Текст книги " Десятые звездные войны"

Автор книги: Джек Уильямсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

– Внимание! – закричал он. – Стой!

На мгновение зверь замедлил движение, затем пошел вперед быстрее. Бессвязные, протестующие звуки изливались из безгубого рта. И Джон Стар стоял, ослабев от ужаса и пытаясь понять эти крики, пока они не сменились внезапно страшными животными и зверь не перешел на неуклюжий оступающийся бег.

Он понял, что зверь облюбовал его себе в пищу. Он быстро огляделся в поисках пути к спасению. С волной тошноты он понял, что попал в ловушку. Животная хитрость еще не исчезла. За спиной у него возвышались горы зеленого битого стекла. Надо было встречать опасность лицом к лицу.Да, у него был черный шип. Однако он знал, что не настолько силен и едва оправился от долгой болезни. А этот дикий завывающий зверь, видимо, в два раза превосходил его весом. Очевидно, зеленая гниль еще не убавила у него сил.

Когда они схватились, он надеялся, что приемы рукопашного боя, усвоенные в Академии Легиона, восполнят недостающие силы. Но, когда когтистая, в зеленой чешуе лапа схватила запястье руки, в которой был кинжал, в настоящий жесткий захват, он сразу понял, что перед ним действительно бывший легионер. Безумный мозг еще не забыл, как надо бороться.

Кинжал выпал из парализованной руки. Вонючие зеленые руки сдавили его в сокрушительных объятиях. Затем тварь применила еще один прием – колено в спину, другое вокруг бедра. Плечи изгибаются, изгибаются, пока не сломается хребет. Он безуспешно боролся в безжалостном захвате, ослепший от боли и страха. Твердые зеленые чешуйки царапали тело, запах гниения вызывал тошноту. Он слабел и чувствовал, как уплывает сознание. Обнаженные клыки впились в плечо. Тварь испустила злобный вой. Она была голодна.

Отчаяние вернуло ему хладнокровие и выдержку. Сквозь туман боли он вновь почувствовал себя в Академии. Он ощутил запах пота, кожи и втертого спирта. Он услышал скучный носовой монотонный голос инструктора:

– Изогнись всем телом, так, вдави локоть в солнечное сплетение, так, руку просунь сюда, так, теперь сомкни ноги и поворачивайся.

Он сделал так, как шептал в памяти сухой старый голос, едва сознавая, где он находится, едва понимая, что лишь так сможет избавиться от мучительной боли и получить свободу для поисков кусочка железа.

Раздался треск!

Он медленно поднялся возле дрожащей массы зеленоватой гнили. Он побрел вокруг руин разрушенного Зеленого Холла, осматривая изрытую землю. Надо спешить. Если прилетит черный корабль… Его внимание привлекла детская игрушка. Маленький сломанный детский паровозик, которому уже не бегать по тоненьким рельсам. Однако, возможно, ему удастся спасти Систему.

Он выломал из него ось, убедился, что она из славного серого железа и поспешил обратно к крейсеру.

Взобравшись на груду битого зеленого стекла, он оглянулся и увидел черный корабль–паук. Тот несся в красном туманном небе. Он был уже очень близко.

Перейдя на спотыкающийся усталый бег, Джон Стар приблизился к «Пурпурной Мечте». Крошечная серебристая торпеда–пигмей в тени огромного, с черными лопастями аппарата, спускающегося над темным Сан–Диасом на жарких зеленых струях. Он был над кратером, в четверти мили от них.

В сердце, как игла, колола боль истощения. Он безнадежно бежал, спотыкаясь. Крейсер был безоружен. Оружие черного корабля могло аннигилировать его в один миг.

На бегу он различил маленькую группу, появившуюся на опущенном люке воздушного шлюза и торопливо опускающую трап, Джей Калам, Хал Самду, Жиль Хабибула – он узнал их – несли неподвижное тело Аладори.

Люк закрылся над ними. Адам Ульмар не появился.

Они побежали прочь от крейсера! Очевидно, он готовился к старту, и возле управления был Адам Ульмар. Но зачем?

Продолжая бежать, Джон Стар вспомнил свои старые сомнения. Неужели его знаменитый родственник опять сменил курс? Неужели он высадил остальных, чтобы вернуться к медузианам?

Джон Стар не мог поверить в это. Адам Ульмар не был предателем. Но…

Затем «Пурпурная Мечта» тронулась с места. Она бросилась вперед с такой стартовой скоростью, какой он никогда не видел. Она помчалась так быстро, что он на миг потерял ее из виду. Он увидел ее снова – она неслась к кораблю–пауку, и корпус ее уже светился.

Когда он понял, что движет ее не сравнительно слабая сила дюз, а ужасная мощь геодинов, она врезалась в круглое черное брюхо вражеского корабля со вспышкой слепящего света.

Горящий черный захватчик падал с красного неба с неожиданной неторопливостью. Он врезался в пустынные темные склоны Сан–Диаса, покатился по ним, по–прежнему похожий на чудовищного паука, но уже в медленной агонии смерти.

Застарелые сомнения Джона Стара исчезли.

– Ты теперь последний Ульмар, – приветствовал его Джей Калам. В его голосе было новое мрачноватое уважение. – Адам Ульмар сказал, что должен возвратить долг, и велел мне, чтобы я сказал тебе, Джон Ульмар, что он надеется, ты будешь счастлив в Пурпурном Холле.

Джон Стар опустился на колени возле неподвижной белолицей девушки и в тревоге прошептал:

– Аладори? Как она?

– Ах, дружище, – пробормотал печально Жиль Хабибула, поправляя подушку под ее головой. – Похоже, ей не лучше. Не лучше! Это тот же злобный транс, в котором она провела эти смертельные недели! Она может никогда не проснуться. Ах, бедная девочка!

Из рыбьего глаза выкатилась слеза.

Они попытались устроить ее поудобнее под маленьким кровом, сооруженным из ветвей расщепленного дерева. Они нашли грубые дубины, чтобы защитить ее от зеленых тварей. Хал Самду и Жиль Хабибула отправились на поиски еды и воды. Они вернулись в тусклых малиновых сумерках с пустыми руками.

– Смерть моя! – ныл Жиль Хабибула. – Мы потерялись в ужасной пустыне, в мертвых руинах, без продуктов и воды для себя и для девочки! Ах, я, несчастный! И жуткие воющие твари рыщут вокруг нас и охотятся за жалкой человечиной! Ах, что за коварные времена!

В алом закате взошла Луна – огромный кроваво–красный шар над рваными стенами Сан–Диаса. И они увидели на ее пятнистом и зловещем лике гроздь маленьких черных пятнышек, растущих, расширяющихся. Маленькая стая черных насекомых, которые уверенно и зловеще становились большими.

– С Луны идет флот, – прошептал Джей Калам. – Так как один корабль не вернулся, целый флот кораблей–пауков идет, чтобы убедиться в нашей гибели. Они будут здесь через час.

АЛАДОРИ

– Она должна проснуться, – прошептал Джон Стар. – Или никогда больше не проснется.

– Боюсь, что так и будет, – согласился Джей Калам. – Мне представляется, что они разрушат все плато этими атомными снарядами. Для уверенности, что мы им больше не помешаем. Однако у нас нет другого выхода.

– Она должна проснуться! – опять пробормотал Джон Стар. С неожиданной решительностью он поднял Аладори. Тело ее было вялым, безвольным. Глаза закрыты, бледные полные губы слегка раскрыты, прекрасная кожа очень белая. Он едва чувствовал ее пульс. Дыхание было очень медленным. Она была в глубокой коме и пребывала в ней очень долго.

Такая красивая и такая неподвижная! Он сильно сжал ее в объятиях, с вызовом глядя на зловещую, в красных и черных пятнах Луну. Она не может умереть! Она была его! Навсегда его! Такая теплая, такая дорогая! Он не мог дать ей умереть!

Нет! Нет! Она должна проснуться и воспользоваться своими знаниями для монтирования оружия и уничтожения угрозы с этой красной Луны. Он должен разбудить ее, чтобы она была с ним навсегда!

Он бессознательно шептал ей это. И теперь, в отчаянном призыве, он говорил громче. Он взывал к ней без особой надежды, пытаясь проникнуть сквозь кому, чтобы внушить ей отчаянную необходимость проснуться.

– Аладори! Аладори! Ты должна проснуться! Ты должна! Ты должна! Медузиане идут, Аладори, чтобы убить нас опаловыми солнцами. Ты должна проснуться, Аладори, чтобы смонтировать оружие. Ты должна проснуться, Аладори, чтобы спасти то, что осталось от Системы. Ты не можешь умереть, Аладори, не можешь, потому что я люблю тебя!

Он уже верил, что его призыв проник в спящий разум. Возможно, уже проник, или, возможно, как предположил бы ученый–медик, это была раздражающая стимуляция красного газа за пределами «Пурпурной Мечты». Это несущественно.

Она слабо чихнула и тихо прошептала:

– Да, Джон, я тоже люблю тебя.

Он едва не выронил ее, и она проснулась окончательно, с тревожным испугом глядя на окружающее.

– Где мы, Джон? – прошептала она. – Не на этой планете?

Она в ужасе уставилась на красную луну в красном небе.

– Нет, мы на Земле. Ты можешь побыстрее закончить оружие до прихода медузиан? Мы принесли детали, которые ты подготовила у реки.

Она встала, изумленно оглядываясь, неуверенно цепляясь за руку Джона Стара.

– Неужели это Земля, Джон, под этим ужасным небом? А это Луна?

– Да. А эти черные пятнышки – корабли–пауки медузиан. Они идут, чтобы убить нас.

– Ах, девочка проснулась! – радостно засопел Жиль Хабибула. И Джей Калам торопливо приблизился к ней с маленьким незаконченным прибором, который Аладори смонтировала на другой планете и который был бесполезен без кусочка железа.

– Ты можешь его закончить? – спросил он, становясь спокойным и серьезным. – Побыстрее? Прежде, чем они придут?

– Да, Джей, – сказала она так же спокойно, похоже оправившись от первого потрясения. – Если мы найдем кусочек железа…

Джон Стар достал сломанную ось от игрушечного паровозика. Она взяла ее в нетерпеливые пальцы и быстро осмотрела.

– Да, Джон, это сгодится.

Закат на западе был красным. Опускалась призрачная ночь. Под красной взошедшей луной четверо стояли вокруг Аладори и ее оружия в напряженном ожидании и страхе. Они были одни на плато, застывшем в жутком свете. За ними находился разрушенный Зеленый Холл, страшный скелет погубленных человеческих надежд, жуткий и спокойный на фоне зловещего сияния. Перед ними пологим склоном уходило к зубчатому Сан–Диасу плато под зловещей луной.

Над ними повисла тишина. Благоговейная тишина мира, преданного и погубленного. Лишь одно нарушало ее – жуткий надрывный вой боли и ужаса в руинах.

– Что это? – дрожа, прошептала девушка.

Это было уже что–то нечеловеческое, столкнувшееся с другим голодным зверем. Джон Стар знал это, но не сказал ничего. Аладори занималась оружием. Крошечная вещь, она выглядела довольно простой, очень грубой и совершенно бесполезной. Части ее крепились к узкой дощечке, водруженной на грубую треногу, так что прибор можно было поворачивать и нацеливать.

Джон Стар осмотрел его и совершенно ничего в нем не понял. Он вновь подивился его простоте. Неужели, подумал он, такая штука может противостоять ужасной древней науке медузиан? Две маленькие металлические пластины с отверстиями, так что можно было смотреть сквозь их центры. Проволочная спираль между ними, соединяющая их. Одна из пластин имеет желоб, в котором скользит кусочек железа. Их можно соединить маленькими винтиками. Грубый выключатель – возможно, чтобы переключать ток к противоположной пластине, поскольку иных источников питания видно не было.

И это все.

Аладори поставила винтики, куда следовало. Затем она нагнулась, вглядываясь сквозь крошечные отверстия в пластинах на красную луну и на черные пятнышки вражеских кораблей. Она прикоснулась к выключателю и выпрямилась, глядя вдаль с сосредоточенным любопытством на бледном лице.

Джон Стар смутно ожидая от аппарата каких–либо проявлений деятельности, возможно, необычных лучей. Однако ничего подобного не было. Даже искорки не проскочило, когда замкнулась цепь.

В какой–то миг показалось, что он, возможно, по–прежнему безумен. Совершенно невероятно, чтобы такой крошечный и такой простой, что сделать его по силам и ребенку, прибор смог сразить медузиан. Могучие победители неведомых планет из неведомых веков. Что им может грозить?

– А оно не… – прошептал он нерешительно.

– Подожди, – сказала Аладори. Голос ее был совершенно спокоен, без следа слабости или усталости. Как и в ее лице, в нем было что–то странное. Сосредоточенность. Холодная бесстрастная властность. Он был абсолютно уверенным. Без страха, без ненависти, без восторга. Он был похож на голос богини.

Джон Стар невольно сделал шаг назад.

Они ждали, глядя на крошечные черные пятна, летящие и растущие на фоне зловещей Луны. Возможно, они ждали секунд пять. И черный флот исчез. Не было ни взрыва, ни пламени, ни дыма, ни видимых разрушений. Флот попросту растворился. Они напряглись, утратив способность дышать от внезапного облегчения.

Аладори пошевелилась, прикоснувшись к винтикам и к выключателю.

– Подождите, – сказала она еще раз, и голос ее был по–прежнему ужасно, божественно спокоен. – Через двадцать секунд… Луна…

Они глядели на красную и грозную Луну. На спутник Земли в течение тысячелетий, юную, вероятно, по сравнению с медузианами. А теперь – базу их оккупационных сил, дожидающихся захвата планет.

Почти не отдавая себе отчета, Джон Стар считал секунды, затаив дыхание, глядя на красное лицо рока. Теперь не человеческого, а самих медузиан.

– 18… 19… 20…

Ничего не случилось. Сминающий дыхание, ломающий душу миг сомнений. Затем красное свечение в небе погасло.

Луна исчезла.

– Медузиане, – прошептал Джей Калам, – медузиане исчезли. – Он словно уверял себя в невозможном. Долгий миг тишины, и он прошептал еще раз:

– Исчезли! Больше они никогда не отважатся.

– Я ничего не вижу! – закричал Джон Стар. – Как они…

– Аннигилированы, – сказала Аладори необычайно серьезно. – Даже материи, из которой они состояли, в нашей вселенной больше не существует. Она не существует больше в том пространстве и времени, которые мы знаем.

– Но как?..

– Это моя тайна. Я никому и никогда не скажу, кроме избранных, которые будут ее хранить после меня.

– Смерть моя! – засопел Жиль Хабибула. – Ах, наконец–то, злосчастная Система спасена. Ах, жизнь, моя милая! Как все–таки отчаянно трудно было ее спасти. Ты должна быть осторожна, девочка, чтобы опять не попасть во вражеские руки. В своей сладкой жизни старому Жилю никогда больше не удастся пройти через все это. Ах, я, несчастный! И мы остались посреди пустыни, в полной тьме, и даже Луна больше никогда не поднимется.

Голос его срывался от напряжения, не покидавшего их.

– Джон! – прошептала Аладори – это больше не был голос богини. Серьезность исчезла. Теперь это был человеческий, слабый и дрожащий зов. Джон Стар нашел ее во тьме. Он усадил ее, и она заплакала на его плече счастливыми слезами облегчения.

– Ах, девочка! – застонал Жиль Хабибула. – Подходящая у тебя причина плакать. Мы все еще настрадаемся без смертельного кусочка пищи.

«Зеленый Защитник», новейший крейсер Легиона Пространства, примерно год спустя прилетел в форт на Фобосе. Хотя снаряд с красным газом попал на этот крошечный спутник Марса, огромное здание не пострадало. Нейтрализующий раствор был предоставлен тем, кто получил какой–нибудь вред. Он также был распылен и связал красный газ в безобидные окислы, пока темное небо крошечного мира не оказалось очищенным от последних остатков красного.

Крейсер опустился на посадочную площадку, которая увенчивала центральную пурпурную башню. Новый командор сошел с трапа, и Джон Стар нетерпеливо двинулся к нему навстречу. Поздоровавшись, они помолчали, глядя на роскошную зеленую окружающую местность на крошечной планете, печально вспоминая минувшие события, когда они были здесь вместе и похитили «Пурпурную Мечту».

– Не осталось ни следа вторжения, – заметил Джей Калам.

– Да, командор, – ответил Джон Стар, едва заметно улыбаясь при этом слове. – Во всей вселенной ни одного случая безумия, оставленного без лечебного вмешательства. Я знаю. И красный газ исчез из воздуха. Это уже история.

– Замечательное государство, Джон. – Глаза Джея Калама рассматривали с восхищением густо–зеленый покатый ландшафт. – Мне кажется, лучшее в Системе.

Лицо Джона Стара затуманилось.

– Мне пришлось взять на себя эту ответственность. – Голос его был почти горек. – Но мне бы хотелось быть в Легионе, Джей. Вместе с Халом и Жилем. Хотелось бы снова оказаться в гвардии Аладори.

Джей Калам улыбнулся.

– Ты влюблен в нее, Джон?

Он кивнул.

– Был… Да и сейчас влюблен. Я надеялся, до той ночи, когда она применила АККА. Тогда я понял, какой же я был дурак. Она богиня, Джей. Кроме тайны, у нее могущество и ответственность. В ту ночь я увидел, что у нее не может быть времени для… для любви.

Джей Калам по–прежнему серьезно улыбался.

– А тебе когда–нибудь приходило в голову, Джон, что она всего лишь девушка? Хотя, быть может, это интересно – уничтожать планеты, однако она не может делать этого постоянно. Она рискует остаться в одиночестве.

– Конечно, – устало признал Джон Стар, – у нее должны быть другие интересы. Но она была… просто богиня! Я не мог ее спросить. Как бы там ни было, я никогда не смогу добиться ее.

– Почему ты так думаешь, Джон?

– Есть одна причина. Мое имя Ульмар. Я не мог просить ее забыть об этом.

– Но имя может тебя больше не беспокоить, Джон. Зеленый Холл, узнав о твоей доблестной службе, официально изменил твое имя на Джон Стар. Мы для этого и прилетели, чтобы сказать тебе об этом.

– Да? – прохрипел он.

И тут из воздушного шлюза вышла Аладори, а за ней Жиль Хабибула и Хал Самду. Лицо ее было сдержанным, глаза холодными и серьезными, и солнечный свет создавал чудеса – рыжие, золотые и коричневые – в ее волосах. Она вопросительно и насмешливо посмотрела на Джона Стара.

– Поскольку Пурпурный Холл наша самая надежная крепость в Системе, – поспешно пояснил Джей Калам, – Зеленый Холл просит тебя принять ответственность за охрану Аладори Антар.

– Если пожелаешь, Джон Ульмар, – мерцая глазами, добавила девушка.

У него пересохло в горле. Он искал в золотистом тумане слова и, наконец, с усилием пробормотал их:

– Я желаю. Однако меня зовут, мне кажется, Джон Стар.

Серьезная, если не считать глаз, она сказала:

– Я буду называть тебя Джон Ульмар.

– Но ты говорила…

– Я передумала. Я доверяю только Ульмару. Более того…

Она внезапно оказалась слишком занята, чтобы закончить фразу.

– Ах, я, несчастный! – заключил Жиль Хабибула, с одобрением глядя на парочку. – Это ясно, что нам здесь рады, особенно девушке! Смертельно ясно! Ах, и для бедного старого солдата Легиона это местечко, кажется, вполне подходит, чтобы провести в мире оставшиеся годы. Кухня и погреб построены здесь пропорционально всему зданию. Ах, Хал, может, ты забудешь о своей драгоценной гордости за все эти медали и украшения, которыми обвешал тебя Джей с тех пор, как Зеленый Холл сделал его командиром Легиона? Если бы ты это сделал, мы смогли бы поискать где–нибудь смертельный кусочек еды.

Вторая война Жиля Хабибула

УЗНИК ФОБОСА

Фобос вращался одновременно с Землей, ибо древние покорители этого спутника Марса изменили скорость его обращения соответственно своим имперским интересам. Они покрыли это мертвый камень живой зеленью, окутали искусственным воздухом и правили планетами из его дворца, словно плененными островами.

Однако их гордые космические флотилии были разбиты и забыты задолго до этих лет середины тридцатого столетия. Все человеческие острова вокруг Солнца вновь были свободны, и самый молодой наследник увядшей памяти утраченной Империи был неустанным узникам в грандиозном Пурпурном Холле.

Ночь уже сменялась зловещей зарей, и длинный полумесяц Марса поднимался, словно окрашенный кровью серп, на фоне солнца. В его красноватом свечении отодвинулась стеклянная дверь, и он вышел в высокий центральный пилон, в обширный сад на крыше западного крыла.

Стройный молодой человек был одет в зеленую форму Легиона Пространства, без знаков различий и служебных украшений. С беспокойным выражением на юношеском лице он остановился, чтобы осмотреть темное небо на западе. Вслед за ним в дверь проскочил другой человек в зеленом.

– Боб Стар, где?.. А, приятель, вот ты где! – Старый солдат пространства был приземист, лыс и толст, и китель его был увешан знаками отличия долгой карьеры, но сейчас не застегнут в спешке. – Неужели ты не мог подождать секундочку старого Жиля Хабибулу?

– Прости, Жиль. – Боб Стар быстро повернулся назад, и его тонкое, опаленное солнцем лицо потеплело от улыбки, причиной которой стал запыхавшийся, взъерошенный телохранитель. – Я попытался проскользнуть сюда, чтобы лишь разок взглянуть на небо. Неужели ты должен следить за каждым моим шагом?

– Ты же знаешь, что должен, – пропыхтел толстяк. – Хал и я получили приказание твоего отца: охранять твою жизнь ежесекундно. А великий Джон Стар – офицер, который требует дисциплины.

– Великий Джон Стар! – На миг горечь обострила голос молодого человека, когда он увидел на Лице собеседника выражение безоговорочной преданности. – Я допускаю, что мой отец действительно велик. – Он рассудительно кивнул. – Я знаю, что он герой жуткой войны и владелец Фобоса, а также муж моей матери. Но почему он содержит меня под охраной, как преступника?

– Прошу тебя, парень. – Жиль Хабибула, переваливаясь с ноги на ногу, подошел к нему, обходя кустарник, из которого и состоял этот сад на удаленном от Земли камне. Кустарник был привезен с родной планеты и аккуратно посажен здесь. – Быть может, твой отец и строже, чем старый Жиль Хабибула, однако он всего лишь пытается сделать из тебя солдата. И ты знаешь, почему тебя надо охранять.

– Ради моей же безопасности. – Его плечо раздраженно поднялось. – Так сказал отец. Но я закончил Академию Легиона с достаточно высокими оценками. Я научился сражаться. Почему он не доверит мне защиту собственной жизни, как и всем прочим?

– Но ставка больше, чем твоя жизнь, дружище. – Жиль Хабибула быстро оглядел голые стены и отвел его чуть дальше от двери. – И грозит тебе больше, чем сыну Джона Стара. Для нас с Халом не секрет, что Совет выбрал тебя в качестве наследника материнского сокровища.

На загорелом лице Боба Стара отразилось понимание.

– Ты имеешь в виду АККА? – Голос его понизился в благоговении, когда он заговорил о великой тайне, известной под этим кратким символом. Самое драгоценное имущество объединенных человеческих планет, это было оружие для самого отчаянного случая, могущества столь огромного, что каждый законный хранитель его приносил клятву передать его только наследнику.

– Таковы твои будущие обязанности, дружище, – сочувственно вздохнул старик. – Самое благородное назначение, о котором может мечтать человек, – быть единственным носителем великого оружия, как твоя драгоценная мать. И охраняют тебя по приказу Совета с того дня, когда тебя выбрали. Мы с Халом горды служить тебе. Что в этом плохого?

– Однако сейчас я не храню никаких тайн, – снова запротестовал он. – Никаких, за исключением того, что мать передаст мне АККА, когда врачи скажут, что для нее это больше небезопасно – а это, я надеюсь, случится лет через двадцать, не раньше. Неужели все это время я проведу в заточении?

– Быть может, приказ действительно излишне крут, – сочувственно кивнул лысый старик, – но что в нем неприятного? Что касается Фобоса – это просто кусочек рая. Мы имеем все удобства величайшего дворца в Системе. Не говоря уже о привилегии благородного погреба, наполненного известнейшими винами. Скажи мне, что в этом смертельно плохого?

– Вообще–то ничего. – Пальцы Боба Стара нервно поднялись, чтобы прикоснуться к шраму на лбу, бледному треугольнику, которого не коснулся загар. – Я понимаю, что обладание АККА – великая честь, хотя я не хочу этого. Однако сегодня ночью я не спал и размышлял о многом.

– Твоя голова? – Жиль Хабибула заметил его пальцы у лба. – Не в ней ли дело, дружище? Что, этот старый шрам вновь причиняет тебе боль?

Боб Стар, не отдавая себе отчета, опустил руку, и лицо его стало жестким. Старая боль не возвращалась – но только потому, что не было случая. Природа и последствия старой травмы были его тайной, охраняемой столь же тщательно, как он намеревался охранять и оружие, называемое АККА. Губы его молча сжались.

– Всего лишь плохое настроение. Я знаю, как с этим бороться! – Жиль Хабибула взглянул на него с надеждой. – Блюдо с ветчиной, мясом и яйцами, со свежим черным хлебом и кофейником, чтобы все это прошло получше. А после, может быть, яблочный пирог. Ты сегодня встал смертельно рано и вытащил бедного старого солдата из постели, даже не дав ему перекусить. Вернемся к завтраку!

– Позже, Жиль. – Боб Стар говорил отсутствующе, глядя в черное небо. – Сначала я хочу кое–что увидеть.

– Что бы ты ни искал там, это не следует делать на пустой желудок. – С неожиданной тревогой старый солдат стал смотреть в мрачное небо, и лицо его выглядело сейчас очень старым. – Но в чем дело, дружище? Ты слишком юн, чтобы выглядеть таким мрачным.

– Я не мог заснуть. – Боб Стар по–прежнему глядел в небо. – Я не знаю даже, почему. Однако окна у меня были открыты, и, пока я лежал там, я увидел вдруг что–то среди звезд.

– Что, дружище? – Сопящий голос Жиля Хабибулы зазвучал неожиданно внимательно. – Что ты там увидел?

– Всего лишь крошечную зеленоватую искорку, – медленно сказал Боб Стар. – В созвездии Девы, близ Виндемиатрикса. Не знаю даже, почему, но это подействовало мне на нервы. Она исчезла из виду, когда Марс стал подниматься. Я не знаю, что это было, однако хотел бы взглянуть с помощью телескопа.

Он пошел в направлении сияющего купола маленькой обсерватории, которую установил в конце сада – так, чтобы можно было наблюдать за звездами при посредстве электронных отражателей и собственного неутомимого ума, невзирая на заключение.

– Подожди, дружище. – Голос толстяка прозвучал острее. – Ты же не мог вытянуть бедного старого солдата Легиона из его жалкого сна для того, чтобы взглянуть на звезду?

– Но это не просто звезда. – Он повернулся к Жилю Хабибуле с хмурым выражением человека, которого вырвали из задумчивости. – Потому что несколько ночей назад ее там не было – я осматривал случайно тот же самый сектор неба, искал астероид, который, казалось, сбился с курса. Это не может быть новая – не с этим странным, бледно–зеленым цветом.

– Забудь об этом, парень, – настойчиво засопел старый легионер. – Любая звезда покажется коварной, если не позавтракать.

– Я не знаю, что и думать. – Боб Стар с тяжелым чувством покачал головой. – Этот объект, когда я лежу и смотрю на него, притягивает меня. Он похож на глаз, глядящий на тебя. Он заставляет меня… бояться! – Он вздрогнул – через крышу потянуло ветром. – Я не знаю, почему, однако я действительно боюсь.

– Боишься? – Жаль Хабибула обратил на светлеющее небо торопливый рыбий взгляд. – Я не вижу, чего тут бояться. Мы же не трусы, парень. Ни ты, ни я. И уж особенно, когда в нас плещутся соответствующие напитки.

– Возможно, это комета. – По–прежнему хмурясь, Боб Стар повернулся к обсерватории. – Похоже на нее – я видел короткий след слабого туманного зеленого свечения, что не бывает у звезд.

Он неуютно пожал плечами.

– Но, в таком случае, будь это комета, ее давно заметили бы большие обсерватории. Этого не случилось – я прочитал все астрономические сообщения, делать–то больше нечего! Я не могу представить, что это, однако хочу взглянуть.

– Не надо, парень! – Сопящий голос обострился, и в нем была удивительная настойчивость. – Не надо шутить с судьбой.

– В чем дело? – Он резко взглянул на лицо старика, казавшееся побледневшим. – Что с тобой?

– Я уже имел неприятности, и они мне не понравились, – печально кивнул Жиль Хабибула. – Я знаю, что последний год был мирным, с тех пор как мы с Халом вернулись с тобой с Земли. Ах, счастливое время – работы немного, брюхо полное, сна вволю. А ведь мне пришлось пережить такое, от чего у тебя кровь застыла бы в жилах.

Боб Стар удивленно взглянул на него.

– Я знавал смертельные времена, которые некоторые называют приключениями, – грустно продолжал он. – Я был с твоим отцом, с командором Каламом и Халом Самду двадцать с лишним лет назад, когда мы отправились к Убегающей Звезде, чтобы сражаться с коварными медузианами за твою дорогую мать и ее драгоценный секрет.

– Я знаю, – кивнул Боб Стар. – Вы четверо были героями, которые спасли оружие моей матери и спасли человеческие планеты. Но что тут общего с крапинкой зеленого тумана в небе?

– Только то, что с меня достаточно, – сказал старик. – Слушай, парень, слово доброго совета. Героизм доставляет чертовские неудобства. Забудь об этой чудовищной комете. Она может подождать, пока мои старые кости лягут на отдых, вместо того, чтобы в последние дни тревожить меня такими жуткими разговорами.

Он покачал головой.

– Бедный старый Жиль! Стоит ему усесться с бутылочкой вина в дрожащих пальцах, протянуть ноги у огня и приготовиться отойти к последнему жалкому сну, как появляется эта жуткая комета, чтобы разбудить его угрозой очередной звездной войны. Ах, во имя дорогой жизни…

– Звездная война! – Боб Стар схватил старика за рыхлую руку. – Значит, опасность не просто воображаемая! – Пальцы его сжались. – И ты знал о зеленой комете… Сколько времени?

Старик скривился и покачал головой.

– Нет, нет, парень, – пробормотал он поспешно. – Тут, на Фобосе, тревожиться не о чем. Просто ты смертельно рано вытащил меня из сна. Мои старые мозги еще слишком разомлевшие и ленивые. Не следует, дружище, обращать слишком много внимания на болтовню видавшего виды ветерана Легиона.

– Что ты знаешь о комете?

– Прошу тебя, парень! Я ничего не знаю! Во имя жизни…

– Слишком поздно, Жиль. – Его пальцы сжались крепче. – Ты уже сказал слишком многое. Если не хочешь рассказать, в чем дело, и почему это скрывается от меня, я буду задавать неудобные вопросы.

– Прекрати, дружище! – застонал старик. – Не надо трясти меня, как подыхающую крысу.

Затаив дух в ожидании, Боб Стар отпустил его руку.

– Слушок в Легионе. У меня нет секретов от Совета, парень. И, между прочим, твой собственный отец велел нам держать это от тебя в секрете. Ты же не позволишь, чтобы старый Жиль проронил об этом хотя бы словечко?

– Мой собственный отец! – в голосе Боба Стара опять появилась горечь. – Он думает, что я слабак и трус.

– Нет, дружище, – пробормотал Жиль Хабибула. – Он просто боится, что тебя это встревожит, а также что это повлечет за собой смертельный шок, которого для тебя будет слишком много.

– Он мне не доверяет, – прошептал Боб Стар. – Однако расскажи мне об этой комете. В чем тут дело?

– Ты обещаешь, дружище, не говорить ему?

– Обещаю, – сказал Боб Стар. – Выкладывай.

Старый солдат осторожно отвел его по траве туда, где под укрытием росли белые франшипаны. Он тревожно поглядел на высокую крышу, на могучую центральную башню Пурпурного Холла, которая ожила в солнечном свете.

– Впервые эту страшную штуку увидели десять недель назад. – Его гнусавый голос превратился в шипящий шепот. – Ее засекла большая наружная обсерватория на станции Контр–Сатурн. Она двигалась в сторону солнечной системы со скоростью, от которой астрономы просто обалдели.