Текст книги " Десятые звездные войны"

Автор книги: Джек Уильямсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

– Солнце! – захрипел Джей Калам. – Пленное солнце!

Глядя туда, куда показывала его рука, Боб Стар увидел огромный шар пурпурного пламени. Его жаркий цвет был фантастически необычен на зеленом фоне. Он казался в три раза больше Солнца Системы, если смотреть на него с Фобоса.

Кай Нимиди быстро отошла от них. Красивая белая рука ее, дрожа, указывала на одно из множества темных тел, которое не было таким исковерканным, как остальные. Это был гладкий диск цвета индиго. Между этой планетой и пленным солнцем Боб Стар увидел три сияющие пурпурные линии.

– Боб, Джей, Хал, Жиль! – с мягким акцентом звала их по именам девушка. И она по–прежнему показывала на лишенный характерных очертаний диск фиолетово–синего цвета. – Айтрин настойчиво крикнула она. – Стивен Ор–рко!

Она подбежала, чтобы дотронуться до отливающего зеленым корпуса «Птицы Зимородок», и затем сделала жест, как если бы корабль поднимался к миру цвета индиго.

– Стивен Ор–рко! – повторила она и потерла ладошки друг о друга, словно растирая что–то.

– Смотрите! – прошептал Боб Стар. – Она хочет, чтобы мы поднялись на эту синюю планету. Там Стивен Орко вместе с кометчиками – она называет их айтрин. Она хочет, чтобы мы отправились туда и убили его.

Девушка тем временем смотрела на них, и карие глаза ее сияли. Она схватила его за руку, темпераментно заговорив на своем языке. Она кивала, трясла головой, пожимала плечами, делала гримасы, жестикулировала. Боб Стар, пытаясь ее успокоить, положил обе руки ей на плечи.

– Бесполезно, – сказал он. – Мы не можем понять. И мы не можем летать на «Птице Зимородок», если ты этого хочешь…

– Она хочет сказать нам что–то еще, – сказал командор. – Интересно, не могла бы она нарисовать это?

Он поискал у себя в карманах письменные принадлежности и вложил их в ее руки. Она тут же нарисовала круг и указала на огромный диск цвета индиго. Потом сделала отметку внутри круга и проткнула рисунок, снова быстро заговорив.

– Круг означает планету, – сказал Боб Стар, – но эта отметка внутри…

Ему пришлось, как и остальным, покачать головой. И на ее глазах вдруг появились слезы отчаяния. Она опустила рисунок с гневным безнадежным жестом и зарыдала.

– Это слишком плохо. – Джей Калам с сомнением покачал головой. – Мне приходится предположить, Боб, что она – обитательница кометы, хотя принадлежность ее к человеческой расе, видимо, противоречит ортодоксальной науке. Вполне похоже, что она пришла к нам с какой–то информацией о кометчиках и Стивене Орко.

Однако ничего из того, что она знает, не может помочь нам. Без общих знаний языка и культуры, или даже форм мышления, потребуются месяцы или годы, как бы она ни была способна, чтобы изучить английский достаточно для того, чтобы оперировать сложными или абстрактными идеями.

Он неожиданно повернулся и прищурился на пурпурное солнце.

– Мы должны подняться на борт, Боб, – сказал он, – и провести все возможные наблюдения. Мы должны выяснить как можно больше о комете и о том, что происходит с нами. – Что–то заставило его голос звучать неуверенно. – Хотел бы я, – сказал он, – чтобы для наблюдений у нас оказалось достаточно времени.

– Почему?

– Я считаю, что астероид падает на пленное солнце.

Некоторое время они молча работали на мостике. Боб Стар лишился дара речи под натиском ужаса. Но Джей Калам, по–прежнему мрачно–сосредоточенный, начал преобразовывать их открытия в слова.

– Этот объект, который мы называем кометой, – медленно начал он, – это скопище планет. Мы насчитали сто сорок три. Поскольку мы оказались на передней стороне астероида, мы должны видеть их почти все. Мы уже знаем по ее гравитационному воздействию на Систему, что масса кометы приблизительно в тысячу раз превосходит земную. Масса пленного солнца составляет меньше ее половины. Средняя масса планет, следовательно, должна быть в три раза больше земной. Из них построен корабль. Этот зеленый барьер – корпус, покров отталкивающей силы. Планеты размещаются внутри в виде огромного эллипсоида…

– Чего я не пойму, так это как такая система может оставаться стабильной. – Боб Стар тревожно поглядел вверх. – Такие огромные массы, такое переполненное пространство. Что удерживает их от столкновения?

– Должно быть, они удерживаются в пространстве теми же самыми тубулярными полями – лучами силы, которые предназначены для балансировки гравитации. Каркас, так сказать, корабля. – Командор говорил отвлеченно, отчетливо, словно приводил собственные мысли в порядок. – Пленное солнце – один фокус эллипсоида. Планета, которая беспокоит Кай, должна быть другим…

– Только посмотри на нее! – Боб Стар вглядывался в экран телеперископа. – Поверхность ее кажется абсолютно гладкой, однако посмотри на эти машины! Слегка напоминают наши протонные иглы. Но они должны быть огромны, раз видны с такого расстояния. По одной машине стоит под каждым из пурпурных лучей между планетой и пленным солнцем.

– Кажется, я понял! – Тихий голос Джея Калама дрожал от сдерживаемого возбуждения. – Пленное солнце не может быть заурядной звездой – об этом говорит пурпурный цвет. Я считаю, что оно искусственное – это атомная энергостанция.

Вероятно, тройной луч – это трансмиссионная система для получения энергии. И если это правда, то синяя планета должна быть рубкой управления корабля. Эти меньшие машины вокруг тех больших, видимо, преобразуют энергию для управления им.

Должна требоваться огромная энергия для удержания и движения этих планет и для защиты их от барьера отталкивания. Атомных реакций должно быть недостаточно. На станции должен осуществляться процесс аннигиляции материи…

У него перехватило дыхание, и длинное лицо вытянулось.

– Я не могу найти Плутон среди этих планет, – прошептал он хрипло. – И, кажется, понимаю, почему.

Боб Стар невидяще глядел на него.

– Мне кажется, что кометчикам он понадобился на топливо, – сказал он. – Я думаю, что они уже ободрали с него все, что хотели сохранить, а остальное бросили в эту атомную печь.

Некоторое время он безмолвствовал. Лицо его казалось пустым и жестким, словно посмертная маска.

– Кажется, это дополняет наши представления о кометчиках. – Голос его остался необычно спокойным. – Это мародеры Вселенной. Они бороздят пространство от солнца к солнцу. Они грабят планеты и питаются жизнью, которую им удается найти. Они захватывают сами планеты, чтобы восполнять этот рой или сжигать их в качестве топлива…

– И это то, для чего им потребовался астероид? – вздрогнул Боб Стар.

– Я думаю, да. – Джей Калам кивнул, совершенно спокойный. – Кометчики уже нападали на астероид. Вероятно, они не имеют в нем больше никакой заинтересованности, разве что как в кусочке топлива… – Он, задумавшись, почесал длинную челюсть. Внезапно он очень тихо произнес: – Сколько нам осталось, Боб?

Боб Стар несколько мгновений оставался в хмурой задумчивости. Он нервно зашевелился и повернулся поспешно к телеперископу, компьютеру и хронометру. Наконец, он выпрямился и вытер со лба холодный пот.

– Три часа, – прошептал он сдавленно. – Всего лишь три часа…

ГОЛОС ОРКО

Дверь в рубку Джей Калам закрывал, чувствуя усталость и обреченность. На миг он тяжело привалился к ней. Затем на подкашивающихся ногах он последовал за Бобом Старом на палубу и вышел в открытый шлюз.

Кай Нимиди, Хал Самду и Жиль Хабибула по–прежнему находились снаружи, на щебенке ракетодрома, возле пустынного особняка. Они выглядели призрачно в бледно–зеленом свечении, исходившим с неба.

Хал Самду стоял, запрокинув голову. Огромные узловатые ладони сжимались и опять разжимались. Косматая голова была откинута, взгляд голубых глаз был прикован к индиговому диску главной планеты. Суровое лицо было искажено свирепостью.

– Если Стивен Орко там, – хрипло произнес он, – мы должны отправиться за ним… и убить его. Ради Аладори…

Жиль Хабибула и Кай Нимиди сидели бок о бок на щебенке. Девушка рисовала на земле пальцем маленькие чертежи и настойчиво втолковывала что–то старику. Он спокойно слушал, устало качая головой.

– Старому Жилю очень жаль, девочка, – сказал он мягко. – Но это бесполезно…

Они все посмотрели вверх, когда Джей Калам и Боб Стар спустились по трапу.

– Ну что, Джей? – громыхнул Хал Самду. – Вот мы и в комете, и рядом Стивен Орко. Как мы сможем добраться до него и убить?

Джей Калам устало отошел назад, чтобы прислониться к омываемому зеленым светом корпусу «Птицы Зимородок». Темные глаза на миг закрылись, и длинное лицо его в этом неземном свете превратилось в застывшую маску боли.

– По–прежнему, Хал, – сказал он медленно, – мы ничего не можем сделать.

Он с усталой жалостью посмотрел на Жиля Хабибулу и на девушку.

– Через три часа, – сказал он, – астероид упадет в эту атомную печь. Мы по–прежнему не имеем способов покинуть его.

Массивное лицо Хала Самду исказил болезненный спазм. Он надломленно прохрипел:

– Аладори…

Жиль Хабибула встревоженно поднялся на ноги. Лысая голова его запрокинулась, маленькие глазки с ужасом уставились на растущий шар пурпурного огня.

– Только три часа! – прерывисто просипел он. – Ради жизни, Джей, не мог бы ты дать нам побольше времени? – Глаза его на миг остановились на жестком лице командора, и он покачал головой. – Бедный старый Жиль! – всхлипнул он. – Вот награда за все его таланты и за жизнь, отданную преданной службе Легиону и Системе! Сгореть в печи, в топке чудовищной кометы!

Он заморгал и высморкался.

– Вино! – прошептал он. – В доме есть вино. Драгоценное крепкое древнее вино, отобранное и выдержанное тем, другим гением, который освоил этот камень. Прекрасное старое вино, слишком редкое, чтобы позволить ему сгореть в печи…

Смутная улыбка разгладила беспокойство на его лице, и он тяжело поплелся к огромному белому особняку. Прислушиваясь, Боб Стар различил тихо насвистываемый мотив печальной, но гордой баллады Легиона «Воробей Луны».

Хал Самду по–прежнему стоял, выпрямившись во весь рост и глядя на планету индиго. Мускулы его угловатого обветренного лица напряженно работали: он что–то неразборчиво бормотал. Высокий командор опирался на корпус «Птицы Зимородок», словно его покинула жизнь. Боб Стар повернулся к Кай Нимиди, которая перевела взгляд с него на пурпурное солнце.

– Пошли, Кай, – сказал он сдавленно. – Погуляем.

Она улыбнулась.

– Си, – сказала она медленно. – Ахндар.

Они пересекли посадочное поле и поднялись на груду валунов. Въевшиеся в них лишайники имели необычный цвет, изменяющийся под зеленым небом, так что дикие пики были фантастичны, как шпили волшебного города.

Боб Стар усадил ее возле покрытого мхом карниза. Он сомкнул вокруг нее руки. Он чувствовал, как она дрожит. Она глядела в зеленое небо, и глаза ее походили на огромные пруды ужаса. Они были потеряны, сбиты с толку, беспомощны на мертвом обреченном мире. И все же он прижал ее к себе и попытался думать только об ее белой красоте.

Внизу, среди камней, показался Жиль Хабибула, задыхающийся от возбуждения.

– Пошли, парень, – пропыхтел он. – Восторги любви – пища и питье юных, это я знаю. Однако это может подождать, пока мы не сделаем самое необходимое. Пошли?

– Что случилось? – Боб Стар не сделал попытки подняться, ибо для него ничто не имело значения.

– Джей просит тебя прийти помочь нам грузить на «Птицу Зимородок» ракетное топливо.

– Ракетное топливо? – изумленно переспросил Боб Стар. – Но его же нет!

– Есть!

Боб Стар помог девушке спуститься, и они пошли за Жилем Хабибулой.

– Где? – прошептал он, затаив дыхание. – Где Джей нашел ракетное топливо?

– Ах, дружище. – Старый солдат покачал лысой головой отливающей зеленым отсветом кометы. – Судьба гения всегда одинакова: она ложится безвестным в безымянную могилу. Это не Джей нашел драгоценное топливо. Это старый бедный Жиль Хабибула.

– Где ты его нашел?

– Бедный старый Жиль отправился поискать винца, которое помогло бы ему забыть о жутких клыках смерти. Однако под этим смертельным зеленым небом его старый дух, слабый и вялый, внезапно восстал. Ах, да! Его драгоценный гений пробудился от прикосновения опасности и воспротивился гибели! Он вспомнил теорию Джея о том, что владельцы астероида должны были прятать топливо от космических пиратов. Это позволило понять натуру того, другого гения, который создавал это место. Ах, и это направило его старый палец на скрытое топливо.

Они шли по посадочному полю. Толстая рука старика показывала на коробку переключателя, встроенного в стену белого дома, с помощью которого можно было контролировать освещение.

– Я просто подошел к этой коробке, дружище, и открыл ее. Мои пальцы еще не покинула ловкость, парень. Я нашел секрет коробки, который был бы вряд под силу кому другому. И вот топливо здесь.

Они обогнули омываемый зеленым светом корпус «Птицы Зимородок». За ним, в дюжине ярдов от воздушного шлюза, над щебенкой поднимался небольшой цилиндр. Хал Самду выкатывал из его дверей черные бочки с корабельным топливом.

Боб Стар бросился ему на помощь. Не более чем двумя часами позже Боб Стар вместе с командором и Кай Нимиди поднялись в рубку «Птицы Зимородок». Девушка настойчиво показывала в смотровой иллюминатор на индиговый диск главной планеты.

– Айтрин, – сказала она тихо и серьезно. – Стивен Ор–рко! Мы летим?

– Мы можем отправляться? – спросил командор, повернувшись к Бобу Стару.

– Можно попытаться.

Его пальцы коснулись клавиатуры. Голубые струи омыли щебенку поля, и дюзы взревели над белыми колоннами пустого особняка. «Птица Зимородок» вновь была жива и летела в зеленой бездне кометы. Астероид остался позади, замерцал и исчез на фоне зловещего лика пурпурного солнца.

Боб Стар почувствовал сожаление, что ему предстоит погибнуть. Ибо именно в этой возвышенной экзотической красоте он встретил Кай Нимиди. Любовь к ней каким–то образом распространилась и на смеющиеся заросли и дикое великолепие раскрашенных лишайником скал, и на покой длинного белого здания над улыбающимся озером. Он огорченно подумал, что эту загадку никогда не удастся решить. Затратив на попытки несколько дней, Джей Калам убедился, что не сможет расшифровать книгу, которая, видимо, была дневником. Анонимность неведомого автора отныне станет вечной. Цель потайной лаборатории, значение витого креста жизни над скрещенными костями смерти, возможная связь между астероидом и Стивеном Орко – на эти вопросы им уже не найти ответа.

– У нас достаточно топлива, чтобы добраться до главной планеты? – спросил командор.

– Резервуары не полны даже наполовину. У нас не было времени на погрузку. – Боб Стар некоторое время молчал, хмуро глядя на калиброванные экраны и проводя подсчеты. – Я думаю, мы сможем…

У него перехватило голос, когда экраны курсопрокладчиков вспыхнули и зазвенели сигналы тревоги. Удивленный, он отвернулся от приборов.

– Силовой луч – вот что это! Между планетой и атомной энергостанцией. Мы пойманы ее силовым полем. Это опасность, которой я не предвидел…

Он помолчал, чтобы снова посмотреть данные, и быстро рассчитал новый курс корабля.

– Я думаю, мы сможем высвободиться, но это потребует много топлива. – Вновь проверив свои расчеты, он покачал головой и прикусил губу. – Я боюсь, что посадка наша будет не слишком мягкой.

Сосредоточенный, с отвердевшим лицом, он опять повернулся к экранам и компьютеру, вступив в безмолвную борьбу за сохранение каждой драгоценной капли горючего.

Полет длился часы и, пожалуй, был долгим. Однако Бобу Стару казалось, что они едва успели покинуть астероид, прежде чем «Птица Зимородок» стала спускаться в бледном зеленом небе, загроможденном разноцветными мирами, к темной, необычно выровненной поверхности главной планеты.

Этот великий мир выглядел совершенной сферой цвета индиго, не нарушаемой ни горой, ни морем. Он казался совершенно лишенным характерных черт, предназначенным исключительно для ошеломительно колоссальных машин, красным и таинственным под их бледными куполами зеленоватого свечения, разбросанными на дистанции в сотни и тысячи миль.

Когда эта темная, необычно грозная поверхность простерлась перед ними, Кай Нимиди показала сквозь смотровой иллюминатор на возвышающийся купол одной из этих машин.

– Лететь… – сказала она нетерпеливо и поискала подходящее слово. – Туда.

Боб Стар кивнул и направил в указанном направлении нос «Птицы Зимородок».

– Я попытаюсь, – прошептал он.

Однако стрелка указателя топлива неудержимо ползла к нулю. Гул дюз стал прерываться предупреждающим кашлем. Он покачал головой и перевел «Птицу Зимородок» в пологое пике над миром цвета индиго, и дюзы замолкли еще до того, как корабль прекратил движение.

– Резервуары пусты, – ровно сообщил он. – Корабль больше не будет двигаться.

Кай Нимиди схватила его за плечо и показала на малиновую циклопическую машину впереди, на удивительную и фантастическую загадку красного металла под прозрачным куполом мерцающего зеленого цвета.

– Извини, Кай. – Он снова покачал головой. – Нам до нее не долететь.

Вопросительное выражение в ее карих глазах медленно сменилось испугом и разочарованием.

– Возможно, мы сможем дойти, если нас не обнаружили, – с надеждой предположил Джей Калам. – Кай, похоже, решила провести нас к машине. И она не настолько, видимо, далеко…

– Расстояние обманчиво, – сказал Боб Стар, – из–за огромных размеров планеты, замечательной чистоты атмосферы и отсутствия других объектов для сравнения.

– Какое оно?

Боб Стар взглянул на свои приборы.

– Согласно моим последним наблюдениям, – сказал он наконец, – эта машина примерно в ста двадцати милях от нас.

Враждебный удар чужого мира поверг всех пятерых в замешательство, и прошло пять часов, прежде чем они покинули воздушный шлюз бесполезного корабля. Они провели это время, готовясь к отчаянному походу более чем за сто миль. Боб Стар и Хал Самду тащили носилки, сооруженные из металлических дверей, выломанных на корабле. На носилках была пища, вода и оружие.

Их шаги музыкально звенели над плоской бесконечностью поверхности планеты. Эта удивительная субстанция была совершенно гладкой и твердой, и ноги скользили по ней. Нигде, насколько они видели, она не нарушалась ничем выдающимся. Поначалу им было трудно идти; Жиль Хабибула дважды растянулся. Но было и преимущество: носилки, поставленные на поверхность, скользили при малейшем усилии.

– Целый мир под броней? – удивился Боб Стар. – Это металл?

– Это не металл. – Джей Калам покачал головой. – У меня оставалось время для изучения после того, как я закончил проверку атмосферы, однако я до сих пор не знаю, что это такое. – Он тяжело пожал плечами. – Это тверже алмаза и прочнее стали. Кислоты на него не действуют. Он не поглощает и не выделяет тепла. Возможно, это вовсе не материал, а некое стабильное силовое поле, более или менее похожее на зеленый барьер.

Как это ни удивительно, проверки показали, что атмосфера пригодна для дыхания. Большое содержание кислорода компенсировало низкое атмосферное давление. Поверхностная гравитация, как сообщил Боб Стар, чуть меньше земного стандарта. Поскольку планета была в четыре раза больше Земли в диаметре, это говорило о том, что ее относительная плотность крайне низка.

На небольшом расстоянии от «Птицы Зимородок» Джей Калам остановился, и все они посмотрели назад. Серебряный крейсер стоял, маленький и одинокий, на синеватой алмазно–ровной поверхности. Это был единственный объект на бесконечном мире, слабо мерцавший под бледно–зеленым небом.

Внезапно у них на глазах из орудийной башни вырвалось голубое пламя. Блестевший корпус быстро раскалился докрасна, из иллюминаторов появилось пламя. Они отправились прочь с сожалением, потому что это был хороший корабль.

– Они наверняка найдут обломки, – сказал Джей Калам, – но я думаю, что они решат, что мы погибли с кораблем.

Они тащились, устало толкая носилки, к красному решету огромной машины, располагавшейся в сотне миль от них. Боб Стар не сводил с нее глаз, апатично удивляясь. Она стояла на квадратной платформе, которая, как он установил, должна быть около двух миль в высоту и десяти в длину. Машина высилась над платформой, столь огромная, что он не отважился попытаться вычислить ее высоту.

Кроваво–красный материал, из которого она была сооружена, сиял как металл. Это был огромный каркас из колоссальных лучей и балок. Тут были движущиеся части, столь сложные и столь странные, что он не мог найти для них ни названия, ни объяснения. В частности, взгляд его уловил большой белый предмет, имевший форму сплюснутого апельсина, который нерегулярно двигался вверх и вниз между двумя очень большими малиновыми пластинами. Все это было заключено в прозрачный зеленоватый купол, который казался в чем–то родственным небу.

Им овладело отчаяние.

– По сравнению с этой машиной, – пробормотал он, – мы – не более чем пять мух.

Они продолжали брести. В идеально чистом воздухе машина всегда выглядела так, будто до нее можно было дотронуться в любую минуту. И она всегда отступала, издеваясь над их жалкими усилиями. Наконец, уступив жалобным стенаниям Жиля Хабибулы, они остановились. «Птица Зимородок» пропала из виду. Они сгрудились в маленький круг возле носилок на необъятном мерцающем пространстве. Они поели, напились, экономно расходуя продукты, и попытались отдохнуть.

Ветра не было. Холодный воздух был гнетуще неподвижен. Зеленое небо не менялось. Облака отсутствовали.

– Планета не вращается, – прокомментировал Джей Калам. – Здесь нет ни погоды, ни даже времени. Это неизменный мир.

Над ними нависла грозная тишина. На этой огромной равнине никто не жил, не двигался и не подавал голоса. Зеленые небеса были в равной мере лишены жизни или движения. Холодный диск пурпурного солнца висел неподвижно высоко над ровным горизонтом. Они видели сияющие линии тройного луча, направляющиеся к ним. Множество планет неподвижно застыло в бледно–зеленом вакууме. Они не двигались, не меняли положение.

Жиль Хабибула вытер пот с желтого лба обратной стороной руки.

– Ах, я, несчастный, – застонал он. – Какой неподходящий и жуткий мир для того, чтобы умереть в нем! Однажды, в одном безнадежном походе, Жиль Хабибула пронес бутылочку вина сквозь смертельные преграды континента, гораздо большего, чем драгоценная Земля. Однако потом он встретился с врагами, которых не мог понять. Он никогда не испытывал такой нужды в светлой силе вина. – Он похлопал по мешкам на волокуше и нашел бутылку какого–то редкого разлива с астероида. Поглядев на нее ревнивым взглядом, он предложил ее по очереди всем остальным и затем с благодарностью осушил сам.

Даже Джей Калам был слишком утомлен, чтобы скрывать подавленность.

– Это верно, – сказал он, – что никогда еще дела не обстояли для нас так плохо, даже тогда, на Убегающей Звезде. Хотя твари, с которыми мы тогда встретились, были способными учеными и страшными врагами, они все же были проигравшими и разбитыми беглецами из своей среды обитания.

Но кометчики их превзошли. Существа с Убегающей Звезды были смертны, мы могли их иногда убивать, а кометчики бесплотны. – Он сжал тонкие губы. – Я очень сомневаюсь, что какое–либо из сделанных человеком орудий может уничтожить одного из них.

Вздрогнув, Хал Самду уставился на него.

– Даже Аладори?

Джей Калам покачал головой.

– АККА уничтожает все материальное, однако я не уверен, что кометчики материальны.

– Ах, да, Джей, – прохрипел Жиль Хабибула. – Это всего лишь жест отчаяния. В своей попытке разгромить кометчиков и уничтожить Стивена Орко мы – не более чем пять муравьев, кочующих по всей Системе…

Сопящий голос сменился молчанием. Тусклые глаза, глядящие в зеленое небо, казалось, наполнились влагой. Он тяжело вздохнул.

– Хорошо, – сказал он, – что мы выпили вино.

Боб Стар увидел далекий объект, быстро скользящий к ним в зеленом свете. Он двигался в сторону «Птицы Зимородок». Джей Калам схватил Жиля Хабибулу за руку.

– Не беги, – сказал он, – бежать здесь некуда. Если мы ляжем, возможно, нас не увидят.

Боб Стар рухнул возле Кай Нимиди. Он схватил ее за руку и в отчаянии прижал к себе. Лицо ее было белым от напряжения, измученным. Бледные губы дрожали. В глазах был неодолимый ужас. Жалость вонзилась в его сердце, словно нож.

Раздирающий нервы звук оторвал его от девушки, он вскочил, ошеломленный и испуганный. Некоторое время он не мог понять, что это за звук. Потом догадался, что это кричит Жиль Хабибула. Старик дрожал, медленно опускаясь на колени. Лунное лицо его было желто–серым, искаженным ужасом. Маленькие круглые глаза – неподвижны, блестящи, выпучены.

– Что такое, Жиль?

– Смерть моя! – всхлипнул старик. – Эта ужасная тварь, или похожая на нее, та, что съела Марка Лардо!

Боб Стар посмотрел и увидел объект, который только что сиял вдалеке, а теперь находился над ними. Впервые его полные ужаса глаза увидели одного из кометчиков.

Он висел в воздухе неподалеку от них.

Внизу медленно плыла крошечная красная звезда, окутанная туманной алой оболочкой. В десяти футах над нею висела фиолетовая звезда, окутанная фиолетовым туманом. Красная казалась раскаленной как солнечная поверхность, а фиолетовая – холодной как космическое пространство.

Между обеими звездами струился туман. В его движении была жизнь – это было похоже на пульсирующую артерию света. Красная и фиолетовая звезда также пульсировали, как огненные сердца. Туман, опоясывающий столб пламени, был широким зеленым кольцом. Это была только часть существа, которое выглядело совершенно материальным, – но, тем не менее, Боб знал, что оно может пройти сквозь прочный сплав корпуса космического корабля.

Его ошеломленный ум вначале воспринял существо как нечто совершенно невозможное. Он моргнул и посмотрел на темную равнину, протер глаза. Однако существо не исчезло, когда он посмотрел вновь. И его чудовищная реальность въедалась в мозг, словно едкий яд. Он сопротивлялся пронзительному, парализующему ужасу, исходящему от существа.

– Всего лишь цветные лампочки, – пробормотал он. – Движение тумана. Не надо бояться…

Но разум–убийца тут же нахлынул на него. Онемевшие чувства угадали ужасную сущность в этих разноцветных лампочках – чужой мозг, сверхъестественно мощный и совершенно злой. Каждый атом его тела взаимодействовал с ним, автоматически внезапно изменяясь.

И непрекращающееся биение старой странной боли под треугольным шрамом Железного Исповедника внезапно усилилось. Каждый импульс становился болезненным, умопомрачительным ударом об обнаженную ткань мозга.

Он боролся со страхом и болью. Быстро, полубессознательно, пальцы его подзарядили два протонных пистолета. Эти два пистолета одновременно поднялись.

Изумрудное кольцо выглядело наиболее материальной часть существа. Он навел на него оружие и нажал одновременно на оба спуска, и не отпускал пистолеты, пока не истощил оба заряда одним–единственным выстрелом. Два этих слепящих фиолетовых луча могли прорезать бронированную сталь футовой толщины и рассечь на расстоянии в милю любое живое существо – насколько в Системе понимают жизнь.

Однако, словно призрачные мечи, они прошли сквозь зеленое кольцо, не причинив ему вреда.

Дрожа от потрясения и ледяного разочарования Боб Стар вспомнил мнение Джея Калама о том, что человеческое оружие не может убить кометчика.

– Кай… – неожиданно вырвалось из его пересохшего горла. – Кай…

Голос его прервался, словно от прикосновения смерти. От столба светящегося пламени послышался другой голос, чья беззаботная ироничная легкость была самым поразительным из того, что Бобу Стару приходилось слышать.

– Это совершенно бесполезно, Боб. – Это был голос Стивена Орко.

Боб Стар, зашатавшись, отступил. Легкий звонкий голос был более ужасен, чем весь этот светящийся в воздухе кошмар.

– Ты уже имел шанс, Боб, – сказал голос. – Когда я был в тюрьме на Нептуне, тебе было достаточно коснуться красной кнопочки. Но тебе это не удалось. И боюсь, что никогда не удастся. Отныне, Боб, мое тело невозможно уничтожить.

– Ты… – Ужас поставил его голос на край срыва. – Это… ты?

– Я – то, что ты видишь, Боб. Один из водителей кометы.

Внутри сияющего существа послышалось тихое насмешливое хихиканье. Затем последовала короткая тишина, и чистый голос заговорил опять.

– Возможно, Боб, – весело предположил он, – тебе было бы интересно услышать о своей матери? С того момента, как ты с ней простился, прошло некоторое время.

Дрожа и чувствуя тошноту, Боб Стар наклонился вперед. Ликующая удовлетворенность в этом беззаботном голосе подсекла ему хребет, словно ледяной топор. Хрипло, жесткими непослушными губами он заставил себя проговорить:

– Что с ней?

– Я побеспокоился насчет твоей матери, Боб. – Текучая ирония не исчезала из голоса Стивена Орко. – Потому что она пропала. Мои новые помощники обыскали в ее поисках всю Систему, но тщетно. Я даже встревожился, потому что ее жизнь – единственная преграда для меня.

Однако мне только что сообщили об ее пленении. Оказалось, что твой отец на своей «Звезде–Фантоме» увез ее из Системы к звезде 61 Сигмы. Мои помощники с ними справились. И я надеюсь, Боб, в ближайшее время встретить твою мать здесь, в комете.

СТАДО И ПАСТУХ

Боб Стар проснулся от необычного сна.

В этом сне он думал, что его тело приняло сияющую форму одного из кометчиков. И эта бестелесная сущность – он сам – плыла сквозь зеленую пустоту кометы. Впереди, такой же сияющий призрак, летел Стивен Орко.

Этот, из сна, Стивен Орко уносил женщину. Он намеревался сожрать ее самым ужасным образом. От нее должна была остаться только сморщенная кожа – окровавленная, ужасная. И даже эта кожа должна была распасться и превратиться в иризирующий пепел и жидкость. Иногда эта женщина была его матерью, иногда – золотоглазой Кай Нимиди.

Иногда, даже в своей бестелесной форме, Боб Стар нес оружие. Он не сознавал его формы, однако это было нечто, способное убить Стивена Орко и спасти зовущую его женщину. Но ужасный страх сбивал его с ног, отправляя в зеленую бездну. Его сияющие черты метались под ударами огромного красного молота боли. Стивен Орко бешено кричал на него, превращал боль в муку, в жестокий механизм Железного Исповедника:

– Ты не можешь! Ты не можешь никого убить!

Он проснулся и понял, что это был испуганный тихий голос Кай Нимиди, которая его разбудила.

– Са деспете! – Она была встревожена. – Са деспете!

Он лежал лицом вниз, головой на ее коленях. Прохладные руки лежали на его лбу, и, казалось, они утоляли старую боль под шрамом. Он посмотрел вверх и увидел ее обеспокоенное лицо, необычно расплывчатое и странное под бледным зеленым небом. Он попытался подняться и обнаружил немоту во всем теле. Страшное, как сон, воспоминание возвратилось. Он снова услышал звенящий в мозгу насмешливый и презрительный голос Стивена Орко: