Текст книги "Убить бессмертного, или Электрическая церковь"

Автор книги: Джефф Сомерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 30. А ПЕРЕД СМЕРТЬЮ Я ТЕБЯ КОМУ-НИБУДЬ ЗАВЕЩАЮ

10100

Таю не хочется тебе говорить, – сказал запыхавшийся Кит, когда все зашли в камеру, – но весь комплекс слышал выстрелы. – Он посмотрел на небольшой прибор со светящимся голубым экраном. – Тай следит за частотой ЭЦ, тут такое началось… Я вяло кивнул.

– Понятно. Идите все сюда, помогите отпилить этому гаду руки-ноги.

Оурел лениво огляделся и остался в дверях.

Все выглядели удивительно богато; в хороших костюмах, с зализанными волосами, по черному портфелю в руках, как у сотрудников телевида. Я видел таких на пресс-конференциях и в репортажах с бунтов. Оурел был очень похож на репортера: может, и староват для этой роли, но такой же холеный и сытый. Гатц подошел к дергающемуся и бормочущему Доусону. Мильтон и Таннер взяли меня под руки.

– Шеф, присядь, – обратилась Мильтон ко мне странно ласковым голосом. – У тебя такой вид, будто ты сейчас упадешь.

Я отмахнулся от них, не обращая внимания, что рука дрожит.

– Времени нет!

Гатц присел перед Доусоном.

– Что с… этим делать? Я глубоко вдохнул.

– Отпилим руки и ноги. Я перебил ему что-то важное в шее. Возьму с собой, будет экскурсоводом.

– Ублюдок! – завопил Доусон. Его голос менял тембр и громкость. – Я буду убивать тебя долго!

– Вероятно, шина данных моторной функции, – рассеянно сказал Кит, глядя на свое портативное устройство.

Гатц заколебался.

– Будет привлекать к себе внимание. Я устало махнул рукой.

– Мы и так уже попалились. Начинайте. Потом опять будете отвлекать монахов.

– Ладно, – вздохнул Гатц.

– Как у вас все прошло? – спросил я Мильтон. Она пожала плечами.

– Мы ждали сигнала, и тут включилась сирена. Через минуту никого в этом гребаном зале не осталось. Мы пошли по схеме и в темпе вальса добрались сюда. Нас никто не остановил.

– Молодец, что нашел схему, – буркнула Таннер.

– Это ты отвлекал монахов, – добавила Мильтон.

– Ну и ладно, – сказал я, осторожно перенося вес на ноги. – Мы уже в комплексе. Где-то здесь Деннис Скволор.

– Не где-то, – возразил Кит, не отрываясь от экранчика. – Я сейчас скажу тебе точно. К нему стекается вся информация, от него идут приказы.

Я посмотрел на Кита.

– Ладно, тогда ты со мной. Еще возьмем Барнаби Доусона.

Нужно брать то, что преподносит жизнь. Почему бы везению не принять форму бывшего эсэсбешника или монаха-убийцы? Должно же и мне когда-то везти.

Кит меня словно и не слышал.

– Поразительная скорость передачи пакетов данных!.. – Он поднял глаза. – Что ты сказал?

Гатц включил пилу для перепиливания костей. Комната заполнилась белым шумом.

– Осторожно, будет искрить! Кит подвинулся ко мне.

– Тай – не ходячие мышцы! Мы не договаривались, что Тай будет таскать тяжести!

– Ты со мной, – тихо ответил я, – или с мистером Дунвару. Выбирай.

Кит посмотрел на Кенни, который стоял на стреме с пистолетами наготове и наблюдал за обоими входами. Потом повернулся ко мне.

– Черт.

– Остальные, – прокричал я, – будут отвлекать на себя внимание! В этом комплексе куча монахов! Пусть они гоняются за вами. Дайте нам двадцать минут. Кит, сможешь найти Скволора за двадцать минут?

Кит рассеянно помахал своим устройством.

– Тай уже его нашел! – похвастался он и взвизгнул: сзади брызнули снопом искры. Проклятия Доусона превратились в тягучий вой. Я и не знал, что монахи способны издавать такие звуки. – Это не проблема. Проблема в том, что мы так не договаривались.

Я его проигнорировал. Искры пропали. Гатц поднял над головой руку Доусона.

– Черт, тяжелая!

– Шевелись! – оборвал его я. Адреналин вызвал у меня резкий прилив энергии. – К нам бегут пять тысяч монахов, не страдай фигней!

Гатц уронил руку монаха и включил пилу. Пила оглушительно завизжала. Гатц наклонился, и снова полетели искры. Я позволил себе чуть опереться о Мильтон и Таннер.

– Есть план побега?

Я знал, что есть. Но мысли беспорядочно скакали, и мне нужно было как-то сосредоточиться. Мильтон кивнула.

– Есть. Если надеяться, что кто-то из нас доживет. Я кивнул.

– На этот счет у меня тоже есть план. Кит, как со временем?

Кит всмотрелся в экран, прикусив ноготь большого пальца.

– Минута. Может, полторы. Хорошая новость: эта часть комплекса обычно пуста, потому что ее используют для обработки поступающих… э-э… новообращенных, которых затем отсылают в глубину комплекса для… э-э… монахизации. Монахи бегут сюда из других частей.

– У тебя тридцать секунд! – прокричал я Гатцу.

– Уже, уже.

Я оттолкнул Мильтон с Таннер и встал, пошатываясь. Достал пустую обойму, бросил на пол, быстро вставил новую и дослал патрон.

– Кит, когда они будут готовы, хватай монаха и за мной. Кит поднял глаза от экрана. На его лице застыла гримаса возмущения.

– Хватать монаха?! – переспросил он. – Ты шутишь. Тай едва несет то, что есть!

Я прикусил губу и подавил желание превратить нос Кита в кровавое месиво.

– Положишь его в эту дебильную коробку. – Я указал на маленький ховер, в котором меня привезли.

Я оставил всех за спиной и прихромал к Оурелу. Мне было тошно на него смотреть. Бессмысленно, конечно, но я злился, страшно злился на него из-за Мэрилин Харпер. Абсурдно. Я убил массу, невинных людей, по крайней мере не слишком беспокоился, если кто-то попадал мне под руку, но этот случай никак не мог забыть. То ли дело было в том, что этот старый козел намеренно меня не послушал, то ли в том, что нужды в убийстве не было. Еще день, и все решилось бы.

Я стиснул зубы и попытался заговорить. Оурел спокойно ждал, элегантный и безупречный.

– Помочь тебе, Кейтс? – вежливо спросил он. – Или еще понянчиться с этими дохляками, пока они отвлекают монахов? Мне плевать, главное, чтобы я получил свою компенсацию. Хоть так, хоть так.

Я до боли сжал кулаки. Фаланги болели, как и все тело. Я с усилием сглотнул ярость, которую вызвал во мне его спокойный и самодовольный тон.

– Нет, – прокаркал я. – Будешь отвлекать. Скволором займусь я..

Он не шелохнулся.

– Как пожелаешь. – Его это все, похоже, забавляло. – Хочешь устроить революцию, Кейтс? Не вижу перспектив. Даже если тебе закажут всех монахов, Система останется. Убивать системщиков – это революция. А у тебя просто коммерция.

Со скрежетом и грохотом последняя конечность Доусона отвалилась от туловища. Гатц поднял жужжащую пилу.

– Один монах готов. Осталось еще пять тысяч таких же уродов, – устало проговорил он.

– Хорошо, – вдруг сказал Оурел. – Тогда выдвигаемся. Мистер Гатц, дамы, вы со мной. Наша задача – творить хаос и отвлекать внимание от мистера Кейтса и моего старого доброго друга, мистера Кита.

Все тщательно проверили оружие. Гатц бросил пилу, подошел ко мне и встал рядом, глядя в какую-то воображаемую даль. С его лица капал пот, расплывался пятнами по новенькой краденой рубашке.

– Я с тобой, Эйв, – тихо сказал Гатц. – Может, я тебе пригожусь.

У меня закружилась голова. Я схватился за его костлявое плечо. Под дорогой тканью оказался скелет. Я впервые задумался, сколько сил отнимает у Гатца психодавление.

– Ладно, – ответил я. – Давай забросим Доусона в ховер.

Пока остальные выслушивали быстрые указания Кенни Оурела, мы с Гатцем пошли туда, где на обломках стола валялся Доусон – туловище без рук и ног, из плеч и бедер торчат провода с изоляцией. Киборг повернул к нам голову. Его шея была вся покорежена и состояла из одной только пластмассы и проводов.

– Крысы поганые, – еле выговорил он ослабшим и искаженным голосом.

– Заткнись, – сказал я, – а то отрежу остатки твоего голоса. Предлагаю сделку.

Его туловище задрожало, и я даже не сразу понял, что этот говнюк опять пытается засмеяться. Я силком повернул его голову в сторону неподвижного брата Уэста. Кожа Доусона была холодная и гладкая. Я подавил желание отдернуть руку.

– Вот мое предложение. Поможешь мне – я дам тебе то же, что и ему. Пробросишь – я заберу тебя и буду таскать с собой всю оставшуюся жизнь. И буду долбать, долбать, долбать, пока совсем не задолбаю! – Я наклонился к его голове. – А перед смертью завещаю тебя еще кому-нибудь! Что скажешь?

Доусон перестал дрожать.

– Крысы поганые… – протянул он. Его голос булькал, как магма. – Чего хотят эти поганые крысы?

– Отведи меня к Скволору.

Он снова задрожал, еще сильнее.

– Вот придурок! Скволор знает, что ты здесь. Откуда, ты думаешь, я явился? Он меня запрограммировал. Он тебя сам ищет.

– Предложение принято? Опять расплавленный смех.

– Почему бы и нет? С удовольствием посмотрю, как твой позвоночник вытащат из носа.

– Мистер Кейтс! – нервно встрял Кит. – Очень скоро сюда придут!

Я посмотрел на Оурела и остальных.

– Шевелитесь! Займите их чем-нибудь.

Мы с Оурелом секунду смотрели друг на друга. Он подмигнул мне; я отвернулся.

– Кев, тащи капитана Доусона, ладно? Кит, следи, что происходит. – Я проверил пистолет и задержал руку на металлической прохладе ствола, такой знакомой и приятной. – Пора завершить эту чертову работенку!

– Аминь, – слабо отозвался Гатц, вытирая лоб рукавом дорогого костюма. – Аминь, мать твою.

И начался хаос. Наступило полное безразличие, я даже не боялся смерти. В затопившем все вое сирен, среди кучи людей и изувеченных монахов в камере было трудно думать. Как-то не укладывалось в голове, что я собирался в нахалку зайти в кабинет Денниса Скволора, выпустить ему в так называемый мозг пару пуль, а потом… потом все. У меня не было плана на потом. Я задержал взгляд на брате Уэсте. Ну, хоть одно обещание я выполнил.

Дверь, через которую вошла моя команда, взорвалась, словно с той стороны детонировала бомба. В проеме нарисовался монах с тяжелым ружьем. Оурел бросился на живот, словно десять лет готовился к пробе на роль в вестерне, выпустил три пули в лоб монаху и энергично вскочил на ноги. Его старческая кожа зарумянилась, белая прическа слегка растрепалась, зубы блестели в улыбке.

– В седло, американцы! – прогремел Кенни, в унисон щелкая собачками своих блестящих пистолетов. – Поохотимся на монахов, что ли!

Глава 31. ЗАБУЛЬКАЛ, КАК РАСПЛАВЛЕННЫЙ АСФАЛЬТ

10010

Сирены выли повсюду. Я дышал этим звуком, сгустившим воздух. Неподалеку раздавались очереди и крики – моя команда отвлекала на себя внимание на высокопрофессиональном уровне. Коридор был узкий, с голыми бетонными стенами, освещенный голыми лампочками, висящими через равные интервалы. Мы – я, Гатц с ховером-контейнером и Кит – то и дело натыкались на тела монахов со взорванными головами: Кенни Оурел со своими поработал. Я уже не понимал, куда мы идем. С закрытыми глазами я представлял, где мы на мысленной схеме комплекса: красная точка, которая неумолимо двигается вглубь. Но с открытыми глазами я заблудился – каждый коридор был одинаково серым, с голыми лампочками и духом сырости. Это место не предназначалось для людей.

На каждом перекрестке Кит говорил, куда теперь. Когда мы добрались до первой двери, я приказал Гатцу вытолкнуть ховер с Доусоном вперед. Когда Доусон оказался в футе от двери, она открылась. Мы побежали дальше.

– Эйв, ты как? – отважился спросить Гатц тихим напряженным голосом. Я слушал его с трудом: в ухо словно насыпали канцелярских кнопок.

– Хреново, конечно! – сказал я, не оглядываясь. – Я восстал из мертвых, понял, придурок? Дай очухаться.

Вдалеке что-то взорвалось, кто-то закричал. Я не остановился. Мы были близко, черт побери, очень близко. Сейчас я никак не мог проиграть. Я не хотел сдаваться под механический смех Барнаби Доусона.

– Вперед и прямо, Кейтс! – крикнул Кит. – Мы уже почти у цели. Если я правильно расшифровал их пакеты, мы устроили настоящий хаос. Комплекс бурлит как муравейник.

– Кейтс, ты видел, как тысяча волков разрывает крысу на ошметки? – Доусон хихикнул пузыристым, словно смазанным машинным маслом голосом. – Очень, очень интересное зрелище!

Мы постепенно спускались; зябкая сырость верхних уровней аббатства уступала жаре, тяжелой и упругой.

– Кит, что там, черт возьми, происходит? Кит прижал ладонь к уху.

– Таннер! Мильтон! Что у вас?

Мы прошли еще немного. У меня заболела рука, и я решил сжимать пистолет не так сильно.

– Они застряли, – задыхаясь, сказал Кит. – Их окружили. Много монахов. Они… они… – Он замолчал. Я шел дальше – Я потерял связь. Слышу только шумы… Крики.

– Значит, кто-то жив, – предположил я. – Куда?

– Что? Налево, потом прямо вперед к следующей двери – постой!

Я остановился перед дверью. Стены здесь были из такого же серого бетона, с аккуратными стыками. Дверь тоже не отличалась от остальных: стальная, гладкая, без ручек и тому подобного. Мы удалились от Оурела с командой и уже почти не слышали выстрелов. Я мысленно досчитал до пяти.

– В чем дело? – произнес я и стиснул челюсти, подавляя крик.

Я попал в западню. Меня придавили тоннами камня и металла и окружили киборгами-убийцами. Каждая моя мышца была напряжена, из каждой поры сочилось отчаяние вперемешку с ужасом. В миле надо мной Лондон жил обычной жизнью и ни о чем не подозревал. Не важно, который час, в Очереди всегда стоят бледные, отощавшие бедняки, и их обирают те, кто поживее и посмышленее. А жирные копы хватают и тех, и других за ноги и яростно трясут, чтобы посмотреть, что выпадет из карманов.

И под всем этим раздавались крики, выстрелы и мое громкое прерывистое дыхание.

– Кейтс, Тай не говорит, что все знает, но Богом клянется: за этой дверью что-то происходит!

Смех Доусона забулькал, как расплавленный асфальт. Я закрыл глаза и попытался стиснуть челюсти еще крепче. Этот звук врезался мне в позвоночник. Зубы были готовы раскрошиться в осколки.

– Ты добрался, Кейтс, – пробулькал Доусон. Я представил, что его голос черным туманом валит через край ховера и скапливается в лужу. – Это единственный вход во Внутреннее Святилище. В Святую Святых, где брат Скволор размышляет о вечности и считает новые головы!

Я открыл глаза и уставился на дверь.

– Я не в состоянии ее открыть, – продолжал Доусон. Даже искаженным голосом он ухитрился выразить злорадство. – Это могут только Скволор и его кардиналы. Кейтс, ты когда-нибудь видел кардинала? Спорим, что нет. Если б видел, тебя бы здесь не было.

– Ты не можешь ее открыть? – переспросил я. Он зашелся в хлюпающем кашле.

– Я не могу, и ты тоже. Сейчас сюда прибегут пятьсот монахов. Ты попался как… крыса!

Я обернулся и посмотрел на Доусона. Бывший коп, улыбаясь, лежал в своем переносном фобу в проводах, изоляции и охлаждающей жидкости. Я перевел взгляд на Кита; тот в ответ раскрыл глаза шире. Он уже знал, о чем я буду его просить.

– Откроешь эту дверь?

Он наклонился и пробежал глазами по двери. Пожал плечами.

– Таю нужно ее просканировать, найти кое-какие провода. Могут понадобиться запчасти, которых нет с собой. С тем же успехом можно было бы ее намертво заварить.

Я кивнул. Вечно какая-то хрень… А ведь и месяца не прошло с тех пор, как Дик Мейрин забрал меня с улиц Манхэттена и послал к черту всю мою жизнь.

– Кев, проверь, правду ли сказал капитан Доусон.

– Хорошо, – прошептал Гатц. Он наклонился над монахом и поднял очки на лоб. Потом выпрямился и оперся рукой о стену, чтобы не упасть.

– Давай, спрашивай, – тяжело выдохнул Гатц.

– Ты можешь открыть эту дверь? Доусон затрясся всем телом.

– Нет, – наконец выдавил он. – Не могу.

Я кивнул, схватил Кита за плечо и повернул лицом к изувеченному монаху.

– Можешь использовать какие-нибудь из его деталей? В монахах полно всяких интересных штучек. Так?

Кит кивнул. Его бритая голова отражала тусклый белый свет.

– Не исключено. Я кивнул.

– Бери все, что нужно, Тай.

– Слушай, Эйвери, – сказал Гатц, переведя дух. – Они на подходе, да?

Я замолчал и прислушался. Кит заикнулся было про дверь, но я зажал ему ладонью рот.

Выстрелы и крики приближались. Быстро.

– Что за…

Не успел я закончить фразу, как из-за угла выскочил Кенни Оурел. В его руках поблескивали пистолеты; он бежал во весь опор. Через пару секунд появилась одна из близнецов. Оурел выглядел уже не так безупречно: волосы взлохмачены, плащ порван, по рубашке расплывается большое темное пятно.

– Ну, Кейтс, полагаю, больше тебе не нужно, чтобы мы отвлекали внимание, – выговорил он, притормозив передо мной. – Мы сделали, что смогли. За нами катится целая свора этих адских машин.

Несмотря на потрепанный внешний вид, Оурел даже не запыхался. Он спокойно вытряхнул пустые обоймы и перезарядил пистолет.

– Мадам Мильтон, – небрежно добавил он, – погибла во время нападения.

Я выругался.

– Как…

– Некогда!

Словно они всю жизнь работали в паре, Таннер упала на колени рядом с Оурелом, и оба открыли огонь по выбежавшим из-за угла монахам. Киборги повалились на пол: один, второй, третий. Кенни всем прострелил головы. Он целился с хирургической точностью. Бах! Правее, бах! Левее, бах! Я невольно восхитился.

На миг наступила тишина, если не считать расплавленного смеха Доусона. Кенни покосился на меня.

– Не расслабляйся, – подмигнул он. – Мистер Кит, сейчас подоспеют другие, – добавил он громче. – Я прощаю вам долг.

– На кой хрен ты сюда приперся? – Меня почти накрыла огромная, плотная волна гнева. Я бы поддался ей, но следовало поставить Кенни Оурела на место. Я здесь командовал. – Я велел тебе их отвлекать!

– У нас не было выбора! – отрезал Оурел, пристально глядя на то место, куда упали три монаха. – Нас сюда загнали!

– Это верно. – Голос Таннер хрипел и дрожал. Ее лицо сковало как судорогой, тело напряглось, словно смерть сестры физически ее подкосила. – Куда бы мы ни сворачивали, они оттесняли нас сюда. Они шли сплошным валом, мы вырубили десятки этих оловянных солдатиков. Но если мы отступали туда, куда они хотели, они нас не трогали.

Два монаха вылетели из-за поворота, как огромные мухи. Оурел и Таннер повели стволами, выстрелили, но мимо. Монахи исчезли за углом.

Я разозлился еще больше. Руки сжались, пытаясь собраться в кулаки. Мне понадобилось все самообладание, чтобы не выпалить в пол. Хотелось задушить Оурела на месте – такой спокойный, такой умелый… вот кто может вырваться отсюда! Я ненавидел его опытность, бесило, что он лучше и круче меня. Если я умру в этой огромной гробнице, то по своему выбору! Я слишком долго танцевал под дудку Мейрина, Моудже и всех прочих. Мне было наплевать на деньги, тем более что я не особо на них надеялся. Я хотел всадить Деннису Скволору пулю в лоб, потому что добрался сюда и никому не дам себя остановить.

Я развернулся к Таю Киту.

– Открывай дверь, мать твою!

Он сглотнул, посмотрел на свой прибор, направил его на дверь и плавно нажал на экран большим пальцем. Потом облизнул губы и кивнул.

– Возможно, я и смогу, но…

– Так делай! – оборвал его я. – Или мы сдохнем прямо в этом гребаном коридоре!

Он кивнул и начал лихорадочно жать на экран.

– Кейтс! – выкрикнул Оурел, не оборачиваясь. – Это уже не важно.

В конце коридора появилось еще несколько монахов. Залп Таннер и Оурела – двое свалилось бесформенными мешками.

– Кейтс, нас сюда пригнали. Специально! – произнес Оурел, не сводя глаз со своих пистолетов. – Думаю, скоро дверь откроется сама. Они играли с тобой в кошки-мышки. Не советую ее открывать.

Я какое-то время смотрел на него и думал. Потом повернулся к двери. Гладкая, без отметин, не подступишься. Опять выстрелы, значит, опять монахи. И все-таки у человека есть выбор. Всегда хоть какой-то, да есть.

Я нашел глазами Кита. Тот весь дрожал.

– Кит, – ровно произнес я. Он подскочил. – Открой эту вонючую дверь! – Я улыбнулся, и в горле застрял уже знакомый безумный смех. – Давайте их, блин, удивим!

Кит достал маленькую сумку с инструментами, и на его лице возникло почти счастливое выражение. Его улыбка не пропала даже тогда, когда в конце коридора вызвала на себя огонь очередная волна монахов.

– Еще двое! – закричал Оурел. У него тоже был счастливый вид. Вокруг меня одни сумасшедшие, подумал я. Причем я сам набрал их в команду.

Кит принялся сканировать дверь своим портативным устройством, проводя по тонким слабым линиям вокруг входа. Он нагнулся над нижней кромкой двери и вдруг замер.

– Ха! Это…

Вдруг дверь издала громкий звук. Кит выпрямился, мы с Гатцем одновременно обернулись: я поднял пистолет, Гатц положил трясущуюся руку на очки. Позади раздались новые выстрелы и ругань Оурела. Я прищурился и сжал рукоятку пистолета так сильно, что заболела рука.

Дверь с грохотом распахнулась, словно ее выбило взрывом. Кита бросило на временный гроб Доусона. Я заметил в дверном проеме чью-то фигуру, не задумываясь подправил прицел и сделал из показавшейся головы решето.

Деннис Скволор постоял перед нами и упал лицом вперед. Из него потекла охлаждающая жидкость и вывалилась изоляция.

Мгновение ничего не происходило. А потом кислым паром над нами поднялся отвратительный смех Доусона.