Текст книги "Черные псы пустыни"

Автор книги: Джастин Аллен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 8
Украденное поражение

Уже на лестнице Урук неожиданно услышал приветственные возгласы толпы.

– Ты понимаешь, что там происходит? – спросил он пса. Тот, уже спустившись вниз, остановился и повернул голову. – Да, на поле боя всякое может случиться, но… – Не могли же нифилимы вдруг отступить. Урук бы не удивился крикам отчаяния или проклятиям. Но чему люди могли радоваться?

Урук взбежал по лестнице, собака поспешила следом.

Да нет, нифилимы все так же продвигались к городу, даже еще стремительнее, чем раньше. Скоро подойдут к домам. Уличные бои… Ну, здесь можно драться годами. Подавить разрозненные очаги сопротивления в путанице ходов и улочек невозможно. Но что это даст?

Урук высунулся из окна. Странно, взгляды зрителей устремлены к городу. Тут люди попятились, расступились, освободив широкий проход, как на параде. Урук как-то раз наблюдал торжественное шествие в Бенаре. Сам князь, его пять жен, куча детей, свита, слуги, охрана… и зеваки, собравшиеся поглазеть на своего властителя. Урук вспомнил, как жены махали ручками восторженной толпе. Как будто части тела какого-то большого зверя.

Мысли Урука прервало появление в проходе высокого длинноволосого вора с серебряным браслетом. За ним выступила колонна его товарищей, их было не менее полутысячи. Знакомых лишь с десяток. Каждый был вооружен коротким бронзовым мечом, многие, кроме меча в правой руке, держали в левой кинжал. На ворах были надеты длинные рубахи, напоминавшие чуть ли не женские платья. Шедший последним Джаред поднял над головой два меча, на каждом запястье блестело по серебряному браслету. Воры устремились на поле боя, а Джаред обернулся и обвел взглядом дома на северной окраине и людей в оконных проемах. Широко улыбнувшись – Урук не сомневался, что король воров его заметил, – Джаред последовал за своим войском.

Урук посмотрел на пса. Вспомнил, как Джаред показался за окном с собакой в руках. Как гладил пса по голове, а тот лизал его руку.

– Пес, пора платить долги.

Не хотелось ему ввязываться в эту войну, но Мана рассудила иначе. Урук почувствовал усталость.

– Что ж, пойдем.

Пес тут же направился к двери, и Урук последовал за ним.

Первого же попавшегося на пути Джареда воина-нифилима одновременно пронзили оба меча царя воров. Из горла и из груди убитого хлынула кровь, а Джаред тем временем уже подскочил к следующей жертве.

Урук не удивился ловкости, с которой царь воров обращается с оружием. После акробатического прыжка Джареда с башни Молоха его трудно было удивить. Но атакующих город появление воровского войска озадачило.

Джаред уложил двоих женщин одну за другой и устремился к третьей. Двигался он легко и изящно, словно танцовщица. Он оставил позади свое войско, рассекая поле битвы, как рыба спокойную гладь пруда. Другие воры прорубались в том же направлении, что и их главарь, однако не с такой скоростью.

Наконец, дорогу Джареду преградила целая толпа блондинок. Он улыбнулся ближайшей и повел в ее сторону обоими мечами. Та небрежно отмахнулась, сделала выпад и отбила бронзовый меч, который, к ее удивлению, не сломался. Джаред оставался невозмутимым.

Увидев, как Урук разрубил меч Принцессы, Джаред призадумался. Поскольку железных мечей в его распоряжении не было, пришлось поразмыслить, как противостоять железу с бронзой в руке. Ему помогли дети. Однажды, обходя свои владения, Джаред заметил, как ребята на улице перетягивают шпагат. Длинные куски рвались легко, короткие долго не поддавались. А если то же самое справедливо и для бронзы? И Джаред вооружил свою армию короткими мечами.

Вступление в битву воров остановило и наступление нифилимов, и бегство защитников. Воры спешили на помощь отступающим, и те, ощутив поддержку, поворачивались лицом к врагу. Нифилимы отнюдь не потерпели поражения, но им пришлось остановиться.

Симха, прихрамывая, шла по полю в стороне от места ожесточенной схватки. Она искала Бел.

На нее наскочил черноголовый и тут же упал с пронзенным горлом. Из новых, с коротким мечом, кинжалом и серебряным браслетом. Симха с досадой плюнула на убитого. Сначала дротики проклятые, теперь еще эти браслеты… Какие еще сюрпризы преподнесет им город?

Бел нигде не видно. Она обернулась, проверяя, не прошла ли случайно мимо своей помощницы. У нее нет права на ошибку, но, как и все живые люди, она иногда ошибалась. На поле множество женщин с коротко остриженными волосами, но ни одна из них не двигается так, как Бел с ее широкими бедрами и мощной грудью. Ее характерную походку всегда можно узнать издалека.

Она приблизилась к пятерым своим воинам. Три женщины и двое мужчин окружили черноголового, уже седоватого, вооруженного двумя мечами. Тот успел ранить двоих из ее солдат. Это безобразие. То, что один человек так долго держится против пятерых ее подчиненных, возмутило Симху. Она даже собралась вмешаться, но тут одному из пятерых удалось зайти сзади, пять мечей взметнулись над головой настырного старика, и Симха продолжила путь, не дожидаясь знакомого завершения.

Вот она наткнулась на Кишара. Хромота его, проявившаяся впервые во время погони за беглым рабом, стала заметна еще сильнее. Рука прижата к боку, из-под пальцев сочится кровь.

Кишар повернулся в сторону Симхи и выбросил вперед клинок. Симха отбила выпад.

– Темно, – крикнула она ему. – Ничего не видно.

Кишар кивнул.

– Не узнал тебя, капитан.

Симха подошла к Кишару. Тут к ней подскочил черноголовый с занесенным над головой кистенем. Она проткнула наглеца мечом и отступила в сторону, уступив место падающему в грязь телу. Легче легкого.

Кишару, однако, приходится туго. Дышит хрипло, с трудом.

– Ступай к барабанам, – приказала Симха. – Отходим.

– Отходим?

– Посмотри вокруг.

На поле боя царил хаос. Можно продолжить битву, можно всех перебить. Но какой ценой? А ведь им нужно выиграть не битву, а войну. Завоевать новые земли.

– Мы не проиграли, – продолжила Симха. – Но на сегодня хватит. Отдых до солнца.

– Выполняю.

Симха проследила, чтобы за Кишаром не увязался противник, и продолжила путь к северу. Никогда еще за всю ее жизнь, никогда за жизнь ее матери не случалось нифилимам оставить поле боя. Завтра эти проклятые черноголовые взвоют так, что боги на небесах услышат их стоны, и сам Дагон обратит свой взор на поле битвы, поклялась себе Симха.

Прошел час. Барабаны нифилимов еще колотили, но почти все, кто мог передвигаться самостоятельно, уже покинули поле боя. Кое-где из последних сил ползли к своим раненые. Многие ли спасутся? Обе стороны выставили сторожевое охранение. Между лагерями живых лежали тысячи мертвых тел.

– Что теперь?

Урук и пес остановились. Слишком много тел. Они искали там, где видели Джареда в последний раз. Повелитель воров пропал, и учуять его не мог даже пес с его острым нюхом.

– Надо луны дождаться, – решил Урук. Он повернул в сторону Кан-Пурама. Предприимчивые торговцы выкатили на поле бочки с дешевым пивом. К ним подтягивались все желающие; образовались очереди.

– Может, кто-нибудь уже нашел его.

Глава 9
Пастух ведет не только коз

Шатер совета, внутри которого спорили и совещались стратеги и жрецы, выглядел внушительно и недружелюбно. По четырем углам площадки и у входа торчали часовые, призванные не подпускать близко весь этот немытый сброд, этих провонявших потом шумных солдат, которые могли бы помешать лучшим из лучших размышлять о благе города.

Ячменное Зерно не торопился. Он размеренно шагал, наслаждаясь покоем ночи. Никогда еще не видел он город таким темным и тихим. В северных районах не горел ни один факел. Улицы опустели. Как будто весь Кан-Пурам высыпал в поле и сгрудился вокруг костров.

Люди, сидевшие вокруг огня и варившие на углях кашу, прерывали разговоры и приветствовали его. Незнакомые ему люди, которых он никогда прежде не встречал. Он отвечал кивками, махал рукой, улыбался. Ячменное Зерно еще не привык к свалившейся на него славе.

Но вот костры остались позади, и он пересек пустое пространство перед шатром. Стрекочет кузнечик. Яркие звезды над восточным горизонтом радуют глаз.

– Стой! Куда?

– Меня пригласили.

– Ты кто?

– Зовут меня Яшман, по прозвищу Ячменное Зерно, потому что вырос я в полях. – Он нахмурился. – Да, здесь ведь поля были…

Страж отступил в сторону.

– Входи, тебя ждут.

– Много там народу?

– Полно. И кого только нет. Даже воры. Ох, и скользкие типы! Глаза так и бегают, – и страж для большей убедительности стрельнул глазами влево-вправо.

– Ну, сегодня-то ворам стыдиться нечего, – заметил Ячменное Зерно и шагнул в шатер.

Народу туда, действительно, набилась тьма. Он натолкнулся на спину какой-то женщины и отпрянул. Ничего хорошего не жди, если приведется прикоснуться к богатой женщине, даже нечаянно. В центре шатра о чем-то ожесточенно спорили, но от входа Ячменное Зерно не смог ничего разобрать. Среди этой разряженной публики Яшман, в простой рубахе и крестьянских штанах, чувствовал себя деревенским чучелом.

Женщина обернулась и обожгла его недовольным взглядом.

– Не толкайся!

– Так ведь… теснота! – пробормотал Ячменное Зерно.

Женщина сверлила его взглядом. На шее у нее красовались бусы светлого дерева с шариками лазурита.

– Прошу прощения, почтенная, – выдавил из себя Ячменное Зерно. Женщина фыркнула.

Ячменное Зерно решил пробраться вдоль стены подальше от входа, туда, где было посвободнее. Он смущенно засопел и, бормоча извинения, сделал несколько неловких шагов, побеспокоив еще не одну увешанную драгоценностями богатую госпожу. Наконец, он приткнулся в свободный уголок. «А я-то думал, все богатеи удрали», – подумал он и поморщился. Воздух в шатре был пропитан благовониями.

Не успел он отдышаться, как его заметил человек с подстриженной бородой и приветственно поднял руку. Ячменное Зерно огляделся. Может, кому другому машет… Нет, ему. Что ж, он ответил на приветствие. Человек протолкался к нему. На нем простая кожаная куртка. Похоже, жрец Каллы. С представителями этого культа Ячменное Зерно еще никогда не общался.

– Я Доран, а ты, как я понимаю, Яшман-Ячменное-Зерно, – представился он, подхватил крестьянина под локоть и потащил в центр.

Вот это да! Всем известно, что Доран и Изин – организаторы обороны города. Изин в последние дни исчез, а Доран, к неудовольствию глав других культов, принял командование армией.

– Разве мы знакомы? – удивился Яшман.

Доран засмеялся.

– Мы не встречались, но кто тебя теперь не знает, после сегодняшнего боя? И много ли здесь крестьян со шрамами во всю лысину?

Ячменное Зерно не любил разговоров о своем шраме. Однако этот священник явно не хотел его обидеть. К тому же, как говорил его отец, «наш Ячмешка и демона простит».

– У тебя за день сложилась репутация боевого командира. Многие ли из присутствующих были сегодня в поле?

Подавляющее большинство собравшихся могли похвастаться гладкостью кожи, ухоженными ногтями, чистотой дорогих одежд. Никто, кроме Ячменного Зерна, не ранен. Выражение лиц и взгляды тоже совсем не те, что у костров в поле, где в глазах читались облегчение, печаль, стыд, усталость.

– Вон тех ребят я сегодня видел, – Ячменное Зерно указал на двоих, стоявших в углу со скрещенными на груди руками и серебряными браслетами на запястьях. Воры. – И жрецов тоже…

– Жрецы… один-два, не больше. Но именно ты удержал центр и спас Шамаша.

– Жив Шамаш?

– Он в своем храме. Когда я его видел в последний раз, он бредил о Килимоне, каялся в его смерти. Целители боятся, как бы нога не загноилась.

«Не я один держал центр», – собирался возразить Ячменное Зерно, но тут гул голосов перекрыл резкий женский крик:

– Демон тебя дери, Кадеш, ты был в поле? Где прятались жрецы Мардука во время битвы?

Доран пригнулся к уху собеседника.

– Это Ниппур, верховная жрица богини Баал. Уверена, что город нужно защищать до последнего.

Такое лицо не скоро забудешь, подумал Ячменное Зерно, взглянув на Ниппур. Полные губы, заостренный нос, вихрь черных волос… Необычное, но прекрасное лицо. Чарующее.

– Я только сказал, что будет непросто отбить нифилимов завтра и нужно подумать, как это сделать, – оскорбленным тоном продолжил давно начатый спор Кадеш. Борода его подергивалась в такт словам. – Ничего смешного в этом не вижу. – Его длинные жреческие одеяния заколыхались, из складок высунулась сухая рука с тонкими пальцами.

Ниппур протерла глаза.

– Ты упрям, как козел, Кадеш. – В ее устах это имя прозвучало как непристойное ругательство. – Я не сражалась сегодня, потому что мы решили не допускать женщин на поля боя. Но я видела, что там происходит. Мы выносили мертвых и раненых после атаки дикарей. – Ниппур осмотрела свои руки, как будто боялась обнаружить на них пятна крови. – Наши войска вовсе не отбили нападение, как ты утверждаешь. Мы лишь остановили врагов ценою больших потерь, и удача помогла нам не меньше, чем храбрость воинов. Завтра у нас нет никаких шансов на победу.

– Значит, надо начать переговоры о сдаче? – раздался выкрик из гущи собравшихся.

Ответил Доран.

– Многие из вас знают Андера. Вы помните его рассказ? И все, о чем он говорил, оказалось правдой. Рудные копи Дагонора нуждаются в рабах. Те из нас, кто уцелеет, отправятся в эти рудники. Нам не оставят ничего, даже наших богов.

– А где Андер? – спросила Ниппур.

– Он отправился в Ур, – Доран глядел себе под ноги, как будто чего-то не договаривал.

– А может, просто сбежал, – продолжил фразу Кадеш. – Нам, похоже, тоже ничего другого не остается. – В шатре раздались одобрительные возгласы. – Если мы обречены на поражение, то чего нам ждать?

– Если нифилимы возьмут Кан-Пурам, следующим будет Ур, – повернулась к нему Ниппур. – Их командир – особа кровожадная и решительная. И куда, спрашивается, собираетесь вы отправляться из Ура? Во что превратится ваша жизнь?

И снова все заговорили разом, так что нельзя было разобрать ни слова.

Доран выждал немного и призвал к молчанию.

– Друзья! Давайте помолчим и послушаем, что нам скажет один из наших героев. – И он пихнул Яшмана в бок.

Все разом смолкли.

– Долго говорить, пожалуй, ни к чему, – начал Ячменное Зерно.

– Почему я должен выслушивать поучения крестьянина? – возмутился кто-то из гущи толпы. Остальные согласно загудели.

– Я выслушаю этого крестьянина, – провозгласила Ниппур. – Когда мудрецы беспомощно разводят руками, любой совет дорог. – Она кивнула Ячменному Зерну, приглашая его продолжать.

Яшман прокашлялся и осмотрелся. Хотелось увидеть в чьих-нибудь глазах сочувствие. Доран и Ниппур за него, но они все равно люди не его круга. Ему показалось, что даже воры смотрели на него с презрением.

– Думается мне, ты права, уважаемая, – обратился он к Ниппур. – Не прогнать нам врагов, и даже не сдержать. Завтра нас или в плен захватят, или убьют и оставят в поле зверей кормить.

Поднялся шум. Благородные господа строили планы бегства.

– Я еще не закончил, – повернулся Ячменное Зерно к Дорану.

– Тихо! – воздел руки Доран. – Слушайте!

Теперь толпа смотрела на говорящего явно враждебно. Ячменное Зерно почувствовал себя гусеницей, над которой нависла подошва тяжелого сапога.

– Но мы можем заставить их раскаяться в том, что они сюда пришли. Наши люди там, у костров, знают, что их ждет завтра. Знают лучше, чем вы. Но они не бегут. Они готовы драться. Не потому, что вы им так велели. И не для того, чтобы дать возможность богачам унести ноги и сокровища. Они здесь потому, что это их город, их дома и их трущобы, даже их тайные притоны. – Ячменное Зерно посмотрел в сторону воров, с которыми в этот момент ощущал больше общего, чем с остальными присутствующими. – Они защищают свою жизнь. Вы, большие люди, считаете, что наши мелкие жизни ничего не стоят. Но для нас эти жизни не мелкие. Они единственные. У нас жены и дети, которых мы любим не меньше, чем вы любите своих, а может быть, и больше, потому что они – всё, что у нас есть. И ради этих жизней стоит драться, даже если ты обречен на поражение. – Он плюнул под ноги. – Никто завтра не станет счастливее, но многие возвысятся. Молохом клянусь, пламенем его, они уже возвысились. И вы можете к ним присоединиться.

Пожалуй, ни один из присутствующих жрецов и богачей еще не слышал такой отповеди от простого крестьянина. Чаще всего они общались с рабами, а от свободных бедняков ожидали униженного почитания. От потрясения они словно потеряли дар речи. Лишь воры ехидно скалились, насмехаясь над богачами.

– Я полностью согласен с Яшманом, – произнес Доран. – Сегодня я был в поле и завтра тоже буду сражаться. Хочу надеяться, что смогу вести в бой людей Каллы не хуже, чем поведет людей Молоха Яшман.

Ячменное Зерно недоуменно уставился на Дорана.

– Я… Я не вождь… Шамаш наш жрец… Я только…

Доран прервал его, хлопнув по плечу.

– Считай, что Шамаш назначил тебя своим преемником.

Ниппур слегка поклонилась новому предводителю людей Молоха. Пожалуй, просто кивнула, но Ячменное Зерно вспыхнул и поклонился в ответ. Он действительно почувствовал себя вождем и не жалел об этом. Хотя и был уверен, что время для этого еще придет.

– Я тоже буду завтра в поле, – заявила Ниппур. – Не как боец, а как помощник. И если придется погибнуть, надеюсь умереть достойно.

– Вы такие же дураки, как и ваши горе-воины. – Ячменное Зерно сразу узнал голос богатой особы, с которой столкнулся при входе. – Я немедленно снимаюсь и забираю своих рабов.

Она повернулась к выходу, но тут раздался голос Кадеша:

– Погоди, не спеши, – проронил он, едва шевельнув искривленными в скептической усмешке губами. «Сейчас скажет, что люди Мардука тоже уходят», – решил Ячменное Зерно. – Никто тебя не держит, но знай, что обратно пути тебе не будет. Ты отказываешься от города, и город отказывается от тебя. Все покинувшие Кан-Пурам будут считаться предателями, и никогда более нога их не ступит на эту землю.

Толпа затихла. Глаза женщины гневно сверкали. Второй раз за этот вечер богачи получили щелчок по носу от тех, кого считали ниже себя.

– Кадеш прав, – поддержал Доран. – Выбор за вами.

Женщина гордо глянула на Дорана, отвернулась и вышла. Начался исход. Большинство богачей покинули совет, осыпая ругательствами остающихся. В воздухе повисла тишина.

– Они уйдут и заберут своих рабов, – прервала молчание Ниппур. – Людей и так не хватает.

– Их не так много, чтоб повлиять на ход сражения – возразил Доран.

– Мы остаемся, – заверил один из воров. – Будем драться до последнего.

В этом никто и не сомневался. Настроение совета не улучшилось.

– Но люди Молоха не смогут удержать центр, – продолжил вор. – У них самые большие потери.

– Он прав, – поддержал второй вор, погладив ус. Ячменное Зерно заметил у него на руке след от укуса собаки. Укушенный повернулся к Кадешу: – Мардук должен занять центр.

Кадеш кивнул.

– Сделаем все, что сможем, – заверил он и хотел добавить что-то еще, но тут снаружи донесся какой-то шум.

– Прочь с дороги! – выкрикнул незнакомый голос, слегка напоминавший выговор торговцев из южных городов.

– Что там за склока? – ни к кому не обращаясь, спросила Ниппур.

– Сгинь, окаянный! – завопил в ответ страж. – Тебя сюда не звали!

Ячменное Зерно пожалел, что его топор остался на поле боя.

– В чем дело? – поморщился Доран, направляясь к выходу. Не успел он ступить и шага, как в шатер спиной вперед влетел охранник, врезался в одну из жриц Ниппур и вместе с ней свалился на пол. Тут же в проходе возникла новая фигура.

Урук ворвался в шатер с мечом в руке. Его штаны и кайма новой рубахи были испачканы свежей кровью.

– Кто здесь главный?

Молчание.

Взгляд Урука остановился на человеке, стоявшем в центре помещения. Голова его отмечена обширным шрамом, в лице ни следа испуга – в отличие от большинства присутствующих. Признаки благоприятные. Осторожен, но не паникует.

– Ты?

Человек со шрамом кивнул в сторону жреца в кожаной куртке.

– Он.

Тут страж выпутался из объятий жреца, выхватил из-за пояса нож и вскочил на ноги.

– Стой! – крикнул кто-то. Урук повернулся на голос. Кричал Мелеш.

Воин, к своему несчастью, на предупреждение не отреагировал. Он бросился на Урука.

Реакция вора-охотника оказалась молниеносной. Нож выпал из мускулистой руки стража, а сам он, получив удар в лоб, снова свалился на пол.

– Слушать надо добрых людей, – наставительно произнес Мелеш. Стоящий рядом с ним Пролаза укоризненно покачивал головой.

Главный жрец выставил руки ладонями вверх, показывая, что у него нет оружия, и направился к Уруку. В это время в шатер прошмыгнула большая собака.

– Охрана отдыхает? – спросил пса Урук.

Пес заворчал и оскалил зубы.

– Чего ты хочешь? – спросил жрец.

– Не «чего», а «кого»… – уловив какое-то движение, Урук обернулся к ворам: – Стойте, где стоите! – Он подозревал, что Мелеш с Пролазой намереваются удрать, прорезав отверстие в ткани шатра.

– И чего ты везде встреваешь, охотник? – досадливо проворчал Пролаза. Мелеш, несмотря на приказ, продолжал продвигаться к стене, но Урук сделал вид, что не заметил.

– Где Джаред? – спросил Урук.

– Убит, – тут же ответил Пролаза.

– Сам видел?

– Не видел, но… – Пролаза пожал плечами.

– Мелеш, ты видел, как Джаред погиб?

– Кто такой Джаред? – спросил человек со шрамом.

– Наш предводитель, – объяснил ему Мелеш и ответил Уруку: – Нет, мертвым я его не видел, но видел, как он упал.

Урук нахмурился. Пес заворчал. Для него Мелеш остался старым врагом, с которым заключено временное перемирие.

– Врешь ты, – вздохнул Урук, взглянув на пса. – На поле ты последним был, это мы заметили.

Мелеш пробормотал что-то себе под нос.

– Кто-нибудь видел Джареда мертвым?

– Он оторвался от нас, за ним никому не поспеть было, – размахивая руками, разъяснял Пролаза. – Я быстро потерял его из виду.

– Понял, – вздохнул Урук. Из всех, с кем он сегодня говорил, эти двое, в шатре, знали меньше всего. Он попятился к выходу.

– Что ты собираешься теперь делать? – спросил человек со шрамом.

Урук ткнул мечом в направлении поля боя.

– Никто не видел Джареда мертвым. Может, его захватили в плен. Мне надо это выяснить. Я должен его найти.