Текст книги "Пучина боли"
Автор книги: Джайлс Блант
Жанр:
Полицейские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)
21
Делорм дождалась шести часов, когда, по ее мнению, Мэтт Мортон уж точно должен быть дома. В шесть она поехала по окружной на Уоррен-стрит – глухое местечко на восточной окраине города. Она подумала, что за всю жизнь вряд ли попадала сюда больше двух раз.
Жилище Мортонов оказалось приземистым деревянным бунгало, которое было, пожалуй, слишком тесным даже просто для семейной пары, не говоря уж о паре с двумя детьми; к тому же оно выглядело совсем маленьким по сравнению с автомобилями на подъездной аллее. Здесь были «тойота-лендкрузер» и «крайслер-пасифика», а также «форд-таурус» – единственная машина нормального размера. У гаража стояли под навесом два ярко-красных снегохода.
И венчала все это великолепие яхта, гигантский «крис-крафт»: Делорм не сумела бы отличить «крис-крафт» от подводной лодки, но на борту имелись крупные хромированные буквы – название фирмы-производителя. Ее неопытному взгляду судно казалось чересчур неуклюжим, слишком остроконечным, недостаточно высоким, но, вероятно, главной целью конструкторов была быстроходность, а не внешняя привлекательность; к тому же неизвестно, как оно смотрится на воде. Делорм не имела представления, сколько в этой штуке лошадиных сил, но винт выглядел впечатляюще.
Если у тебя все эти громадные транспортные средства, почему ты живешь в таком крошечном домишке? Делорм часто задавалась вопросом, почему некоторые люди (а полицейскому доводится встречать их немало), похоже, тратят все свои деньги на всякие прихоти, а не на собственный дом. Ей случалось бывать в сущих лачугах, где на каждой стене был телевизор размером с классную доску.
Впрочем, дом Мортона в эту категорию не попадал: судя по всему, он был в великолепном состоянии.
Чего нельзя было сказать о Мэтте Мортоне. Если он когда-то и был футболистом, как утверждал Фрэнк Раули, то сейчас об этом мало что напоминало. Если у него и были какие-то мышцы, то они давно утонули в нескольких кубических футах сала. Основная тяжесть его тела была сосредоточена вверху, как если бы его крепко стиснули в районе лодыжек и весь жир ушел к шее и плечам. Его волосы были того же каштанового оттенка, что и у растлителя на снимках, но они были тщательно уложены в аккуратную дорогостоящую прическу.
Делорм представилась и предъявила удостоверение.
– Входите, – сказал Мортон. – У меня всего минута. Мы садимся обедать.
– Ничего. Я не отниму у вас много времени.
В гостиной, по левую руку, не обнаружилось ничего, что она видела на фотографиях. В дальнем конце коридора располагалась кухня: слишком далеко, чтобы можно было разобрать какие-то детали за несколькими деревянными шкафами. Делорм слышала, как дети кричат, а женщина их утихомиривает. Судя по голосам, там были мальчик и девочка.
– Восхищалась вашим транспортом, там, перед домом, – заметила Делорм. – Особенно яхтой.
– Она – моя гордость и отрада. Еще бы, при такой-то цене. Продолжаю за нее выплачивать.
– Мистер Мортон, я расследую серию преступлений, которые были совершены в районе Озерной пристани, и мне нужно посмотреть на вашу яхту. Вы не против?
– Что за преступления?
– Среди прочего – насильственные действия.
– Насильственные. Я тут ни при чем, сразу вам говорю.
– В данный момент мы просто ищем свидетелей.
– Знаете, я никогда не видел ничего, что было бы похоже на какое-то насилие. Да и не слышал. При чем тут моя яхта?
– Возможно, и ни при чем. Если бы мне удалось просто на нее посмотреть, мистер Мортон, это бы очень нам помогло.
– Ступайте, смотрите. Мне все равно.
– Спасибо.
Мортон натянул ветровку «Мэйпл лифс»[32]32
«Мэйпл лифс» – знаменитая канадская хоккейная команда.
[Закрыть] и провел ее к яхте; он шел осторожной, скользящей походкой очень тяжелого человека. Но за несколько лет мужчина может набрать немало фунтов, и Делорм не стала исключать Мэтта Мортона из числа подозреваемых.
– Вам и внутри надо посмотреть?
– Да, надо.
– На этой яхте не совершали никакого насилия. Не понимаю, зачем смотреть внутри.
– Это позволит нам исключить кое-что из рассмотрения, мистер Мортон. Можно мне залезть на палубу?
– Давайте лучше по лестнице.
Делорм помогла ему вытащить из гаража восьмифутовую алюминиевую лестницу. После двух минут физической нагрузки бывший футболист вспотел и запыхался. Однако он залез первым и перевалил через борт. Делорм последовала за ним и вскоре ступила на палубу.
– Сейчас она не смотрится как следует, – заявил Мортон. – Это как глядеть на скаковую лошадь в конюшне. Толком не понимаете, какая она в деле.
– По-моему, понимаю, – возразила Делорм. – Наверное, это огромное удовольствие – кататься по волнам на такой штуке.
– С этим ничто не сравнится, уж поверьте. Воздух, солнце. Не говоря уж о пиве. И у всех хорошее настроение. Дети веселятся, жена на седьмом небе от счастья, и я максимально отвлекаюсь от работы.
– А в какой области вы работаете, мистер Мортон?
– Ай-ти. Компьютерные сети. Когда-то это давало неплохой заработок. Теперь – нет. По крайней мере, в этом городе. Мы уже готовы были купить дом побольше, но теперь вряд ли.
– Ничего, если мы приподнимем пластиковые чехлы вот над этими сиденьями? – Делорм уже почти убедилась, что это не яхта с фотографии. Штурвал здесь был белый, а на снимке – деревянный, некрашеный. Конечно, штурвал можно заменить, но на этой яхте нигде не было видно деревянных частей оснастки, а она сомневалась, чтобы кто-нибудь стал их менять.
Мортон приподнял чехлы над двумя ближайшими к корме сиденьями. Они могли двигаться вперед-назад, имели гладкую белую обивку, а рядом крепились небольшие столики. На фотографии же были сиденья вращающегося типа, установленные спинка к спинке, с натяжной красной обивкой. Вся задняя часть яхты была совершенно другой.
– Ящик вам тоже надо посмотреть? Ну, кабину?
– Нет, спасибо, мистер Мортон. Вы мне очень помогли.
– Это не трудно. Я имею в виду – теперь-то, когда мы уже здесь.
– Тогда давайте. Краткий осмотр не повредит.
Она разрешила ему провести экскурсию по яхте. Мортон гордо показывал различные детали и приспособления, надеясь, что она их оценит. Раза два он обмолвился: «Жена меня убьет, если узнает, сколько я за это выложил».
– Думаю, это для вас как второй дом, – заметила Делорм. – По крайней мере, летом.
– Так оно и есть. – Мортон подчеркнул эту мысль движением пальца, который был размером с сосиску. – Это вы верно сказали.
Делорм никогда особенно не привлекали яхты, но аккуратность здешнего интерьера произвела на нее впечатление. Множество маленьких посудных шкафчиков и сундучков, все миниатюрное, края скруглены.
– Наверное, ваши дети все это обожают, – предположила она.
– Сын все время проводил бы на яхте, если бы мог. А вот Бритни совсем к ней равнодушна. Ей тринадцать.
Делорм очень хотелось увидеть эту девочку, но сейчас она не могла придумать для этого повод.
– Мистер Мортон, а какие у вас отношения с теми, кто держит суда на пристани? Вы этих людей часто видите?
– Не очень. Знаете, там же в основном семьи. Все так заняты собственными детьми, что нет времени толком познакомиться друг с другом. Ну вот разве что о погоде поговорим, обо всяком таком.
– Места там довольно близко друг от друга. А у вас такая дорогая вещь. Вы когда-нибудь жаловались?
– На что, на пристань?
– Или на людей, которые ставят яхты рядом с вами.
Мортон задумался, провел рукой по голове.
– Ну, есть один урод-итальяшка, он вечно слишком громко запускает музыку. Он стоит в другом конце гавани, но, когда ты на воде, звук идет по-другому. Я был бы счастлив, если бы вы его арестовали, выслали или еще что-нибудь.
– Это маловероятно. А как насчет тех, кто стоит рядом с вами?
– Ферье? Они славные. Мы с ними не очень близки, но у нас отличные отношения. Мы с Андре иногда пьем пиво, обсуждаем какой-нибудь матч. Вот и все.
– У них есть дети?
– Две девочки: Алекс и Сэди. Сэди лет восемь. Алекс – ровесница Брит, ей тринадцать, хотя можно дать и тридцать, такие уж они сейчас.
Тринадцать лет. Делорм хотелось расспросить о девочках подробнее, но сейчас она не намерена была привлекать чрезмерное внимание к этому аспекту дела. Что, если это Мортон обхаживает детей соседа? Чтобы отвлечь его, она заговорила о Фрэнке Раули.
– Ну, с Фрэнком мы еще в школе учились. На Фрэнка у меня никаких жалоб нет. – Мортон вдруг щелкнул пальцами. – Вспомнил одну вещь. Вы ведь расследуете насилие?
– Верно.
– Мужик по имени Фред Белл. Я спас его задницу, когда какой-то чокнутый ублюдок на него накинулся.
– Фредерик Белл? – Делорм никогда не встречалась с доктором Беллом лично, но знала, что он психиатр.
– Точно. Он из Англии. Но это было не совсем на пристани. Это было у входа в ресторанчик, где подают морепродукты, совсем рядом.
– А из-за чего возникла драка?
– Не знаю. Тот тип орал что-то насчет того, как Белл лечил его сына. Кажется, сын покончил с собой. В общем, он просто слетел с катушек, размахивал руками, как сумасшедший, так что я встал между ними и предложил ему убраться. Не такое уж это было насилие, если подумать. Это было год назад, может, полтора.
– А его фамилию вы знаете?
– Не помню. То ли Уайтсайд, то ли что-то такое.
– И последний вопрос, мистер Мортон. Вы видели или слышали в районе пристани что-нибудь, что вас бы обеспокоило, возможно – заставило вас думать, что это не самое подходящее место для ваших детей?
– В каком смысле? С точки зрения безопасности?
– С какой-нибудь точки зрения.
Мортон покачал головой:
– На пристани все как соседи. Обычно помогают друг другу. Всегда выручат, если тебе нужен сахар, ну и всякое такое, понимаете? Хотя мы толком не знакомы, у нас там своего рода товарищество, такое взаимное доверие редко встретишь. Уютный уголок, там всем хорошо, особенно детям.
22
Кардинал разбирал счета в столовой. Келли смотрела в гостиной очередной повтор сериала «Скорая помощь». Она сидела перед телевизором совсем как Кэтрин – поставив на колени чашку с попкорном и постоянно отпуская замечания по поводу того, что она видит на экране. «Ну здрасте, – могла сказать Кэтрин. – Никакой врач в здравом уме не стал бы так поступать».
Кардинал выписал чеки по всем кредитным картам Кэтрин и нацарапал на каждом корешке: «Скончалась, просьба отменить платеж».
Он невольно задумался о людях, которых ему пока удалось выследить: один умер еще до того, как умерла Кэтрин, а другой – не более чем вероятный подозреваемый. Ему еще предстояло проверить алиби Кодвалладера, но он нутром чуял, что оно подтвердится. Кардинал чувствовал, что упускает нечто очевидное, что он идет каким-то совершенно не тем путем. Пока он сосредоточивался на мотиве и возможности: у кого были причины ударить по нему через жену? Кого недавно выпустили из тюрьмы?
Но можно было подойти и проще: кто знал его адрес? Кто знал, что Кэтрин – его жена? Кто находился в таком положении, которое позволяло с готовностью ухватиться за эту информацию? Не пьяница вроде Коннора Пласкетта (даже если бы он был еще жив) и, по всей видимости, не погруженный в себя неудачник вроде Кодвалладера.
Адреса и телефона Кардинала не было в справочнике, и полицейское управление, разумеется, не давало их кому попало. Еще со времен работы в отделе по борьбе с наркотиками в Торонто он взял за правило обращать внимание на то, не идут ли за ним, не следят ли. Если не проявлять бдительность, кто-нибудь может выследить, где ты живешь, и потом начать угрожать твоей семье. Если бы за ним следили, он бы знал.
Он пролистал оставшиеся счета. Из Общества Одюбона,[33]33
Национальное общество Одюбона – американская общественная организация, выступающая за охрану окружающей среды, в первую очередь – птиц. Основана в 1905 г.
[Закрыть] из клуба «Сьерра»,[34]34
«Сьерра» – американская природоохранная организация. Основана в 1892 г.
[Закрыть] от «Эмнисти Интернэшнл» (на имя Кэтрин) и прочие – из Детского госпиталя, из ЮНИСЕФ и от организации «Марш медяков»[35]35
«Марш медяков» («March of Dimes») – американская благотворительная организация, занимающаяся сбором небольших пожертвований для помощи детям с врожденными заболеваниями. Основана в 1938 г. Имеет отделения в Канаде.
[Закрыть] (на имя Кардинала). Пришли также счета от Алгонкинской ГЭС, из департамента водоснабжения, из телефонной компании и из похоронного бюро Десмонда.
Большинство из них уже были вскрыты, а то и оплачены. Кардинал изучал их один за другим, помещая под настольную лампу на гибком стебле, стоящую рядом с телефоном. Для вящей надежности он надел очки для чтения. Ни на одном из этих счетов не было такой же погрешности печати, как на этих злобных открытках соболезнования.
Ну ладно. Может, это слишком просто. Почти все эти счета, кроме посланий от мелких благотворительных обществ, направили ему через компьютер. Ни одно человеческое существо даже не увидит этих счетов, пока они не придут обратно с приложенными к ним чеками. Он развернул счет от похоронного бюро:
Дорогой мистер Кардинал!
Мы, сотрудники Похоронного бюро Десмонда, хотим, чтобы Вы знали, как мы соболезнуем Вам в это скорбное время, когда Вы переживаете утрату.
Мы также хотим поблагодарить Вас за то, что Вы предпочли обратиться именно к нам. Мы надеемся, что наши услуги принесли Вам хоть какое-то чувство комфорта и безопасности в один из самых тяжелых переходных периодов, какие бывают в жизни.
Наш счет прилагается. Пожалуйста, осуществите платеж, как только сочтете это удобным. И знайте, что мы всегда готовы прийти Вам на помощь, если существует что-нибудь, что мы могли бы для Вас сделать в это нелегкое время.
С благодарностью и искренним сочувствием.
Внизу стояла подпись – «Дэвид Десмонд». Ни на одной из заглавных букв не было видно никаких погрешностей печати.
– Она просто полоумная, – заявила Келли телевизору. – Как она вообще выбилась в медсестры?
Во время рекламы она зашла к Кардиналу по пути на кухню.
– Не хочешь пойти посмотреть, пап?
– Приду, через минутку.
– Так классно наблюдать, как люди портят себе жизнь еще сильнее, чем ты портишь свою собственную. Хотя, наверное, ты это и так все время видишь на работе, каждый день.
– Так и есть. Вижу.
– Иду за диетической кока-колой. Тебе принести?
– Конечно.
Кардинал рассматривал счет, который пришел вместе с письмом от Десмонда. Его внимание особенно привлекла одна позиция, и главным в ней была не цена, которая его как раз не удивила:
«Гроб – Орех Высшего Качества, Натуральный – $ 2500».
Через заглавные буквы явно шла тонкая линия.
И ниже: «Оплата произведена. Платеж получен – $ 3400».
Такая же линия – через О и П.
– Продолжается, – позвала Келли из гостиной. – Твоя кока-кола здесь.
Кардинал вытащил из портфеля три открытки. «Она в буквальном смысле предпочла умереть…» Такая же линия идет через заглавную О. «Как сильно она должна была тебя ненавидеть». Такая же линия – через заглавную К. Он выудил лупу и стал сличать одинаковые буквы. Идентичны.
Мог ли директор похоронного бюро устать от соболезнований всем тем страданиям, которые он наблюдает ежедневно? Можно ли утомиться от всех этих слез, молитв, пререканий насчет деталей обряда, бесконечных напоминаний, что этот дорогой покойник – нечто особенное, в отличие от обычных людей, которых вы хороните по графику? Кардинал подумал, что это действительно может надоесть, и в один прекрасный день в голове у тебя что-то щелкает, и ты начинаешь отправлять по почте открытки с несоболезнованиями.
Но в самом письме погрешностей печати не было.
Он позвонил Дэвиду Десмонду домой.
Профессионал до мозга костей, Десмонд зря не терял ни секунды.
– Да, Джон, – отозвался он. – Чем могу вам помочь?
– Я как раз изучаю счет, который от вас пришел.
– О, незачем спешить с оплатой. Половину вы уже внесли в качестве задатка, к тому же уверен, что сейчас у вас масса других забот.
– Я заинтересовался, сами ли вы их составляете.
– Видите ли, первоначальные цифры мы, конечно, пишем сами. Но потом, уже после мероприятия, мы отправляем все в нашу бухгалтерскую службу.
– Похоже, они неплохо для вас работают. В этом году мне предстоит много возни с налогами, вот я и подумал, нельзя ли узнать у вас их название и адрес.
– О, разумеется. Это «Беквис и Болн». Минутку, у меня где-то здесь их карточка.
– А к кому вы обращаетесь – к Беквису или к Болну?
– Ни к тому ни к другому. К одному парню по имени Роджер Фелт.
– Да вы шутите.
– А в чем дело? Вы знакомы с Роджером?
23
Роджер Фелт. Кардинал не вспоминал о Роджере Фелте вот уже по крайней мере пять или шесть лет. Когда-то Роджер Фелт был биржевым брокером, финансовым консультантом и одновременно инвестиционным аналитиком в алгонкинском отделении «Фрейзера-Гранта», британского агентства недвижимости. В том, что касается роста акций, он заслужил репутацию местного царя Мидаса.
Как и почти каждый финансовый консультант в городе, Фелт зарабатывал на хлеб с маслом главным образом благодаря открытым инвестиционным фондам. Он брал у людей содержимое их копилок, сберегательных счетов и прочие деньги, откладываемые на черный день, и вкладывал их в более или менее консервативные бумаги фондов высшей категории. Но подобная программа не удовлетворяла его, когда речь заходила о его собственных пенсионных накоплениях. Многолетнее чтение финансовых изданий наполнило его голову биографиями финансовых гениев, в свое время сорвавших громадный куш и ушедших на покой – с яхтами, домами в горах и виллами на юге Франции. Совсем не обязательно заканчивать жизнь, имея лишь скромное ранчо в Алгонкин-Бей да коттедж на озере Мад-лейк.
И Роджер Фелт решил осуществить амбициозный план, дабы пробиться в высшую лигу. Он переместил свой портфель акций в зону более рискованных бумаг, на рынок, где высок выброс адреналина, и затем начал играть на разнице цен. Когда же ему впервые понадобилось внести оплату наличными, он быстро расплатился собственными деньгами.
Разумеется, эти деньги предназначались также на то, чтобы оплатить пенсию его жене, а не только ему самому. Кроме того, они должны были пойти на помощь его больной теще, за которой ухаживала сиделка, и на образование для их троих детей, которые должны были один за другим поступить в университет. Ничего страшного. Когда рынок произведет разворот (а его экономическое чутье подсказывало ему, что рано или поздно это должно произойти), он настолько разбогатеет, что сможет покрыть все эти расходы из своих карманных денег.
Далее последовали новые убытки и новые требования оплаты, и в итоге Роджер Фелт обнаружил, что находится в неуютном положении человека, который растратил не только собственные сбережения, но и накопления своих самых богатых клиентов. В Алгонкин-Бей эти «богачи» были не миллионерами, а имевшими небольшие лишние средства пенсионерами с неплохими пенсиями и домами, за которые уже все было выплачено. Роджер Фелт преспокойно «одалживал» деньги с их счетов, чтобы оплачивать собственные расходы на покупку рискованных акций и размещение более крупных инвестиций – с целью, как он потом объяснял в суде, потом вернуть всем их деньги – разумеется, с прибылью.
Его мечты о роскоши Лазурного Берега начали тускнеть, постепенно съеживаясь до мечтаний о том, чтобы вернуть средства из фондов, куда он запустил руку, о том, чтобы восстановить собственную семью, о том, чтобы избежать тюрьмы.
Но этим мечтам не суждено было сбыться.
Одна из его клиенток, миссис Гертруда М. Лаури, пожелала объединить все свои средства, отдав их в управление другой компании. Устав от запирательств Фелта, она обратилась в полицию. Дело взял Кардинал, а поскольку он не был финансовым гением, вскоре к нему подключилась Делорм. Ей не хватало всего нескольких месяцев до получения степени МВА,[36]36
Т. е. Master of Business Administration – специалиста по управлению в сфере бизнеса.
[Закрыть] когда она поступила на службу в полицию, после чего полдюжины лет охотилась на преступников из числа «белых воротничков».
Они арестовали Фелта по обвинению в мошенничестве, незаконном присвоении средств из фондов и нарушении финансовых обязательств. Его признали виновным по всем трем пунктам. Леонард Скофилд, его адвокат, красноречиво требовал снизить наказание до минимума, но судья принял это требование прохладно. Впрочем, вряд ли он мог отнестись к этому иначе, после того как перед ним прошел целый парад свидетелей: мужчины, давно миновавшие пору расцвета и вынужденные вернуться на работу; молодые люди, чьи мечты о покупке собственного дома обратились в ничто; разгневанные пары, потерявшие свое жилище; трясущиеся старушки, которым пришлось заняться неквалифицированным трудом, чтобы свести концы с концами. Роджера Фелта на восемь лет заключили в тюрьму с режимом среднего уровня, откуда он был условно-досрочно освобожден через пять лет.
Кардинал подкатил к дому, адрес которого ему дала Делорм. Как выяснилось, объект проживал в квартире над магазином тканей на Самнер-стрит. Чтобы добраться до двери, находившейся ниже уровня тротуара, Кардиналу пришлось протискиваться через проход настолько узкий, что он вынужден был повернуться боком.
Дверь украшали работы многих поколений граффитистов; наименее изобретательным из этих произведений было земляничного цвета «Я тебя люблю» высотой в фут. Кардинал нажал на кнопку домофона и стал ждать, оглядывая подъездную аллею, полную раздавленных банок из-под газировки и заблудившихся оберток от сэндвичей; тут валялась даже размокшая теннисная туфля без шнурков. Что ни говори, Роджер Фелт сильно скатился вниз с тех пор, как Кардинал и Делорм его арестовали: тогда ему принадлежал дом на берегу озера, и, когда они за ним пришли, он раскачивался в гамаке и в руке у него был ром с кока-колой.
Донесся голос, заставивший истерзанный динамик домофона дрожать и жужжать:
– Кто там?
– Курьер.
– Подождите. Сейчас спущусь.
Внутри, на лестнице, раздались тяжелые шаги, и дверь открылась.
Тюрьма не улучшила внешность Роджера Фелта. Он и всегда был каким-то квадратноватым, но, пусть он и не отличался изяществом, дорогие костюмы в сочетании с регулярной игрой в сквош все-таки придавали ему вид человека, к которому можно обратиться «сэр». Теперь же он стал приземист и походил на тролля. Рубашка у него выглядела так, словно ее не гладили несколько десятилетий, под мышками виднелись круги пота. От него несло табачной вонью; он запыхался от ходьбы по лестнице.
– Вы из «Альмы»? – спросил он, назвав один из ресторанов на Мэйн-стрит. – Собственно, я ничего не заказывал.
Кардинал предъявил свой значок:
– Сюрприз.
Фелт снизу вверх уставился на него сквозь свои толстые линзы:
– Только не это.
Кардинал толчком открыл дверь.
– Мистер Фелт, мы считаем, что вы нарушили условия досрочного освобождения. Мне необходимо войти и осмотреть ваше жилье.
– Давайте сначала посмотрим ордер.
– Вы – осужденный преступник, которому было разрешено условно-досрочное освобождение, мистер Фелт, и у меня есть веские основания подозревать, что вы нарушили условия. Ордер не требуется.
Кардинал протиснулся мимо него и поднялся по темной лестнице. Дверь наверху вела в тесную, кривобокую кухоньку, освещенную кольцевой лампой искусственного света, какие очень любят квартирные хозяева, считающие каждый цент. В пепельнице валялась сигарета, пускавшая в воздух петли дыма. Рядом с пепельницей располагались калькулятор, стопка папок, потрепанный ноутбук и небольшой принтер.
Кардинал вынул лист бумаги из его приемного лотка.
Это был счет от «Беквиса и Болна», адресованный фирме «Наутилус» (Хранение и Ремонт Судов). Через заглавные Н и Р проходили тонкие линии. Обычно Кардинал оставался сравнительно спокойным, когда дело доходило до ареста преступников. Но сейчас, когда Роджер Фелт, пыхтя, ввалился в кухню, Кардинал испытал прилив ярости. Тут же какая-то другая часть его натуры заперла эту ярость где-то внутри. Он указал на калькулятор, на папки, на столбцы цифр на экране ноутбука.
– По условиям вашего освобождения, вы не имеете права работать в финансовом секторе. Тем не менее вы явно оказываете бухгалтерские услуги. Могу я поговорить с мистером Беквисом?
– Его сейчас нет.
– А с мистером Болном?
– Его также нет на месте.
– Болн и Беквис – вымышленные личности, верно?
– Просто название. Красиво звучит.
– Вы управляете фиктивной компанией, мистер Фелт. С целью снова одурачить население.
– Мне нужны клиенты. А название отличное. Вы же не ожидали, что я стану жить на зарплату, которую получаю в закусочной, где подают сэндвичи.
– У вас в прошлом уже было мошенничество и нарушение финансовых обязательств. Думаю, в свете этих обстоятельств судью очень заинтересуют несуществующие мистер Болн и мистер Беквис.
– Пожалуйста, не делайте этого. Я не могу обратно в тюрьму.
– Обувайтесь, мистер Фелт. Именно туда мы с вами и направляемся.
