Текст книги " Десятые звездные войны"

Автор книги: Джек Уильямсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 35 страниц)

Боб Стар услышал, как у отца внезапно перехватило дыхание, и увидел в его глазах влажное мерцание – Стражник Хранителя внезапно превратился в мужчину, защищающего свою жену. Он подошел к Аладори, обнял ее рукой за талию и повернулся, печально взглянув на командира Легиона.

– Ну что ж, Джей. – Голос его был сух и тверд. – Если мы не можем разрушить комету, то что же мы намерены делать?

– Зеленый Холл распорядился предоставить это дело мне, – сказал Джей Калам. – Я тщательно обдумал ситуацию, пока мы летели с Земли. Я разработал план, который мне кажется безопасным.

– Да? – Джон Стар стоял в мрачном ожидании.

– Мы должны делать три дела, – сказал разборчиво долговязый командор. – Мы должны защищать Хранителя. Мы должны охранять заключенного, известного под именем Меррин. И мы должны узнать как можно быстрее, представляет ли существование кометы действительную опасность для Системы.

Первая задача – это твои обязанности, Джон.

Джон Стар молча кивнул, крепче обняв Аладори.

– Но я сомневаюсь, что здесь, в Пурпурном Холле, она будет отныне в безопасности, – добавил Джей Калам. – Фобос хорошо защищен, однако так же обстояло и с подземельем в Зеленом Холле, на которое напали кометчики. При своей невидимости они вполне могут высадиться и незамеченными пройти в здание. Останки людей, охранявших подземелье, говорят о том, что они имеют незнакомое и страшное оружие.

– Мне это хорошо известно.

– В таком случае я предлагаю тебе увезти отсюда Аладори на «Звезде–Фантоме», и немедленно. И не желаю знать, куда. Можешь выбрать место по своему усмотрению. Держи это в секрете. Можешь послать какому–нибудь члену Совета необходимую информацию о том, как выходить с тобой на связь, если будет необходимость использовать АККА, – пусть это будет простой набор кодовых сигналов в ультракоротковолновом диапазоне, лишь бы этого хватило.

– Да, сэр. – Джон Стар четко отдал честь.

– Охрана человека по имени Меррин, – продолжал отчетливо Джей Калам, – вполне может быть поручена Легиону, за одним исключением. Я намерен обратиться к твоему сыну, чтобы он пополнил стражу.

Он повернулся к Бобу Стару, внимательно взглянув на него.

– Ты готов, Боб, принять на себя очень важное и ответственное поручение, в интересах Легиона и Системы?

– Да… да, сэр! – Боб Стар попытался ответить твердо, однако не смог сдержать в голосе радостной нотки. Он вздрогнул от огорчения, когда его отец быстро возразил.

– Роберт еще не готов к несению службы, – сказал Джон Стар. – Я планирую забрать его с нами на «Звезде–Фантоме».

– Нет! – задохнулся Боб Стар. – Прошу… я хочу что–нибудь сделать.

Джон Стар лишь пожал плечами на это, но Аладори схватила его за руку.

– Мы говорили с Бобом, Джон, – быстро сказала она. – Он чувствует, что мы слишком его бережем, и мне кажется, что он прав. Я думаю, что ему действительно нужен шанс показать себя.

– Спасибо, мама! – прошептал Боб Стар и повернулся к хмурому командору. – Прошу вас… я хочу попытаться… сделать все, что могу.

– От тебя и потребуется все, что ты можешь. – И Джей Калам повернулся к Джону Стару. – Джон, – сказал он тихо. – Для этой службы я должен призвать твоего сына. Никто больше не подойдет. Помнишь приговор по делу Юпитерианского Мятежа? Тогда было дано определенное обещание. И я намерен хранить честь Легиона даже в такие времена, как сейчас.

Джон Стар медленно повернулся к сыну. Тяжело посмотрел на него. Боб Стар заметил на его лице вопросительное выражение, но, наконец, он кивнул, не спросив.

Он резко повернулся к Джею Каламу.

– Да, я полагаю, мы должны держать слово. – Голос его был холодным и хриплым. – Можешь отдать Роберту необходимые распоряжения.

Боб Стар почувствовал боль в горле. Он хотел поблагодарить отца, однако хмурое выражение лица Джона Стара отбило у него охоту говорить. Он импульсивно поднял руку в воинском салюте, и Джон Стар четко отдал честь в ответ.

– Что касается третьей проблемы, то я намерен сам посетить объект в Вирго на «Непобедимом». Мы будем поддерживать контакт с Зеленым Холлом, пока будет возможно, на ультракоротковолновом луче. Я намерен открыть подлинную природу объекта и цели его загадочного движения. Я надеюсь выяснить, что на самом деле он настолько опасен, как тебе кажется.

Джон Стар быстро пошел вперед и пожал руку командора. Казалось, он сглотнул и тут же сказал:

– Джей!

– Я весьма надеюсь увидеть тебя опять, Джон, – буднично сказал Джей Калам. – Если, однако, мы не возвратимся, то, по–моему, будет разумно уничтожить объект. Я предполагаю затратить пять дней на путь туда и пять дней на возвращение. Дай нам еще два дня. Если мы не возвратимся через двенадцать дней, Джон, можешь считать нас пропавшими и забыть мои возражения против уничтожения объекта.

Он помолчал, повернувшись к Бобу Стару.

– Боб, ты полетишь с нами на «Непобедимом» к месту заключения человека, известного под именем Меррин. В пути у тебя будет время выяснить подробности и великую важность этого задания. Мы убываем немедленно, можешь попрощаться.

Затаив дыхание, Боб Стар повернулся к матери.

Отец отвел командора в сторону.

– Джей, я уже решил, где будет наше новое убежище. Мы покинем Фобос через два часа. Что касается связи…

Из осторожности Джон Стар стал говорить тише.

Женщина, которая была Хранителем Мира, быстро направилась к сыну. При виде этой высокой красавицы сердце его охватила горечь, а нежная мягкость голоса вернула ему все горько–сладкие воспоминания детства. Она взяла обе его руки и притянула его к себе с порывистой дрожью. Она любовно оглядела его с головы до ног, и он увидел, как на ее глазах появились слезы.

– Боб, – вздохнула она, – поцелуй свою мать. Ты не целовал меня, Боб, с того дня, когда отправлялся в Академию, – вот уже девять лет. И мне кажется… – Чистый голос задрожал. – Я боюсь, Боб, что мы уже никогда не окажемся вместе.

Он поцеловал ее. Внезапно жестокое напряжение отпустило его грудь. Ее слезы тревоги и одиночества смешались с его слезами.

– Моя прекрасная, прекрасная мать! – прошептал он. Затем он отодвинулся и с тяжелым чувством посмотрел на нее. – Но ты же не хотела уничтожать комету, – сказал он быстро. – Мне кажется, что ты не боишься даже умереть.

– Что? – Она пожала плечами. – Однако я хотела… я почти хотела, чтобы командор Калам приземлился на полминуты позже. Потому что я все же боюсь, что прав твой отец.

– Почему?

Она мгновение стояла молча с выражением ледяного страха на лице.

– Джей расскажет тебе о человеке, которого мы зовем Меррин, – сказала она быстро. – Я видела его только один раз. Уже после того, как он стал пленником Легиона. Он был заперт и под хорошей охраной. И все же, почему–то он был ужасен.

Она стояла, глядя на яшмово–серебряную стену; глаза ее были неподвижны и мрачны, словно разум ее видел что–то более тревожное.

– Это был гигант, Боб. – В голосе ее была дрожь ужаса. – В нем было что–то величественное, и жуткая сила. Он был беспомощным узником, и, тем не менее, его лицо светилось непокоренной силой. Он был похож… на какое–то сверхчеловеческое существо.

Она схватила Боба за руку. Ее сильная рука дрожала.

– Он выглядел сверхчеловеком – бессмертным, почти непобедимым и совершенно презирающим человечество. Разум его был столь же мощным, как и могущественное тело – однако чувства были не совсем человеческими. Ты бы мог им восхищаться. Но и бояться его. Я не знаю даже, почему, потому что он не может уже больше причинить вреда.

Он не говорил со мной, Боб. Он просто повернулся на миг, чтобы взглянуть на меня, когда его вели к камере. Он делал очень маленькие шаги, потому что ноги его были в железных кандалах. Голубые глаза горели и были холодны как лед. Они были непокорны и совершенно безрассудны.

Он засмеялся на ходу, увидев меня. В нем не было надломленности и никогда не будет. Ты должен хорошо стеречь его, Боб. Потому что вместе с ним ты будешь охранять жизнь и счастье всех честных людей.

Изумленный и испуганный, он прошептал:

– Я буду.

– Пошли, Боб, – сказал Джей Калам. – Пора идти.

Он обнял мать.

– Я люблю тебя, Боб, – вздохнула она. – И я очень боюсь! – Ее легкое крепкое тело дрожало. – Будь осторожен, сынок. Не дай вырваться человеку по имени Меррин.

– До свидания, Роберт, – отец пожал мне руку и сказал с неожиданным трепетом чувства в голосе, – что бы ни случилось, ты не должен забывать, что ты теперь офицер и находишься на службе в Легионе Пространства.

– Да, сэр. – Боба Стара снова удивил невысказанный вопрос в глазах отца, и он не смог ответить на него. – Я не забуду.

Он вышел из Яшмовой Комнаты вместе с командором Каламом и внезапно остановился, увидев Жиля Хабибулу, сидевшего в полусне в кресле в широком коридоре.

– А мои телохранители? – быстро спросил он. – Они полетят?

Темное лицо командора потеплело, согретое старыми воспоминаниями.

– Жиль и Хал? – Он быстро кивнул. – Это хорошие люди. Мы, как тебе известно, когда–то служили вместе. Бери их на борт.

На «Непобедимом» позади штурманской каюты была задраенная дверь, которая вела в длинный салон, присутствие которого на боевом корабле удивило Боба Стара. Золотистый свет из скрытых источников падал на роскошный мех тяжелых шкур. Цвета бледной слоновой кости стены были увешаны дорогими гобеленами с Титана. Массивная мебель, черная с серебром, была роскошно–проста. Длинные книжные стеллажи и оптифон с высокими ячейками для музыкальных записей и драм нескольких планет выдавали эстетические наклонности хозяина комнаты.

«Непобедимый» плыл прочь от Солнца, прочь от желто–красного Марса и зеленоватой крапинки Фобоса. Гудящие геодины – электромагнитные геодезические дефлекторы на языке инженеров – действовали над переносом каждого атома корабля, груза и экипажа из координат привычного четырехмерного пространства, так что корабль двигался, огибая пространство–время, а не напрямик.

В этом скрытом салоне, однако, даже вибрирующий стон геодинов не был слышен, словно они находились в ином пространстве. Ничто не рождало даже малейшего чувства огромной скорости и ускорения корабля. Резкость охлажденного искусственного воздуха напоминала весну в лесах далекой Земли.

– Садись, Боб. – Джей Калам кивнул на огромное кресло, но Боб Стар чувствовал себя слишком напряженным и взволнованным, чтобы сесть. – Я хочу рассказать тебе об узнике, которого мы зовем Меррин, и о несчастливых обстоятельствах, которые заставили нас возложить на тебя эти обязанности.

– Этот человек… – Боб Стар пытался выглядеть спокойно, однако сухой голос дрожал и выдавал его. – Этот человек, которого вы зовете Меррин… Это не… Это не Стивен Орко?

На длинном лице командира появилась тень встревоженного изумления.

– Это первейший секрет Легиона! – Тихий голос звучал напряженно, а темные глаза пристально вглядывались. – Тайна, которую ты не имел права знать до сегодняшнего дня. Как ты узнал?

– В Яшмовой Комнате, когда мать описала мне заключенного, – сказал Боб Стар. – Я знал Стивена Орко и знал, что похожего на него быть не может. Но я думал… – Голос его сел, и пальцы бессознательно приблизились к бледному треугольному шраму на лбу. – Я думал, что он мертв.

– Я рад, что ты узнал именно так. – Похоже, командор успокоился. – Потому что Стивен Орко мертв и по хоронен для всех, кроме нескольких доверенных. – Лицо его вновь помрачнело. – Когда ты с ним познакомился?

– Девять лет назад. – Голос Боба Стара звучал хрипло. – На Земле, в Академии. Он был в секции выпускников во время моего первого семестра. Красивый, блестящий. Поначалу он мне понравился. Однако потом…

Он вдруг замолчал. Лицо его было бледным и твердым.

– Что случилось, Боб? – В голосе удивленного Джея Калама послышалось сочувствие. – Вы поссорились?

– Это было наше дело. – Боб Стар холодно кивнул. – Несколько лет я мечтал найти его после окончания учебы и уладить эту проблему. Но потом, в Юпитерианском Мятеже, он показал Легиону, кто он на самом деле. И мне кажется, что он заслужил смерть за измену. – Он пристально посмотрел на высокого командора. – Каков был приговор?

– Ты можешь прочесть его в деле, – тихо сказал командор. – Однако сначала ты должен рассказать мне о себе и о Стивене Орко.

– Я не могу. – Боба Стара охватила паника. – Я никому не говорил, даже родителям.

– Я должен знать, – тихо настаивал Джей Калам. – Потому что твое назначение может оказаться последствием этого инцидента – что бы это ни было.

Боб Стар мгновение глядел на Джея Калама. В лице его была давняя горечь. Он кивнул.

– Вам известно о традициях дедовщины в Академии?

– Офицеры всегда относились к этому терпимо, – сказал Джей Калам. – Считается, что это неплохо для дисциплины.

– Может быть, в обычных случаях. – Боб Стар беспокойно пожал плечами, словно пытаясь стряхнуть старую горечь. – В общем, вы знаете правило, что каждый кадет должен выполнять по одному приказанию от каждого парня из выпускной секции?

Командор спокойно кивнул.

– Я не думаю, чтобы в обычных случаях это было плохо, – продолжал Боб Стар. – Выпускники обучаются быть офицерами, а новички обучаются дисциплине. Команды обычно безвредны, и я полагаю, что обычай так же способствует товариществу, как и дисциплине.

В его голосе задрожало жестокое чувство.

– Но Стивен Орко не был обычным студентом. Великан. Он выглядел чертовски привлекательно – огромный такой атлет. Волосы у него были рыжие как пламя. Глаза особые – яркие, холодные, голубые, и всегда светились злобой. Инструкторы обычно говорили, что он самый выдающийся кадет в Академии.

Прищуренные глаза Боба Стара смотрели мимо Джея Калама на темные участки бесценных гобеленов с Титана. Боль старой раны заставила его забыть благоговение перед высоким командором. Слова вылетали быстро, твердые как ледяные осколки.

– Настоящих друзей, по–моему, у Стивена Орко не было. Все парни в душе боялись его. Хотя он был довольно популярен. Эта замечательная сила и злобное коварство причиняли неудобство его врагам. Более того, он даже как–то очаровывал своей злобой.

Он был прирожденным лидером. Безрассудная смелость дополнялась в нем необычными способностями. И он имел честолюбие, чтобы развивать способности. Он пытался преуспеть во всем, и обычно с успехом. Мне казалось, что он относился с ревнивой нетерпимостью к любому сопернику. Он никого не любил. Он был совершенно эгоистичен в дружбе.

Меня он возненавидел с первого дня.

Командор был слегка удивлен.

– Ты знаешь, почему?

– Полагаю, ревность, – сказал Боб Стар. – Он знал, что я наследник Джона Стара. Он предположил, что я выбран для того, чтобы занять материнское место Хранителя Мира. – Он покачал головой. – Другой причины быть не может.

– Он тебя третировал?

– С первого дня. – Нервные пальцы Боба Стара ощупывали шрам. – Он вредил мне везде, где мог. Он стремился не дать мне выигрывать награды – наверное, хотел помешать получить нужную Хранителю квалификацию. Он до печенок достал меня своими жестокими практическими шутками. До самого выпуска он портил мне кровь.

Он грустно помолчал, кусая дрожащую губу.

– Я пытался забыть, что он со мной сделал, – прошептал он. – Однако была одна вещь…

– Да, – подтолкнул его командор, – что именно?

– Это случилось однажды ночью, как раз перед окончанием семестра, – начал он внезапно, на одном дыхании. – Я гулял по лагерю один – я вымотался после первых экзаменов по геодезической навигации и был расстроен, потому что кто–то залил чернилами мой конспект и законченную курсовую работу на столе – я полагаю, что за это ответственен Стивен Орко, хотя я так и не смог выяснить это определенно.

В общем, я встретил его в темноте вместе с троицей его дружков. Или, пожалуй, мне не следует называть их дружками – они держались его из страха, а не из уважения. Они остановили меня. Стивен Орко спросил, готов ли я выполнить его традиционный приказ. Я ответил: нет. Он повернулся к остальным. Я услышал, как остальные захихикали, затем он подошел ко мне и отдал свой приказ.

Боб Стар замолчал, побледнев.

– Что это был за приказ?

– Он приказал повторить вслед за ним одно утверждение. Грязное. Он хотел, чтобы я сказал, что я не сын Джона Стара. Он хотел, чтобы я сказал, что неизвестный родственник моего отца, Эрик Претендент, был любовником моей матери и я сын этого предателя. Он хотел, чтобы я сказал, что я слабак и трус, неспособный быть Хранителем. Он хотел, чтобы я поклялся честью будущего офицера Легиона, что эта чудовищная ложь – правда. Конечно, я не стал этого делать. – Тихий голос Боба Стара стал крепнуть и хрипнуть от вернувшейся боли. – Один из его друзей возразил, что традиция не дает ему права заходить так далеко, но одного взгляда Орко было достаточно, чтобы он замолчал.

Мы были поблизости от академического музея. Он был закрыт и темен. Однако один из них проводил исследования хранившегося там старого оружия и имел ключ. Орко велел ему открыть заднюю дверь, и меня втащили в здание.

Они затолкали меня в маленькую подвальную комнату, где им не могли помешать, потому что у меня все же были друзья, несмотря на Орко. Со мной делали разные вещи, но я не говорил. Страшная гордыня Стивена Орко холодно горела в его глазах. Я думаю, это мое упорство его злило, если вы можете это представить.

Он перепробовал все обычные пытки и стал придумывать новые. Он был смышлен и питал пристрастие к такой работе. Даже после того, как трое его приятелей были напуганы, он не согласился отпустить меня.

Наконец, он послал одного из них взломать витрину и принести ржавый инструмент пыток, имевший происхождение из времен догнивания Империи, когда демократы, Зеленые, вот–вот уже должны были свергнуть разложившихся Пурпурных. Устройство было создано для того, чтобы ломать политических заключенных. Оно называлось Железный Исповедник.

– Вот как? – Командор вдруг пристально посмотрел на бледный шрам темными встревоженными глазами. – Мне кажется, что я вспомнил эту витрину. Там вроде бы есть какой–то шлем?

– Широкое железное кольцо, которое одевается на голову, – придушенно сказал Боб Стар.

– И нечто вроде трехгранного лезвия, которое вдавливается через отверстие в обруче, когда подтягиваются винты, в скальп или в череп жертвы.

Мне кажется, Стивен Орко тем самым выказывал свою зависть. Он не мог простить, что я вышел из старой императорской семьи. Будь он сыном Джона Стара или Претендента, я думаю, он затеял бы попытку восстановить Империю. Как бы там ни было, он назвал это орудие пытки пурпурной короной, и я видел, с какой свирепой яростью он надевал ее на меня.

Джей Калам по–прежнему смотрел на шрам.

– Он посмел… сделать это?

– Он велел своим приятелям держать меня, – сказал Боб Стар. – Он надел обруч мне на голову и затягивал винты, пока я не почувствовал, как по лицу бежит кровь. Он продолжал приказывать мне повторить эту мерзкую ложь. Я по–прежнему молчал, и молчание мое бесило его.

Железный Исповедник – не просто обруч и лезвие. Там есть еще одна часть, которая была сломана перед тем, как орудие принесли в музей. Орко ремонтировал ее, пока его дружки удерживали меня с лезвием в черепе. Я не знаю точно, что это было или как это действовало – в то время я не мог уделить много внимания механическим деталям. Однако Орко сказал, что там применялась сверхзвуковая вибрация, регулируемая для стимуляции болевых центров мозга. Оно выглядело как радиоусилитель. От него к трехгранному лезвию шел кабель. Действие его сводилось к тому, что голос превращался в ощущение непереносимой боли.

Стивен Орко стоял передо мной, держа устройство. В комнате было темно, но я видел его лицо в сиянии металлических трубок устройства. Волосы горели, словно огонь, голубые глаза были триумфальными, насмешливыми и ужасными. Он заговорил в маленький микрофон, и тот превращал его голос в огромные волны красной муки, бьющие в мозг.

Это было невыносимо. Но я совершенно измучился, пытаясь вырваться. Остальные были люди рослыми, тренированными атлетами. Я же был двенадцати лет, ослаб от потери крови, почти терял сознание от боли. Я ничего не мог сделать.

Орко все говорил, постепенно вращая тумблеры гнусного устройства, увеличивая интенсивность боли. Железный Исповедник был изобретен в моей собственной семье, говорил он, чтобы заставлять отрекаться врагов. Он гарантировал, по его словам, что кто угодно отречется от чего угодно. Он сказал, что устройство основано на тайных принципах политического обращения, поначалу открытых партией под названием Красные более тысячи лет назад. Усиленные ультразвуковые вибрации от лезвия могли уничтожить синапсы моего мозга, говорил он, сломать волю и подтвердить правдивость того, что он мне говорил.

И я тогда очень боялся, что закричу. Однако внезапно даже с этим криком в черепе и его голосом, горящим, как пламя, в моем мозгу, я почувствовал себя достаточно сильным. Я почувствовал, что ему меня ни за что не одолеть. Я взглянул на него и сказал, что пусть он делает любые мерзости, и пообещал убить его, как только смогу.

Кажется, это лишь разожгло его ярость. Он опять усилил боль от вибрации и сказал, что будет увеличивать ее до тех пор, пока я не стану бояться вообще кого–нибудь убивать. Затем он повторил эту мерзкую ложь и все повторял приказ, чтобы я поклялся, что это правда.

– Скажи, щенок! – орал он на меня, и голос его, дрожащий от ярости, превращался в чистую боль, идущую от лезвия в мой мозг. Затем он подкручивал усилитель. – Скажи, щенок!

Я не сказал ничего, во всяком случае, до тех пор, пока был в сознании. Но я не уверен в том, что произошло в конце. Это было как в кошмаре. Темная комната, и его лицо – гордое, яростное и угрожающее в слабом сиянии света, и голос, красной мукой стучавший в мозгу.

– Скажи, щенок!

– Я знаю, что, в конце концов, устройство ослабило мою волю. И я, должно быть, все–таки сдался. Боюсь, что так и было. – Боб Стар мгновение стоял, дрожа, стиснув небольшие кулаки. – Я не знаю, что произошло, – сказал он хрипло. – Однако сомневаюсь, что Стивен Орко отступился прежде, чем я заговорил.

Следующее, что я помню, – постель в изоляторе, повязку на голове и сестру, делающую мне укол обезболивающего. Она сказала, что Стивен Орко и его друзья принесли меня сюда на заре. Они сообщили, что нашли меня бредущим по берегу, под утесом, с разбитой головой.

Я всем сказал, что упал в темноте и случайно получил травму.

– Почему ты это сделал? – Джей Калам удивленно и неодобрительно покачал головой. – Стивена Орко наказали бы и уволили бы из Легиона. Он мог бы не получить возможности ввязаться в Юпитерианский Мятеж.

– Это была наша ссора, – хрипло прошептал Боб Стар. – Даже сейчас в моем мозгу горит вибрирующая боль, и я хочу убить его, если смогу. – Он покачал головой и снова неуверенно пробормотал: – Если смогу.

– Это почему? – Командор встревоженно поглядел на него. – Предположим, что твой долг – убить Стивена Орко, и он у тебя в руках. Неужели ты этого не сделаешь?

– Я не знаю точно. – Боб Стар вновь вздрогнул. – Я не могу вспомнить, что происходило в конце: сдался я или нет. Он пообещал сломать меня, сделать так, что я никогда никого не смогу убить. Боюсь… боюсь, что так он и сделал. Потому что я думаю, что мой мозг поврежден ультразвуковой вибрацией, или что там было. У меня в голове осталась пульсирующая боль. Маленький молоточек красной боли, стучащий днем и ночью. За девять лет он не исчез.

Лицо Боба Стара было белым, и струйки пота исчертили его лоб.

– Я не был трусом до той ночи, – хрипло прошептал он. – Я не был ничтожеством, которое он хотел из меня сделать. – Он рухнул вдруг в большое кресло, жалко глядя на Джея Калама. – Но сейчас, командор, я не знаю.

ЧЕСТЬ ЛЕГИОНА

Высокий командор некоторое время стоял, почесывая длинными пальцами острый выступ челюсти и изучающе глядя на Боба Стара.

– Я рад, что ты мне об этом рассказал, – сказал он наконец, и голос его был тих и очень серьезен. – Я знаю, что ты чувствуешь, потому что когда–то я тоже думал, что убить человека для меня невозможно. – Темные глаза на мгновение приоткрылись, и лицо обрели резкость, словно к нему вернулось воспоминание боли. – Однако иногда это необходимо. Я научился этому очень давно и очень давно понял, что могу это сделать.

Он вдруг шагнул вперед.

– И ты должен, Боб. Можешь и должен. Дело обстоит так, что весьма возможно, что убить Стивена Орко будет твоим долгом.

Эти тихо произнесенные слова выдернули Боба Стара из кресла.

– Как так, командор? – он дрожал и пытался справиться с дыханием. – Я бы все, что угодно, отдал за эту возможность. – Что–то изменилось в его голосе, что–то заставило его прикусить губу. – Но я боюсь… боюсь, что не смогу.

Тихо прозвенел гонг. Массивная дверь открылась, впустив глубокий вибрирующий звук геодинов, на которых шел боевой корабль. Вошел стюард, вкатив маленький столик на колесах. Он отдал честь.

– Завтрак, командор, – объявил он. – На двоих.

Джей Калам молча кивнул, отпуская его. Тяжелая дверь закрылась, и снова стало казаться, что длинный, со стенами цвета слоновой кости салон где–то вдали от корабля.

– Что обусловило мой специальный долг убить Стивена Орко? – спросил шепотом Боб Стар. – И как случилось, что он все еще жив после того, как прошло столько много времени после объявления, что казнь состоялась?

– Стечение обстоятельств. – Джей Калам встал, хмурясь, игнорируя накрытый столик, оставленный стюардом. – Несчастливые последствия Юпитерианского Мятежа. Вся история этого восстания никогда полностью не публиковалась, однако сейчас я расскажу тебе ее – чтобы ты мог понять особенный статус Стивена Орко и крайнюю необходимость твоих нынешних обязанностей.

Боб Стар кивнул. Он слушал, затаив дыхание.

– Орко с самого начала был для нас загадкой, – мрачно продолжал командор. – Многие люди считали, что в нем есть что–то нечеловеческое. Может быть, так оно и есть. Наши следователи вели работу с того момента, как он стал предателем, и все же ничего не узнали об его происхождении.

– Но я помню его родителей, – вмешался Боб Стар. – Они посещали его в Академии незадолго до… той ночи. – Он вновь обнаружил, что держится за шрам, и опустил руки. – Он устраивал в их честь вечеринку. Он пригласил всех моих друзей, и они оставили меня.

– Это лишь приемные родители. Приемный отец, Эдвард Орко, похоже, нашел его, когда тот был всего лишь ребенком, при особых обстоятельствах. Орко был преуспевающим промышленником. Он имел обширные владения среди астероидов. Он держал дом на Палладе.

Все, что мы знаем теперь о том как Орко нашел Стивена, наши люди выяснили у его старых слуг.

Это случилось около тридцати лет назад. Орко путешествовал к Марсу на космической яхте. Он и его жена посетили некоторые из их владений, разбросанных на малых астероидах, и отправились на Марс провести сезон отдыха. Путь завел их далеко от обычных космических линий.

Примерно в сорока миллионах миль от Марса их навигатор обнаружил необычный объект, дрейфующий в космосе. Его засекли метеоритные детекторы, однако это был не обычный метеорит. Доклад навигатора настолько заинтересовал Орко, что он повернул назад, чтобы исследовать объект. Это оказался цилиндр из магниево–литиевого сплава восьми футов в длину. Он имел тщательно подогнанный винтовой колпак, запечатанный в нескольких местах черным сургучом. На каждой печати был занятный алый символ: витой крест – крукс анзата, древний символ жизни – над скрещенными костями.

Орко вышел в космическом скафандре для изучения объекта. Он решил взять его на борт, в воздушный шлюз, и открыть. Жена возражала. Скрещенные кости, настаивала она, означают опасность. Форма и размеры объекта напоминали гроб, и она предположила, что там может находиться умерший от какой–нибудь заразы человек.

Но Эдвард Орко был человеком твердым. И неудивительно – кто бы еще на дальней границе смог добиться удачи? А его любопытство основательно разгорелось. В конце концов, цилиндр затащили в воздушный шлюз. Потом, когда никто из экипажа не вызвался добровольцем, он заперся в отсеке с цилиндром сам. Он вскрыл печати и отвинтил колпак.

Стенки цилиндра были толстыми и тщательно изолированными от космического холода. Внутри он был заполнен резервуарами с кислородом, водой и жидкой пищей. Там были нагреватели и термостаты, и конденсаторы для осушения воздуха. Короче говоря, это был маленький космический корабль, только без двигателя.

Среди аппаратуры в чем–то вроде колыбели лежал Стивен Орко. Рыжеволосый младенец возрастом меньше года. Он был голым и ничего не говорило о его личности. И уж очевидно, что он ничего не мог рассказать о своей истории. Эдвард Орко постоянно искал информацию, обещая большое вознаграждение, однако ничего стоящего не получил.

Стивен Орко имел, так сказать, несколько необычную внешность. Один взгляд больших голубых глаз завоевал сердце бездетной супруги Эдварда Орко. Чета усыновила младенца. Они дали ему все преимущества, которые позволяло их богатство, даже добились его приема в Академию.

– Его собственные способности вполне позволили бы ему обойтись своими силами, – вмешался Боб Стар. – Он мог получить любое образование, какое бы захотел.

– Как бы там ни было, – продолжал Джей Калам, – он закончил учебу с высшими почестями. Он отправился на службу и быстро стал делать карьеру, соответствующую его способностям. Через четыре года он уже имел под началом собственный корабль. Еще меньше чем через два года он получил назначение командиром Юпитерианского Патруля.

Я надеюсь, что ты знаешь, что спутники Юпитера населены по большей части беглыми Пурпурными – врагами демократического Зеленого Холла. Они переселились туда после того, как была свергнута Империя, два столетия назад.

– Я знаю, – согласился Боб Стар. – Мой дед родился на Каллисто.

– Через год он вступил в командование Патрулем, – продолжал командор. – Мы вначале получали ультракоротковолновые сообщения от Стивена Орко о том, что он замечает неожиданные волнения среди Пурпурных. Однако он утверждал, что держит ситуацию в руках, и не просил подкреплений.

Несколько недель мы бездействовали, пока группа беженцев не прибыла на Цереру на космической яхте с информацией о том, что Стивен Орко сам являлся вдохновителем мятежа, и о боях, которые начались, когда его заговорщики напали на патрульных. Гражданские сторонники Зеленого Холла систематически умерщвлялись.

Я отозвал все, какие возможно, корабли Легиона к окрестностям Марса, даже с Меркурия и Контр–Сатурна…

– Я помню, как нам рассказывали об этом в классе, в Академии, – сказал Боб Стар. – Я не видел Стивена Орко с того времени, когда он меня пытал. Я пытался поступить во флот, но рапорт принят не был.