Текст книги "Ожог за ожог (ЛП)"
Автор книги: Дженни Хан
Соавторы: Вивиан Шиван
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
Когда мама Рива остановилась, я увидела, что они спорят. В конце концов, он вышел из машины и хлопнул дверью.
– Привет, – угрюмо поздоровался Рив. – Прости за опоздание. Маме нужно было отвезти братьев на игру.
– Все нормально! – Я взяла его за руку и потянула к дому. Я знала, что ему не хочется здесь находиться. Скорее всего, приехать его заставила мама, но я все равно была ему рада.
Папа с тетей Бетт стояли возле баскетбольной корзины и пили кофе. Завидев нас с Ривом, они сразу же начали действовать. Тетя Бетт включила магнитофон, и воздух наполнила цирковая музыка. Папа схватил игровые талоны и оторвал для Рива длинную полосу.
– Так, значит, никто не пришел? – поинтересовался Рив.
Я ничего не ответила и вместо этого повела его к столу с едой.
– Ты голоден? У нас есть хот-доги, сладкая вата, попкорн. Угощайся.
– Думаю, я выберу хот-дог, – вздохнув, произнес он.
Я приготовила ему одну порцию.
– Тебе с кетчупом или горчицей? – спросила я у Рива.
– С кетчупом.
К этому времени вернулась мама. Одна. Она хмурилась, но при виде Рива ее лицо просветлело.
– Рив, я так рада, что ты смог прийти! – воскликнула она.
– Гм, мне кажется, я слышал по радио, что на материке идет дождь. Наверное, все ребята решили, что вечеринки не будет, – покраснев, ответил он.
Я с благодарностью посмотрела на него.
– Да, должно быть, так и есть, мам.
Я перевела взгляд на коробочку в его руке. Я обратила на нее внимание еще в ту секунду, когда он вышел из машины. Маленькая белая коробочка, перевязанная розовой лентой. Наверное, для меня.
– Вот, – сказал Рив, протягивая ее мне. – С днем рождения.
Сгорая от нетерпения, я начала открывать ее прямо перед ним. Рив наблюдал за мной, заглядывая через плечо, вместо того чтобы есть хот-дог.
В подарок он купил цепочку с подвеской из эмали в виде маргаритки с желтой сердцевиной и белыми лепестками. Это была самая красивая вещь на свете. Я с трудом надела ее, потому что у меня очень сильно тряслись руки. Мама помогла мне с застежкой.
– Ну как тебе? – нервничая, поинтересовался Рив.
– Превосходно, – ответила я ему.
* * *
Несмотря на случившееся после, в тот день Рив был очень добр ко мне. В день, когда я нуждалась в нем больше всего, он был мне другом.
Даже спустя годы цепочка оставалась все такой же блестящей, ни капельки не потускнев. И надев ее, я снова почувствовала себя счастливой. Как и в свой двенадцатый день рождения, когда Рив мне ее подарил.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЛИЛИЯ
Мы с Ренни у меня дома собираемся на танцы. Это традиция. Мама всегда разрешает нам занять их с папой спальню. Когда она помогала проектировать наш дом, то не забыла обеспечить себя огромной ванной комнатой и гардеробной с трехсторонним зеркалом. А еще попросила электрика установить разные лампы освещения – дневные, офисные и ночные, – чтобы быть уверенной, что волосы и макияж выглядят идеально.
У мамы бесчисленное количество потрясающей одежды: «Шанель», «Диор», винтажный «Хальстон». Платья в пол без бретелек, шелковые блузки, завязывающиеся на шее, твидовые костюмы. Конечно, ничего подобного я не надену в школу, но мама говорит, что, как только мне исполнится двадцать, она начнет закрывать дверь на замок.
В комнате довольно душно из-за работающих фенов и плоек, поэтому я открываю стеклянную дверь на балкон. Мама и мисс Хольц сидят внизу на веранде: пьют белое вино и наблюдают за тем, как розовеет солнце на закате. Мисс Хольц прикуривает сигарету. У нас нет пепельниц, поэтому мама вытаскивает свечу из подсвечника, который она привезла из Италии, и отдает его мисс Хольц. Они с мамой приятельствуют, но я бы не назвала их подругами.
– Лилия! – зовет меня из ванной Надя. – Можешь накрасить мне глаза, пожалуйста?
Сестра нервничает, потому что ее пригласил на свидание десятиклассник по имени Джеймс Мельник. Он невысокий, но довольно милый. Я спросила о нем Алекса, потому что тот знает его по футболу, и выяснила, что он хороший парень. Но я все равно буду за ним приглядывать.
Я прошу Надю сесть на столешницу. А потом рисую ей черные стрелки, как у меня, только линию делаю тоньше, ведь она всего лишь в девятом классе. На веки наношу лиловые тени, потому что у нее светлое, практически серебристо-фиолетовое платье. Такое ощущение, что оно сделано из ленты, которую обмотали вокруг нее, как бинт.
– А что с помадой? – интересуется сестра, когда я наношу ей на скулы немного румян.
– Нанеси просто блеск, – отвечаю я. Надя обижается. – Помада будет смотреться слишком ярко, – раздраженно добавляю я.
Она смотрит на мое лицо.
– А что насчет той, которая на тебе?
Себе я купила бледно-розовую помаду специально под платье.
– Слишком ярко, – повторяю я.
– Надя, Лил права, – доносится из гардеробной голос Ренни. – Ты ведь не хочешь выглядеть как проститутка.
– Ладно, – все еще сомневаясь, вздыхает Надя и исчезает в своей спальне.
Я в последний раз осматриваю свою прическу. Я зачесала волосы на бок и сделала низкий пучок. Несколько прядей держатся плохо, поэтому я вставляю еще пару шпилек, а потом закрепляю все лаком. Та самая розовая помада, розовые щеки и черная подводка. Бледный девичий макияж, подчеркивающий черный цвет моего платья и подходящий к туфлям на шпильках светлейшего розового оттенка, которые я разнашивала дома с толстыми носками с тех пор, как купила.
Ренни вертится перед трехсторонним зеркалом. В платье с блестками, к которому надела мерцающий браслет, одолженный моей мамой, и с красной помадой она выглядит отлично. Ренни еще не уложила волосы. Она собирает их на макушке, а потом отпускает, и они рассыпаются по плечам.
– Рен, нам пора идти, – говорю я. Все встречаются дома у Эшлин, чтобы пофотографироваться.
– Черт, не могу решить, поднять мне волосы или оставить распущенными, – нервничая, отвечает она, а потом обмахивает руками подмышки. – Помоги мне, Лил. Как думаешь, что понравится Риву больше?
– Иди сюда.
Ренни опускается в одно из маминых мягких кресел. Я встаю за ней и завиваю концы волос большой насадкой для плойки. Мне хочется расспросить ее о том, чем они с Ривом занимались у Эш дома после моего ухода, но я этого не делаю. И просто закалываю невидимками ее волосы по бокам.
– Мило.
Ренни поднимается и рассматривает себя в зеркале. Я стою за ней и тоже любуюсь. Думаю, прическа отлично смотрится с платьем и придает ее образу некую мягкость, которая немного сглаживает сияние и блеск. На мгновение мне кажется, что ей не нравится то, что я сделала. Но потом понимаю, что она даже не смотрит на себя. Ренни смотрит на меня, на мое отражение за ее спиной.
– Лил? – произносит она, разворачиваясь.
– Что? – нервно отвечаю я.
Ренни наклоняется и крепко меня обнимает. После чего отстраняется и, глядя мне в глаза, говорит:
– У меня такое чувство, что вся моя жизнь прошла бы иначе, не стань мы подругами. – В ее глазах блестят слезы.
– Рен. – Я сглатываю ком в горле, зная, что должно произойти с ней сегодня вечером. Но убеждаю себя, что после того, как все закончится, она станет лучше. Что все будет, как у нас с Алексом. Что нам всем это пойдет на пользу.
Раздается звонок в дверь. Надя кричит, чтобы я спустилась. Похватав туфли и клатчи, мы с Ренни идем смотреть, что случилось. Надя получает от курьера посылку, а мама в это время расписывается за нее в планшете.
– Хм-м, – протягивает она, а потом поворачивается и хитро улыбается мисс Хольц, – что бы это могло быть?
Мисс Хольц улыбается ей в ответ, но улыбка не касается ее глаз.
Я достаю из крошечного белого конверта карточку.
«Для моих девочек, желаю вам хорошо повеселиться сегодня. С любовью, папа».
Надя набрасывается на коробку. Клянусь, когда дело касается подарков, она ведет себя как животное.
– Папочка прислал нам бутоньерки! – кричит сестра, надевая свою на запястье. Это фиолетовая орхидея, которая идеально подходит к ее платью.
Ренни заглядывает мне за плечо, когда я вытаскиваю из коробки свою бутоньерку и надеваю ее на запястье. Это бледно-розовая орхидея.
– Какая красота, Лил, – тихо произносит подруга. Я вижу, что она завидует.
Я поворачиваюсь и вдруг замечаю, что Надя открывает мой клатч. Резко бросаюсь к ней и кричу:
– Не смей рыться в моем клатче!
У Нади отвисает челюсть. Я выхватываю клатч у нее из рук.
– Я же сказала, НИКАКОЙ ПОМАДЫ! – У меня трясутся руки.
– П-прости, – отшатнувшись, отвечает сестра.
Ренни насмешливо смотрит на меня.
– Успокойся, Лил.
Мама фотографирует нас с сестрой и отправляет снимок папе по электронной почте. Затем приходит Надин кавалер, чтобы отвести ее домой к подруге. Он тоже принес ей бутоньерку, и теперь у нее по одной на каждом запястье. Конечно же, мама заставляет эту парочку попозировать вместе на лестнице. Надя берет своего парня под руку и улыбается. На каблуках она с ним одного роста.
После их ухода мама с мисс Хольц отвозят нас к Эшлин на маминой машине. Взятый на прокат лимузин уже припаркован возле дома.
Пи Джей, Рив и Алекс стоят, переминаясь с ноги на ногу, и передают по кругу бутылку из-под воды, в которую Пи Джей налил водку. Все они в костюмах. На Риве тот же, что был на прошлых балах. Это видно по тому, что пиджак мал ему в плечах, да и цвет все тот же – угольно-серый. Пи Джей напялил на себя странные пластиковые очки. Он убеждает всех, что они классные, хотя купил их всего за $5,99 в «Бичкомберс». Алекс – единственный, кому удобно в костюме: черный пиджак, серый галстук и блестящие начищенные туфли. Алекс частенько ходит с семьей на официальные приемы. Я это точно знаю, потому что его мама постоянно пытается затащить туда мою.
Мама Рива помогает Ренни надеть бутоньерку. Это ярко-розовая роза с гипсофилой. Ренни чуть не сошла с ума от радости, когда Рив преподнес ее. Она подпрыгнула и поцеловала его в щеку. Но навряд ли он ходил в цветочный магазин и выбирал ее с мыслями о том, что «вот эта роза подойдет к туфлям Ренни». Скорее всего, бутоньерку покупала его мама.
Эшлин тоже прекрасно выглядит в своем платье – коротком, с завышенной талией и расклешенной юбкой из кремового шелка, благодаря которому ее кожа выглядит загорелой. Волосы она скрутила и заколола шпильками, выпустив несколько небольших прядей, а на ноги обула светло-золотистые босоножки.
Эшлин станет прекрасной королевой бала. И я надеюсь, что Рив не испортит этот момент. Кэт сказала, что ему хватит пары больших капель экстази, но я, наверное, добавлю одну. Не хочу, чтобы его вырвало на Эшлин.
Мама Эшлин просит нас выстроиться на ступеньках перед домом. Я оказываюсь рядом с Ривом. Он мельком смотрит на меня, а потом уходит в противоположный конец и обнимает Ренни. Всем приходится подвинуться, чтобы освободить ему место.
Мы фотографируемся несколько раз, а потом Ренни выкрикивает:
– Теперь парочки!
Я спускаюсь с лестницы. Ренни с Ривом прижимаются друг к другу, он обнимает ее за талию и что-то шепчет на ухо, от чего она запрокидывает голову и смеется.
Неожиданно ко мне с камерой подскакивает миссис Линд.
– Лилия! Встань рядом с Алексом.
Я поворачиваюсь к Алексу, и тот краснеет.
– Мам, мы идем не вместе.
Миссис Линд поднимает камеру к лицу.
– Я знаю, но вы так хорошо смотритесь вместе. Правда, Грейс?
Моя мама согласно кивает.
– Пришли мне этот снимок, Селеста.
– Обязательно, – отвечает та, показывая рукой, чтобы мы встали рядом.
Алекс подходит ко мне, и мы улыбаемся в камеру.
– Немного ближе, – просит миссис Линд. – Алекс, обними ее.
Алекс вздыхает и обнимает меня со словами:
– Быстрее, мам. Нам уже пора. – Он надушился. Обычно Алекс этого не делает. От него приятно пахнет парфюмом с лавандовыми и древесными нотками.
Миссис Линд начинает нас щелкать. У меня от улыбки подрагивают губы. Как бы мне хотелось, чтобы мы уже были на танцах и моя роль во всем этом закончилась.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
КЭТ
Я стою в сторонке, возле столов и стульев, и наблюдаю за тем, как Лилия у стойки с напитками разливает пунш по двум стаканам. Вот она засовывает руку в черный клатч, подкрашивает губы и мимоходом наклоняет пузырек над одним из стаканов. Все происходит так гладко и быстро, что даже я б ничего не заметила, не следи за ней как ястреб.
Лилия возвращается к своему столику, делая вид, что ищет Ренни, которая сейчас в туалете.
– Где твоя девушка? – спрашивает она сидящего в одиночестве Рива. – Она попросила принести ей пунш.
– Ренни не моя девушка, – опешив, отвечает он.
– А вот она так не считает. Тебе не стоит вводить людей в заблуждение.
– Уж кто бы говорил. – Я вижу, как Рив оценивающе смотрит на Лилию, а потом отводит взгляд. – Ренни – мой близкий друг. И ничего более.
– Алекс и Пи Джей – тоже твои близкие друзья. Ты и с ними целуешься? – Она все еще держит оба стакана, зажав под мышкой клатч. По плану Лилия должна просто предложить ему пунш. Не знаю, почему она до сих пор с ним разговаривает.
– Мы играли в бутылочку.
– Я говорила не о бутылочке. И не о том вечере в «Бабочке». А о прошлой ночи.
– А тебе-то какое дело? – с ухмылкой интересуется Рив.
– Она моя лучшая подруга, – машинально отвечает Лилия.
Как жаль, что она не смотрит на меня, я бы тогда дала ей знак закругляться. Разговор затягивается, и я уже начинаю переживать, что Лилия струсила. Не хочется признавать, но какая-то часть меня вздохнет с облегчением. Крошечная часть. Я давно знаю Рива. Все на острове Джар в курсе, как сильно он хочет получить футбольную стипендию. И уехать с острова. Так же как и я.
Затаив дыхание, я жду дальнейших действий Лилии. В эту минуту в зал входит Мэри. Она прекрасно выглядит в длинном розовом платье и с уложенными волнами волосами.
Судя по всему, Лилия тоже ее замечает, потому что наконец протягивает стакан Риву и говорит:
– За тебя! Желаю удачи стать королем бала.
Рив выглядит удивленным и, наверное, даже польщенным. Он берет стакан, чокается и залпом выпивает пунш, после чего, облизывая губы, произносит:
– И тебе удачи, Чо.
Я поворачиваюсь в надежде, что Мэри тоже это видела. И она мне подмигивает.
Лилия ничего не отвечает Риву и просто нервно делает глоток своего пунша.
Теперь, когда дело сделано, я выхожу из спортзала и направляюсь в женский туалет, чтобы пописать. Я уже выпила где-то три стакана пунша.
В туалете я натыкаюсь на Ренни, которая стоит перед зеркалом в едва прикрывающем зад нелепом серебристом платье с блестками. Она любуется собой, поджимая губы и широко распахивая глаза. Я тысячу раз видела, как она это делает. На секунду меня охватывает ностальгия: мы стоим в моей комнате, смешиваем блеск для губ, чтобы получить идеальный оттенок красного, и пытаемся понять, как выщипывать брови.
Она ловит мой взгляд в зеркале, и видение рассеивается.
– Ух ты, – щебечет Ренни. – Не могу поверить, что ты пришла. Одна.
– Ну, это же выпускной год, – отвечаю я и замолкаю.
Ренни бросает на меня странный взгляд и выходит. Может, она ожидала еще одной стычки? Или возмездия? Не переживай, Ренни. Оно вот-вот наступит. Пощечина, которая затмит все пощечины в мире.
* * *
Я наливаю себе еще стакан пунша – черт возьми, он такой вкусный! – как вдруг мне на плечо опускается чья-то рука. Я поворачиваюсь, полагая, что это Мэри. Но нет. Это Алекс, в черном костюме. Должна признать, выглядит он сексуально.
– Привет, – говорю я.
Алекс прикидывается удивленным.
– Ты меня помнишь? Алекса Линда? Парня, с которым не разговаривала с начала учебного года?
У меня не получается сдержать улыбку.
– Я была занята.
– Удивлен, что ты сегодня здесь, – смеется он.
– Как я могла пропустить бал? – насмешливо произношу я. – Это же самое большое событие в нашей жизни. – Я говорю это с иронией, но на самом деле рада быть здесь. Потому что я скучала по Алексу. Больше, чем готова признать. И мне хорошо от того, что мы снова разговариваем, как в старые добрые времена.
– Хорошо выглядишь, Кэт, – улыбается Алекс.
– Да, я знаю, – тепло улыбаясь ему в ответ, говорю я.
На мне черное обтягивающее платье из стрейчевого материала, черные ботильоны и жирная подводка на глазах. Когда папа увидел, как я выхожу в таком виде из дома, то воскликнул: «Кэтрин, ты собираешься в байкерский клуб?» Как будто на острове Джар вообще есть такие клубы.
– А как я тебе? – шутя, спрашивает Алекс, но я вижу, что ему не все равно. – Как я выгляжу?
– Неплохо, – отвечаю я. А когда улыбка на его лице гаснет, добавляю: – Ты выглядишь замечательно.
– Кэт, хочу, чтобы ты знала: я не обижаюсь.
Что?
Он потирает затылок.
– Этим летом мы отлично провели время… и той ночью на яхте. Но я понимаю. У тебя не было чувств. Да и у нас все равно ничего бы не вышло, верно?
– Верно.
Я потрясена. Я отдалилась от Алекса только потому, что думала, будто ему нравится Надя. Моя гордость не позволяла мне это принять. А теперь, когда я знаю, что все было не так, что Алекс и Надя никогда не были вместе, то думаю, что у нас могло бы что-то получиться.
Алекс возвращается к своему столику, за которым сидит Лилия и остальные его друзья. У меня от боли скручивает живот, но я убеждаю себя, что просто голодна.
К стойке подходит Мэри. Она не смотрит на меня, просто разглядывает еду.
– Мэри, съешь «Дорито», – тихо говорю я. – Или капкейк.
Она вскидывает голову.
– Я слишком нервничаю, чтобы есть. – Я вижу, как она взглядом ищет Рива. – Оно ведь скоро должно подействовать?
Я внимательно разглядываю Мэри: у нее тонкие запястья и из-под платья выпирает ключица. Похоже, она почти ничего не ест. Должно быть, в этом тоже вина Рива. Да пошел он к черту со своей футбольной стипендией!
– Не переживай, – отвечаю я, прикрывая рот чипсами, чтобы никто не видел, как мы разговариваем. – Должно подействовать с минуты на минуту. Нам остается только расслабиться и наблюдать.
Мэри кивает и выдавливает улыбку.
– Я буду скучать по нашим тайным ночным встречам.
– Ты издеваешься? Я постоянно засыпала на первом уроке. Нельзя, чтобы мой средний балл упал еще ниже. – Если я хочу поступить в Оберлин в следующем году.
– Надеюсь, мы останемся подругами. – Мэри часто моргает. – Вы – это все, что у меня здесь есть.
Я не знаю, что ответить, потому что сама ни в чем не уверена. Да, сейчас у нас с Лилией хорошие отношения, но не настолько, чтобы с завтрашнего утра я начала носить подвеску дружбы. Однако Мэри смотрит на меня таким умоляющим взглядом, что мне не хочется ее разочаровывать.
– Мэри, давай не будем сегодня об этом думать. И просто насладимся шоу. Ты ведь так долго этого ждала. – Мне приходится произнести эти слова громче, чем хотелось бы, потому что неожиданно раздаются аплодисменты. Я встаю на цыпочки и смотрю на танцпол. Все танцующие встают в круг.
– Иди за мной, – усмехнувшись, говорю я Мэри и веду ее в центр зала, прямо к толпе, которая собралась вокруг Рива.
Все хлопают в ладоши и расступаются, освобождая ему место. Рив раскраснелся и вспотел, поэтому расстегнул верхние пуговицы рубашки и ослабил галстук. Он отплясывает на танцполе как идиот. Не знаю, то ли это экстази, то ли типичный Рив.
Мы с Мэри обмениваемся взглядами.
Когда он начинает исполнять брейк-данс, я понимаю, что дело в экстази. Потому что выходит у него ужасно. Я заливаюсь смехом. И уже хохочу во весь голос, когда замечаю, что Ренни, сексуально извиваясь, пытается подобраться к нему, но у нее ничего не получается, потому что Рив двигается слишком быстро и резко. В один момент он чуть не ударяет ее по лицу. Ренни берет Рива за галстук и тянет к себе, но он снимает его и цепляет на голову. Так со свисающим галстуком он приближается к миссис Дамфи, учительнице по химии, которой, наверное, лет сто, и хватает ее за руку. Она пытается увернуться, но он укладывает ее руки себе на шею и подпрыгивает. Старая карга ничего не имеет против. Наверное, она уже лет тридцать не участвовала ни в чем подобном.
Диджей начинает бросать в толпу реквизит: боа из перьев, пляжные мячи и все в таком роде. Рив подбегает к диджейской стойке, хватает парочку маракас и, тряся ими над головой, начинает скакать по танцполу, как лошадь, выигравшая скачки. Он так рьяно ими размахивает, что мне кажется, будто они сейчас треснут и все семена разлетятся по полу.
Друзья Рива – Алекс, Пи Джей и остальные парни – сгибаются пополам от хохота. Но когда я бросаю взгляд на Мэри, то замечаю, что она расстроена.
– Он выставляет себя таким дураком, – с грустью говорит она.
Кажется, я чего-то не знаю.
– Когда его уже остановят? Может, стоит позвать сеньора Тремонта?
Но в этот момент музыка замолкает и включается свет. На сцене стоит тренер Кристи в красном платье. Странно видеть ее нарядной. Обычно она носит спортивные шорты и козырек.
– Не могли бы претенденты на звание короля и королевы бала острова Джар подняться на сцену? – произносит она в микрофон.
Ребята выстраиваются позади нее. Ренни цепляется за Рива так, будто едва может устоять на своих пятидюймовых шпильках. Судя по ее улыбке а-ля «кошка, которая съела канарейку», она думает, что корона у нее в кармане. Она снимает галстук с головы Рива и вешает его обратно на шею. Конечно же, ей хочется, чтобы они выглядели идеально, когда их объявят королем и королевой.
Я расправляю плечи. Вот он – мой момент. И лучше им насладиться.
Тренер Кристи представляет присутствующих на сцене, а потом триумфально открывает кремовый конверт, который держит в руке.
– Королем бала острова Джар становится… Рив Табатски!
Все кричат, хлопают и топают ногами, как будто это какой-то большой сюрприз. Тренер Кристи надевает ему на голову корону, и Рив начинает танцевать и махать руками, словно держит в них святящиеся палочки. А потом так крепко обнимает тренера, что отрывает ее от пола. Она высвобождается из его рук и с испуганным видом разглаживает платье, после чего быстро произносит:
– А твоей королевой становится… Лилия Чо!
Вот черт!
Я не хочу смотреть на Мэри, только не после того, как сказала ей, что все круто и что у Эшлин достаточно голосов для победы. Честно говоря, мне даже в голову не пришло подсчитать бюллетени за Лилию. Да, мне они попадались, но она сказала, что за нее голосов будет немного, вот я и не принимала их во внимание. Блин.
Может, сойдет и так. Ренни проиграла, а Рив под кайфом. Все еще может получиться.
У стоящей на сцене Ренни отвисает челюсть. Она настолько поражена, что не в состоянии злиться. Будто думает, что это какая-то ошибка. А бедная Лилия смотрит на толпу, как испуганный олененок, когда тренер Кристи водружает на ее голову корону.
Рив подбегает к Лилии, хватает ее на руки и практически подбрасывает в воздух.
– Черт, – шепчу я.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
ЛИЛИЯ
На этом месте должна быть не я. Все должно было быть по-другому.
Эшлин хлопает. Она не выглядит разочарованной – наверное, потому что никогда и не думала, что может выиграть. Ренни стоит рядом с ней с пустым и грустным выражением лица. Надя подбегает к краю сцены и подпрыгивает на месте, аплодируя и выкрикивая мое имя. Трясущейся рукой я дотрагиваюсь до короны.
Внезапно Рив подхватывает меня и начинает кружиться, словно мы фигуристы. Я отталкиваю его и кричу, чтобы он меня отпустил, но все хлопают и так громко орут, что он, скорее всего, моих слов даже не слышит.
Остальные претенденты спускаются со сцены, Ренни уходит последней. Остаемся только мы с Ривом. Я высматриваю в толпе Кэт и Мэри, чтобы понять, что происходит, но тут кто-то приглушает свет и начинает играть музыка. Медленный танец.
Рив слишком близко притягивает меня к себе. Я отталкиваю его, чтобы между нами оставалось расстояние, но он лишь крепче прижимает меня. Я поднимаю на него взгляд – у него полностью расширены зрачки, по лицу течет пот.
– Я голосовал за тебя, – произносит Рив.
Мне кажется, что я неправильно его расслышала, потому что он не похож сам на себя. У него какой-то далекий и мечтательный голос.
– Почему ты так жестока ко мне, Чо?
– Это неправда, – отвечаю я.
Он протягивает руку и касается моих волос, но я отворачиваю голову.
– У тебя такие мягкие волосы. Очень, очень мягкие. Черт. Не думаю, что мне можно такое говорить.
Рив разворачивает меня лицом к толпе, и я замечаю Алекса, который, стиснув челюсти, пристально наблюдает за нами снизу.
Рив продолжает кружить меня все быстрее и быстрее. И в какой-то момент я выцепляю в толпе Мэри. Она стоит, обхватив себя руками, и покусывает губу.
– У меня так сильно колотится сердце, – тяжело дыша, произносит Рив. В его голосе больше не слышно веселья. Несмотря на улыбку, он говорит хрипло и с трудом.
У него бешено стучит сердце, настолько, что я практически его слышу. И чувствую через пиджак.
Я отстраняюсь от Рива. У него мутный и рассеянный взгляд. Он пугает меня. Мне кажется, Рив даже не понимает, кто он и уж тем более, с кем. Он держит меня так крепко, что мне тяжело дышать. У меня кружится голова. На этот раз я могу по-настоящему упасть в обморок.
– Ты как-то расплываешься, – бурчит Рив, ощупывая мое лицо.
– Рив, прекрати.
– Недавно… ты интересовалась обо мне и Рен. А теперь я хочу спросить кое о чем тебя. Что между тобой и Линди? Кто вы друг другу?
– Мы друзья, – отвечаю я, тяжело сглатывая. – И только.
Я ожидаю, что он скажет что-нибудь жестокое, как это обычно бывает, когда дело касается меня и Алекса. Но в этот раз все иначе. В этот раз Рив дрожащими пальцами приподнимает мой подбородок. И, приоткрыв рот, целует меня влажными и теплыми губами. Я пытаюсь оттолкнуть его, но он рукой давит мне на шею, прижимая к себе.
В эту минуту я могу думать только о Ренни.
Она меня убьет.
Я со всей силы отпихиваю от себя Рива, и он, пошатываясь, отступает на несколько шагов. Мне даже становится страшно, что он может упасть со сцены. Диджей приглушает музыку, и все присутствующие в зале замолкают. Рив мотает головой, будто пытаясь совладать с собой. А потом снова идет ко мне, но руки и ноги его не слушаются.
– О нет, – неожиданно стонет он. После чего поворачивается и взглядом ищет кого-то в толпе, подступая все ближе к краю сцены. – Прости, – говорит он, прикрывая ладонью глаза от яркого света. – Прости, Алекс.
Внезапно Рив замирает. И с его лица уходит вся краска.
– Биг Изи, – шепчет он.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
МЭРИ
Биг Изи. Биг Изи. Биг Изи. Неважно, насколько привлекательно я сегодня выгляжу. Можно накрасить свинью помадой, но она все равно останется свиньей. Я – Биг Изи.
И останусь ей навсегда.
Я все в том же платье, но теперь ощущаю себя по-другому. Словно на мне промокшие насквозь джинсы и грязная, вся в камушках гравия футболка. Я тру ладони и руки. Они выглядят нормально, но кожа кажется натянутой, будто я раздулась до веса, в котором была в двенадцать лет.
Внезапно все прожектора в зале устремляются ко мне, я будто спичка рядом с сотнями маленьких ручейков бензина. Троньте меня, и я сожгу вас заживо. Гудение обжигающего потока заглушает шепот. Надо мной горит свет, к стойке диджея тянутся удлинители, вокруг меня бьются сердца людей – все замыкается на мне. Я – магнит. Трясущимися руками я убираю с лица волосы. Каждая прядь – это провод под напряжением.
Он смотрит на меня ошеломленно и неверяще. С отвращением. Я закрываю глаза, но все равно слишком ярко. Внутри меня полыхает раскаленное до бела пламя. Ему некуда деваться – только наружу.
Когда я открываю глаза, все вспыхивает.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
ЛИЛИЯ
В зале одновременно перегорает каждая лапочка, и на какое-то время все погружается в темноту. Потом с потолка начинают сыпаться крошечные кусочки стекла и, как фейерверки, вспыхивать желтые искры. Диджейская акустическая система издает писк, будто из-за помех. Все кричат и несутся в укрытие. Произошло короткое замыкание.
– Лилия!
Алекс пробивается сквозь толпу к краю сцены. Он пытается добраться до меня.
Я уже подбираюсь к лестнице, когда вспоминаю о Риве. Тот стоит на краю сцены и оглядывается. У него дрожит все тело.
Я возвращаюсь к нему.
– Живее! Нужно убираться отсюда! – Я хватаю его за лацканы пиджака и пытаюсь утянуть от края. Но, несмотря на то, что я стою прямо перед ним, он меня не видит. Рив ушел в себя. Я вижу это по его пустому и рассеянному взгляду. Он вырывается.
И тогда я понимаю. У него припадок.
Его трясет все сильнее и сильнее, и я уже не могу его удерживать.
– Прекрати! – кричу я, падая на колени.
Рив срывается со сцены и улетает вниз. Его тело, как у сломанной куклы, лежит на полу, а нога вывернута под неестественным углом. Он не двигается. И даже не моргает.
Вдруг кто-то кричит громче всех остальных. Настолько громко, что это единственный звук, который я слышу.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
КЭТ
Сначала я не понимаю, что это за звук. Он настолько громкий и пронзительный, что мне приходится заткнуть уши. Но даже тогда я продолжаю его слышать. Он словно навсегда застрял в ушах.
А потом до меня доходит. Мэри. Это до боли громко кричит наша спокойная, стеснительная Мэри. Я разворачиваюсь, пытаясь найти ее. Но в зале слишком темно. И слишком людно.
Все происходящее похоже на ад. Девчонки пронзительно визжат, парни кричат, а учителя умоляют нас сохранять спокойствие и продвигаться к ближайшему выходу. Тяжело дыша и активно работая локтями, я пытаюсь пробиться сквозь толпу к дверям. Под ногами хрустят осколки стекла. В помещении пахнет горелым, а из разбитых лампочек сыплются искры.
Перед выходом я разворачиваюсь и вижу Лилию, которая стоит на коленях на краю сцены и смотрит вниз.
– Позвоните в 911! – не переставая, кричит она.
Наконец мне удается выбраться наружу и вдохнуть свежего воздуха, холодного и колкого. Ученики, которые вышли передо мной, обнимают друг друга и кому-то звонят. Совсем рядом звучит сирена скорой помощи.
И тогда я ощущаю покалывание на лбу, прямо на линии роста волос. Я аккуратно касаюсь этого места и чувствую что-то теплое и влажное. Подушечки пальцев окрашиваются в красный. Разлетевшиеся осколки стекла. Теперь не только Рив, но и другие люди могут пострадать. И очень сильно.
Лилия, похоже, в порядке, но я так и не нашла Мэри. У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что она, возможно, застряла в зале.
Черт.
– Мэри! – кричу я, пытаясь вернуться. – Мэри!
Но сеньор Тремонт, протянув руку, останавливает меня.
– Туда нельзя возвращаться, Кэт.
– Но там осталась моя подруга!
Он отворачивается и продолжает управлять движением учеников, объясняя, что им нужно уходить подальше от здания. В нескольких шагах от меня хромающая тренер Кристи проверяет, кто из ребят пострадал.
С воем и мигалками прибывает машина скорой помощи. Бригада устремляется в здание и несколько минут спустя выносит на носилках Рива.
Но он не двигается.
Девочки, которые едва с ним знакомы, рыдают. Но я-то его знаю. Знаю, что у Рива аллергия на моллюсков и что у него шрам на левом плече после того, как братья вытолкнули его из домика на дереве. Знаю, что он целую неделю плакал, когда его кошку переехала машина. Я его знаю, и именно я во всем виновата. Это я запустила процесс.
