Текст книги " Десятые звездные войны"

Автор книги: Джек Уильямсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

Он прислонился розовой головой к гладкой поверхности монитора.

– Я их люблю, я им доверяю. Я знаю, как они работают, и я умею чинить их. Я люблю машины, потому что они существуют для того, чтобы работать на человека. Предоставленная самой себе, природа всегда убивает, если только наш хитроумный друг–приятель человек не ухитряется укрыться от смерти. Однако, я думаю, машины способны спасти мою бедную старую жизнь при помощи драгоценной сыворотки Лилит.

Глядя на них, я покачал головой. Я по–прежнему ничего не понимал. Хотя старый Хабибула меня позабавил, я не мог поверить в его историю. Розовое сияние его кожи и рассказ о драке на «Эревоне» выглядели явно противоречием.

И все же он выглядел слишком умным, слишком смелым, слишком красноречивым. Я не мог поверить, что нормальный человек способен ненавидеть свое естественное окружение так, как утверждал он, или до такой степени любить машины. Конечно, я не мог поверить, что ветеран Легиона в здравом уме и трезвой памяти способен удалиться на Край Света. Еще больше меня смущала Лилит Адамс. Хотя медсестры бывают красивы, иногда среди них встречаются и девственницы, я никогда не встречал медсестру, или вообще девушку, которая выглядела бы такой восхитительной, такой нетронутой и неприкосновенной, которая излучала бы такую привычку к полному повиновению окружающих. Я не мог справиться с мыслью, что она куда красивее любой машины. И все же, как и капитан Скаббард, я боялся ее. Я взглянул на Жиля Хабибулу.

– И все же, если вы не любите природу, зачем вы прибыли на Край Света, ведь он, вероятно, самая великая природная опасность во вселенной?

– Потому что я люблю машины, – занудно повторил он. – Если здесь и существует какая–нибудь смертельная угроза, жалкая природа нам ничем не поможет. Люди нас не защитят. Но драгоценные машины – единственные наши друзья. Я не знаю лучшей машины, чем эта станция, предназначенная для того, чтобы мы жили в тепле и уюте среди космоса, в миллиардах миль от человеческих толп, непогоды и грязи.

Зажужжал зуммер телефона. Меня вызвал вахтенный офицер. Капитан Скаббард закончил погрузку за исключением багажа двух пассажиров. Торопясь убраться с Края Света, он требовал полетных распоряжений. Одну из наших вольнонаемных и троих членов экипажа я мог отпустить и разрешил им лететь на «Эревоне». Магнитометры указывали на новую магнитную аномалию вокруг скалы возле центра Края Света. К тому же десятки других проблем тревожили мое внимание, и мне хотелось прекратить беседу.

– Прошу прощения.

Когда я увидел отчаяние на прекрасном лице девушки, я почувствовал сожаление, но заставил себя говорить твердым голосом.

– Я отвечаю за безопасность станции, – сказал я. – Вы не смогли объяснить, что произошло с астронавтами из команды «Эревона». Вы не смогли объяснить причину вашего прибытия на станцию. Вы не показали мне никаких документов. Я не могу пропустить вас на борт.

Старый Хабибула налился кровью и что–то забормотал. В глазах Лилит была угроза.

– Капитан Ульмар, – спросила она вдруг. – Почему вы здесь?

Мне не хотелось говорить ей об этом. Я знал, что не хочу этого говорить. И все же что–то в её пронзительных глазах заставило меня выложить правду.

– Причина в моем имени, – запинаясь, стал рассказывать я.

– Ларс Ульмар – не то имя, с которым можно сделать карьеру в Легионе. Когда–то это была великая фамилия. Ее сделали великой поколения космических пионеров. Однако злые люди опорочили ее. Я добровольно попросил назначения на Край Света, потому что хочу доказать, что я лучше, чем моя фамилия.

Пронизывающие глаза были безжалостными.

– Так вы родственник командору Кену Стару?

– Дальний. Он младший сын командора Джона Стара. Джон Стар раньше был Ульмаром, но затем Зеленый Холл наградил его за героизм лучшей фамилией. Однако я никогда не встречал командора Кена Стара, и у меня нет причин ожидать его здесь.

– Клянусь драгоценной жизнью! – вскричал Жиль Хабибула. – Мы только что сказали, что он в пути.

– Я принадлежу к другой ветви родового дерева, – сказал я, не обратив на слова старика внимания. – Мы внесли собственный вклад в покорение пространства, но великими никогда не были и никогда никого не предавали. Мы никогда не разделяли славу Пурпурного Холла, однако не смогли избежать его позора.

– Возможно, – сказала девушка.

Я помолчал, в душе надеясь, что она предоставит мне повод позволить им остаться. Казалось, она собирается заговорить, но она промолчала, вздохнула и отвернулась. Я оставил их в шлюзе. Старик поскуливал, как домашнее животное, которому дали взбучку. Капитан Скаббард разозлился, когда я сказал, что ему придется везти пассажиров назад, однако не стал спорить. Наши приборы показывали новое нарушение стабильности в Аномалии. Если он и боялся своих пассажиров, то Края Света боялся еще больше.

Я отпустил с ним одну из вольнонаемных. Срок её контракта уже закончился, и я не смог убедить её остаться. Дерзкая брюнетка Гэй Каваи была душой станции, но теперь, когда я увидел Лилит Адамс, она стала старой, толстой и заурядной. Я с сожалением отказал троим людям, которые просились лететь с ней. Они должны были служить еще год, и у меня не было для них замены. Вместе с полудюжиной других расстроенных безмолвных мужчин они проводили Гэй Каваи к люку. Теперь мне надо было опасаться еще и за нравственный облик этих людей.

Капитан Скаббард получил указания и пробормотал, что надеется никогда больше со мной не увидеться. Люки были задраены. «Эревон» ушел вместе с солдатом и девушкой. Вначале я был даже рад, что Аномалия опять ожила, потому что это позволило несчастным друзьям Гэй Каваи отвлечься, однако, с другой стороны, у нас появилось слишком много проблем. Магнитометры сошли с ума, дрейфующие датчики указывали на наличие беспорядочных, но интенсивных магнитных полей. Звезды за Краем Света на глазах краснели. При первом же проявлении нестабильности наш поисковый лазерный луч обнаружил два неизвестных объекта. Один появился к северу от Края Света на расстоянии полумиллиона миль. Он был неправильной формы, в зазубринах, трех миль в длину. Судя по массе, цвету и магнитным эффектам, мы определили его как железный астероид. Второй объект вызывал большее опасение, потому что Аномалия воздействовала на все наши приборы. Вначале мы обнаружили струю ионизированного газа, затем – крошечное твердое ядро, движущееся в нашем направлении. Когда газ вспыхнул снова, повернув ядро в направлении станции, я понял, что это пилотируемый корабль. Мы попытались дать сигнал по ультракоротковолновой и лазерной связи, однако не получили ответа. Станция была вооружена – это необходимо, исходя из того, что нас посещают люди вроде капитана Скаббарда. Мы сделали предупредительный выстрел из протонного орудия. Ответом был мерцающий красноватый лазерный луч.

«Вызываем Край Света».

Аномалия искажала слова.

«Капрал Хабиб… Сестра Лилит Адамс… Ради сладкой жизни, не стреляйте в нас… в спасательной капсуле… со смертельного «Эревона«… теперь придется нас пустить!»

КОНЕЦ АНОМАЛИИ

Мы прекратили огонь и дали сигнал сбежавшей капсуле причалить к северной части станции. Когда она пристыковалась, сержант быстро отправился в шлюз, поговорил с беглецами через открытый люк и сообщил мне по переговорному устройству:

– Это тот самый солдат с той самой леди, медсестрой. Как всегда, хитрит. Не выходит из капсулы и не пускает меня туда. Даже не разговаривает со мной, хочет говорить с вами.

Увидев меня в нижнем помещении, старый Хабибула адресовал мне невинную детскую улыбку. Выбравшись из капсулы, тяжело сопя даже при нашей низкой силе тяжести, он выкатился мне навстречу.

– Наглый щенок! – Он гневно мотнул головой в сторону сержанта. – Мой багаж – это мое частное дело. Я не хочу, чтобы его растащили всякие проходимцы! Я не верю людям!

– Жиль хочет сказать, что он не верит большинству людей. Но мы согласны довериться вам, капитан Ульмар.

– Вы решили рассказать, что случилось с помощником капитана Скаббарда и двумя астронавтами?

Она посмотрела на меня. Бронзовые глаза были холодны и неприступны, как светящиеся Магеллановы Облака. Когда я повернулся к старому Хабибуле, он вздрогнул и заморгал, однако не сказал ни слова.

– Здесь у вас нет никаких прав, – сказал я, – даже как у оказавшихся в бедственном положении космонавтов. Предположим, я не оставлю вас умирать на Краю Света, зато буду держать вас в тюрьме станции. – Я попытался ухмыльнуться девушке. – Пока вы не скажете, зачем вы здесь.

– О, сладкая жизнь! – Старик покраснел от злости. – Лиль слишком юная и красивая для любого трюма, да и мне заточение всегда было не по душе. Поэтому–то я и научился обращаться с замками. Если вы – жалкий военный бюрократ, я думаю, мы вам скажем, почему мы вернулись. Я думаю, что жалкая правда убедит вас, что на Край Света нас привел вполне законный бизнес.

– Я слушаю.

– Мы прибыли сюда на ужасной лохани Скаббарда и оказались, благодаря вашему специфическому чувству долга, незваными гостями. – Он возбужденно засопел. – Троглодиты из экипажа Скаббарда хором проклинают Край Света, чем бы он ни являлся. У них вырубились геодины и отказала половина приборов. Мы находились в астронавигационном отсеке корабля и получили сигнал по лазерофону.

– В самом деле? – Взглянув на девушку, я увидел, что она пристально и серьезно смотрит на меня. Лазерофоны в Аномалии действуют плохо.

– Это был запрос от командора Кена Стара. Говорили мы вам, что он летит сюда! – Он торжествующе вытаращил серовато–коричневые глаза. – Вы еще спасибо скажете, что мы вернулись и предупредили вас о том, что Кену нужна помощь.

– Посмотрим, – сказал я. – Итак, что это за сообщение?

– Я не верю людям, – просопел старый Хабибула. – Вот почему я пошел на смертельный риск, подложив подслушивающее устройство в каюту Скаббарда и лазерный отсек. Я подслушал вызов, полученный оператором корабля. – Он посмотрел на меня. – Вызов пришел по экстренному каналу. Он был едва слышен, едва понятен, но оператор ухитрился принять передачу. Командор Стар сам сидел за лазерофоном. Он сказал, что летит сюда на «Искателе Квазара», как мы и говорили вам.

Он сделал паузу, чтобы отдышаться, и с упреком посмотрел на меня.

– Однако разведывательный корабль в опасности. Он попал в расширяющуюся Аномалию. Геодины отказали, дюзы тоже. Командор Стар просит помощи, но от Скаббарда он её не получит.

Старый Хабибула видел мое недоверие, потому что гладкое и круглое лицо его стало еще более красным.

– Мы сказали вам жалкую правду. Скаббард испугался. Быть может, он не такой крепкий мужик, как кажется. Он был пьян, однако все равно сел за лазерофон. Он ответил, что мы уже слишком близко к Краю Света. У нас, мол, у самих отказали геодины и нет топлива для дюз. Он обещал сообщить об аварии «Искателя Квазара», когда доберется до базы сектора, но оказать непосредственную помощь отказался.

Вот почему мы удрали с этого вонючего корабля. Я посоветовался с Лиль. Мы знаем, что вы рады будете помочь командору Стару, и потому решили передать вам это сообщение.

Глаза цвета пыли с тревогой уставились на меня.

– Этого вам достаточно? Теперь вы пустите нас на вашу драгоценную станцию?

– Пока нет. – Я стоял и хмуро смотрел на него. – Как Скаббард позволил вам уйти с корабля?

– А он и не позволял, – ухмыльнулся старый Хабибула.

– Он был слишком пьян. Я же говорил вам, что умею обращаться с замками. Мы уложили багаж, забрались в спасательную капсулу и оставили Скаббарда ждать снаружи. Теперь вы пошлете помощь Кену Стару?

– Если все это – ложь, то очень грязная, – взорвался я. – Я не знаю, верить вам или нет, однако, в любом случае, мы не можем терять корабли и людей в рискованных попытках.

– Прошу вас, капитан, Ульмар! – Девушка говорила из капсулы, её дрожащий голос был очень устойчив и печален. – Если вы не хотите заслужить позор Пурпурного Холла, вы должны это сделать. Вы должны впустить нас!

Секунду я глядел на нее. Она была обаятельной, но вместе с тем неприступной и холодной. В другое время и в другом месте она свела бы меня с ума. Однако на Краю Света, в сетях Аномалии, я не мог позволить себе взвалить на плечи еще одну проблему, для которой, видимо, не было решения.

– Я вас приму, – сказал я. – Но я обязан провести досмотр вашего багажа на предмет оружия или контрабанды. Выходите из капсулы.

– У нас нет никакого смертельного оружия или контрабанды! – пропыхтел Жиль Хабибула. Он посмотрел на сержанта, стоящего у меня за спиной. – Я уже сказал этому щенку, что мой багаж – мое собственное дело.

– Успокойся, Жиль, – тихо произнесла девушка.

Погрузившись в хмурое молчание, Жиль Хабибула поднял руки. Я похлопал его по яркому свитеру и обвислым штанам. Округлый предмет в кармане оказался кожаным бумажником. В левом кармане были кольцо с ключами, ржавый гвоздь, моток медной проволоки, пара бронзовых шарниров, однако ничего опасного.

Когда я взглянул на девушку, она выскочила из капсулы. Пролетев несколько метров над палубой, она остановилась и повернулась ко мне, подняв изящные руки.

На пальце её сверкало белое платиновое кольцо с маленьким черным черепом. Я почему–то не отважился дотронуться до нее, но, бегло осмотрев, не заметил никаких выпуклостей, кроме естественных. Оставив сержанта охранять их, я прошел в капсулу. За спиной послышался жалобный голос Жиля Хабибулы:

– Когда доберетесь до нашего жалкого багажа, не забудьте о нашем эксперименте и драгоценной сыворотке Лилит. Вспомните о тех годах, которые нужны нам для того, чтобы доказать мое бессмертие. Нам нужны кое–какие припасы.

Стоя в узкой капсуле, я осмотрел его багаж. Я готовился найти следы преступления, столь же фантастичные, как и его сказка о бессмертии. Я готов был найти контрабандное оружие, быть может, предназначенное для того, чтобы захватить станцию и сделать из нее базу для пиратов Скаббарда. Я был готов даже найти медицинское оборудование и лекарства для эксперимента по долголетию. Все, что я нашел, – это икру и вино.

– Да, это смертельно малая награда за все годы моей верной службы Легиону. – Хныча, он ходил за мной следом. – Однако не сомневайтесь, что все это настоящее! Лучшая черная икра, расфасованная для межзвездных перевозок. Каждая баночка стоит целое состояние! Отборные вина старой Земли, лучшие лозы прошлого столетия. Не вздумайте что–нибудь повредить, пока ищете свои краденые драгоценности или ядерные бомбы!

Именно этот странный груз, а не неправдоподобная сказка Хабибулы об экстренном вызове с «Искателя Квазара», а также отчаянные глаза красивой девушки заставили меня принять решение. Хотя немногие капралы могут баловаться в отставке икрой и вином, эти тяжелые банки не выглядели опасными.

– Я приму вас как гостей, а не как арестантов, – сказал я, – но только временно. Ваш статус будет зависеть от того, как вы будете себя вести, от того, скажете ли вы правду, и от того, что будет происходить на Краю Света.

– Спасибо, Ларс Ульмар.

Услышав тихий голос девушки, я сглотнул.

– Я рада, что вы нам поверили.

Я отвел им помещение в кольце полной гравитации, запрограммировал стационарный компьютер на выдачу им довольствия и попросил сержанта позаботиться об их багаже. К тому времени вахтенный офицер уже вызвал меня.

Он сообщил, что Аномалия по–прежнему распространяется вокруг нас. Нарушения стабильности в её центре никогда еще не были столь интенсивными. Сильное магнитное поле вывело из строя наш лучший магнитометр. Сообщения об усиливающихся гравитационных потоках напугали экипаж.

Кетцлер был безбородым и подтянутым парнем еще моложе меня. Преданный своему делу младший офицер, он спокойно воспринимал то, что ему пришлось волей случая занять мое место. Однако сейчас этот кризис начал подрывать мой, незаслуженный в общем, авторитет. Даже в переговорном устройстве я слышал дрожь в его голосе.

– Опасаюсь беспорядков, сэр, особенно от тех людей, кому мы были вынуждены отказать в отправке. Я слышал нехорошие разговоры.

– Я знаю, они недовольны, – согласился я, – но я их не боюсь.

Я провел остаток вахты, следя за показаниями приборов и делая все возможное, чтобы повысить настроение команды. Затем я сказал Кетцлеру, что он может не бояться мятежа. «Эревон» ушел. Наш собственный корабль, который могли бы захватить смутьяны, никто не способен довести до обитаемой планеты. Даже если станцию затягивает в Край Света, то внутри мы в большей безопасности, чем снаружи.

Из головы у меня не выходил рассказ старого Хабибулы о вызове командора Стара. Я велел дежурному экипажу прощупать район к северу от Края Света с помощью всех возможных приборов. Они ничего не обнаружили, и все же я знал, что таких поисков недостаточно. Помехи были очень сильны и могли исказить любой лазерный или радиосигнал до неузнаваемости. Поскольку мне нужна была внутренняя уверенность, я попросил Лилит Адамс о встрече с ней и старым Хабибулой в столовой.

– Восхитительно! – её холодный голос был сейчас странно спокойным и теплым. – Капитан, вы не могли бы нам заодно показать станцию? И не расскажете ли вы побольше об Аномалии и новых нарушениях? Мы тут слышим тревожные разговоры.

Правда могла оказаться еще более тревожной, чем любые слухи, но я ей этого не сказал. Я согласился устроить им прогулку по станции перед обедом, по крайней мере, по двум причинам. Я хотел устроить команде что–то вроде смотра, чтобы повысить её дух, а заодно и поглядеть, не выдадут ли чем–нибудь себя гости. К тому же, хотелось сделать приятное девушке.

Методично наводя порядок в отсеках станции, я успел принять душ и побриться. Стряхнув пыль с лучшей формы, я поймал себя на том, что насвистываю от нетерпения. Когда я шел к ним, то заглянул в центр управления. Там царило страшное напряжение. Кетцлер не уходил с дежурства, хотя ему давно следовало лежать в постели и отсыпаться. Центр был большой комнатой в форме цилиндра в недрах ледяного астероида. Он медленно вращался вокруг своей оси, так что внутренняя поверхность цилиндра представляла собой бесконечный пол. Одна плоскость была проекционным экраном для наших телескопов, на второй находилась электронная карта, созданная по суммарным показаниям всех наших приборов. Кетцлер сидел за пультом компьютера, глядя на карту. Там, на карте, было изображено уродливое чернобрюхое существо, скорчившееся в центре огромной паутины из сияющих нитей, расползшихся во все стороны. Черное брюхо существа было центром Аномалии, районом, куда не могли проникнуть никакие приборы. Существо раскинуло пурпурные ноги – закартированные нами гравитационные силовые линии Аномалии. Яркие линии паутины – линии магнитных полей, разошедшиеся далеко за пределы крошечного ярко–зеленого круга, отмечавшего нахождение станции. Кетцлер вскочил, когда я коснулся его плеча.

– Как дела?

Я не обращал внимания на испуганное выражение его лица.

– Думаешь, она успокаивается?

– Пока нет, сэр.

Линзы очков увеличивали покрасневшие глаза.

– Я никогда такого не видел. И становится все хуже и хуже. Меня беспокоит гравитационный дрейф.

Он нажал на кнопку, осветившую кривой ряд желтых ярких точек на экране. Точки были пронумерованы. Каждая указывала положение станции в недавнем прошлом. Станция приближалась к брюху существа.

– Она просто–таки засасывает нас! – Он взглянул на меня поверх запотевших очков.

– Даже дюзы не помогают, сэр. Мы не справляемся с дрейфом даже на полной тяге.

– Мы делаем все, что можем, – заверил я его. – Если что случится, я в столовой.

Он облизал пересохшие губы.

– Прежде, чем вы уйдете, я кое–что вам сообщу, – сказал он. – Тот новый астероид, который мы обнаружили севернее Края Света, он снова исчез!

Он показал на красную точку на экране.

– И еще одно, сэр. – Я услышал в его голосе эхо неодобрения. – Лазерные мониторы только что поймали сигнал, похожий на сигнал бедствия, с того же направления. Мы ничего не могли разобрать, кроме одного слова; мне кажется, это название корабля. Что–то вроде «Искателя»…

ВРАЖДЕБНАЯ МАШИНА

Несмотря на столь обескураживающее развитие событий, я попытался выглядеть спокойным и уверенным. Конечно, Аномалия весьма опасна, напомнил я Кетцлеру, однако именно этим мы и занимаемся на Краю Света – изучаем её опасности и приспосабливаемся к ним.

Устав от напряжения и изнурительных дежурств, экипаж по–прежнему занимался работой. Уцелевшие приборы следили за Аномалией, компьютер производил расчеты. Дюзы выстреливали в пространство струи огня, пытаясь противостоять гравитационному дрейфу. Ничего другого мы сделать не могли. Даже если история Жиля Хабибулы – правда, даже если «Искатель Квазара» борется с неизвестными силами Аномалии, мы ничего не могли сделать, чтобы помочь ему. Если мы проигнорируем угрозу Аномалии или недооценим ее, если мы не учтем собственных нужд, то ошибку исправить уже не сможем. Наши резервы были на пределе.

Даже в мыслях я не признавался себе, что нам грозит отчаянное положение. Я посоветовал Кетцлеру отдохнуть и отправился к Лилит Адамс и Жилю Хабибуле.

Она уже сменила строгую белую форму на нечто голубое, хотя и оставила на пальце страшный красноглазый череп. Даже при неполной силе тяжести её движения были плавны и грациозны. Она взяла меня за руку, и от этого прикосновения во мне, казалось, включились дюзы.

– Капитан Ульмар, вы очень добры.

Услышав это, я почувствовал себя так, как будто меня уже поглотила страшная Аномалия. Она шла рядом, невыразимо притягательная в своем голубом платье и вместе с тем недостижимая.

– Жиль отправился в кают–компанию закусить перед нашей экскурсией.

Я почувствовал укол ревности. Если эта странная история хоть отчасти правдива, если старый Хабибула действительно пытается возвратить себе утраченную юность, то такая девушка, как Лилит Адамс, может быть гораздо более важной частью эксперимента, чем все его драгоценные вина и икра. Мы нашли его в кают–компании. По–прежнему разительно невоенный в ярком желтом свитере и бесформенных штанах, он сидел за столом в компании последней из оставшихся у нас вольнонаемных, рыжеволосой толстушкой по имени Джина Лорд. Они распивали бутылку его вина. Он обхаживал ее, как заправский юноша.

– Ты готов, Жиль?

Лилит говорила так, будто не замечала вольнонаемной; таким холодным тоном говорят люди, привыкшие к безоговорочному повиновению и сами того не сознающие. Жиль Хабибула вскочил, весьма расстроив удивленную рыжеволосую дамочку. Он был совершенно трезв. То благоговейное уважение, которое он оказывал Лилит, убедило меня в том, что загадочная роль девушки весьма и весьма важна.

– Клянусь сладкой жизнью, – засопел он. – Не надо меня так пугать.

– Пойдем, Жиль. Капитан Ульмар хочет показать нам станцию.

Бросив печальный взгляд на вино, оставшееся в бутылке, он поплелся за нами.

– Драгоценная сыворотка Лиль! – Он взглянул на меня. – Она возвращает мне юность, но какой ужасной ценой! Постоянный голод и отчаянная жажда! И желание, которого я не чувствовал вот уже пятьдесят лет!

Я провел их по станции. Она походила на длинный земляной орех из пластика и стали. Толщины ореха как раз хватало, чтобы в нем поместились комнаты по обе стороны двухъярусного коридора. Снаружи была тысячефутовая корка межзвездного льда – замерзших воды, метана и аммиака, которая могла бы превратиться в хвост кометы, если бы станция прошла достаточно близко к звезде. Этот вращающийся земляной орех был осью колеса диаметром в полмили. Спицами были пластиковые трубы, по которым проходили кабели энергопитания, всевозможные трубопроводы и лифты. Ступицы представляли собой толстые цилиндры, выступающие с полюсов ледяного астероида. На внутренней части каждого цилиндра, вращающегося медленнее, чем спицы, были люки для стыковки с кораблями. С наружного края каждой ступицы, вращавшейся в противоположном направлении, благодаря чему достигалось нулевое тяготение, находились телескопы и лазерный купол, недвижимый по отношению к звездам.

Старый Хабибула, похоже, был рад прогулке. Он восхищался машинами. Он остался в восторге от атомного реактора, скрытого глубоко в толще льда. Он пожелал осмотреть биосинтезные батареи, которые обеспечивали нас водой, восстанавливали воздух и производили большую часть пищи.

Он был весьма доволен нашим исследовательским отсеком. Кое–что, к моему удивлению, он даже понимал.

– Один вопрос, капитан, – сказал он. – Вы показали нам множество прекрасных машин, новых как завтрашний день. Но отчего, я не могу понять, станция так доисторически устроена? Зачем эта грубая имитация гравитации, когда вы могли воспользоваться гравитационными индукторами?

– Из–за Аномалии, – сказал я. – Пространство здесь иное, а какое, никто точно не знает. Гравитационные, электронные и оптические устройства работают плохо – вы же помните, что случилось с навигационными приборами на корабле Скаббарда?

Глаза цвета глины понимающе заморгали.

– А что это за Аномалия?

– Точка в пространстве, в которой не действуют законы природы. Если вы хотите знать её историю…

– Пусть она подождет до обеда, Жиль, – вежливо вмешалась Лилит. – Я бы хотела сначала осмотреть станцию.

Она меня по–прежнему удивляла. Хотя она не утверждала, что любит машины, она была к ним, видимо, привычна. Вопросы, которые она задавала, выдавали в ней знатока и компетентного человека.

Мы вошли в наблюдательный купол на северной ступице станции, где станция соприкасалась с ночью пространства и слабые красные искорки приборных лампочек меркли в космической мгле. Здесь была нулевая гравитация, и я вручил старому Хабибуле и девушке небольшие ракетки. Оба знали, как ими пользоваться. Оставив Хабибулу восхищаться тусклым сиянием приборов, расположенных на внутренней стене, Лилит полетела к огромной невидимой стене купола, простиравшегося в направлении Края Света.

– Капитан Ульмар, – позвала она тихим голосом. – Пойдемте со мной.

Удивляясь собственному послушанию, я безмолвно полетел за ней следом.

Она остановилась возле нависающих приборов, стройная, маленькая и беззащитная перед огромной паутиной Аномалии.

Несколько мгновений она плавала там, глядя в туман звезд. Посмотрев в ту сторону, где находился север галактики, я увидел, что несколько звезд слегка потускнели и покраснели. Даже такая мелочь не ускользнула от натренированного взгляда. Страшноватая фигура Края Света открывала себя только немногим из наших приборов. И все же я почувствовал, что девушка знает об этом больше, чем я.

– Скажите, капитан. – Она повернулась ко мне. Лицо её в холодном свете звезд было серьезным и красивым. – Каков молекулярный состав этого купола?

Когда я объяснил, что это одна цельная молекула, выяснилось что она знает не только формулу полимера, но и то, что производственный процесс изменялся три раза с тех пор, как был изобретен этот замечательный синтетик.

Она начала расспрашивать о технических характеристиках – о данных производства изотопного анализа, индексе рефракции, кривизне и толщине… Хотя такие вопросы казались мне тривиальными, она вела себя очень серьезно. Хотя я был молод, у меня была хорошая память на цифры. Я тщательно готовился к несению своих обязанностей и мог рассказать ей все, что она хотела узнать.

– Спасибо, капитан. – Она улыбнулась, и голова у меня пошла кругом. – А теперь мне бы хотелось послушать о самой Аномалии.

Когда ручные ракетки унесли нас к слабому свечению приборов и плавающему в сумраке старому Хабибуле, я почувствовал острую тревогу. Я знал о своих гостях кое–что, немногим больше, чем в начале знакомства, однако они по–прежнему были мне не понятны.

– До нас доходили слухи об этой Аномалии, – сказала Лилит. – Кажется, это страшная вещь.

– А я её не боюсь, – просопел Жиль Хабибула. – Не боюсь с тех пор, как посмотрел на эти прекрасные машины. Я обычно чувствую опасность, но сейчас ничуть не боюсь Края Света.

Оставив ручные ракетки на стеллаже, мы ухватились за скобы движущегося троса. Он отнес нас сквозь пещерообразную пасть прохода, под тускло освещенными резервуарами, над переплетением труб каталитической установки, превращавшей застывшие газы астероида в топливо для ракет и питьевую воду для нас, к массивной металлической выпуклости контрольного барабана.

– Что ни говори, а я – самый старый ветеран Легиона, – похвалялся Жиль Хабибула. – Того зла, что я повидал, хватило бы, чтобы ослепли ваши жалкие глаза. Я сражался со смертельными медузианами, со злобными кометчиками и с чудовищем Василиском. Однако сейчас в драгоценную Систему пришел мир. Я не чувствую никакой опасности. Я готов положиться на эти машины.

В это время на колене у меня заурчало переговорное устройство.

– Капитан Ульмар. – В голосе Кетцлера слышалась откровенная тревога. – Мы только что получили обрывки передачи с терпящего бедствие корабля. «Искатель Квазара». Командор Кен Стар. Послушайте…

Старый Хабибула и Лилит Адамс двигались передо мной, вцепившись в скобы троса. Когда послышался голос офицера, девушка затаила дыхание, а старый солдат вскрикнул.

– Они подверглись нападению, сэр!

Голос Кетцлера был испуганным.

– Что–то мчится за ними со стороны Аномалии. Нечто, похожее на вражескую машину. Она в сто раз больше корабля. Стар утверждает, что ничего не может сделать. Говорит, машина его нагоняет. Последние слова неразборчивы, сэр, но, насколько я понял, Стар поставлен перед необходимостью покинуть корабль.

Кетцлер вот–вот готов был сорваться на крик.

– Я подумал, сэр, что вам нужно об этом знать. Что нам делать, сэр? Что нам делать?

СТРАННЫЕ КАМНИ

Некоторое время я вынужден был заниматься Кетцлером. Первым побуждением было наказать его. Передав это сообщение по внутренней связи, он явно подорвал дух экипажа станции. Однако потом, осознав, что ситуация сложилась явно экстремальная, я решил с этим подождать.

– Возможно, это мистификация. – В голосе моем было больше уверенности, чем я испытывал на самом деле. – В любом случае, мы должны это проверить. Ведите непрерывное наблюдение. Подготовьте пушки. Держите меня в курсе.

– Да, сэр. – Его голос звучал очень подавленно.

– Слушаюсь, сэр.

Лилит Адамс летела вверх в двух ярдах от меня сквозь сумрачное пространство внутри ледяного астероида. Вцепившись в скобу троса, она оглянулась. Лицо ее, тускло освещенное снизу, было напряженным и красивым.

– Капитан Ульмар, вы должны что–то сделать. – Голос ее, однако, был спокоен и холоден. – Мы должны помочь командору Стару.

– Мы сделаем все, что сможем, – сказал я. – Кроме того, станция – не боевой корабль. Мы не можем убежать. У нас всего лишь два маломощных протонных орудия, и мы немного навоюем. Связи у нас никакой, и мы не можем попросить о помощи. Если командор Стар действительно подвергся нападению враждебной машины…