Текст книги "Убить бессмертного, или Электрическая церковь"

Автор книги: Джефф Сомерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15. СЧИТАЙТЕ, ЧТО У ВАС ЕСТЬ МЕДИЦИНСКАЯ СТРАХОВКА

10010

Я смотрел на Мейрина, дрожа от напряжения. Его бледное лицо исчезло, и ко мне опустилась веревка.

– Ну!.. Я вас вытащу.

Всплески и крики Моудже и штурмовиков затихли. Наверняка нашли мой след теплоискателем. Оставалась пара секунд. Я все смотрел на веревку Мейрина и никак не мог понять, что Главный Червь делает в Ньюарке и как он собирается меня вытащить.

– Кейтс! Живо! Хватит философствовать!

Я стряхнул с себя оцепенение, протянул свободную руку и схватился за веревку. Та оказалась странно скользкой и прочной. Моудже и его люди так шумели, что казалось, они уже здесь. В канализации обманчивая акустика.

Я несколько раз обмотал веревкой руку и сильно подергал.

– Не знаю, что вы задума…

Мейрин с кряхтеньем потащил меня наверх. К моему удивлению, мои ноги оторвались от карниза и медленно поднялись. Еще через несколько секунд я повалился на сырую улицу Ньюарка.

Мейрин с усмешкой на лице стоял передо мной в «хамелеоне». Его голова висела как будто без тела в полутора метрах от асфальта. От мигания костюма у меня заболели глаза.

Вокруг невидимого пояса Мейрина была обмотана веревка. За ним я увидел новенький ховер ССБ без опознавательных знаков, с горящими фарами. Веревка уходила в лебедку, закрепленную на капоте ховера. Так вот как этот тип нас обоих вытянул!

Я отпустил веревку, Мейрин проворно отвязался, и веревка ушла в лебедку.

– Поедемте, мистер Кейтс! Ваши друзья вылезут из канализации через несколько секунд, а я бы не хотел им показываться. Я вас подвезу.

Не дожидаясь ответа, он щеголевато развернулся и промаршировал к ховеру. Я остался лежать на грязном асфальте, весь мокрый. Ноги дрожали, живот болел. Если бы я не смог сам поднять крышку люка и подтянуться, мне осталось бы жить секунд пятнадцать. Ну, убил бы я одного штурмовика или даже двоих. Но с двумя штурмовиками и Моудже в придачу мне бы ни за что не справиться.

– А что Моудже? – выдохнул я, заставив себя подняться на колени.

– Лично меня полковник Моудже мало волнует. Залезайте! Мне невыгодно здесь показываться, да и вашей репутации чудесное спасение пойдет на пользу.

Я с трудом встал на ноги и кое-как добрался до ховера. Одна надежда, что Моудже не сразу вылезет из дерьма.

Ховер оказался маленьким аппаратом, рассчитанным от силы на двоих пассажиров. Я сел рядом с Мейрином, и двери за мной закрылись. Внутри не было ни пятнышка – почти болезненная чистота. С меня стекала вонючая жижа, и я злился на себя за то, что изгадил такую красоту.

Мейрин нажал на кнопку, и ховер поднялся в воздух, как пузырь. Я даже ничего не почувствовал. ССБ всегда дают самое лучшее. Может, Кит и фыркает, что их техника отсталая, зато все в неограниченном количестве и идеально работает. Особенно по сравнению со ржавым, кое-как отремонтированным хламом, которым обходился я. Смотреть на этот ховер было как щуриться на солнце. Солнце власти и богатства.

– Куда, Кейтс? Выбирайте любое место поблизости. По пересеченной местности или через большие водоемы мы не пролетим, но в разумных пределах могу отвезти вас куда угодно.

Мейрин наклонил голову, словно прислушивался к кому-то на заднем сиденье, потом одарил меня ухмылкой, как всегда, неожиданно. Только что сидел мрачнее тучи, а теперь засиял.

– Кейтс, вы в каком-то смысле работаете на меня. А я обещал за вами следить и при случае выручать. Наглец Моудже организовал преследование по обычным каналам ССБ, без шифровки. Я как раз оказался поблизости и решил проверить, как у вас дела. Смотрю – из-под земли ваш тепловой портрет светится. Отслеживал вас, пока вы не попали мне прямо под ноги. Никакой мистики! К сожалению, часть людей, которые занимались этим проектом, уже погибли. В основном по небрежности. – Он покосился на меня, словно намекал, что застрять в канализации Ньюарка – тоже большая небрежность. – И я решил, что дам вам еще день потрепыхаться.

Я скрипнул зубами.

– Через пару секунд я бы выбрался без посторонней помощи.

Мейрин ухмыльнулся.

– Не стоит благодарности. – Его лицо резко помрачнело. – Два штурмовика, да? Неплохо.

– Повезло, – сказал я устало. – Всплески в воде «хамелеон» не маскирует.

В ховере контуры тела Мейрина были заметнее, хотя, если не присматриваться, казалось, что его руки и голова плавают в пустоте.

– Так куда?

Я прикинул: в Лондоне собирать команду рано, они доберутся туда не сразу (если вообще доберутся). В Ньюарке – никаких перспектив.

– Ну, лучше в Нью-Йорк, – медленно проговорил я. – Моудже пока здесь и будет искать меня еще несколько часов. Плюс, там все мои лучшие связи.

Пауза тянулась на несколько секунд дольше, чем я рассчитывал. Мейрин несколько раз кивнул.

– Тогда… Нью-Йорк, – с запинкой произнес он, словно до него доходило постепенно. Я уж подумал, не хватил ли его удар, и нервно покосился на панель управления.

– Спасибо.

Через секунду Мейрин фыркнул.

– Как я уже сказал, вы мой сотрудник! Считайте, что у вас есть медицинская страховка.

Я тупо смотрел из окна на то, что осталось от Ньюарка. Страховка… Без медицинской страховки можно и не подходить к больнице. Если у тебя водятся деньги, ты покупаешь медицинскую страховку. Для доказательства тебе вживляют под волосы специальный микрочип. Каждый врач, каждая больница сканируют пациентов. Если чипа нет, в больницу тебя не пустят. В Нью-Йорке медицинские учреждения охраняют целые частные армии, чтобы туда не рвались всякие вроде меня. И не важно, выстрелил в тебя какой-нибудь наркоман, ударила ножом сумасшедшая жена-алкоголичка или ты просто поскользнулся, упал и сломал ключицу. Нет чипа – нет лечения.

Конечно, черный рынок медицинских чипов процветает. Профессионалы похищают настоящего владельца чипа, а потом или держат где-нибудь, или тайно убивают Если полиция найдет владельца с разбитым черепом и скальпельным разрезом, за такой чип много не выручишь. Но за такие чипы, владельцы которых живы и на свободе, берут много денег. Отчаянные времена, да.

– У меня для вас новость, – вдруг сказал Мейрин.

– Новость?

– Ваш друг, Барнаби Доусон, обратился в новую веру. Я тупо моргнул.

– Какую веру? – Я моргнул еще раз. Потом сел прямо. – Он теперь монах?!

Мейрин машинально кивнул и опять, наклонив голову, прислушался к кому-то невидимому.

– Несколько часов назад. Конечно, мы за ним следили, но не уследили. Первый офицер ССБ, вступивший в Электрическую церковь. Впрочем, его уже уволили. И все равно для нас это антипиар. Когда он завтра выйдет на улицу как брат Доусон, репортеры устроят ажиотаж.

Я откинулся на спинку сиденья.

– Вот черт! – Я отяжелел и как-то отупел. Мне постоянно приходило в голову, что я еще толком за работу не взялся, а уже так кошмарно устал. И только что чуть не умер.

– Вы знаете, что Электрическая церковь платит Моудже, чтобы он за мной охотился. Чтобы он меня убил.

Он кивнул:

– Разумеется. Моя задача осложняется тем, что у меня нет официального и правдоподобного повода выступить против Церкви. Полковник Моудже действует в рамках закона, потому что вы известный преступник. Сейчас я не вправе официально его остановить. Я мог бы его убрать закулисными методами – запустить любое из сотни служебных расследований и немедленно отстранить от службы. Этот говнюк навсегда засел бы в Пустой комнате. Но я раскрыл бы свои карты, к чему я еще не готов.

Я тупо смотрел перед собой.

– Ни хрена не понимаю. Мейрин опять кивнул:

– У всех есть свои ограничения, мистер Кейтс.

Остаток полета слился в сплошное пятно. Я дремал, несмотря на зуд под высыхающей одеждой. Мейрин ко мне не обращался, хотя порой бормотал себе под нос, будто разговаривал с кем-то еще.

Вдруг он напрягся и замолчал. Я подумал, уж не придется ли мне сажать ховер самому, пока Мейрин бредит и бьется в конвульсиях.

Потом он дернулся и резко повернул голову ко мне.

– Еще одна плохая новость, мистер Кейтс. Нью-Йорк горит.

Мою апатию как рукой сняло.

– Что?!

– Вчера в Бэттери-парке начался голодный бунт. На подавление выслали небольшой отряд ССБ. Эти самоуверенные идиоты поступили как обычно – решили запугать бунтовщиков. Возникла потасовка, были убиты два офицера и больше пятисот граждан. Беспорядки начались по всему острову. ССБ перекрыла все въезды и выезды.

Я потер глаза.

– Вот черт! Еще этого не хватало.

Бунты не длятся долго. Горстке голодных оборванцев с камнями не продержаться против системщиков, особенно если прилетают штурмовики. Но и за короткое время бунты могут нанести большой урон. Я видел уже три бунта. Один продлился целых три дня, и эти придурки даже выбрали себе мэра. Мэр давно мертв. Погиб не своей смертью, причем довольно неприятной.

– Боюсь, теперь я не смогу отвезти вас в город, – продолжал Мейрин. Мы приближались к Манхэттену. Уже виднелся черный дым. – Готов высадить вас на севере острова, не более того. Вам придется самостоятельно пробираться на юг, если захотите.

Севернее Семидесятой улицы в Манхэттене ничего не осталось. Бунты – большие Бунты – сравняли многие районы с землей, как в Ньюарке. Я повернулся и внимательно посмотрел на Дика Мейрина. Главный Червь сидел в футе от меня и спокойно молчал. Еще он почему-то улыбался.

Мы начали спускаться.

– Маленький совет, мистер Кейтс: будьте начеку. Полковник Моудже наверняка сообщил о вас всем офицерам на местах. Вас давно разыскивают в связи с несколькими нераскрытыми делами, и закон не против, чтобы вас арестовали, избили или убили. Но сейчас вас будут ловить с куда большим рвением, понимаете? Я мрачно кивнул.

Ховер сел на берегу реки. В энергетическом поле задрожала трава. Неподалеку стояли какие-то руины; в небе висел черный дым, и повсюду летали легкие чешуйки пепла.

Я обдумал свое положение. Команду разогнали, меня спас самый главный системщик в мире, другие офицеры ССБ положили мое фото себе в бумажник, а коп, которого я пытался убить, ходит по улицам с ядерным реактором вместо сердца. Какой же я молодец! Еду домой с утешительными призами. Пожалуй, двадцать семь – последняя остановка поезда по имени Эйвери Кейтс.

– Мистер Кейтс? Выходите, пожалуйста. Мне предстоит встреча с несколькими секретарями Объединенного совета, и я уверен, что нью-йоркская ситуация станет первым вопросом на повестке дня.

Я толчком открыл дверь и вышел из ховера. Закрыл дверь за собой, но Мейрин тут же ее распахнул.

– Мистер Кейтс, у вас есть план? Или заказывать венок на ваши похороны?

План? Я ухмыльнулся Главному Червю.

– Боюсь, Дик, мне опять нырять в дерьмо.

Глава 16. САМА ДЕСНИЦА БОЖЬЯ

01010

– Неужели вам не опостылела бесплодная борьба? Неужели в глубине души вы не мечтаете о покое? Неужели бесконечные страдания не лишили вас последней надежды?

Монах разорялся как мог. Он стоял на ящике и проповедовал еще три или четыре часа назад, когда я вылез из канализации на Лонгакр-сквер, где старые дороги расходились во все стороны. С тех самых пор монах даже не двинулся с места. Злая толпа, вооружившись чем попало, крушила, ломала и сжигала все на своем пути, но киборга все обходили стороной.

Я прислонился к старой статуе какого-то Джорджа Коэна и выкурил выброшенный кем-то бычок. От того, что я долго стоял, побаливала спина. А день выдался прекрасный, очень солнечный. Как раз для сжигания городов.

Полиция «восстанавливала порядок» квартал за кварталом. У них было превосходство в воздухе, а у отрядов штурмовиков – на земле. Еще двенадцать часов бунтовщикам было не выстоять. Я пожалел тех, кто окажется в это время в бедных районах. Карательные меры ССБ очень тщательны.

На той стороне улицы толпа начала ломиться в дорогой магазин. Тут же прилетел ховер ССБ и завис над местом происшествия. На тонких тросах из ховера спустилась команда штурмовиков. Я отступил подальше в тень. Системщики всегда бесятся, если кого-то из них убивают. У них такая теория: отребье не должно и думать об убийстве системщика. Людям положено считать, что сама десница Божья опустится на землю и раздавит их, если прольется хоть капля эсэсбешной крови. В данном случае десница Божья приняла форму ховера, нескольких штурмовиков и горстки несчастных уличных копов, которые прибежали на площадь, чтобы окружить пожарных и прикрыть штурмовиков.

Монах испарился, но я не обратил на это внимания. Меня интересовал не он, а сосед Кева Гатца, Тевтонский Хмырь. Через него я надеялся найти Марселя, специалиста по генным модификациям. Кев рассказал мне про Хмыря достаточно, чтобы было с чего начать; мои связи работали даже в разгар бунта.

В баре Пикеринга, несмотря на усиленную охрану, по-прежнему продавали мерзкое пойло и информацию. Сам Пик вышел из своего кабинета на смешно худых ногах под раздутым, как воздушный шар, туловищем, чтобы пропустить со мной пару стаканчиков и поворчать о недоумках, которые жгут собственный город.

Тевтонский Хмырь зарабатывал себе на жизнь и на нелегальные генетические модификации телохранителем такой же шпаны, но чуть покруче. Как большинство любителей аугментов, он бил на внешний эффект. Под дрожащей горой мышц у него были слабые кости и плохой обмен веществ. То есть при всей силе он был хрупким, как птица, и быстро выдыхался. В моменты кризиса, как сейчас, в его услугах не нуждались: все умные гангстеры засели где поспокойнее и пережидали грозу. Немцу ничего не оставалось, кроме как охранять перевозчиков наркоты. Поскольку во время беспорядков люди начинали больше нюхать и колоться, он даже работал сверхурочно. Его посылали по определенным маршрутам по расписанию.

Хмырь вышел на площадь с двумя спутниками, не обращая внимания на потасовку в нескольких сотнях футов от себя. Самого немца было нельзя не заметить: высоченный, огромные мускулы, руки чуть разведены в стороны, полностью не опускаются. Шеи нет вовсе, только пучок сухожилий, а сверху – красная бугристая рожа. Ноги – как каменные тумбы, в руках-лопатах помповое ружье, старое, однако на первый взгляд очень даже опасное. Как многие фанаты аугментов, Хмырь носил форму из плотно облегающего латекса, чтобы всем этим богатством хвастаться. Он посмотрел на группу усталых на вид уличных копов. Несколько кивнули в ответ. Что ж, по крайней мере немец платит по счетам.

На ходу его тело тряслось и дрожало. Мне достаточно было раз взглянуть на этого придурка, чтобы понять: года через два, а то и меньше, сбой в организме превратит его в лужицу красноватого гноя. С другой стороны, вид у Хмыря был грозный, а по жизни этого часто хватает. Сплошная липа, мать вашу.

Хмырь сопровождал двух грязных девок с застывшими от ужаса лицами. Я бы тоже боялся, если бы в меня вшили столько презервативов с наркотой, что хватило бы убить целое стадо слонов.

Глянув на побоище слева, я встал прямо перед троицей. Они остановились футов за десять, и немец поднял пушку. Это меня ничуть не встревожило. В меня уже столько раз целились, да и недавние приключения вызвали серьезную переоценку ценностей. Если ты не кибернетическая машина для убийств и не элитный офицер ССБ, я и глазом не моргну.

– Ти это срья, трук, – произнес немец. Говорил он с таким акцентом, будто выкапывал слова со дна илистого ручья. Я бросил бычок ему под ноги и выдохнул дым. Да, не то сейчас курево. Как с выпивкой: вроде есть, можно купить и неплохую, если денег не жалко – и все-таки до Объединения все было гораздо качественнее. Может, мы все, блин, романтики, но у тех сигарет, хоть они и старые, вкус лучше. И цена до небес, конечно. Большинство из нас не могли себе таких позволить и курили всякое дерьмо.

– Слушай, Хмырь Тевтонский! Ты меня знаешь! Ты жил в одной комнате с Кевом Гатцем. Мы знакомы.

Он прищурился, неаппетитно подрагивая бицепсами и трицепсами.

– Ja, – наконец выговорил немец, и его плоская красная рожа исказилась уродливой ухмылкой. – Я тепья витель. Ja. – Ухмылка пропала. – Отфали!

Я поднял руки:

– Я просто ищу Марселя! Он снова ухмыльнулся.

– Марсель? Да, есть. Прьячется. Я тепье скашу, кте он есть. Пьятьсот йен.

Меня захлестнула волна ярости. Как я устал оттого, что мне вечно ставят палки в колеса! Справиться с этим дебилом до смешного просто. Такие великаны – особенно если платят за мышцы кучу денег, да еще потом с ними мучаются – часто переоценивают свою силу.

Мне даже не понадобилось никакого кун-фу. Я кивнул, огляделся, выждал секунду, а потом бросился вперед, прямо на его ружье. Немец не успел и глазом моргнуть, как я ударил стволом ему по носу. Хмырь упал; на месте носа расплылась кровавая каша. Ружье выскочило у бедняги из пальцев, я подхватил его и отдал девкам-перевозчицам. Меньше всего мне хотелось, чтобы к отряду моих поклонников присоединился какой-нибудь наркодилер.

– Не уходите, – посоветовал я. – Скоро мы закончим.

Пока немец катался по земле, у магазина что-то взорвалось. В нашу сторону дунул теплый ветер. Девки посмотрели туда, но я не отвлекался. Я легонько пнул немца. Тот застонал.

– Приятель, у тебя скелет как у птички, мать твою. Дай мне наводку на Марселя, и работай себе спокойно. А будешь вонять – сломаю каждую твою пустую кость. Ты понял?

Немец простонал:

– Ja,ja…

– Вот и хорошо. – Еще один взрыв, опять порыв теплого ветра. Я подмигнул девицам. – Вот и славненько.

Город горел. Возле старой гостиницы пылало каждое пятое здание; почти все и так выгорели во время прошлых бунтов.

– Зачем всегда все палить? Каждый раз поджоги. Человечество шло сюда сотни тысяч лет, а они хотят за одну ночь все проссать!

Я пожал плечами.

– Это все не их. Вот они и развлекаются.

Марсель оказался полноватым гражданином неопределенной национальности. Он даже глазом не моргнул, когда я вылез из-под канализационной решетки перед его гостиницей. Марсель превратил вычурный вестибюль в свой главный офис. Прямо диван-сарай какой-то: вокруг него со скучающим видом развалились люди – молодые, красивые, тяжело вооруженные. И вежливые. Кое-где встречались прикормленные копы. Если не считать копов, все перенесли косметическую аугментацию и ходили заштопанные шелковыми нитками. Казалось, они совсем не опасные, что само по себе было подозрительно.

Мне никто не мешал. Пять минут Марсель с удовольствием трепался о погоде, о расстрелах, которые он видел из окон, о том, что нынче разучились бунтовать.

Я знал о Марселе от Гатца и по слухам. В Нью-Йорке таких, как он, сотни. Все мнят себя «крестными отцами» и обычно плохо кончают. Про Марселя начали говорить год назад.

Марсель тяжело сидел в шикарном кресле и за все время даже не пошевелился. Его ленивые глаза оставались полузакрытыми.

– Что ж, мистер Кейтс, такой близкий друг Кева Гатца, что Кев ни разу о нем не вспомнил… Я признателен за визит вежливости в подобных экстремальных обстоятельствах, но чем я могу вам помочь?

– Я пришел просить об одолжении.

Свинячьи глазки Марселя на секунду чуть расширились.

– Одолжении? Алима, милая, проверь платежеспособность мистера Кейтса, пока он поделится со мной своими горестями.

Сидевшая на полу восточная женщина с животной грацией поднялась и исчезла в глубине гостиницы.

– Я не имел в виду «бесплатно», – поспешил сказать я, пытаясь выразить лицом дружелюбие, спокойствие и твердость одновременно. Это утомляло. – Просто я не смогу заплатить сразу. Зато потом предложу вам хорошую цену. Двойную.

Марсель изучающе посмотрел на меня.

– Мистер Кейтс, ваше имя на слуху. Я верю, что у вас на крючке большая рыба. Ладно, предположим, вы получите много денег. Чего же вы хотите от меня?

Я пожал плечами.

– Я хочу попасть в Лондон.

Марсель рассмеялся. По сравнению с резким лаем Дика Мейрина его смех казался каким-то развратным громыханием. Все тело Марселя затряслось.

– Ну и ну, мистер Кейтс! – наконец выговорил он. – Однако! Такие поездки всегда дороги, а в беспокойные времена и вовсе невозможны. И не важно, что у вас там на крючке. Вам это не по карману.

Я сглотнул.

– Вы обо мне слышали?

Марсель пожал плечами, хихикнул и вытер глаза.

– У вас есть репутация, мистер Кейтс. Вы неплохой стрелок. Надежный. Может, и не Кении Оурел, но профессионал.

Снова Кении Оурел! Скоро он станет моим святым покровителем. Говорили, что этот человек в свое время совершил сотню заказных убийств и отошел от дел богачом. Правда, о нем уже давно ничего не было слышно. Организация Оурела прославилась тем, что убивала всех – преступников, копов, политиков. Конечно, такие истории каждый рассказчик готов приукрасить. Но даже если вычесть три четверти того, что я слышал, члены «Дунвару» – такие крутые ребята, что лучше с ними не сталкиваться. Любой, кто имел какое-то отношение к «Дунвару», пользовался в преступном мире огромным уважением.

– Вы знаете мою репутацию. Я держу слово. Марсель мрачно пожал плечами: куда девались его смешки?

– Отчаявшийся человек быстро забывает о своей репутации.

Восточная женщина вернулась, подошла к Марселю и что-то ему прошептала. Свинячьи глазки опять расширились. Марсель долго меня рассматривал, прежде чем заговорить.

– Мистер Кейтс, у вас отличный кредит! Думаю, мне удастся посадить вас на ховер. Только договоримся о цене.

Я моргнул.

– Что за хрень такую она узнала? Марсель улыбнулся.

– То, что у вас отличный кредит, мистер Кейтс. Так как с ценой?

Слава богу, подумал я, что про меня ходят слухи. Марсель, наверное, узнал, какие деньги мне обещают. Я открыл блокнот и бросил ему.

– Напишите сумму. Я заплачу, когда сделаю дело.

Он замер, внимательно глядя на меня, потом засмеялся и принялся аккуратно выводить цифры на бумаге, как школьник. Наконец он бросил блокнот мне.

– Мистер Кейтс, вы готовы изобразить из себя человека очень богатого, очень влиятельного и способного полететь в Лондон во время бунта?

Я посмотрел на его цену, стараясь не показывать ужаса, и пожал плечами.

– Вполне. Почему бы нет?

Марсель захохотал. К нему присоединилась вся его свита.

– Мистер Кейтс, вы себя видели? Марсель захохотал еще громче.

– Приличные люди не имеют привычки плавать по канализации!

Я посмотрел на себя: с головы до ног меня покрывала корка грязи.

Я ухмыльнулся.

– Да ладно, бунт сейчас или где! Раздобуду какие-нибудь шмотки.