Текст книги "Ожог за ожог (ЛП)"
Автор книги: Дженни Хан
Соавторы: Вивиан Шиван
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Вместо того чтобы уйти, она прислоняется к дверному косяку.
– Я так рада, что ты сегодня пришла. Знаешь, я только утром сказала Ренни: «Что-то я не видела мою Лилию целую вечность!» – Прошла всего неделя, и это не было бы странным, если бы мы с Ренни чуть ли не жили вместе. Вот сколько времени мы обычно проводим друг с другом. Между нами повисает молчание, и я не знаю, ждет ли мисс Хольц от меня каких-то объяснений, но потом, весело рассмеявшись, она продолжает: – Не волнуйся, милая! Я не злюсь на тебя, потому что знаю, как вы заняты в школе и на тренировках.
Я киваю, будто дело именно в этом.
– Ты же знаешь, что я люблю тебя. Ты моя любимица из всех друзей Ренни, милая. Я просто хочу, чтобы вы, девочки, так и оставались близкими подругами.
Я снова киваю. Мисс Хольц постоянно твердит мне о том, что я ее любимица. Да, это приятный комплимент, но сегодня он вызывает во мне чувство неловкости. А может, это просто говорит моя нечистая совесть.
Из душа выходит Ренни в двух полотенцах: одно обернуто вокруг тела, второе – вокруг головы.
– Рен, пиццу уже привезли, – говорит мисс Хольц.
– Круто. Спасибо, мам. Желаю хорошего вечера! – отвечает Ренни и практически захлопывает дверь прямо перед лицом матери.
После этого она снимает с головы полотенце и бросает его на кровать. Ей приходится отключить кондиционер, чтобы воткнуть в освободившуюся розетку фен. Я встаю и, дабы в комнате не стало слишком жарко, открываю окно. Ренни садится на пол перед зеркалом, висящим на двери в ее спальню, и начинает сушить волосы круглой щеткой.
– Так чем займемся вечером? – спрашивает она.
Я слезаю с кровати и на коленях подползаю к ней.
– Пойдем в кино. Мы там не были уже целую вечность.
Туда мы с Ренни обычно ходим, когда идет дождь. Но этим летом в основном стояла солнечная погода. Сегодня я хочу пойти в кино, чтобы мне не пришлось много говорить или смотреть на нее.
– О да! Хочешь устроить девичник? Я, ты и Эш?
– Нет, можно позвать парней, – приходится сказать мне, потому что именно так бы поступила старая Лилия. А именно ей я и должна оставаться.
– Только Рива и Пи Джея? Или Алекса тоже? Он уже перестал сердиться на нас за то, что мы ушли с вечеринки?
– Думаю, да, – отвечаю я, начиная заплетать свои волосы. – Кроме того, кто еще купит мне конфет?
Ренни со смехом заваливается на спину, утягивая меня за собой, а потом хватает за колено, и я хихикаю, потому что очень боюсь щекотки. После она поворачивается на бок и улыбается мне.
– Лил, – вздыхает она. – Я так рада... – Не знаю, может, она ждет, что я закончу за нее предложение, но, когда этого не происходит, она снова переворачивается на спину и, не глядя на меня, произносит: – Ты поступаешь правильно, что отпускаешь это.
Я впиваюсь ногтями в ладони, ощущая, как при соприкосновении с кожей сворачивается почти высохший лак.
– Знаю, – крепко закрыв глаза, отвечаю я.
* * *
Я проснулась от того, что Ренни трясла меня за плечо.
– Вставай, Лилия. Вставай!
Было темно. Я лежала на кожаном диване, свесив ноги вниз. На мне не было ни топика, ни шорт, только слитный купальник.
– Что случилось? – прохрипела я. У меня кружилась голова, а во рту все пересохло.
Ренни с выпученными глазами наклонилась к моему лицу и прошептала:
– Ш-ш-ш! – От нее пахло текилой, а в руке она держала свои туфли. – Нам нужно уходить отсюда.
Я села, и комната сразу же закружилась перед глазами. Я все еще была пьяна. На кровати кто-то спал. «Моего» парня, Майка, не было в комнате, и я не знала, где он.
Ренни, стоя на четвереньках, пыталась на ощупь в темноте найти мою майку. Та оказалась под столом. Я быстро натянула ее через голову, а потом обнаружила шорты за одной из диванных подушек. Ренни, не отрывая взгляда от парня на кровати, приоткрыла дверь спальни и выпустила меня первой.
В доме все было вверх дном. Кто-то спал в комнатах, мимо которых мы проходили, а кто-то – на выдвижном диване в гостиной. Я, буквально затаив дыхание, бежала к двери, а Ренни неслась следом.
Мы остановились только на подъездной дорожке. Тяжело дыша, я привалилась к почтовому ящику. Ренни присела на корточки и надела туфли. Я стояла рядом с ней и пыталась вспомнить, что произошло и как прошел этот вечер, но все казалось каким-то размытым.
А потом я вспомнила. Шоты текилы. Мы с парнями поднимаемся в спальню. Они сказали, что мы будем смотреть фильм. Майк целует меня в шею, потом берет на руки и сажает на стол. Я целую его в ответ. Сначала мне это нравилось. Потом стало неприятно. Я сказала ему «нет». По-моему, я сказала «нет». Разве он меня не слышал?
К горлу подступила тошнота.
– Меня сейчас вырвет. – Я начала тяжело дышать, и Ренни утянула меня на обочину.
Из меня вышло все, что оставалось в желудке.
– Нужно идти, – сказала Ренни. – Мой джип заблокирован на подъездной дорожке.
– Нет! – чуть ли не плача закричала я. – Мы не сможем дойти отсюда до Томастауна! Это слишком далеко.
– Придется, – безжалостно ответила она и начала уходить. – Пошли.
Первую милю я брела молча и просто рыдала. Ренни с неестественно прямой спиной шла в нескольких шагах впереди меня. В сандалиях у меня сильно болели ноги, но я не могла их снять, потому что на дороге попадалось битое стекло. Мимо нас проезжали машины, и я все гадала, остановится ли хотя бы одна из них, но нет. Они даже не сбавляли скорость.
Меня очередной раз вырвало на траву. Ренни подошла и похлопала меня по спине.
– Я больше не могу идти, – пожаловалась я, обнимая себя руками.
– Нет, можешь. Осталось совсем немного.
Ренни снова пошла вперед, но на этот раз я не сдвинулась с места.
– Мы должны кому-нибудь позвонить. Думаю... думаю, мне нужно в больницу. Майк, наверное, что-то подсыпал в мою текилу.
– Ничего он тебе не подсыпал, – ответила Ренни. Ее волосы развевались на ветру. – Ты просто слишком много выпила, вот и все.
– Нет, не все! Он... я не... – Слезы ручьем текли по моим щекам и попадали в рот. – Я могла подхватить венерическое заболевание! Я могла забеременеть!
Ренни покачала головой.
– У него был презерватив. Не переживай, – глядя куда-то в сторону, произнесла она. – Он попросил его у Йена.
– Боже мой. Боже мой, – снова и снова повторяла я, как молитву. Молитву о том, чтобы все это оказалось дурным сном, чтобы я проснулась и очутилась где угодно, но только не здесь.
– Лил, тебе нужно...
– Ты переспала с Йеном?
– Да, – тихо ответила она.
– Почему ты мне не помогла? – горько плача, спросила я. Теперь я вспомнила, что звала ее по имени. Я видела ее с Йеном на кровати. Майк целовал мою шею и спускал с меня верх купальника. Я выкрикнула «Ренни», а потом отключилась.
– С тобой все было в порядке! Ты просто хорошо проводила время, – удаляясь от меня, огрызнулась она.
Я подбежала и схватила ее за руку.
– Нет, не было! Ты же знала, что я не хотела, чтобы это случилось вот так! – С парнем, которого я едва знаю, в одной комнате со своей лучшей подругой и в таком пьяном состоянии, что даже невозможно поднять голову. Мой первый раз должен был быть особенным. С человеком, которого бы я любила. Я до этого даже ни с кем не обжималась и целовалась всего с тремя парнями.
Ренни встряхнула меня и посмотрела твердым, как алмазы, взглядом.
– Все немного вышло из-под контроля. Но мы обе знали, что произойдет, когда поднимались с ними наверх.
– Я не знала! – прокричала я так громко, что у меня засаднило в горле.
– Да признайся же себе, Лилия! Ты участвовала в этом так же, как и я. Никто не заливал в тебя шоты насильно.
– Это... это не должно было произойти вот так. Только не со мной.
Ренни скривила губы.
– А для меня, значит, это нормально? Я, может, и не девственница, но и не шлюха. – Я слишком сильно плакала для того, чтобы ответить ей, поэтому она вздохнула и сказала: – Послушай, это уже случилось, так что попробуй просто обо всем забыть.
– Я не могу, – промямлила я, у меня тряслись плечи. – А что, если об этом узнают? Что, если мы снова увидим этих парней? – При мысли о том, что я могу столкнуться с Майком на острове, мне захотелось умереть.
Ренни покачала головой и положила руки мне на плечи.
– Они арендовали этот домик всего на неделю. Завтра к обеду их уже здесь не будет, – произнесла она, твердо глядя мне в глаза. – Я никому ничего не расскажу. Ты никому ничего не расскажешь. Никто ни о чем не узнает.
К тому времени, как мы с Ренни добрели до ее квартиры, уже рассвело. Мне хотелось пойти домой и поплакаться маме. Она бы знала, что делать. Знала, как все исправить. Но я не могла ничего ей рассказать. Мама считала, что я ночую у Ренни. Да и что бы она обо мне подумала, узнай правду? Что подумал бы отец? И Надя? Я больше не была бы для них той самой девочкой. Никогда.
Когда я вышла из душа, Ренни уже лежала в постели с закрытыми глазами. Я заползла под одеяло и устроилась рядом с ней.
Мы лежали на кровати спиной друг к другу, и Ренни неожиданно заговорила:
– Сегодняшней ночи не было. Мы больше никогда не будем это обсуждать.
* * *
Мы подбираем Эшлин и едем в кинотеатр. Я даже и не знаю, что сейчас в прокате, пока мы не подъезжаем к нему. Парни уже ждут нас на улице. Ренни запрыгивает Риву на спину, и тот заносит ее внутрь. Мы с Эшлин встаем в очередь для льготников и решаем, что купить из еды.
– Как насчет попкорна, конфеток «Рисес Писес» и мармеладок? – спрашивает она.
Я чувствую, что где-то у меня за спиной притаился Алекс, поэтому начинаю играть на публику:
– А как же «Снокэпсы»? Они ведь самые лучшие!
«Снокэпс» – любимые конфеты Алекса.
Эшлин кривится.
– Фу, это такая гадость, Лил! Они на вкус как помои.
И как по часам тут же появляется Алекс и обращается к Эшлин:
– Ты что, шутишь? «Снокэпсы» – это такая вкуснятина.
– Вот видишь?! – восклицаю я. – Я не единственная, кто их любит.
И после Алекс обращается девушке на кассе:
– Коробку «Снокэпсов», пожалуйста.
– Ты ведь со мной поделишься? – положив подбородок ему на плечо, спрашиваю я.
– Купи себе сама, – отвечает он, но я вижу, как у него розовеют кончики ушей, а уголки губ приподнимаются в улыбке.
И в этот миг я точно знаю: Алекс думает, что между нами все в порядке и я ни о чем не подозреваю. Именно это мне и нужно.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
МЭРИ
Я сижу за кухонным столом и доделываю домашнюю работу. Тетушка Бетт готовит ужин и разговаривает по телефону с одной из своих подруг.
– Все отлично. Мэри обеспечивает мне компанию, – говорит она.
Первые несколько дней отношения между нами были слегка натянутыми, но сейчас тетушка Бетт по-настоящему счастлива, что я рядом. Мы установили для себя порядок: я держусь подальше от нее и не мешаю, пока она занимается живописью, а если дверь в мою спальню закрыта, тетушка Бетт меня не тревожит.
Когда той ночью я вернулась с причала домой, тетушка Бетт еще не спала. Я умоляла ее ничего не рассказывать моим родителям. Если бы они об этом узнали, то, скорее всего, сели бы в машину и приехали сюда за мной. Тетя не сказала ни «да», ни «нет», но родители так и не появились на своем минивэне, поэтому я уверена, что она оставила это между нами.
Вот такая она крутая тетушка.
Как только она идет спать, я тайком выхожу на улицу, а затем в ожидании Кэт сажусь на бордюр и вытягиваю ноги. В домах уже погас свет, но почти у самого подножия холма едва видно, как луна освещает воду. Уверена, если как следует прислушаться, то можно различить шум океана.
Наконец на холм с выключенными фарами подтягивается машина Кэт, и я быстро вскакиваю с бордюра.
– Привет. Готова это сделать? – спрашивает она, останавливаясь прямо передо мной.
– Абсолютно, – отвечаю я и перелезаю через дверь, чтобы забраться на заднее сиденье. – Жду не дождусь, когда и у меня будут права. – Конечно, я люблю кататься на велосипеде, но с правами можно поехать куда угодно. Если только тетушка Бетт разрешит мне брать ее «вольво».
– Почему ты села назад? Я ведь не шофер, – повернувшись ко мне, негодует она.
– Не знаю, – покраснев, лепечу я. – Я подумала, что переднее сиденье нужно оставить для Лилии.
Я чувствую себя неуклюжей и глупой, но Кэт трогается с места, а потом говорит:
– Уверена, именно этого она и ждет. Все только самое лучшее для принцессы Лилии.
– Но я не возражаю! – восклицаю я, подавшись вперед.
– Ну конечно же, – фыркает Кэт, но это выходит у нее как-то мило и больше похоже на комплимент.
Вскоре мы останавливаемся перед большим и современным домом Лилии. Скорее, он даже похож не на дом, а на самый настоящий особняк. Лилия живет в самой роскошной части острова, которая называется Уайт-Хейвен. Большинство домов огорожены широкими живыми изгородями, через которые едва возможно разглядеть сами строения. А еще здесь очень большие участки. Дома стоят на большом расстоянии друг от друга, и в каждом есть большой гараж, вмещающий тонну машин, изысканный сад и аккуратно подстриженный газон.
Кэт глушит мотор и выключает фары, а потом смахивает с глаз челку и раздражается:
– Ну вот, опаздывает. Это так похоже на нее – не думать о других.
Я улыбаюсь про себя, но не озвучиваю свои мысли. Так-то Кэт тоже опоздала.
Пока мы сидим в темноте, поднимается ветер. Кэт застегивает толстовку и поворачивается ко мне.
– Ты не замерзла? В багажнике наверняка завалялась одна из рабочих рубашек Пэта.
– Нет, – отвечаю я, одергивая свои светло-розовые шорты. – Мне совсем не холодно. Наверное, я просто сильно волнуюсь.
Именно в эту минуту появляется Лилия. На улице так темно, что издалека даже не разглядеть ее лица. Она крадется по подъездной дорожке, одетая во все черное: черная водолазка, черные легинсы и черные балетки.
– Боже мой, – взрывается смехом Кэт.
Лилия, запыхавшись, подбегает к машине.
– Привет, – говорит она и забирается на пассажирское сиденье.
– Блин, Лилия, мы же не в банк проникать собираемся! – восклицает Кэт. – Это не ограбление.
– Мы должны быть осторожны, – защищается она в ответ, а потом оглядывается на меня и хмурится. – Ну, ладно. Думаю, это не так важно.
У меня опять такое чувство, что я что-то сделала не так. С этими девчонками мы одного возраста, но они кажутся гораздо старше меня.
Дом Алекса расположен всего в паре миль от особняка Лилии. Он такой же большой, как и у нее, но сделан из кирпича и выглядит гораздо традиционнее. У него даже есть собственный причал, к которому привязан скоростной катер. Как только мы подъезжаем ближе, Кэт сбрасывает скорость и выключает фары, а потом паркуется в нескольких домах от него.
Не могу поверить, что мы и правда это делаем.
– Все помнят свои инструкции? – спрашивает нас Лилия, но почему-то смотрит только на меня в зеркало на козырьке.
Было решено, что я буду стоять на шухере. Мне и хорошо, потому что не придется взламывать внедорожник Алекса. Тетушка Бэтт, может, и хорошая, но не думаю, что она станет скрывать от родителей мои похождения, если ей придется вытаскивать меня из тюрьмы. А учитывая то, как они за меня переживают, я буду сидеть под замком до конца жизни.
– Мы уже повторили их пятьдесят раз. Это не так уж сложно, – закатив глаза, отвечает Кэт.
Задача Кэт – найти личную записную книжку Алекса. Лилия говорит, что он постоянно что-то в ней пишет, но никогда никому не показывает. Она назвала ее тайным дневником. Лилия уверена, в ней окажется что-нибудь интересное, что можно будет использовать против него, а если нет, то Алекс по крайней мере взбесится из-за ее пропажи.
– Как скажешь, – буркает Лилия. – Я просто хотела убедиться, что вы все помните.
– Лучше переживай за свою часть плана, – говорит Кэт, протягивая руку и открывая бардачок, чтобы вытащить из него фонарик. – Ты взяла «Ретин-А»?
Лилия поднимает вверх маленький флакончик с лосьоном.
– Этого хватит? – интересуется Кэт.
– Здесь трехмесячная доза. Так что да, хватит.
Кэт бросает на нее косой взгляд.
– Не думала, что ты страдаешь от акне, Лил.
– Моя мама использует его как средство против морщин, – возмущенно отвечает та.
План состоит в том, чтобы Лилия опустошила бутылку Алекса с солнцезащитным кремом и наполнила ее «Ретином-А», средством против прыщей. От него кожа становится сверхчувствительной к солнечному свету. По словам Лилии, Алекс мажется лосьоном, даже если просто переступает порог дома. В общем, благодаря нам он получит самый страшный солнечный ожог в своей жизни. Волдыри, шелушение, боль. Это будет ужасно.
Кэт несколько раз включает и выключает фонарик, после чего мы выбираемся из машины.
И пока идем по подъездной дорожке, Лилия шепчет:
– Нужно не спускать глаз с домика у бассейна. Именно там и живет Алекс.
– Я знаю, – огрызается Кэт.
– Я обращалась к Мэри, – в тон отвечает Лилия.
– Девчонки, хватит уже ссориться, – шепчу я, присаживаясь на карточки позади внедорожника Алекса и не отрывая взгляда от дома. Свет горит лишь в домике у бассейна. Кэт сказала, что к этому часу Алекс будет уже спать, но она, судя по всему, ошиблась.
Тем временем Кэт и Лилия уже забираются в машину. Наверное, Алекс не запирает двери. Кэт, устроившись на переднем сиденье, копается у него в рюкзаке, а Лилия на заднем ищет спортивную сумку.
– Я ее не вижу, Кэт! – с паникой в голосе восклицает она.
– Может, он оставил ее в шкафчике?
– И как я тогда перелью лосьон?
– Не психуй! Завтра мы что-нибудь придумаем, – отвечает Кэт. Несколько секунд спустя она добавляет: – Черт. Его записной книжки тоже нет.
– Не может быть! Ты же сказала, что он всегда хранит ее в машине! – Лилия перебирается на переднее сиденье к Кэт и роется в бардачке. Потом обшаривает центральную консоль, опускает оба козырька, но записной книжки Алекса нигде нет.
– Можно взять его учебники и выбросить их в воду, – предлагает Кэт, держа один из них в руке.
– Нет! Кому нужны эти учебники? Он просто пойдет и купит новые. – От злости Лилия едва не плачет. – Я не уйду отсюда без записной книжки.
У меня внутри все резко сникает. Когда мы обговаривали план, он казался таким легким. Бросив последний взгляд на дом, я обегаю внедорожник, чтобы помочь им в поисках.
– Боже, Мэри! Что ты делаешь? Возвращайся на свой пост! – резко вскинув голову, шипит Лилия.
Я вся напрягаюсь.
– Я просто хотела помочь...
– Нашла! – неожиданно вскрикивает Кэт, торжественно поднимая записную книжку – она была под водительским сиденьем. Они с Лилией ударяют по рукам, а потом с улыбками смотрят на меня. Я облегченно выдыхаю и одобрительно вскидываю большие пальцы вверх.
Девушки выбираются из внедорожника, и Кэт слишком громко захлопывает дверь. Мы с ней на полной скорости бежим к ее машине. Кэт садится на водительское сиденье, а я ныряю назад.
Но, в отличие от нас, Лилия все еще стоит возле внедорожника и смотрит в сторону домика у бассейна.
– Что она делает? – спрашиваю я у Кэт.
Не успевает она ответить, как Лилия нагибается и подбирает булыжник, лежащий под одним из горшков с цветами, которые окаймляют двор. А потом она с силой швыряет его в заднее стекло автомобиля. Во множестве разлетающихся осколков отражается лунный свет, а в воздухе разносится звук бьющегося стекла.
Мы с Кэт одновременно вскрикиваем. Это явно не входило в наш план.
В доме начинает загораться свет. Сначала в комнате наверху, а потом в окнах по обеим сторонам от входной двери.
– Черт! Уходим! – кричит Кэт.
Лилия несется прямиком к нам, ее длинные черные волосы развеваются за спиной, точно знамя.
– Поехали! – запрыгивая в машину, кричит она.
Под визг шин мы срываемся с места.
– Что, черт возьми, это было? – отъехав на несколько кварталов, вопит Кэт.
Лилия не отвечает. Развернувшись на сиденье, она продолжает смотреть на дом Алекса. Она тяжело дышит, а на щеке у нее тонкий порез. Должно быть, в нее попал осколок стекла.
– Лилия! У тебя кровь! – восклицаю я.
Она прикладывает ладонь к щеке, а потом смотрит на нее.
– Совсем немного, – произносит она и, встретившись со мной взглядом, ошеломленно моргает. – Наверное, я поддалась минутной слабости.
– Точно, – соглашается Кэт. – Это было круто! Судя по всему, завтра кому-то придется ехать в школу на автобусе! – Она делает радио громче и как сумасшедшая начинает пританцовывать на месте.
Я смеюсь и вскидываю руки вверх, будто мы едем на американских горках.
– Держи руль! – кричит Кэт. В машине оглушительно орет музыка, а во мне бурлит адреналин. Мы летим! – Хочу посмотреть его записную книжку!
Лилия наклоняется и придерживает руль, пока Кэт открывает блокнот.
– Да здесь полно стихов! – перекрикивает она музыку и ветер. – Все твои двери на запоре. Мои ключи к ним не идут. К тебе ведет длиннейший коридор, который не пройти мне до конца.
– Что за пошлятина! – восклицаю я.
Сделав вдох, Кэт продолжает:
– Длиннейший коридор. Ну очень длинный коридор. Длиннейший коридор.
– Да уж, – говорит Лилия. – Судя по всему, это и правда длинный коридор.
После ее слов мы взрываемся смехом.
– И что мы будем с этим делать? – спрашиваю я.
– Я знаю что. Мы сделаем копии одного из этих слащавых стишков и развесим их по всей школе, – отвечает Кэт, поворачивая к дому Лилии.
Та хихикает.
– Кэт, я знала, что ты придумаешь нечто крутое.
– Подождите, а что мы будем делать с «Ретином-А»? – подавшись вперед, спрашиваю я.
– Ну, завтра на футбольной тренировке у него точно будет с собой спортивная сумка, – отвечает Лилия, выбираясь из машины. – Они занимаются два раза в неделю. Мне просто нужно будет проникнуть в мужскую раздевалку.
– Алекс будет выглядеть как прокаженный! – злорадствует Кэт.
Лилия радостно взвизгивает и бежит к дому.
– Пока, девчонки.
– Хорошей тебе ночи! – кричу я ей. Потому что именно такой она и является. Хотя нет, это невероятная ночь.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ЛИЛИЯ
Когда раздается звонок, я говорю Эшлин, чтобы та шла на обед без меня, поскольку мне нужно кое-что узнать у мистера Франклина по поводу контрольной. Дождавшись, когда она скроется из виду, я несусь в спортзал.
В мужской раздевалке никого нет, но я не рассчитывала, что в ней не окажется мест, выделенных специально для футболистов. Я думала, что их шкафчики будут располагаться рядом друг с другом и, может быть, даже будут подписаны, как это заведено у чирлидерш. Но, глядя на них, невозможно определить, где чей.
Я начинаю наугад открывать незапертые шкафчики, но в них ничего нет. Я предполагала, что парни не станут закрывать их на замок. Ну что у них там может быть такого ценного? Гель для волос? Мое сердце стучит как сумасшедшее, я даже боюсь, что оно разорвется на мелкие кусочки. Что, если кто-нибудь войдет и увидит меня? Я никак не смогу объяснить, почему нахожусь в мужской раздевалке.
Когда берешься за дело одна, то все кажется совсем другим. И намного страшнее.
Я лихорадочно дергаю еще несколько шкафчиков, а потом сдаюсь.
* * *
На тренировке я сижу на нижней трибуне и тереблю шнурки на кроссовках. Печально, что мне не удалось выполнить свою часть плана.
Ренни стоит перед нами с планшетом в руках, готовясь объявить, кто за кого будет болеть во время первой игры в пятницу вечером.
– Большинство из вас уже знает основные правила. Каждая из девушек закреплена за одним из футболистов, которого она обязана опекать. Украшать его шкафчик в день матча, печь его любимые печенья и, грубо говоря, поднимать ему настроение перед и во время игры. К примеру, я опекала основного нападающего Джо Блэкмена с девятого класса и до тех пор, пока он не окончил школу, потому что каждый год Джо просил, чтобы меня закрепляли за ним. Хотите знать почему?
Парочка десятиклассниц, Тереза Круз и Линн Макмэннис, перешептываются и хихикают. Я знаю, о чем они думают, но это неправда.
Ренни бросает на них ледяной взгляд, и они замолкают.
– Я скажу вам почему. Потому что я – лучшая и в день матча выкладывалась на тысячу процентов. Я заранее предугадывала желания Джо Блэкмена: утреннее свежеиспеченное печенье с ореховым маслом и без сахара или особые кричалки, когда его нужно было подбодрить. И, честно говоря, я горжусь тем, что сейчас Джо играет за колледж в третьем дивизионе, так как знаю, что помогла ему попасть туда. – Ренни начинает вышагивать перед нами. – Чирлидинг – это не только красивая внешность и виляние задницей. Это стремление к совершенству. И кстати, Пейдж, твои той-тачи на вчерашней тренировке были отвратительны.
К этому времени я уже ее не слушаю. Когда Ренни начинает свои «вдохновляющие» речи, то это может продолжаться бесконечно.
Наконец ее лекция заканчивается, и она начинает зачитывать список. Когда она доходит до Нади, я вскидываю голову.
– Надя, ты закрепляешься за Диего Антунешем, – говорит она.
Я поворачиваюсь и смотрю на Надю – она пожевывает нижнюю губу и выглядит разочарованной.
Тогда я встаю и заявляю:
– И, чтобы вы знали, поддерживать старшеклассника – это очень почетно для первогодки. – Тем самым я пытаюсь взбодрить Надю, хотя не думаю, что это поможет.
В последнее время между Надей и Алексом все было тихо. Она до сих пор наказана и может тусоваться либо у Жанель, либо у нас дома. По ночам я оставляю дверь в свою спальню открытой, чтобы услышать, если она снова решит удрать. А вчера утром, пока Надя была в душе, я проверила ее телефон, но не обнаружила в нем ни звонков, ни сообщений от Алекса. Надеюсь, их связь была временной. А если нет, то станет таковой уже к началу следующей недели.
Ренни продолжает зачитывать список. Я жду, когда она дойдет до Терезы, поскольку уверена, что она закрепит ее за каким-нибудь неудачником.
– Тереза, ты числишься за Ли Фреддингтоном.
О да! Ли Фреддингтон – это наш запасной нападающий, который учится в десятом классе. С Ривом ему не светит и минута на поле. Тереза пристально смотрит на Ренни, и на секунду мне кажется, что она как-то возразит. Но она, конечно же, этого не делает. Ренни никто никогда не возражает.
Подруга отдает мне свой планшет.
– Все подходим к Лилии, она расскажет вам всю необходимую информацию о ваших игроках. Мы делаем это всего один раз, поэтому настоятельно рекомендуем записать ее там, где она не потеряется, – отчеканивает она, потом обращается ко мне: – Я схожу за водой. Скоро вернусь.
Я смотрю на список парней из футбольной команды. Напротив их имен указаны дни рождения, любимые виды печенья, домашние адреса, мобильные телефоны и коды к шкафчикам – как к обычным, так и тем, что в раздевалке.
В этот миг мне хочется расцеловать лист бумаги. Алекс Линд, тебе крышка.
* * *
Уже во вторник кожа Алекса выглядела розовой и опухшей. Сегодня среда, и она начала трескаться. Он похож на ящерицу, которую Надя нашла на Гавайях, где мы с семьей отдыхали на Рождество несколько лет назад. Мне почти жаль его, и я с трудом смотрю ему в глаза. На фоне кожи его глазные яблоки выглядят невероятно белыми. Губы тоже потрескались и опухли.
Мы сидим за обеденным столом. Ренни наклоняется ко мне и шепчет:
– От вида кожи Алекса у меня пропадает аппетит.
– Все не так уж и плохо, – лукавя, отвечаю я и откусываю сэндвич.
– Тогда ты и сиди напротив него.
Алекс выглядит таким жалким. Похоже, ему даже есть больно. Я и не думала, что это будет настолько ужасно, скорее рассчитывала на незначительный и поверхностный эффект. Тут Алекс замечает, что я смотрю на него, и мне приходится быстро отвести взгляд.
Как только он встает, чтобы сходить за содовой, я обращаюсь к Ренни и Эшлин:
– Думаете, он заразный?
На лице Эшлин появляется выражение ужаса, а Ренни чуть не давится сельдереем.
– Боже мой! Я пересаживаюсь, – бормочет она, передвигаясь на два стула от своего и устраиваясь рядом с Пи Джеем. Эшлин поступает так же.
Когда Алекс возвращается с колой, с его стороны стола сидим только мы с Ривом, и он явно это замечает. Рив, должно быть, тоже, потому что говорит:
– Блин, чувак, что у тебя с кожей?
– Солнце, – не поднимая головы, отвечает Алекс. – Тренеру пора заканчивать с нами, тренировки два раза в день.
– Я же был на тренировках вместе с тобой, – произносит Рив, допивая молоко залпом. – Может, тебе стоит сходить к врачу и провериться?
– Мама уже записала меня на завтра. Наверное, это просто аллергическая реакция. Думаю, на новый стиральный порошок, которым начала пользоваться наша домработница.
– Тебе стоит намазаться алоэ, – советует Рив.
А я мило предлагаю:
– У моего папы есть алоэ. Я могу отрезать для тебя веточку.
– Спасибо, Лилия, – вздыхает Алекс. – Сначала кто-то разбил стекло в моей машине, а теперь это. Отстойная неделя.
– Чувак, нет худа без добра. Теперь ты можешь сделать тонировку, как и хотел. – Рив обнимает Алекса за плечи. – Знаешь, что? Может, тебе стоит показаться не дерматологу, а венерологу? Ты вполне мог подхватить какой-нибудь опасный герпес от Дебрассио! – Сказав это, он взрывается смехом.
Алекс дергает головой и, быстро взглянув на меня, рычит:
– Заткнись, Рив.
– Эй, надо отдать ей должное. Она такая же распутница, как и я.
– Хочешь сказать, что у тебя герпес? – поворачиваясь к Риву, спрашиваю я. Но он лишь пуще заливается смехом.
– Кэт не такая, – яростно сверкая глазами, возражает Алекс, а потом встает и выбрасывает свой обед в мусорку.
– Я же пошутил, – кричит ему вслед Рив.
Затем подскакивает и выходит за ним из столовой. Удивительно, что Алекс вступился за Кэт. Даже как-то мило. Но потом я напоминаю себе, что этот якобы рыцарь изменил Кэт с моей младшей сестренкой. Так что какое право он вообще имеет защищать кого-то? Ему больше не удастся меня обдурить.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
КЭТ
В среду после школы я сажусь на паром и еду к Ким. Когда я позвонила к ней в музыкальный магазин и поинтересовалась, нельзя ли воспользоваться их ксероксом, она попросила меня подождать и отошла убедиться, что Пола, владельца, не будет. Вернувшись, она сообщила, что у них заканчивается бумага, поэтому мне нужно принести свою. Я стащила целую пачку из библиотеки. Пятьсот листов унижения для Алекса.
Несмотря на свой энтузиазм, я все же немного раздражена, потому что мне, скорее всего, придется убить на это весь вечер. Я бы не стала этим заниматься, но Мэри пока так ничего и не придумала. Я ее не виню, ведь она не знает Алекса. И все же, ей пора собраться и показать себя. Идея Лилии оказалась неплоха. Обычно ее предложения слабоваты, однако выходка с «Ретином-А» вполне удалась. Хотя я на ее месте подмешала бы в его шампунь средство для депиляции. Тут либо все, либо ничего.
Но что сделано, то сделано. Мы только начали. Надеюсь, что, когда очередь дойдет до Ренни, мы уже превратимся в хорошо отлаженный механизм мести.
Когда я захожу в магазин, Ким радостно вскидывает голову. Несмотря на покупателя, который ждет, чтобы его обслужили, она тянет меня за прилавок и обнимает. Очевидно, она решила, что панку с большим ирокезом все равно плевать на обслуживание.
– Кэт! – восклицает она. – Я так соскучилась по тебе, стервочка!
