Текст книги "Смарагдовое ожерелье"

Автор книги: Джанет Глисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

И тут Джошуа пришло на ум нечто менее приятное: он еще не сообщил Бриджет, что отправил Кобба в дом ее матери. Но, прежде чем он успел заговорить об этом, Бриджет, отвлеченная от созерцания тем же толчком, вновь стала засыпать его вопросами:

– Вы пытались узнать, кто претендует на ожерелье?

Чувствуя перед ней вину из-за Кобба, Джошуа постарался ответить со всей искренностью:

– Хор наверняка знал, но у него я спросить не могу: он мертв. Кобб ничего не мог сказать по этому поводу. Старший компаньон мистера Хора, Инок Крэкман, знает имя истицы, но пока отказывается его называть, говорит, должен спросить разрешение у заинтересованного лица. По возвращении в Лондон я опять нанесу ему визит.

– А Герберт знает?

– Говорит, что нет. А вот Сабина, хоть и утверждает обратное, полагаю, знает, ибо она ездила к ней в Лондон, пыталась найти компромисс.

Бриджет склонившись к Джошуа, положила руку ему на плечо. Как ни странно, у нее это получилось так естественно, что он ничуть не смутился.

– Вы уверены, что Кобб не лгал?

– Мне показалось, он был правдив со мной.

– Но ведь Кобб уже давно ведет это дело – многие месяцы. Клиентка наверняка платила ему за услуги все это время. Он должен знать, кто она.

– Не обязательно. Думаю, Кобба нанял Крэкман, и он же платил ему. Подобные соглашения – обычная практика, – уверенно заявил Джошуа. – Кобб наверняка никогда не знал, кто стоит за иском. Он сказал, что любовница Чарлза Мерсье, Эмма Бейнс, по возвращении на родину вышла замуж. Ее дочь, вероятно, носит фамилию отца. Но имя держится в тайне, чтобы не навредить девушке, ведь она, наверное, как раз сейчас невеста на выданье.

Бриджет задумалась:

– Кобб сказал, что приехал вести тяжбу, но ведь представлять лондонскую сторону поручили Хору. В принципе, Коббу незачем было приезжать в Англию, верно?

Джошуа проглотил комок в горле. Он вынужден был признать, что факты свидетельствовали не в пользу Кобба, и, памятуя, где тот сейчас находится, чувствовал себя не лучшим образом.

– Кобб намекнул, что любит Виолетту. Вероятно, он приехал из-за нее. Возможно, он преследует и материальную выгоду. Виолетта не только красивая девушка, но и хорошая партия. Как только ее мать выйдет замуж за Герберта Бентника, она станет богатой невестой, независимо от того, будет ли у нее это проклятое ожерелье.

Джошуа замолчал, мысленно стягивая нити своих доводов к неизбежному малоприятному выводу. Кобб мог желать смерти Хору по нескольким причинам. Хор знал, но отказывался назвать имя истицы, претендующей на ожерелье, и к тому же стоял между Виолеттой и Коббом. Работая вместе с другим поверенным, Кобб был лишен той свободы действий, что он имел на Барбадосе. И в таком положении ему было трудно добиваться от Виолетты ответной любви. А может быть, ему и не требовалось ничего добиваться от Виолетты. Возможно, она была с ним в сговоре. Она могла сказать Коббу, что незрелый ананас опасен для здоровья, но не вызывает смертельного исхода. Возможно, они решили накормить Хора незрелым ананасом, чтобы тот заболел и вернулся в Лондон. Хор прибыл в гостиницу, и Кобб убедил своего коллегу отведать незрелый ананас, выдав его за какой-то другой плод. Когда Хору стало плохо, Кобб перевез его в ананасную теплицу, чтобы скрыть свою причастность к отравлению.

Хору так сильно нездоровилось, что он потерял сознание. Но он не умер бы, если бы не еще одна беда. Джошуа вспомнил признание Гранджера. Работник, следивший за температурным режимом в теплице, в ту ночь заснул. Почва сильно разогрелась, и жара убила Хора.

Придя к столь неприятному выводу, Джошуа тут же его отверг. Эта гипотеза, вне сомнения, не выдерживала критики. Зачем Коббу перевозить Хора в теплицу, если он не хотел убить его? Нет, здесь замешан кто-то другой – человек, с которым Хор намеревался встретиться в теплице. Кобб утверждал, вспомнил Джошуа, что Хор пошел на встречу вместо него. Если это так, с кем он встречался? Не исключено, что это Виолетта назначила встречу Коббу в ночное время, – возможно, чтобы убить его и таким образом избавиться от его назойливого внимания. Но ведь она не перепутала бы Кобба с Хором.

Раздосадованный, Джошуа перевязанной рукой ударил себя по голове.

Бриджет мгновенно отреагировала на его жест.

– Что-то случилось? – спросила она.

Джошуа немного ослабил поводья. Рано или поздно ему придется сказать ей. Почему бы не сейчас?

– Я должен вам кое в чем признаться, хотя, боюсь, моя новость вас не обрадует. Вчера, когда мы с Коббом встретились на обочине дороги, я был не в себе. Сначала я думал, это он напал на меня, но Кобб меня переубедил, сказав, что живет в страхе за свою жизнь и что все его имущество находится в саквояже, который я забрал. Я плохо соображал и поверил ему на слово. Позже я поразмыслил немного, и у меня закрались сомнения относительно его невиновности. Маловероятно, что Хора убил он, однако Хор мешал ему, и я не могу избавиться от мысли, что так или иначе Кобб причастен к его гибели. Так вот, признание мое заключается в следующем: я дал Коббу ключ от моих комнат и настоял, чтобы он пожил у меня до тех пор, пока я не вернусь с его саквояжем. Мне нужно задать ему несколько вопросов. Я хотел, чтобы он был рядом, когда мне понадобиться расспросить его. Более того, он болен, и здоровье его резко ухудшается. Честно говоря, мне стало его жаль.

Естественно, Джошуа ожидал, что Бриджет забьется в истерике.

Реакция девушки вызвала у него восхищение, Бриджет мгновенно поднялась в его глазах до небывалых высот. Она не заплакала, не упрекнула его. Если она и испытывала ужас, внешне это никак не отразилось. Голос ее полнился спокойной решимостью.

– В таком случае, – сказала она, – разве вам не следует вернуться в Лондон и расспросить его?

– Не могу, Бриджет. Если я уеду в Лондон сейчас, Сабина и Герберт воспримут это как верный признак моей вины.

– Если вы правы и Кобб невиновен, значит, вам самому здесь небезопасно находиться. На вас уже нападали. Возможно, в другой раз вы не отделаетесь так легко. Скажите Герберту, что, на ваш взгляд, ответы следует искать в Лондоне, и он вас отпустит.

– Я так и сделаю. Но прежде мне нужно утрясти кое-что здесь.

Бриджет нахмурилась, о чем-то сосредоточенно размышляя.

– Тогда, ради мамы, я возвращаюсь немедленно.

Джошуа развернул коляску и поехал в направлении гостиницы «Звезда и подвязка». Бриджет, он заметил, сидела прямо, глядя куда-то вдаль. Взгляд ее зеленых глаз был затуманен: она о чем-то сосредоточенно размышляла. Выглядела она необычайно бледной и серьезной. Джошуа решил, что Бриджет, вероятно, обеспокоена из-за матери, но, поскольку она молчала, подумал, что, возможно, его предположение не совсем верно.

Глава 32

До отхода дорожной кареты в Лондон оставалось еще полчаса, и они решили покинуть коляску и по поросшему травой склону Ричмондского холма пешком дойти до гостиницы «Звезда и подвязка». Небо было ясное. Над горизонтом по ультрамариновой сини низко плыли всего несколько белых облачков. Город с его красными крышами и дымоходами, оживленными улицами и густыми купами деревьев лежал у их ног, словно раскрытая карта. Через город широкой серебряной змейкой текла река.

Едва они повернули в сторону гостиницы, ярдах в пятидесяти от ворот Джошуа увидел две фигуры – мужчину и женщину, идущих в том же направлении, что и они. Не раздумывая, он прибавил шаг, желая их догнать. Его подозрения подтвердились. Женщина была маленького роста, хрупкого телосложения и одета в неказистый серый плащ и простенькую соломенную шляпку, из-под которой по краям выбивались русые завитки. Джентльмен, которого она держала под руку, был необычайно высок и одет элегантно – в синюю куртку, бриджи такого же цвета и черную треуголку.

– Что на вас нашло, мистер Поуп? Вы задались целью меня потерять? – возмущенно воскликнула Бриджет, нагоняя Джошуа. – Почему вы не сводите глаз с той пары? Вы с ними знакомы?

– Простите, – опомнился Джошуа, замедляя шаг. – Забылся от неожиданности: не рассчитывал увидеть их здесь. Если не ошибаюсь, это Элизабет Маннинг вышла прогуляться с Фрэнсисом Бентником.

– Означает ли это, что вы оскорблены, потому что сами питали подобные надежды? – отрывисто спросила Бриджет.

– Разумеется, нет, – с жаром отвечал Джошуа. – Если вам показалось, что я раздражен, то только потому, что она знает: я хочу с ней поговорить. Да и ей самой есть что обсудить со мной. Однако последние три дня она меня избегает – умышленно, я полагаю. Позвольте, я оставлю вас на минутку?

Прежде чем Бриджет успела его остановить, он уже поспешил за Лиззи и Фрэнсисом.

– Мисс Маннинг, мистер Бентник, добрый день, – обратился к ним Джошуа с притворной учтивостью. – Прошу прощения за вторжение. Я вижу, вы наслаждаетесь прогулкой. Не ожидал встретить вас. Какой приятный сюрприз!

– Мистер Поуп! – воскликнула Лиззи Маннинг, без тени смущения отпуская руку Фрэнсиса. – А мы как раз вас искали! Утром я приехала в Астли, чтобы договориться с вами об уроке живописи, и очень расстроилась, когда выяснилось, что вас нет. Каролина сказала, что вы ушли с мисс Бриджет Куик, дочерью вашей домовладелицы. Мы шли к гостинице «Звезда и подвязка», думая найти вас там. Где же ваша спутница? Это не она идет?

Бриджет, раскрасневшаяся, запыхавшаяся от быстрой ходьбы, поравнялась с ними. Подол ее платья был забрызган грязью. Ветер растрепал ее волосы. Но какое значение имеют несколько капель грязи и спутанные завитки? Бриджет целое утро провела в его обществе и ни разу никуда не исчезла.

Джошуа немедля представил ее мисс Маннинг и Фрэнсису Бентнику, а затем обратился к Лиззи:

– Сейчас у меня нет времени на разговоры. Мисс Куик должна успеть на дорожную карету, и я хочу ее проводить. Но буду глубоко вам признателен, если вы уделите мне немного вашего драгоценного времени чуть позже. Скажем, после обеда? Мне нужно сообщить вам кое-что относительно вашего брата.

Лиззи покраснела от изумления, даже от гнева, что не укрылось от пристального внимания Джошуа Поупа и доставило ему удовлетворение.

– Мой брат! Что вам известно об Артуре? Вы его видели? – с запинкой произнесла она.

Джошуа насмешливо вскинул брови и загадочно улыбнулся:

– Об этом, мисс Маннинг, я и хотел бы с вами поговорить. Но не сию минуту. Наслаждайтесь прогулкой. Доброго вам обоим дня.

Джошуа чувствовал, что Лиззи душит ярость, но сделал вид, будто ничего не заметил. На прощание он приподнял шляпу, после чего взял Бриджет под руку, и они быстро зашагали к гостинице.

Глава 33

Уилдернесс-хаус, дом Ланселота Брауна, представлял собой, несмотря на не соответствующее его облику название,[12]12
  Wilderness House – букв, «дикий дом».


[Закрыть]вполне симпатичное здание из красного кирпича. Он находился в нескольких сотнях ярдов от Львиных ворот дворца Хэмптон-Корт.[13]13
  Хэмптон-Корт – грандиозный дворец с парком на берегу р. Темзы близ Лондона; один из ценнейших памятников английской дворцовой архитектуры; первым владельцем был кардинал Уолзи (ок. 1475-1530); королевская резиденция до 1760 г. Построен в 1515-1520 гг.


[Закрыть]Дом был небольшой, по стилю ничем не примечательный – никто бы и не подумал, что здесь живет прославленный создатель садов и парков. Разве плющ и глициния как-то по-особенному украшают фасад этого здания? Разве тис и самшит как-то интереснее подстрижены? Неискушенный взгляд Джошуа не заметил ничего необычного. А собственно, какое ему дело до садоводческих изысков? Он отказался он некоторых из своих предубеждений в отношении садово-паркового искусства, но остался тверд во мнении, что на природе хорошо провести часок-другой, красивые ландшафты скрашивают путешествие, в саду или парке приятно прогуляться, однако запечатлевать на полотнах он предпочитает людей.

В Уилдернесс-хаус он отправился в порыве вдохновения, внезапно снизошедшего на него, как только Бриджет села в лондонский экипаж. После встречи с Фрэнсисом Бентником и Лиззи Маннинг он только о них и думал. Реакция Лиззи на его замечание о ее брате многое ему открыла. Джошуа знал, что Артур Маннинг так или иначе замешан в происходящем. Хохот, которым тот разразился при упоминании имени Кобба, до сих пор звучал в ушах Джошуа. Его не покидала мысль, что в событиях последних дней не мог быть виновен один человек. Даже если Кобб убил Хора, вряд ли это он, учитывая его болезненное состояние, напал на Джошуа в сарае. И вряд ли это он тайком пробрался в Астли и выкрал ожерелье. Кобб не был знаком с расположением комнат в доме. Как он мог узнать, где находится будуар Сабины, тем более где та прячет свои драгоценности? Артур Маннинг, напротив, хоть у него и не было причин желать смерти Хору, отличался крепким телосложением и здоровьем, был вспыльчив, имел дурные наклонности и Астли-хаус знал как свои пять пальцев. Да он и сам признался, что заходил в комнату Джошуа, когда тот спал. Разорив семью, Артур отчаянно нуждался в деньгах. И поскольку репутация Джошуа зависела от находки ожерелья, он должен был увидеть Артура во что бы то ни стало. Но как?

По словам экономки Маннингов, Артур не жил дома. Значит, он прятался где-то на территории Барлоу-Корт? Или скрывался в Астли? Джошуа был не в настроении прочесывать угодья обоих поместий. На это ушло бы много часов, да и сам он в очередной раз мог подвергнуться нападению. Не хотел он и обращаться за помощью к Гранджеру. Наверняка сразу пошли бы слухи, которые достигли бы ушей Сабины и Герберта, прежде чем он был бы к тому готов. В любом случае Гранджер не знает Барлоу-Корт, рассудил Джошуа. Однако, поразмыслив несколько минут, он нашел способ обойти эти препятствия.

Гранджер говорил, вспомнил Джошуа, что парки в Барлоу-Корт и Астли проектировал Ланселот Браун и что этот знаменитый садовник живет неподалеку, в Кью. Соответственно, лучше Брауна никто не знает всех потайных уголков на этих землях. Джошуа был доволен собой. Браун поможет ему обнаружить местонахождение Артура Маннинга и, возможно, вспомнит еще что-нибудь интересное относительно этих двух парков. И поскольку Браун уже давно никак не связан с обоими поместьями, можно не бояться, что слух о визите Джошуа в Уилдернесс-хаус дойдет до Герберта, Сабины или кого-нибудь из других заинтересованных лиц.

Джошуа постучал в дом Ланселота Брауна, и его провели в небольшой холл, из которого четыре двери вели в разные части здания, а лестница – на верхний этаж. Слуга проводил его в маленькую уютную библиотеку в глубине дома. Комната была убрана просто, но со вкусом – большой письменный стол, секретер с бумагами, два кожаных кресла. Одна стена от пола до потолка была уставлена книгами, другие – обшиты дубовыми панелями. На стенах тут и там висели гравюры с изображением величественных пейзажей: деревья, скалы, горы, иногда для разнообразия – озеро или вид побережья. Над камином висел портрет хозяина дома – красное лицо, блестящие глаза, непомерно большой нос и коротковатый, сливающийся с шеей подбородок.

Ознакомившись с интерьером, Джошуа подошел к окну, из которого открывался вид на небольшой, обнесенный стенами сад с газоном, одной-единственной яблоней и несколькими розовыми кустами. В конце сада Джошуа увидел нишу, в которой стояла мраморная статуя нимфы в человеческий рост с цветами в руках. На губах ее тоже распускались цветы.

Джошуа знал, что Браун пользуется столь же высокой репутацией, как и он сам. Как и Джошуа, Браун сиживал за одним столом с каждым из лордов, какие только были в стране. К его мнению прислушивались короли, королевы и принцессы. И как он этого достиг? Не создавая шедевры живописи, скульптуры, архитектуры или любой другой формы искусства, признаваемой Джошуа. Он обустроил парки дворцов в Кью, Кенсингтоне и Виндзоре, а также в Стоу, Петуорте, Бергли, Уорике, Бленхейме и Энике. В каждом из этих поместий – ив бесчисленном множестве других, больших и маленьких, – его вклад сводился к следующему: он смягчал прямые линии и строгую симметричность форм беседками, Елисейскими полями, озерами и зелеными аллеями, по сути, создавая не парк, а естественный уголок природы. И сейчас, глядя в окно, Джошуа невольно задался вопросом: можно ли это назвать искусством?

– Зри нимфу Хлориду, превращенную в богиню Флору! – вывел Джошуа из праздных раздумий звучный низкий голос.

Он резко обернулся и увидел мужчину лет пятидесяти. У того было лицо с отвисшим подбородком и раскосые блестящие глаза. Дружелюбно глядя на гостя, он протягивал ему руку.

Рукопожатие у Брауна было крепкое, так что Джошуа даже поморщился.

– Доброе утро, мистер Поуп. Много слышал о вас. Рад знакомству. Большая честь для меня.

– Нет, это я должен благодарить вас за оказанную честь, – учтиво отвечал Джошуа. – И, возвращаясь к вашей очаровательной статуе, насколько я понимаю, Зефир, превративший нимфу в богиню цветов, это вы!

Браун рассмеялся, довольный остроумным замечанием гостя, и хлопнул Джошуа по спине:

– Великолепно сказано! Статую подарил мне один мой заказчик. Никто еще не давал ей такого толкования. Если бы я мог превращать во Флору своих заказчиков, я был бы счастливейшим человеком на свете. Но, увы, мне приходится довольствоваться только их парками и садами. А теперь скажите, мистер Поуп, что привело вас ко мне?

Джошуа был готов к этому вопросу. Он гостит в Астли, сообщил Джошуа, пишет свадебный портрет для Герберта Бентника. С некоторых пор он подружился с Лиззи Маннинг, которая оказала ему одну большую услугу. Он узнал, что она увлекается садоводством, в частности культивированием ананасов, и в благодарность решил купить ей два десятка образцов. Может, мистер Браун посоветует Джошуа, где, по его мнению, лучше всего разместить рамы для их выращивания?

– Ах, ананасы, эти восхитительные плоды! – воскликнул Браун. – Чаша Грааля каждого садовника в цивилизованном мире. Что вы скажете, мистер Поуп, если я без всякой скромности упомяну, что в дополнение к моему немалому жалованью мне, как садовнику Его Величества, платят еще сто фунтов сверху за то, что я выращиваю эти сочные плоды?

– Скажу, что Его Величество высоко ценит вас. И повторю то, что узнал от миссис Мерсье и мистера Гранджера, главного садовника Астли. Ананасы – самые ароматные и вкусные из плодов. Они имеют очень удачную форму, которая нравится художникам и мастерам, работающим с самыми разными материалами. Культивирование ананасов в нашем климате требует от садовника огромного мастерства. Стоит ли удивляться тому, что ананасы здесь столь почитаемы, или тому, что любой человек, которому удается вырастить к столу этот плод, пользуется большим уважением?

– Чушь, – фыркнул Браун, – и мы оба это знаем. Мода, Поуп, глупая мода – вот что пополнило мой кошелек сотней фунтов в этом году, и в прошлом, и в позапрошлом, и, я уверен, пополнит в будущем. Пожалуйста, не думайте, будто я считаю, что эта работа стоит столь больших денег. И главное, не понятно, что стоит за этой модой, когда есть вишня, абрикосы, персики, виноград, яблоки, сливы и груши, которые требуют минимум ухода, а на вкус столь же изумительны.

– Стремление человека к новизне? Человеческое любопытство? – предположил Джошуа.

Позиция Брауна вызвала у него удивление, но ему импонировала добродушная искренность хозяина Уилдер-несс-хаус.

– Нет, сэр. Это стремление к недостижимому. Желание получить невозможное. Вы только представьте, мистер Поуп, я создаю для них озера и рощи, столь же восхитительные, как творения самой природы. Они аплодируют мне, хвалят мои шедевры. Но позвольте им выбирать, и вы глазом не успеете моргнуть, как они уже потребуют, чтобы на месте дубов, вязов и ясеней росли пальмы.

Браун разразился хохотом, отчасти вызванным, как подозревал Джошуа, изумлением на его лице.

– Никогда бы не подумал, что вы не одобряете моду на ананасы. Простите, я не хотел обидеть вас. Наверное, зря я обратился к вам за помощью.

– Не спешите с выводами, – сказал Браун. – Что бы я ни думал, это не значит, что я откажу вам в помощи. Я не всегда согласен с моими заказчиками, но мне пока не случалось ссориться с кем-либо из них. Признаюсь вам, хоть я и выращиваю ананасы для Его Величества, в моем представлении эти плоды олицетворяют все, что есть глупого в нашем нынешнем обществе. Простота в природе, как и вообще в жизни, гораздо предпочтительнее. Наиболее удачны именно те мои творения, в которых моего вмешательства не видно.

– Разве не высокие достижения – в науке, искусстве или в ландшафтной архитектуре – являются залогом развития цивилизации? Разве вы станете утверждать, что экзотические растения не оживляют наши сады?

– Безусловно, они на своем месте, мистер Поуп. Но я предпочитаю совершенствовать естественную красоту, а не привносить экзотику. В продолжение вашей мысли скажу так: раз уж я работаю в Англии, то и читать я должен по-английски. Фразы на других языках – например, на тех, что имеют хождение в Африке или Индии, – не нужны и не понятны. Но, как я уже говорил, я всегда стараюсь угодить своим заказчикам. Почему бы мисс Маннинг не обустроить в Барлоу-Корт ананасную теплицу, если она хочет выращивать ананасы? По-моему, у меня где-то есть чертежи ее парка. Давайте посмотрим, что они нам могут предложить.

Браун встал, подошел к секретеру из красного дерева и начал один за другим выдвигать ящики. Через какое-то время из одного из них он извлек обернутую в материю большую папку, которую перенес на стол в центре комнаты. Внутри лежали сложенный втрое большой чертеж и несколько листов поменьше с чертежами отдельных участков парка. Например, на одном был изображен план рассадки деревьев на берегу реки. Браун развернул большой чертеж и стал показывать на его различные элементы.

– Смотрите, мистер Поуп, если и дальше развивать нашу литературную метафору, вот – запятая, вот – заглавная буква, это – восклицательный знак, а это – новая глава. – Браун взял другой лист. – И все это, как видите, написано на нашем родном языке, так что и вы, и я, да и вообще любой человек с легкостью это прочтет.

На листе поменьше был изображен огород, занимавший участок за домом, в восточном углу сада.

– Честно говоря, Поуп, для ананасной теплицы это не самое подходящее место. Лучше бы устроить ее с южной стороны, чтобы на растения чаще попадали лучи солнца. Но единственная стена, смотрящая на юг, увита виноградом. На этом мисс Маннинг сама настояла, когда узнала, что в Барлоу-Корт планируется разбить виноградник.

– Полагаю, мисс Маннинг увлечена садоводством?

– Мисс Маннинг? Не спорю, садоводством она занималась с большим интересом. Проявляла энтузиазм, воображение, блестящий ум, честолюбие, – все так же доброжелательно, как и в начале встречи, отвечал Браун.

– Занималась? – осмелился уточнить Джошуа.

– Обстоятельства у нее изменились, а вместе с ними и она сама.

– Значит, вам известно про ее брата Артура?

В глазах Брауна появилось задумчивое выражение. Он посмотрел в потолок, потом сказал:

– Не все мои заказчики – владельцы крупных поместий. Я весьма успешно работал и на тех, у которых земли кот наплакал – меньше полуакра. Любой может оказаться в тяжелом финансовом положении. Скажу вам по секрету, нынешний граф Нортгемптон тоже испытывает денежные затруднения. Недавно приостановил строительные работы в своем замке Эшби. Что касается мисс Маннинг, этот проект для Барлолу-Корт я разработал несколько лет назад и тогда же сказал милой девушке, что она может претворять его в жизнь постепенно, как ей это будет удобно. Работа шла своим чередом, но несколько недель назад я получил от нее очень горькое письмо.

Браун на мгновение замолчал и пристально посмотрел на Джошуа:

– Оно у меня сохранилось. Надеюсь, с моей стороны не будет бестактностью, если я ознакомлю вас с его содержанием.

– Бог свидетель, вы можете рассчитывать на мое молчание, – заверил Брауна Джошуа, поднимая руку, словно давал клятву в Королевском суде.[14]14
  Королевский суд, Суд королевской скамьи – под председательством короля. Существовал до 1873 г. Название употреблялось при правлении короля.


[Закрыть]

Браун встал, порылся в бумагах на письменном столе и наконец извлек из пачки, перевязанной зеленой лентой, небольшое сложенное письмо. Он взял монокль, прочитал письмо и посмотрел на Джошуа:

– Так, письмо вам читать я не стану, в нем слишком много подробностей личного характера, но его содержание в общих чертах расскажу. Письмо датировано апрелем этого года. Мисс Маннинг благодарит меня за то, что я приехал в Барлоу-Корт и дал бесценные советы по обустройству парка на его территории. К сожалению, из-за брата, ввязавшегося в неприятную историю с неким сомнительным типом, проведение работ по проекту она вынуждена на время прекратить. Своего дорогого брата она не винит – по-прежнему любит его всем сердцем и только сетует на злодейку-судьбу, введшую его в искушение. Трогательно, да?

Браун дошел до конца страницы и поднял глаза.

– До слез. Я и не знал, что она так привязана к своему брату. Со мной она никогда о нем не говорила. Будто его и не существует.

Браун покачал головой:

– Ее любовь к брату не вызывает сомнений.

– Вы встречались с ним?

– Раз или два, но просто здоровались. Общаться не общались. Смею предположить, что партеры и теплицы не входят в сферу его интересов.

У Джошуа заблестели глаза. Мысли в его голове скакали, словно лошадь, сбросившая седока. Его удивило отношение Лиззи к брату. Он хотел поговорить с Брауном откровенно. Но можно ли доверять садовнику? А собственно, что ему терять? В худшем случае рассердит Брауна и нарвется на резкое замечание.

– Мистер Браун, хочу ответить вам откровенностью на откровенность. Если то, что я скажу, обидит вас, заранее прошу прощения. Я действую из наилучших побуждений, уверяю вас.

Браун откинулся в кресле, сложил ладони елочкой, кончиками пальцев подперев подбородок, и кивнул, давая понять Джошуа, что готов его выслушать.

– На минувшей неделе, во время моего пребывания в Астли, в оранжерее был обнаружен труп человека, скорее всего, умершего не естественной смертью. Несколько дней назад на территории Астли я встретил Артура Маннинга. Он произвел на меня не самое благоприятное впечатление. Не думаю, что он причастен к гибели того человека, но, возможно, это он украл драгоценное ожерелье. Подозрение пало на меня, и я, чтобы доказать свою невиновность, должен найти это украшение. На самом деле меня привело к вам не желание поговорить об ананасах. Я надеялся, что вы поможете мне восстановить мое доброе имя и выяснить правду. Мне нужно знать следующее: есть ли на территории Барлоу-Корт или Астли такое место, где Артур Маннинг мог бы скрываться и, возможно, прятать ожерелье?

Почесывая голову, Браун смотрел на Джошуа. Его губы медленно раздвигались в ошеломленной улыбке – видимо, он был немало удивлен услышанным.

– Мне с трудом верится, чтобы член семьи Маннингов мог опуститься до воровства или убийства. Хотя кто я такой, чтобы судить о человеке после двух мимолетных встреч? Если ваша цель – установить истину, не вижу причин, почему я должен отказать вам в помощи. Значит, вы ищете убежище? Что ж, давайте посмотрим.

Он вернулся к большому чертежу, развернул его:

– Здесь река, там – садовая беседка, которую, в общем-то, в расчет принимать не стоит, потому что ее затапливает во время каждого прилива. Там – небольшие искусственные руины, которые тоже не подходят для убежища: нет ни окон, ни дверей. Словом, на территории Барлоу-Корт нет такого места, где можно было бы спрятаться. А вот в Астли я мог бы назвать несколько потаенных уголков.

– Да, это тоже не исключено, – согласился Джошуа. – А почему, по-вашему, в Астли он скорее мог бы спрятаться?

– Ну, во-первых, там парк гораздо больше. Позвольте, я покажу вам, мой друг.

Браун прошел к секретеру и взял из него папку с надписью «Парк Астли». Он развернул план, который оказался гораздо больше, чем план парка Барлоу-Корт: лист, на котором он был начерчен, в длину имел, наверное, футов восемь, так что его края свесились со стола и упали на пол. Половину территории парка занимало длинное извилистое озеро; там, где оно расширялось, зелеными штрихами был обозначен остров. Вокруг озера были аккуратно отмечены купы деревьев и заросли кустарников, на остальной территории – тропинки, рыбоводные пруды, птичники, мосты, ворота, храмы, фонтаны, каскад и другие участки зеленых насаждений разных форм и размеров. На одном из них, определил Джошуа, он повстречал Артура Маннинга.

Браун взял линейку и показал на восточный угол озера, где был изображен ряд синих ступенек.

– Вот храм Нептуна, но это местная достопримечательность, на которую многие приходят полюбоваться. Вряд ли он стал бы прятаться там: побоялся бы, что его заметят.

– А это?

Джошуа показал на зазубренные очертания возле водопада, отделенные от него тонкой линией.

– Грот. Представляет собой систему туннелей и подземных камер, как природного происхождения, так и искусственных, созданных под моим руководством. Недоделанный объект. Через некоторое время после того, как начались работы, Герберт утратил к гроту всякий интерес. Думаю, с тех пор его не используют. Широкий, как у пещеры, вход спрятан за камнями. Перекрыт железными воротами, которые, полагаю, держат на запоре, чтобы кто-нибудь ненароком не забрел туда и не заблудился. Свет внутрь почти не проникает. Это темное убежище и опасное: если заблудишься, назад можно и не выбраться. Но, если получить туда доступ, никто не будет знать, что ты там живешь.

– Чем оно опасно?

– Как я говорил, можно заблудиться в лабиринте туннелей. Это во-первых. А во-вторых, можно утонуть. Грот соединен с водопадом через вот это здание, которое тоже может служить убежищем.

Браун показал на объект под названием «Октагон» рядом с водопадом на краю озера:

– Оно построено для маскировки водоотводной системы. В его подвале можно прятаться, хотя это тоже опасно.

– Почему?

– Потому что уровень воды в озере постоянно меняется. Допустим, уровень низкий, как сейчас, – если помните, последние несколько недель сильных, затяжных дождей не было, и в подвале сухо. Но, когда вода в озере поднимается, подвал быстро затопляется. Чтобы озеро не выходило из берегов, водоотводная система сбрасывает воду в реку. Зимой или в продолжительные периоды дождливой погоды подвал, как правило, затоплен. Даже сейчас, если погода вдруг испортится, только самый безрассудный человек рискнет провести там ночь. А когда озеро переполняется, вода может просочиться и в грот. Так что и грот, и это здание – ненадежные убежища.

– Думаете, Артур Маннинг понимает, что там опасно прятаться?

На лице Брауна отразилось сомнение:

– Не знаю, мистер Поуп. Как я уже говорил, насколько мне известно, парки и все, что с ними связано, не входили в сферу его интересов. Как бы там ни было, это всего лишь предположение. Возможно, Артур Маннинг скрывается где-то в другом месте. Но если он выбрал в качестве убежища один из названных объектов и не знает, что оставаться там опасно, боюсь, в скором времени в Астли появится еще один труп.