Текст книги "Девочка, которая слышала демонов (ЛП)"

Автор книги: Джанет Рэллисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

– Э-э, каждый день.

Я моргнула, не понимая.

На его лице появилось понимание.

– Разве ты не знала? Мой отец – директор школы.

Я недоверчиво уставилась на Леви. Его отец – директор школы? Парень, за которым всегда следовали демоны? Я упрекнула себя за то, что не заподозрила, не спросила раньше, но у него была обычная фамилия. Леви Андерсон, директор Андерсон. Я на мгновение закрыла глаза, поморщившись.

Леви, должно быть, не видел этого, потому что он продолжал, его взгляд был устремлен в коридор, а не на меня.

– Теперь ты знаешь, почему я всегда назначенный водитель. Было бы нехорошо, если бы сын директора напился в выходные. Это вроде как быть ребёнком проповедника – то есть, если бы люди ходили в церковь весь день в течение пяти дней в неделю.

Когда я не ответила, Леви повернулся и посмотрел на меня.

– Что не так?

Как ты можешь сказать кому-то, что у их отца есть собственное демоническое окружение – что ты подозреваешь, что в нём есть что-то злое?

– Я не думаю, что это хорошая идея, – сказала я.

– Почему? – спросил он, пытаясь прочесть выражение моего лица.

Я никудышный лжец, и я не могла придумать оправдания, ни одной причины, почему я не должна проверять его отца на наличие демонов – кроме правды. Что бы ни заставляло демонов постоянно собираться вокруг него, это должно было быть что-то серьёзное.

Все признаки юмора исчезли с лица Леви.

– Ты уже кое-что знаешь, не так ли?

Опять же, паршивые навыки лжи. Я просто уставилась на него.

– Что? – спросил он.

– Ничего. Я никогда не была рядом с ним достаточно долго, чтобы что-то знать.

– Тогда почему ты не хочешь мне помочь?

Мой разум был переполнен тревогами. Неужели отец Леви плохо влиял на него? Он должен был быть таким, не так ли? И всё же я не могла просто сказать: – Эй, есть ли кто-нибудь ещё, с кем ты мог бы жить?

– Леви заботился о своём отце, беспокоился о нём. Он не сказал ничего, что указывало бы на то, что он считал своего отца плохим человеком.

Ещё одна мысль поразила меня – директор Андерсон видел, как я целовалась с Леви. Я больше не была в поле его зрения. Я была впереди и в центре. Он, вероятно, собирался начать следить за мной в школе; он мог бы даже покопаться в моём прошлом. Расскажет ли он людям о том, что обнаружил? Попытается ли помешать Леви встречаться со мной?

Мы дошли до моего первого урока. Звонок мог прозвенеть в любую минуту.

Вместо того чтобы позволить мне войти внутрь, Леви продолжал держать меня за руку. Он ждал ответа.

– Мне жаль, – сказал я. – Это не очень хорошая идея.

Он позволил этому ответу повисеть в воздухе несколько мгновений.

– И это всё? Это единственное объяснение, которое ты мне дашь? Я просил тебя о помощи, а ты отказываешься.

Я изо всех сил пыталась придумать, что сказать в свою защиту, но всё, что мне пришло в голову, было: держись как можно дальше от своего отца.

Леви отпустил мою руку.

– Спасибо за помощь. – Он повернулся и пошел к своему классу.

ГЛАВА 19

Леви

В школе люди продолжали спрашивать обо мне и Адель. Парни не спрашивали подробностей, но Адель была права – девушки спрашивали. Несколько болельщиц выкачивали из меня информацию. Я почти ничего не говорил. Правда переплелась с ложью. Я действительно хотел встречаться с ней, но меня вывело из себя то, что она вдруг стала молчать о моём отце. Неужели она не понимала, насколько это серьёзно? Наши денежные проблемы, телефонный звонок с угрозами и парень, который врезался в машину Оуэна, – всё это может быть связано. И она даже не попыталась помочь мне разобраться в этом.

Конечно, она могла бы сделать всё возможное, чтобы утащить меня с вечеринки, потому что считала, что пить пиво опасно, но она не хотела находиться рядом с моим отцом несколько минут в качестве одолжения?

Что с ней не так?

Когда я зашел на английский, её стол был пуст. Оуэн сдержанно поздоровался со мной, и я кивнул ему. Джейк спросил меня о задании, деловито пытаясь закончить свою домашнюю работу.

Минуту спустя вошла Адель, и я снова отметил перемену в её внешности. Её густые каштановые волосы рассыпались по плечам. Макияж выделял её карие глаза, и она носила одежду, которая подчёркивала её формы.

Я ждал, что она вернется и заговорит со мной, но она сидела на своём месте, вопросительно посматривая на меня. Наконец, она спросила:

– Ты получил моё сообщение?

Я не почувствовал, как вибрировал телефон. Я полез за ним в карман.

В этот момент в комнату вошел мистер Хойер с кипой бумажных тестов. Когда он раздавал стопки для каждого ряда, чтобы передать назад, он заметил Адель и сделал удивлённый взгляд. Многие парни сделали это сегодня.

– Ты, должно быть, хорошо относишься к ней, – сказал мне Кахо ранее. – Внезапно она становится горячей штучкой.

– Это моё особое прикосновение, – сказал я. – Если хочешь, я могу использовать это и на твоих подружках.

Никто не принял моё предложение.

Мистер Хойер был не единственным, кто таращился на неё. Парни в её ряду были практически ошеломлены. Привет, разве они не слышали, что мы с ней встречаемся? Ладно, это была фальшивая легенда, но всё же. Они должны держать свои грязные глазные яблоки в глазницах.

Мистер Хойер перестал пялиться на Адель и дал инструкции по проведению теста.

Я держал телефон под столом, чтобы он не видел, как я читаю её сообщение.

«Я действительно хочу тебе помочь. Я просто боюсь узнать что-то, что причинит тебе больше боли, чем поможет. Не лучше ли оставить некоторые секреты в покое? Но тогда, я думаю, в знании правды тоже есть сила. Если ты всё ещё хочешь, чтобы я шпионила для тебя, я это сделаю».

Всё моё разочарование в Адель испарилось. Она не решалась помочь мне, потому что беспокоилась о моей реакции на то, что она обнаружила. Нет нужды. Никто из нас не знал, узнает ли она что-нибудь; это была просто моя теория – вся эта история с гением.

Я написал ей ответное сообщение в одно слово и нажал отправить.

Ты думаешь, что у девочки, которая отправляет сообщения во время учебы, телефон должен быть выключен. Но нет. Раздался аккорд «Месфы» Генделя. Яростно покраснев, Адель вытащила свой телефон из кармана, чтобы выключить его.

Она была недостаточно быстра. Мистер Хойер проходил мимо и небрежно выхватил его у неё из рук.

– Люди, которые пользуются своими телефонами в классе, теряют их до конца дня.

– Я просто выключала его, – пробормотала она.

– В этом нет необходимости, – сказал он с преувеличенной официальностью. – Может быть, это послание для меня. Я не могу придумать никакой другой причины, по которой кто-то мог бы прервать моё время обучения.

Пара парней в задней части комнаты хихикнули.

Я опустился на своё место. Это должно было быть плохо. Мистер Хойер был полон решимости сделать из этого постановку.

Он взглянул на ее телефон и увидел мое имя на экране. «Я вижу, Леви использовал свое время для подготовки, чтобы посылать тебе записки. Как мило и полностью противоречит правилам класса». Снова смешки в классе. «Я могу только предположить, что вы обсуждали ответы. Списывание является основанием для отстранения от работы». Мистер Хойер молча прочитал моё сообщение и сообщение Адель.

Он должен был понять из сообщения, что мы говорили не о тесте, но как бы он истолковал: «Если ты всё ещё хочешь, чтобы я шпионила для тебя, я это сделаю»?

Его взгляд метнулся вверх, уставившись сначала на Адель, а затем на меня. – Мистер Андерсон и мисс Хансен, пожалуйста, возьмите свои книги и следуйте за мной.

Очевидно, не очень хорошо.

Я взял свои книги и последовал за мистером Хойером и Адель в коридор. Как только за нами закрылась дверь, мистер Хойер повернулся к нам, плотно сжав губы.

– Я не терплю жульничества в моём классе.

– Мы не жульничали, – запротестовала Адель, широко раскрыв глаза.

– Мы ничего не говорили об этом классе, – сказал я.

Мистер Хойер покачал головой с выражением, которое говорило:

– Как ты думаешь, насколько я глуп?

– Вы переписывались друг с другом во время теста. Это само по себе квалифицируется как мошенничество, – он показал телефон Адели в качестве доказательства. – Вы не первые в школе, кто разработал коды для передачи ответов, – он указал в конец коридора. – Вы двое должны явиться в кабинет до конца урока. Я позвоню директору Андерсону и расскажу ему, что вы сделали.

Глаза Адель расширились ещё больше. Я полагаю, что это был не тот способ, которым она хотела встретиться с моим отцом.

Глупая драматургия со стороны мистера Хойера, на самом деле. Директору не нужно было знать о каждом случае использования телефона, имевшем место в школе. Мистер Хойер послал нас туда только для того, чтобы доставить мне дополнительные неприятности, и, зная его, чтобы ткнуть моему отцу в лицо, что он поймал сына директора на нарушении правил. Мистеру Хойеру никогда не нравился мой отец. Хойер думал, что мой отец отдавал предпочтение спортсменам. По правде говоря, с тех пор, как я начал посещать Саутбрук, мой отец предоставил спортивным командам больше финансирования и привилегий.

Я пошел по коридору, не сказав больше ни слова. Адель догнала меня через несколько шагов. Мы подождали, пока не услышали, как захлопнулась дверь Хойера, прежде чем заговорили снова.

Я взглянул на неё.

– Так что, я думаю, нам не нужно придумывать особый способ для тебя познакомиться с моим отцом.

– Да, это будет достаточно особенным.

Я рассмеялся, потому что видел, что она нервничает.

– Не волнуйся. Ты не можешь попасть в слишком большие неприятности, когда это была моя вина. Я тот, кто написал тебе сообщение во время урока. – Она написала мне сообщение между уроками. Отметка времени будет доказательством этого. – И мы, очевидно, не жульничали, иначе ты бы отключила свой телефон. Мой отец будет знать это. Он суровый, но не глупый.

– Но если он прочитает моё сообщение, поймёт ли он, что мы говорили о слежке за ним?

Я покачал головой.

– Мистер Хойер сообщает о нас, а не даёт ему наши телефоны. Кроме того, ты так и не сказала, за кем я хотел, чтобы ты шпионила. Просто позволь мне всё объяснить. Разговор с директором не заставляет меня нервничать.

Адель расслабилась, но лишь немного.

– Не волнуйся, – снова сказал я ей. – Это нарушение правил пользования телефоном. Мы получим предупреждение и отправимся в путь. Худшее, что может случиться, – это то, что мы получим ноль в тесте.

Действительно, что ещё могло случиться?

ГЛАВА 20

Адель

Мы с Леви так долго сидели в ожидании в кабинете директора, что я подумала, не забыла ли секретарша сказать ему, что мы там. Кабинет был опрятным и пустым – несколько книг на деревянной полке и дипломы, висящие на стене. На столе стояла рамка с фотографией – фотография Леви и ещё одного парня, вероятно, его брата.

Дверь в кабинет была приоткрыта, достаточно, чтобы слышать, как секретарша разговаривает по телефону. Где-то зажужжал принтер, выплевывая бумагу. Я прислушалась, не раздадутся ли шаги.

Леви казался скорее расстроенным, чем нервным. Единственное, что его могло беспокоить, был ноль в тесте. Он понятия не имел, что должно было случиться со мной, каково это, когда холодный холод демонов пронзает тебя.

Я не осознавала, что сжимаю руки на коленях, пока Леви не положил свою руку на мою.

– Нет смысла выглядеть виноватой.

Я расслабила руки, и он скользнул своими пальцами в мои.

– Это первый раз, когда у тебя неприятности в школе?

– Я уже была в кабинете директора раньше, – сказала я неопределённо. Например, когда директор вызвал меня, чтобы спросить, знаю ли я, кто нарисовал изображение дьявола на моём шкафчике перманентным маркером. Я не знала. Это могло быть так много людей.

– В самом деле? Ты не производишь на меня впечатления нарушителя спокойствия.

– Я полна сюрпризов.

Мгновение никто из нас не произносил ни слова, а потом Леви сказал:

– Прости, что я разозлился на тебя до этого.

– Всё в порядке. Ты беспокоишься о своём отце и хочешь ему помочь. Я могу это понять.

Он провёл большим пальцем по тыльной стороне моей ладони.

– Я наказан на эти выходные, но если ты не будешь занята в следующую субботу, мы могли бы сделать что-нибудь вместе.

– Наказан? – повторила я.

Этот факт не заставил меня чувствовать себя лучше от встречи с его отцом.

– Почему?

– Он узнал, что я ходил на вечеринку Тревора.

Что ж, это было облегчением. Я волновалась, что он был наказан за то, что целовался со мной перед его домом.

– Так как насчет недели, начиная с субботы? – спросил он с нажимом.

На мгновение я удержала этот вопрос внутри себя, лелея его. Леви приглашал меня на свидание. Я была для него не просто объектом жалости.

Я улыбнулась.

– Я могла бы попросить отгул. Какие у тебя есть предложения?

Он посмотрел вверх, размышляя.

– Давай посмотрим, что мы уже сделали? Ты спасла меня от автокатастрофы, а потом я спас тебя от Оуэна.

Как насчет того, чтобы мы просто поужинали?

– Звучит заманчиво, если это не у Рози.

Закусочная была бы слишком похожа на работу.

– Мы могли бы сходить в кино.

– Хорошо. Но давай посмотрим что-нибудь с рейтингом G. Демоны обычно держатся подальше от дрянных семейных фильмов.

– Тогда поужинаем, – он покачал головой. – У тебя есть всевозможные ограничения, не так ли? Я вдруг чувствую себя так, словно встречаюсь с монахиней.

– Это не ограничения, это защита.

Это было то, чего люди никогда не понимали. Прежде чем я успела сказать что-то ещё, я почувствовала, как в комнату вошел директор Андерсон. Холод пронзил меня насквозь, и дрожь охватила мои внутренности. Я рефлекторно сжала руку Леви, а затем резко опустила свою на колени. Директор Андерсон, вероятно, не одобрил бы публичные проявления чувств в своём кабинете.

Леви вопросительно посмотрел на меня, затем напрягся, услышав голос своего отца.

– Ну, это не совсем то, как я хотел провести семейное время с тобой сегодня, Леви.

Директор быстрыми, уверенными шагами направился к своему столу. Сев, он оглядел меня с ног до головы, не скрывая ни интереса, ни неодобрения. Наконец, его взгляд вернулся к Леви.

– Что это за история с тем, что ты жульничаешь на тесте?

Ровным голосом Леви объяснил, что произошло. Мне было трудно сосредоточиться на его голосе, потому что демоны скользили мимо меня, соприкасаясь со мной, шепчась своим эхом друг с другом.

«Вот мошенники».

«На вкус они не похожи на мошенников».

«Время ещё есть. Мы ещё не вкусили их разрушения».

Я почувствовала какое-то ощущение возле своей шеи, как будто один из них запустил пальцы в мои волосы, и мне пришлось подавить свой возглас.

Демоны собрались вокруг директора и обратили свой шепот на него.

«Он такое разочарование, твой сын».

«Это вина девушки. Она тянет его вниз».

«Ты сказал ему держаться от неё подальше, но он никогда не слушает».

«Он тебя не уважает. Никакого уважения вообще. Никто из здешних студентов не уважает тебя, потому что он этого не делает. Он отравил колодец».

В комнате было так много разных голосов, что мне захотелось убежать.

– Мисс Хансен.

Директор Андерсон разговаривал со мной, но я не слышала ни слова и не знала, что ответить.

– Мне жаль. – Я взглянула на Леви, ожидая его реакции – чтобы увидеть, имело ли то, что я только что сказала, какой-то смысл. Он не смотрел на меня вопросительно, что я восприняла как хороший знак.

Директор Андерсон молча оглядел меня.

«Она пытается соблазнить его», – сказал демон. – «Кто знает, что она ему написала». Другие подхватили красочные предложения, любое из которых, несомненно, привело бы меня к отстранению от учёбы, если бы они были правдой.

Глаза директора Андерсона сузились, пригвоздив меня к стулу. Я хотела отметить, что если бы я действительно отправляла текстовые сообщения с наводящими на размышления фотографиями себя, мистер Хойер так бы и сказал. Но в том-то и дело, что вы слушаете демонов: вы не можете им противоречить.

Директор наклонился вперёд.

– Я думаю, мне лучше взять твой телефон у твоего учителя, чтобы посмотреть, что ты отправляла в школьные часы.

Он встал, обошел свой стол и направился к двери.

– Я сейчас вернусь.

Холод ушел вместе с ним, но я не могла расслабиться. Я повернулась к Леви.

– Что теперь?

– Мы скажем ему, что я попросил тебя шпионить за Оуэном, потому что мы поссорились, и я хотел знать, что он говорит обо мне.

Правдоподобно. И директор Андерсон, вероятно, уже знал об их ссоре.

Леви взглянул на дверь, а затем снова на меня.

– Ты что-нибудь слышала?

Я вздохнула.

– Я же говорила тебе, что всё это будет бессмысленной критикой.

– Значит, ты что-то слышала.

Он наклонился ко мне, ничуть не смутившись.

– Что это было?

– Демоны сказали, что я собираюсь погубить тебя своими уловками.

Леви кивнул.

– Интересно. Я удивлён, почему они пришли к такому выводу?

То, как он это сказал, прозвучало так, как будто моё подсознание имело на него виды. На самом деле, я не знаю, почему я когда-либо беспокоилась о том, чтобы пощадить его эго. Очевидно, он был достаточно прочным.

– Демоны также сказали, что ты не уважаешь своего отца, и именно поэтому никто из здешних студентов не уважает его. Ты настроил их против него.

Леви поднял брови.

– Я впечатлен. Как будто ты подслушала одну из его речей.

– Он действительно сказал тебе держаться от меня подальше?

Голова Леви дёрнулась от удивления.

– Ты это слышала?

Я кивнула, мне не понравилось подтверждение в его реакции.

– Удивительно.

Он продолжал смотреть на меня.

– Ты узнала всё это, просто услышав, как он говорит о школьных правилах?

Я не ответила. Я уже сказала ему, кого я слушала.

Директор Андерсон вернулся, принеся с собой частичку холодного потустороннего мира. Это чувство накатило на меня, как волна на пляже, обдав меня льдом.

Он держал мой телефон. Я пожалела, что не поставила на него пароль, но я никогда не утруждала себя этим.

Директор Андерсон сидел за своим столом, уже читая сообщение. Когда он закончил, то обратил на меня суровый взгляд.

– За кем ты шпионишь?

Леви сразу же пустился в свой рассказ об Оуэне, закончив словами:

– На самом деле это не шпионаж. Больше похоже на расспросы.

Демоны, казалось, сгрудились вокруг директора Андерсона. Они все были там и шептались.

«Он лжет. Она шпионит за тобой. Они хотят знать твои секреты. Она опасна».

Я с трудом сглотнула. Откуда демоны узнали? Их не было рядом, когда мы с Леви говорили об этом. Я бы почувствовала их. Однако они знали. Могут ли они подслушивать разговоры людей, не присутствуя при этом? Или, может быть, они действительно не знали. Может быть, они просто хотели, чтобы директор предположил худшее. В конце концов, они поощряли паранойю, когда могли.

Я почувствовала, как мои руки сжались в кулаки, и заставила себя разжать их. Ни один из демонов не упомянул, как я намеревалась шпионить за ним – подслушивая их. Вместо этого они продолжали говорить о том, что я установила жучки в его машине и взломала его компьютерные файлы.

Да, намного выше моего уровня мастерства.

Леви закончил своё объяснение. Если у его отца и были сомнения, он не высказал их вслух. Выражение его лица оставалось профессиональным и озабоченным. Он потрогал мой телефон.

– Я не могу оказывать тебе привилегированное отношение, Леви. Даже если ты не жульничал, ты нарушил школьные правила и сорвал урок. Вы оба заслужили часовое задержание после школы.

Леви раздраженно фыркнул.

– У меня тренировка после школы.

Директор положил мой телефон на свой стол и взял ручку и блокнот, записывая наши наказания.

– Я думаю, тебе придется пропустить её.

– Я еду домой на автобусе, – сказала я. – Моя тётя не может уйти с работы, чтобы забрать меня.

Директор Андерсон постучал ручкой по столешнице.

– Тогда ты можешь осуществить своё наказание в следующий понедельник. Это даёт тебе неделю, чтобы разобраться с транспортом.

Леви наклонился вперёд.

– Я тоже могу отбыть наказание в этот день? Наша последняя игра состоится в эту пятницу, и если я пропущу тренировку, тренер отправит меня на скамейку запасных на первую четверть.

Директор Андерсон поколебался, затем нацарапал что-то в своём блокноте.

– Я дал мисс Хансен недельную отсрочку, так что, полагаю, могу дать её и тебе. Ты можешь отбыть наказание в следующий вторник.

Директор улыбнулся при этих словах. Он делал всё возможное, чтобы держать нас вдвоём порознь. Он оторвал верхнюю страницу блокнота и протянул её Леви.

– Когда будешь уходить, передай это миссис Розалес.

Директор вручил мне мой телефон вместе со справкой о задержании.

Затем он отпустил нас. Очевидно, он либо не знал, либо забыл, что мы должны были провести остаток урока в офисе. Мы не стали ему напоминать.

Как только мы вышли за дверь, Леви достал ручку и зачеркнул «Вторник».

– Вот почему, – сказал он, написав «Понедельник», – стоит знать, как подделать почерк своего отца.

Я бросила нервный взгляд на кабинет его отца.

– Что, если он узнает?

– Он не будет проверять, где я нахожусь после школы. Пока он получит отчет о том, что я отбывал наказание, со мной всё будет в порядке.

Я не хотела, чтобы Леви рисковал этим, но я не пыталась остановить его. Было мило, что он хотел провести со мной время.

Мы прошли в приёмную и подошли к секретарше. Она улыбнулась, когда Леви протянул ей свой листок, дразняще покачав головой.

– Я думала, ты больше не попадаешь в неприятности. Не говори мне, что все мои усилия по реформированию провалились.

– Это было просто нарушение правил пользования телефоном, – сказал он, пожав плечами. – Хойер совсем вышел из себя, потому что мы начинали тест.

Она продолжала качать головой, всё ещё поддразнивая.

– Так легко слететь с катушек.

Леви повернулся ко мне, впуская меня в их шутку.

– Три года назад я получил наказание за участие в драке едой. С тех пор миссис Розалес делала всё возможное, чтобы реабилитировать меня.

Она кивнула.

– Мясной рулет жалко выбрасывать.

Она протянула руку за моей бумажкой, и я отдала её ей. Едва взглянув на меня или на дни в бумажке, она сложила их в пластиковый держатель на своём столе.

– А теперь возвращайтесь в класс и ведите себя прилично.

Она по-матерински кивнула Леви.

– Ты знаешь, что тебе нужно держать имя.

– Так они продолжают мне говорить.

Мы вышли из кабинета и направились в сторону моего шкафчика, медленно шагая, чтобы убить время. Коридоры казались больше, когда мы шли по ним только вдвоем.

– У тебя были неприятности из-за того, что ты кидался мясным рулетом? – спросила я.

– Это была запеканка из цыплят. Некоторые люди утверждают, что горох и морковь также были замешаны, но они так и не смогли повесить их на меня.

– В кого ты бросал еду?

– Несколько старшеклассников начали это.

Он ухмыльнулся при воспоминании.

– Они хотели подставить меня и моих друзей. Но, эй, в конце концов, это не я ходил с пятнами запеканки. Это задержание того стоило.

Он взял мою руку в свою.

– И этот раз тоже.

Я была рада, что он так думал.

– У тебя будут еще неприятности дома?

– Только если мой папа будет в настроении для очередной лекции. Это почти данность. Особенно в последнее время.

Он вздохнул.

– Ты слышала что-нибудь ещё?

– Да. Это было довольно странно. Демоны сказали ему, что я шпионила за ним. Я не знаю, как они узнали.

– Ты знала.

Леви произнёс эти слова мягко, как будто сообщал мне плохие новости.

– Разве это не заставляет тебя задуматься, не проявляется ли это просто твоя вина?

Я покачала головой.

– Они подняли шумиху из-за того, что я установила жучки в его машине и взломала его компьютерные файлы.

Леви выглядел впечатленным.

– Ты умеешь взламывать компьютеры?

– Нет. Я никогда не говорила, что демоны точны. Они наживаются на страхах людей. Похоже, они их довольно хорошо знают.

Несмотря на то, что коридор был по-прежнему пуст, он говорил тихо.

– Ты хочешь сказать, что мой отец боится, что кто-то шпионит за ним?

– Определённо.

– Почему?

Я пожала плечами.

– Они не сказали.

– Зачем ставить жучки в его машину? – спросил Леви. – Почему не в его офисе или доме?

Я снова пожала плечами.

– Может быть, он уже проверил эти места на наличие жучков. Или, может быть, он делает что-то интересное в своей машине.

Брови Леви недоверчиво сошлись вместе.

– Например, цепляет проституток?

Я подняла руку, чтобы остановить эту линию вопросов.

– Видишь ли, это один из тех случаев, когда, возможно, лучше не знать правды.

– Это не проститутки, – сказал Леви, как будто я была тем, кто сделал это предложение. – У него есть девушка. Кроме того, он директор школы. Он не может нарушать законы.

– Верно, – сказала я, внезапно уверенная, что отец Леви действительно нарушал закон.

Почему ещё человек так сильно беспокоится о том, что его прослушивают или взламывают?

Мы подошли к моему шкафчику. Леви достал свой телефон и взглянул на время.

– Звонок вот-вот прозвенит. Я лучше пойду.

Он наклонился и поцеловал меня, позволив своим губам задержаться на моих. Я не ожидала этого, только не там, посреди школы. Это заставило меня почувствовать трепет внутри, лишило дара речи, как будто мы двое принадлежали друг другу.

Он поднял голову и улыбнулся.

– Тебе не обязательно рассказывать своей тёте о задержании. Я отвезу тебя домой в понедельник.

– Ты не собираешься слушать своего отца и держаться от меня подальше?

– Я начинаю думать, что слушать моего отца переоценено.

Когда он уходил, я не могла не думать, что это хорошо.

ГЛАВА 21

Леви

Когда я вернулся домой с футбольной тренировки, папа сидел за столом с открытым ноутбуком. Из духовки доносился запах чесночного хлеба и лазаньи – одного из наших основных блюд. Я бросил рюкзак на стул, снял куртку и взглянул на таймер. Ещё пять минут.

– Итак, – сказал папа, глядя на меня снизу вверх, – из-за чего вы поссорились с Оуэном?

Я должен был знать, что этот предмет не закончится в школе. Папа хотел знать не только о том, что происходит в моей жизни, но и о том, что происходит в его королевстве.

Как много я должен ему рассказать? Был хороший шанс, что он уже знал большую часть этого. У папы были источники в школе. Я так и не понял, кто снабжал его информацией, но обычно он знал о любой серьёзной драме.

Я достал пару тарелок из буфета.

– Оуэн напился на вечеринке Тревора и попытался затащить Адель с собой в лес. Я ударил его. Вот почему мы с Адель ушли раньше.

– Он напился? – повторил папа. – Я слышал, что он употреблял кокаин.

Он слышал об этом? Я расставил тарелки на столе.

– Да, и это тоже. Оуэн хотел попробовать это, но это испортило ему настроение, так что он больше этого не делает.

Я уже знал, что будет дальше: речь о наркотиках.

– Ты ничего принимал, не так ли?

– Нет.

Я вернулся к шкафу за стаканами.

– Эта дрянь убьёт тебя. Это отнимет у тебя будущее и оставит тебя никчемной оболочкой.

– Я знаю.

– Оуэн – первоклассный дурак. Он чуть не погиб в автомобильной катастрофе. Ему дали ещё один шанс на жизнь, и что он с ним делает? Играет с зависимостью.

Я поставил стаканы на стол и взглянул на таймер. Три минуты. Может быть, когда он прозвенит, папа закончит свою болтовню.

– Я не совсем против наркотиков, – продолжил он. – Они оказывают ценную услугу обществу: они отделяют идиотов от остальных. Если у тебя не хватает здравого смысла не нюхать, не колоть и не курить свои деньги, ты можешь с таким же успехом покончить с этим и умереть на улицах. Лабораторные крысы голодают, когда перед ними есть еда, если вместо этого они могут принять дозу наркотиков. Если ты не умнее лабораторной крысы, ты обществу не нужен. Но ты, Леви, ты должен быть умнее.

– Так и есть.

Его взгляд проследил за мной, убеждаясь, что я знаю, насколько он серьёзен.

– Если я когда-нибудь услышу, что ты выкурил хотя бы косяк, ты будешь наказан до окончания школы.

Я взял столовое серебро и положил его на стол.

– Я видел, что наркотики сделали с Оуэном. Я не собираюсь ничего принимать.

Папа глубоко вздохнул.

– Это более значительная проблема в средней школе, чем ты думаешь.

Он усмехнулся и закрыл свой ноутбук.

– Хотя с этим последним наркобизнесом, я полагаю, даже наркоманы обходятся без него.

Раздался звонок, и он встал из-за стола, чтобы помочь мне с едой. Я достал хлеб, а затем лазанью из духовки. Папа постелил на стол кухонное полотенце, чтобы сковорода для лазаньи не подпалила дерево. Мама использовала подставки, подобранные по цвету, но мы с папой не беспокоились об этом. Ещё одно преимущество жизни с ним.

Мне пришлось напомнить себе о преимуществах, потому что мама не хотела, чтобы я жил с ней. У неё и её нового мужа не было места в их квартире на Манхэттене. Да, как будто я был недостаточно умён, чтобы понять, что они могли бы снять квартиру побольше в менее престижном районе. Я просто не был для неё приоритетом.

Это не имело значения. У мамы не было много места для меня, даже когда она жила с нами.

Когда мои родители развелись три года назад, она подумала, что будет лучше, если мы с братом будем жить с папой. Мы были подростками, и поэтому больше нуждались во влиянии отца, чем матери. Мы виделись с ней пару недель летом и время от времени на каникулах. Вот и всё.

Папа достал из холодильника кувшин с молоком, и мы сели за стол. Я навалил еду на свою тарелку. Он осторожно положил немного на свою, всё ещё глядя на меня с беспокойством. Очевидно, он ещё не закончил предупреждать меня об опасности наркотиков. Я притворился, что не чувствую его взгляда. Может быть, он перейдет к другой теме.

– Расскажи мне об Адель.

Что ж, это была не та тема, на которую я надеялся. Я оторвал кусок чесночного хлеба от буханки, чтобы съесть, пока моя лазанья остывает.

– Она старшеклассница. Она переехала сюда из Нью-Мексико. Она учится в моём классе английского языка, получает хорошие оценки.

Я добавил последнюю часть, потому что знал, что это было важно для него. На втором курсе я встречался с девушкой со средним баллом, и папа едва мог произнести её имя без того, чтобы его голос не сочился отвращением.

– Я всё это знаю, – сказал папа. – Я просмотрел её досье.

Отцы не должны быть способны на это.

– Она не пьёт, – продолжал я.

Я полагал, что он одобрил бы это, учитывая его опасения по поводу зависимости. Папа может справиться со своей выпивкой, но он не доверяет это никому другому.

– В её личном деле говорилось, что она была жертвой издевательств в своей последней школе. Что это было?

Знал ли он уже о том, что она думала, что слышит демонов? Или он выуживал информацию?

Я выбрал безопасный выход.

– Она никогда ничего не говорила об издевательствах. Что говорилось в её деле?

– Она не говорила тебе об этом? Интересно, чего ещё ты о ней не знаешь?

Я откусил кусочек хлеба.

– Я тоже не всё рассказал ей о своём прошлом. Мы только начинаем узнавать друг друга.

Лазанья дымилась на тарелке моего отца. Он не смотрел на неё.

– Очевидно, кто-то нарисовал изображение дьявола на её шкафчике с подписью: «Личные контакты Адель».