Текст книги "Император гнева (ЛП)"

Автор книги: Джаггер Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

13

КЕНЗО

– Заходи.

Мэл заходит в пентхаус и закрывает за собой дверь.

– Повседневная пятница? – шутит он, глядя на меня. Я всё ещё без рубашки, как и раньше.

– Прости, я должен был надеть что-то более нарядное для тебя?

Он ухмыляется и закатывает глаза.

– Твоя новая невеста тоже одета так же небрежно?

Что-то вспыхивает в груди, когда я поворачиваюсь к нему.

– Как насчет того, чтобы ты прекратил свои фантазии прямо сейчас, черт возьми? – тихо рычу я.

Мэл выгибает бровь, но не произносит ни слова.

Ему это и не нужно. Я уже думаю об этом.

Что, черт возьми, это было?

Это та же внутренняя реакция, что и у тогда, когда Такеши ударил Аннику по лицу этим вечером, перед свадьбой. Этот защитный – можно сказать, чрезмерно защитный – инстинкт, когда дело касается ее.

Я осознаю это примерно так же, как понимаю, что делал, когда положил руки на её тело и не опускал их, пока она не достигла оргазма.

Ты мог бы.

Что-то тёмное, извращённое и чудовищное пробуждается во мне.

Я никогда не стыдился того, что делал: убивал, калечил, вымогал деньги. Рушил жизни и забирал бесчисленное количество других. Потерял ровно ноль минут сна из-за того, что натворил. В моём мире я должен это делать.

Это отсутствие стыда распространяется и на мои более… личные вкусы и сексуальные пристрастия.

Свободное использование.

Сомнофилия.

Полный контроль, возможно, когда партнёрша каким-то образом не в сознании… или спит.

Опять же, я категорически не стыжусь того, что хочу так трахаться. Но какая-то часть меня знает, что, возможно, мне стоило бы.

И эти слова, слетевшие с её губ после того, как я только что погрузил в неё пальцы, а вкус её кожи всё ещё был на моих губах… После того, как она только что кончила для меня и погрузилась в алкогольное забвение…

Боже, помоги мне, я чуть не сделал это.

Простоял в той спальне ещё десять минут, наблюдая, как она спит.

Я снял с неё платье.

Возможно, раздвинул ей ноги и погладил свой член, пожирая глазами её маленькую розовую киску.

Но дальше этого дело не пошло. Теперь она под одеялом, подальше от моих чудовищных взглядов и желаний.

– Выпить хочешь? – бурчу я Малу.

Он кивает, и я подхожу к барной тележке и наливаю нам обоим по глотку «Ямадзаки 18».

– Рискую, что мне откусят голову за одно упоминание ее имени, – ухмыляется он. – Как Анника? Я имею в виду то, что произошло ранее.

Я протягиваю ему стакан.

– С ней все в порядке. Сейчас она спит.

– Это был полный пиздец, Кензо, – тихо говорит он. – И я знаю, что мы оба понимаем, что такое этот брак, но все же. Мне жаль, что это случилось на твоей собственной гребаной свадьбе.

– Эй, это лучше, чем стоять потом и пожимать всем руки, пока они притворяются, что я на самом деле влюблен в свою новую невесту.

Он смеется и, когда делает глоток японского виски, на секунду закрывает глаза.

– Черт, вкус как дома.

Я криво улыбаюсь.

– Скучаешь по Киото?

Он кивает.

– Я не против Нью-Йорка. Но это не одно и то же.

– Иногда я тоже так чувствую, – хмурюсь, когда Мэл поворачивается ко мне, и вижу тёмный след на его шее, как будто его ударили цепью или чем-то подобным.

– Это из-за взрыва?

– Что?

Киваю подбородком.

– Твоя шея.

Он хмурится и поднимает руку, чтобы коснуться этого места. Что-то промелькнуло на его лице, но я не могу понять, что именно. Прежде чем успеваю задуматься над этим, выражение с его лица исчезает, и он отводит его в сторону.

– Понятия не имею. Возможно. – Он прочищает горло.

Киваю на повязку у него на лбу.

– И как твоя башка?

– Буду жить, Кензо, – вздыхает он. – В любом случае, я переворачивал камни, чтобы посмотреть, не всплывет ли что-нибудь, связанное с этой гребаной бомбой.

– И что?”

Он качает головой.

– Ничего. Кто бы это ни был, нападение было совершено не конкретно на нас или Соту. Не напрямую. Я даже сам пошел искать неприятностей и встретился с Нам Дэ Хеном.

Я резко поднимаю бровь.

– Ты, блядь, серьезно?

Дэ Хен руководит корейским преступным синдикатом среднего звена «kkangpae» здесь, в Нью-Йорке. Я бы не сказал, что мы с ними “воюем”. Но давайте просто скажем, что Нам не стал бы резко тормозить, если бы увидел, как я или кто-то из членов моей семьи переходит дорогу перед его машиной.

Мэл ухмыляется.

– Прервал его, когда он пытался устроить хэппи-энд в массажном салоне. Он был не в восторге.

Я качаю головой.

– Это было безрассудно.

– Но забавно, – смеется он. – В любом случае, я довольно сильно надавил на него по поводу случившегося. Типа, дал ему все возможности взять на себя ответственность за нападение или даже просто солгать об этом. Этот парень готов был переступить через гвозди или продать собственную мать, только чтобы заявить, что он взял у нас кровь.

– Ничего?

Он качает головой.

– Нет. Это был не он. И не кто-то, кого он знает. Что вычёркивает последние имена из моего списка подозреваемых. – Он делает большой глоток из своего стакана. – Кто бы это ни был, они охотились не за нами.

– Ты уверен?

Мэл откашливается.

– Хочешь перепроверить мои расчёты? Нам решил вести себя как идиот и попытался наброситься на меня, когда я выходил после его прерванного сеанса мастурбации.

Я хмурюсь.

– Ты в порядке?

– В порядке, – пожимает он плечами. – Но если ты хочешь сам спросить его о участии в сегодняшнем вечере, я мог бы это устроить. И побыстрее.

Мэл улыбается.

– Он может быть внизу, в багажнике моей машины, а может, и нет, если ты захочешь немного прокатиться.

Я приподнимаю бровь.

– Но ты же не думаешь, что он был замешан в этом?

– Нет. Однако он выразил довольно сильную надежду, что, кто бы это ни был, он попытается снова и в следующий раз не упустит ни тебя, ни твою новую жену.

Эта черная, расплавленная лава снова разливается по груди.

Я доверяю мнению Мэла. Если он так говорит, то я поверю, что Вьетнам не имеет никакого отношения к взрыву.

Но он всё равно придурок.

Бессмысленное насилие – это, как правило, больше в духе Такеши. Но что я могу сказать? Это была тяжёлая ночь.

– Почему бы нам не пойти… перепроверить всё с Нэмом, – тихо ворчу я.

***

Час спустя возвращаюсь в свой пентхаус. Мэл снова у Соты.

Нам Дэ Хён на горе Синай, предположительно, ему вправляют челюсть и накладывают гипс на сломанную руку.

Надеюсь, пока он там, ему вколют немного вежливости.

Тихо возвращаюсь в свою спальню, по пути снимая рубашку и брюки. Стою у изножья кровати и смотрю, как спит Анника, освещённая неоновыми огнями Нью-Йорка.

Мэл был прав. Мы не были целью сегодняшней атаки.

Я стискиваю зубы, глядя на женщину, на которой только что женился.

Всё ещё не понимаю, почему мысль о том, что она могла стать целью сегодняшней атаки, вызывает у меня такую ярость.

Ярость.

Гнев и непреодолимое желание убедиться, что этого не случится.

14

АННИКА

Смятение окутывает меня, как густой туман, когда я медленно открываю глаза. Темно, единственный источник света – слабое зарево города, пробивающееся сквозь шторы. С минуту я не могу понять, где нахожусь, пока глаза медленно привыкают и осматривают незнакомую спальню. Затем, когда сознание медленно погружает в меня свои когти, и боль от водки возвращается, все начинает медленно вставать на свои места.

Спальня Кензо. Вот где я нахожусь. Вот куда он……

Я стону.

Вот куда он отнес меня, после того как выпила слишком много, слишком быстро. После…

О Боже.

Лицо вспыхивает, когда все возвращается на круги своя.

После того, как я сказала ему трахнуть меня, даже если была пьяна и без сознания.

Я вздрагиваю, и в голове начинает пульсировать боль. То же самое происходит и с телом, прижатым к моей спине.

Подожди… что?

Напрягаюсь, широко раскрыв глаза, когда чувствую, как ко мне прижимается тёплая кожа и твёрдые, рельефные мышцы.

Это он. Кензо спит рядом со мной, обняв меня рукой. Он весь состоит из острых углов, горячей кожи, сильных мышц и…

Мои глаза распахиваются ещё шире, когда я прижимаюсь к нему.

Чёрт возьми.

Он… твёрдый. Очень твёрдый. И очень большой. По моему позвоночнику пробегает дрожь, когда чувствую, как его пульсирующая эрекция прижимается к моей заднице. И только тогда осознаю, что я голая. Но даже несмотря на то, что это вызывает у меня множество вопросов, сейчас ни один из них не кажется важным.

Всё, о чём я могу думать, – это электрический жар там, где его толстый член пульсирует внутри меня.

Часть меня думает, что нужно встать с этой кровати прямо сейчас. Да, у меня все еще есть вопросы о том, что происходит и почему он здесь, со мной. Но, я имею в виду, это его кровать.

В главной гостиной есть отличный диван, на котором я могла бы провести остаток ночи.

Но я не двигаюсь с места.

Не хочу.

Прикусываю нижнюю губу. Жар заливает мне лицо, и я слегка отстраняюсь.

Черт, какой же он большой. Его набухший член прижат вдоль к изгибу моей попы, и такое ощущение, что сзади находится гребаное предплечье.

Я слегка выгибаю спину, дыхание становится прерывистым, когда я толкаюсь в ответ. Затем я делаю это снова, чувствуя, как его член скользит вверх и вниз по моей упругой заднице, когда мои ягодицы раздвигаются еще немного.

Черт возьми.

У меня перехватывает дыхание, когда его толстый член скользит между ними. Снова ёрзаю, вздрагивая, когда чувствую, как его горячая головка скользит вперёд-назад по моему анусу.

Меня пронзает электрический разряд. Соски твердеют. Моё лоно сжимается.

Бёдра становятся влажными.

Мне нужно встать с этой кровати. Нужно остановить это безумие. Но я не могу. Глаза закрываются, и дыхание становится ещё более прерывистым, когда я снова толкаюсь назад, насаживаясь попкой на его толстый член.

– Такая нетерпеливая маленькая шлюшка.

Иисус.

Глаза распахиваются, тело вздрагивает и напрягается, словно я хочу оттолкнуть его. Но прежде чем успеваю это сделать, рука, лежащая на мне, крепко обхватывает моё тело, прижимая меня к его толстому члену. Я извиваюсь, пульс учащается, пока пытаюсь вырваться.

Кензо не двигается.

– Ты нашла то, с чем хотела поиграть, принцесса? – бормочет он, крепче обнимая меня, извивающуюся в его руках, и прижимаясь губами к моему уху. Я хнычу, а затем резко вздыхаю, когда он прикусывает мочку уха, снова кусая меня.

Имею в виду, он что, наполовину волк? Какого черта он кусается?

Не подумайте, что я жалуюсь.

– Я…

Он двигает бедрами, скользя членом вверх и вниз по моей попе. Глаза закатываются, дыхание становится прерывистым, когда его член трется о мою дырочку сзади.

– Где… – Я сглатываю. – Где моя одежда?

– Я сняла ее.

– Ты не можешь… – мои слова обрываются, когда он отводит бедра еще дальше, заставляя мое тело содрогаться от запретного желания, когда его набухшая головка ударяется о мою сморщенную дырочку, прежде чем весь его член скользит обратно между моих ягодиц. – Ты не можешь делать это, пока я сплю…

– Я ничего не делал, пока ты спала, – бормочет он, уткнувшись мне в плечо. – Хотя, может, и стоило, раз ты меня об этом просила.

Стыд и жар заливают лицо, в то время как в моём лоне пульсирует болезненное желание.

– Нельзя насиловать того, кто этого хочет, верно, принцесса?

Его большой член трётся о меня.

– Это то место, где ты хотела, чтобы я взял тебя в первую очередь, принцесса?

Я прикусываю губу, когда он обхватывает мою задницу своей большой ладонью и раздвигает меня еще немного. Он прижимает пульсирующую, набухшую головку своего огромного члена к попе, и мои глаза расширяются.

– Ты хотела, чтобы я трахнул тебя в задницу, как грязную-премерзкую шлюшку, пока ты спала? Хотя я не думаю, что ты бы долго оставалась в таком состоянии, – рычит он.

Его рука скользит по моей груди спереди и обхватывает одну из моих обнаженных грудей. Я всхлипываю, когда он грубо перекатывает и щиплет набухший сосок.

– Очень сомневаюсь, что, даже будучи пьяной, ты проспишь, когда мой изголодавшийся член впервые войдет в эту тугую, горячую, нуждающуюся дырочку.

Вокруг Кензо всегда витает мрачная аура. Но сейчас она на таком уровне, которого я никогда раньше не видела. Как будто за моей спиной стоит существо, исполненное чистой злобы и сверхъестественной ненависти, делая меня беспомощной.

– Нет, принцесса, – бормочет он, двигая бёдрами. – Пока нет. Сегодня, в нашу брачную ночь, будет правильно, если я заявлю права на ещё одну из твоих жадных маленьких дырочек.

Его член выскользнул из моей попы. Внезапно я ощутила, как что-то тяжёлое и твёрдое скользит между моих бёдер, и мои глаза закатились от удовольствия.

Толстый член прижимается к моим гладким, бархатистым губам, раздвигая их в обхвате, когда головка скользит по промежности.

Черт возьми.

Его пальцы безжалостно дразнят и пощипывают соски, пока они не начинают гореть, а на груди не появляются восхитительные синяки от его прикосновений. Он двигает бедрами, водя своим толстым членом взад-вперед по моей киске, размазывая влагу по бедрам и его стволу, пока я хнычу и пытаюсь удержаться от стонов.

– Я хотел, чтобы ты проснулась для этого, принцесса, – мрачно бормочет он, просовывая головку между моих губ и на секунду прижимаясь ко входу.

Моё дыхание учащается.

– Я почти трахнул тебя, пока ты спала, – шепчет он на ухо. – Но в этот первый раз хочу, чтобы ты думала обо мне, когда я буду тебя трахать.

Дело в том, что я была.

Когда я только что проснулась, это был яркий сон – из тех, от которых по телу пробегают мурашки, а между бедер становится влажно.

Во сне он уже овладевал мной.

Теперь он действительно собирается это сделать.

Кензо снова и снова проводит своим толстым членом взад-вперед по моим губам, его выпуклая головка трется о клитор и сводит с ума, когда я хватаюсь за простыни и извиваюсь рядом с ним. Он просто такой большой – его мускулы, его рост, ширина плеч.

Его член.

Я не маленькая девушка – имею в виду, что мой рост сто семьдесят восемь см. Но даже я чувствую себя карликом из-за его огромных размеров.

Его рука скользит от моей груди к горлу. Даже в тусклом свете замечаю нечто, что заставляет меня на секунду остановиться.

– У тебя… кровь, – хрипло выдыхаю я.

– Это не моя кровь.

Он обхватывает пальцами мое горло.

– Запомни этот момент, принцесса, – рычит он, прижимаясь своей набухшей головкой к отверстию, когда мои губы обхватывают его. – Потому что в этот момент я делаю тебя своей.

О, ЧЕРТ.

У меня отвисает челюсть, глаза расширяются от удивления, я задыхаюсь, когда огромный член Кензо начинает погружаться в меня.

– Подожди…

– Нет.

Я стону, когда он входит в меня ещё на один толстый дюйм, у меня перехватывает дыхание, а пульс учащается.

– Нет, я имею в виду… – Я подавляю очередной всхлип. – У тебя есть презерватив?

– Нет.

С низким мужским стоном Кензо вводит еще один дюйм своего массивного члена в мою нетерпеливую, набухшую киску.

– Но… черт, – выдыхаю я, всхлипывая, когда он начинает входить в меня все глубже и глубже. – Я не на…

– Мне все равно.

Одна рука сжимает мое бедро. Другая, словно железная, обхватывает горло, когда его зубы впиваются в мое плечо. И вдруг одновременно происходят две вещи.

Кензо сильно кусает меня за плечо – так сильно, что я уверена, он прокусывает кожу. Как только он это делает, и боль пронзает все тело, он вонзается в меня, погружая каждый дюйм своего толстого члена глубоко в жаждущую киску.

Это сочетание напоминает прилив крови к голове. Я вскрикиваю, извиваясь и постанывая, когда моя спина выгибается дугой, а пальцы ног скручиваются и бьют по простыням.

ЧЕРТ, это здорово.

Это чистый экстаз. Тело тает в его объятиях, когда он крепче прижимает меня к себе, его пальцы впиваются в мою шею, когда он откидывает назад свои мускулистые бёдра. Я чувствую, как каждый сантиметр его огромного члена выходит из меня, а мои губы цепляются за него, словно я не хочу его отпускать.

Он продолжает выходить, пока только головка не раздвигает меня, дразня.

Затем он снова входит в меня.

– Вот моя маленькая хорошая игрушка для траха, – мрачно рычит он мне на ухо, когда наши тела трутся друг о друга. Он начинает трахать меня жёстче, вколачивая свой член в мою скользкую плоть, а я нетерпеливо скулю и хнычу. – Я нашёл здесь такую жадную маленькую киску. Она так чертовски хочет мой член.

Глубоко стону, почти не в силах пошевелиться от того, как сильно он сжимает меня и прижимает к своему огромному телу. Его бедра резко подаются вперед, шлепая меня по ягодицам. В этот момент его толстый член погружается в меня, наполняя до краев.

– Моя жена, – хрипит Кензо мне в шею. – В каждом, – снова вклинивается он, – единственном, – я вскрикиваю, когда он трахает меня глубоко и жестко, – смысле, – ударяет, – этого слова.

Его рука, лежащая на моей заднице, поднимается и сильно шлепает по ней. Я хнычу и всхлипываю от удовольствия, извиваясь под ним, пока он делает это снова и снова. Он хватает меня за ногу, приподнимая ее, чтобы обеспечить себе больший доступ, и проталкивает свой огромный член еще глубже.

Чувствую, как его пресс врезается в мою попу с каждым яростным движением. Его тяжелые яйца шлепают по моему клитору, а пальцы сжимают шею, затуманивая зрение.

Мои глаза закатываются, когда его зубы яростно впиваются в кожу. Когда его пальцы впиваются в меня. Когда он наполовину переворачивает меня, прижимая к кровати, и начинает трахать, сжимая рукой горло.

Это, без сомнения, самый дикий, необузданный и жестокий способ, которым меня когда-либо трахали. Это не похоже ни на что из того, что я когда-либо представляла или фантазировала.

Это даже лучше.

Грубее. Жестче. Более агрессивно и по-животному. Ощущение его массивного тела, прижимающего меня к кровати, пока он получает удовольствие от меня, возносит меня в стратосферу, заставляет кружиться, а экстаз взрывается в моей промежности.

– А теперь будь хорошей девочкой, – шипит он на ухо, – и перестань сдерживаться. Не заставляй меня выбивать из тебя оргазм, принцесса. Будь хорошей маленькой шлюшкой и кончи на мой толстый член. Дай почувствовать, как твоя маленькая жадная киска обволакивает меня. Покажи, какая ты, черт возьми, моя, жена.

Его набухший член проникает все глубже, пока мое тело извивается в судорогах. У меня перехватывает дыхание и перед глазами темнеет.

И тогда я кончаю сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

Это словно отключение от реальности. Как будто тело разлетается на миллион кусочков, когда он трахает меня, доводя до оргазма. Я кричу в кровать, вцепляясь в простыни, сжимая их в кулаках, впиваясь в них зубами. Крепко зажмуриваюсь, ноги подкидываются сзади, когда спазматическая, содрогающаяся волна оргазма пронизывает меня насквозь.

– Вот хорошая девочка, – тихо стонет Кензо мне на ухо, даже не замедляя движения, трахая меня до самого оргазма. – Вот моя хорошая маленькая шлюшка. Я чувствую, как твоя жадная пизда сжимает каждый сантиметр моего члена, отчаянно желая, чтобы я наполнил её своей спермой…

Мои глаза распахиваются.

– Подожди! – Вскрикиваю, когда он жёстко и безжалостно врывается в меня, его набухший член растягивает меня и полностью подчиняет себе. – Подожди, ты не можешь кончить…

– Да, могу и сделаю это.

Святой. Чёрт.

Требовательный тон его слов снова толкает меня за край. Я взрываюсь, кричу и кусаю простыни, когда кончаю. Кензо стонет, погружая свой толстый член глубоко в меня, и я чувствую, как он набухает и пульсирует. Он рычит, и я хнычу, когда чувствую, как горячая струя его спермы изливается в меня.

…И я знаю, что ничего уже не будет прежним.

15

АННИКА

Когда просыпаюсь во второй раз, уже светло.

Я одна.

Моргаю, прогоняя сонную пелену. Не чувствуя никого за спиной, переворачиваюсь, почти ожидая, что он будет там. Но в постели только я, а утренний солнечный свет проникает сквозь шторы в спальню Кензо.

Закрываю глаза, снова погружаясь в подушки.

Святой. Чёрт.

Какой бы ни была прошлая ночь, она была… невероятно насыщенной. Это было за гранью понимания и всего, о чем я когда-либо осмеливалась мечтать.

Это было чертовски вкусно.

У меня немного болит голова; это затяжной подарок от непристойного количества водки, которое выпила вчера вечером ровно за двадцать минут. И я знаю, что была еще не совсем трезвой, когда случилось то, что случилось.

Но я ни о чем не жалею.

Да, Кензо, возможно, высокомерный, ходячий придурок, у которого проблемы с самоконтролем. Возможно, мы даже не очень-то нравимся друг другу. Но если я собираюсь законно состоять в браке с кем-то – особенно с кем-то, кто склонен к собственничеству и, как мне кажется, будет последним человеком на Земле, который согласится с тем, что я «ищу кого-то на стороне», – то, полагаю, чертовски здорово, что у нас, похоже, фантастическая физическая совместимость.

В каждой бочке мёда есть ложка дёгтя, и всё такое.

Я сажусь в постели, морщась от очередной пульсирующей боли в висках. Затем напрягаюсь и осторожно раздвигаю ноги.

Чёрт, как же больно. Как будто… везде, но особенно между ног. Я раздвигаю их шире, отводя простыню от своего обнажённого тела, чтобы взглянуть на себя.

Что за чёрт…

Похоже, я провела девять раундов в клетке с профессиональным бойцом. Или, может, с чёртовым тигром.

На мне остались следы от когтей, чёрт возьми. Синяки покрывают грудь, бедра, задницу и ляжки, а когда я подношу руку к болезненному месту на шее, чувствую там еще больше синяков. Я стискиваю зубы и оглядываюсь через плечо, морщась при виде чертового следа от укуса.

Ладно, прошлая ночь была безумно хороша. Но я не знаю, переживу ли еще один подобный сеанс с ним.

Думаю о том, что на мне вообще-то нет одежды, когда спускаю ноги с кровати. Там моё свадебное платье, но я его нигде не вижу. Кто знает, что Кензо сделал с ним после того, как снял с меня прошлой ночью.

Пока я спала.

Что-то порочное, тёмное и запретное вспыхнуло во мне, когда осознала это. Этот мужчина раздел меня догола, пока я спала.

Он мог сделать что угодно.

Часть меня задаётся вопросом, сделал ли он это, хотя он сказал, что нет.

…И ещё более извращённая часть меня возбуждается от мысли, что у него это может получиться.

Тебе нужна помощь, черт возьми.

Встаю с кровати и начинаю заворачиваться в одеяло. Затем замечаю стопку сложенной одежды на краю кровати, которая, как я предполагаю, предназначена для меня: спортивные штаны и толстовка. Уже по одному их виду понимаю, что буду в них плавать.

Но все же это лучше, чем разгуливать там голышом.

Ничего такого, чего бы он не видел, но, опять же, я не уверена, что переживу, если он решит устроить второй раунд сегодня утром.

Как бы хорошо это ни звучало, честно говоря…

Я прогоняю эту мысль, когда захожу в ванную Кензо и включаю душ. Вода сначала обжигает, когда каскадом льется на мое покрытое синяками тело, но я забываю о брызгах – мои соски говорят "черт возьми, нет" этому. Но когда меня окутывает тёплый пар, боль и ломота постепенно проходят.

Три таблетки аспирина и быстрое вытирание полотенцем – и я надеваю огромные спортивные штаны и толстовку с капюшоном, которые, уверена, принадлежат ему. С другой стороны, огромный капюшон действует как гигантская мешковатая водолазка, скрывая жуткие синяки на моём горле.

Хотя… Что-то подсказывает мне, что он хотел бы их увидеть. Как зверю нравится чувствовать свой запах на тропе. Или королю-завоевателю нравится водружать свой флаг на вражеском дворце.

Когда выхожу из спальни Кензо, до меня доносится запах сладкого, ароматного кофе. Я начинаю приближаться к нему, но внезапно подпрыгиваю, когда высокая темная фигура угрожающе выходит из дверного проема в помещение, похожее на какой-то кабинет.

Такеши смотрит на меня сверху вниз, выпячивая подбородок.

– Доброе… утро? – бормочу я, хмуро глядя на него.

Брат Кензо не в восторге от меня. И не думаю, что то, что я проколола его шины, когда думала, что они принадлежат Кензо, улучшило его мнение.

– Доброе утро, – ворчит он, ещё сильнее хмурясь. – Я получил электронное письмо с просьбой спланировать доставку мотоцикла, который я не покупал.

Я сдерживаю желание улыбнуться.

– Да?

Имею в виду, что Такеши, может, и не любит меня, но я не в ладах с его братом, а не с ним. А поскольку Хана оказалась такой чертовски классной, а Такеши – её близнец…

Скажем так, пока мы были в Монреале, до того, как у меня разрядился телефон, я, возможно, сделала небольшую покупку в качестве мирного жеста.

– Да, – Такеши хмурится. – Kawasaki ZX10R.

– Ого, – задумчиво киваю я. – Довольно милая тачка.

Я не просто заменила ему шины.

Я купила ему новый мотоцикл. Либо пан, либо пропал, верно?

Такеши смотрит на меня, скрестив мускулистые руки на широкой груди.

– Твой приёмный отец заплатил за него?

– А твой за твой последний мотоцикл?

– Я сам зарабатываю, ведьма, – холодно огрызается он.

– Забавно. Я тоже.

Он кривит губы.

– Не пытайся купить мою преданность.

Я вздыхаю.

– Я ни хрена не покупала. Это было извинение. – Пожимаю плечами. – Мне не следовало возиться с твоим мотоциклом. Я была зла.

– И что?

Боже, неужели с братьями Мори все непросто?

– И мне жаль. Действительно. Это было дерьмово с моей стороны.

Такеши еще мгновение пристально смотрит на меня. Я киваю на телефон в его руке.

– Видишь, он идёт с новым креплением выхлопной трубы от Акраповича?

Такеши приподнимает бровь. На секунду его обычная маска жестокости и кровожадности слегка спадает, и я даже успеваю уловить что-то вроде «впечатления».

– Ты разбираешься в мотоциклах?

Я киваю.

– Ага.

– Почему, потому что ты, чёрт возьми, их крадёшь?

– Ага.

Он ухмыляется.

– Я имею в виду, отчасти.

– А что ещё? – рычит Такеши.

– Что меня не ловят, когда их краду, потому что я ещё и умею ездить.

Уголки губ Такеши слегка приподнимаются.

– Из-за чего ты злилась? В больнице.

Я молчу.

– Мой брат?

Отвожу взгляд, и он усмехается.

– Да, он хорош в этом, – ухмыляется он. – Затем Такеши выдыхает. – Ладно, это чертовски классный мотоцикл.

– Не за что.

– Я не благодарил тебя. Хотя было бы неплохо, если бы его доставили в Киото, а не сюда.

– О, ты возвращаешься в Киото?

Такеши широко улыбается, вскидывая брови.

– Чёрт. Это будет хорошо.

***

– Что, чёрт возьми, случилось?! – холодно бросаю я, врываясь на кухню.

Кензо поднимает взгляд от чашки кофе, которую пьёт, сидя за стойкой, и хмуро смотрит на меня.

– Да? Я могу тебе помочь?

– Киото?! Я не собираюсь переезжать в чёртов Киото.

Он медленно выдыхает.

– Ну, я переезжаю, а ты моя жена. Так что…

– Так что иди на хуй, – бросаю в ответ. – Я не поеду.

– Ты можешь поехать сама, или я могу тебя привезти. То есть, ты можешь поехать со мной добровольно, или я могу заставить тебя.

– Как ты заставил меня прошлой ночью?

Ладно, это дешевый прием. И дерьмово это говорить, когда мы оба были так увлечены тем, что произошло прошлой ночью, включая применение силы, а он прижал меня к полу и продолжал, даже когда я сказала "нет".

– Что ты сказала? – рычит Кензо с предупреждающей ноткой в голосе. Я игнорирую её.

– Я была пьяна в стельку, и ты это знал, – огрызаюсь я. – На ум приходит фраза «воспользоваться ситуацией», не так ли?

– Конечно, нет, – холодно отвечает он, вставая со стула, и от этого у меня внутри всё сжимается. – И мне не нравится, когда меня в чём-то подобном обвиняют.

Я смущённо сглатываю. Да, я переступила черту приличий.

– Ну…

– Ну, ничего, – выплевывает он, бросаясь ко мне и нависая надо мной. – Ты не спала.

– И ты только что залез в мою постель.

– Технически, – он хватает меня за запястье, – Это моя кровать, и женатые люди, как правило, делят ее.

Я дергаю свою руку.

– Отпусти меня.

– Нет. Не раньше, чем ты признаешься, что прошлой ночью кончила, как жадная маленькая шлюшка, на мой член. Несколько раз.

Я опускаю взгляд, моё лицо горит.

– Ну?»

Я пожимаю плечами.

– Я жду.

– Прекрасно, – бормочу я, отчаянно краснея. – Отлично. Это было… хорошо.

– Я не об этом спрашивал.

– Хорошо, я…

– Ты будешь смотреть на меня, когда разговариваешь со мной, принцесса.

Я киплю от злости, скрипя зубами, поднимаю на него взгляд. В ту минуту, когда встречаюсь взглядом с его великолепными черными глазами, вся моя пылкая дерзость улетучивается.

– Ладно, ладно, – шепчу я.

– Ладно, ладно, что?

Боже мой, он собирается заставить меня сказать это ему в лицо.

Мудак.

Делаю глубокий вдох, расправляю плечи.

– Ладно, ладно, – выдыхаю я. – Я кончила, хорошо?

– Как?

Кензо просто улыбается, приподнимая бровь.

– В любое время, принцесса.

– Как… как…

– Начинается на «Ж», рифмуется с «маленькая шлюшка»…

Бросаю на него испепеляющий взгляд.

– Я кончила, – мрачно бормочу я. – Как жадная маленькая шлюшка.

Он выжидающе приподнимает бровь, и я вздыхаю.

– Несколько раз.

– Хорошая девочка.

Он отпускает моё запястье, и я отдёргиваю руку, пытаясь подавить щемящее чувство, которое испытываю, когда меня так называют.

Кензо поворачивается и идет обратно к своему кофе.

– Ты не воспользовался презервативом.

Он отхлебывает из своей кружки, не глядя на меня.

– Я этого не делал.

– Ну?!

– Ну и что?

Я смотрю на него с открытым ртом.

– Ну, беременность – это нормально! – Огрызаюсь я. – И кто, черт возьми, знает, что я могла от тебя подцепить!

Он свирепо смотрит на меня.

– Взаимно.

Я смотрю на него в ответ.

– У меня нет никаких ЗППП. Придурок.

– Ну, я этого не знаю.

– А я знаю! – выпаливаю я. – Что касается тебя, кто знает, где ты засовывал эту штуку.

– «Эта штука» не любит, когда её так называют, – хмурится он.

– Честно говоря, мне плевать. И, пожалуйста, не говори мне, что ты дал имя своему члену.

– Я не давал, – бормочет он. – Это относится и к “этой штуке”.

Я закатываю глаза.

– Хочу сказать, кто, черт возьми, знает, где ты был.

– Да, – шипит он. – И в этом нет ничего плохого.

Я морщу нос.

– Я действительно не хочу об этом говорить.

Кензо фыркает.

– Нет, знаешь что? Думаю, нам стоит. А как насчет тебя? Где ты была?

Бросаю на него испепеляющий взгляд.

– Ты придурок.

– И ты уходишь от ответа.

– Поверь мне, – бормочу я. – У меня нет никаких венерических заболеваний. Хорошо?

В этом легко убедиться, если ты спал только с одним человеком и сдал анализы после того, как тебе удалось от него сбежать.

Кензо закатывает глаза.

– Ты что, пытаешься убедить меня, что ты девственница в тридцать три года?

– Отвали, – бормочу я, отворачиваясь от него.

– Дай мне список.

Я поворачиваюсь обратно.

– Извините?

– Список.

– Кого?

Его лицо мрачнеет.

– Всех мужчин, с которыми ты была.

У меня отвисает челюсть, когда я смотрю на него с яростью в глазах.

– Ты блять серьезно сейчас?

– Похоже, что я шучу, принцесса?

Я разворачиваюсь, чтобы уйти. Внезапно он хватает меня за руку и резко дергает назад.

– Ну и хрен с тобой. Давайте не будем забывать, что здесь есть две вещи. Ты – моя жена, чтобы остановить войну…

– Я…

– Но ты будешь такой, какой я захочу, – тихо шипит он. – В качестве наказания.

– За что? – Я огрызаюсь. – Что у меня была долбаная сексуальная жизнь до тебя?

Его челюсть сжимается.