Текст книги " Десятые звездные войны"

Автор книги: Джек Уильямсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)

Он схватил руку Боба Стара.

– Но ты помнишь, парень? Не выдавай Жиля за то, что он распустил, свой глупый язык. Твой отец – жесткий человек. Хотя мы с ним и товарищи по великому путешествию к Убегающей Звезде. Ты помнишь?

– Я держу слово, – сказал Боб Стар. – Но что тревожного в этой комете?

– Она не похожа на другие, – сказал старик. – Это не какое–нибудь хрупкое создание из гальки и ионизированного газа, и оно больше, чем любая другая комета. Астрономы не знают, что это такое. Однако оно двенадцать миллионов миль в длину, дружище, вообрази себе! Чужеродное тело, несомое среди звезд космическим течением.

Боб Стар в изумлении шагнул назад.

– Понятно, – произнес он хрипло. – А что еще?

– Астрономы рвут на себе волосы, парень. Так сказал нам твой отец. Потому что эта штука нарушила все их расчеты. Движение ее совсем неправильное. Когда притяжение солнца должно было увеличить ее скорость, она остановилась!

Затуманенные, окаймленные красным глаза старика быстро оглядели сад, темное небо и торопливо вернулись к Бобу Стару. Того просто потрясло, что Жиль Хабибула напуган.

– Что же ее остановило?

– Об этом не знает никто в Системе. – Скрипучий голос стал тише. – Сейчас она просто висит сама по себе! До нее пять биллионов миль – далеко за Плутоном. Это не движение кометы, Боб. Так может остановиться только космический корабль – если ты можешь представить себе космический корабль двенадцати миллионов миль в длину.

– Что еще? – Боб Стар стоял в напряжении – страх в нем смешался с возбуждением. – Что случилось потом?

– Это все, что я знаю. Еще, правда, то, что Совет встревожен. Тут их винить не за что! Затем–то и отозвали твоего отца на Землю, чтобы он встретился с ними в Зеленом Холле. Они установили цензуру на любые новости о комете – словно людям не может повредить военный секрет!

– Интересно, что они задумали?

– Это совершенно секретно, но мне известны слухи, которые ходят в Легионе. – Старик подозрительно оглянулся и осмотрелся. – Я полагаю, ты слышал о «Непобедимом»?

– Новый боевой корабль?

– Величайший корабль из построенных когда–либо Системой. – В голосе Жиля Хабибулы внезапно зазвучала гордость. – Тысяча футов в длину, вооружен вихревой пушкой – великое новое оружие, с помощью которой мы выиграли войну со Стивеном Орко. Почти такая же страшная штука, как секретное оружие твоей матери.

– Я знаю, – нетерпеливо прошептал Боб Стар. – Дальше.

– Я не храню особых тайн, парень, – проскрипел старый голос. – Все, что я знаю, – это слухи в Легионе. Однако я слышал, что на «Непобедимом» находится экспедиция, которая должна выяснить, что внутри этого зеленого облака движет кометой, как кораблем.

Толстые пальцы вцепились в рукав Боба Стара.

– Ты помнишь, парень? – взмолился Жиль Хабибула. – Ты не расскажешь своему отцу?

Боб Стар стоял очень прямой в своей форме без знаков отличий, его темная голова, открытая холодному и далекому солнцу, высилась теперь под тающим полумесяцем Марса. Пальцы правой руки поглаживали, как они делали часто, треугольный шрам на лбу. Загорелое лицо было озабоченным.

– Не волнуйся, Жиль, – сказал он тихо. – Я не скажу.

И вдруг он взорвался:

– Итак, мой отец велел тебе скрывать это от меня? Он боялся, что я не перенесу шока? А почему он не прикажет тебе баюкать меня на руках?

ХРАНИТЕЛЬ МИРА

Боб Стар снова спешил к куполу обсерватории. Жиль Хабибула торопливо переваливался следом, вглядываясь в черное небо и вздрагивая при каждом шорохе ветра в черепицах, словно его рыбьи глаза уже увидели некоего неприятного посетителя, спускающегося с кометы на крышу.

Возле маленького купола Боб Стар помедлил. Он стоял у края крыши, возле низкого парапета из стекла пурпурного цвета. Вдали, под ним, простирался Фобос – маленькая луна, столь крошечная и угловатая, что казалась одиноким горным пиком под дворцом, плывущим в пространстве, оторванным от своего мира. Хотя она была зеленой от посаженных лесов и сияла искусственными озерами.

Он мог припомнить те времена, когда она для него была достаточно большой и красивой, чарующая победа планетарных инженеров, – ее узкие аллеи были полны любых нужных ему приключений. Но это было в детстве, прежде чем его отправили в Академию Легиона. Сейчас она была для него лишь местом заключения.

Жиль Хабибула уселся на солнышке на скамейку. Он порылся в карманах расстегнутой формы и нашел небольшую пустую фляжку с мерной шкалой на боку. Он подержал ее против солнечного света, и глаза его хмуро взирали на единственную капельку любимого вина.

– Давай, давай, парень, – печально прошептал он. – Если тебе так уж необходимо глядеть в призрачное лицо смерти. Бедный старый Жиль подождет тебя. Он уже ни для чего не пригоден – может разве что жарить свои больные кости на солнце.

В прохладном сумраке обсерватории Боб Стар сел за телескоп. Его механизмы тихо гудели, быстро отвечая на его прикосновения. Огромная труба вращалась, обыскивая пространство фотоэлектрическим глазом, и бледный электронный луч пробегал по вогнутому экрану.

Боб Стар склонился к экрану. Это был колодец тьмы. В нем плясали белые точки. Он знал, что самая яркая – троекратно увеличенная звезда Виндемиатрикс. Поблизости от нее он обнаружил пятно бледно–зеленого цвета, странно размытое.

Он увеличил электронное умножение. Виндемиатрикс и дальние звезды выскользнули из поля зрения. Комета висела в одиночестве и быстро росла. Форма ее была удивительной – необычно совершенный эллипсоид. Он подумал, что она похожа на зеленоватый футбольный мяч, заброшенный в Систему из ночи космоса. Но кем?

– Двенадцать миллионов миль в длину, – хрипло пробормотал он. – Это значит, что это не может быть твердой материей. При такой низкой плотности оно должно быть полым. Но что внутри?

Воспользовавшись лучевыми фильтрами и спектроскопом, поставленными на полную мощность, он попытался проникнуть под смутную зеленоватую вуаль – безуспешно. Он вскочил на ноги и выключил прибор, беспокойно щелкнув пальцами. Он вышел наружу, туда, где сидел Жиль Хабибула.

– Бесполезно, – пробормотал он. – Я обнаружил облако вокруг нее, однако вглубь заглянуть не удалось.

Он вновь вздрогнул. Ибо никогда не приходилось видеть ничего столь же сверхъестественного и столь же непонятно–ужасного. Комета угрожала проклятиями тайн темных межзвездных пространств, из которых она явилась, и сама ее огромная величина гнетуще действовала на разум. Это было нечто вне мерок и масштабов человека, как человек непостижим для микроскопических инфузорий, кишащих в водяной капле.

– Ну что ж, парень, ты посмотрел на нее. – Жиль Хабибула радостно вскочил на ноги. – Лучшие астрономы в Системе не сделали ничего большего. Давай поедим прежде, чем нас постигнет кара.

Боб Стар молча кивнул. Его разум был по–прежнему отвлечен и не реагировал ни на что. Он находился на полпути назад по крыше, когда старый солдат вдруг остановился, так неожиданно показав на запад, как будто увидел саму комету.

Повернувшись, Боб Стар увидел белую стрелу, из которой вырывалось бледно–голубое пламя. Она двигалась по дуге над ржавым полумесяцем Марса и все увеличивалась в небе. В воздухе раздался хрустящий шепот. Черепица затряслась над волной звука. Серебряное веретено промелькнуло над головой, так близко, что он смог различить черные пятна наблюдательных портов и узнать «Звезду–Фантом».

– Мой отец. – Он почувствовал, как крыша слегка дрожит при спуске корабля на огромную площадку, что венчала центральную башню. – Он знает все о комете и о том, что предпринимает Зеленый Холл.

– Твоя мать ждет в Яшмовой Комнате, – сказал Бобу Стару стражник в коридоре. – Пришло ультракоротковолновое сообщение от Джона Стара. Он идет, чтобы встретить ее там.

Яшмовая Комната была огромной, ее высокие стены были облицованы яшмово–зеленым стеклом и полированным серебром. С двух сторон огромные окна выходили на темно–зеленый и ярко–серебряный ландшафт спутника. Пол и массивная меблировка были из венерианского красного дерева и отливали рубиново–красным.

Его мать, та, что прежде была Аладори Антар, сидела в огромном кресле, которое делало ее совершенно крошечной. Когда он вошел, она подняла на него глаза, и быстрая улыбка согнала тень тревоги с ее лица. Он подумал было, насколько серьезны должны были ее мысли, но она сказала только:

– Ты рано встал, сынок.

Он задержался возле дверей, чувствуя себя болезненно–неуклюже. Она была очень красивой, и он знал, что она старается быть доброй. И все же, когда все напоминало ему о ее великой ответственности, она становилась личностью, слишком возвышенной и знаменитой, чтобы быть его матерью. Он нервно спросил:

– Отец идет сюда?

– Он только что приземлился. – Радость сделала ее опять человечной. Ему захотелось подбежать и обнять ее. Глаза его почему–то наполнились слезами. Он импульсивно двинулся к ней, однако услышал:

– Твой отец послал весточку с просьбой ждать его здесь, одной. Пожалуй, тебе лучше выйти, Боб, всего лишь на несколько минут.

Это остановило его. Он стоял, глядя на нее. Пальцы его свирепо скручивали полу кителя. Ткань выскользнула из пальцев, и он невидяще уставился в пол.

– Что случилось, Боб? – Покинув подобное трону кресло, мать быстро направилась к нему. – Что–нибудь не так? Почему ты так странно смотришь?

Она ласково взяла его за руку.

– Ты дрожишь. Ты болен?

Он затряс головой, гневно моргая сквозь слезы.

– Я не болен, – хрипло пробормотал он. – Если бы только ты не обращалась со мной так!

– Боб! – Ее лицо стало огорченным. – Я не хотела показаться недоброй…

– Ты слишком добра! – оборвал он ее грубо. – Но я хочу, чтобы мне доверяли. Я хочу иметь возможность жить, как мне хочется, – даже если это означает возможность погибнуть. Я не могу оставаться здесь взаперти, когда в мире происходят события. – Он сдержал всхлипывание. – Если ты хочешь быть действительно доброй, отправь меня исследовать комету на «Непобедимом».

Она быстро шагнула назад, внезапно побледнев.

– Я не знаю, как ты узнал… – Мгновение она молчала, потом печально покачала головой. – Я сожалею, Боб, – сказала она. – Я не представляла, что именно ты чувствуешь. Мы с Джоном очень горды, что тебя выбрали следующим Хранителем Мира. – Она вопросительно посмотрела на него. – Разве это не обещает тебе вволю опасностей?

– Но как я могу научиться противостоять опасностям? – устало спросил он. – Если ты и отец нянчитесь со мной, как с ребенком. Сторожите как заключенного!

– Надеюсь, мы не слишком тебя ограждаем. – Пододвинувшись к нему ближе, она, казалось, выжидала. – Есть… есть кое–что, что мне следовало бы рассказать тебе, Боб.

Он напрягся, внезапно уловив серьезность в ее голосе.

– Тебе известно, Боб, что в Академии ты получил блестящие отзывы – мы с твоим отцом очень горды этим. Только один студент закончил ее с более высокой оценкой. Это был Стивен Орко.

Он сморщился при этом имени, и пальцы его инстинктивно поползли к шраму на лбу.

– Когда ты обучался, Боб, командор сказал нам, что встревожен насчет тебя. Он думал, что ты слишком перенапрягся, пытаясь обогнать Орко. Он показал нам доклад медиков. Они сходились во мнении, что ты близок к нервному срыву, и порекомендовали для тебя год полного отдыха, прежде чем ты снова будешь привлечен к какой–нибудь службе. Он предупредил, чтобы мы ничего не говорили тебе о докладе, пока тебе не будет лучше.

Она обнадеживающе улыбнулась.

– Я уверена, что сейчас с тобой все в порядке, – сказала она. – Но ты здесь именно поэтому.

Боб Стар смотрел мимо нее, на окно и близкий изломанный горизонт.

– Мне повредило не то, что я перетрудился, – тихо прошептал он. – Это был Стивен Орко…

Однако мать уже не слышала его. Он повернулся и увидел, что в комнату вошел отец. Джон Стар четким шагом шел по широкому красному полу, стройный и подтянутый, и, как всегда, в зеленой форме Легиона.

Крепкий и изящный, он выглядел ненамного старше, чем его сын. Он сразу направился к Аладори, почтил ее кратким солдатским поцелуем и вручил ей тяжелый запечатанный пакет.

– Дорогая, это приказ Зеленого Холла, Совета. – Серьезный, сосредоточенный, он повернулся к сыну. – Роберт, – сказал он, – я хочу поговорить с твоей матерью наедине.

Боб Стар стоял безмолвно. Яшмово–зеленые стены были холодны как лед. Красный пол – сама страшная пустота. Колени его были готовы вот–вот подогнуться, и удержаться ему было не за что.

– Прошу вас, сэр…

Пересохшее горло перехватило.

– Пусть он останется, Джон, – быстро сказала мать.

– Если это о комете, – хрипло пробормотал он, – то я уже видел ее.

– Да, о комете. – Джон Стар взглянул на Аладори и коротко кивнул. – Ты можешь сесть, Роберт.

Он с благодарностью рухнул в огромное кресло и вцепился в красное дерево, пытаясь унять дрожь в руках. Он увидел, что большие глаза матери медленно поднялись на Джона Стара от листа, который она вытащила из пакета. Ее лицо побелело от небывалого огорчения.

– Джон. – Ее голос был очень тих. – Это приказ уничтожить объект в Вирго с помощью АККА.

Джон Стар по–военному четко кивнул.

– Резолюция уничтожить кометарный объект была одобрена Советом восемь часов назад, – сказал он быстро. – Я доставил тебе приказ на полной скорости «Звезды–Фантома» – рекордный перелет.

Большие серые глаза на миг задержались на лице Джона Стара.

– Джон, – очень тихо сказала Аладори, – ты знаешь, о чем ты просишь меня?

– Конечно. – Джон Стар поглядел на нее раздраженно. – Я выступил перед Советом, требуя действий. Отказ был вполне возможен. Имели место сентиментальные возражения.

– Возможно, я сентиментальна, – сказала она, – однако я не хочу уничтожать объект, пока у нас есть время. Потому что это нечто совершенно чудесное, настолько чудесное, что никто из наших ученых не отважится сказать, что это такое.

Она быстро подошла к нему.

– Не можем же мы вычеркнуть его из существования, не выяснив даже, что это такое?

– Можем и должны. – Все еще стоя, Джон Стар потянулся всем телом. – Подумай об аргументах в пользу уничтожения неизвестного объекта и о существах, которые, похоже, оперируют им как кораблем. Репортеры уже подобрали для них словечко, прежде чем мы установили цензуру. Кометчики!

Их наука, скорее всего, намного опережает нашу, разве что они вряд ли обладают твоим оружием. И враждебность их настолько же несомненна, как и их могущество.

В голосе Джона Стара послышался ораторский звон, словно он цитировал свое выступление перед Советом.

– На Земле и повсюду в Системе закон выживания заставляет даже наиболее близкие и родственные жизненные формы убивать друг друга. Кометчики не могут быть нашими родственниками, поскольку они – явно успешная и эгоистичная жизненная форма, какими бы они ни выглядели.

Аладори покачала головой.

– Я не уверена в твоей логичности.

– Сентименталисты в Совете пытались поставить ее под сомнение, – ответил Джон Стар. – По счастью, кометчики уже предоставили нам самое убедительное доказательство своих враждебных намерений.

Он драматично помолчал, и Аладори тихо спросила:

– Какое именно, Джон?

– Они уже посетили большинство наших планет.

– Люди, – спросил Боб Стар, – действительно их видели?

– Не точно. – Джон Стар не отвел взгляда от жены. – Существа с кометы являются, или делают себя такими на случай визитов, невидимыми. Но они оставляют достаточно следов.

Аладори быстро спросила:

– Что они сделали?

– Они прибыли в какой–то массивной машине, силовые поля которой были достаточно для того, чтобы нарушить нашу ультракоротковолновую связь. Очевидно, первой их целью было разведать нашу оборону – невидимый корабль уже приземлялся возле некоторых из баз Легиона. На Земле двадцать четыре часа назад налетчики уничтожили четырех охранников, причем ужасным оружием. Они проникли в запертое подземелье, которое мы считали неприступным. Они скрылись с драгоценным военным секретом.

Джон Стар быстро подошел ближе к жене. Внезапно оказалось, что он уже не солдат и не оратор, а только человек, умоляюще говорящий.

– Прошу тебя, дорогая! – прошептал он. – Я знаю, что ты имеешь право наложить вето на первый приказ. И я знаю о той страшной ответственности, которую ты несешь. Думаю, я понимаю твои чувства. Но эта опасность слишком велика и вот–вот готова осуществиться. Откуда мы знаем, может быть, один из невидимых кометчиков находится сейчас рядом с нами, в этой самой комнате.

Он быстро оглядел яшмово–серебряное помещение. Боль сделала белым его длинное лицо, и на глазах засверкали слезы. Он импульсивно обнял Аладори. Боб Стар быстро отошел, изумленный: он почти забыл, что его отец – человек, а не только солдат.

– Это надо сделать, дорогая, – молил он, – ради тебя и ради меня!

Аладори хмуро раздвинула его руки.

– Что это за секрет, – спросила она, – который выкрали кометчики?

Джон Стар повернулся и взглянул на сына. Губы его были плотно сжаты. Он медленно кивнул, словно признал за Бобом право находиться здесь.

– Они узнали, – сказал он, – что человек по имени Меррин жив.

Боб Стар увидел, как новый прилив печали смыл краску с лица матери. Он заметил слабое потрясенное движение головы. Голос, когда она заговорила, казался странно спокойным:

– Это все меняет, если они знают о Меррине. Это не оставляет нам выбора. – Она напряженно кивнула. – Если они докопались до… этого, они просто должны быть уничтожены.

РЫЧАГ И СИЛА

Боб Стар стоял и смотрел на мать, хмурясь от раздиравших его вопросов. С лица ее не сходило острое сожаление о том, что ей предстояло сделать. Она быстро отвернулась от него и от отца. Она склонилась над маленьким столом полированного венерианского красного дерева, занявшись с несколькими маленькими предметами, снятыми ею с себя: часами, ручкой и механическим карандашом, металлическим украшением с платья, железным ключом.

– Мне уйти? – прошептал он.

Она поглядела на него, хмуро улыбнувшись.

– Можешь оставаться, – сказала она. – Придет день, и ты станешь Хранителем Мира. Хотя здесь мало что можно увидеть. – Она поглядела на безвредные, казалось бы, предметы на столике. – Ты можешь смотреть тысячу раз, однако так и не узнаешь тайны, – добавила она, – потому что управление АККА более чем наполовину психическое.

Она снова была занята. Со сноровкой, говорившей о долгой практике, она отвинтила колпачок с авторучки и, сняв два крошечных первичных диска с нижней части корпуса часов, соединила их с ней. К механическому карандашу, рабочие части которого послужили прекрасными креплениями, она присоединила маленькое, странного вида сооружение. Платиновая цепочка украшения, видимо, служила электрическим проводником, а кнопка авторучки могла действовать как выключатель.

Боб Стар посмотрел на все это и недоверчиво прошептал:

– Эта маленькая штуковина… – это все?

– Это все, что ты видишь. – Ее прекрасные глаза вновь взглянули на него, брови нахмурились под тяжестью задачи. – Это маленькое устройство – всего лишь рычаг. Сила, которая его приводит в движение, – психическая. Принцип, по которому это действует… – Она сжала бледные губы. – Принцип – секрет.

Боб покачал головой, глядя на маленький прибор.

– Ты хочешь сказать, что уничтожила Луну, когда пришельцы из космоса построили на ней крепость, с помощью вот этого?

– С рычагом подобного рода. – Она посмотрела на Джона Стара, и он благоговейно улыбнулся ей, словно они опять пережили то страшное мгновение. – Я сделала его из механизма медузиан, обломка разрушенного Зеленого Холла и сломанной игрушки.

Боб Стар, изумленный, придвинулся ближе.

– Кажется невозможным, что ты можешь уничтожить что–либо такое огромное, как комета, с помощью этой штучки.

– Размеры не имеют значения, – ответила она тихо. – Как и расстояние. Это маленькое устройство, которое ты видишь, – всего лишь рычаг, не забывай, посредством которого сила может быть приложена к любому объекту во вселенной. – Она взглянула вверх, все еще хмурясь. – Эффект – фундаментальное, абсолютное изменение кривизны пространства, что приводит материю и энергию к невозможному абсурду.

Боб Стар мгновение молчал, не двигаясь и не дыша.

Он откинулся в кресле, изумленно вздрагивая и глядя на хмуро улыбающуюся женщину. Она не была больше его матерью, а кем–то странным и ужасным, как, наверное, сами кометчики. Лицо ее светилось тихой бесстрастной сосредоточенностью.

– Мама… мама, – прошептал он хрипло, – ты словно… словно богиня.

Казалось странным, что она услышала его, будучи совершенно отвлечена. Однако она повернулась к нему и сказала:

– Быть богиней, Боб, – это одиночество.

Она отвела глаза. Несколько секунд она работала молча, устанавливая устройство. Но неожиданно она опять оторвалась от него, чтобы взглянуть на сына.

– Боб, есть еще одна вещь, которую ты должен знать, поскольку ты избран следующим Хранителем. Причина того, что Хранитель должен быть только один, – причина и того, что тайна должна быть тайной и для тебя, до тех пор, пока врачи не решат, что я больше для этой цели не гожусь.

Он кивнул, затаив дыхание и ожидая.

– Пользуясь тем же термином, скажу, что здесь только один принцип.

– Что? – У него перехватило дыхание. – Я не понимаю.

– Принцип только один. Это не буквальное утверждение, однако точка опоры только одна, и это все, что я могу тебе сейчас сказать. Ты должен понять лишь одно: если два человека знают тайну и пытаются одновременно применить свои рычаги, ни у одного из них не получится. Если бы мы с тобой независимо друг от друга попытались это сделать, то ни у тебя, ни у меня не было бы успеха.

– Я понял. – Побуждаемый, внезапным позывом, он быстро двинулся к ней.

– Что с тобой? – резко спросила она. – Ты мне скажешь потом.

– Тебе плохо, мама?

– Ничего болезненного. – Серые глаза снова поднялись, блестя сосредоточенностью, которой он не мог понять. – Ты поймешь, что знаниями нельзя разбрасываться там, где это может быть небезопасно.

– Ты хочешь сказать… – Он знал, что она имела в виду, но неожиданно не смог сказать этих слов. – Ты боишься?

Она медленно покачала головой. К его изумлению, она улыбнулась.

– И не думала, – тихо прошептала она. – И ты не будешь, после того, как побудешь с мое Хранителем Мира. Я думаю, что сегодня обязанности Хранителя Мира могут показаться тебе страшным наказанием. Однако наступит время, когда ты увидишь, что есть самое почетное, и великое вознаграждение за нашу особую службу.

– Я… я этого не увижу. – Ожидающие его обязанности вокруг показались ему огромными и страшными, и он вновь почувствовал себя ничтожеством. – Но… я прошу прощения, мама. – Он протянул руку, чтобы коснуться ее руки. – Я прошу прощения, что был вспыльчив и вынудил тебя оставить меня здесь.

Она взяла его за руку и сочувственно пожала ее, и затем опять быстро отошла к похожему на игрушку устройству на столике, которое было рычагом для превращения целых планет в ничто. Когда он увидел выражение на ее лице – тихую властность, почти святость и согласие принять в качестве награды саму смерть, собственные его волнения показались ему детскими. Она закончила работу и, выпрямившись, взглянула в лицо Джону Стару.

– Готово, – сказала она.

– Так используй его.

Она взяла маленькое устройство и понесла его к огромному западному окну. Последовав за ней, Боб Стар трясся от страха. Он облизал губы и хрипло прошептал:

– А можно его применять внутри здания? И найти комету без телескопа?

– Я могу. – Она хмуро оглянулась. – Рычагом управляет психическая сила. Опасность не грозит никому, только объекту, против которого она направлена. А от телескопа мало толку, потому что свет слишком медлительный, чтобы показать правильное местонахождение цели. То, что я называю точкой опоры, находится за пределами пространства и времени.

Она повернулась, чтобы поднять маленькое устройство. Красивые руки были белыми от напряжения и, тем не менее, уверенными. Казалось, она вглядывалась в отверстия в двух крошечных металлических дисках, хотя комета сейчас, днем, была невидима для глаз Боба Стара. Палец ее уже двигался, чтобы коснуться выключателя, когда Джон Стар подскочил и схватил ее за руку.

– Подожди! – прохрипел он.

За их спинами Боб Стар увидел в небе бледное пятно голубого пламени. Он услышал шепот и громоподобный рев дюз. Воздух ожил дрожащим звуком, и он заметил гору белого металла, сверкающую за окном. Затем красный пол вздрогнул, и дюзы неожиданно затихли.

– Это «Непобедимый»! – В наступившей тишине голос Джона Стара показался неожиданно слабым и далеким. – Должно быть, командир Калам последовал за мной, и я не могу представить, зачем. – Он медленно повернулся от окна к Аладори. – Думаю, нужно подождать, пока мы узнаем.

Боб Стар подбежал к ним. За окном, в тысяче футов внизу и на расстоянии мили от них, находился огромный корабль – слишком большой для посадки на башню. Он вынужден был опуститься в лесу – деревья вокруг него были вырваны с корнями и горели, подожженные огнем из дюз. Даже с этой высоты он казался в буквальном смысле непобедимым, и его блеск вызывал у зрителей гордость за Легион и человечество. Это была самая величественная машина, сделанная когда–либо людьми. Геодиновый двигатель позволял ему достигать звезд. Новые рефлекторы делали несокрушимым его корпус. Могущественное оружие – атомная вихревая пушка – могло распылять целые планеты.

Из корпуса у него на глазах вылетел реактивный самолет и быстро достиг площадки на башне. Глаза его матери, светясь надеждой, следили за ним.

– Должно быть, это Джей, – прошептала она. – Мы должны подождать.

Она опустила устройство, которое перед этим нацеливала на комету, и Боб Стар отвернулся от могучего «Непобедимого», чтобы взглянуть на прибор еще раз.

– Оно такое маленькое, – запротестовал он. – И собрано из таких привычных вещей! Оно выглядит совершенно незначительным рядом с «Непобедимым». Будто ничего на самом деле уничтожить не может.

– Это только рычаг. – Она подняла его на маленькой ладошке. Должно быть, она увидела благоговейное удивление в его глазах, потому что тихо добавила: – Я ношу его разобранным, а детали замаскированными – на всякий случай. Но, даже если собранный аппарат попадет во враждебные руки, опасности не будет. Не манипулирование устройством причиняет эффект, а знание – знание точки опоры и силы.

Боб Стар повернулся, быстро отдав честь, когда в комнату вошел Джей Калам. Как ни странно, командир Легиона, которым он был вот уж почти двадцать лет, выглядел еще менее по–солдатски, чем Джон Стар. Он был строен, смугл и высок, без единого признака военной жесткости в выправке. Зеленая с золотым форма была достаточно поношенной, однако никому бы не удалось обнаружить в ней признаки, позволяющие усомниться в джентльменстве и вышколенности владельца.

– Джон! – заговорил он от двери быстро и настойчиво. – Аладори! Вы уже уничтожили объект в Вирго?

– Еще нет, – прошептала она. – Еще бы секунду, но мы увидели твои дюзы…

– Тогда не надо. – Тонкое лицо его расслабилось, и он облегченно вздохнул. Он направился к ним, уже чуть–чуть улыбаясь. – Я боюсь, что прибуду сюда слишком поздно. Совет изменил приказ.

– Что? – В голосе Джона Стара был звон битого стекла. – Почему?

Высокий мужчина вытащил из кармана кителя второй пухлый конверт и с серьезным видом вручил его Аладори. Она торопливо открыла его, и ее серые глаза вновь улыбнулись, когда она прочла документ.

– Я рада, что ты здесь, Джей, – прошептала она тихо. – Ты спас меня от убийства… чего–то чудесного.

– Что случилось? – Губы Джона Стара были жесткими, узкое лицо бледно и решительно. – Почему изменен приказ?

Мрачноватый командир Легиона спокойно повернулся к нему.

– Джон, – сказал он, – ты знаешь, что Совет разделился при обсуждении предложения об уничтожении кометарного объекта. Сам я был против, потому что это уничтожило бы что–то большее, нежели комета. После твоего отбытия я получил разрешение выступить перед Советом, прося о более сдержанной политике…

– Но… Джей! – Голос Джона Стара прозвучал резко. – Мы уже знаем, что кометчики враждебны. Мы знаем, что они пронюхали о Меррине. Каждое мгновение существования кометы увеличивает угрозу. Она должна быть уничтожена!

Высокий командор покачал головой.

– Мне известны твои аргументы, – Джон, – сказал он медленно. – И мы все признаем, что ситуация крайне серьезная. Мы должны принять надлежащие меры для безопасности Системы. Однако мы еще не удовлетворены и не должны аннигилировать объект, не разобравшись даже, что он из себя представляет. Пока является фактом только то, что кометчики разведывают наши военные сооружения, и весьма возможно, что они пытаются защитить себя от поспешного использования такого оружия, как у Аладори. Из того, что мы знаем, их цель в приближении к Системе может оказаться совершенно мирной.

– Джей, ты пацифист в душе. – Сдерживаемый гнев потрескивал в голосе Джона Стара. – Тебе нечего делать в Легионе!

– Я не хочу нести вину за гибель неизвестного мира, – тихо ответил Джей Калам. – Не хочу уничтожить его в припадке паники. Мое дело в Легионе – защита цивилизации, а что она без справедливости и милосердия? Если мы бессмысленно уничтожим комету, я буду чувствовать, что сами мы заслуживаем такую же судьбу.

Как бы там ни было, Джон, я смог убедить нескольких членов Совета, что им не следует особенно увлекаться твоими военными речами. Первым побуждением было отозвать тебя ультракоротковолновым сообщением, но я указал на возможность того, что кометчики способны перехватить и расшифровать приказ. Здесь я видел реальную опасность, потому что я был способен почувствовать вес твоих аргументов, Джон, хотя сам я предпочитаю сдержанность. Ты опередил меня всего лишь на два часа, и я решил, что смогу обогнать тебя на «Непобедимом». Кажется, мы чуть не опоздали.

– Ты еще пожалеешь, что не опоздал. – Лицо Джона Стара было бледным и напряженным, а голос звучал хрипло, резко и страшно. – И Система пожалеет. – Он холодно кивнул на документ, принесенный Джеем Каламом. – Эта бумага – смертный приговор человечеству.

В Яшмовой Комнате повисла зловещая тишина. Наконец. Аладори молча повернулась к столу красного дерева и стала разбирать свое безвредное на вид оружие.

– Я надеюсь, ты ошибаешься, Джон, – сказал Джей Калам.

– Я не ошибаюсь, – бесцветно ответил Джон Стар. – Я не испытываю желания быть жестоким без нужды. Однако мой долг – беречь Хранителя Мира. И я не могу позволять ошибочным эмоциям становиться на моем пути. Я знаю точно, Джей: спасая комету, ты убиваешь Систему.

ЧЕЛОВЕК ПО ИМЕНИ МЕРРИН

На какое–то время в Яшмовой Комнате воцарилась жуткая напряженная неподвижность. Джон Стар стоял недвижимо и одиноко на огромном красном полу, и бледное лицо его казалось маской смерти. Что–то заставило остальных отойти от него.