Текст книги "Нелюдим (ЛП)"

Автор книги: Джефф Стрэнд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

1975 год, 30 лет

– Тридцатка. Какой же я старый.

– Тридцать – это еще не старый, – заверил его мистер Зак. – Знаешь, сколько грехов я бы совершил, лишь бы мне снова было тридцать?

– А разве весь смысл тридцатилетия не в том, чтобы иметь силы совершить побольше грехов?

– Ну, во всяком случае, других грехов.

* * *

Тоби сидел возле пещеры, копаясь пальцами в тающем снеге.

– Ты должен был вернуться.

– Я не могу больше этим заниматься.

– Понимаю. Проблема в том, что ты отличный работник, возможно даже лучший, но не всем дано быть менеджером.

Тоби кивнул:

– Да, знаю. Мы об этом уже сто раз говорили. Для такой работы нужны навыки общения.

– Я не говорю, что у тебя нет навыков общения, просто...

– Можете прямо сказать, что у меня нет навыков общения. Все в порядке.

– У тебя нет набора качеств, необходимых для менеджера. Как-то так.

– Ясно. Поэтому мне и нужно уволиться.

– Не буду тебя удерживать. Я тебе дам шикарную рекомендацию.

– Благодарю вас.

Мистер Зак пожал Тоби руку.

– Всего тебе наилучшего. Может, когда-нибудь, когда ты станешь сказочно богатым бизнесменом, ты сможешь взять на работу меня.

– Может. – Он покачал головой и хмыкнул. – Тридцать лет. Как так получилось?

* * *

– Он не вернется, – произнес Лэрри.

– Нет, вернется.

– Он устроил страстную интрижку с каким-нибудь другим лесным монстром. Какова ирония? Он разбивает твою личную жизнь, а затем уходит и наслаждается своей собственной.

– А что, если он ранен?

Лэрри обдумал это.

– Звучит разумно. Линчеватели могли его выследить. Освежевали его, порезали шкуру на лоскуты, вспороли ему пузо и стали играть кишками в вышибалы. А затем им стало стыдно за свое варварство и они поклялись держать все в секрете.

– Такого быть не могло.

– Его рука и глаз выглядели фигово. Ты, конечно, почистил их, но ты же не думал, что промоешь пулевую рану и все сразу заживет, как царапина? А как же инфекция? Как думаешь, сколько гноя вытечет из его глаза, прежде чем он сдастся? Думаешь, его рука просто отсохнет или будет постоянно болтаться и мешаться?

– Тебе пора идти.

Лэрри пожал плечами:

– Как скажешь. Ты же главный.

Тоби нарисовал в своем воображении, как разверзлась земля. Высохшие руки схватили Лэрри за ноги и утянули вниз. У Лэрри при этом был скучающий вид.

– Знаешь, что самое грустное? – громко спросил Тоби пустоту. – Лэрри, возможно, на данный момент мой лучший ДРУГ.

* * *

– Буду откровенен: так не пойдет.

– Почему? В смысле?

– Ты ни с кем во всем почтовом отделении не можешь поладить.

– Что? У меня ни с кем нет проблем! – настаивал Тоби.

– Все говорят, что им из-за тебя не по себе.

– Ничего не понимаю!

Новый начальник Тоби, Джон Райделор, нахмурился и нервно посмотрел в сторону приоткрытой двери своего кабинета.

– Потише, пожалуйста. Тебя взяли с шестимесячным испытательным сроком, и, как я уже говорил на собеседовании, я убежден, что единственный способ добиться успеха в бизнесе – это работа в команде. Другие члены команды нашего почтового отделения имеют к тебе претензии, и я буду считаться с их мнением.

* * *

– Оуэн, сукин ты сын, как ты мог оставить меня? Видишь, что я сделал? Я подмел в твоей пещере. Это первый раз за пятнадцать лет! Ну же, Оуэн, мне так нужно с кем-нибудь поговорить!

* * *

Ему не нравилась идея проявить пленку, все еще спрятанную в нижнем ящике. Но если он не мог видеть своего монстра вживую, то хотя бы мог смотреть на фотографии их первых встреч. Тоби просто сказал бы работнику в фотокабинке, что это парень в маске.

Но все это было не важно. Пленка оказалась слишком старой, и ее невозможно было проявить.

* * *

– Алло?

– Тоби, это мама.

– Все в порядке? Что случилось?

– У папы был инсульт.

* * *

Они отметили День благодарения в больнице на три недели раньше. Это был любимый папин праздник. Тоби не знал, могли папа почувствовать запах индейки или картофельного пюре, но ему хотелось думать, что хотя бы в голове папа наслаждался обедом рядом с ними.

Тоби написал чудесную речь для панихиды, душевную и в то же время легкую, но после нескольких предложений разрыдался и ушел с трибуны.

* * *

– Вы умеете печатать на машинке?

– Нет, но я могу научиться.

– Наше рабочее место не подразумевает обучение в процессе работы.

1976 год

– С днем рожденья меня...

* * *

– Не хочешь возвращаться? Ну и прекрасно! Тебе и возвращаться-то некуда!

Тоби ударил молотком по стене пещеры. Затем еще раз, сильнее, и в воздух взметнулись кусочки камня.

Он колотил по каменной стене снова и снова, ревя в отчаянии. И не собирался прекращать. Даже когда руки уже болели так сильно, словно молоток бил по ним, он продолжал.

Тоби не останавливался до тех пор, пока молоток не выскользнул из его рук и он физически не смог его поднять.

Тогда он начал пинать.

* * *

– Алло?

– Тоби?

– Тетя Джин?..

Он не удивился, увидев, как сильно мама исхудала. Тетя Джин по телефону сообщила, что после смерти папы она почти ничего не ест. Тоби сказал ей, что она должна есть, и она пообещала, что попробует, а еще произнесла что-то вроде: «Твоя тетя прямо сейчас готовит мне молочный коктейль», но на следующей неделе созналась, что просто не очень голодна.

Он сказал, что может переехать в Калифорнию, чтобы ухаживать за ней, но она высмеяла эту идею. У него была своя собственная жизнь. Она любила слушать, как он каждое воскресенье об этом рассказывает. Отличная работа, серьезная девушка, куча друзей, которые постоянно попадают в идиотские ситуации... Она не могла позволить ему оставить все это ради нее. С ней все будет в порядке. Она просто в последнее время не очень голодна.

Но когда он вошел в больничную палату, его расстроил не ее внешний вид, а бинты вокруг ее запястий.

– Хочешь побыть с ней наедине? – спросила тетя Джин.

– Ага.

Тетя Джин кивнула и вышла из палаты.

Тоби сел на край кровати и легонько похлопал маму по руке.

– Зачем ты это сделала, мам?

– Я правда не знаю.

Он едва мог ее расслышать.

– Я тебе так отвечал, когда был маленьким. И я тоже так просто бы не отделался.

Она слабо ему улыбнулась.

– Наверное, я просто почувствовала, что только твой отец держал меня в... здравом уме.

– Что ты имеешь в виду?

– Я сидела на краю ванны и плакала. В этом нет ничего страшного. Когда умирает твой муж, ты плачешь.

Тоби и сам почувствовал, что плачет.

– И пока я там сидела, внезапно подумала, что не хочу жить без твоего отца. Я знала, что в шкафчике для лекарств есть ножницы, которыми я последний раз его стригла. Я вытащила их, раскрыла и использовала без единого звука.

– Господи, мам...

– Правда, я все сделала неправильно. Надо делать это не поперек запястья, а вдоль. Поэтому я сейчас тут. – Она вздохнула. – Надеюсь, завтра меня тут не будет.

– Не говори так. Это ужасно.

– Я по нему так скучаю.

– Знаю, но не смей сдаваться.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Я не сдаюсь. Я принимаю решение.

– Я останусь с тобой, мам. Позабочусь о тебе.

– Нет. Не трать свой отпуск.

* * *

На следующее утро ее не стало.

* * *

Тоби лежал в пещере, глядя в потолок. Здесь не было сталагмитов. В каждой нормальной пещере должны быть сталагмиты. Или с потолка свисали сталактиты, а из пола росли сталагмиты?

Не имело значения. Да и вся эта пещера не имела значения.

Без сомнений, пещера была маленькой. Неудивительно, что Оуэн ушел. Нельзя жить в крошечной пещере всю свою жизнь.

1977 год

– Мне говорили, что на этой работе есть возможность карьерного роста.

– Есть.

– А вот и нет! Я все так же соскребаю ржавые пятна с пола!

– Карьерный рост не происходит автоматически. Его нужно заслужить.

– Я и заслужил. Я тут жопу рву, а трое, которые пришли после меня, уже выбрались из Ямы.

– Дело не только в усердной работе. Дело еще и в отношении. Если хочешь доработаться до перевода в офис, нужно начинать жать руки и развивать навыки. Я следил за тобой, Флорен. Сидя в одиночку в столовой, из Ямы не выберешься. Что ты еще умеешь? Я лично не знаю. Покажи мне.

Тоби встал на колено перед надгробным камнем Мелиссы.

– Даже не знаю, что тебе сказать. Я просто посижу тут молча, если ты не против.

* * *

– Я сплю в пещере, о да, я сплю в пещере. Совсем как звери, я сплю в пещере...

Что рифмовалось с «пещерой»? Карьера. Размеры. Без меры. Вольеры. Сэры.

– К чертям карьеру, я сплю в пещере. Малы размеры моей пещеры. Сэкономлю без меры, засыпая в пещере; правда, сейчас я выплачиваю ипотеку, потому что все еще сплю по большей части в своем настоящем доме. Я, как в вольере, сижу в пещере. Смотрите, сэры: я сплю в пещере...

* * *

– Он же тут всего неделю пробыл! Как он выбрался из Ямы вперед меня?

– Ты шутишь? Посмотри на его волосы!

* * *

– Начинай биться головой об стену, пока всю ее не забрызгаешь, – предложил Лэрри. – Я имею в виду, по-настоящему сильно. Бьюсь об заклад, если хорошенько поработаешь головой, то сможешь расколоть свою черепушку меньше чем за пять ударов. Давай, докажи, что я не прав.

Ник хихикнул:

– Поработаешь головой. Прикольно.

– Ха! Я даже и не подумал об этом. Давай, Тоби, поработай головой и разбей ее! Хочу посмотреть, как твои мысли стекают по стене.

– Вы оба, пошли на хер.

– Думаю, в ближайшее время мы никуда не уйдем.

* * *

– Конечно, я возьму тебя обратно, – сказал мистер Зак. – Тебе здесь всегда рады. Ты это знаешь.

– Спасибо, сэр.

– Не надо говорить мне «сэр». Кто тебя надоумил? Сэр. Когда мне сто лет стукнет, тогда и сэркай. А до тех пор я мистер Зак. Ты вовремя пришел, потому что знаешь, кто увольняется?

– Кто?

– Мистер Кёриг. Как ты смотришь на то, чтобы быть мясником?

* * *

Тоби понимал, что сидеть большую часть времени в пещере пагубно – как для тела, так и для ума. Наверное, даже пещерные люди не проводили такую прорву времени в пещерах. Это был признак больного рассудка.

И он ничего не мог с собой поделать.

Тоби просто понимал, что если прождать достаточно долго, то в один прекрасный день в пещеру войдет Оуэн.

И в один прекрасный день он вошел.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Какого хрена? Ты где был? – допытывался Тоби. – Эгоистичный, равнодушный мудак. Ты даже не представляешь, через что я прошел, пока тебя ждал!

Затем они обнялись.

– Не могу поверить, что ты вернулся. Ты еще не совсем одичал? Ты меня не убьешь?

Оуэн опустил большие пальцы вниз.

– Ты все еще помнишь! Ты уже разговариваешь? Свободный английский? Ты где был? Тебе многое нужно будет объяснить.

Оуэн показал знаками: дом.

– Ага, теперь ты дома. Или ты просто удивлен, что я у тебя дома? Как видишь, я довольно херово заботился о твоей берлоге.

Глаз Оуэна вроде бы хорошо зажил. На руке была проплешина и шрам там, куда попала пуля, но, кажется, никаких трудностей с использованием конечности он не испытывал.

Оуэн похлопал себя по животу.

– Ты меня спрашиваешь про еду? Через пятнадцать секунд после возвращения? Сам доставай себе жратву.

Оуэн похлопал по животу, затем показал на Тоби.

– Ты мне хочешь дать еды? Я не хочу есть то, что ты накопаешь. Где ты вообще пропадал?

Оуэн повторил жест «еда».

– Не надо мне показывать свое нетерпение. Это ты где-то пропадал пару лет. Ты хочешь, чтобы я достал еду?

Да.

– Еду для себя?

Да.

– То есть ты хочешь, чтобы я сам себе добыл еду? В смысле, собрал еду, как в поход?

Да.

– Зачем?

Идем со мной.

– Мы далеко идем?

Да.

– Хорошо, я пойду домой и соберу кое-какие вещи. Ты будешь здесь, когда я вернусь?

Да.

– Обещаешь?

Да.

– Что будешь делать, пока меня нет?

Спать.

– Ну понятно.

* * *

Тоби набил рюкзак едой – в основном батончиками мюсли, которые уже, вероятно, зачерствели, пролежав в буфете, но, как он предполагал, все еще были съедобными и питательными. И конечно, они были гораздо полезней, чем все то дерьмо, которым он пичкал себя последнюю пару лет. Тоби набрал воды в термос и перепроверил аптечку, которую всегда носил с собой. Он использовал несколько пластырей, когда осколки пещерной стены поранили ему руки и лицо, поэтому добавил немного из запаса в ванной.

Туалетная бумага, накидка, запасная пара обуви – и Тоби был готов выдвигаться.

В холодильнике лежала коробка шоколадного мороженого. Оуэну понравится. Он, наверное, уже много лет не ел такую вкуснятину. Но оно растает прежде, чем Тоби вернется к пещере, а переносной холодильник в придачу к тяжелому рюкзаку он тащить не хотел.

И самое важное, Оуэн не заслужил мороженого. Даже и думать было нечего!

Все, чего Оуэн заслуживал, – это хорошего удара по носу.

Тем не менее Тоби был в восторге от его возвращения.

* * *

Он двинулся обратно к пещере, наполовину ожидая, что Оуэн снова его покинул.

Но монстр лежал, свернувшись на земле, и спал. Тоби лег возле него. Он не мог заснуть – все еще волновался из-за собственной безопасности, – и так и пролежал, прижавшись к Оуэну, до рассвета.

* * *

Пока они шли, Тоби осознал, что вновь наслаждается красотой леса. Солнечный свет струился сквозь кроны деревьев, окрашивая мир в зеленый цвет. Птицы щебетали. Цветы распускались. Весь лес был полон возможностей для исследований, приключений.

И да, все это звучало как плохенькая поздравительная открытка, но Тоби было наплевать. Несмотря на то, что ночью он плохо спал, сна не было ни в одном глазу. Он был так возбужден, словно держал перед собой украшенную черепом и костями карту сокровищ, которая вела его к месту, где давным-давно было закопано пиратское золото, серебро и драгоценности. Он шел по поросшему паутиной коридору пирамиды в поисках саркофага древнего фараона, избегая пропитанных ядом смертельных ловушек. Он летел над джунглями Южной Америки в поисках потерянного племени, сидя в кабине построенного им самолета.

Оуэн, естественно, шел впереди. Иногда Тоби говорил с ним,но в основном молчал, витая в счастливых мыслях.

Он уставал гораздо раньше Оуэна и настаивал, чтобы они отдыхали чаще. Когда Оуэн начинал упираться, Тоби напоминал ему, что его «не было два года», и Оуэн сдавался. Долго они не отдыхали. Тоби был слишком возбужден и быстро возобновлял движение.

Когда опустилась тьма, он построил из веток импровизированное укрытие. Оно было кривым и косым, но за ночь обвалилось всего раз. В ту ночь проблем со сном у Тоби не было. Ему снилось, как мама делает ему сэндвич с арахисовой пастой и клубничным вареньем, и на ее руках не было шрамов.

* * *

На следующий день они подошли к большому пруду и плескались в нем около получаса. Оуэн проткнул рыбину когтем и целиком отправил в рот, молниеносно прожевал ее и улыбнулся Тоби набитым чешуей ртом.

– Мог бы мне хвост оставить, что ли, – проговорил Тоби.

Через несколько минут Оуэн подцепил еще одну. Тоби развел небольшой костер и, используя ветку в качестве вертела, приготовил превосходную рыбу. Он съел большую часть мяса. Оуэну достались голова, хвост и кости.

Они поплавали еще немного, пока Оуэн не показал, что пора двигаться дальше.

* * *

Насекомые в этой части леса казались еще назойливее, но Тоби спрятал лицо в шкуру на спине Оуэна и смог нормально выспаться.

* * *

– Как думаешь, сколько мы уже прошли?

– спросил Тоби, двигаясь бок о бок с Оуэном. Они должны были пройти уже как минимум пятьдесят миль. А может, и все семьдесят пять. – Мы уже почти добрались?

Да.

– Надеюсь, стоило столько топать? Это же не окажется просто пещера чуть побольше, чем была? Потому что я думал, что «долгая дорога» – это всего несколько часов. Я даже не попросил отгул у мистера Зака. Я теперь в мясном отделе, так что мы постоянно имеем дело с ножами. Я подумал, что тебе стоит об этом знать.

* * *

Тоби откусил кусочек безвкусного мюсли. Даже с изюмом – или тем, что его изображало, – эта штука была совершенно пресной. Он, конечно, этот вопрос не изучал, но все же полагал, что у Магеллана в его путешествиях кухня была побогаче.

– Тебе нужно поймать нам оленя, – сказал Тоби. – Большого, упитанного. Дичи. Много дичи.

В его желудке заурчало.

Оуэн принялся прыгать, словно бабуин. Тоби никогда не видел своего друга таким возбужденным. Должно быть, они уже были близко. Оуэн показал вперед, подпрыгнул еще несколько раз, а затем убежал, оставив Тоби позади.

Тоби поспешил за ним.

Он выбежал на поляну и замер.

– О боже...

Там был еще один пруд. В воде отдыхали три существа. Длинные коричневые волосы. Запавшие желтые глаза. Огромные клыки. Острые когти.

Тоби не знал, восхищаться ему или пугаться.

Оуэн оглянулся на него и стал лихорадочно показывать, чтобы тот следовал за ним.

Тоби идея показалась не самой лучшей. Он попал в общество, в которое нужно было вливаться постепенно, возможно не одну неделю.

Были ли это родственники Оуэна? Или он просто каким-то образом смог найти представителей своего вида?

Встретят ли они его как своего или устроят небольшой семейный пикник?

А что, если Оуэн привел его сюда в качестве ужина? «Хотите человечинки? Не вопрос, у меня она есть!»

Черт.

Монстры взглянули на Тоби и принялись быстро выбираться из пруда. Ему нужно было бежать. Ему определенно нужно было бежать.

Вместо этого он остался на месте, заставляя себя расслабиться и позволить монстрам приблизиться. Они двигались быстро, но Оуэн махнул им рукой, после чего они стали подбираться осторожно, с большим интересом поглядывая на Тоби.

Он не мог сказать наверняка, но монстры выглядели как мать, отец и ребенок.

Они окружили его. Тоби то и дело вздрагивал, пока монстры аккуратно дотрагивались до него, обнюхивали, дергали за рубашку и проводили пальцами по его волосам. Любой из этих троих легко мог снять ему скальп одним коготком, а они так не поступали, так что он должен был чувствовать себя в безопасности. Но у него это не получалось.

Только не кусайтесь. Пожалуйста, только не кусайтесь.

Оуэн разговаривал с ними с помощью разнообразных похрюкиваний и рыка. Они ему отвечали. Тоби не имел ни малейшего представления, что они говорили друг другу, а Оуэн не обращал внимания на его попытки подать ему знак, но, по крайней мере, в сторону вкусовых качеств Тоби разговор не смещался.

Так продолжалось несколько минут. Один из них – ребенок – все же принялся покусывать Тоби за плечо, но после громкого рыка Оуэна перестал.

Наконец толпа разошлась, оставив обливающегося потом Тоби одного. Все, кроме Оуэна, скрылись за деревьями.

– Это твоя семья? – спросил Тоби.

Нет.

– Они кажутся довольно милыми.

Оуэн повел его к пруду. Они вошли в воду по пояс и просто стояли там, наслаждаясь солнечным светом. Тоби еще не простил Оуэна за то, что тот так долго пропадал, но был рад за своего друга. Он часто размышлял о том, что где-то должны быть подобные Оуэну существа, но никак не ожидал, что на самом деле найдет их или что они будут его обнюхивать.

Спустя минуту три существа приволокли к пруду труп оленя. Они дождались, пока Тоби и Оуэн выберутся на берег, а затем все четверо уставились на Тоби.

Вот блин. Они явно ждали, что гость окажет им честь сделать первый укус.

– Ты же знаешь, что я люблю приготовленное мясо? – спросил Тоби Оуэна.

Конечно же, его друг весьма вовремя не понял, о чем он говорит. Все это походило на расклад, при котором обидеть хозяев было смертельно опасно, поэтому Тоби подобрался к трупу, оторвал маленький кусок мяса (который не так просто дался), с трудом протолкнул его в рот и принялся жевать.

Словно по свистку, монстры кинулись на мертвого оленя, зарывая морды в сырое мясо и отрывая огромные куски зубами. Оуэн жестом пригласил Тоби присоединиться, но тот выставил перед собой руки, показывая, что сыт. Оуэн не стал настаивать, вероятно рассчитывая, что ему достанется больше, и возобновил обеденное безумие.

Окончив пир, остальные три монстра, судя по всему, отползли поспать. Тоби и Оуэн сели рядом у пруда, опустив ноги в воду. Оуэн зевнул.

– Можешь вздремнуть. Я в ближайшее время уж точно не засну.

Нет.

– Что ж, у них тут довольно милый уклад. Ты у них кто, дядя Оуэн?

Оуэн не понял вопроса.

– Не важно.

Оставайся.

– Я?

Да.

– Нет уж. Тут, конечно, мило, но я не могу вот так вот жить в лесу.

Или мог? Он бы мог провести остаток жизни, ошиваясь возле этого пруда, ловя рыбу и обучая этих существ искусству обходиться без сырого мяса. Никогда не бриться и не стричься – пусть волосы растут, как у Рипа Ван Винкля^[4]. Разговаривать с помощью хрюканья.

Идея была привлекательной.

Но нет, конечно же, Тоби этого сделать не мог. Он через неделю тут погибнет. Будет то и дело наведываться в город и воровать продовольствие. Ему удалось ускользнуть от наказания за убийство Лэрри и Ника, но он, по всей видимости, сядет в тюрьму за то, что стырит зубную щетку.

А еще Тоби много лет выстраивал доверительную связь с Оуэном – связь, которая случайно привела к насильственной смерти. Он даже и не надеялся, что эта троица клыкастых и когтистых монстров не вынашивает в отношении него плотоядных мыслей.

Было довольно прикольно оказаться в положении, когда он мог жить с четверкой монстров, если бы захотел. У большинства людей такой возможности не было.

Он покачал головой.

– Я не могу, Оуэн.

Пожалуйста.

– Нет. Я признателен, что ты проделал весь этот путь за мной – с опозданием на пару лет, – но тут я остаться никак не могу. Я человек. Я плоховато справляюсь с этим, но я все же человек.

Оуэн грустно на него взглянул.

– Все будет хорошо. Ты можешь остаться тут со своими друзьями. Это мне нравится больше мысли, что ты меня покинул. Не знаю, каким, черт возьми, образом я доберусь до дома, но со мной все будет в порядке.

Нет.

– Все будет хорошо. Оставайся со своим видом. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Пойду с тобой.

– Я не могу тебе этого позволить. Ты не должен жить в одиночку в пещере. Ну что это за жизнь? Ты проводишь свои дни в ожидании, когда появится лузер типа меня и пару часиков тебя поразвлекает. Ты должен остаться здесь. Будь с теми, с кем ты можешь по-настоящему поговорить.

Нет.

– Ну что я за друг, если позволю тебе вернуться в Ориндж-Лиф? Это худшая в мире дыра. Я буду по тебе безумно скучать, но тебе надо остаться здесь.

Нет.

– Не спорь со мной. Я буду приходить в гости. Есть такая дерьмовенькая фразочка: «Если любишь, отпусти» – вот я это и делаю.

Мысль, что он снова потеряет друга, которого только-только нашел, удручала Тоби, но он говорил правду. Он не мог позволить Оуэну вернуться с ним. Только не когда тот нашел здесь лучшую жизнь.

Пойду с тобой.

– Нет.

Да.

– Послушай, мы недостаточно хорошо общаемся, чтобы устраивать подобные споры. Так что ты победил. Мы оба возвращаемся домой. – Он повторил знаком: оба идем домой. – Утром сразу уходим.

Его план был прост: как только Оуэн и остальные уснут, улизнуть и пойти домой в одиночку. Он не мог запретить Оуэну идти следом, но надеялся, что тот поймет намек и останется здесь, у пруда.

Или... он мог непреднамеренно привести еще трех монстров в родной город. Это было бы проблемой.

Нет. Они не променяют этот милый пруд на убогую пещерку. Оуэн, сколько Тоби его знал, раньше никогда не оставлял свое жилище, так что, кем бы эти создания ни были, они любят оставаться на одном месте. Он не сможет заставить эту троицу сорваться с насиженных мест ради того, чтобы зависать с тощим розовокожим идиотом. Верно?

А если Оуэн пойдет за ним... что ж, отлично. Тоби вернет своего друга, и его совесть будет чиста.

Когда наступил вечер, он быстренько сделал из веток хлипкое укрытие. Тоби мог сделать гораздо лучше – в этом он был уверен, – но кров ему был нужен ненадолго. Складывая ветви вместе, он наблюдал, как Оуэн в шутку борется с ребенком в луже возле пруда.

Тоби назвал ребенка Скраффером. Женскую особь (тут он предполагал) – Эсмеральдой. Мужскую (в этом он был уверен) – Брутом. В этих именах не было скрытого значения; просто, по его мнению, они подходили.

С наступлением темноты существа ушли в свою берлогу спать.

Матерь божья, как же тут темно. Тоби не мог припомнить, был ли он когда-нибудь в такой непроглядной темноте. Он даже не видел луну за деревьями. Всего в нескольких дюймах от его тела могли проползать тысячи змей. У Тоби был фонарь, который он собирался использовать, только когда будет достаточно далеко от их лагеря, но, вероятно, план «рано утром, перед пробуждением» был лучше, чем «поздно ночью, когда все заснут».

К тому же Тоби был измучен. Идти через черный как смоль лес, когда ты измучен, – плохая затея.

Он поспит пару часов, а там и придумает, как лучше поступить.

* * *

Он проснулся оттого, что Оуэн его толкал.

Подождите-ка, а Оуэн ли это?..

Когтистая лапа схватила его за лодыжку и крепко сжала.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Тоби закричал, когда его начали вытягивать из-под укрытия. Оно развалилось; ветки царапали лицо Тоби, пока монстр тянул его за ногу. Он услышал голодный рык – должно быть, Брут.

Тоби схватил ветку, надеясь, что она длинная, и ткнул ею вперед. Кажется, попал, но в реве слышалась скорее ярость, чем боль.

Он ткнул второй раз. Мимо. Его рука задела рюкзак, и он схватил его за лямку и махнул им как можно сильнее. Когда Тоби попал в цель, раздался убедительный хлопок. Лапа отпустила его лодыжку.

Рев Брута все еще был полон ярости.

Тоби снова махнул рюкзаком, ударив монстра в то, что, он надеялся, было лицом. Ему на живот упали теплые капли, а затем когти Брута пропахали его ногу – не сильно, но достаточно, чтобы разорвать джинсы и почти наверняка расцарапать кожу до крови.

– Оуэн!

Тоби ударил ногой. Под ботинком что-то треснуло, и Брут жалобно заскулил, словно раненая собака. Тоби рванул назад, морщась от обрушившихся на него жестких веток. Он подумал, что выбил Бруту несколько зубов, но точно сказать не мог.

Когти снова обхватили его лодыжку.

Он ударил по ним свободной ногой. На этот раз, даже не видя, он понял, что сломал как минимум пару когтей. Брут взвыл.

Тоби отползал назад, пока не врезался в дерево. Он тут же развернулся,схватился за ветку, чтобы встать, и принялся карабкаться вверх с рюкзаком за плечом. Он никогда не видел, чтобы Оуэн лазил по чему-нибудь, так что, возможно...

Брут стащил его с дерева.

Затем что-то оттащило Брута.

Вокруг все шипело и рвалось, но Тоби сосредоточенно карабкался по ветвям. Нужно было взобраться на дерево выше, чем мог достать Брут, и не попасть в когти монстра до тех пор, пока Оуэн все не уладит.

Рев боли. Оуэн.

Тоби ухватился за ветку, с которой его стащили. Нащупал ее в темноте. Он оперся на нее, вставая на нижнюю, а затем стал карабкаться дальше. В панике Тоби так сильно рванул следующую ветку, что та сломалась и он едва не потерял равновесие и не рухнул в творившийся под ним кавардак.

Он двинулся дальше.

Дерево затряслось, когда оба монстра в него врезались.

Тоби взобрался еще на несколько футов, просто на всякий случай. Его руку обжигало, словно огнем, – он ее сильно ободрал об одну из веток.

Тоби крепко держался, стараясь восстановить дыхание, и смотрел, как борются внизу две черные фигуры. Его глаза только начали привыкать к темноте, поэтому он не мог рассмотреть деталей, но, судя по звукам и очертаниям, ни одно из существ не собиралось отпускать другого живым.

Чуть дальше раздался вопль. Ребенок?

Тоби отцепил от дерева окровавленную руку, расстегнул молнию на рюкзаке и выудил фонарь. Он включил его и посветил вниз как раз в тот момент, когда когти Брута разодрали грудь Оуэна.

Взревев, Оуэн ответил тем же.

Они кружились, вцепившись друг в друга. Брут бросился на него, и оба монстра покатились по земле, рыча, царапаясь и кусаясь.

Тоби в ужасе смотрел на эту сцену. Пожалуйста, не дай Оуэну погибнуть...

Но маленькая его часть, та, что оставалась восьмилетним мальчиком, смотрела на это в изумлении, не веря, что на самом деле наблюдает за смертельной схваткой двух кровожадных монстров.

Затем Тоби поморщился, когда Брут глубоко вонзил когти в бок Оуэна.

Тот откинул голову назад и издал такой полный боли вой, что Тоби показалось, будто ему в голову воткнулась арбалетная стрела. Тоби выкрикнул имя Оуэна, мечтая хоть чем-то помочь своему другу.

Оуэн определенно не собирался сдаваться. Он припал к земле и вцепился зубами в ногу Брута. Теперь этот монстр взвыл от боли и попытался стряхнуть противника, но Оуэн держал крепко и не ослабил хватку до тех пор, пока не вырвал шесть дюймов окровавленной шерсти.

Тоби бросил единственное из рюкзака, что хоть что-то весило, – термос. Бросок вышел отличным – термос треснул Брута по затылку, но это, кажется, никак не побеспокоило монстра.

Тоби не видел глаз Брута, но мог себе их представить – красные от злобы. Брут полоснул по груди Оуэна когтями один, два, три раза.

Тоби не знал, чем помочь, но должен был попытаться. Он не мог просто спрятаться в листве и смотреть, как Оуэна разрывают на части. Лучше уж было умереть на земле. И если он будет вынужден, то до смерти забьет Брута своим чертовым фонариком.

Он спустился на пару веток, а затем прыгнул вниз. Луч фонаря сместился при приземлении, отчетливо осветив лицо Оуэна. Тот с изумлением взглянул на друга, словно говоря: «Какого черта ты делаешь?»

Брут тоже взглянул на Тоби. Несмотря на пропитанную кровью шкуру и торчащую кость, монстр все еще казался голодным.

Оуэн схватил Брута за запястье и швырнул его в другое дерево. Брут локтем ударился о ствол, руку вывернуло назад, а кость пропорола шкуру.

Руки Оуэна оказались во рту Брута, он потянул, зубы противника вонзились ему в ладони, но он не останавливался. Язык Брута мотался из стороны в сторону, кровь сочилась между пальцами Оуэна, глаза монстра были зажмурены, челюсти – крепко сжаты, но он все тянул и тянул, а потом с влажным треском щеки Брута порвались и верхняя часть головы с хрустом откинулась назад.

Оуэн ослабил хватку, и мертвое чудовище рухнуло на землю.

Раздался новый вопль.

Тоби развернул луч фонаря. Там стояли Эсмеральда и Скраффер. Последний двинулся первым, но через несколько секунд они оба прижимали к груди безвольное тело Брута.

Оуэн смотрел на них. Он поднял ладонь к глазам, когда друг направил свет ему в лицо. Тоби показалось, что он увидел блеск слезы.

Тоби взял Оуэна за руку и торопливо повел его в лес, подальше отсюда.

* * *

– Мне очень жаль, – сказал Тоби, когда они отошли настолько, что больше не было слышно скорбного воя.

Оуэн ничего не сказал.

* * *

Путь домой был долгим. Они оба, израненные, устали, и, несмотря на то, что Оуэн стал чуть более общительным после первого дневного привала, монстр все равно выглядел подавленным.

Тоби гадал, пошел бы Оуэн за ним обратно в Ориндж-Лиф, если бы его план улизнуть посреди ночи удался. Хотелось думать, что да. По крайней мере, это был бы выбор Оуэна, а не как сейчас, когда его изгнали из общества, состоящего как минимум из трех существ.

– Мы отремонтируем твою пещеру, – произнес Тоби. – Выкопаем тебе твой собственный пруд. Сколько времени это займет с такими когтями, как у тебя? Мы отгрохаем себе роскошный курорт прямо здесь, в лесу. Как бы ты его назвал?