Текст книги "Черные псы пустыни"
Автор книги: Джастин Аллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)
Глава 3
Черепки и кости
Никал, владелец «Рога улитки», стоял за стойкой, сливая остатки пива из грязных кружек в одну бочку и наполняя их заново из другой. Рядом с ним находился еще один бочонок, поменьше, с водой, и лежала куча грязных тряпок, рванья, найденного в помойных кучах. Но вода и тряпье понадобятся в конце ночи для уборки. Еще в пределах досягаемости находился черепок с солеными финиками – вдруг Джареду захочется, – соломенная метла и здоровенный разделочный нож. В «Роге улитки» все были при оружии. Включая и хозяина.
За спиной Никала распевала во все горло одна из проституток. Слухом и голосом она похвастаться не могла, зато усердия – хоть отбавляй. Присутствующие с энтузиазмом подхватывали припев. Никал и сам принялся вполголоса подпевать, когда она затянула «Тигр и Ибекс». Он наполнил двенадцать кружек: пять на стол Джареда и семь парням, стоящим у стены. Сначала, конечно, Джареду, он всегда первый. Никал знал, какая часть козы самая жирная.
Ночь выдалась неплохая. Удачная ночь. Все столы заняты. Только успевай наполнять кружки. Иные из молодых жаловались на медленное обслуживание и советовали нанять прислугу, но Никал их не слушал. «Рог улитки» его и только его.
Выстроив кружки на подносе, Никал направился к цели. Обошел пару вытянутых по полу ног. Проститутка, оседлавшая эти ноги, подмигнула Никалу и вернулась к своему занятию. Никал тоже подмигнул ей. Симпатичная женщина, молодая, с большими карими глазами и кривой усмешкой. Такие девушки как раз для «Рога». «Еще раз подмигнет – выделю ей кружку за счет заведения», – решил Никал. Надо признать, что чаще всего подобные намерения оставались неосуществленными.
Сейчас наступило доброе время для «Рога», но долго так продолжаться не может. Пока воры веселятся, по улицам проходят толпы воинов. Город готовится к осаде. Богачи на время отложили сведение счетов. Поэтому грабители, оставшиеся без дела, сидят в кабаке. Доход Никала вырос, но что будет, когда его завсегдатаи все пропьют? Воры – народ не слишком экономный. А если нифилимы захватят город? Выживут ли воры? Он знал, что Джаред постарается спасти свое сообщество, но получится ли у него? Никал сомневался в этом, хотя и знал, что Джаред способен почти на все.
Как обычно, Джаред играл в кости. Игра шла и за другими столами, но его была самой крупной. «Слишком больших ставок не бывает», – любил повторять Джаред. Никал подходил с подносом к этому столу не реже, чем раз в полчаса. Те, кому везло, заказывали пиво, проигрывающие ругались на чем свет стоит. Но на каждого неудачника всегда имеется победитель, и Никал получал должную долю отчислений от бюджета игры.
Очередная игра только что закончилась, когда Никал поставил поднос на стол и распределил кружки, придвинув последнюю Джареду. Джаред, очевидно, только что в очередной раз раздел партнеров и складывал металл столбиками и кучками. Он так был поглощен этим увлекательным занятием, что не заметил появления Никала. Остальные приветствовали трактирщика недовольным ворчанием и взглядами исподлобья.
– Везет мне сегодня, – изрек, наконец, Джаред. Никал собирал пустые кружки. – Сколько я сегодня уже заказывал?
– Пять перемен.
– Да, везет. – Он поскреб бороду. – Надо бы побить мой давний рекорд.
Он вытащил из кучки две медяшки и бросил на поднос.
– С этим будет шесть. Осталось еще пять.
– Семь, – подсказал ему Никал.
– Как?
– Ты однажды тринадцать кругов покупал. Счастливое число.
– У-у, этого мне не осилить, – засмеялся Джаред. – Уже полночи прошло.
Остальные игроки заворчали.
Среди них была лишь одна женщина, старая проститутка по имени Самсара. Как заведено, обнаженная выше пояса. От ее былой красоты мало что сохранилось. Она вытащила из складок своей юбки крошечный кусочек серебра и постучала им по столу. «Уж она-то точно не получит кружку за мой счет», – подумал Никал.
– Все играют? – спросил Джаред.
– Сдавай, чтоб тебя злые духи… – прошипел Пролаза, жилистый коротышка с глазами-бусинками и длинными передними зубами, делающими его похожим на городскую помойную крысу.
Джаред перемешал и раздал черепки. Движения четкие, точные, просто загляденье. Вот уже перед ним шесть аккуратных стопочек.
– Давай кости, – проворчал Пролаза. – Я кидаю.
– Самсара кидает, – возразил Джаред и передал кости даме. – Последний шанс? – участливо спросил он. Самсара оскалила зубы и ожесточенно кивнула. – Если проиграешь, придется зарабатывать?
Пролаза поморщился. Перед ним металла тоже почти не осталось.
Самсара поцеловала обе кости на счастье и метнула.
– Три, – объявил Джаред. – Он распределил черепки, третью стопку подвинув Самсаре, четвертую ее правому соседу и так далее. Лишнюю стопку Джаред отодвинул в сторону.
Никал стоял как раз за Пролазой. У того в руке оказался сильный набор плиток. В колоде десять наборов из трех картинок каждой масти. Игроки отодвинули к центру стола по два черепка, выводя их из игры, а остальные три открыли.
У Пролазы три камня: жемчуг, лазурит и сердолик.
Существовало несколько вариантов игры. Иногда ставки делались после того, как участники получали свои плитки, иногда после сброса. Бывало, лучший набор забирал все. Но за этим столом игрокам следовало покрыть раздающего, то есть Джареда. Вроде легче, но на поверку оказывалось не так.
Три из четырех плиток Джаред легко отбил золотом и двумя камнями. Он выплатил долю победителю, Пролазе, и смешал черепки.
Самсара поднялась.
– В рукаве больше ничего нет, – покачала она головой, глядя на свои голые руки. Остальные засмеялись. – Пойду работать.
– Смотри, не раскатайся в лепешку, – напутствовал ее Пролаза. – И не сотрись в муку.
– Спасибо за совет. Доживешь до моего возраста, будешь знать, перед кем раскатываться. – Она подняла кружку. – Судя по твоим успехам, я тебя сегодня здесь уже не встречу, а?
Соседи Пролазы захохотали, Джаред улыбнулся и взялся за пиво. Пролаза покраснел, подтолкнул вперед медяшку.
– Раздавай!
Никал отвернулся и зашагал к стойке. Снова обошел пару ног, но на этот раз сидевшая на них девица на него даже не взглянула, так и не узнав, что лишилась бесплатной кружки пива. «Вряд ли ее расстроила бы эта потеря», – подумал Никал. Он заметил у стены Урука с собакой. Негр и пес, кажется, скучали без компании. Почему-то никто из воров к Уруку не подсаживался. То ли из уважения, то ли из боязни. Какая разница…
– Воды? – крикнул хозяин Уруку.
Урук кивнул и поднял вверх два пальца.
– В чистых чашках.
– Пил бы ты пиво да не принюхивался бы к чашкам, – проворчал Никал себе под нос. Он поставил посуду на стойку и принялся менять пустые кружки на полные.
У стола в центре зала снова затянули «Тигр и Ибекс», по какой-то причине опустив последний куплет, который особенно нравился Никалу. Отец его часто пел эту песню, поливая свое поле.
– И вместе текут они к морю, к морю, – подпел Никал. – К морю, к морю…
Шамаш проскользнул мимо столов, избегая встречаться с кем-либо взглядом, и остановился у стойки. Несколько минут он не решался открыть эту дверь, отмеченную крохотной деревянной улиткой. Ему помогла мелодия. «Люди, поющие „Тигр и Ибекс”, не могут быть отпетыми негодяями», – решил жрец и перешагнул порог.
Пускаясь в эту авантюру, он надел простые шерстяные рубаху и штаны, через плечо перекинул небольшой кожаный кошелек, в который сейчас вцепился обеими руками. Шамаш ожидал увидеть здесь отчаянных оборванцев, но публика в «Роге улитки» выглядела далеко не бедной. Двое нищих действительно затесались в это сборище, но большинство посетителей выглядело чуть ли не богачами. Шелков было больше, чем Шамашу приходилось встречать в одной комнате за всю свою жизнь. Лицемерами-скромниками эти воры явно не были, и это тоже понравилось жрецу.
Он дождался возвращения хозяина с пустыми кружками.
– Э-э… Пиво хорошее? – скромно выдавил он из себя вопрос.
Никал смерил его недовольным взглядом, нахмурился, бросил медяшки в ящик. Шамаш не удивился бы, если б его сейчас немножко проучили кулаками и вышвырнули на улицу.
– Наилучшее, – соизволил наконец ответить трактирщик и начал перетирать кружки.
– Сколько можно купить на это? – Шамаш положил на прилавок кусочек меди.
Никал взял медяшку в руку, подбросил, поймал.
– Ночь хорошая, я щедрый. Две кружки.
Шамаш кивнул. Хозяин действительно оказался щедрым. В других местах ему дали бы одну. А вот и кружка – не из тех, которые чистил Никал, – и Шамаш уже пробует пиво. Хорошее. Но не лучшее в Кан-Пураме, хотя и очень неплохое. Шамаш быстро осушил кружку. Никал быстро протер две чашки и наполнил их водой. Очень интересно. Мало кто в Кан-Пураме пьет воду после двенадцатого года жизни. Шамаш проследил взглядом, как Никал отнес обе чашки к боковому столику и поставил одну перед здоровенным негром, а вторую перед его собакой какой-то желтоватой масти. Собака в кабаке!
Урук понюхал свою чашку и выдал Никалу медную полоску.
Шамаш между тем осваивался с обстановкой. Против ожидания никто не обращал на него особого внимания. Ему подмигнула проститутка, обнимавшая какого-то вора у столика в нескольких шагах от стойки. Шамаш отвел глаза.
– Во что там играют?
– Где? – спросил Никал, занятый наполнением очередной партии кружек.
Шамаш указал в угол. Он заметил, что туда же смотрит и негр.
– В кости.
– Высокие ставки?
– Игра богатых людей. – Шамаш поставил перед Шамашем вторую кружку. – Игра воров.
– Никогда не встречал воров.
– Ты думаешь? Они ведь не представляются: «Добрый день, я вор!» – Никал покосился на гостя. – Я бы на твоем месте в их игру не встревал.
– Да, ты бы, конечно, не встревал… – согласился Шамаш.
Никал зашагал с полным подносом к новым посетителям, потом направился было к пустому стулу рядом с Уруком, но передумал и подошел поближе к столу Джареда.
Джаред как раз мешал черепки для очередной партии. Перед ним на столе высились две горки из меди и серебра, да еще мешок у локтя. Шамаш наблюдал за ним, надеясь обнаружить какое-нибудь жульничество, проявление ловкости рук, но ничего не заметил. Впрочем, он не сомневался, что собравшиеся способны жульничать, пить и молиться одновременно. В конце концов, он пришел сюда не ради выигрыша.
Шамаш следил за игрой и оценивал ситуацию. Раздающий медленно, но верно выдаивал сбережения остальных игроков. У него было достаточно капитала, чтобы продержаться до последнего кусочка металла партнеров. Перед остальными были лишь жалкие кучки меди. И смутные надежды. Если игроки не откажутся от своих надежд прямо сейчас, то пойдут домой с пустыми карманами.
Одно место рядом с раздающим пустовало. Шамаш допил пиво и подошел к столу.
– Можно мне сыграть?
Ко всеобщему удивлению, новый посетитель уселся за стол Джареда. Всем своим обликом он привлекал внимание посетителей «Рога улитки». Кошелек перекинут через плечо, как у богатой горожанки, в сопровождении слуги отправившейся на рынок. Оружия никакого. Конечно, «Рог улитки» не место вооруженных стычек, но такая показная беспечность казалась завсегдатаям неприличной. Каждому ясно, что человек этот пришел сюда с какой-то целью. И вряд ли для того, чтобы сыграть в кости, да еще с самим Джаредом.
Пес проследовал за Уруком к столу игроков. Джаред взглянул на них обоих, но промолчал. Он отсчитывал медь и наделял ею победителей последней игры. Шамаш все еще ждал ответа.
– Есть металл? – спросил его Джаред.
Шамаш вынул из кошелька крохотную полоску золота.
– Вот это.
Кусочек малюсенький, но это же золото! Игра шла на медь.
– Идет, – одобрил Джаред и смешал плитки. – Удачи! – и он вручил кости Шамашу.
Шамаш слегка отвел в сторону запястье и запустил кости по столу. Уруку этот жест показался каким-то женским, не внушающим уважения.
– Четыре, – объявил Джаред. Он двинул черепки к игрокам, а остаток убрал.
Шамаш брал в руку по одной плитке, осторожно заглядывая в каждую. Перевернув четвертую, улыбнулся.
– Я вышел, – сказал он негромко.
– Покажи, – потребовал Джаред.
Шамаш открыл черепки. На трех нарисованы деревья, что означало древесину.
– Банк плотника, – еще раз улыбнулся Шамаш. Остальные замерли, не веря своим глазам.
Джаред порылся в мешке и вытащил два лепестка серебра и большой слиток меди.
– Нормально? – спросил он.
– Вполне, – кивнул Шамаш.
Урук следил за остатком игры, не вполне понимая, что происходит. Пролаза закончил с двумя глинами и жемчужиной и проиграл, другой вор с золотом, глиной и бронзой выиграл. Такими играми Урук не увлекался. Бывало, он заключал пари на соревнованиях и поединках, где исход решали умение и сила, бывало, и сам в них участвовал, но это… Ни интереса, ни чести.
Шамаш снова поставил свою золотую пылинку и снова выиграл.
– Везет тебе, – улыбнулся Джаред, передавая жрецу медь.
– Пока, – Шамаш двинул на кон все свое имущество: золото, серебро и медь. – Посмотрим, надолго ли хватит моего везения.
– У-у-у, – уважительно протянул Пролаза. – Джаред, мешай как следует. Ставка-то… Охо-хо.
Но Пролазе ничего от этой ставки не откололось, хотя игроки справа и слева от него выиграли. Странный выпал набор, вроде того, что Никал видел, когда в прошлый раз приносил пиво. У каждого хорошие сочетания. Как будто во время тасовки черепков наверх всплыли сливки, и каждому игроку досталось немного. Пролаза получил два серебра и нефрит. В любой из двух предыдущих раздач он бы победил. Его соседи получили, как минимум, по камню и по металлу. Шамаш увидел у себя серебро, золото и глину. Все четверо осторожно покосились друг на друга и уставились на Джареда.
Джаред неспешно сбросил две плитки и перевернул три оставшиеся. Бронза, жемчуг и лазурит.
– Глазам своим не верю, – ворчал Пролаза, глядя, как Джаред загребает его кучку меди. – Лучший набор за всю ночь!
– И у меня тоже, – улыбнулся Джаред.
Шамаш скрестил руки на груди, наблюдая, как Джаред подбирает последней его поначалу столь счастливую золотую полоску.
– Вот удача и отвернулась? – покосился на него Джаред.
– Сейчас проверим. – Шамаш открыл кошелек и принялся шарить в нем всей пятерней.
– Чисто? – участливо поинтересовался Джаред. – Я иной раз ссужаю народ, но что-то мне подсказывает, что мы вряд ли когда-нибудь еще встретимся.
– Одна ставка у меня точно есть.
– Покажи.
Шамаш еще немного порылся в кошельке.
– Металла больше нет.
– Тогда какая игра? – возмутился Пролаза. – Мечты и надежды на кон не поставишь.
– Металла больше нет, – повторил Шамаш. – Да ведь не только металл бывает ценным. – Он полез за пазуху и вытащил крохотный кожаный мешочек. – Может, это вам понравится.
Он обвел взглядом всех игроков, обернулся даже на Урука. Затем достал из мешочка и уронил на стол совершенной формы зеленый камень размером с женский ноготь. Камень светился таинственным светом.
– Моя последняя ставка. – Он потряс мешочком, чтобы показать, что внутри пусто. – Возможно, мне повезет.
Джаред поднял камень и внимательно его осмотрел.
– Золотом он стоит, пожалуй, двадцать раз своего веса. А то и больше.
– Я тебе доверяю, – развел руками Шамаш.
Джаред посмотрел на выигранный им за ночь металл.
– Все, что здесь есть, стоит три-четыре его веса.
– Согласен. Раздавай.
Джаред улыбнулся и начал мешать плитки. Мешал долго, вдвое дольше, чем обычно. Закончив, обратился к Шамашу:
– Перемешай еще раз.
– Я тебе доверяю, – повторил Шамаш и скрестил руки на груди.
Джаред начал складывать стопки.
Урук внимательно следил за манипуляциями Джареда, но не обнаружил ничего подозрительного. Он не удивился. Царь воров может позволить себе роскошь играть честно за собственным столом.
Сложив плитки, Джаред заметил, что игроки как будто заснули. Никто еще не делал ставок.
– Вы в игре?
Воры безмолвно переглянулись. Наконец Пролаза открыл рот.
– Я такого за всю жизнь не видел. Я пас. Богам не понравится человек, играющий не на своем уровне.
– Что ж, может, ты и прав, – согласился Джаред и протянул кости Шамашу. Но тут к столу подошел Никал с новым подносом.
– Как раз вовремя. Между играми поспел, – приговаривал он, выставляя перед каждым по кружке. Дойдя до Шамаша, он побледнел. Урук еще ни разу не видел трактирщика таким рассерженным.
– Извини, Джаред. Я его предупреждал, чтобы он тебя не беспокоил. Сейчас я его выкину отсюда.
– Нет-нет, Никал, у нас все в порядке, – заверил Джаред, вручая жрецу кости. – Этот человек сделал небывалую ставку.
Никал взглянул на светящийся зеленый камень и побледнел еще больше. Шамаш, улыбаясь, тряс кости в кулаке.
– Прошу прощения… – пробормотал Никал. – Прошу прощения… Не знал…
Он поставил кружку перед Шамашем. Жрец взял кружку, отпил.
– Хорошее пиво, друг. Не самое лучшее, но хорошее.
Урук подивился, что лицо этого пивного бочонка может стать таким белым. Никал попятился, споткнулся и, развернувшись на ходу, заспешил к стойке. Шамаш выкинул кости.
– Шесть, – объявил Джаред. Он подождал, пока все смогут убедиться, что так и есть. Затем двинул последнюю стопку к Шамашу, первую загреб себе, а остальные четыре отодвинул в сторону.
Когда Шамаш начал переворачивать свои черепки, в зале все стихло. Урук заметил, что Никал шепчется с сидящими за центральным столом и что воры встают, подкрадываются поближе и вытягивают шеи, разглядывая необычный драгоценный камень. Пес попятился и забрался под стол. Ему все происходящее очень не нравилось.
Джаред следил за Шамашем, не прикасаясь к своим плиткам. Затем он молниеносно перевернул их одну за другой и сложил руки на груди.
– Пожалуй, мы готовы, – изрек он, глядя прямо перед собой.
Шамаш снова осмотрел свои плитки. Два дерева, глина, жемчуг и медь. «Не густо», – подумал Урук. Но ведь первую игру Шамаш выиграл на дереве. И неизвестно, что у Джареда.
Шамаш повернул медь и глину картинками вниз и отодвинул их к центру стола. Урук не очень понимал, верное ли это решение, но спросить кого-либо до окончания игры не решался.
Джаред тут же переместил две свои плитки к центру стола. Оставалось лишь открыть оставшиеся черепки и определить победителя. Но оба сидели неподвижно. Казалось, время застыло.
Тогда Пролаза грохнул кулаком по столу.
– Ради всех богов, что сделано, то сделано. Открывайте!
Шамаш вздохнул и положил свои плитки на стол.
– Два дерева и жемчуг.
Джаред сдвинул брови и тоже открыл плитки. Зрители взревели. Две меди и золото. Сплошь металл! Царь воров выиграл.
– Плитки против тебя, друг! – крикнул Джаред, потянувшись за камнем.
– Что поделаешь! – заорал в ответ Шамаш.
Им приходилось напрягать глотки, чтобы перекричать всеобщий гам и восторженные возгласы посетителей.
– Но я пришел сюда не ради игры! – продолжил Шамаш. Шум несколько поутих. – Я пришел, чтобы предложить большую награду!
При слове «награда» в зале воцарилась мертвая тишина. Воры-наемники подтягивались поближе, проститутки и мелкие жулики уступали им дорогу. Стремясь протиснуться ближе к столу, кто-то попытался оттолкнуть Урука. Но Урук не шелохнулся.
– Открытый заказ, награду получит самый быстрый. Величина – втрое против цены проигранного камня.
Толпа снова загудела.
– Что за работа? – спросил Джаред.
– Убийство.
Урук глянул под стол, на своего пса. Такое вознаграждение может изменить жизнь, даже две. Свою последнюю добычу он обменял на отличный меч. Если следующее дело окажется еще более удачным, Мана может предложить ему новую судьбу. Богатый человек сам выбирает, кем ему быть. Возможно, Урук даже решит снова стать охотником.
– Продолжай, мы слушаем, – велел Джаред.
– Я расскажу все. Где, как… все подробности.
– Начни со своего имени.
– Зовите меня… Агасп.
– Кого ты хочешь убить?
– Верховного жреца храма Молоха. – Шамаш сделал паузу, ожидая реакции, но все молчали. Воры не поклоняются богам. – Его имя Килимон.
– Причина?
– Срок – три дня. От этого зависит судьба всего города.
– Назови причину, – повторил Джаред.
– Вы знаете, что на севере собирают армию для защиты Кан-Пурама?
– Конечно.
– Этот человек стоит между армией и победой.
Джаред смерил жреца испытующим взглядом.
– Ясно. Теперь переходи к деталям.
Глава 4
Добрый вор
Урук перемахнул через наружную стену и нырнул в тень двора. Стена, сложенная из блоков грубо обтесанного песчаника, не слишком высока. Скорее символический барьер между внешним миром и жилищем бога. Даже с собакой в руке Урук легко забрался наверх.
Вор и его пес спрыгнули в кустарник. От заднего входа в храм их отделял обширный двор. Деревья, кусты, цветы, овощи, делянки ячменя и проса. Часть урожая сгорала на жертвенном огне, но многое попадало и в желудки людей. Еженедельно храм выставлял на улицу несколько корзин с едой, по большей части подгнившей, заплесневелой или увядшей. Но даже в таком неприглядном виде эти продукты долго не залеживались.
За садом вздымалась к облакам громадная шестиэтажная башня. Первого яруса Урук за деревьями не разглядел, но выше в стенах располагалось множество окон, возле каждого из которых горел факел. На сухом ночном воздухе сушилась одежда, вывешенная после стирки на уровне четвертого и пятого этажей: полдюжины штанов и полтора десятка рубах, а также платья и одеяла. Приблизившись к темной громаде, Урук ощутил кисловатый аромат мелиока, напоминающий запах вяленого инжира. Богачи Кан-Пурама жгли смолу, чтобы отогнать насекомых, но проку от этого средства было немного. Урук нещадно давил комаров, но на место убитых тотчас налетали новые. В саду неумолчно жужжали тысячи крылышек гнусных кровососущих тварей.
Вышли к восточному краю двора, и Урук увидел, наконец, кладку нижнего этажа. Остановился, восхищаясь однородной поверхностью серого камня. Ни окна, ни двери не оскверняют благородную полировку, в которой отражаются кедры и оливы сада. Урук разглядел и свою собственную фигуру, ясно различимую между древесными стволами.
Часовых не заметно, но это вовсе не означает, будто их нет. Агасп сообщил, что пост выставлен на крыше верхнего яруса, и более двух дюжин стражников находятся в самом здании. Они же иногда выходят в сад, в основном для того, чтобы выгонять соседских ребятишек из огорода. Поста на крыше можно не опасаться. Оттуда сад не разглядеть, хотя бы по причине темноты. На изучение такой цели Урук отвел бы неделю, но Агасп торопил, да и воры из «Рога улитки» ждать не станут. Завтра ночью сюда хлынет толпа охотников, проклиная и убивая друг друга в погоне за сокровищем. Сейчас или никогда. Он, Урук, в общих соревнованиях не участник. Урук бросился по каменной вымостке к стене. Искать дверь бесполезно. Если она и есть, то, разумеется, под охраной. Остаются окна.
Урук поднял пса над головой так, что его голова оказалась в локте от ближайшего оконного проема.
– Нюхай! – шепнул он. Пес молчал. Собака очень чутко реагировала на незнакомых людей и неизменно приветствовала чужаков рычанием. Но ни один звук не нарушил тишины, и Урук опустил пса на камень у стены.
Полированные глыбы кладки плотно пригнаны одна к другой, кажется, между ними и волоса не протянуть. Урук оценил расстояние до окна. Пожалуй, можно допрыгнуть. Он вынул из мешка веревку и обвязал ею своего партнера. Пес настороженно следил за действиями хозяина, но недовольства не проявлял. Второй конец веревки Урук закрепил на своем поясе, ближе к мечу.
– Жди, Пес. Не двигайся, пока не позову.
Урук подпрыгнул, но коснулся нижнего края проема лишь кончиками пальцев. Хуже того, он съехал по гладкому камню с довольно громким скрипом, да еще и глухо ударился ногами о мостовую. К счастью, этот шум остался незамеченным. Урук отошел, разбежался и снова прыгнул, на этот раз удачнее. Подтянувшись, Урук проник в помещение с одной дверью. Вор прижал ухо к щели, но услышал лишь потрескивание факела. Втянув своего четвероногого помощника, Урук отвязал веревку. Пес встряхнулся, подбежал к двери и принюхался. Шерсть на загривке встала дыбом, зубы оскалились.
Люди, понял Урук. Он опустился на четвереньки, прижал нос к щели и почувствовал сильный запах мелиока. Но обонянию собаки можно доверять. Там, за дверью, кто-то есть. Однако отступать еще рано. Урук поправил меч и поднял защелку. Дверь отворилась без скрипа.
В комнате спали женщины. Двенадцать монашек лежали по двое на шести подстилках и мирно сопели носами. Урук замер, осмотрелся и шагнул в помещение. Пес, не задерживаясь, протрусил к противоположной двери. Все женщины спали совершенно голыми, не прикрываясь ни одеялами, ни даже простынями. Лишь на одной Урук заметил полотняную рубаху, скрутившуюся в жгут под мышками и совершенно мокрую от пота. В комнате стояла страшная духота, Урук успел взмокнуть за несколько секунд. Почему бы им хоть дверь не оставить открытой?
Пробираясь мимо подстилок, Урук жадно вглядывался в спящих. Открытые рты, потные тела, у одной – той, что в задранной до горла рубахе, – лобковые волосы чуть не до пупка растут. Но все они показались Уруку невыразимо прекрасными. Молодые и сильные. Под кожей мышцы, а не жир. Грязь под ногтями, рабочие синяки на руках и ногах. Ни сияющей кожи, ни сочных губ, но все они напоминали Уруку о Нуме. Когда еще он увидит таких женщин! Однако разглядывать их было некогда.
Коридор стал шире, но жара не убывала. Ближе к центру башни вор и его пес обнаружили винтовую лестницу. Снизу сочится желтый свет. «Стража не спит», – догадался Урук. Агасп сообщил, что верховный жрец обитает на самой вершине башни. Скорее наверх!
Они приближались к площадке четвертого яруса, когда собака вдруг зарычала и бросилась вперед. Урук попытался ее сдержать, но опоздал. Он рванулся вслед и наткнулся на чью-то руку. Вор мгновенно выхватил меч, но чужая рука не дернулась, лишь безвольно подалась назад от толчка. Урук нагнулся, нащупал мускулистую мужскую грудь, жаркую и скользкую от пота. Но сердце стражника не билось, ему сломали шею.
Опередили! Другой вор уже в башне, может быть, в комнате верховного! Вперед!
Лестница привела к небольшой деревянной двери. Заперто. Время, время, время! Урук отпрянул назад и с разбегу навалился на преграду. Полетели щепки, дверь сорвалась с петель и рухнула внутрь. Перед Уруком открылся коридор, с одной стороны – окна, с другой – двери. На полу, в луже собственной крови плавало тело жреца. Другой служитель Молоха, уже старик, в запятнанной кровью белой хламиде, склонился над убитым.
– Где? – крикнул Урук.
– Она… Она убьет Святейшество… – Узловатый палец старика вытянулся в направлении самой дальней двери.
Урук метнулся в указанном направлении и ворвался в помещение.
В углу, нагнувшись над простым деревянным настилом, стоял разодетый в шелка грабитель. Рука вытянута к горлу верховного жреца. На поясе бронзовый меч, очень похожий на тот, что уехал с Балуком в дальние страны. Женщина! Медный браслет повыше локтя.
Килимон сидел на своем ложе, с видом крайнего неодобрения глядя на происходящее. Надо же, до чего дожили! Воры в святилище! Если он и испугался, то внешне это никак не проявлялось.
Женщина повернула голову.
– Моя добыча, Урук! Ты слишком долго собирался.
– Но еще не опоздал. Прикончу тебя – и награда достанется мне.
Не спуская глаз с противницы, Урук закрыл дверь и припер ее тяжелой скамьей.
– Прикончишь меня? Куда тебе! Мелеш, и тот до сих пор жив.
– Я не убийца.
Эти слова, как колдовское заклинание, сняли пелену с внутреннего зрения Урука. Он вдруг понял, что пришел сюда не убить, а спасти обреченного. Бросить вызов беспощадной судьбе. Занести меч над беспомощным стариком – и ради чего? Ради блестящей побрякушки, сколько бы она ни стоила… Уруку случалось преследовать и убивать дичь, но он честный охотник, а не убийца.
– Оно и видно. Проваливай отсюда, не мешай работать.
Урук не двинулся с места.
Лицо женщины вспыхнуло гневом. Урук испугался, как бы она не свернула шею жрецу, но она отпрянула от ложа старца и повернулась к новому противнику.
– Послушай… – начала она.
– Кто ты такая? – перебил Урук.
Но тут кто-то ткнулся в дверь. Сразу раздался стук, послышались возбужденные разрозненные вопли. Прибыла храмовая стража.
– Сейчас здесь будет целых три трупа, – ухмыльнулась женщина.
«Здраво рассуждает», – подумал Урук и повернулся к Килимону.
– Успокой их.
Килимон соображал довольно быстро. Он весьма толково объяснил своим защитникам, что он, Его Святейшество Килимон, жив, невредим и находится вне всякой опасности. Последнее, правда, было явным искажением действительности. Стук прекратился, из-за двери доносились лишь голоса да топот множества ног.
Урук раздумывал, как вести себя дальше, но Пес его опередил. Он подкрался к воровке сзади и бросился на нее.
– Пес! – закричал Урук, но опоздал.
Она краем глаза уловила новую угрозу и непременно прикончила бы нападавшего, если бы Урук не взмахнул своим железным мечом. Женщине пришлось изменить направление удара и отразить меч Урука. Последнее оказалось вовсе не трудным делом, так как Урук всего лишь хотел отвлечь ее внимание от пса. Зверь погрузил зубы в ляжку воровки. На лице ее не дрогнул ни один мускул, она небрежно отбросила мерзкую скотину, которая тут же кинулась на нее снова. И еще раз. Женщине приходилось одновременно отмахиваться от меча Урука и отбиваться от злобной твари. Последнее ей удавалось все хуже, и вот пес наконец сумел причинить ей боль. Она вздрогнула и яростно бросилась на Урука. Их мечи скрестились, и тут впервые воровка издала крик.
Не боль заставила ее вскрикнуть, нет. Не боевой задор. Из ее груди вырвался крик досады. Ее клинок сломался, конец меча просвистел мимо носа верховного жреца и выбил облако пуха из его подушки. Она швырнула рукоятку в Урука, и тот едва успел уклониться от бронзового зазубренного обломка. Этого мгновения воровке хватило, чтобы железной хваткой вцепиться в хвост и морду пса. Четвероногий в ее руках мгновенно превратился в живой щит.
– Стой на месте! – приказала она Уруку.
– Не трогай его, – Урук опустил меч и сделал шаг в направлении противницы. Он собирался помочь ей спастись, если она отпустит пса, но не успел. Женщина взмахнула своей добычей, и жалобно взвывший комок шерсти исчез за окном.
– Пес! – воскликнул Урук, но ответа не услышал.
Взбешенный негр ринулся к обидчице и пронзил ее мечом. Она рухнула на пол с презрительной усмешкой на губах.
Килимон вскрикнул и опустился на колени возле убитой.
– Что ты наделал!
– Пес… – простонал Урук. Он слишком привык к своему другу и помощнику. Он чувствовал, что они не расстанутся до самой смерти одного из них, но не ожидал, что это произойдет так скоро.
– Из-за какой-то собаки, – укоризненно бормотал Килимон. – Из-за животного…
Урук ничего не ответил.
Стук в дверь возобновился. Скамья подрагивала от тяжелых ударов.
– Слушай, друг, – обратился Урук к жрецу, оттаскивая его от трупа. – Ты все равно покойник. Такие, как мы с нею, скоро повалят сюда толпами. Понял? Мы только первые ласточки.
