Текст книги "Паутина будущего"

Автор книги: Джефферсон П. Свайкеффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава тринадцатая

Никогда в жизни, даже когда он сильно напивался, Мэддоку не приходилось встречаться с таким кошмаром. Никогда ему не было так страшно, как сейчас, когда сверху прямо на них спускалось не то привидение, не то какой-то призрак.

Оно имело какую-то неопределенную форму, все время меняющуюся и колышущуюся, словно крона деревьев под порывами штормового ветра. Оно передвигалось но паутине, действительно, как паук, не переступая с нити на нить, а как бы перекатываясь по ним. Но в сравнении с этим чуждым, таящим угрозу призраком паук был бы уютным домашним животным, знакомым и дружелюбным.

Оно сворачивалось и разворачивалось, сдвигалось и вращалось, то светлея, то темнея от тени, которую само же и отбрасывало. Его очертания были какими-то потусторонними, бесформенными, призрачными и вместе с тем упругими, грубыми и холодными. В какой-то момент оно оказалось удивительно похожим на пачку бумаги, шелестящие и трепещущие листья которой непрерывно переворачивались туда и обратно. Затем, выкрутившись и дернувшись, оно превратилось в каскады разбитых осколков стекла, рассыпающихся далеко в стороны, но непременно возвращающихся в бурлящую сердцевину призрака.

– Что это? – спросил Мэддок, с трудом владея собственным голосом.

– Что бы это ни было, считай, что оно мертво, – проскрежетала зубами Шарлин.

Она встала на одно колено и, держа двумя руками свой чоп, прицелилась прямо вверх. Капор спал с ее откинутой далеко назад головы, и медно-золотые волосы упали ей на плечи.

Острая и длинная огненная линия взметнулась вверх, прожигая воздух на своем пути. Словно молния ударила в окружавшую их паутину. Она издавала тихий, непрерывный журчащий звук, словно где-то совсем рядом струился быстрый ручей. Мэддок непроизвольно отступил назад, но не мог оторвать взгляда от этого удара. Сколько же еще чудес создал этот век, если такая хрупкая девчушка может обладать яростной энергией солнца.

Легким жестом она остановила непрерывные вспышки молнии и начала что-то делать со своим чопом. Зловещее зеленое холодное пламя взметнулось вверх, сопровождаемое неприятными прерывистыми звуками, от которого у Мэддока заныли зубы.

А наверху виляющее бесформенное чудовище словно проглотило весь этот огонь и продолжало свой путь вниз по паутине. Вспышки огня сверкали вокруг и позади него. Мэддок уже физически ощущал злобу и голод этого ужасного существа. Ему хотелось съежиться и убежать отсюда как можно дальше.

– Черт бы его побрал, – выругалась Шарлин.

И хотя внешне она казалась довольно хладнокровной, Мэддок чувствовал, что страх в скором времени парализует ее.

Да и сам он! Глядя на изгибающееся, корчащееся, ползущее вниз невероятное чудовище, он едва стоял на ногах от головокружения.

– Стенелеос! – закричал он почти визгливым от страха голосом. – Спаси нас!

Стенелеос Магус LXIV, скрестив руки на своей широкой, покрытой мехом груди, повернулся к Мэддоку. Он стоял спокойно, с полным сознанием своего безграничного могущества, но на этот раз не поднимал рук, чтобы совершить очередное чудо.

– Вам ничто не грозит, – сказал он.

Особое обаяние магической личности Стенелеоса заключалось в том, что в его голосе всегда ощущалось достоинство и какое-то благоговение.

– Спаси нас, – умолял Мэддок.

Шарлин, стоящая позади него, снова чертыхнулась. Чудовище, ползущее сверху, было сейчас от них на расстоянии не большем, чем бросок камня.

– Оно приближается!

Стенелеос посмотрел наверх и затем, словно потеряв интерес к происходящему, отвел взгляд в сторону. Этот жест больше, чем все, совершенное до сих пор высоким непонятным магом, подтвердил его могущество в глазах Мэддока. Но дьявольское создание все-таки продолжало спускаться и приблизилось к ним на расстояние примерно тридцати шагов. Затем двадцати. Десяти.

Мэддок застыл в напряжении, не в силах больше ждать. Он подался вперед и что было сил толкнул Стенелеоса. Тот повалился на спину, раскинув руки, и сорвался вниз, не успев уцепиться за висящую паутину. Перед Мэддоком промелькнуло его лицо: глаза Стенелеоса были шире, чем обычно, а его маленький рот раскрылся от изумления.

– Ложись, Шарлин. Ложись!

Они оба бросились лицом вниз и до боли в суставах вцепились в грубые жесткие канаты. Пульсирующее, кипящее создание добралось до того места, где они лежали, и в одно мгновение обволокло Шарлин и Мэддока своими расплывчатыми формами.

Мэддоку показалось, что все ветры мира налетели на него, отрывая от паутины и пронизывая его насквозь, с ног до головы. Для Шарлин это было больше похоже на «электронный» душ, под который она однажды попала, когда во время работы высокое напряжение прорвало изоляцию. Это была самая опасная ситуация в ее жизни, но, слава Богу, ток оказался ниже смертельного уровня. Сейчас она испытывала примерно такое же ощущение; волосы, образующие пушок на ее руке, встали дыбом, а голову сжала какая-то сила, большая, чем страх.

А затем все кончилось; люди увидели только, как существо нырнуло по спирали в бездонную пропасть, очевидно, в поисках более активной жертвы. Шарлин и Мэддок, вцепившись в подрагивающий канат, долго всматривались вниз – в бездну, куда исчезло чудовище.

Шарлин первая пришла в себя.

– Ты столкнул его, – сказала она осуждающим тоном.

Вздрогнув, Мэддок отодвинулся подальше от края пропасти.

– Да. – Он взглянул на нее все еще слегка остекленевшими глазами. – Да, столкнул.

На его лице появилась жалкая пародия на улыбку.

– Зачем?

– Он ничего не делал, чтобы спасти нас. – Мэддок, еще не полностью оправившийся от пережитого ужаса, начал слегка задыхаться, но в конце концов ему удалось восстановить контроль над своими эмоциями. – Он бездействовал. Я должен был что-то предпринять. Либо стукнуть его, либо прыгать туда самому.

– А ты бы решился?.. – Шарлин посмотрела на него долгим оценивающим взглядом, а затем ответила на свой же вопрос: – Да. Я вижу. Ты бы решился.

– А что еще оставалось делать? Стенелеос перенес нас сюда. Следовательно, он отвечает за нас. А он стоял и смотрел.

Оставаясь, как всегда, практичной, Шарлин тронула его за локоть.

– Надо идти. Эта гадость, наверное, здесь не одна.

– Хм… мысль правильная. – Мэддок сделал попытку встряхнуться. Потом он улыбнулся, и стало ясно, что к нему постепенно возвращается природный, местами весьма соленый юмор. – Он ведь говорил, что мы обладаем способностью удивлять его.

– Что ты и сделал, – согласилась Шарлин.

Они пошли прямо по толстым канатам паутины вверх по все более крутому склону. Впереди, где, казалось, дальнейший подъем уже невозможен, показался узел, в котором сходилось около дюжины нитей. Мэддок первым влез туда, за ним последовала Шарлин. Они на четвереньках проползли по грубым жестким клубкам, образованным сплетенными канатами. Шарлин была просто поражена и остановилась, чтобы получше рассмотреть, как сделан этот узел. Паутины-канаты были настолько толстыми, что вряд ли три человека смогли бы обхватить их, взявшись за руки. Пять канатов почти вертикально уходили вверх и карабкаться по ним совершенно не представлялось возможным. Остальные под разными углами спускались вниз. Узел, в котором все эти канаты сходились, был величиной с дом.

– Ну, и куда дальше? – вслух размышлял Мэддок.

– А что это там такое? – спросила Шарлин, показывая на круглый молочно-белый то ли волдырь, то ли водяной пузырь, приютившийся среди переплетающихся канатов. Он был почти плоский, но все же немного выпуклый, как будто от избыточного внутреннего давления.

– Понятия не имею. Выглядит словно шелковый кокон. Ты что, собираешься исследовать его?

Шарлин поспешно отдернула руки, удивившись его наблюдательности, но ее природное любопытство, как всегда, взяло верх. Она достала свой чоп, настроила его так, что энергетический луч, испускаемый им, стал исключительно тонким и острым. Затем с точностью хирурга вонзила его в гладкую, белую, круглую поверхность.

– А что, если ты вскрываешь нарыв? – сказал он. – Ты рискуешь быть облитой гноем или чем-нибудь еще менее приятным на вкус.

Шарлин бросила на него презрительный взгляд и продолжала свою операцию. Однако Мэддок заметил, что она немного отодвинулась назад, что все-таки свидетельствовало о ее осмотрительности. Он также в очередной раз подивился неограниченным возможностям ее чопа.

Он может найти старый металл под землей, изрыгает огонь, словно дракон из легенды, с его помощью можно резать, словно ножом. Поистине маленькое ручное чудо.

Подумав так, Мэддок уже решил было переключить свое внимание на какой-либо иной объект… но вдруг почему-то вспомнил Валентина с револьвером.

Валентин думал, что знает все о предмете, который держал в руках.

Мэддок подошел к Шарлин и, стоя за ее спиной, стал внимательно наблюдать, как она обращается с прибором. Он даже прищурил глаза от напряжения, решительно настроенный узнать, как работает этот инструмент или оружие.

«Безусловно, между ним и шестизарядным револьвером большая разница», – подумал он. Шарлин тем временем вскрыла поверхностный слой своего объекта, под которым появилось какое-то отверстие. Они наклонились и стали вглядываться в него, но ничего не могли увидеть, кроме абсолютной темноты. Из отверстия дул холодный сырой ветер.

– Я далек от мысли лезть на четвереньках в эту берлогу! – заявил Мэддок.

– Конечно, нет. Но… – Шарлин немного подумала, затем подрегулировала свой чоп.

Теперь он испускал вперед сноп огня, более яркого, чем самый мощный прожектор самого современного электропоезда. Она, направив свет внутрь отверстия, стала поворачивать чоп в разные стороны. Выглядывая из-за ее спины, Мэддок мог различить особенности освещаемого ландшафта. Он увидел деревья и газоны, а чуть подальше какую-то низкую стену.

Мэддок оторвал взгляд от окна и, выпрямившись, посмотрел вокруг на бесчисленные узлы сплетенной паутины. Всюду была пустота, в которой не было ничего, кроме паутины. В то же время, заглянув опять в отверстие кокона, он увидел ночные деревья, а также остро пахнущую и сырую свежескошенную траву. Прямо под ними внизу было что-то наподобие бетонной водопропускной трубы, забросанной мелким мокрым гравием.

Шарлин протянула руку и сунула ее прямо в гравий. Ее пальцы почувствовали холод и сырость, и кусочки камня, которые она держала в руках, были так же реальны, как она сама.

– Все в порядке. Придется все-таки лезть туда, – пробурчал Мэддок.

– А твой друг?

– Стенелеос? Для него все просто. Вот так. – Мэддок щелкнул пальцами. Но как ни старался, он не мог скрыть чувство вины и грусти. – Может быть, я был не прав. Наверняка я был не прав, толкнув его. Но он либо захочет найти нас, либо нет. Он может позаботиться о себе лучше, чем заботился о нас! Ожидание у этой дыры ничего хорошего нам не сулит. Мы идем?

Шарлин колебалась. Оглянувшись, она посмотрела на Мэддока, потом на бесконечно длинную пещеру из сплетенной паутины и согласно кивнула головой.

– Да, это место плохо приспособлено для нормальной жизни. – Она подумала немного. – Но нужно как-то обозначить это место.

Сказав это и не подумав о том, что она обидела Мэддока, не считая его самого достаточно надежным свидетелем, Шарлин легко пролезла в черную дыру. Мэддок быстро последовал за ней.

Они лежали в небольшой дренажной штольне под мостом с низкими орнаментальными арками. Прямо на них лилась тонкая струйка холодной воды. На том месте, где была дыра, виднелся белый пузырь с такой же шелковой оболочкой, какую разрезала Шарлин; пузырь находился прямо над ними – на обратной поверхности бетонного моста в углублении, где мало кто мог обратить на него внимание.

– Куда же мы, черт возьми, попали? – поинтересовался Мэддок.

– Слезь с меня, и мы попробуем узнать это.

Мэддок, действительно, почти лежал на Шарлин после того, как они пролезли сюда. Смущенного этим, как ему показалось, непристойным, интимным контактом, Мэддока словно ветром сдуло в сторону. Попав в какую-то канаву, по которой текла вода, он при этом еще и промок насквозь. Шарлин выбралась из-под моста, затем наклонилась и протянула Мэддоку руку, чтобы помочь ему выбраться.

Была ночь, но небо светилось каким-то странным жемчужным светом, словно луна где-то за облаками была раз в сто ярче обычной. Мэддока поразили незнакомые остроконечные деревья, которые он смог разглядеть у подножия холма. Воздух был благословенно прохладным после изнуряющей жары пустыни, в которой Мэддок побывал совсем недавно. Он был прохладный и имел остро-соленый запах моря, который Мэддок очень хорошо знал и любил, живя на побережье. Он почувствовал и другие запахи: характерный запах нефти и смолы, идущий от промышленных предприятий, свежий ночной запах парка, аромат каких-то неизвестных ему цветов.

Шарлин шла впереди, а Мэддок следовал за ней, широко раскрыв глаза и вертя головой во все стороны, чтобы получше все рассмотреть. Почему ночь такая светлая? Может быть, скоро должен наступить рассвет? Но свет шел со всех сторон, в том числе и прямо сверху. Он подошел к Шарлин, которая уже стояла у низкой толстой стены из белого кирпича. За стеной был холм, на вершине которого они сейчас стояли, он круто спускался вниз к большому городу.

У Мэддока екнуло сердце от развернувшейся перед ним красоты. Первое, что он увидел, были огни.

Их число было бесконечно; каждый из огоньков сам по себе был крошечным и слабым, но их изобилие создавало чрезвычайно впечатляющий световой эффект. Огни образовывали огромные гроздья и цепи самых разных цветов, хотя преобладали белый и золотисто-желтый. Некоторые огни, двигаясь, образовывали неторопливо текущие реки, но большинство были неподвижны и как бы формировали огненный каркас большого города. Огни взбирались вверх по холмам, переваливали через них и стремились дальше, к другим холмам.

Все это кончалось вдали у черного залива, с черным пространством которого огни соперничать не могли. Но по тому, как они отражались в этом пространстве, Мэддок безошибочно узнал море. Оно словно поглощало огни, успокаивая и гася их. Он, однако, посмотрел еще дальше и увидел, что там, вдали вновь появились огни, как бы утверждая окончательно свою победу над морем. Еще он увидал длинные арки огней вдоль канатов огромного моста, а также огоньки, несущиеся по самому мосту, исчезающие вдали и появляющиеся вновь, не обращая на воду внизу никакого внимания.

Высоко в небе нависло тяжелое облако, словно образующее над городом плоский потолок, от поверхности которого отражался свет самого города, и казалось, что свет этот вообще не имеет источника. Если бы не размеры всего этого, у Мэддока возникло бы ощущение, что он все еще находится в пещере.

– Это прекрасно, – прошептал он тихо, как будто боясь разрушить этот волшебный мир огней.

Несмотря на то что движущиеся огни заполнили почти все пространство, ночь была очень тихой.

– Я так и знала, что ты вечерний ходок, – кивнула Шарлин. – Неудивительно, что ты наделал столько шума из-за небольшого количества солнечного света.

Мэддок выпрямился:

– А что, если я создан для более поздних часов? Я ведь частенько выпивал с приятелями уже после того, как закрывались последние таверны. А какой твой любимый час?

Он ожидал, что она предпочитает день, солнце и его огонь. Но вместо этого она помолчала некоторое время и затем как-то невнятно ответила:

– У меня нет любимого времени суток. – Она грустно посмотрела на него: – Что-то испортилось во всех этих временах.

– Не скажи. Возможно, в них осталось и что-то хорошее.

Шарлин усмехнулась:

– Я думаю, что по всем психологическим тестам ты имел бы хорошие показатели. Тип «каппа» – индивидуальность или, может быть, тип «тау» – оптимист. – Она нахмурилась: – Почему-то все провинциалы всегда выбирают ночь.

– Я не выбирал ночь, – сказал Мэддок угрюмо. – Она выбрала меня.

Шарлин снова пошла вперед. Мэддок, слегка отстав, следовал за ней, осторожно выбирая, куда ставить ногу.

– Что же это все-таки было такое? – спросила она через некоторое время.

Они прошли только часть склона холма, и Мэддок не уставал восхищаться ошеломляющей красотой города.

– Ты имеешь в виду ту голодную и слюнявую штуку, которая набросилась на нас?

– Ну да.

– Не знаю. Раньше я ее никогда не встречал. – От этих воспоминаний у Мэддока даже зачесались руки. – Надеюсь, что видел ее в последний раз.

– Аналогично. С вероятностью равной единице! – Шарлин присвистнула, что весьма удивило Мэддока, как и многое другое за короткое время их знакомства. Там, где он жил и откуда пришел, женщины себе этого не позволяли. – Я истратила недельное жалование, стреляя в это чудовище. Если бы не мощный охладитель, вмонтированный в чоп, у меня бы расплавились кисти рук. – Она на секунду остановилась, затем пошла дальше. – Хорошо, что эта пещера из паутины находится вблизи линии электропередачи. Иначе пришлось бы использовать внутренний источник. Но что это за создание, которое позволяет себе совершенно не обращать внимания на то, что в него стреляют из чопа?

– Одно очевидно – создание жуткое.

– Хорошо еще, что у меня есть административная скидка, – пробормотала она.

– Скидка? На что?

– На энергию.

У Мэддока почему-то страшно защемило нос, что, впрочем, не помешало ему задать очередной вопрос:

– Энергия? Ты так обыденно произносишь это красивое слово! А что это за вероятность, с которой ты сравниваешь все на свете?

Даже в темноте Мэддок почувствовал ее пристальный взгляд.

– Вероятность – это обычная математическая вероятность. И кстати, о пришелец из далеких столетий, вероятность, что ты обгорел на солнце, равна единице.

Они продолжили путь, хотя не прошло и минуты, как Шарлин снова остановилась.

– Сан-Франциско, – выпалила она. – Мы в Сан-Франциско.

– Это для тебя большой сюрприз? – саркастически осведомился Мэддок. – Именно сюда Стенелеос, очевидно, и хотел нас зачем-то перенести. Как ты считаешь?

Шарлин отвернулась и, не говоря ни слова, продолжила путь, а Мэддок молча ругал свой глупый, зловредный, болтливый язык.

* * *

Улицы были оживленными, что казалось совершенно естественным для города, в котором жизнь кипела и днем и ночью. Шарлин затолкала Мэддока в один из широких подрагивающих механических фургонов, которые в большом количестве катились по холмам вверх и вниз. Он был похож на железнодорожный вагон, но мог передвигаться по улицам, что уже само по себе страшно пугало Мэддока. Но в конце концов, секунду поколебавшись, он смиренно последовал за Шарлин, хотя, будь предоставлен сам себе, он либо обмочился бы от страха, либо пал ниц перед этим вагоном, словно перед божеством.

– Смелее, – сказала она, увидев его опасения. – Это всего-навсего трамвай.

Смущение еще более усилило красный цвет и без того обожженного солнцем лица Мэддока. Он вполне достойно держался в пещере из паутины, но сейчас, влезая в этот механический фургон, он чувствовал себя неуклюжим, топорным и ужасно тупым.

Тем не менее в самом скором времени он уже начал восхищаться работой этой машины. Вместе с ними ехали еще дюжины три пассажиров, как бы демонстративно не обращающих внимания друг на друга. Его поразили удобные мягкие плюшевые сиденья. Окна были большие и чистые, а медный колокольчик звенел с чувством собственного достоинства. Мэддок сиял. Может быть, хоть у американцев что-то получилось спустя полтора столетия.

Но как бы он ни восхищался великолепием транспортных средств, Мэддок не мог не заметить, что Шарлин общается со своим чопом. Его улыбка стала несколько натянутой, когда он наяву убедился, что прибор что-то отвечает ей. Это было совершенно несообразно.

С таким же успехом карманные часы могли бы ангельским голосом сообщать владельцу время. Мэддок внимательно наблюдал, стараясь запомнить, какие манипуляции проделывает Шарлин. Это напоминало действия волшебницы, и он на мгновение решил, что Шарлин по части колдовства не уступает Стенелеосу.

Наверняка прибор и подсказал ей, когда нужно выходить из трамвая. Шарлин сидела рядом с Мэддоком, и было очевидно, что она так же растеряна, как и он. Город был ей незнаком, хотя она явно знала, куда им надо прийти.

Они сошли на тротуар и двинулись вперед. Казалось, что для столь позднего часа на улице слишком много народа, но если подумать, то так и должно быть в стране, где солнечный свет убийствен для незащищенного человека. «Похоже, что днем они спят или, по крайней мере, должны спать», – подумал Мэддок.

На пути им попался движущийся тротуар; Мэддок мгновенно оценил это удобство. Он сделал в своей памяти зарубку, чтобы по возвращении рекомендовать это нововведение мэру Дублина… но потом вспомнил, что возможности вернуться назад у него не будет. Он вздохнул и со свойственным ему оптимизмом продолжал, насколько мог, наслаждаться путешествием по городу.

Инструкции, полученные Шарлин от прибора, были достаточно точными; вскоре они прошли через большие двери учебного госпиталя университета Сан-Франциско и подошли к регистрационной кабине скорой помощи.

Вытянув шею, Мэддок, ни капли не смущаясь, вовсю изучал это новое место. Такому фойе могли бы позавидовать лучшие из отелей того времени, откуда он явился. Мэддок восхищенно чертыхнулся; деревьев, кустов, травы и прочей зелени здесь было больше, чем в любом саду под открытым небом. Потолок был куполообразный, словно в церкви; это ощущение еще более усиливалось благодаря тишине, царившей в этом доме, где лечились болезни. Он раскрыл было рот, чтобы что-то сказать дежурной медсестре, как вдруг тишина была нарушена самым неожиданным и грубым образом.

Колокольный звон, жужжание и вой сирен. Какофония. Ужасный и тревожный диссонанс. Вспыхнули яркие лампы, затем появились мигающие огни. У Мэддока отвисла челюсть и предельно округлились глаза.