Текст книги "Ожог за ожог (ЛП)"

Автор книги: Дженни Хан

Соавторы: Вивиан Шиван
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Кэт и Лилия смотрят друг на друга – похоже, они ошеломлены моим пылом. Я знаю, что произойдет дальше, еще до того, как Лилия открывает рот.

– Что он тебе сделал? – едва слышно спрашивает она.

– Ты можешь нам довериться, – вторит ей Кэт. – Мы никому не расскажем.

Лилия перебрасывает волосы на одно плечо и рисует маленький крест над сердцем.

– Клянемся.

Я опускаю подбородок к груди, позволяя волосам скрыть лицо. Я знаю, что должна это сделать. Должна рассказать кому-нибудь всю историю о том, что произошло.

Я поднимаю голову и облизываю губы.

– У Рива было для меня особое прозвище. – Я чувствую, как слова – сердитые и с металлическим привкусом – слетают с губ. – Биг Изи.

Судя по тому, как перекосилось лицо Кэт, она ожидала чего-то хуже.

– И что тут такого?

– В седьмом классе я выглядела иначе. Я была жирной. А на уроках обществознания мы изучали Новый Орлеан.

– Серьезно? Ты была упитанной? – Удивление Лилии – для меня сродни комплименту.

Я киваю и закатываю рукава свитера до локтей.

– Огромной, если быть точной.

– Значит, он шутил по поводу твоего веса, – шипит Кэт, от чего у нее грозно изгибается верхняя губа. – Как это похоже на Рива.

Я оборачиваюсь и смотрю на окно своей спальни, чтобы убедиться, что тетя Бетт не наблюдает за нами. Все тихо. Занавески задернуты. Поворачиваюсь обратно и тихим голосом продолжаю:

– Помните, что мы с Ривом ходили в Белль Харбор Монтессори? Так вот, мы были единственными учениками в классе с острова Джар, поэтому нам обоим приходилось каждый день ездить на пароме в школу и обратно. Я старалась держаться от Рива подальше, потому что наше знакомство прошло неудачно.

После этого я рассказываю им о том дне в столовой, когда Рив пошутил, что я собираюсь доедать за ним с подноса. Как благодаря ему никто не хотел показываться со мной на людях. Кэт и Лилия не прерывают меня, но время от времени цокают или качают головами. Каждая их реакция подобна ободрению, помогающему мне говорить дальше. Я рассказываю им об истории с ножом и о том, как мы поехали за мороженым.

– После этого у нас началась странная… – Я на секунду замолкаю, чтобы подобрать правильное слово, но ничего не подходит. Поэтому просто говорю «дружба», хотя это не совсем так. – Поездка на пароме была своего рода нашим тайм-аутом. Рив частенько говорил: «Мы, островитяне, должны держаться вместе, верно, Биг Изи?»

– Стоп, стоп, стоп, – выпаливает Кэт. – Подожди. Ты позволяла ему называть себя Биг Изи в лицо? – взрывается она, перекатываясь на колени и наклоняясь ко мне.

Мне тяжело на нее смотреть.

– Когда мы были на пароме, только вдвоем, все было по-другому. И это прозвище почему-то не казалось мне грубым. – Я плотно натягиваю свитер вокруг себя. – Но, как только мы добирались до материка, все менялось. Он не разговаривал со мной на людях. Ну… если только не хотел поиздеваться.

– Какой двуличный мерзавец! – ругается Кэт. – Он хуже Ренни! – Она тушит сигарету о землю и тут же закуривает другую.

Лилия не моргая смотрит на меня.

– Почему ты позволяла ему это делать, Мэри?

– Потому что он рассказывал мне о себе, – отвечаю я. – Жаловался на своего отца, который вроде был запойным алкоголиком. Рассказывал, как отец пил, а потом кричал на него с братьями. Мне было его жалко.

– Тебе было его жалко? – недоверчиво возмущается Кэт.

– Рив ненавидел своего отца. Он говорил, что мечтает получить стипендию, чтобы отправиться в хороший университет и никогда не возвращаться на остров Джар.

Лилия фыркает.

– Стипендию? Да он учится на четверки и тройки! А пятерки получает только по физкультуре.

Кэт качает головой.

– Ты не знаешь, потому что росла не здесь, – отвечает она Лилии. – Раньше Рив был самым умным в нашем классе. Помню, как его отправили в одну крутую школу по стипендии. Это было большим событием, потому что его семья никак не могла себе это позволить. Наш учитель даже закатил ему прощальную вечеринку с капкейками и прочим.

– Дело не в том, что мне казалось, я для него особенная, – поясняю я. – Мы просто проводили время вместе. Я знала, как упорно добивались его внимания остальные ребята в школе. Каждый был чуточку в него влюблен. И я ощущала странную гордость за то, что проводила с ним какое-то время каждый день.

Лилия ворчит, но тут вступает Кэт:

– Лил, признай, Рив может быть очаровательным засранцем, когда захочет.

– Хорошо, – уступает она. – Не могу не согласиться.

Я опускаю взгляд на ноги и со стыдом признаюсь:

– Я позволила себе думать, что между нами что-то настоящее, что я знаю Рива так, как никто другой. Но на самом деле Рива, каким я его представляла, не существовало. Он просто приближал меня к себе, обманом заставлял потерять бдительность, чтобы обидеть еще сильнее.

Не успеваю я опомниться, как начинаю плакать. Наверное, из-за того, что последует дальше. Из-за истории, о которой я никогда никому не рассказывала.

Внезапно поднимается ветер, как будто в небе над нами может в любую минуту разразиться буря. Волосы хлещут по моему лицу, облепляя щеки. Лилия застегивает куртку, Кэт прячет руки в рукавах. Но ни одна из них не двигается с места.

Внутренний голос твердит мне замолчать, потому что, как только я расскажу обо всем Кэт и Лилии, пути назад не будет, больше нельзя будет притворяться, что ничего не было. Но я проглатываю страх и продолжаю свой рассказ – мне кажется, что если буду и дальше цепляться за этот секрет, то в конечном счете он меня убьет.

* * *

В тот день я не ожидала увидеть Рива после обеда. Мисс Пенске оставила некоторых учеников после школы, чтобы обсудить идеи для росписи, которой мы собирались украсить стены спортивного зала. Трехчасовой паром я пропустила, а потому решила успеть на следующий – в половину четвертого. Но Рив тоже задержался, играя в баскетбол с друзьями. Когда я проходила мимо забора, он забросил последний мяч в корзину, и все начали собирать учебники и надевать куртки. Рив увидел меня. Я продолжила идти к причалу, но уже медленнее, и в итоге он меня догнал.

Когда мы почти дошли до парома, сзади к нам подбежала компания парней, с которыми он играл в баскетбол. У них была тетрадь, которую Рив, судя по всему, оставил на площадке. При виде нас они разинули рты. Рив и Биг Изи идут вместе? Это немыслимо!

Рив ничего мне не сказал, но неожиданно ускорился. Я тоже пошла быстрее, чтобы не отставать от него. Тогда парни закричали:

– Эй, Рив! Ты забыл свою тетрадь!

Но Рив сделал вид, что не слышит. Последние несколько метров до парома он практически бежал, будто боялся опоздать на него.

Машины и фургоны уже заехали на грузовую палубу, и остались только люди, выстроившиеся в очередь, чтобы подняться на паром. Мы с Ривом встали в конце – сначала он, а я позади него. Следом подошли мальчишки из класса и остановились в нескольких шагах от нас. Они отдали Риву тетрадь, а когда тот пробурчал «спасибо», уже начали уходить.

Не знаю, откуда у меня взялась смелость. Может, сыграло то, что между нами все было хорошо. Может, что я хотела поставить Рива в условия, когда ему придется признать происходящее. Может, что из наших разговоров я знала, что ему наплевать на то, что думают о нем эти парни.

Но одно я знала точно. Именно Рив начал тему с Биг Изи, которая распространилась, как лесной пожар. И если он каждому в классе покажет, что у нас хорошие отношения, то все может закончиться так же быстро. Вот каким авторитетом он обладал.

Я выступила вперед, встав рядом с ним, и во все легкие закричала парням:

– Ну и что? Мы друзья! – После чего приобняла его за плечи и улыбнулась.

Рив уставился на меня неверящим взглядом. А потом моргнул и разозлился.

– Отвали от меня, черт побери! – закричал он и увернулся от меня. Его ладони уперлись мне в грудь, и он со всей силы оттолкнул меня к парням.

Сила оказалась невероятной. У меня не было шанса. Кроссовки заскользили по гравию. Мальчишки быстро расступились, открыв проход к краю причала. Я пыталась шмякнуться на землю, чтобы не свалиться в воду, но продолжала лететь спиной вперед. Уже в последнюю секунду я вытянула руки, стараясь удержаться на причале, от чего в ладони вонзились крошечные щепки. От боли я резко вздохнула. И это был последний вдох перед тем, как я погрузилась в воду.

Было так холодно, что я едва могла пошевелиться. Я знала, что ладони кровоточат, потому что кожу жгло, несмотря на прохладную воду. А сверху до меня доносился издевательский смех парней.

– Эй, она похожа на морскую корову!

– Эй, морская корова! Тебе нужна сеть?

– Плыви! Плыви к берегу, морская корова!

Я молотила руками и ногами, пытаясь выбраться на сушу. Но одежда весила целую тонну, и я едва удерживала голову над водой. Я хватала ртом воздух, но вместе с них глотала и соленую воду.

Подбежали докеры, и один из них кинул мне спасательный круг. Понадобилось двое рабочих, чтобы вытянуть меня. Пассажиры парома, перегнувшись через борт, наблюдали за происходящим.

Когда я оказалась на суше, меня вырвало галлоном соленой воды. Только тогда парни наконец перестали смеяться и покинули представление. Рива среди них не было.

У меня кровоточили руки, к промокшей насквозь одежде прилипли камушки гравия, а кроссовки были испачканы рвотой. Мне понадобилась минута, чтобы осознать, что белая футболка, став совершенно прозрачной, облепила все жировые складки на моем теле. Я начала трястись, но не от холода. Я была готова расплакаться. А потом дала себе волю. Я начала рыдать и не могла остановиться.

Один из паромщиков помог мне подняться на судно, а потом отправился искать одеяло. Но вернулся со стопкой коричневых бумажных полотенец из диспенсера в туалете. Я попыталась вытереться ими, но они, намокая, распадались на липкие бумажные комочки.

Все это время я продолжала рыдать.

Рив тоже был здесь, на палубе. Он сидел в первом ряду возле окошек, на месте, где вырезал свое имя. И смотрел вперед, на остров Джар, маячивший вдалеке. Он не признавал моего существования или того, что сделал. Он даже ни разу не повернулся. Как бы сильно я ни рыдала.

Когда мы добрались до острова, он сразу ушел. Я дождалась, пока сойдут остальные пассажиры, и, выскользнув с парома, спряталась за фургоном, ожидающим посадки на обратный рейс. Я видела маму. Когда Рив сбежал с трапа, она помахала ему. Но он не ответил ей, а тупо сделал вид, что не заметил.

Я знала, что если она не встретит меня, то останется ждать следующего парома. Я не могла показаться ей в таком виде. Не хотела, чтобы она узнала о том, что сделал со мной этот парень. Тот, о котором я столько ей рассказывала и которого мы однажды в дождливый день угостили мороженым.

Я решила пробраться домой, переодеться и сделать вид, что вернулась на следующем пароме. Она никогда не узнает, что произошло. Как и папа.

Я присела на корточки и, используя другие машины в качестве прикрытия, выбралась со стоянки. А потом, тяжело дыша, поплелась вверх по холму к нашему дому, на каждом шагу хлюпая кроссовками. В тот миг я могла думать лишь о том, как Рив вел себя, когда мы были одни. Как будто я для него что-то значила. Как будто мы друзья. И я не могла представить, как на следующее утро встречусь с ним лицом к лицу. Не только из-за того, что он сделал, но и потому, что прежних отношений уже не вернуть. Как бы жалко это ни звучало, но Рив был моим единственным другом.

Я поднялась в свою комнату и открыла шкаф с намерением переодеться. Правда. Но вместо этого стала смотреть на балки в потолке. А потом достала в подвале веревку. После нескольких попыток я перекинула ее через балку и завязала петлю. Подтащила кресло, накинула веревку на шею и шагнула в пропасть.

Но, повиснув, я поняла, что не хочу умирать. Я начала брыкаться, размахивать ногами в попытке подкатить кресло к себе. Но веревка была слишком тугой, и я не могла дышать. Из-за веса меня качало, как маятник, а ноги ударялись о стену. Я начала терять сознание.

К счастью, домой вернулась мама. Она услышала, как я стучу ногами в стену. Зашла и, увидев меня, закричала. Потом спустила меня, сняла с шеи веревку и, устроившись со мной на полу, позвонила в 911. Все время до приезда скорой она гладила меня по волосам.

* * *

Кэт и Лилия потрясенно смотрят на меня.

– Когда я стабилизировалась, родители перевели меня в другую больницу, подальше от острова Джар. Я целый год не посещала школу из-за терапии. Мне пришлось несколько месяцев провести в психиатрическом отделении в попытке убедить докторов и медсестер, что я не хочу убивать себя. И я на самом деле не хотела. Единственное, что поддерживало меня, – это мысль о том, что однажды я вернусь сюда и заставлю Рива ответить за содеянное.

Я выдыхаю и уже чувствую себя лучше. Совсем немного, но лучше.

– Вот и решено, – говорит Кэт. – Мы должны убить Рива.

Не знаю, шутит ли она. Надеюсь, что да.

– Я не хочу его убивать, – вношу ясность я. – Я просто хочу, чтобы он ощутил хотя бы крохотную часть моей боли. – Я даже не уверена, возможно ли это.

– Мы поможем тебе, Мэри. Мы заставим его заплатить за то, что он сделал. – По щекам Лилия текут слезы, но ее глаза горят.

– Спасибо, – шепчу я.

У Кэт дрожат ноги.

– Мне хочется прямо сейчас поехать к Риву и надавать ему по морде. Но я знаю, что если мы подождем и хорошо обдумаем свой план, то сможем ударить его больнее. Нам нужно как следует унизить Рива Табатски.

Лилия вытирает глаза.

– И что мы будем делать?

– Ты знаешь его лучше нас, – говорит Кэт. – Что его заботит больше всего?

– Футбол, – машинально отвечает Лилия. – Его больше всего заботит футбол.

– Точно! – выкрикиваю я. – Даже когда мы учились в Монтессори, он говорил, что хочет стать звездой футбола в старшей школе!

– Решено, – произносит Кэт. – Мы сделаем так, чтобы его вышвырнули из команды.

– Каким образом? – спрашиваю я.

Разве это вообще возможно? Рив – звездный нападающий. Без него не будет и команды. Даже я это знаю.

Лицо Лилии озаряется.

– Наркотики! На острове Джар очень строгая политика нетерпимости. С тех пор как поймали одного ученика из Менлоу Хай за курением травки, тренеры очень внимательно следят за тем, чтобы мы не делали глупостей. Если мы каким-то образом подкинем в шкафчик Рива наркотики, то его точно выгонят из команды, несмотря на позицию нападающего.

– А если он скажет, что наркотики не его, и школа ему поверит? – интересуюсь я. – Он может сдать добровольный тест на наркотики, чтобы доказать свою правоту.

– Значит, нужно накачать его наркотиками, но без его ведома, – отвечает Кэт. – Кислотой, экстази или еще какой дурью, от которой он словит кайф.

Одно дело – подложить наркотики в шкафчик парня, совсем другое – накачать его ими. Я смотрю на Лилию, ожидая, что она начнет возражать.

Но вместо этого она кивает и произносит:

– Давайте сделаем это на балу, у всех на виду. Он совершенно точно станет королем бала. Можно одновременно отомстить ему и Ренни. – Она накручивает волосы на палец. – Возможно, его даже исключат из школы. Тогда, Мэри, он больше не доставит тебе хлопот.

– Что думаешь? – спрашивает у меня Кэт. – Это твоя месть.

– Давайте сделаем это, – отвечаю я и сильно щипаю себя за кожу между большим и указательным пальцами, желая убедиться, что это не сон.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

КЭТ

Вечер пятницы. Все, кому не лень, уехали с острова на первый выездной матч, а я осталась ждать на пристани наркодилера брата, который должен появиться в восемь. Обстоятельства складываются просто идеально. Вот бы нас кто-нибудь сфотографировал для ежегодника. Так и вижу заголовок: «Кэт Дебрассио накачала нападающего наркотиками».

Я стою, прислонившись спиной к столбу, и курю, когда на темных волнах подплывает паром. Точно по расписанию.

Нащупываю в переднем кармане пачку денег. Шестьдесят баксов в пяти– и однодолларовых купюрах – достаточно для двух таблеток экстази. Я не стала просить деньги у Мэри, потому что после истории, которую она нам рассказала, мне это показалось неправильным. Но зато попросила у Лилии. Утром мы с ней встретились в женском туалете. Она открыла свою маленькую розовую сумочку, достала оттуда кошелек и расстегнула его. В нем лежал только бальзам для губ «Чэпстик», золотистый блеск «Шанель» любимого оттенка Ренни, который назывался «Мерцание», водительское удостоверение, красная карамелька «Джолли Рэнчер» и две кредитные карты.

Я сказала ей, что наркодилеры не принимают кредитки.

Лилия явно расстроилась и пообещала вернуть мне деньги. Тогда я предложила ей купить мне блок сигарет или что-то для моей лодки. Но она принялась жаловаться, что мама каждый месяц проверяет ее расходы, поэтому я решила забить на это дело и взяла требуемую сумму из денег, которые заработала летом. Шестьдесят баксов все равно никак не скажутся на моих сбережениях для колледжа.

Когда Лилия зашла в кабинку, чтобы пописать, я открыла ее сумочку и достала любимый блеск Ренни. Вот же показушница. Она, наверное, потратила на него половину своего вечернего заработка в ресторане. Насвистывая про себя, я отправила блеск в мусорное ведро.

Стоящие на грузовой палубе машины включают фары и съезжают с парома. Я наблюдаю, как пассажиры – мужчины в костюмах, уборщицы и люди в униформе супермаркета – спускаются по трапу, подсвечиваемому белыми гирляндами.

И начинаю злиться, не увидев Кевина, но тот появляется последним. На нем все та же потрепанная джинсовая куртка, что и всегда. Думаю, он носит ее еще со школы. Кевин идет по трапу, но останавливается на полпути, чтобы прикурить сигарету, и только потом продолжает спуск.

Я отталкиваюсь от столба и направляюсь к нему. Сначала он смотрит на мою грудь и лишь потом на лицо. Как это на него похоже.

– Кэт? – прищурившись в темноте, спрашивает он. – Это ты?

– Привет, – отвечаю я и засовываю руки в задние карманы. – Пэт прислал меня забрать товар.

– Правда? – Кевин зажимает сигарету зубами и сухо смеется.

– Да, – легко отвечаю я, пытаясь скрыть свою ложь.

Пока Пэт был в душе, я воспользовалась его телефоном и написала Кевину по поводу наркотиков. Друзья Пэта, которые и мои друзья тоже, частенько прибегают к услугам Кевина. Но в основном берут травку. Каждую пятницу он приезжает на остров, чтобы доставить товар клиентам. Пусть Пэт и разрешает мне иногда покурить с ним, но он будет в ярости, если узнает, что я сама связалась с Кевином и приобрела у него наркотики покрепче.

– Пэт в гараже, ремонтирует мотоцикл. Погнался за дешевизной и купил переделанный стартер, который, как оказалось, не работает. Я предложила ему просто вернуть этот металлолом и приобрести что получше, но ты же его знаешь. В общем, вместо себя он прислал меня, – нарочито недовольным тоном говорю я. – Придурок.

– Пэт не похож на парня, который стал бы употреблять экстази.

Не знаю, то ли Кевин подозревает неладное, то ли просто клеится. Как бы то ни было, мне нужно думать быстрее, потому что он прав. Пэт – травокур до мозга костей.

– Он наконец начал встречаться с одной девчонкой, – отвечаю я. – Вот только она не особо симпатичная. Поэтому… может быть, ему нужна помощь.

От дикого хохота Кевин аж заходится кашлем. После чего поднимает руки и хорошенько потягивается.

– Ладно, только я не смог достать у поставщика обычный Э и вместо него взял жидкий. Лучше позвоню этому сукиному сыну и удостоверюсь, что он его устроит.

Жидкий экстази? Я и не знала, что такой существует. Лилии будет даже проще подлить его Риву в напиток.

– Он действует так же, как и обычный?

– На самом деле, даже сильнее. – Кевин тянется за телефоном.

– Вот и отлично. Пэта он устроит. – Я быстро достаю из кармана деньги и вручаю их Кевину, пока он не набрал номер.

– Не здесь, – бросив на меня сердитый взгляд, рявкает Кевин и оглядывается назад. – Иди за мной.

Я убираю деньги обратно в карман и следую за ним в город, чувствуя себя полной идиоткой. Мы подходим к «Бабочке», где работает Ренни, и направляемся к задней двери, за которой расположена кухня. Сюда долетает множество звуков: как моют тарелки, гремят кастрюлями и сковородами, выкрикивают заказы. Мне кажется, Кевин хочет совершить сделку здесь, потому что тут довольно темно. Я снова тянусь за деньгами, но он отмахивается и спрашивает:

– Что предпочитаешь пить, Китти Кэт?

Фу-у, какая мерзость.

– Меня тут даже не обслужат.

– Я веду кое-какие дела с барменами. Все будет тип-топ. Так… дай угадаю. – Он внимательно осматривает меня с головы до ног. – Тебе нравится «Секс на пляже».

– Виски, – закатив глаза, отвечаю я.

У него озаряется лицо.

– Никуда не уходи.

– Постой. Давай я просто куплю у тебя товар? Мне нужно возвращаться к Пэту. Не хочу, чтобы он разозлился.

– Если потусуешься сегодня со мной, я не скажу твоему братцу, что ты используешь его как прикрытие для покупки у меня Э. – Кевин вздыхает и оглядывается. – На этом острове чертовски скучно. Не знаю, как тут люди живут. Давай. Составь мне компанию. Ты младшая сестренка моего друга, так что я не буду к тебе приставать. И даже скину пять баксов. Ну же, Китти Кэт. Чем тебе еще сегодня заниматься?

Ничем, но к делу это не относится. Я просто хочу получить свой экстази и убраться домой, а не составлять компанию Кевину в торговле наркотой. Но я сделаю это. Ради Мэри.

– Ладно, идет.

Кевин с важным видом заходит на кухню и несколько минут спустя появляется с двумя напитками из бара. Пиво для него и виски для меня. Маленький стакан до краев наполнен коричневой жидкостью. Сомневаюсь, что это марочный алкоголь. Скорее всего, разбавленное дешевое пойло.

– Я люблю со льдом, – привередничаю я, но беру стакан. Виски переливается через край на пальцы, и я их облизываю.

Кевин ухмыляется уголком рта.

– А ты, оказывается, дерзкая, малышка Китти Кэт.

От флирта с Кевином меня тошнит, но я понимаю, что должна это сделать, если хочу получить желаемое. Ну и ладно. У меня неплохо получается. Я издаю шипение и делаю вид, что провожу по его лицу когтями.

Я рассчитываю, что Кевин устроится тут же, чтобы выпить пиво. Но вместо этого он засовывает его в рукав джинсовой куртки и начинает уходить.

– Следующая остановка – дом престарелых острова Джар. – Наверное, я морщусь, потому что он добавляет: – У меня куча клиентов с глаукомой, и им нужна травка.

Видимо, для него это что-то вроде мицвы – помочь больным людям накуриться. Прям благородный поступок.

– Ладно, – сдаюсь я и, сделав глоток виски, прибавляю шаг. – Мы же не хотим заставлять бабуль и дедусь ждать.

* * *

Я болтаюсь с Кевином два часа, а потом провожаю на паром. На острове пусто и нечего делать, поэтому я решаю поехать в Миддлбери навестить Мэри. После той истории, которую она нам рассказала, я постоянно думаю о ней. Бедняжка. Просто чудо, что после такого у нее нет посттравматического синдрома или еще какой фигни.

Я паркуюсь возле дома Мэри и поднимаюсь по ступенькам. В гостиной горит тусклый свет и мерцает телевизор. Я жму на звонок и жду.

Звук на телевизоре становится тише, но к двери никто не подходит. Я жму снова, а потом перегибаюсь через перила и заглядываю в окна.

Дом выглядит нежилым, как будто его впопыхах закрывали в конце лета. На полу валяется телескоп. Кресло накрыто простыней. Стопками сложены нераспечатанные письма, газеты и каталоги. И около десяти черных мусорных пакетов, набитых бог знает чем.

Внезапно мимо окна проносится тетя Мэри, будто пытается спрятаться. У меня по спине бегут мурашки, и я отскакиваю от стекла. А потом перегибаюсь через перила и нахожу взглядом спальню Мэри. В ней включен свет, но он тут же гаснет.

Я практически бегом спускаюсь по лестнице и возвращаюсь в машину.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

ЛИЛИЯ

В понедельник утром, во время классного часа, мистер Пибоди раздает бюллетени для голосования.

Никаких неожиданностей. Первой в списке значится бесспорная фаворитка – Ренни. Даже если бы она не вложила столько сил в кампанию, ее имя все равно бы в нем значилось. Она – королева Джар Хай, как ей всегда того хотелось. Следом иду я. Любой, кто может проголосовать за меня, скорее всего, выберет Ренни. Даже моя родная сестра. После меня вписана Мелани Ренфро. Она у нас слывет распутницей, поэтому, вероятно, получит несколько голосов от каких-нибудь парней. Кэрри Пирс серьезно увлечена театром, и ее номинировали лишь потому, что народу захотелось «альтернативной» королевы бала. Последним стоит имя Эшлин. Эшлин, которая хочет победы так же сильно, как и Ренни, но никогда в этом не признается – по крайней мере, вслух. Она не посмеет. Эшлин получит приличное количество голосов, потому что ко всем хорошо относится – хотя бы в открытую. Она никогда и ни в чем не побеждала Ренни. До сих пор. И я рада, что хоть сейчас у нее получится это сделать.

Я уже собираюсь отметить галочкой имя Ренни, когда она поднимает руку.

– Да, мисс Хольц? – спрашивает мистер Пибоди. У него сложены руки на груди, и он уже улыбается. Учителя любят Ренни. Они считают ее вулканом, сгустком энергии.

– Можно мне кое-что сказать, мистер Пибоди? – И не дожидаясь его ответа, она разворачивается на стуле лицом к классу. – Прежде чем все проголосуют, я хотела бы вам кое-что напомнить. Выбор королевы бала – это не конкурс красоты и популярности. Главное тут – это преданность, школьный дух и желание сделать школу лучше.

Как будто планирование вечеринок, на которые приглашаются лишь избранные, делает эту школу лучше. Тьфу. Какая же она фальшивка. Не могу поверить, что другие этого не видят.

С притворной застенчивостью Ренни опускает ресницы.

– Так что, пожалуйста, учитывайте это, когда будете голосовать. – Закончив свою речь, Ренни шепчет мне: – Это прям мое.

– Никто не заслуживает этого больше, чем ты, – шепчу я в ответ, показывая ей бюллетень, на котором галочкой отмечено ее имя.

Она протягивает руку и сжимает мое колено.

– Ты самая лучшая, Лил.

* * *

У меня сползают гольфы. Я хотела надеть спортивные штаны или легинсы, но Ренни постоянно твердила, что гольфы – это часть традиции паудер-паффа. Я ей сказала, почему бы так не одеться только на саму игру, ведь это всего лишь тренировка. Но нет же.

Паудер-пафф – это день перед домашним матчем, когда старшеклассницы играют во флаг-футбол, а старшеклассники наряжаются чирлидершами.

Как только выяснилось, что Рив тренирует одну команду, а Алекс – другую, Ренни тут же вызвалась быть капитаном команды Рива. Эшлин, второй капитан, выиграла жеребьевку, и я молилась, чтобы она выбрала меня, что и произошло. Безусловно, я ненавижу Алекса, но Рив вообще отвратителен. Раньше я думала, что его эго и самомнение – это показное. Ну невозможно быть настолько зацикленным на себе. Но теперь знаю, что это правда. Интересно, он хоть раз думал о Мэри после того дня? Вообще понимает, через какой ад заставил ее пройти? Вряд ли. Сомневаюсь, что он даже помнит ее имя. Честно говоря, мне кажется, что смерть будет слишком простым решением для такого монстра.

Рив на другой стороне поля дует в свисток. Затем слегка запрокидывает голову и кричит:

– Вы должны выложиться! Я хочу, чтобы вы выложились по полной! – Ему это явно нравится. Понятно, что их команда выиграет, ведь Рив – мистер Футбол, и у них с Ренни сильно развит соревновательный дух.

У Алекса даже свистка нет. Наша команда просто бросает друг другу мячи, чаще роняя их, чем ловя. Эшлин вскрикивает каждый раз, когда мяч оказывается рядом с ее лицом, а мне не удается даже схватить его. Не понимаю, почему нельзя использовать мягкие футбольные мячи «Нерф». Ведь могут пострадать люди.

– Девочки! – хлопает в ладоши Алекс. – Пробегите пару кругов для разогрева! А потом мы потренируемся играть.

Некоторые девчонки подчиняются, но я, не обращая внимания на его слова, снова бросаю мяч Эшлин. Он приземляется вдалеке от нее, и она бежит за ним.

– Прости! – кричу я.

Вдруг кто-то хлопает меня по плечу. Я оборачиваюсь. Алекс.

– Чо, нужно поговорить.

Я едва могу смотреть на него. Вчера я видела, как они с Надей разговаривали во дворе. Какая же я дура, что чуть не отказалась от идеи с надписью «Лимп» на футболке. Признаться, мне даже жаль, что мы не сделали с Алексом чего похуже. Но мой поезд ушел.

– Вообще-то, я пытаюсь тренироваться, – отвечаю я.

– Сейчас же! – рявкает он и направляется к трибунам.

Я корчу лицо Эшлин, а она, пожав плечами, устремляется за остальными девушками на беговую дорожку.

Я следую за Алексом к трибунам и складываю руки на груди.

– Да, тренер? – как можно стервознее произношу я.

– Я чем-то тебя обидел? – спрашивает он низким настойчивым голосом.

Я пристально смотрю на него. Я думала, что он накричит на меня за отказ бегать.

– Никак нет, тренер, – отвечаю я, радуясь тому, что он видит мою злость. – Теперь я могу идти?

– Прекрати называть меня тренером! Я думал, что мы друзья, но с недавних пор ты ведешь себя так, будто ненавидишь меня. Я не понимаю.

Неужели Алекс и правда настолько тупой? Наверное, мне не стоит ничего говорить, но я не могу сдержаться. Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает, а потом выкладываю все разом:

– Хочешь быть моим другом? Так я подскажу тебе, как им быть. Не звони моей сестре. Более того, никогда больше с ней не разговаривай. – Алекс открывает рот, словно собирается оправдаться, но я продолжаю: – Не приходи к нам посреди ночи и не заставляй ее тайком убегать из дома, не давай ей спиртное на вечеринках, не…

– Ты все неправильно поняла! Я не давал ей спиртного.

– Да? Я нашла ее топик! И знаю, что в ту ночь она ночевала у тебя в домике. Ей четырнадцать, извращенец!

У Алекса от удивления отвисает челюсть. Потом он выпрямляется во весь рост и говорит:

– Извращенец? Давай-ка разберемся. Во-первых, я никогда не давал ей спиртного. Она сама со своими подругами тайком пила ром, и к тому времени, как я застал их, Надя уже была в стельку. И пока ты веселилась на другой вечеринке, я убирал за ней рвоту и следил за тем, чтобы она не ушла и ее в таком состоянии не поймали родители! – Его кадык ходит вверх-вниз, а руки сжаты в кулаки. – Подруги бросили Надю, и ей пришлось остаться ночевать у меня. Я все это время находился рядом с ней, чтобы она не захлебнулась в собственной рвоте. Так что не за что.

Я с недоверием смотрю на него.

– Если это правда, тогда почему вы с ней ускользнули посреди ночи в первый день учебы? И не пытайся этого отрицать. Я видела, как ты привез ее домой.

– Потому что она позвонила мне в слезах! Надя хотела убедиться, что ты не узнаешь о том, что той ночью она напилась. Она заставила меня пообещать ничего тебе не рассказывать. Вот как твоя сестра переживает из-за того, что ты о ней думаешь. – Алекс раздраженно вздыхает и качает головой. – Я сказал ей, что у тебя есть все причины для расстройства. И что я тоже буду за ней присматривать. И если она когда-нибудь выпьет в моем присутствии, я обязательно расскажу обо всем тебе.