Текст книги "Бесконечный поцелуй тьмы"
Автор книги: Джанин Фрост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
«Да, укуси меня снова. Глубже. Ах, так хорошо, не останавливайтесь»...
Селена вздрогнула от экстаза, который Менчерес не испытывал веками. Он отстранился после следующего глотка и закрыл проколы от клыков каплями своей крови. Блаженство которое он так мимолетно испытал, рассыпалось пеплом.
Страсть Селин лишь реакция на опытный укус в сочетании с эйфорией вызываемый ядом, который вырабатывается у всех вампиров в клыках. Он в состоянии доставить ей лучшие оргазмы только укусом, если захочет, но любой вампир может сделать тоже самое. Одну вещь Менчерес выучил за долгие годы – быть инструментом радости не то же самое, что действительно быть необходимым.
Когда-то он бы посмеялся над этим. Когда он был человеческим правителем Египта, считалось честью поделиться своей постелью, и Менчереса многие жаждали там. Когда он стал вампиром, мужчины и женщины стекались к нему в надежде, что он превратит их в вампиров. Позже, его власть обратила тех, кто ищет защиты. Со временем, стать его любовницей была символом статуса среди вампиров. Даже если Менчерес жил среди людей, скрывая свою суть, его богатство соблазняло людей. Прожив таким образом в течение двух с половиной тысяч лет, даже самые изысканные наслаждения стали казаться пустыми. Менчерес хотел большего.
Он думал, что нашел это в Патре, молодой египетской королеве, на которой он женился две тысячи лет назад, но это закончилось катастрофой. В то время он был достаточно наивен, полагая, что может насытить потребности Патры во власти, превратив ее в вампира, разделив с ней свое богатство и поведав самые древние, запретные секреты своей расы, но этого было недостаточно. Ничего, чтобы он ни сделал, не было достаточно, и давний грех привел к тому, что Патра, почти уничтожив каждого, о ком заботился Менчерес, была, в итоге, убита в прошлом году. Это удручало, как и та мысль, что все в его жизни обращались к нему со скрытыми мотивами, даже те, кому он доверял. Даже те, кого он любил.
Как ни странно, единственным исключением был человек, запертый в спальне наверху. Кира пыталась спасти его, действуя не под влиянием его наследия, статуса, власти, богатства или харизмы. Она рисковала своей жизнью, не ожидая ничего взамен. Никто не делал такого для него. Никогда.
В результате самоотверженный поступок Киры в сочетании с его неспособностью контролировать ее разум и слышать ее мысли привел к тому, что он не мог перестать думать о ней. Даже когда день сменился вечером, и он послал другого вампира доставить еду и проветрить ее комнату, Менчерес не мог изгнать ее из своих мыслей.
Кира. В греческом ее имя означало «леди». В кельтском, оно означало «темная». Какое подходит ей больше? Ее внешность соответствовала обоим значениям ее имени – ее лицо было тонким и красивым, за исключением сильной челюсти, выдающей упрямство. Глаза Киры были бледно-зелеными, а брови темные, соответствуя глубокому оттенку ее волос, переходящих в золото на кончиках. Ее волосы были короткими, на вкус Менчереса, спадая чуть выше плеч, но были такие пышные, густые и вьющиеся, что почти приглашали его пропустить их сквозь пальцы.
Тело Киры – контраст женственности и силы. Она была худенькая, что выдавало ее утонченность, но держала себя с бойцовской позицией и ее красивые, сильные плечи подчеркивали ее полные груди. Она распрямила эти прекрасные плечи и сжала упрямо рот, когда закричала на него, чтобы он держался подальше от ее сестры. Хотя Кира знала, что он не человек, она, не колеблясь, бросила ему вызов на предполагаемую угрозу ее семьи. Действительно, темная леди.
«Да, пожалуйста!»
Восклицание вернуло Менчереса из его размышлений. Боги, он ласкал Селену, бессознательно пробегая нитями своей силы по ее нервам, поглаживая и стимулируя. Как он мог настолько потеряться в своих мыслях о Кире, что даже забыл о Селене в его руках?
Менечерес втянул силу назад и отстранил Селену от себя.
–Я взял все, что мне нужно, – сказал он ей.
Ее глаза открылись, когда она прижалась к нему.
– Позвольте мне дать вам больше, чем только кровь, – предложила она
хриплым голосом.
– Нет, – ответил Менчерес автоматически.
Как только он произнес это, то напомнил себе еще раз, что нет нужды отказаться. Его жена умерла, так что не было больше смертного приговора для любой женщины, с которой он бы лег в постель. Если бы он захотел Селену, ничего не могло его остановить.
Но в этом и была ирония: после жизни с неистраченной страстью дольше, чем существовали многие цивилизации, теперь, когда у него был шанс позволить себе удовольствие, у него не было желания. Селена была красива, готова, но он не хотел ее.
Лицо Киры вспыхнуло в его памяти, но Менчерес отогнал ее образ прежде, чем позволил себе остановиться на нем.
– Нет, – повторял он Селене тоном, не допускающим возражений.
Она кинула на него последний томный взор, но он сделал вид, что не замечает. Селена, подобно другим, не хотела только его самого. Она также хотела власть, безопасность и сверхъестественное удовольствие, которые он мог ей дать, но почему-то длительный, вынужденный целибат Менчереса, не приемлил компромисса.
Через несколько минут после ухода Селены, Горгон, единственный вампир, которого Менчерес привез с собой в этот дом, вошел в библиотеку.
–Сир, – сказал Горгон. – У нас осложнение с человеком, которого вы привезли сегодня утром в дом.
Менчерес вскочил и уже поднимался по лестнице в комнату Киры, когда голос Горгона остановил его.
–Сир? Вам стоит выйти на улицу.
Глава 3
Кира болталась за окном на своей импровизированной веревке, сквозь зу-бы шепча себе «Не смотреть вниз! Не смотреть вниз!». Она потратила часы на то, чтобы связать покрывала, простыни, шторы вместе, пока веревка не стала достаточно длинной, чтобы спуститься по ней. Тогда она привязала ее с двух сторон кровати, напряженно ожидая наступления темноты, чтобы было меньше шансов быть замеченной. Прошло еще полчаса психологических тренингов, прежде чем она заставила себя перелезть через подоконник, и был момент па-ники, когда веревка впервые натянулась под ее весом.
Но веревка, крепление кровати и ее руки выдержали это. Медленно Кира продвигалась вниз, пропустив веревку между ногами, чтобы замедлить свой спуск.
«Ты все делаешь хорошо»,– сказала себе Кира, когда осторожно начала карабкаться вниз по стене дома. Если повезет, она благополучно окажется вни-зу через несколько минут. И если ей повезет больше, ей не придется долго ис-кать помощь. Она сомневалась, что была все еще в Чикаго, судя по отсутствию каких-либо домов или строений в пределах видимости, но она видела что-то вроде дома за деревьями на севере. Вот куда она пойдет в первую очередь – ко-нечно, если веревка внезапно не разорвется или кровать не сломается.
Добравшись до выступа ниже своего окна, Кира вздохнула с облегчени-ем. Один этаж пройден, осталось два. Пока никто не забил тревогу. Притворст-во угодливой пленницы, казалось, сработало. Она даже изобразила, что съела пищу и выпила содовую, которые светловолосый человек со шрамом на щеке, принес ей, но в действительности она выбросила все в унитаз. Ни в коем случае она бы не рискнула наглотаться наркотиков, прикасаясь ко всему этому. Она выпила немного воды в душе, пока готовилась. Это было более, чем достаточ-но, чтобы поддержать в ней водный баланс, и она сомневалась, что они доста-точно умны, чтобы и эту воду накачать наркотиками.
Кира ослабила веревку под собой, удивляясь тому, что ее руки не дрожат. Сегодня утром она потеряла много крови, но по странным обстоятельствам ее руки были тверды, с легкостью удерживая ее вес. Этого было достаточно, что-бы обеспокоить Киру, но она решила волнения отложить на потом. Например, когда будет далеко от этого дома в ближайшем полицейском участке.
Она спустилась еще на один этаж, затаив дыхание, когда зависла на ве-ревке напротив окна. Свет струился через окно, делая для нее интерьер ясно различимым. Кира молилась, чтобы темнота вокруг сделала ее практически не-различимой. Она слегка оттолкнулась ногами, чтобы передвинуть себя подаль-ше от центра окна, и спустилась немного быстрее. Должна ли она рискнуть по-смотреть вниз, чтобы проверить, сколько еще осталось до земли? Нет, решила Кира. Она и так много сделала, учитывая ее страх высоты. Нет нужды губить это, глядя вниз сейчас.
Когда Кира, наконец, почувствовала под ногами твердую землю, а не пустоту и веревку, то почти закричала от облегчения. Она оставила свои лико-вания на потом, потянув веревку влево от окна и закрепляя ее конец под горш-ком с растением. Если повезет, до утра веревку никто не найдет, а она к тому времени будет уже далеко.
Кира побежала так быстро, как только могла в ту сторону, где, как она думала, стоял дом, увиденный ею из окна своей спальни. Было темно, когда она бросилась прочь, но Кира была абсолютно уверенна в том, что движется в пра-вильном направлении. Ее сердце стучало от радости и счастья. Она была сво-бодна!
Она пробежала двадцать ярдов, прежде чем врезалась в стену.
***
Менчерес наблюдал за тем, как Кира спускалась вниз, со смесью удивле-ния и удовольствия. Она, безусловно, была упорной женщиной, – что бы свя-зать веревку из различного материала в спальне нужно время, терпение и фан-тазия. И как крепление для своих узлов неужели она использовала петли от ду-шевой занавески?
– Хотите, чтобы я вернул ее? – спросил Горгон, тихим голосом, чтобы Ки-ра не услышала его.
– Нет,– ответил Менчерес. Ему было любопытно увидеть, как она спус-тится до земли. Если бы веревка оборвалась или она соскользнула сама, он лег-ко мог поймать ее. Но в то же время, наблюдать движения Киры, спускающейся вниз по стене дома было более интересно, чем что либо происходившее в по-следние несколько месяцев.
– Ты можешь вернуться обратно, – сказал он Горгону, его рот дернулся, когда Кира аккуратно оттолкнулась ногами подальше от окна. Она вела себя очень тихо для человека, но, конечно, для его слуха, она производила достаточ-но шума.
Горгон кивнул перед тем, как исчез в доме. Менчерез стоял на темной стороне газона, где был невидим для Киры, и продолжал наблюдать за ней. Он напрягся, когда кровать, к которой была привязана веревка, предостерегающе скрипнула, но удержала ее. Когда Кира спустилась на землю, Менчерес улыб-нулся вместе с ней. Молодец, темная леди.
К сожалению, он не мог позволить ей завершить свою победу бегством. Она расскажет в полиции сказки о сверхъестественных существах, а это по-следнее, в чем нуждался Менчерес. Реджедеф воспользуется этим, как доказа-тельством и укажет на то, что Менчерес нарушил их законы.
Реджедеф. Как странно, что Менчерес не думал о мстительном Страже Закона с тех пор, как вышел со склада сегодня утром, но он позаботится о сво-ем деле относительно Реджедефа позже. В начале он должен стереть воспоми-нания Киры обо всем сверхъестественном. Он мог отправить ее к Горгону или другому вампиру из своей линии, чтобы загипнотизировать, но взяв заботу о Кире на себя он, по крайней мере, сможет отплатить ей за доброту, проявлен-ную к нему на складе. Даже если теперь она сожалеет об этом.
Он всегда может найти другой способ реализовать свой план относительно Реджедефа после того, как исчезнут воспоминания Киры о складе и о нем. Менчерес не видел Реджедефа больше недели. Не стоит спешить, он осущест-вит свою цель достаточно скоро.
Менчерес дал Кире фору в несколько шагов, прежде чем броситься в погоню. Она столкнулась с ним достаточно сильно, чтобы свалить его, но он при-нял этот толчок, как будто она была бабочкой.
– Это вторая храбрая, и в тоже время глупая вещь, которую ты сделала сегодня, – произнес Менчерес.
Кира бросилась на него, но ее цель осталась неподвижной, когда она ударила его кулаком прямо в грудь.
– Черт возьми! Это снова ты?
Он мог четко видеть ее в темноте, но она была почти слепа, стоя на неос-вещенном газоне.
–Да, это я, – невинным голосом пропел Менчерес. Он не стал ничего говорить об ударах, хотя не мог вспомнить, когда в последний раз человек дейст-вительно ударил бы его.
–Ты наблюдал за мной все время, так ведь? – потребовала ответа Кира. Горечь охватила ее, меняя ее запах лимона и морских брызг на что-то более жесткое. – Почему? Тебе было забавно наблюдать за тем, как я пытаюсь убежать?
На самом деле он был удивлен, но только потому, что знал, что она никогда не была в реальной опасности. Однако, сердитое отчаяние в ее голосе заста-вило его остановиться. Ему было известно, что Кира не была в опасности, но она этого не знала. Честно говоря, он не сказал ей ничего, чтобы по-настоящему убедить ее, что нет оснований опасаться, была ли она в доме или болталась на веревке за его пределами.
–Я прошу прощения, – Менчерес убрал свои руки удерживающие ее с ее плеч. Она не попыталась сбежать, как только он отпустил. Она просто стояла там, глотая воздух и глядя на него.
– Кто ты? И что ты собираешься со мной сделать, не позволяя мне уйти?
Менчерес мгновение колебался, прежде чем пожал плечами. Достаточно скоро он очистит ее разум. Что с того, если в этот момент она узнает больше о нем?!
– Современное слово, обозначающее то, кто я есть – «вампир».
Быстро колотящееся сердце Киры в этот момент пропустило удар.
– Вампиры не существуют, – сказала она, хотя звучало это, как будто ее слова были последней попыткой отрицания, а не уверенностью.
– Это именно то, о чем людям допускается думать, кроме тебя, которая слишком много видела, чтобы поддерживать эту ложь дальше, – твердо ответил он.
– Но ты был при солнечном свете сегодня утром, и мой крест...
Менчерес потянулся к кресту, свисающему с шеи Киры. Простое прикос-новение к серебру не принесет ему вреда. Эти сжигающие, осушающие эффекты не проявлялись, если серебром не проткнуть кожу вампира.
– Воздействие солнечных лучей, кресты, деревянные колы и святая вода – это только отвлекающие маневры, умышленно созданные моим народом на протяжении тысячелетия. Наша реальная слабость – это не то, чему мы позво-лим стать общеизвестным, – произнес он лениво.
– Серебро, – сказала Кира.
Его брови поползли вверх. Она не могла это увидеть, но должно быть она почувствовала его реакцию, потому что пожала плечами.
– Это должно быть то, что другие, э-э, вампиры использовали против тебя сегодня утром. Ножи не очень похожи на стальные, но конечно, они были настолько кровавыми...
Ее голос замер снова, и она отвела глаза, кусая губы. Наряду со странной тишиной в свой голове, он поймал изменение ее запаха в то, что отражает эмо-ции, с которыми он был хорошо знаком.
Сожаление.
Она сожалела, что вмешалась, помогая ему сегодня утром. Mенчерес не мог обвинить ее, но к своему удивлению, он обнаружил, что на самом деле... больно.
Боги, он действительно был опечален тем, что думает о нем незнакомка!? Ему было больше сорока пяти сотен лет! Это действительно было время, кото-рое он провел в этом мире. Перед тем, как превратиться в другую форму дрях-лой нежити.
– Те другие не были вампирами, – хладнокровно поправил ее Менчерес.
–Они принадлежат к другой расе, известной как упыри или «мясо-пожиратели».
Это звучало как шутка.
– Сегодня утром я наткнулась на гулей, которые едят плоть, дерущихся с вампиром, который пьет кровь. И я в это должна поверить? – Кира недоверчиво усмехнулась.
– Да, – голос был глуховатым и таким страшным, что Кира мгновенно поняла – это все правда. Невероятная, ужасающая правда…
Теперь страх обострил чутье Киры и дрожь пробежала по ее конечностям, но она стояла прямо и откинув голову назад резко проговорила: – Так вот зачем я тебе нужна! Чтобы пить мою кровь?!
Менчерес не смог не скользнуть взглядом по ее шее с соблазнительно бьющимся пульсом перед тем, как ответить.
– Нет. Я уже говорил – тебе нечего бояться меня. Я бы уже вернул тебя в твой дом, если бы не то, что случилось сегодня утром. После того, как моя кровь покинет твой организм, и я смогу очистить твой разум от всего этого, ты будешь свободна. До тех пор, ты будешь целой и невредимой. Даю тебе слово.
Дрожь утихала, но ее сердцебиение не остановило свою гонку.
–Это как дурной сон, – прошептала Кира. – Ты можешь пообещать не причинять мне вреда, но кто-то другой приносил мне обед и я уверена, что он не человек. Если ты действительно не хочешь причинять мне вред, ты должен от-пустить меня. Если нет, то я в безопасности лишь до тех пор, пока любой из вампиров, окружающих меня, не проголодается.
Менчерес не смог остановить фырканье, вырвавшееся у него.
– Мое слово – закон для моих людей. Никто не посмеет прикасаться к тебе без моего разрешения, а я категорически запретил это. Ты совершенно в безо-пасности от любого «проголодавшегося», окружающего тебя, Кира.
Она помолчала несколько секунд. Менчерес попытался проникнуть в ее мысли, но ее разум оставалось удручающе недоступен. Ее аромат колебался между недоверием и потрясением, говоря ему, так много о ее внутренней борь-бе, в процессе осмысления этой информации, как вероятно сказали бы ее мысли.
Стресс Киры следовало ожидать. Учитывая, что только сегодня утром она ничего не знала о созданиях, существовавших наряду с людьми, а затем была почти убита одними из них и в настоящее время удерживается против ее воли другими, она показала замечательное самообладание. Менчерес видел лидеров стран впадающих в истерику по гораздо меньшим причинами.
– Даже если моя жизнь вне опасности, я не могу просто остаться здесь ждать, пока стану снова восприимчивой, – наконец сказала Кира. – У меня есть работа, и, ряд других очень важных обязанностей. Пожалуйста, поймите, я бо-лее чем рада, что вы не собираетесь съесть меня, но я не могу просто исчезнуть на несколько дней. Если вы отпустите меня, я пойду домой, и я не скажу нико-му ни слова обо всем что случилось.
– И куда ты собиралась идти, когда сбежала сегодня вечером?– спросил Менчерес, удерживая Киру, когда она начала отворачиваться. – И не лги мне снова.
Лицо Киры вспыхнуло.
– Я шла к дому вашего ближайшего соседа вызвать полицию, – ответила она тихо.
– И именно поэтому я не могу отпустить тебя пока ты помнишь хоть что-нибудь о том, что ты видела.
– Но это было раньше, – настойчиво сказала Кира. – Тогда я все еще дума-ла, что ты собираешься убить меня и полиция звучала как самый лучший вариант. Но ты доказал, что я не могу убежать без твоего ведома и ты можешь одержать надо мной верх в любое время. Я не могу представить, чтобы ты прилагал усилия, чтобы лгать мне, если ты намеревался только убить меня. И если ты не собираешься меня убивать, тогда ты должно быть не ненасытный убийца из легенд, поэтому мне не нужно предупредить человечество о тебе. Да, ты убил тех людей, напавших на тебя, но это оправданное убийство в любом суде, поэтому нет необходимости рассказывать что-либо кому-либо.
Голос Киры повысился в волнении и пульс снова ускорился. Менчерес ничего не сказал, зная, что она пыталась согласовать факты вслух. Это всегда пугало людей, когда они понимали, что их вера в превосходство своей расы ложна. Когда они понимали, насколько уязвимыми перед другими видами, разделяющими с ними темноту.
– Кроме того, – сказала она, наконец, сопровождая слова неровным вздохом. – Независимо от того, скольким людям я расскажу, кто поверит мне? Я никогда не верила своим клиентам, пытающимся рассказать о странных, невоз-можных вещах, и я слышала достаточно тех историй, будучи частным следователем...
Глаза Киры расширились, когда она остановилась на полуслове. Менчерес не мог слышать ее мысли, но ему было ясно, что она поняла, что некоторые из историй, которые она быстренько отвергала, могли быть правдой. Затем она оглядела вокруг темный двор, как будто новым взглядом и задержала дыхание.
Менчерес посмотрел с жалостью, зная, что это был тот момент, когда Кира осознала, что все это было реально. Небольшая часть ее, которая все еще надеялась найти этому другое объяснение, наконец, сдалась. Он наблюдал эту психическую капитуляцию в людях и раньше, слишком много раз, чтобы считать, и хотя Кира верила, что может вернуться к нормальной жизни с этой информацией, Менчерес знал, что она не сможет.
– Ты не хочешь этой осведомленности, – сказал он, его голос был тихим, но твердым. – Это разрушит твою жизнь. Ты увидишь каждую тень иначе, и каждый странный звук заставит заинтересоваться – человек это или монстр? Лю-дям, не являющимся частью линии вампиров или упырей, не очень полезна эта информация. Время доказывало это неоднократно.
Что он не сказал Кире, так это то, что время также доказало, что такие люди обычно оказывались мертвы. В конце концов, эти смертные пытались заставить кого-то поверить в сверхъестественный мир, распространяя сказки о нежити, что представляло собой угрозу для обоих видов. Вампиры и упыри заявили права на определенное количество человек, как их собственность, но те люди, которые были специально выбраны, потом покидали свой собственный мир. Они жили со своими неживыми покровителями в полной осведомленности того, что если они выболтают секрет о разновидностях главного общества, они будут устранены.
Такая подробность не успокоила бы Киру, поэтому Менчерес держал это при себе. Он действительно не хотел, чтобы она опять вылезала из каких-либо окон в будущем.
– Вы отпустите меня целой и невредимой? – спросила она наконец, приняв решение.
– Скоро я сотру эти воспоминания из твоего разума, – пообещал Менчерес.
Она оценивающе посмотрела на него.
– Мне нужно позвонить своему начальнику, чтобы сообщить какой-нибудь предлог для прогулов. Я не могу позволить, чтобы меня уволили.
– Я прослежу, чтобы о твоей занятости позаботились.
Менчерес не собирался позволить ей позвонить своему начальнику даже под его бдительным оком. Кира работала на частного детектива, линию могли проследить, или она могла использовать кодовые слова, указывающие на опас-ность, чего Менчерес не мог допустить. Он бы хотел надеяться, что Кира не будет делать такие вещи в свете своей новой капитуляцией, но он был слишком измучен, чтобы верить ей.
– Мне нужно позвонить моей сестре.– Ее голос сделался твердым в этот раз, каким не был, когда Кира говорила о своей работе. – Она плохо себя чувст-вует. Я не хочу, что бы она беспокоилась из-за моего исчезновения.
Менчерес наклонил голову.
– Я устрою так, чтобы ты поговорила с ней завтра.
Кира вздохнула и медленно выдохнула.
– Хорошо. Как долго ждать до того, как ты сможешь стереть мои воспоминания?
Он мысленно подсчитал, сколько дал крови Кире. Было всего несколько глотков, но его кровь очень мощная.
– Минимум несколько дней, неделя.
Она поморщилась, но ничего не ответила. Опять же, Менчерес был поражен ее мужеством. Кира пыталась сбежать и неоднократно спорила с ним тре-буя, чтобы он отпустил ее, но она не прибегала к мольбам или истерике. Каким человеком была она, чтобы быть такой сильной перед лицом таких тяжелых обстоятельств?
Если бы у него все еще были его видения, он мог бы заглянуть в будущее и увидеть, что за человек Кира. Ничего не показывает характер больше, чем на-блюдение результатов важных жизненных решений. Но Менчерес не мог больше видеть будущее. К нему незамедлительно вернулась его вспышка гнева. Бранить богов за то, что они дали – а потом забрали – бесполезно.
– Хорошо, – снова сказала Кира, возвращая к себе его внимание. – Я не могу поверить, что проведу неделю с вампирами, но ... хорошо.
Менчерес спрятал улыбку. Его настроение улучшилось, когда он увидел, что Кира кивнула. Она была не единственным человеком, удивленным этим поворотом событий. Часть его также не могла поверить, что он просто взял на себя обязательство быть прикованным к дому с тем же человеком, который разрушил его планы сегодня утром.
– Теперь ты готова идти? – спросил Менчерес, предлагая ей руку.
Рот Киры скривился, когда она после колебания взяла ее.
– Я думаю, да. Скажи мне, вампир, как тебя зовут?
Что, еще одна вещь, которую надо стереть из ее головы?
– Менчерес.
– Звучит как испанское имя, – пробормотала она, старательно разглядывая его в темноте.
– Египетское, – еще одну деталь ему придется стереть позднее. Что такого в Кире, что делало его таким необычно разговорчивым?
–Оо,– она впервые естественно улыбнулась ему. – И так, Менчерес, египетский вампир, ты на самом деле стар, или ты так молод, как выглядишь?
Он искосо взглянул на нее, начиная уже идти к дому, и почувствовал странный укол, размышляя над их разницей в возрасте.
– Я старше, чем грязь, – ответил он сухо.
– Вампир с чувством юмора. Я и не подозревала, что такое существует, – также сухо пошутила она.
Менчерес не ответил. Он рассказал ей о вещах, которые не было причины рассказывать, а теперь он шутил о своем возрасте. Как странно. Он думал, что срок годности его чувства юмора давно истек.
– Я смею предположить, что в комнате, куда мы вернемся, есть кое-что, чем я смогу заняться в течение следующих нескольких часов, – со вздохом от-метила Кира, не дождавшись от него ответа.
– В этом нет необходимости, ты ... останешься в другой комнате.
Менчерес почти споткнулся, когда чуть не слетело с его губ: «Ты оста-нешься в моей комнате». Что подвигло его даже подумать о такой вещи? Он не обнаружил свое чувство юмора – он потерял свой разум.
Старая нежить. Было не очень много вампиров, старше его. Может эта потеря разума была, в конце концов, естественным явлением.
Глава 4
Кира проснулась с колотящимся сердцем, ее руки нацелились на нападающего, которого не было. В течение нескольких секунд паники она не могла объединить реальность с образом той вещи, вскрывающей ей живот. Затем она упала обратно на подушки, тяжело дыша. Это просто кошмар, только кошмар.
И ничего больше. Кира заставила свое дыхание замедлиться, отсчитывая в обратном порядке от тридцати. К тому времени, как она достигла одного, ее сердце прекратило гонку и она перестала задыхаться. Другой отсчет назад позаботился о дрожи в ее руках. После третьего отсчета, Кира смогла встать с кровати без постоянных образов лица упыря, атакующих ее разум. Он мертв, он больше не может причинить тебе вред, твердо напоминала она себе.
Кроме того, хотя обстоятельства и были другими, это был не первый раз, когда кто-то нападал на нее, но она выжила. Эти ужасные воспоминания могут снова появиться в ее снах, но она не позволит заполучить призракам – либо кому-то из них – власть над ней, как только она проснется.
И в ближайшее время, ее воспоминание о недавнем нападении будет стерто странно обходительным, смертельно мощным вампиром по имени Менчерес. Из всех нападений, с которыми она столкнулась по пути в свою квартиру, кто бы поверил, что она была с одним из существ, которые не должны были существовать? Никто, вот кто, – мысли Киры были мрачными. Черт, она видела это, была свидетелем того, как ее живот чудесным образом был излечен, и до сих пор она не могла поверить, что все это было реально.
Вампиры. Упыри. Какие существа существовали еще из тех, что не должны быть реальными? Кира вздрогнула. Возможно, Менчерес был прав. Она, наверное, проживет гораздо счастливую жизнь, если не будет помнить этого.
Как ни странно, она не надеялась выйти из всего этого живой. После их разговора прошлой ночью, Кира поверила Менчересу, когда он сказал, что отпустил бы ее. Это просто могло быть частью обаяния вампира, но все инстинкты Киры говорили, что Менчерес заслуживал доверия, а ее инстинкты никогда не подводили – даже тогда, когда она отчаянно хотела этого.
Вампиры, которые не убивали невинных людей. Это было почти как невероятное открытие о существовании самих вампиров. Упыри казались более жестоким видом, по крайней мере из того, что Кира видела. Все, что эти существа делали с Менчересом было ужасающим и они, безусловно, показали ей свою беспощадность. Если бы Менчерес не остановил их, а затем и не излечил ее, она не продержалась бы и пяти минут, войдя в этот склад...
Кира застыла на полушаге в ванную, когда вопрос, погребенный глубоко в сознании шоком, наконец, всплыл в ее голове.
Если Менчерес смог остановить этих упырей так легко, почему он не сделал этого до ее появления?
Менчерес почувствовал приближение Горгона прежде, чем его образ появился в дымке воды над ним. Он мысленно вздохнул, поднимаясь со своего удобного положения на дне бассейна. Существование под водой было одним из немногих периодов времени, когда он наслаждался тишиной. Слои воды приглушали звуки смертных в его доме, и время, проводимое там, стало своего рода медитацией.
– Сир, – произнес Горгон, когда Менчерес всплыл на поверхность. – Ваш человек просит позволения поговорить с вами.
Взгляд Менчереса проследовал мимо Горгона на Киру, чье выражение сказало о том, что ей не нравится термин "ваш человек". Еще раз Менчерес исследовал разум Киры, и снова натолкнулся на толстую стену. Малейший намек замешательства протиснулся сквозь ее запах, но впечатляющие преграды не давали ему услышать мысли Киры, как раньше он слышал ее сердцебиение, которое все еще слышал сейчас.
– Подведи ее вперед, – сказал Менчерес, упираясь руками о край бассейна.
– Тонированное стекло, – были первые слова Киры, когда Горгон поманил ее вперед. – Я думала, ты сказал, что у вампиров нет отвращения к солнечному свету?
Менчерес оглядел территорию крытого бассейна, слегка пожав плечами. – Солнечный свет не вредит нам, как гласят легенды, но длительное воздействие истощает наши силы, и мы склонны слегка загореть.
Почему я объясняюсь перед ней?– удивился он в следующий момент. Каждое слово, произнесенное им Кире, будет позже стерто из ее памяти. Говорить с ней было также бессмысленно, как и с ветром.
Она села в нескольких футах от края бассейна, поджав ноги под себя, как будто была на пикнике.
– Почему бы не сделать настоящие стены вокруг бассейна? Бетонные блоки намного больше защищают от солнечного света, чем непрозрачные стекла.
Менчерес выдавил небольшую, мрачную улыбку. – Потому что иногда я получаю удовольствие от вещей независимо от того, полезны они мне или нет.
Разговор с Кирой был другой невыгодной вещью, которая казалась, доставляла ему удовольствие, потому что он был здесь, по-прежнему отвечая на ее вопросы, несмотря на отсутствие в этом смысла.
Кира склонила голову, приглушая солнечный свет, отсвечивающий золотом в ее волосах. На ней были джинсы и блузка с воротником, которая обтягивала ее. Менчерес мысленно отметил для себя приобрести новую одежду для Киры, на время ее пребывания здесь. Сейчас она была одета в одежду Селены, но грудь Селены не была столь большая, как у Киры.
Взгляд Менчереса задержался на ее груди, пока Кира с явным раздражением не скрестила на ней руки. Она послала ему колкий взгляд, в то время, как его – пропутешествовал вверх, пока не встретился с её глазами. Он отвел взгляд, почти посмеиваясь над этой неожиданной нелепостью. Сколько веков прошло с тех пор, как его поймали пялящимся на женскую грудь? На одетую женскую грудь, не меньше. Его приемник, Кости, смеясь, сломал бы ребро, если бы узнал об этом.
