Текст книги "Защитник (ЛП)"

Автор книги: Джанет Эдвардс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Двигаясь на юг, я миновала умы других членов ударной группы и наткнулась на мысли учителя, распевавшего одну из обязательных песен улья с классом пятилеток. Когда он дошел до припева о зонах, дети с энтузиазмом подхватили, громко, но нестройно:

– Бордовая, Красная, Оранжевая зона. Мы едины. Желтая, Зеленая…

– Связь, между нами и складским комплексом школа? – спросила я.

– Да, – ответила Николь.

Я постаралась сдержать осуждение в голосе.

– Куча детей между нами и целью – в потенциальной опасности.

– Школа должна быть пуста, – объяснила Николь. – Мы велели закрыть ее для срочной проверки безопасности электросети, и нас заверили, что на оставшиеся уроки детей выведут в парк.

– Очевидно, что-то пошло не так, поскольку там остался по крайней мере один класс.

– Что? Мы сейчас же это расследуем. – После долгой паузы Николь заговорила вновь: – Похоже, один из учителей неправильно понял сообщение. Мы не стали посылать безопасников проверять, пуста ли школа, так как получили распоряжение избегать их видимого присутствия.

– Вы правильно сделали, Николь, – вмешался в ее беспокойные объяснения Лукас. – Вид безопасников мог встревожить нашу цель и побудить ее к насильственным действиям. Учитель уже выводит детей в парк?

– Да.

Я закрыла глаза, миновала место, где перевозбужденные дети строились по парам, чтобы идти в парк, и двинулась дальше на юг. Я не могла определить, где именно проходят границы складского комплекса, поэтому углубилась в мысли первого попавшегося человека. Девушка беспокоилась о тридцати шести пропавших банках томатного пюре.

Я не стала задерживаться в ее разуме, чтобы узнать, как она планирует выкручиваться. бжгьщя Это был разум лояльного члена улья, ручной пчелы, и я наконец попала в склад.

Я двинулась дальше, проверяя другие разумы. Мужчина только что уронил себе на ногу что-то тяжелое и думал такими словами, которые поразили бы даже Адику. Трое случайных рабочих управляли тележками, набитыми контейнерами. Затем я нашла то, что искала – разум, ярко сиявший гневом и разочарованием.

Глава 11

Я часто сталкивалась с гневом и разочарованием людей, переживающих эмоциональный кризис из-за личных отношений. На этот раз причина гнева была иной и очень, очень неправильной. Я видела разум человека, ненавидевшего свою работу.

Это меня поразило, поскольку никто в улье не должен чувствовать подобного. Каждый год все восемнадцатилетние ребята проходят лотерею для оценки, оптимизации, распределения и импринтинга. Все боятся процесса. И я была одной из них всего несколько месяцев назад. Дрожала перед тестами, которые обнаружат мои силы и слабости. Паниковала по поводу работы, которую получу, и своего уровня. Каменела в ожидании импринтинга данных в мозг.

Все боятся лотереи, поскольку знают, что она определит их место в улье, профессию и всю дальнейшую жизнь, и обжаловать ее решения невозможно. Входить страшно всем, но большинство выходят счастливыми. Не потому, что импринтинг превращает их в послушных роботов или все попадают на высокий уровень, а благодаря оптимизации. Этот процесс соотносит задатки каждого человека с потребностями улья в работниках с учетом дополнительного фактора. Какая работа принесет этому человеку наибольшее счастье и удовлетворение?

Конечно, требования улья первичны, но при наличии миллиона с лишним восемнадцатилеток возможна очень большая гибкость вариантов. Едва ли не каждому дается идеальное для него ремесло. Оно может быть высокого или низкого уровня, и доля ликования или разочарования способна на время окрасить чувства участников, но они определенно полюбят полученную работу. Все, кроме редких, подобных мне случаев. Нет смысла проводить истинных телепатов через оптимизацию. Рады мы или нет, улей даст нам только одну задачу.

Я стала исключением. На большинство людей оптимизация действовала. Сперва я не верила, но потом прочитала достаточно умов в улье, и места для сомнений не осталось. Мне уже знакомо ощущение разумов домашних пчел, утопающих в счастье, которое приносит им их труд. Оптимизация явилась благом и для людей, и для улья, поскольку довольные работники приносят больше пользы. И все-таки временами у меня возникает ноющее беспокойство, не лучше ли обладать правом выбирать свое будущее.

Происходящее в других ульях покрыто пеленой неизвестности. В настоящее время в мире сто семь городов-ульев, и их деятельность ограничена только правилами Объединенной организации, не позволяющими им причинять вред друг другу. Я понятия не имею, как существуют другие. Некоторые недовольные распространяют слухи, мол, есть ульи, где живут гораздо лучше, богаче и свободнее, но на деле знают не больше моего. С той же вероятностью людям в других ульях может быть гораздо хуже, они находятся в более тяжелых условиях и вынуждены заниматься ненавистным делом.

Но в нашем улье есть оптимизация, и она работает. Так почему же сейчас я смотрела в разум, где вместо счастья и удовлетворения царят гнев и разочарование? Бессмыслица. Этот человек работал в складском комплексе. Его не могли направить сюда силком в связи с необходимыми улью редкими и ценными навыками. Что же пошло не так? Я поискала ответы на верхних уровнях его мыслей.

"В утиль его! Из-за значка супервизора на комбинезоне он считает, будто управляет ульем. Хочу сунуть его головой в шахту лифта. Хочу сбросить его в лифт. Мы на тридцать первом, значит, ему придется падать шестьдесят восемь или шестьдесят девять уровней. Хватит времени насладиться его криками перед смертью".

Со мной заговорил напыщенный самодовольный голос супервизора. Он обратился ко мне так, словно я помойная крыса. Почему он не оставит меня в покое?

– Эштон, ты опоздал на сорок минут. Опять!

– Правда? Но когда я здесь, то работаю в два раза больше, чем все остальные, верно?

– Если так будет продолжаться, мне придется выдать тебе официальное предупреждение. У меня нет выбора.

"Нет выбора. Нет выбора. Ну да, ну да. Как хорошо было работать на восемьдесят девятом уровне, а это место я ненавижу. Получать приказы от напыщенного самовлюбленного супервизора. Доставлять товары самодовольным людям, живущим в модных квартирах. Ненавижу приходить сюда по утрам. Считаю минуты до возвращения домой на восемьдесят второй уровень, где надо мной никто не смеется".

Я подняла контейнер, не стала пользоваться тележкой, просто без усилий закинула его на плечо и пошла. Дойдя до нужного стеллажа, поставила контейнер на место и огляделась. Никого. Я подошла к полкам в конце помещения и выбрала коробку с пометками "хрупкий" и "химически опасный груз".

Подняла коробку и как следует встряхнула. Послышался звук бьющегося стекла. Я поставила коробку на место, посмотрела, как снизу струится черная жидкость и смеясь ушла.

"Организуй уборку после еще одного несчастного случая, великий супервизор. Напиши еще отчет. В последнее время их стало много, да? Тебе начнут задавать вопросы. Выписывать официальные предупреждения. Ты не можешь обвинить меня, я с этим не связан, мне нельзя трогать хрупкие коробки".

Я вышла за дверь и перестала смеяться, поскольку этого было недостаточно.

"Не хочу ломать вещи. Хочу прибить его. Сбросить в шахту лифта – это недостаточно личное. Может, просто поднять его и уронить головой вниз. Раз за разом. Слушать, как он умоляет. Посмотреть, сколько времени займет…"

"Обязательный старший администратор склада всегда уходит последним. Притворюсь, якобы боюсь предупреждения и остался допоздна, чтобы наверстать упущенное время. Здесь будем лишь мы вдвоем. Сегодня вечером?"

Меня увлекло жгучей обидой Эштона, но сейчас отвратительные фантазии в его голове напомнили, что я не Эштон, а Эмбер и должна делать свою работу.

– Цель обнаружена, – сообщила я. – Сейчас он в складском комплексе, переносит контейнеры от лифта в комнату двадцать три. Его зовут Эштон. Он очень крупный мужчина. Когда работал на восемьдесят девятом уровне, любил свое дело и до сих пор гордится тем, что самый сильный человек на складе. Но ненавидит тридцать первый уровень. Эштон думает, что здешний супервизор намеренно издевается над ним и пытается испортить ему жизнь. – Я помедлила. – Возможно, это правда, возможно, нет, но Эштон терпеть не может ходить на работу. Это продолжается месяцами, и сейчас он дошел до точки. Только что разбил бутылки с опасными химикатами. И думает ночью убить супервизора.

– Мы не хотим подталкивать цель к насилию, когда рядом другие люди, – сказал Лукас. – Сперва надо его изолировать.

– Тяжело эвакуировать складской комплекс, не выведя заодно и цель, – заметила Николь.

– Мы не станем перемещать других людей, – ответил Лукас. – Лишь цель. Эмбер, ты говоришь, он там самый сильный работник?

– Да. По крайней мере, он так считает.

– Николь, отправь запрос в этот складской комплекс, – распорядился Лукас. – Тебе нужен человек, чтобы забрать контейнер из неудобного места, куда не может подобраться тележка. Груз тяжелый, так что, они должны прислать самого сильного сотрудника. Скажи им, что место находится…

Лукас мгновение поколебался и выстрелил серией цифр.

– Самый быстрый путь туда – через жилой квартал, в настоящее время закрытый на ремонт. Адика должен разместить своих людей так, чтобы взять Эштона, когда тот пойдет мимо.

Адика отдал быструю серию приказов. Ударники поделились на две группы. Охотники уходили на позицию, а пятеро телохранителей оставались со мной. Я смутно почувствовала, как меня усадили на пол и прислонили к чему-то твердому. Должно быть, Рофэн перенес в тщательно выбранное защищенное место. Я не позволила себе отвлечься от цели. Он сам таскал контейнеры, по возможности не прибегая к помощи техники.

"В утиль этого супервизора. К чему он придерется теперь?"

– Эштон, нам нужно, чтобы ты забрал контейнер. Доступ затруднен. Тебе придется поднять его на руках.

"…улыбаюсь. Теперь я тебе нужен, да?"

– Цель попросили забрать контейнер, – передала я. – Он выходит из складского комплекса. Вышел за двери, минует коридорный указатель направления. Он использует длинный путь, чтобы избежать магазинной зоны. Терпеть не может смотреть, как люди с тридцать первого уровня воркуют над модной одеждой у витрин.

– Идет длинным путем, чтобы избежать торгового центра, – резко повторил Лукас. – Это приведет его прямо к вашему общинному центру.

– Охрана! – врезался в мои мысли отрывистый приказ Рофэна.

Я почувствовала интимное тепло тел, прижавшихся ко мне со всех сторон. Телохранители вытащили оружие и сформировали вокруг меня защитную стену. Нашей цели придется убить их, чтобы добраться до меня.

– Цель не знает, что мы здесь, – поспешно сказала я. – Он верит, что получил настоящее требование забрать контейнер.

Мои охранники не двинулись и не расслабились. Воплощался худший кошмар ударной группы – цель подбиралась опасно близко к их незаменимому телепату.

Я и сама нервничала. Я могла видеть все мысли в голове цели. Знала: он понятия не имеет, что я его читаю и вообще существую. Но Эштон упорно приближался ко мне. Он собирался пройти прямо за стеной общинного центра, а я прислонялась к этой самой стене!

– Эмбер, говори со мной, – попросил Лукас. – О чем думает цель? Скажи нам, если увидишь хоть малейший намек на угрозу для себя.

– Никаких проблем, – ответила я. – Цель ничего не подозревает. Он думает, какой дорогой пойдет, когда минует общинный центр. Пытается выбрать кратчайший путь.

Я сосредоточенно продолжала говорить, передавая обычные мысли цели, а она с каждым шагом становилась ближе. Нас разделял лишь коридор, лишь комната, лишь стол. Цель никогда не находилась так близко ко мне. Рофэн посадил меня сюда – спиной к крепкой несущей стене – но в телепатическом видении мира стен не существовало. Казалось, что цель может протянуть руку и коснуться меня.

А потом Эштон начал отдаляться с каждым шагом, и я вновь смогла дышать. Телохранители все еще плотно прижимались ко мне. Лотерея ошиблась в оценке моих физических предпочтений в отношении партнера, но ударная группа состояла из по любым меркам привлекательных мужчин, и мне пришлось признать, что это немного облегчало ситуацию. Некрасивые телохранители или неловкость от близости другой женщины могли бы отвлечь от напряжения, но все же…

– Цель достигла следующего перекрестка и сейчас направляется на запад, – сказала я.

– Это отдаляет его от тебя. – Облегченный вздох Лукаса долетел даже через передатчик.

– Отойти, – скомандовал Рофэн.

Окружавшее меня тепло пропало, когда телохранители отступили на шаг, вновь создавая свободное пространство. Я почувствовала знакомый взрыв эмоций ударной группы – не только пятерых своих защитников, но и всех остальных. Это были мои друзья, мои братья, и я их любила. Они бы защитили меня любой ценой и никогда не воспользовались бы преимуществами момента, подобного нынешнему. Я могла им доверять. Полностью.

– Цель на другом перекрестке, – дрожащим голосом сообщила я. – Продолжает идти на запад.

– На следующем углу он должен повернуть на юг, – сказал Лукас. – Это приведет его в закрытый жилой квартал.

– Команда охотников, перевести передатчики в визуальный режим, – послышался резкий голос Адики.

– Визуальная связь зеленая для всей группы. – подтвердила Николь. – Зак, можешь чуть повернуть свою камеру, пожалуйста? Мы видим в основном твои волосы 6943d1.

Краткая пауза, потом голос Зака:

– Так лучше?

– Да, хорошо, – ответила Николь.

– Цель уже на следующем перекрестке, – сказала я. – Поворачивает на юг, как и ожидалось.

– Группа Кейдена остается в укрытии, пока цель не минует вас, – приказал Адика. – Когда увидите, что моя группа перекрыла ему дорогу, выйдете и отрежете пути к отступлению.

– Принято, – ответил Кейден.

– Цель в поле зрения, – проговорил Адика. – Моей команде ждать приказа. Ждать. Ждать. Ждать. Вперед!

Я разорвала связь с разумом цели, открыла глаза, схватила инфовизор и стукнула по кнопке переклички. Справа появился перечень охотников. Я выкрикивала имя с верхней строчки, связывалась с его разумом, проверяла статус, отправляла имя в конец списка и переходила к следующему.

– Адика. – Я вошла в мозг, выкрикивающий ругательства. Адика заставил себя придержать язык, пока цель проходила рядом с телепатом, зная, что он и вся ударная группа слишком далеко, чтобы помочь. Ему пришлось доверить Рофэну разбираться с ситуацией, а самому мучиться от жутких видений моей гибели. После этого не будет смысла возвращаться в отдел, поскольку он прекратит существование. В древности воины, потеряв командира, падали на свои мечи, но сейчас…

Я выбралась из эмоций Адики и перешла в следующий разум.

– Кейден. – Я в шоке уставилась в спину цели. В утиль, он огромен.

– Зак. – Я видела, как Адика вышел вперед и заговорил с целью. Слышала его голос через свой передатчик и ушами Зака.

– Эштон, ты должен пойти с нами. Произошло…

– Тобиас. – Цель повернулась и побежала от Адики, а я бросилась следом.

– Матиас. – Я выступила вперед наперерез цели, выстрелила на оглушение и отлетела в сторону, как кукла. Автоматически перекатилась, встала на четвереньки, затем на ноги и…

– Илай. – Я бросилась на…

– Рафаэль. – Я лежала на земле, а цель сжимала мою шею. Я пыталась схватить его за руки, но они были как железные брусья. Я не могла дышать. Все потемнело и…

– Помогите Рафаэлю! – завопила я. – Он задыхается.

Давление на мою шею – нет, на шею Рафаэля – внезапно пропало. Хватая ртом воздух, я села и посмотрела во встревоженные глаза Зака. Ободряюще улыбнулась ему.

– Жить буду.

И почувствовала тепло его руки, взъерошившей мои волосы.

– Так-то лучше.

– Дирен. – Я передвинулась в новый разум и обнаружила, что смотрю на массивный клубок тел на земле. Мне хотелось помочь задержать цель, но ее накрыли мои товарищи по группе.

– Цель обезврежена, – послышался задыхающийся голос Адики. – Могу добавить, обезврежена с трудом. Нам пришлось оглушить его дюжину раз, прежде чем это помогло.

– Масса тела влияет на скорость воздействия препарата, – сказал Лукас. – Если вы выстрелили в него дюжину раз, лучше проверить, дышит ли он вообще.

– Его пульс и дыхание в норме, – ответил Адика. – Мы надели на него кандалы. Две пары, на всякий случай.

– Отправляю безопасников и медицинскую поддержку, – заговорила Николь. – Мы потеряли визуальную связь с половиной охотников. Полагаем, камеры повредились в бою.

Я перестала называть имена вслух, но провела еще одну полную проверку на предмет ранений.

– С Рафаэлем, похоже, все в порядке, но у Матиаса вывихнуто плечо, а Кейден получил сильный удар в голову.

– Рафаэль, Матиас, Кейден и остальные раненые сразу по возвращении должны обратиться в медицинский отдел для осмотра, – приказал Адика. – Чем вы тут вообще занимались? Четырнадцать против одного и все равно уступали!

В ответ послышался лишь смущенный кашель, принадлежавший, кажется, Кейдену.

– Следующие несколько недель дополнительные тренировки для всех по безоружному бою, – мрачно распорядился Адика.

– Кажется, цель приходит в себя, – заметил Илай. – Да, открывает глаза.

– Уже? – с долей недоверия переспросил Адика. – Этот человек невероятен. Почему лотерея не определила его в ударную группу?

– Возможно, физически он идеален, но судя по поведению, ментально не подходит для работы в службах законопорядка, – ответил Лукас. – Адика, покажи, пожалуйста, Эштону голограмму Фран. При этом смотри на его лицо. Я хочу, чтобы твоя визуальная связь четко передала мне его реакцию.

– Что? – спросил Адика. – Зачем?

– Мы должны подтвердить вину цели, прежде чем зафиксируем ее задержание и закроем дело Фран. – объяснил Лукас. – В обычных условиях подтверждение вины можно было бы получить, просто задав вопрос и попросив Эмбер проверить разум. Но я не хочу, чтобы она видела воспоминания об убийстве Фран.

– Хорошо, – сказал Адика.

Я прикусила губу, поколебалась, а затем вывела на инфовизоре расположение всех ударников. Один щелчок по имени Адики показал мне изображение с его визуального контакта. Обычно я не смотрю на камеру, а просто проникаю в голову и вижу картинку чужими глазами, но на этот раз не хотела справляться с не своими мыслями.

Эштон растерянно посмотрел на наручники на своих запястьях, а затем уставился прямо в камеру Адики, в его лицо.

– Помнишь эту женщину? – спросил лидер ударников.

Эштон взглянул на голограмму Фран.

– Никогда не видел.

– Уверен? – настаивал Адика.

Несмотря на то, что он лежал, скованный по рукам и ногам, Эштон умудрился пожать плечами.

– А она здесь при чем?

Лукас застонал.

– Боюсь, язык тела Эштона подтверждает, что он действительно не узнает Фран.

– Это означает, что теперь мы позволим Эмбер прочитать его разум? – спросил Адика.

– Прочитать мой разум? – При этих словах Адики глаза Эштона тревожно расширились. – У вас тут прячется носач? Послушайте. Может, я сломал пару вещей. Коробка выскользнула из рук. Бывает.

– Да, сейчас Эмбер может прочитать разум Эштона, – подтвердил Лукас. – Эмбер, ты должна быть готова мгновенно выйти, если я ошибаюсь и он убил Фран.

Я закрыла глаза и проверила мозг Эштона. Неужели носач читает мои мысли? Этот урод увидит все, что я натворил, сломанные хрупкие грузы, намалеванные каракули…

– Он ответственен за вандализм, – сказала я. – Он также думал о причинении вреда людям, но пока это лишь фантазии. А с ударной группой боролся лишь из страха ареста.

– Можешь проверить глубже? – попросил Лукас. – Удостовериться, что проблема не в блокировке воспоминаний мозгом и не в раздвоении личности?

Я прошла через уровни яростных мыслей и углубилась в подсознание.

– Он никогда не видел Фран, – повторила я.

Последовала пауза, пока Эштона передавали медицинскому персоналу, а затем Адика глубоко вздохнул.

– Значит, Эштон – не наш убийца. Мы опять взяли не ту цель.

– Не совсем, – возразил Лукас. – Если бы мы не поймали Эштона, он мог потерять контроль и напасть на своего супервизора в ближайшие дни или недели. Сейчас он получит консультацию, лечение и будет направлен на новую работу в другой складской комплекс. Возможно, где-нибудь на девяностом. бжгьщя Работа на уровне ниже его собственного даст ему чувство превосходства, усилит его самоуважение вместо того, чтобы подавлять. И скоро он снова станет счастливым продуктивным членом улья.

– Что очень мило и правильно, – заявил Адика. – Но нам по-прежнему надо выяснить, кто убил Фран. Что дальше, Лукас?

– Понятия не имею, – ответил тот. – Как только вы благополучно вернетесь в отдел, я собираюсь провести с тактической группой мозговой штурм. Мы должны заново обсудить все выдвинутые до сих пор гипотезы, поскольку одна из них должна быть чудовищно неверной.

Глава 12

Мы с Лукасом вошли через защитные двери в оперативную секцию отдела.

– Уверена, что хочешь поприсутствовать? – спросил Лукас. – Мозговой штурм может растянуться на часы, иногда даже дни, а я дам тебе выжимку из полезных идей всего за пять минут.

– Уверена, – ответила я. – Я видела, что ты думаешь о мозговом штурме, и мне интересно, как именно это работает.

Лукас пожал плечами.

– Ладно, ты всегда можешь ускользнуть, если заскучаешь или растеряешься. Предупреждаю, все может сложиться странно. Главное в мозговом штурме – вырваться из строгого, прямого, логичного образа мышления, которому мы обычно следуем. Прямая логика работает девяносто пять процентов времени, но, когда она проваливается, мы должны пересмотреть свои идеи, оспорить гипотезы, проследить случайные цепочки мыслей и рассмотреть возможности, которые обычно отбрасываем как смешные. Почти все, сказанное на этой встрече, будет бесполезно, но она может подбросить что-нибудь интересное.

Мы вошли в просторное помещение тактической группы. Отдел связи располагал отдельными кабинетами для каждого и рабочей комнатой, где все собирались во время чрезвычайных и проверочных рейдов. Тактики же предпочитали работать сообща, постоянно делясь информацией, идеями и обсуждая прогресс, поэтому обладали лишь этим большим залом. Один его конец занимали официальные столы, а другой предназначался для мозговых штурмов.

Лукас хлопнул в ладоши. Остальные одиннадцать членов тактической группы оторвали взгляды от столов.

– Время штурма, – объявил Лукас. – На этот раз к нам присоединится Эмбер.

Все встали. Я проверяла разумы группы Лукаса перед утверждением их кандидатур, но по-настоящему знала только Эмили – заместителя Лукаса и подругу Рофэна.

Увидев тактиков всех вместе, я поразилась, насколько они разные. За исключением Адики, все ударная группа вышла со мной из последней лотереи. А потому все они были одинаково молодыми мужчинами. Лотерея уравновесила соотношение полов в моем отряде, выбрав в группу связи, административную и медицинскую, в основном, молодых женщин.

По контрасту, тактики представлялись совершенно беспорядочной группой: мужчины и женщины разного телосложения с разбросом возрастов от девятнадцатилетней Эмили до семидесятиоднолетнего Гидеона с тонкими седыми волосами и лицом, пересеченным тревожными морщинами.

В мыслях Лукаса я видела, что это неслучайно. В тактическую группу намеренно выбирали разнообразных людей, чтобы представлять различные точки зрения.

– Нам нужен определенный ракурс? – спросила Эмили.

– Мы отправляемся на дикую охоту, – ответил Лукас. – Смотрите на вещи с разных сторон, задом наперед, без всяких ограничений.

Все закивали головами и перебрались в совещательную часть офиса со множеством удобных кресел и лежанок. Я растерянно наблюдала, как они устраиваются: большинство улеглись на диваны и толстые коврики, а пара человек уселись на перевернутые стулья.

Лукас заметил мое выражение лица и широко улыбнулся.

– Мы должны взглянуть на ситуацию под другим ментальным углом. Изменение физического положения может помочь процессу.

И сам растянулся на кушетке. Я поколебалась и выбрала безопасную опцию, свернувшись в широком кресле рядом с ним. Задумчиво посмотрела на Эмили, сделавшую стойку на руках у стены. Мне нравилась эта девушка. Думаю, при иных обстоятельствах мы могли бы подружиться. Но положение бесценного телепата в сочетании с тем фактом, что на работе Рофэн мог умереть, защищая меня, осложняло для нас даже простую беседу.

– Всем закрыть глаза и расслабиться, – сказал Лукас. – Эмбер, тебе лучше не читать при этом разумы. Дело не только в том, что в них могут появиться какие-то раздражающие образы. Но вид чужих мыслей может повлиять на твой бессознательный процесс обдумывания. Мы не хотим, чтобы твой вклад отражал чей-то другой и сдвигал поток в одном направлении.

– Мой вклад? – Я послушно закрыла глаза, но сейчас открыла их. – Ты хочешь, чтобы я участвовала? Но я не знаю, как это работает.

– Чем больше случайных факторов, тем лучше, – ответил Лукас. – Послушай немного и вступай, когда придет идея.

Он немного помолчал.

– Поехали!

Люди заговорили, и я снова закрыла глаза. Отключив телепатию, я большую часть времени понятия не имела, кого слышу.

– Что мы знаем?

– У нас есть тело Фран.

– Это так?

– Ударная группа опознала ее как Фран.

– Она выглядела как Фран на визуальных контактах.

Голос Лукаса:

– Есть способы подделать внешность.

– Возможно, это фальшивое тело.

Фальшивое тело? Лукас предупреждал, что все может пойти странно, но… Я покачала головой и сосредоточилась на голосах.

– Медицинский отчет анализа тканей подтвердил, что это Фран.

– Патологоанатом мог солгать. – Звучит похоже на Эмили.

– Мы можем привлечь Эмбер, чтобы это проверить. – Снова голос Лукаса. – Устанавливаю точку отсчета. У нас есть тело Фран. Дальше!

– У нас есть время смерти.

– Можно ли доверять времени смерти? Патологоанатом… – Голос оборвал фразу. – Простите, я повторяюсь. Время смерти считаем достоверным, в соответствии с медицинским отчетом.

– Время смерти показывает, что убийца передвинул тело.

– Время смерти показывает, что кто-то передвинул тело.

– У нас больше одной цели?

– Тело вообще двигали?

– Труп нужно было передвинуть, иначе персонал склада на шестьдесят восьмом уровне его бы увидел.

– Они могли его увидеть и побояться обратиться в чрезвычайные службы.

– Почему невиновные люди должны бояться? Они ожидают, что носач проверит их мысли. Знают, что их не обвинят.

– У нас может быть множество целей. Виновен весь штат складского комплекса. Все принимали участие в убийстве.

Я нахмурилась. Некоторые комментарии выглядели крайне нелепыми.

– Случайные сотрудники другого склада, привозящие товары, – заметил Лукас. – Они могли выйти из лифта и наткнуться на тело.

– Весь персонал всех складских комплексов улья принимал участие в убийстве. – Это Эмили.

Лукас рассмеялся.

– Устанавливаю временную точку отсчета. Тело передвинули.

Последовала секундная пауза, и все заговорили вновь.

– Где умерла Фран?

– По логике, это должно быть в той же колонне складских комплексов.

Меня поразил общий крик:

– Забудь о логике!

– Тело лежало на складе. Человек, его оставивший, обладал определенными знаниями о подобных комплексах. Устанавливаем точку отсчета?

– Неохотно и временно устанавливаю точку отсчета, – согласился Лукас. – Мы угрожающе близко подбираемся к логическому пути.

– Тело передвинули. Как?

– Не по пассажирской транспортной системе. Слишком много свидетелей. Слишком много патрулей носачей.

Лукас застонал.

– И мы возвращаемся к грузовой транспортной системе. Идем в тот же тупик, куда завела нас логика.

– Неважно, как передвинули труп. Важно, откуда. И?

– Грузовая система покрывает весь улей.

– Риск транспортировки тела растет с расстоянием.

– В грузовой системе меньше опасность наткнуться на патруль носачей. Меньше страх, что, пока ты с трупом, твои мысли прочитают.

Или я начинала привыкать к системе случайных голосов, приносящих такую же случайную пользу, или слова сейчас несли больше смысла. Я уже подумывала присоединиться, но продолжала колебаться, и заговорил кто-то другой.

– Зачем вообще рисковать, путешествуя с телом? Доставить его контейнером.

– Устанавливаю точку отсчета, – рявкнул Лукас. – Тело доставили в складской комплекс контейнером.

– Контейнер прибывает на склад. Что дальше?

– Проверяют этикетку. Доставляют в подходящее помещение.

– Кто-то приходит ночью. Достает труп из контейнера и оставляет перед лифтами.

– Тело положили там, где его наверняка найдут, – сказала Эмили. – Зачем? Его могли оставить в контейнере и обнаружить только через несколько недель или даже месяцев.

– Со временем обнаружили бы. Несопровождаемый контейнер должен быть помечен информацией о маршруте. Возможно, есть начальный пункт и место назначения. Отправная точка – настоящее место убийства. Его идентификация могла бы привести нас к убийце.

– Подождите, пока я проверю факты о маршрутной информации, – попросил Лукас. И через мгновение заговорил снова: – В каждый грузовой контейнер вмонтирован код. Центральная грузовая система содержит записи обо всех путешествиях контейнера с данными маршрута, включая начальную точку.

– Вот почему убийца не оставил тело в контейнере, – сказала Эмили. – Маршрут мог бы помочь нам найти его или ее. Тогда где контейнер сейчас?

– Убийца не оставил бы его на складе шестьдесят восьмого уровня. Внутри наверняка есть следы крови. Это привлекло бы внимание. Значит, убийца должен снова отправить его через транспортную систему.

– Мы могли бы отследить все контейнеры, посланные со склада шестьдесят восьмого уровня.

Я наконец заговорила.

– Его не отправляли из складского комплекса шестьдесят восьмого уровня. Убийца отвез контейнер грузовым лифтом на склад тридцать первого, заполнил тридцатью шестью банками томатного пюре, возможно, разбил некоторые из них, чтобы скрыть следы крови, и отправил по новому маршруту.

Наступило пораженное молчание. Я открыла глаза. Все остальные тоже раскрыли глаза и смотрели на меня.

Я поспешно объяснила:

– При проверке умов на складе тридцать первого уровня, я видела, как некто беспокоился о тридцати шести пропавших банках томатного пюре. Тогда это меня не заинтересовало, но сейчас…

Эмили нахмурилась.

– Возможно, Эштон ответственен за эти банки.

– Я читала мысли Эштона, когда он паниковал из-за близости носача, – ответила я. – Он старался не думать о своих преступлениях, отчего в действительности представлял их во всех деталях. Эштон предпочитал ломать дорогие или опасные вещи и никогда ничего не крал.

Лукас кивнул.

– Значит, убийца потрудился отвезти контейнер в складской комплекс тридцать первого уровня, наполнить его томатным пюре, чтобы прикрыть следы крови, и отправить в случайном направлении.

– Возможно, убийца не отсылал его с тридцать первого уровня, – поправила Эмили. – Если бы я хотела свести к минимуму риск обнаружения, то переправила контейнер на третий склад и отправила оттуда.