Текст книги "Обман и желание"
Автор книги: Дженет Таннер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)
Наверное, Стив и Мак никогда бы не перешли черту, которая разделяет знакомство и дружбу, если бы не один день, когда они ныряли вместе.
Тогда они проверяли оборудование, установленное на дне, а третий из их команды, веселый бедный лондонец, ждал сигнала наверху. Работа была обычной: на одном из гигантских клапанов надо было подтянуть гайки. Стив встал против течения, уперся ногами в толстую трубу, нагнулся и захватил ключом гайку. Он делал это уже много раз, но сейчас все шло нескладно. На секунду Стив выпустил ключ из рук. Отскочив от гайки, подталкиваемый течением ключ полетел назад ему за спину, как раз туда, где стоял Мак. Через мгновение ключ разбил защитную маску; ослепленный ударом и потоком хлынувшей воды, Мак был полностью дезориентирован, пузырьки жизненно необходимого кислорода устремились вверх.
Стив отреагировал без промедления. Он засунул конец разорванного кислородного шланга в рот Маку и потянул за трос, давая сигнал немедленно начать подъем.
Лицо Мака было разбито, но кровь удалось остановить быстро. Их работа была несложной, – действуя в команде, Стив никогда не подвергался смертельной опасности, – но то, что произошло тогда, связало их с Маком крепко.
Приехав на работу сюда, Стив снял комнату в Абердине. Более обеспеченный Мак снимал дом. Когда рабочая неделя закончилась и они сошли на берег, Мак предложил Стиву перебраться к нему.
– Ты уверен, приятель? – спросил Стив.
– Уверен, – ответил Мак. – Да и этот дом чертовски большой для меня. – Он ничего не сказал о том, что уже давно собирался пригласить кого-нибудь, кто захотел бы разделить с ним веселье кутежей и радости жизни на берегу. Он знал Стива достаточно, чтобы понимать, что тот не захочет вести подобную жизнь, хотя о прошлом приятеля Маку ничего не было известно.
– Что я делаю в такой дыре? – спрашивал Стив с отвращением.
Они ныряли целый день. Горячая вода, обогревавшая костюм, потеряла тепло, и пальцы еле слушались. Стив едва смог снять маску, когда чьи-то руки подхватили его и втащили на борт. Костюм был снят, и Стив сразу же начал массировать ступни и икры, чтобы избежать страшной болезни ныряльщиков, которая, бывает, приводит к параличу.
Вскоре пальцы ног начали слушаться, еще через минуту Стив уже мог встать и пройтись по палубе. Он вдруг подумал, что не так уж это привлекательно – быть ныряльщиком и жить в этом Богом забытом месте.
На секунду он вспомнил Флориду: всегда теплое солнце, ласкающее море… Наверное, он сумасшедший, раз бросил все это. Но по крайней мере, здесь ему хорошо платили и никому не было дела до того, что он отсидел в тюрьме. Еще пару лет такой работенки, и он накопит достаточно на всю оставшуюся жизнь. Стив расслабился, позволяя себе пофантазировать, на что можно будет потратить сбережения. Например, – на комплекс физической разгрузки. Там будут гимнастический зал, зал с тренажерами и, конечно, сауна, бассейн и солярий. Полный комфорт после мучительных лишений. Деньги, заработанные здесь, он не мог потратить ни на вино, ни на женщин: слишком дорого достались Стиву эти деньги.
Работа была завершена. Стив, Мак и Дез разошлись по каютам, чтобы переодеться. Стив натянул теплый свитер, плотные джинсы поверх белья, но все равно ему было холодно. Даже сытный горячий ужин и стакан чая не согрели его. И когда он вошел в комнату отдыха, где трое потихоньку налегали на фляжку с бренди, незаметно пронесенную на борт – пить спиртное им запрещалось, – его опять охватили сомнения.
– Что же я делаю в такой дыре? – спросил он, глядя в пустоту.
Ему ответил моряк, которого все называли Тигром. Он сидел за столиком и смеялся.
– По крайней мере, я знаю, что здесь делаю – зарабатываю деньги, чтобы содержать двух жен и шестерых детей, – сказал он с резким ирландским акцентом.
– Тут ты вини только себя, Тигр, – ответил ему приехавший с севера Англии крестьянин. – Сам заварил кашу, сам и расхлебывай.
Тигр печально ухмыльнулся. Все знали про его двух жен, кучу детей, да еще и подружку в Абердине. Да уж, богатеем Тигра назвать было нельзя.
– Когда денег нет, надо смываться, – продолжал северянин. – Бог знает, скольких я осчастливил. Я скажу так: попользовался и ходу.
– Не слишком ли крут ты с женщинами? – спросил Дез.
– А что? Почти все они – шлюхи. Они видят блеск монет и сами лезут ко мне. Я так скажу: хотите – пожалуйста, но не мните слишком много о себе.
– Так что же случилось с твоими малышами, Дерек? – теперь уже спрашивал Тигр.
– Почем мне знать. Небось за мамину юбку держатся, боятся на улицу выйти.
– Ради Бога! – сказал Мак. Он не повысил голоса, но был полон злобы и презрения. Стив посмотрел на него и увидел, как щека у Мака слегка дернулась.
– Да что с тобой, Макилрой? – грубо спросил северянин.
– Противно тебя слушать.
– Кто это говорит?
– Я. У тебя слишком длинный язык, Бредли…
– Длиннее, чем ты думаешь.
– …и тебе не следует распускать его.
– Да? Может, ты хочешь его укоротить?
– Могу, если попросишь.
Угрожая, Бредли схватил стул за задние ножки. Ругань и драки иногда случались здесь, но Мак обычно не встревал в них, и все знали его как спокойного, уравновешенного человека.
– Да пошел ты, Мак. Лучше не нарывайся на неприятности.
– Ты грязный сукин сын, Бредли! – Мак оказался на ногах прежде, чем Стив или Дез смогли остановить его. Мощным ударом Мак разнес стул в щепки и свалил Дерека с ног. – Вставай и повтори, что сказал, еще раз!
Какой-то миг Бредли был так удивлен, что не поднимался с пола, но потом он вскочил и направился к Маку.
– Ты ублюдок! – Сильный, как гризли, он двинулся на Мака. Они то и дело швыряли мебель, а иногда и друг друга. Все это поначалу было весело, но когда драка завязалась не на шутку, Мака и Дерека растащили без больших усилий.
Лицо Мака, как и у Бредли, было в крови. Рана над глазом кровоточила, и под бровью уже проступил синяк. Колено он разбил о стойку бара, и сквозь джинсы тоже просачивалась кровь. Лицо дышало злобой.
– Придерживай язык в следующий раз! – выкрикнул он, когда Стив и Дез отпустили его.
– Черт возьми, Мак, что случилось? – спросил Стив, когда они вошли в каюту. – Он все время треплется, но никто на него внимания не обращает.
– До сегодняшнего дня, – ответил Мак, сплевывая кровь.
Стив и Дез обменялись взглядами. Их больше всего удивила реакция Мака: сколько они его знали, подобного никогда не случалось. Но это было сейчас неважно. Если бы Стив и Дез не были хорошими кулачными бойцами, то Маку пришлось бы пожалеть о том, что он так завелся.
– Извините, ребята, – сказал Мак.
Он был спокоен, от злости не осталось и следа, но выглядел он довольно жалко, лицо было залеплено пластырями, на теле синяки и ссадины.
– «Извините»? Не извиняйся – за последние две недели мы не видели лучшего представления, – успокоил его Дез. – Но из-за чего все началось?
– Действительно, – сказал Стив. – Всем известно, что Дерек много болтает. Тебя это, вроде, не волновало раньше.
– Все оттого, что он так говорил об ублюдках, которым не оставлял ни гроша, это меня зацепило действительно круто. Понимаете, меня самого взяли из приюта. Глупо, наверное, но я не жалею, что врезал ему. Он сам напрашивался.
– Да уж, – процедил Дез. – Но ведь тут не все так просто…
– Послушай, если тебя усыновили, то ты, скорее всего, не знаешь своих настоящих родителей? – Стиву это казалось странным, ведь он-то сам всегда стремился расстаться со своими.
– Честно говоря, знаю, во всяком случае – мать. Я недавно раздобыл оригинал своего свидетельства о рождении.
– Ну и?..
Мак качнул головой.
– Смешно, как иногда случается. Я всегда представлял себе бедную молоденькую девушку, которой не хватало денег, чтобы содержать меня. Для меня это было каким-то утешением. Иногда мне казалось, что я найду ее, смогу изменить ее жизнь, купить все, что ей нужно. На самом деле все оказалось не совсем так, как я представлял.
Он осекся. Он знал, что говорит лишнее, но бренди и эта драка развязали Маку язык, ему надо было с кем-нибудь поделиться.
– Ну, – вставил Стив. – Кем она была на самом деле?
Мак опустил голову:
– Меня ожидало разочарование. Я-то думал, она из бедных. Правда оказалась ошеломляющей. Оказывается, моей матери не нужна была моя помощь. Она сама могла купить меня и продать много раз.
Стив придвинулся ближе:
– Да кто же она такая?
Мак выпил, почувствовав, что жидкость обожгла его внутренности, но это было пустяком по сравнению с болью, причиняемой чувством унижения и отверженности, которое жгло его сердце на протяжении нескольких лет. Без конца он вспоминал о том, что мать бросила его не потому, что была не в состоянии вырастить.
– Вы когда-нибудь слышали о «Вандине»? – спросил он. Дез явно не знал, о чем речь. Но Стив слышал это название. – Если так, то, может быть, вы знаете, кто такая Дина Маршалл.
– Смутно представляю.
– Она моя мать.
Стив присвистнул:
– Ты хочешь сказать, что Дина Маршалл – твоя мать?
– По крайней мере, так написано в документе.
– А отец?
– Ничего не сказано. Наверное, один из таких уродов, как Бредли.
– Кто такая Дина Маршалл? – спросил Дез.
Стив объяснил ему.
– Вот дерьмо! – Дез провел рукой по волосам. – Ты, наверное, нас дурачишь, а?
– Зачем мне это нужно? – Мак поставил стакан, полез в карман и вытащил бумажник. – Вот. Здесь черным по белому написано.
Он передал бумагу Дезу. Стив заглянул через плечо приятеля.
– Ничего себе! – протянул он.
Мак спрятал свидетельство о рождении обратно в бумажник. Все трое сидели молча.
– Ты пробовал когда-нибудь найти ее? – спросил Стив.
– Думал об этом много раз.
– Но так ничего и не сделал?
– Нет.
– Почему?
– Не думаю, что она будет рада, если я вот так свалюсь к ней как снег на голову. Если я не был нужен ей тогда, то не нужен и сейчас.
– А может, обстоятельства изменились. Возможно, она жалеет, что так поступила. – Мак молчал, а Стив продолжал: – У нее ведь не было никакой возможности найти тебя, ей все равно не сказали бы, кто тебя усыновил. Если кто и должен был первым сделать попытку встретиться, так это ты.
– Конечно!
– Так почему же ты не сделал этого?
– А ты бы хотел, чтобы от тебя отказались дважды?
– Я бы все равно попробовал на твоем месте. Я не смог бы устоять перед искушением увидеть ее лицо, посмотреть ей в глаза, услышать, что она скажет. Все ведь может оказаться совсем не так, как ты думаешь. Представь, что у нее была причина, чтобы так поступить.
– Не исключено. Но не думаю, чтобы я был такой уж большой обузой для нее.
– Но ты же не дал ей возможности объяснить. Может быть, она из кожи вон лезет, чтобы найти тебя. Если ты найдешь ее, то, кто знает, тебе, пожалуй, больше не придется никогда работать.
Глаза Мака потемнели.
– Мне от нее ничего не нужно. Она мне ничего не должна!
– Да ты с ума сошел! У нее денег куры не клюют.
– Я не нужен ей, а мне не нужны ее деньги. Меня тошнит от всего этого.
– Ты ведь из-за нее врезал Бредли, а, Мак?
– Нет. Просто этот парень задел меня. Оставим это, Стив.
Стив покачал головой, думая о том, что рассказал Мак. Он решил собрать кое-какие сведения о Дине Маршалл, но ничего особенно нового он не открыл. Дина Маршалл владела одной из самых крупных в «Бизнес Лиге» компаний под названием «Вандина». Он узнал, что у нее и ее мужа Вана Кендрика нет детей. Было очевидно, что если Мак все сделает правильно, то сорвет крупный куш. Но Мак никогда не умел пользоваться ситуацией.
– Неужели тебе даже не интересно? – спрашивал Стив, пробуя подойти с другой стороны.
– Пожалуй, интересно.
– Вот я и говорю! Что ты теряешь? Давай, повидайся с ней. Ну хотя бы напиши. Сообщи, что тебе известно, кто ты.
– Ну я не знаю…
– Ради Бога, Мак. Съезди к ней на следующей неделе. Уж я бы не откладывал.
– Я подумаю. – Больше Мак не сказал ни слова.
Он думал и в конце концов решил, что в словах Стива есть доля истины, хотя он и слишком практичен, как все американцы.
Как Мак и сказал, он не ждал многого от этой встречи, а уж тем более богатства. Предложение взять деньги он расценил бы как оскорбление, попытку откупиться от прошлого. Но ему не терпелось узнать, была ли у матери настоящая причина для такого шага – ему хотелось услышать это от нее самой. Это было главным для Мака. Он очень хотел избавиться от чувства унижения, возникшего в тот момент, когда в шестнадцать лет он узнал, что был усыновлен.
А если бы он знал это всегда? Хотя какая разница? Он все время вспоминал пережитое потрясение и свое нежелание смириться с реальностью.
Приемные родители, конечно, никогда не хотели говорить ему правду, даже несмотря на советы психологов. Вскоре после усыновления они переехали в другой город, где никто не знал, что Мака взяли из приюта. Они хранили свою тайну, подсознательно ощущая, что разглашение принесет больше вреда им, чем самому мальчику.
Иногда они очень переживали, что не сказали ему правду, а иногда, казалось, сами забывали о ней, представляя, что он их родной сын. Но Мак взрослел, и они стали понимать, что когда-нибудь он сам все узнает, что лучше им самим все рассказать ему.
Когда ему исполнилось шестнадцать, они решились. Он получил в подарок все, о чем мечтал, в том числе персональный компьютер, дорогие тренировочные снаряды, костюм и флейту. Они думали, что эти вещи смогут стать подтверждением их любви, если таковое потребуется. Мать весь день прибирала в доме, а отец закурил трубку, что он делал не часто. И они сказали ему.
Они объяснили все как-то неудачно. И Мак никак не мог поверить своим ушам. Поначалу он ни о чем не спрашивал: слишком потрясен был услышанным, он просто не мог сдвинуться с места. Потом он почувствовал себя неловко и захотел уйти в свою комнату. Желание бежать от всего этого становилось все сильнее. Он схватил подарки и побежал к себе наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Влетев в комнату, он захлопнул дверь.
Какие-то новые эмоции переполняли его; они потихоньку рассеивали туман, застилавший сознание, не желавшее верить всей этой чепухе, но он не знал, что это за эмоции, даже не пытался понять, что с ним происходит. Он знал одно: его мир рухнул, он всю жизнь провел во сне. Он открыл глаза, осмотрелся: привычные шторы, обивка кресел, мебель в его комнате, которую он выбирал сам, – все это принадлежало раньше сыну тех двоих, сидевших внизу; теперь это стало ничьим.
Он отвернулся и сжал кулаки, пытаясь упорядочить путаницу мыслей, но ему это не удалось. Все здесь стало чужим. Все это никогда не было его.
Через какое-то время он встал и подошел к зеркалу. Он смотрел на свое отражение, но теперь уже совсем по-новому. Кто стоял в зеркале перед ним? С ним никогда такого не было, он никогда не сомневался в своих родителях; теперь перед ним стоял незнакомец. Эти русые волосы, карие глаза, ямка на подбородке – чье все это? Он знал, что пройдут дни, недели, а он будет по-прежнему задавать себе эти вопросы, даже когда переборет свое любопытство. Все рушилось, и не важно было, что будет дальше.
Как они могли так долго скрывать от него? Они должны были сказать, он имел право знать. Но они не сделали этого. Они заставили его жить в иллюзорном мире, и сейчас несколько каких-то корявых слов выбили почву у него из-под ног.
«Я ненавижу их!» Мак знал, что это не поможет. Эти люди всегда были добры к нему, ему не за что было их ненавидеть; но они должны были сказать ему. Должны!
Разные чувства, как волны, захлестывали его, мысли, тесня друг друга, роились в голове. Все кружилось и плыло, то пропадая, то появляясь; казалось, что он сам разрывается на части.
В дверь тихо постучали. Его голова гудела; лицо не выражало ничего, кроме злости. В дверях появилась мать – нет, не его мать, а незнакомка, которая всегда себя за нее выдавала.
– Стивен… – Ее лицо было красным, припухшим, как будто она плакала. – Стивен, с тобой все в порядке?
«Нет! – хотелось ему закричать. – Я не в порядке и никогда уже не буду в порядке!»
Он промолчал.
Она вошла и закрыла дверь.
– Не надо так. Я знаю, каково тебе, но…
– Почему вы не сказали раньше?
– Мы не хотели разочаровывать тебя. И мы никогда не думали о тебе иначе как о нашем сыне.
Он хотел возразить. Хотел сказать, что если ты дал жизнь человеку, то такое не забывается, но не стал. Она выглядела такой расстроенной и разочарованной, что, несмотря на собственную боль, Мак не хотел нанести и ей удар. Он опять посмотрел в зеркало на кареглазого парня в майке для регби и светло-синих джинсах.
– Итак, – сказал он. – Кто я?
Она склонила голову, обхватила себя руками, как будто ей было очень холодно, хотя в комнате Мака, как всегда, было тепло.
– Я не могу тебе этого сказать.
– Но почему?
– Потому что не знаю. Когда берешь ребенка из приюта, тебе никогда не говорят, чей он. Все держится в строжайшем секрете. – Он уставился на нее, не веря, и она продолжала: – Конечно, они дают кое-какую информацию. Твоя мать была студенткой, мне кажется, она занималась живописью. Она была молода и не имела родных, которые могли бы ей помочь. Думаю, это и было причиной: у нее бы не хватило средств, чтобы вырастить тебя. Но я благодарна ей. Все эти годы, которые ты провел с нами…
Он оборвал ее:
– А мой отец?
– О нем ничего не известно. Я думаю, она не хотела, чтобы о нем кто-то знал. – Она замолчала, не желая обнаруживать перед ним своего опасения: она понимала, что люди искусства нередко бывают неразборчивы в связях, и, возможно, настоящая мать Стивена даже не знала, кто же был его отцом. – Стивен, – сказала она, подойдя к нему и пытаясь обнять, – ты должен понять, что это не главное. Мы – твоя семья. Ты всегда был нашим сыном.
Он не ответил. Он не мог. Ком подступил к горлу.
– То, что ты родился не от нас, не значит ровным счетом ничего…
И тут он услышал свой голос, полный накопившейся обиды и сдержанных слез:
– Да нет, значит! Может быть, для вас и нет – вы ведь всегда знали. А я не знал! Все эти годы! Для меня это меняет все.
Так и получилось. Все началось с мелких ссор и нелепых вопросов, а кончилось тем, что Мак бросил школу, несмотря на уговоры родителей, и поступил на курсы. Он все время пытался как-то переделать себя, переиначить; старый образ должен был умереть, потому что он принадлежал не тому, кем он был на самом деле. Особенно ему не нравилась кличка Мак, ведь она произошла от фамилии Макилрой – их фамилии.
Нередко ему приходилось пускать в ход кулаки.
Со временем рана заживала. Стали проходить дни, прежде чем он вспоминал о ней опять, потом недели. Потихоньку он смирился со своим положением, и его приемные родители благодарили Бога за это. Он очень любил их и никогда бы не сказал им, что иногда по ночам пытается представить себе настоящих родителей; желание отыскать их никогда не покидало его. Он всегда хотел узнать, почему та женщина дала ему жизнь и что заставило ее отказаться от него.
Обычно он представлял себе бедную обманутую девушку, беременную, совсем одну, оставленную всеми. И когда он стал совершеннолетним, то первым делом взял копию свидетельства о рождении в приюте.
Настал тот миг, когда он смог узнать имя своей матери и еще кое-какие подробности; момент был волнующим. Но когда он пробежал глазами написанное на листке бумаги, то почувствовал, как напряглись все мускулы.
Дина Маршалл. Дина Маршалл была его матерью. Ее имя ничего бы не сказало Маку, если бы за несколько дней до этого он не прочитал в одном из журналов о фирме «Вандина», чьи прибыли за последний год вырастали в геометрической прогрессии, о чем теперь писали в коммерческих сводках многие газеты. Он уставился на этот листок и долго не мог оторвать от него взгляда. Да возможно ли такое? А вдруг это просто совпадение имен? Но сомнений быть не могло: данные свидетельства о рождении и информация в статье полностью совпадали. К тому же Дина Маршалл с обложки журнала была когда-то студенткой художественного училища. Слишком много совпадений.
Это был конец. Последние сомнения рассеялись: Дина Маршалл была его матерью. Его мать ни в чем не нуждалась, но по каким-то причинам отдала его в приют. Мысль связаться с ней исчезла сама собой.
Теперь же, когда прошло много лет, он начал раздумывать над тем, что сказал ему Стив.
Он должен встретиться с ней, чтобы получить ответ на свои вопросы.
Он отправил ей письмо, в котором сообщил о том, что он ее сын.
Ответ пришел с очередной почтой для моряков, написанный на бумаге с эмблемой компании и подписанный не Диной, а ее мужем. Ему сообщали номер телефона, по которому следовало позвонить и, возможно, договориться о встрече.
Мак был удивлен и озадачен. Сойдя на берег, он поехал в Бристоль, вернее, полетел на самолете.
Самолет приземлился в аэропорту в одиннадцать вечера. Найти номер в отеле оказалось не так просто, и пилот самолета, на котором прилетел Мак, предложил переночевать у него, предупредив об отсутствии комфорта. Жизнь на корабле научила Мака довольствоваться тем, что есть, и он спокойно проспал до утра на новом месте.
Утром он выпил чаю, оделся и сел в автобус, следовавший в центр. Сняв комнату в первом попавшемся отеле, он позавтракал, позвонил в «Вандину» и попросил Вана Кендрика.
– Это Стивен Макилрой, – сказал он, когда секретарь соединила его с боссом.
Ему ответил низкий голос:
– А, значит вы приехали.
– Да, я в Бристоле.
– Где вы остановились?
– В «Уинкорн», практически в центре.
– Я знаю, где это. У вас есть машина?
– Нет, но я могу взять напрокат.
– Очень хорошо. Вы сможете найти мою квартиру?
– Надеюсь. В какое время?
– В половине восьмого.
– Я приеду. – Мак положил трубку.
Все утро он гулял по городу, взял машину напрокат и в указанное время поехал в назначенное место.
– Кто там?
– Стивен Макилрой.
Пауза.
Входная дверь открылась, и Мак увидел Вана Кендрика.
– Прошу вас, входите.
– Спасибо, – Мак проследовал за Ваном в большую комнату с камином.
– Что же вы, собственно, хотите? – спросил Ван.
Эти слова задели Мака.
– Я хотел бы встретиться со своей настоящей матерью.
– Понимаю. – Пауза. – Видите ли, все это случилось очень давно. Дина была почти ребенком. Этот период был очень тяжелым в ее жизни. Она не любит ворошить прошлое.
Ван предложил выпить виски. Мак не отказался.
– Понимаете, мой долг – заботиться о Дине. Я прошу вас вернуться домой и оставить мысли о встрече с ней.
– Скажите, она попросила вас передать мне это?
– Да, я говорю от ее имени.
– Я хотел бы узнать, кто мой отец.
– Я не могу сказать вам. Мы не обсуждали это.
В тот самый момент дверь в комнату открылась. Долю секунды Мак надеялся, что это Дина, но сразу понял, что ошибся.
Он увидел черные короткие волосы и нежно-розовые губы.
– Ой, извините! – сказала женщина.
– Все в порядке. Мой посетитель уже уходит.
Мак все понял. Он спустился по лестнице, и дверь закрылась. Ну что же, конец. Дина не захотела его видеть.
* * *
– Итак? – Стив встретил Мака в доме, который они снимали вместе. – Как все прошло?
– Да никак. Ван Кендрик пригласил к себе в квартиру и предостерег от встречи с ней.
– Да?..
Мак кивнул. Он был угнетен случившимся.
– Давай просто забудем об этом, Стив.
Срок контракта с «Эксел Ойл» подходил к концу, и Мак решил уехать.
– Я отправляюсь в Южную Америку, – сказал он Стиву.
– Ты с ума сошел!
Мак уже начал забывать о том, какое оскорбление нанес ему Ван Кендрик. В Южной Америке он мог начать все сначала.
Позднее Стив и Дез получили письмо на имя Мака.
– Я возьму его, – сказал Стив. – Я смогу когда-нибудь передать письмо Маку.
Шесть месяцев спустя сведения о Маке достигли Абердина. Их привез с собой один ныряльщик. Он сообщил, что Мак погиб.
Хотя трагические происшествия с ныряльщиками не были редкостью, Стив был потрясен.
Прошло еще полгода. Стив редко вспоминал Мака.
В одном из утренних выпусков газеты Стив прочитал о том, что Ван Кендрик умер. И тогда ему пришла в голову идея.
Он написал Дине письмо. Ответ пришел сразу, и он отправился в Бристоль.
Дверь ему открыла сама Дина.
– Стивен? – произнесла она.
– Да.
И она заключила его в объятия:
– О Стивен!
Слезы катились по ее лицу. Все было очень просто, она расспрашивала его обо всем. Он рассказал, что пара, усыновившая его, погибла в автомобильной катастрофе, когда ему было пятнадцать лет.
– Не покидай меня, пожалуйста. Я не могу потерять тебя опять, – сказала она.