Текст книги "Женщина без мужчины"
Автор книги: Джастин Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 25 страниц)
– Как тебя по-настоящему зовут, Юконский Джек? – спросила Натали.
– Мое имя Харви! Запомните его, миссис Невски. – Он дважды стукнул себя кулаком в грудь, разломил калач, намазанный икрой, и протянул половинку Натали. – Переломим хлеб, как говорят русские!
Натали приняла «дар».
– Как, на твой взгляд, Харви, пойдут здесь дела? – поинтересовалась она.
– Как в публичном доме во время пожара, – ответил Харви, опрокинув в себя еще рюмочку. – Все словно спятили!
Глаза Харви засветились, как два уголька, раздуваемые в костре.
– Я такого в жизни еще не видел. Половина приезжих готова закупить все, что выставят, и заполнить склады выше крыши, а другая половина будет грызть себе ногти и хватать кредиты, чтобы догнать первую. Тогда первые начнут еще больше покупать, лишь бы скинуть свои доллары.
– Какие уроки ты преподаешь тут красивой леди? – вмешался в разговор еще один американец. Он ходил вокруг стола с уже наполненной тарелкой, но хищным взглядом выискивал, что бы еще ухватить из знаменитых русских закусок.
– Я хочу знать, кто скидывает доллары, – объяснила Натали.
– Япошки. Они будут рады везде подставить нам ногу. Готовьтесь, леди, к большому мордобитию на аукционе.
– Если у вас есть денежки, красивая леди, – вмешался новый собеседник, – то засуньте их поглубже в карман и не суйте туда руку пару дней. Только между нами!
Он качнулся, но ни капли водки не пролилось зря. Все попало ему в рот.
– Слово женщины! – заявила Натали.
– Можно ли верить женщинам! Хотя ради твоих красивых глазок… и прочего скажу, что услышал краем уха. Под конец здесь выбросят партии соболей, а косоглазые уже выдохнутся. Тут ты и вытаскивай свои доллары из кармана!
Старики работали здесь на своих нанимателей и на себя, но они были галантными кавалерами. Им льстило, что красивая женщина слушает их трепотню.
От стола, где все стоя поглощали закуски, гости перешли в зал, где был подан обед. Посуду «Союзпушнина» уже давно позаимствовала из дворцов русской знати, только не удержалась от тщеславного желания поставить на каждой тарелке свой синенький невзрачный штампик.
Место Натали оказалось не за столом «А», и она почувствовала легкое унижение, но Федор Шелпин тут же успокоил ее:
– Тут такие сложные расчеты, что компьютер не разберется. Наше государство запуталось в долгах и само позабыло, кто его должник, а кто кредитор. Я вас посадил с нужными людьми.
Натали посмотрела на своих соседей. Рядовые бизнесмены на первый взгляд или служащие аукциона с женами. Только сосед справа мог заинтересовать ее. Он был похож не на торговца, а скорее на кабинетного ученого. От него так и веяло архивной пылью. Когда разносили тарелки с горячим, он вытянул длинную худую, как у степного пернатого хищника, шею и, сверкнув толстыми стеклами очков, пробормотал, непонятно к кому обращаясь, то ли к Натали, то ли к самому себе:
– «Земство обедает». Есть такая известная картина.
– Вы искусствовед? – вежливо осведомилась Натали.
– Занимаюсь всем понемногу. Я директор ленинградского отделения Института США и Канады.
– Нечто вроде русского ЦРУ? – попробовала пошутить Натали.
– Почти, – без улыбки ответил ее собеседник. – Разрешите представиться. Старков. Иван Старков. А про вас я знаю, миссис Натали Невски. И про вашу фирму. И про все другие фирмы с солидным оборотом. Я коллекционирую цифры. Я ходячий компьютер.
Он острил на свой манер, но Натали стало не по себе.
– А еще я занимаюсь прогнозами… – продолжал Старков. – Будучи студентом, я написал курсовую работу по экономике, где предсказал, что США будут закупать у японцев вагоны и оборудование для нью-йоркского метро.
– Прогноз, по-моему, оправдался, – вежливо поддержала беседу Натали.
– На сто процентов. Это был год, когда умер Сталин. Япония еще лежала в развалинах. Профессора надо мной посмеялись. «Дай бог, если япошки смогут наладить выпуск велосипедов в ближайшую пятилетку!» Теперь весь мир ахает, созерцая японское чудо. А мои бывшие профессора просятся на любую работу ко мне в институт.
– Вы им отказываете?
– Естественно. Я не занимаюсь благотворительностью за государственный счет. И, кроме того, я помню, как надо мной издевались тогда. Моим следующим прогнозом был бум вокруг «фольксвагена». Я предсказал его за три года до того, как птенчик проклюнулся.
– Вы удивительный человек! Вы изучаете Америку?
– Америка медленно тонет. Она повторяет путь старых империй – Греции, Рима, Британии. А знаете, почему?
– Скажите.
– Правящая элита выдохлась.
– Мой отец говорит то же самое.
– Я получал справку о биографии вашего отца. У нас хранятся все данные о дипломатах. Ваш отец – умный человек. А вы… вы еще золотой песок перед промывкой…
– Но ведь есть надежда, что это не пустая порода? – засмеялась Натали.
– Иначе я бы не затеял с вами этот разговор. В желобе вот-вот блеснет крупинка золота.
– Спасибо, вы меня ободрили.
– Свои прогнозы я составляю на основе статистики.
– Только статистики? И больше никаких других данных? – Натали осторожно закинула удочку и тотчас же пожалела об этом. Ей почему-то стало страшно. Этот человек вызывал у нее недоверие и чувство грозящей опасности.
Когда Старков снял очки, чтобы протереть стекла, Натали посмотрела ему в глаза. Они у него были серо-голубые, почти бесцветные.
– Мы пользуемся только газетными публикациями и биржевыми бюллетенями!
– Ах, так!
– Да, так.
– А как Советы? Каков ваш прогноз? Они тоже клонятся к упадку, как Римская или Британская империи?
– Я узкий специалист. Я занимаюсь только свободной экономикой.
– Мы перестраиваемся, – вмешался наконец-то в разговор Федор Шелпин. Его чуткое ухо ловило каждую фразу. – Наш генсек Горбачев постепенно освобождает экономику и привлекает новых молодых людей к руководству. Нам не грозят катаклизмы.
– У нас слишком вязкая почва. Мы не потонем, но погрязнем, – не удержался от саркастического замечания Старков. И тут же замолк.
Общее внимание привлекло появление опоздавшего гостя. Он, запыхавшийся и энергичный, лет пятидесяти, не больше, с благопристойной сединой на висках, степенно налил себе рюмку водки, бесцеремонно отодвинул локтем собравшегося уже что-то сказать директора «Союзпушнины» и сам произнес тост.
Этот тост Натали не расслышала, потому что в это же самое время Федор Шелпин жарко шептал ей в ухо:
– Молодая элита. Министр внешней торговли – Ростов, не Петя Ростов из «Войны и мира», а Федор – мой тезка.
– Плутократ, – пояснил Старков. – Дитя перестройки, с ловкостью акробата балансирующий между социализмом и капитализмом. Ростов перемещался по залу с завидной быстротой. Еще минуту назад он сидел за председательским столом, и вот он уже здесь, и Шелпин поспешно освобождает для него место рядом с Натали.
– Спасибо, Федя! – Ростов произнес это так, как будто дал Шелпину доллар на чай. Он по-хозяйски положил руку на стол, так что задрался коротковатый рукав его дорогого импортного пиджака и показалась белоснежная манжета рубашки и золотой «ролекс» на волосатом запястье. – Мы так были рады, когда вы поженились с Уоллесом. И так скорбим о нашей общей утрате. И в том, и в другом случае мы посылали телеграммы – и поздравительную, и с соболезнованием. Я не ошибаюсь, Федя?
– Каким счастливым выглядел тогда Василий! – решился тот вставить слово.
– «Котильон» по-прежнему интересуется нашими мехами? – спросил Ростов.
– По-прежнему, – по-русски ответила Натали.
– О! – воскликнул министр. – Тогда перейдем на мой родной язык. На аукционе вас ждут шкурки соболей, рыси, горностаев – королевские перлы, подобные вашим… – Он уставился на ее ожерелье.
– Замечательные жемчужины! Настоящие перлы! – захлебнулся от восторга Федор Шелпин.
Что это было? Они подсказывают ей пароль или это просто светская болтовня?
– Вы не будете возражать, миссис Невски, если произойдет смена вашего водителя? – спросил Шелпин.
– В каком смысле?
– Домой, в «Асторию», вас отвезет министр, – вполголоса произнес Федор Шелпин и добавил со значительностью: – У него новейший «мерседес-бенц».
Великовозрастные мальчишки-охранники, поджидающие на морозе демократического министра, тут же с готовностью распахнули дверцы казенной черной «волги», но он отпустил их широким жестом и уселся за руль своего личного «мерседеса». Перед этим он как истинный джентльмен усадил в машину свою пассажирку.
Смех разбирал Натали. Ради чего весь этот ритуал? Им предстояло проехать не более одной мили.
– Какая у вас машина? – поинтересовался Ростов, заводя мотор.
– У меня «БМВ», а Уоллес водил «кадиллак».
– И вы не ссорились?
– Из-за чего?
– Чья машина лучше. – Яблоко с апельсином не ссорятся.
Министр долго пережевывал эту английскую пословицу. Потом вновь заговорил:
– Автомобили влияют на нашу личность. Не столько они работают на нас, сколько мы на них. В России автомобиль – это престиж, это блат… Это предмет коррупции, спекуляции, рэкета.
– Мне неприятно слушать все это.
– Тогда я лучше помолчу.
– Да, пожалуйста.
Если такие министры, как Ростов, олицетворяли новую Россию, Натали захотелось скорее бежать из этой страны. Ростов, чтобы доставить себе удовольствие, сделал лишний круг по Исаакиевской площади и подкатил к подъезду «Астории». Прежде чем открыть дверцу и выпустить Натали из машины, он спросил:
– Когда встретимся, девочка?
– Вы о чем?
– У меня пустует дача…
– Вы, наверное, женаты?
– В Москве – да, а в этом городе мы все холостые.
– Это так влияет на вас перестройка? – усмехнулась Натали.
– Конечно! Горбачев такой же парень, как мы все. Мы любим горячих девчат.
– Я еще не зажглась, – сказала Натали.
Ей было необходимо выпутаться из неловкой ситуации, не поссорившись с влиятельным министром. Ростов был явно не дурак. Он понял, что на этот раз у него ничего не выгорит. Он поступил по-джентльменски, прекратив свои домогательства, и беспрепятственно выпустил Натали из машины. Правда, он не удержался от грубой остроты:
– Зажигалка у меня всегда на месте! Вы знаете, где!
Уже выйдя из машины, Натали обрела самообладание и поняла, что портить отношения с Ростовым опасно.
– Я благодарю вас за откровенное приглашение. Может быть, я им воспользуюсь.
– Да не бойтесь вы меня! – Ростов высунулся из окошка и сказал, неожиданно перейдя на «ты»: – Мы свои люди. Тебя что, напугал Старков?
– Этот профессор?
– Супершпион! У него в компьютере файлы на всех: и на тебя с твоим «Котильоном», и на новорожденного таиландца в богом забытой деревне.
– Он из КГБ?
– Не думаю. Он тоже наш парень. Он торгует сведениями, как мы нефтью и мехами. Мы сидим с ним за одним столом и хлебаем один борщ.
Действительно, за столом в «Прибалтийской» справа от нее сидел Старков, а слева, хотя и с опозданием, появился министр Ростов. Есть ли за этим всем какая-нибудь скрытая интрига? Или это просто домыслы невыспавшейся, усталой женщины?
Чтобы не поднять своих друзей и сослуживцев до рассвета, Натали назначила на полдень все свои телефонные звонки в Нью-Йорк. Пять часовых поясов отделяли ее от конторы «Котильона». Завтрак, доставленный в номер, не вызвал у нее аппетита. Она ограничилась лишь чаем. Натали в прострации смотрела в окно, видела прохожих, согнувшихся под ветром, группы зевак перед Исаакием. Она ощущала холод и сырость города, воздвигнутого царем-деспотом и его преемниками на угрюмых финских болотах.
С трудом она дождалась, когда ей дали связь с Нью-Йорком.
– Тут замешаны большие деньги, сестричка! – дышал в трубку только что проснувшийся Майк, обрушивая на нее неприятные новости.
Чьи деньги? Джеффа Джервиса?
Линн Браун проинформировала Натали о переговорах с Хиндо. Их юрист заявил, что его клиент готов заплатить долги «Котильона» за пятьдесят пять процентов акций, то есть за контрольный пакет. Джоан Фрей, откликнувшаяся из приемной в первую же минуту после начала рабочего дня, сообщила Натали, что вчера поздно вечером кредиторы «Котильона» поссорились между собой и разделились на две партии. Первая хочет задушить фирму, вторая предлагает выждать месяц и дать возможность Натали еще немного побарахтаться.
Несмотря на все предупреждения Уоллеса о несовершенстве телефонной связи в России, Натали буквально сходила с ума, когда ее прерывали на полуслове и в разговор вторгались чьи-то смешки или грозовые разряды. Казалось, что телефон прослушивается десятками досужих людей и все коммерческие тайны перестают быть тайнами. Как будто ты во всеуслышание кричишь о них на площади.
Последним в серии звонков был разговор с конторой Билла Малкольма.
– Выбрось из головы мысль, что ты тонешь, Натали, – успокаивающе произнес Билл. – Мы как-нибудь найдем способ сохранить тебя в бизнесе.
Бодрый тон Билла, его обещания, не подкрепленные конкретными цифрами, насторожили Натали. Уоллес часто говорил: крысы с корабля не бегут заранее. Они еще догрызают последние переборки, прежде чем удрать на сушу с обреченного судна. В бизнесе это называется «особое чутье»! Неужели банк Малкольма ведет игру по этим подлым правилам? Натали рассчитывала на Билла как на последний резерв. А может быть, этот резерв уже договорился с врагом о капитуляции.
Переговоры с Нью-Йорком закончились. На какое-то время в номере воцарилась тишина. Площадь за окнами гостиницы покрылась свежевыпавшим снегом. Черные фигурки перебегали ее, спеша по своим делам. Они не замечали, как давит на них каменная громада Исаакиевского собора. Уоллес рассказывал Натали, что большая часть старого Санкт-Петербурга воздвигнута на деревянных сваях, глубоко вбитых в болотистую почву. Возможно, безвестные строители, согнанные сюда царем и нашедшие здесь свою могилу, поддерживают мертвыми руками все эти громадные здания?
Воспользовавшись паузой, Натали наполнила ванну. Теплая вода с растворенной в ней ароматической жидкостью успокаивала ее, ласкала кожу. Мысли приобретали четкость. Эмоции уже больше не захлестывали ее. Как огонек свечи в темном зеркале, вспыхнул в ее памяти давний разговор с Уоллесом. «Если среди твоих друзей появились трусы и перебежчики, обязательно найдутся перебежчики и в стане врага. Когда человек жаден, он боится пройти мимо жирного куска, ему все кажется, что он мало ухватил».
Кредиторы уже начали ссориться. Можно ли еще больше углубить разлад между ними? Если Джервис смог просочиться в империю Хиндо и вести там работу против «Котильона», то почему бы «Котильону» не внедриться в лагерь своих кредиторов и не завязать контакты с каждым в отдельности? Натали вновь соединилась по телефону с братом. На этот раз, наверное, впервые за все время коммунистического правления, связь дали по срочному тарифу мгновенно.
– Как ты смотришь, Майк, на то, чтобы войти в контакт с Хиндо и с самим Джервисом? Они не пошлют тебя куда-нибудь подальше?
– С тех пор, как я завязал, прежние друзья снова стали меня узнавать. Если, конечно, я не прошусь к ним на работу.
– Не к ним, а с ними! Пойми разницу. Организуй немедленно собственное дело, привлеки Билла Малкольма. Найди в списке у Джоан Фрей самых богатых наших кредиторов. Брось большой камень в воду, чтобы пошли круги. И шуруй вовсю. Да благословит тебя бог!
– Что я могу предложить? Цент, завалявшийся в карманах старого пиджака? Все знают, что «Котильону» отказано в кредитах.
– Неважно. Побольше работай языком. Намекай, что в старых чулках находятся иногда большие деньги. Главное, чтобы Билл Малкольм фигурировал как твой партнер. Пусть на словах. От него требуется лишь одно – убеждать кредиторов, что он с ними в одной банде, что он бьется за то, чтобы хоть сколько-то с меня получить.
– Ты хочешь, чтобы они передрались между собой? Отличная мысль! Пока пыль от драки не осядет…
– … Я здесь выловлю хоть какую-нибудь рыбку, – закончила Натали за брата. – Потом брошу ее в Нью-Йорке на мостовую. Пусть рвут ее на части.
– Ты хитрюга, Натали. Или кто-то подкинул тебе эту идею?
– Я была замужем за большим хитрецом.
– Ну да, за Макиавелли или за Борджиа?
– Майк! Я перезвоню тебе.
Она положила трубку и с трудом перевела дыхание.
На постели лежал запечатанный конверт. Его не было там, когда она выходила из ванной.
Книга четвертая
РУССКАЯ ПАУТИНА
18
Бессмысленно было проверять, заперта ли дверь номера изнутри. Невидимка пришел и удалился. Доказательством его визита был конверт, брошенный на покрывало. Натали, помедлив, взяла его в руки – белый конверт без какой-либо надписи. Она аккуратно распечатала его ногтем – клей был свежим. В конверте была сложенная вчетверо страница из газеты «Вечерняя Москва» двухдневной давности.
Гласность, объявленная Горбачевым, изменила содержание советских газет. В них появились броские заголовки, разоблачительные статьи о коррупции в среде государственных служащих, а также бесчисленные заметки о жутких преступлениях: каннибалы-шашлычники, продающие человеческое мясо, поджаренное на мангалах на ВДНХ, таксисты – душители одиноких пассажиров, малолетние проститутки, отравляющие своих клиентов и расчленяющие их трупы. Если верить газете, все партийное руководство – шайка грабителей, а вся канализация Москвы забита мертвыми телами. Натали добралась до колонки объявлений. Там тоже повеяло новыми ветрами. Кто-то прозрачно намекал на сексуальные услуги, какие-то парни из Люберец собирали своих земляков для «теплой» встречи у входа в парк Горького. Среди объявлений едва заметно карандашом были отмечены несколько телефонных номеров: 379-33-01, 250-36-04 и так далее. Это были самые обыкновенные московские номера, но Натали сразу стало ясно, что ей передано зашифрованное послание. Цифры означали страницы, строчки и слова.
Номер в гостинице – это временный дом для чужестранца. Он должен обеспечить ему уют, покой и безопасность. Если по нему гуляют невидимки и кладут конверты возле подушки, на которую ты склоняешь голову во сне, что же это за страна? Если здесь установлены такие правила, что ж, им надо следовать.
Натали быстро оглядела потолки, стены, шкафы. Нигде она не смогла найти глазка объектива телекамеры. На всякий случай она задернула шторы, отгородившись от возможного наблюдателя за окном – мало ли кто скрывался в толпе иностранных туристов или прохожих на площади возле Исаакиевского собора. И неизвестно, какой он снабжен аппаратурой.
Она заперлась в ванной, притащив туда сумку, которую пока еще не открывала. Там были книги, взятые для чтения перед сном. Детективы Уэстлейка и Блоха были слишком малообъемными для ее целей. Она предпочла толстый триллер Ладлэма, сорвала с него обложку и аккуратно вклеила на место шпионского романа, переведенного в России, порнографические «Жемчужины» Уоллеса. Эту работу она проделала в Нью-Йорке, и теперь на какое-то мгновение она испытала удовлетворение при мысли о собственной прозорливости. Конечно, это была опасная игра с русской таможней, но, как оказалось, игра стоила свеч.
Прежде чем приступить к делу, Натали проверила все, что могло быть средством наблюдения за ее действиями. Она прощупала вентиляционную решетку, цоколи осветительных приборов, краны и ручки душа. Она сама смеялась над собой, но всюду ей мерещился вездесущий наблюдающий глаз.
Покончив со своим дилетантским обыском, она наконец приступила к главному. Когда ее влажные от нервного возбуждения ладони раскрыли книгу «Жемчужины» и первые буквы появились на листке жесткой туалетной бумаги, предлагаемой гостям «Астории», все страхи исчезли. Азарт ищейки повел ее по следу. Цифры превращались в буквы, буквы в слова. Пять телефонных номеров, каждый из семи цифр! Найти им аналог в книге – нелегкая работа! Страницы липли к пальцам. В висках стучало. Бешеный ритм какой-то музыки звучал в голове и мешал Натали сосредоточиться.
Постепенно складывалось послание…
«Три… от… дна…
Какого дна? Кто на дне?
Догадка осенила Натали. Она прочла объявление – третье с конца колонки объявлений.
«Приглашаются добровольцы на реставрацию старых зданий Китай-города. Сбор возле станции метро «Площадь Свердлова» в девять часов».
Китай-город – это Москва. Это шестьсот километров от Ленинграда. Встреча, судя по газете, назначена на утро завтрашнего дня. Автор зашифрованного послания рассуждал достаточно здраво. Встреча в оживленном центре Москвы неподалеку от Кремля, среди памятников старой архитектуры не будет выглядеть подозрительно. Состоятельная американка может себе позволить роскошь прокатиться на денек в столицу для осмотра туристских достопримечательностей. Если кто-то потребует от Натали объяснений, она без труда сможет придумать приемлемую для всех версию. Сборище энтузиастов – любителей старины – подходящий повод для контакта с иностранной туристкой.
В гостиной раздался пронзительный телефонный звонок. Натали молнией пронеслась по комнате и схватила трубку. Она сразу же узнала спокойный доброжелательный голос министра Ростова:
– Вам не скучно проводить время одной в своем номере?
Натали поспешно приняла его предложение встретиться в вестибюле «Астории» и разделить с ним, как он выразился, «хлеб-соль» за дневной трапезой. Она была не в силах оставаться наедине со своими мыслями в номере, где таинственные послания материализуются из воздуха и оказываются на твоей подушке, и поэтому, не раздумывая, согласилась.
Когда они примостились на высоких табуретах перед стойкой сумрачного бара «Астории» и взгляд Ростова скользнул по ее коленям, прикрытым весьма приличной длины юбкой, Натали мысленно взмолилась: пусть это будет простое ухаживание привыкшего к легким победам мужчины, а не очередная завязка «шпионской» интриги! Ей чудилось, что с первой минуты ее появления в Ленинграде идет проверка, как много она знает о чем-то неведомом. И поведение таможенников, и разговоры на банкете «Союзпушнины» были не случайными. Прошла ли она проверку?
– Как я могу убедить вас провести со мной уик-энд? Моя машина ждет у подъезда. Моя дача в часе езды отсюда.
Он не удержался от того, чтобы лишний раз не обратить ее внимания на свой роскошный «ролекс», якобы проверяя время.
– Простите, господин Ростов!
– Для вас я Федор.
– Я очень сожалею, Федор, но у меня есть свои планы. Я мечтаю увидеть Москву, подышать воздухом своего детства, посетить старых друзей моего отца в американском посольстве.
– Вы не говорили об этом вчера.
– Я еще не составила свой график. Теперь все улажено. Я заказала билеты туда и обратно как раз за минуту перед вашим звонком.
– Где вы остановитесь?
– В «Национале».
– Василий любил эту гостиницу.
– Я знаю. Мы собирались встретить там вместе Рождество. Но я не отменяю свидания с вами, я его просто откладываю.
– Премного благодарен! – За внешней гусарской лихостью Ростов не смог скрыть своего разочарования.
– Послушайте, Федор! – Натали перевела беседу в другое русло. – Только пусть этот разговор останется между нами – между мной, тобой и этой бутылкой водки, что стоит перед нами.
Ростов усмехнулся, оценив, как ловко Натали перешла на «ты», используя особые нюансы русского языка.
– Я хочу предложить тебе партнерство.
– Обворожительная женщина предлагает мне партнерство? В чем и где? В постели? – игриво поинтересовался захмелевший министр.
– Сейчас я говорю о деловом партнерстве.
– Я бюрократ на службе тоталитарной «империи зла».
– Отбросим шутки. Рейган когда-то красиво выразился, но его слова остались словами. А дело есть дело!
– Я тебя понял, Натали. – Ростов извлек из своего «дипломата» отпечатанные документы. – Вот новые правила, регулирующие наши внешнеторговые операции. Хочешь взглянуть?
– Жажду! – Натали выхватила из его рук бумаги.
Ростов предостерегающе погрозил ей пальцем.
– Помни, женщина, здесь тебе не Нью-Йорк! Я только один из многих пауков, засевших в правительственной паутине и подстерегающих несмышленых мух. Я отвечаю только за себя, но не за их действия. Если ты посетишь мою дачу, я познакомлю тебя кое с кем из них. Это пойдет на пользу дела.
– Только не в этот уик-энд!
Ростов молча вылил оставшуюся в бутылке водку в свой стакан, осушил его одним глотком, разгрыз зубами кусочки не растаявшего на дне стакана льда и положил на стойку крупную банкноту с изображением Ленина.
– Еще водки, шеф.
– Вы уже превысили норму, установленную партией и правительством, – улыбнулся бармен. – Как быть?
– А так! Дай нам два стакана минералки. Партия и правительство будут в восторге, что мы бережем свое здоровье.
Натали попробовала поданную «минералку». На вкус это был чистый спирт.
– За друзей! – поднял свой стакан Ростов. – За нужных друзей!
