Текст книги "Девочка, которая слышала демонов (ЛП)"

Автор книги: Джанет Рэллисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

А потом это уже был не мой крик. Это был Леви.

Он забежал за угол здания, крича отцу, чтобы тот остановился. Как он нашел нас? Я знала часть ответа, как только этот вопрос возник у меня в голове.

Я не звонила ни тёте, ни кому-либо из моей семьи. Я набрала номер Леви.

Он слышал, как его отец говорил о том, чтобы убить меня.

– Стой! – крикнул он. – Опусти пистолет!

Директор Андерсон издал возглас удивления, но не опустил пистолет. Он держал его твёрдо, направив на меня.

– Иди домой. Тебя это не касается.

Леви почти добрался до нас. В темноте я не могла разглядеть его черты. Я могла только видеть, что его глаза были широко раскрыты от страха. Запыхавшись от бега, он замедлил шаг, протягивая руку отцу.

– Не стреляй в неё.

Директор Андерсон бросил на него твёрдый взгляд, полный непререкаемой власти. – Ты ничего в этом не понимаешь. Она отнимет у нас всё. Она разрушит наши жизни…

– Нет.

Леви осторожно шагнул к отцу, протягивая руки, как будто пытаясь успокоить норовистую лошадь.

– Она ничего не сделала. Это всё из-за меня.

Директор Андерсон, казалось, не слышала его.

– Ты хочешь, чтобы я сел в тюрьму? Ты хочешь подвергнуть нашу семью такому унижению?

Я ничего не говорила, просто смотрела на пистолет в руке директора Андерсона и на выражение решимости в его глазах.

Леви подошел на шаг ближе.

– Опусти пистолет.

Он был почти в пределах досягаемости оружия.

– Адель не собирала улики против тебя. Она не собиралась тебя сдавать.

– Она поставила жучки в мою машину.

– Я установил жучок в твою машину.

Директор Андерсон недоверчиво повернулся к Леви.

– Зачем тебе это делать?

– Потому что в последнее время ты ведешь себя так напряженно. Ты мне ничего не рассказываешь. Я думал, у тебя неприятности.

Я отстранённо осознала, что важное решение, которое собирался принять Леви, не имело никакого отношения к тому, чтобы помогать кому-либо в школе. Решение заключалось в том, сдавать или нет своего собственного отца. Он был на верном пути в выяснении того, что делал его отец. Хватит ли у него смелости отправить его в тюрьму? Что бы он ни выбрал, это повлияет на весь город.

Лицо директора Андерсона потемнело, исказившись от гнева.

– Ты шпионил за мной?

– Я хотел помочь тебе.

– Ты предал меня! – его трясло от ярости. – Её смерть на твоей совести.

Он повернулся ко мне, целясь.

Раздался хлопок, и из пистолета вырвалась вспышка света. Боль взорвалась в моей груди.

– Нет!

Леви врезался в своего отца, потянувшись за оружием. Прогремел ещё один выстрел, на этот раз далеко над моей головой.

Они вдвоём схватились за пистолет, Леви схватил отца за запястье, пока они боролись за контроль.

Директор Андерсон перешёл черту, за которой нет возврата. Если бы он не смог заставить Леви молчать о своих убийствах, застрелил бы он и его тоже?

Нет, не это. Только не Леви.

Каждый мой вдох отдавался всё большей болью в груди. Мне не хватало воздуха.

Годы футбольной практики сделали Леви сильным. Он дёрнул руку отца вниз, а затем ударил его головой в лицо. Пистолет выпал из руки директора Андерсона и со стуком упал на землю. Он отшатнулся назад, зажимая нос и чертыхаясь. Леви шагнул к нему и высоко и сильно взмахнул кулаком. Как только рука Леви коснулась виска его отца, директор Андерсон упал на землю. Он лежал на земле, скрюченный и без сознания.

Я задыхалась, едва могла дышать, пытаясь делать небольшие глотки. Попала ли пуля в мои лёгкие? Наполняла ли их кровь, топя меня изнутри?

Леви повернулся ко мне.

– Ты в порядке?

– Возьми пистолет, – сказала я, выталкивая слова.

Я боялась, что, пока внимание Леви будет приковано ко мне, его отец очнётся и пристрелит нас обоих.

Леви поднял его, сунул в карман, затем опустился на колени рядом со мной. Его пристальный взгляд пробежал по мне с беспокойством.

– Тебя ударили?

В темноте ночи он не мог разглядеть повреждения.

– Моя грудь, – это всё, что я смогла выдавить.

Всё вокруг меня начало отступать, как будто мир утаскивали с этого места.

Леви достал свой телефон из кармана и использовал его в качестве фонарика. Он ахнул, когда увидел кровь, расцветающую на моей рубашке. Трясущимися руками он поднёс телефон к уху.

– Вы всё ещё здесь?

У него кто-то был на линии? Кто?

– Где вы? – спросил он. – Моей девушке выстрелили в грудь. Отправь парамедиков на заброшенный пивной завод. Мы сзади, – его голос звучал как будто издалека. – У неё сильное кровотечение. Что мне делать?

Леви становился размытым. Я больше не могла слышать его слов. Его лицо, волосы, рубашка и руки, казалось, кружились в тенях. Всё потемнело, как будто кто-то затемнил луну и звёзды. Боль тоже притупилась, а потом я почувствовала себя невесомой. Я оторвалась от своего тела, и очертания снова стали чёткими. Свет разлился по всей площади, яркий, как прожектор.

Я знала, что произошло. Я была мертва. Вместо того чтобы чувствовать покой, как после того, как я утонула, меня охватила паника. Моя жизнь не могла закончиться. Ещё нет. Не так, как сейчас.

Я видела не только Леви, себя и бессознательное тело директора Андерсона, но и демонов, роящихся вокруг него, сгрудившихся рядом с ним.

Это были чёрные, сморщенные существа с искаженными, похожими на человеческие чертами лица. Отвратительные существа. Они в страхе посмотрели на меня, затем прижались ближе к директору, схватив его, как будто он мог их защитить.

Почему они боялись меня? Потом поняла, что я не одна. Ангел, которого я видела во сне, стоял в воздухе рядом со мной. Свет исходил от него.

Он бросил на них взгляд, поднял руку, и они исчезли, прежде чем он потрудился приказать им убираться.

Шесть лет назад я сказала этому же ангелу, что хочу вернуться к жизни. Теперь я вспомнила кое-что ещё об этом событии – отрывок из моей встречи с ангелами.

– Я хочу вернуться на землю, чтобы я могла помогать людям, – сказала я им. – Могу я получить еще один подарок?

Подарком, о котором я просила, была моя способность слышать демонов.

Способность, которую я ненавидела, пыталась игнорировать и считала проклятием – я сама напросилась на это.

Я не была уверена, злиться ли мне на себя за то, что я попросила об этом, или злиться на себя за то, что провела последние шесть лет, желая избавиться от этого. Я вернулась, чтобы помогать другим, а вместо этого большую часть времени проводила, погруженная в себя, пытаясь жить жизнью нормального подростка. Слёзы навернулись мне на глаза. Я чувствовала их так, как будто у меня всё ещё было физическое тело. Я и не знала, что дух может плакать.

Ангел положил руку мне на плечо тем же любящим жестом, который он подарил мне в первый раз, когда я умерла.

– За эти годы ты сделала много хороших вещей. И ты помогла другим задуматься о своей жизни и своих убеждениях.

Я поняла, что он мог читать мои мысли и всегда умел это делать.

Разговор в словах был просто вежливым жестом.

Я посмотрела вниз на своё тело, на Леви, склонившегося надо мной. Он снял свою рубашку и повязал её вокруг моей груди, пытаясь остановить кровотечение. Он снял клейкую ленту с моих рук, затем взял меня за запястье одной рукой, а другую руку прижал к моей шее сбоку. Его телефон лежал на земле рядом с ним.

– Я не чувствую пульса, – сказал он в отчаянии. – Должен ли я сделать искусственное дыхание?

– Да, – ответил оператор. – Я расскажу тебе об этом, пока не приедут парамедики.

Не только ангелы могли читать мысли; мысли Леви были мне понятны. Я чувствовала его отчаяние, его страх и пропасть, в которую он отказывался заглядывать – какой была бы его жизнь, если бы я умерла здесь. Слово «нет» повторялось снова и снова в его голове так твёрдо, что я была удивлена, что он вообще мог слышать инструкции оператора.

– Я в порядке, – сказала я ему.

Мне не нравилось видеть его таким расстроенным.

Он приложил руки к моей груди, покраснев от моей крови, и сделал быстрые надавливания. Затем он положил руку мне под шею, накрыл мой нос и прижался губами к моим. Реанимация «рот в рот». Он вдыхал воздух в мои лёгкие.

Леви поднял голову и проверил, нет ли признаков дыхания. Моё тело оставалось неподвижным. Он издал стон и положил руки мне на сердце, чтобы ещё сильнее сжать. Кровь была размазана по нам обоим, свежие красные пятна были такими же яркими, как коробки конфет на День Святого Валентина.

Он снова накрыл мои губы своими, сделал два вдоха и снова проверил меня. Слёзы потекли по его щекам.

– Не умирай, – прошептал он.

Я шагнула к нему по воздуху и протянула руку, пытаясь коснуться его лица.

– Я не хочу.

Как я могла просить ещё один шанс на жизнь, когда мне уже дали одну отсрочку? Я оглянулась на ангела.

– Мне обязательно идти?

– Если на то будет воля Божья.

– Как это может быть? – недоверчиво переспросила я. – Я умерла не от естественных причин.

Директор Андерсон застрелил меня.

Голос ангела был мягким, полным понимания.

– Бог позволяет выбору зла влиять на невинных, чтобы его наказания были справедливыми.

Прямо тогда я не заботилась о правосудии. Я хотела вытереть слёзы Леви и снова увидеть свою семью. Я подумала о своей матери и о том, как она сжимала мою руку каждый раз, когда говорила о том, что чуть не потеряла меня в океане.

Как она могла теперь пережить мою смерть – не от утопления, а от убийства?

Я хотела настоять на том, что не уйду – закатить истерику, если придётся, – но я знала, что это был не мой выбор. Мой дух уже покинул моё тело. Я не могла заставить его вернуться так же, как не могла вернуть дождь обратно в облака. Кроме того, однажды я уже воспротивилась Божьей воле. Сделать это дважды казалось наихудшим оскорблением. Я должна была уйти добровольно, с благодарностью за дополнительное время, которое у меня было.

Я не боялась смерти. Я знала, что меня ждёт – прекрасный луг, сияющий город и мои предки. Я могла чувствовать это огромное место, могла чувствовать его свечение рядом.

И всё же я задержалась с Леви. Я хотела остаться с ним ещё на несколько минут, чтобы запомнить его черты, чтобы я могла унести его образ с собой.

Ангел не торопил меня и не говорил, что мы должны уходить. Я чувствовала, как он терпеливо стоит рядом со мной, сочувствуя тому, что я чувствовала.

Леви склонился над моим телом, делая ещё один набор нажатий.

– Ты сказала мне, что мне нужен ангел-хранитель. Я прошу об этом сейчас. Скажи Богу, чтобы он дал мне ангела-хранителя, и пусть этот ангел позаботится о тебе.

К тому времени, как Леви закончил говорить, пространство вокруг него стало таким ярким, что я подняла глаза, чтобы посмотреть, что вызвало это изменение. Другой ангел стоял над ним. У него были светлые волосы, и он был достаточно похож на Леви, чтобы они могли быть родственниками, но исходящий от него свет не оставлял сомнений в его небесном происхождении.

Я узнала этого нового ангела – хотя за мгновение до этого я совсем не помнила его лица. Он был ещё одним из трёх мужчин, с которыми я сидела и говорила о своей жизни в небесном совете.

Это означало, что Леви всё это время был частью плана моей жизни. Помогла ли я ему? Достаточно ли я сделала?

Я не знала, но я была рада, что Леви получил своего ангела-хранителя. Ангел опустился на землю и положил руку на плечо Леви, предлагая ему поддержку.

Хорошо, подумала я, Леви утешится в моей смерти.

Белокурый ангел посмотрел на меня, впервые признавая моё присутствие.

– Ты беспокоилась о Божьей воле. Иногда его воля состоит в том, чтобы давать утешение, – он улыбнулся широкой улыбкой без всяких оговорок. – И иногда это включает в себя чудеса.

Он склонился над моим телом, приложив кончики пальцев к тому месту, куда вошла пуля. Я почувствовала, как какая-то непреодолимая сила тянет меня вперёд. Цвета вокруг меня расплылись, закружились, и меня засосало обратно в тело.

Боль наступила немедленно. Она разливалась во мне с пульсирующей настойчивостью. Каждый вдох ощущался как колотая рана. Я открыла глаза. Ночь снова потемнела, окутав мир тенями.

– Адель?

Леви заметил моё прерывистое дыхание.

– Адель, останься со мной.

Его рука крепче сжала мою.

– Парамедики уже в пути.

Я хотела сказать ему, что я знала, что я разговаривала с его ангелом-хранителем. Я огляделась, но ангелов больше не было видно. Тем не менее, я знала, что они были там.

Было легче думать о словах, чем произносить их.

«Спасибо».

ГЛАВА 40

Леви

Я держал Адель за руку, наблюдал за каждым затрудненным вдохом и чувствовал себя совершенно беспомощным. Я знал, что должен что-то сделать, чтобы помочь ей – сделать лучшую повязку, остановить кровотечение, что-то ещё, но я не знал как, и я не осмеливался сделать что-нибудь, что могло бы сделать ей хуже.

Это была моя вина. Я установил «жучок» в машину моего отца. Это всё моя вина.

Я знал, что мой отец действительно был виноват, но я не мог избавиться от чувства вины. Если бы я не начал встречаться с Адель, он бы оставил её в покое.

Казалось, что реальность совершенно выбила его из колеи.

«Как мог мой отец сделать это? Как он мог застрелить Адель?».

Я бросил на него взгляд через плечо. Он всё ещё лежал на земле без сознания.

«Мог ли я убить его?».

От этой мысли меня затошнило. Вся эта ночь казалась пропитанной гневом и смертью, а я сидел здесь весь в крови.

Я не отпускал руку Адель, чтобы проверить, как там мой отец. Если бы он был тяжело ранен, я тоже ничего не смог бы сделать, чтобы помочь ему. Парамедики должны были бы позаботиться обо всём.

Адель моргнула, глядя на меня, морщась от боли. Это простое движение наполнило меня надеждой. Она была в сознании, по крайней мере, сейчас.

– Останься со мной, – снова сказал я ей.

– Я останусь.

Боль перехватила её слова, сделав их неровными.

– Мне не очень хочется… уходить прямо сейчас.

Она пыталась заставить меня улыбнуться. Я не мог.

– Мне жаль, – сказал я. – Мне так жаль.

Вдалеке послышался слабый вой сирен. Парамедики были почти здесь. Окончательно. Моё облегчение быстро сменилось разочарованием.

Оператор службы 911 первым вызвал полицию. Сирены, должно быть, были их, и скорая помощь была где-то позади них, всё ещё слишком далеко.

– Твой ангел-хранитель… – сказала Адель. – Он похож на тебя.

Она была в бреду. Может быть, от потери крови.

– Подожди. Скорая помощь уже едет.

Судя по громкости сирен, помощь была ещё в нескольких минутах езды.

– Ты просил о нем, – сказала она.

Я не думал, что она была в сознании, чтобы услышать это.

– Я так и сделал.

«Неужели молитва вернула её обратно?».

Вой сирен становился всё громче.

– Ещё несколько минут, – сказал я.

Отец пошевелился, сел и потёр голову. Его взгляд остановился на мне, и на мгновение на его лице отразилось только замешательство. Затем его глаза сузились. Должно быть, он всё вспомнил, потому что гнев и страх сковали его. Он с трудом поднялся на ноги, глядя в направлении сирен.

– Ты вызвал полицию? – удивленно спросил он. – Ты сдал своего собственного отца?

– Да, потому что ты застрелил мою собственную девушку.

Я пошевелился, и подо мной захрустели кусочки гравия.

– Она всё ещё жива. Если тебе повезёт, они обвинят тебя только в покушении на убийство.

Как только я это сказал, я вспомнил, что они этого не сделают. По телефону он признался, что застрелил ещё двух человек.

Я позвонил в 911 за рулём. Я сказал им, что мой отец похитил Адель, и сообщил им местонахождение моего отца, но я не сказал им, что он признался в убийстве Купера и Рида. Должна ли полиция знать об этом?

Ощущение руки Адель в моей отогнало любые мысли о верности ему. Вся правда выплывет наружу. Я не собирался хранить для него секреты.

Может быть, он увидел мою решимость. Он отступил, оставляя между нами пространство. Я не сделал ни малейшего движения, чтобы пойти за ним. Я боялся, что если я оставлю Адель, то она снова впадёт в бессознательное состояние.

Он посмотрел на меня с презрением.

– Тебе лучше надеяться, что она не умрёт. У тебя нет доказательств, что я был здесь, и теперь на пистолете твои отпечатки пальцев.

В этом он ошибался. Я взял свой телефон и показал ему.

– Диспетчеры Девять-один-один всегда записывают звонки, не так ли?

Мой отец послал мне ядовитый взгляд, затем повернулся и убежал. Я разрывался между тем, чтобы остаться с Адель и схватиться с ним. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как из-за угла появился полицейский с пистолетом наготове.

– Лежать! – закричал он.

Мой отец резко остановился, колеблясь. На мгновение я подумал, что он не подчинится, что он предпочтет смерть заключению. Я приготовился к выстрелу.

Но он упал на колени, подняв руки.

– Не стреляйте! Я не вооружен!

Ему было так легко просить о пощаде, учитывая, что он не проявил её к Адель.

Сирены всё ещё выли, пробираясь по дороге – я понял, что это была скорая помощь, а не полиция. Полиция прибыла бесшумно.

Офицер двинулся к моему отцу, направив на него пистолет.

– Лечь на землю, руки за спину!

Мой отец опустился до самой земли.

– Я хочу поговорить со своим адвокатом. Я имею право на телефонный звонок.

Я повернулся к Адели, дрожа от волнения. Ярость. Разочарование. Отвращение. Мне не нужно было видеть, как на него надевают наручники и утаскивают. Она посмотрела на меня остекленевшими глазами. Я снова терял её.

– Слышала это? Сирены смолкли, – сказал я ей. – Это значит, что скорая помощь уже здесь. Держись.

Ещё один полицейский вышел из-за винокурни и направился к нам. Первый заговорил в рацию, сообщая парамедикам, что район безопасен.

– Я думаю, – сказала Адель, её голос дрогнул, – ты бы сделал правильный выбор, даже без меня.

– Что? – спросил я.

– Рассказать полиции о твоём отце. Это выбор.

В её словах не было никакого смысла. Шаги захрустели по гравию неподалеку. Я оглянулся через плечо и увидел спешащих к нам парамедиков с фонариками в руках.

– Они здесь, – сказал я и повернулся к Адели. Её глаза были закрыты, и её рука обмякла в моей.

ГЛАВА 41

Адель

Я проснулась от звуков голосов моих родителей. Они сидели в углу моей больничной палаты и разговаривали друг с другом. Ни один из них не смотрел на меня.

Мой отец сказал:

– Я не знаю, сколько школы Чарла и Джей Ди могут пропустить.

– Не имеет значения, – сказала мама. – Просто купи им билеты в один конец. О школе мы побеспокоимся позже.

Комната была ярко-синего цвета и пахла лекарствами. Боль в моей груди была напоминанием о том, что произошло. К моей руке была прикреплена капельница, из которой капала прозрачная жидкость. Из моего бока торчала трубка – какое-то медицинское оборудование.

Я сонно моргнула, глядя на своих родителей.

– Как вы добрались сюда так быстро?

Услышав мои слова, мама радостно вскрикнула и подплыла к моей кровати. Её светлые волосы были растрёпаны, и она не была накрашена. Это было так непохоже на её обычный лощеный вид.

Она взяла меня за руку.

– Ты проснулась. Как ты себя чувствуешь, милая?

Чем больше я просыпалась, тем острее становилась боль в груди.

– Как будто кто-то удалил мне несколько рёбер.

Отец присоединился к матери рядом со мной. Он был одет в мятую рабочую одежду и выглядел так, как будто давно не спал. Каждая морщинка вокруг его карих глаз казалась более четкой.

– Все твои рёбра на месте. С тобой всё будет в порядке.

Мама сжала мою руку.

– Прошлой ночью врачи извлекли пулю и отсосали кровь из лёгкого. С тех пор ты спишь.

Настенные часы показывали 8:55, а окно говорило мне, что сейчас вечер, а не утро. Я уже давно была в отключке.

– Где Леви?

Я сделала движение, чтобы сесть, но боль, пронзившая мою грудь, быстро положила конец этой идее.

– Леви? – повторила моя мать.

Она и мой отец обменялись взглядами.

– Мальчик, чей отец застрелил тебя?

– С ним всё в порядке? Они арестовали его отца?

Образы прошлой ночи путались у меня в голове. Я отчетливо помнила ту часть об ангелах, но всё остальное казалось разбитым на части и соединённым воедино – Леви, склонившийся надо мной, парамедики, заталкивающие меня в машину скорой помощи, мигающие красные и синие огни.

Действительно ли я видела, как прибыла полиция и забрала отца Леви, или это был сон?

Мама говорила медленно, тщательно подбирая слова.

– Полиция арестовала мистера Андерсона, и он содержится под стражей без залога. В какой-то момент он предстанет перед судом, но больше мы ничего не знаем. Леви звонил сегодня утром, чтобы проведать тебя. Мы сказали ему, что ты выздоравливаешь и что было бы лучше, если бы он тебя не навещал.

– Я хочу увидеть Леви, – настаивала я. – Разве он не сказал вам, что он мой парень?

Папа что-то проворчал.

– Возможно, он не самый лучший парень, которого можно иметь.

Это было несправедливо.

– Он спас мне жизнь. Он выхватил пистолет у своего отца и вырубил его.

Мама погладила меня по руке.

– Не расстраивай себя. Всё будет хорошо. Как только ты достаточно поправишься, мы отвезём тебя обратно в Нью-Мексико. Мы найдём для тебя способ окончить среднюю школу онлайн.

Я рухнула на кровать.

– Почему я не могу остаться здесь?

Мамин голос застрял у неё в горле.

– Потому что мне нужно знать, что ты в безопасности. Ты принадлежишь своей семье, – её глаза затрепетали, отяжелевшие от слёз. – Я не должна была позволять тебе приезжать сюда. Мы должны были переехать, как в прошлый раз.

Мой взгляд метался между полным слёз взглядом матери и твёрдым взглядом отца. Они уже всё решили, строили планы, даже не спросив меня, чего я хочу.

– Но теперь всё будет хорошо, – запротестовала я. – Директор Андерсон был единственной проблемой, и он в тюрьме.

– Не расстраивай себя, – мама подоткнула вокруг меня край одеяла. – Ты всё ещё слаба.

– Чарла и Джей Ди будут здесь завтра, – добавил папа, пытаясь сменить тему. – Им не терпится тебя увидеть.

Я не собиралась поддаваться на уговоры.

– Ты не можешь судить о парне по его отцу-убийце.

Мама издала тихий смешок и снова похлопала меня по руке.

– Ты встретишь много хороших парней в колледже.

Мне не нужны были хорошие парни из колледжа. Я хотела Леви.

Папа подошел к кнопкам вызова на моей кровати и нажал одну.

– Мы должны сообщить медсёстрам, когда ты проснешься.

Он всё ещё пытался сменить тему. Я оглядела комнату, чтобы посмотреть, не лежит ли где-нибудь мой телефон. Его не было.

– Мне нужно позвонить Леви и сказать ему, что со мной всё в порядке. Он, должно быть, беспокоится.

Мама испустила низкий, отрицающий вздох.

– Я уверена, что это так.

– И я беспокоюсь о нём, – сказала я. – Он через многое прошел.

Мама поджала губы, обдумывая это.

– Я полагаю, не повредит написать ему, что ты не спишь. Просто не утомляй себя. Тебе нужно отдохнуть и сосредоточиться на выздоровлении.

«Как будто исцеление требовало сосредоточенности на тесте по математике».

Она достала свою сумочку, вытащила телефон и протянула его мне. Я чуть не спросила, где мой, но потом вспомнила, что уронила его в «БМВ» директора Андерсона. К этому моменту это, вероятно, было частью улик преступления.

Я не помнила номер Леви, но мама сказала, что он звонил сегодня утром. Я перешла к её последним телефонным звонкам и нашла его номер. Пользоваться левой рукой было слишком больно, поэтому я произнесла текст:

«Это Адель. Со мной всё будет в порядке. Надеюсь, у тебя тоже».

Это казалось совершенно недостаточным, чтобы охватить всё, через что мы прошли. Я хотела добавить: «Приходи ко мне, чтобы мы могли поговорить». Но я была слаба и сонлива, уже чувствуя усталость от того, что бодрствовала всего несколько минут. Я отправила сообщение таким, каким оно было.

Он сразу же написал ответ.

«Я так рад получить от тебя весточку. Я был вне себя от беспокойства. Надеюсь, тебе не слишком больно. Я хочу тебя видеть, но тебе придётся убедить своих родителей. Как долго, по словам врачей, ты должна оставаться в больнице?»

Я ответила.

«Не знаю. Я уже сказала родителям, чтобы они разрешили тебе навестить меня».

Я отправила его, не написав больше, потому что вошла медсестра, а за ней полицейский. Медсестра была здесь, чтобы проверить мои показатели, а офицер был здесь, чтобы получить мои показания о стрельбе.

Всё это было довольно коротко. Я думаю, полиции не нужно было задавать много вопросов, когда у них уже было то, что можно было назвать признанием, записанным при звонке в 911.

Леви прислал ответное сообщение, и я собиралась прочитать его, но после того, как офицер ушел, я снова заснула.

Я проснулась от шепота и шуршания. На одно полубессознательное мгновение я испугалась, что в комнату просочились демоны, и мои глаза в ужасе распахнулись.

Теперь я была в другой комнате, и группа школьных друзей стояла в дверях, вполголоса разговаривая с моими родителями. Букет из воздушных шаров прошуршал по потолку, вызвав свистящий звук.

Никакой холод не охватил меня, никаких гулких звуков, разносящихся по комнате. Это был просто обычный шепот людей, которые не хотели тебя будить.

У меня никогда раньше не было таких посетителей.

– Я проснулась, – крикнула я.

Бейли высунула голову из-за спины моего отца.

– Прости. Мы были слишком громкими?

Мы просто хотели оставить кое-какие вещи, чтобы ты знала, что мы думаем о тебе.

– Нет, всё нормально, – сказала я. Мой разум был яснее, чем в прошлый раз, когда я проснулась, менее одурманенная наркотиками. – Заходите.

Я сделала движение, чтобы сесть, но даже лёгкое движение вызвало жгучую боль в груди. Либо я была медлительной ученицей, когда дело доходило до сидения, либо я была слишком оптимистична в отношении скорости моих способностей к исцелению. Я потрогала кнопки на перилах рядом со мной, чтобы поднять изголовье кровати.

Родители отошли в сторону, и толпа потянулась внутрь. Бейли, Мэнди, Жасмин, Хлоя, Кахо, Джейк, ещё несколько человек из обеденного стола – и, наконец, Леви. Он держал дюжину белых роз в стеклянной вазе. Он выглядел усталым, потрёпанным по краям, но ему удалось улыбнуться мне.

– Я подумал, что тебе это может понравиться.

– Дюжина роз. Точно такие же, как те, что ты оставил в моей машине на нашем вроде как первом свидании.

Он поставил их на стойку рядом со мной.

– На самом деле, эти красивее.

Да, потому что я придумала первые розы для нашей истории. Я засмеялась, а затем остановилась, когда движение пронзило болью мою грудь.

– Извини, – сказал он, а затем добавил: – Мне действительно жаль.

Он говорил не о том, что рассмешил меня.

– Это не твоя вина.

Я протянула ему руку. Он взял её и крепко сжал. Я узнала эту хватку – ту самую, которой пользовалась моя мама, когда боялась, что эта жизнь – сон, и она проснётся и обнаружит, что меня нет.

– Ты – причина, по которой я буду в порядке, – сказала я ему.

Я почувствовала, что оба моих родителя уставились на меня, поэтому я представила им Леви и всех остальных. Я видела, как моя мать отмечала, каким красивым был Леви, отмечала это так, как будто его внешность была чем-то плохим.

Я так на это не смотрела. Я всё ещё трепетала, когда он стоял рядом со мной и держал меня за руку.

Жасмин спросила, как у меня дела, и когда эта тема была исчерпана, девочки заполнили комнату болтовней, рассказывая о том, что они сделали в эти выходные, и, предлагая помочь мне с заданиями, которые я собиралась пропустить. Никто не спрашивал о стрельбе и ничего не говорил о директоре Андерсоне. Я предположила, что они не хотели навредить Леви. Время от времени, однако, они бросали взгляды между Леви и мной.

Они все должны были знать, что произошло. Об этом сообщили в новостях.

Через час мама сказала, что мне нужно отдохнуть. Все попрощались и вышли из комнаты. Кроме Леви. Я не отпускала его руку, и он не отдернул её.

Папа и мама никак это не прокомментировали. Она ходила по комнате, поправляя то, что не нужно было поправлять. Это была моя мать.

– У тебя хорошие друзья.

Она казалась искренне удивленной, но потом я предположила, что у неё были на то причины.

– Теперь ты знаешь, почему я не хочу возвращаться в Нью-Мексико, – сказала я.

– Нью-Мексико? – спросил Леви.

Мама не смотрела на меня, просто продолжала выпрямляться.

Я вернула внимание снова к Леви.

– Мои родители думают, что дома я была бы в большей безопасности, и я пыталась убедить их, что здесь я в такой же безопасности.

Папа прислонился к стойке рядом с моими розами.

– Мы обсудим это позже.

«То есть, когда Леви не будет рядом».

– Он знает о демонах, – сказала я. – Он знал это с самого начала.

Моя мать перестала выпрямляться, и её взгляд с удивлением обратился к нему.

– Он знает?

Я кивнула и рассказала родителям, как я спасла Леви от автокатастрофы и как мы вместе помогали людям в школе. Я также объяснила, что слышала, как демоны говорили компрометирующие вещи о директоре Андерсоне, и именно поэтому Леви установил жучок в машину.

– Возможно, это было более опасно, чем казалось, – сказала я. – Но дело в том, что Леви знает обо мне, и он никогда никому не рассказывал. Он доказал, что сохранит мои секреты. Я не найду этого больше нигде.

Леви подался вперёд в своем кресле.

– Не заставляйте её уезжать. Никто больше не причинит ей вреда, – его взгляд переместился с моей мамы на моего отца. – Я позабочусь о том, чтобы она была в безопасности.

– Он всегда говорит мне запирать двери моей машины, – добавила я.

Мама и папа обменялись взглядами. Несколько мгновений никто из них не произносил ни слова.

Решение повисло в воздухе между ними.

Наконец, папа снова обратил своё внимание на меня.

– Твои друзья кажутся хорошими детьми.

Мама поколебалась, потом вздохнула, смягчаясь.

– Они действительно кажутся милыми. Мне бы очень не хотелось забирать их у тебя. Мы подумаем о том, чтобы позволить тебе остаться.

Её взгляд упал на Леви, а затем переместился на наши руки.

– Хотя нам придётся поговорить с Шерил, чтобы убедиться, что Адель соблюдает комендантский час. Никаких засиживаний допоздна. Ты никуда не должна идти, пока Шерил не узнает и не одобрит, куда ты идешь, с кем ты и когда ты вернешься.

Я подняла свободную руку вверх, давая обещание.

– Я введу комендантский час, чтобы успокоить ваше сердце.

– Если демоны расскажут тебе о чьих-то преступлениях, – сказал папа, – держись подальше от этого человека.

– Правильно.

У меня не было никакого желания повторять свою последнюю стычку с преступником.

– Если ты узнаешь о незаконной деятельности, – добавила мама, – ты можешь сообщить властям безопасным способом. Оставь записывающие устройства им.

– Я обещаю.

Она посмотрела на Леви, выражение её лица ясно давало понять, что она тоже хочет услышать его слово.

– Больше никаких жучков, – сказал он.

Мама немного расслабилась.

– Ну, я полагаю, мы могли бы поговорить с твоими учителями о том, чтобы дать тебе работу, чтобы ты могла окончить среднюю школу здесь.

Родители обсуждали эти детали в течение нескольких минут, и когда они закончили с этим, они решили пойти в кафетерий, чтобы перекусить.

– Ты будешь в порядке с Леви несколько минут, не так ли? – спросила мама.