355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дж. Лоуренс » Почему тебя похитили (ЛП) » Текст книги (страница 6)
Почему тебя похитили (ЛП)
  • Текст добавлен: 8 сентября 2021, 06:03

Текст книги "Почему тебя похитили (ЛП)"


Автор книги: Дж. Лоуренс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

− Мне жаль, − говорит он, сидя на корточках и не отрывая взгляда от пола.

− Мне тоже, − отвечает она. − Ну, мне жаль, что мы поссорились.

− Да, − произносит он.

Она слишком взволнована, чтобы воспользоваться общественным транспортом, так что они идут домой пешком. Они часто спотыкаются на тротуаре, но это небольшая цена. По дороге Кирстен рассказывает ему о последней находке Кеке и про отсутствие записей о ее рождении.

− Это невозможно, − поражается Джеймс. − Должны быть. Просто потому что она не может найти доказательства… Послушай, я забрал за тебя твои таблетки.

Он вытаскивает пластиковый пузырек с маленькими желтыми таблетками (Цедра Лимона) из своей сумки и передаёт его ей. После того, как она отправила ему предписание из офиса «Инвитро», она об этом забыла.

− Спасибо.

Он останавливает ее, беря под локоть.

− Котенок, ты в порядке?

− Эта… эта глупая женщина на парковке напугала меня, − отвечает она, как-то по-детски, беззащитно.

− Таких чокнутых следует изолировать, − произносит Джеймс, его голос окрашивает гнев. − Чтобы они… чтобы они не шлялись вокруг… и не пугали людей. Мы должны сообщить о ней.

Кирстен знает, что ей не стоит говорить ему о серебряном ключе, но он прожигает ей карман, ее мозг. Они пересекают мост, когда Кирстен достает ключ и показывает ему.

− Я знаю, что должна была избавиться от него, − говорит она, − но что-то внутри меня говорит, что мне стоит его оставить. Я имею ввиду, я хочу избавиться от него…

Она чувствует себя глупо.

− Я не знаю.

− Я знаю, − говорит Джеймс. Он выхватывает из ее руки ключ и выбрасывает его с моста. Он поблескивает на фоне темного неба, а затем теряется навеки. Приземляется без звука: в секундах, метрах, этажах от неё. Поглощённый ночью. Кирстен испытывает шок от своей пустой, бледной, как луна, руки.

− Это к лучшему, − говорит Джеймс и шагает прочь.


Запись в дневнике
Вествилль, 10 декабря 1987 года

В новостях: «Во время рейда в трущобы в районе Порт Элизабет, полиция встретила серьезное сопротивление со стороны местных жителей. Органы правопорядка патрулируют трущобы на бронетранспортере «Касспир». Убиты четверо. Ирландию потряс теракт на День поминовения в Эннискиллене».

Что я слушаю: Джордж Майкл «Faith»

Что я читаю: «Калейдоскоп» Даниэлы Стил. Мне нужно было что-то легкое, потому что единственное время, когда я могу почитать, во время кормления грудью! История о трех сестрах, которых разделила судьба. Я надеюсь, они воссоединятся.

Что я смотрю: «Трое мужчин и младенец». Том Селлек красив и забавен.

Жизнь продолжает удивлять меня. После восемнадцатичасовых родов (ранних родов и очень длинных) в восемь сорок пять с весом два килограмма шестьсот грамм родился Сэм Чапман. Десятью минутами спустя − сюрприз! – с весом два килограмма двести грамм родилась маленькая девочка. Мы назвали ее Кейт.

Мы были в полнейшем шоке. Хотя мой живот и был огромным и все в торговом центре постоянно спрашивали двойня ли у меня… Так что могли бы догадаться. П один раз покинул госпиталь, когда я уснула, чтобы принести «предметы первой необходимости». У нас ушло несколько месяцев, чтобы привести в порядок детскую, и вот, ее нужно было подготовить для двух младенцев за день!

Сэм умолк быстро, но Кейт, видимо, была слишком голодна. Она просто кричала! Так что П дал ей бутылочку, чтобы стабилизировать уровень сахара в ее крови. Они такие крошечные: медсестры держат их в термостатах, выглядящих, как контейнеры. Розовые животики и крошечные пальчики, которые хочется целовать. Я измотана и у меня все болит: все, чего я хочу − держать своих деток и спать. Я очень устала, но испытываю облегчение, что с нами всеми все хорошо.


Глава 9

Блестящая и вспотевшая
Йоханнесбург, 2021

Сет медленно входит в Желтую комнату, в которой расположены принтеры.

– Ой! Привет, Фиона.

Он улыбается женщине с вьющимися волосами и изображает удивление, как будто не был в курсе того, что Фиона тут. Девушка же краснеет от того, что он знает ее имя. Сет как бы невзначай задевает ее, когда проходит мимо.

– Привет.

Фиона улыбается и подносит свой медальон к губам, согревая серебро своим дыханием. Они оба несколько секунд наблюдают за принтером, будто бы желая, чтобы он печатал быстрее. Девушка неосознанно покачивается на своих высоких каблуках, словно разогревается для гонки.

– Наш принтер на ремонте, ― произносит Сет. ― Он древний: все ещё использует чернила. Вот почему я зашёл к Жёлтым.

– Оки-доки, ― отвечает она.

– Однако, не все так плохо, ― произносит он. ― Ведь я увиделся с тобой.

Она хохочет. Отсмеявшись, Фиона кладет руку на бедро и говорит:

– Это не сработает, знаешь ли. Я понимаю, что ты пытаешься сделать.

Из-за краски, прилившей к ее щекам, веснушки становятся невидимыми.

– В самом деле? ― интересуется Сет. ― И что же?

– Пытаешься выведать секреты Жёлтых.

Он придвигается к ней ближе.

– Ах, так у вас есть секреты?

– Есть, ― отвечает она. ― И мы собираемся победить в этом квартале.

Ее огромные груди вздымаются и опадают под некрасивой блузкой с огуречным узором.

– У вас нет шансов, ― говорит он, потирая руки. ― Красные настолько впереди, что Жёлтым уже не догнать.

– Но вы ошибетесь, ― произносит она с насмешливой серьёзностью. ― Мы просто ждём. У нас запланировано нечто крупное. Будут проданы тысячи упаковок.

– Хорошо бы, ― говорит Сет. Принтер перестает печатать, знаменуя конец разговора.

Девушка собирает распечатанные листы формата А4 и прижимает их к груди. Она делает вид, что у нее в руках чрезвычайно секретные бумаги, но Сет знает, что это просто ее последние снимки из отпуска на Бали.

– Ты идёшь на тимбилдинг в пятницу? ― интересуется она. ― Я слышала, что мы собираемся отправиться на поиски сокровищ в 4-D лабиринте.

Я скорее воткну себе вилку в глаз.

– Конечно, ― отвечает он. ― Ну, если ты пойдешь.

– Да! Да, я пойду.

– Тогда я буду там, ― обещает Сет.

– Супер!

– Супер.

Он улыбается и подмигивает.

Мужчина поворачивается лицом к принтеру и активирует печать со своего «Тайл». Принтер жужжит и начинает выплевывать страницы. Фиона по-королевски машет ему на прощание и уходит. Он ждёт несколько секунд, читая идиотские плакаты на стене, а затем идёт обратно в свой офис, оставляя пустые страницы в лотке принтера.


***

Бетти проверяет дверные замки в пятый раз. Они заперты, но повторяя эту процедуру, она чувствует себя в большей безопасности. Ей приходится делать много вещей, чтобы почувствовать себя комфортнее.

Она сидит перед темным экраном телевизора, и понимает, что пульт не работает. Бетти слегка трясет его и пытается включить его снова. Затем открывает заднюю крышку и проверяет на месте ли батарейки. Вытаскивает их, вставляет обратно. Экран все равно пуст. Бетти встаёт, чтобы проверить провод, и видит, что он не воткнут в розетку. Женщина берет штепсель и тянет его к стене, но останавливается, когда читает оранжевую наклейку на розетке: «Не смотри телевизор». Записка написана ее почерком.

Да, телевидение не приносит ничего хорошего. Ей и вправду стоит избавиться от него, но аппарат был дорогим, а Бетти испытывает отвращение к пустым тратам. Из-за голосов она не может больше смотреть телевизор. Они говорят ей, что нужно делать. Звёзды мыльных опер, ведущие ток-шоу, дикторы новостей. Голоса сообщают ей, что какие-то ублюдки пытаются ее убить, взорвать здание, в котором она находится, уничтожить страну. Они вынуждают ее писать людям письма, говорить им, что они в опасности. Политикам, местным знаменитостям, в авиакомпании.

Полиция уже была здесь. Они были весьма разгневаны, пока она не показала им бумагу от врача, которую хранит в своем лифчике. Бумага уже сильно истерлась. Теперь голоса говорят с ней напрямую. «Барбара, ‒ они недавно принялись называть ее Барбарой. ‒ Следующий автобус, на котором ты поедешь, будет заминирован, и тротил будет подписан твоим именем». Тогда она перестала ездить на автобусах. Общественному такси и частным извозчикам также не стоило доверять. Они могли отвезти тебя куда угодно, и больше никто тебя не найдет.

Исчезнуть. Она щелкает пальцами. Все так просто. Щёлк, щёлк. Женщина стала ходить пешком, затем бегать. Бетти добирается до работы потной и с блестящим от влаги лицом. Из-за бега она теряет много веса. Также, возникли проблемы с едой. Она не может бегать с продуктами, так что ей приходится закупаться ежедневно. Но это мучительное для нее занятие: слишком много людей вокруг. Психолог советует ей делать покупки онлайн. Все так делают. Но это значит назвать незнакомцам ее адрес и время, когда она будет дома. Даже, если люди, работающие в магазине, безобидны, информацию можно перехватить.

К сожалению, проблема не только с закупкой, но и с продуктами в целом. Дверца холодильника выглядит подозрительной: как будто кто-то другой открывал ее. Злоумышленник. Она пытается понять, какую еду они отравили, но никогда не может остановиться на чем-то одном. Как только йогурт с белой клубникой оказывается в мусорной корзине, подозрительным начинает выглядеть чеддер, а затем папайя, черный хлеб, арахисовое масло, фета. Дорогие, выглядящие безвредными, яйца, вегетарианские хот-доги, ачар из зелёного манго, оставшееся басмати. Все это отбраковывается и завязывается в черный пластиковый пакет. Процесс выбрасывания продуктов причиняет женщине боль. Она ненавидит оладьи, но готовит их раз в неделю.

Иногда она проверяет шкафы: не только открытые продукты в холодильнике кажутся потенциально опасными. Когда к ней в голову приходят мысли, названия, она тут же избавляется от всего, что с этим связано. На прошлой неделе это был «Бильхен» ― ей в голову пришли картинки, на которых фабричные роботы загрязняют обработанную пищу, запечатывая ее в аккуратные маленькие упаковки, готовые к употреблению. Как будто кто-то кричит ей: «Бильхен! Бильхен!». Как приступ паники, связанный с брендом. После ей приходится проверять каждый ящик и пакет в шкафу, чтобы выкинуть все с логотипом «Бильхен». Не так много всего остается.

Женщина выбирает одинокую банку с нутом, рассматривает этикетку и открывает старой открывалкой. Она протирает вилку краем своей спортивной кофты и ест прямо из банки. Консервы относительно безопасны. Бетти тянется за кошерной солью, но прежде чем успевает взять щепотку, замечает, что упаковка уже вскрыта. Она тут же начинает думать о мышьяке, цианиде, разбрызганном смертельном вирусе. Так и не воспользовавшись приправой, она ставит банку на место. Дважды моет руки и прыскает на них дезинфицирующим средством.

Забрав банку с нутом с собой, Бетти обходит квартиру, проверяя все окна. По пути она еще раз проверяет замки, пересчитывая их. В процессе обхода она слышит какой-то посторонний шум. Царапание, шуршание. Кто-то пытается войти внутрь? Входная дверь заперта? Ледяной пот стекает по спине.

У ее ног раздается визг, и Бетти подпрыгивает от испуга. Ее бигль отбегает от неё с болью в глазах.

– Ох, прости, ― говорит она, идя к собаке, чтобы обнять ее и пожалеть. ― Мне так жаль, моя девочка. Хорошая девочка, хорошая девочка. Слова успокаивают ее.

Иногда, если она говорит достаточно громко, то может заглушить голоса. Но не на публике. Она не должна разговаривать сама с собой на людях. Ей больше не нравится находиться большом скоплении людей. Иногда ей приходится показывать людям справку: ей это тоже не нравится, не нравится их взгляд.

Присев на корточки, она кормит собаку нутом и начинает отсчет снова.

С обратной стороны двери напевают. Крупный мужчина в комбинезоне полирует коридорный паркет.


Запись в дневнике
Вествилль, 12 декабря 1987 года

В новостях: «Группа офицеров полиции была обстреляна из движущейся машины борцами за свободу в Соуэто. Два офицера полиции убиты, четверо ранены. В Мельбурне, Австралия, пытаются понять причину резни на Квин-стрит: почему двадцатидвухлетний Фрэнк Виткович убил восемь человек в здании почты, а затем спрыгнул с одиннадцатого этажа. «Microsoft» выпустили «Windows 2.0»».

Что я слушаю: U2 – «Where the Streets have no Name».

Что я читаю: «Томминокеры» Стивена Кинга.

Что я смотрю: «Цветы на чердаке». Я читала эту книгу раньше, но теперь, когда у нас есть дети, мы считаем ее слишком страшной. П придется выключать свет!

На этой неделе мы привезли близнецов домой. Им требуется много внимания, но бывает и наоборот. Когда они оба спят, мы с П просто сидим в гостиной и думаем, чем заняться. В иной раз, они плачут одновременно, и мы хватаемся за голову. У П есть пара красных бируш (которые он надевает, когда сверлит), которые очень пригождаются во время купания!

Я чувствую к ним такую привязанность, что мне хочется быть с ними все время. Когда мы укладываем их на ночь, я с трудом покидаю детскую. Правда, как только я выхожу, я испытываю облегчение от того, что у меня есть время для себя, но сразу же начинаю по ним скучать. Временами, когда я не с детьми, я ловлю себя на том, что рассматриваю их фотографии. Безумие!

Мы полностью находимся в режиме выживания: спим, когда можем, принимаем душ, если можем, заказываем еду на вынос, когда у нас заканчивается лапша быстрого приготовления. Я чувствую себя настолько поглощенной кормлением и заботой о детях, что едва воспринимаю свое существование. Или, по крайней мере, та, кем я была раньше, едва существует. Я живу на автопилоте. Молочный автомат. С П мы просто корабли, проходящие мимо ночью.

По ночам мы забираем малышей в нашу спальню, чтобы мне не приходилось вставать и кормить их каждые два часа. Когда они плачут, я просто тянусь к ним и переношу их к нам в кровать, свернувшись калачиком, пока они едят. Я чувствую сильную потребность защищать их. Мать-тигрица.

Скоро наступит Рождество! Я думаю, это будет самое счастливое Рождество.


Глава 10

Стая, смак
Йоханнесбург, 2021

Акула с зазубренными зубами плывет прямо на нее, ее слабые глаза, скорее всего, ничего не различают в воде цвета пасмурного неба. Пилообразные зубы торчат во все стороны, как будто она давно бросила охоту. Ее пульс ускоряется, когда акула приближается, пальцы покоятся на затворе. Акула плывет быстро и без малейших усилий. Вода мутнее, чем она надеялась. Кирстен начинает щелкать снимки. Как раз перед тем, как акула настигает её ― будучи на расстоянии вытянутой руки ― она поворачивает, чтобы избежать закаленного стекла резервуара. Супер прочное стекло.

Она делает несколько снимков акулы в профиль: огромного тела из мышц и хрящей, завернутого в черную наждачную бумагу. Ее донимает пульсирующая головная боль, она перелистывает миниатюры снимков на экране камеры, удостоверяясь, что у нее достаточно снимков в четком фокусе.

Добиться нужного освещения сложно, потому что она не может использовать вспышку: она будет отражаться от стекла. Она делает снимки с помощью «MultiFocus 3D», чтобы получить более драматичные снимки надвигающейся акулы. Снимки, определенно, драматичны, но фотосъемка в «MF3D» всегда вызывает у нее головную боль.

Девушка ненадолго присаживается, наблюдая за бликами водного мерцания на своих руках. Давление в голове заставляет чувствовать себя так, будто стекло в силиконовой оправе вот-вот не выдержит и снесет все на пути волной из экзотических рыб, угрей и душащих водорослей.

Кирстен делает большой глоток «СиннаКола» из баночки, которую вручает ей ее ассистент. Она провела здесь целую вечность и все еще не уверена, что получила отличный снимок. Она включает свой «Тайл» и просматривает фотографии в пиксельном виде в высоком разрешении. Сделанные ею фотографии морского конька-тряпичника, тремоктопусы и морской осы фантастические. Тремоктопуса выглядит под водой, как шелковый шарф: развевающаяся темно-бордовая накидка. Она может любоваться этим снимком часами.

Морская оса почти невидима: дым, пойманный в пузырь под водой, с элегантными серебристыми щупальцами и достаточным количеством смертельного яда, чтобы убить шестьдесят человек. Если вас в море ужалит такая медуза, гласит цифровая проекция на стекле, то вызовет такую сильную боль и шок, что вы не доберетесь до берега. Группа медуз называется стаей или смаком. Такая грациозность движений гипнотизирует. Девушка мысленно делает в уме пометку создать в будущем проект по медузам.

Ее ассистент предлагает ей глазированный пончик, но она, впервые, отказывается. Она неважно себя чувствует. У нее немного кружится голова, и ее подташнивает. Это утро выдалось долгим, а ей все еще нужно фотографировать модель. У Кирстен побаливают глаза, она с трудом пытается сконцентрироваться на снимках, так что она закрывает окно и какое-то время рассматривает океанариум.

Внутри царит приятная прохлада и тишина: даже дети переговариваются здесь шепотом. Кобальтовое свечение рябью расходится по полу и по посетителям, отчего все кажутся спокойными. У места четкий вкус: льда и свежей мяты с намеком на цитрус.

Кто бы мог подумать, что в Джози заработает океанариум? Это было сумасбродной идеей какой-то бисексуальной девчонки, у которой больше инвесторов, чем здравого смысла. Многие обстоятельства складываются против проекта: нехватка воды, протестующие хиппи, защитники рыб, транспортные издержки. Можете ли вы представить себе операцию по перевозке акул, дельфинов и других, находящихся под угрозой исчезновения рыб, из сонного прибрежного города в Йоханнесбург? Это было шуткой. Только вот уже больше не шутка, теперь это акваскейп: бешеный поток денег, настоящий горшок с жидким золотом. Она оглядывает подсвеченные лица детей и их родительских пар, и ощущает укол боли. В страдающей засухой Южной Африке видеть такое количество воды кажется чем-то волшебным. Она всегда любила воду ― реки, водопады, океаны, и любила плавать. Она часто задается вопросом, почему живет так далеко от побережья. Возможно, однажды, они смогут уехать на пенсии в Кейп Республику.

Когда она была подростком, прочитала статью в «Нью-Йорк Таймс» о «самом одиноком ките в мире». О животном, которое выглядело как кит, но его зов был слегка другим, что значило, что хоть кит звал и звал, другие киты не могли его слышать.

Люди, которые слышали кита, назвали его «52 Герца». Его голос находился в низком звуковом диапазоне, лишь чуть выше, чем нижняя нота на тубе, а со временем стал еще ниже. Он продолжал плавать, продолжал звать, но весь океан был темным, холодным и глухим к нему. «Это я, – подумала тогда Кирстен. – Китовая версия меня».

Ее новостная лента мигает, показывая, что есть свежая новость. Девушка нажимает на нее, и ее перебрасывает на шестую страницу «Эко-новостей», местной онлайн-газеты, для которой она выполняет случайные работы. Это сатирическая карикатура на политика АНК, которого уличили во владении тайным бассейном. Он стоит в суде, робко улыбаясь, одетый только в мокрые серые трусы с желтым надувным кругом в форме утки вокруг талии. У прокурора на шее свисток, а судья сидит на кресле спасателя, которые раньше были в общественных бассейнах. Кирстен передвигает курсор, чтобы закрыть окно, когда замечает заголовок, привлекающий ее внимание.

ЖЕНЩИНА ОБНАРУЖЕНА УБИТОЙ В КВАРТИРЕ.

Это всегда было тайным страхом Кирстен: умереть старой и одинокой, поскользнувшись в душе или случайно поджарить себя током или задохнуться, подавившись вафлями из тостера, чтобы тебя обнаружил только недели спустя мужчина, борющийся в здании с грызунами. Она сканирует глазами статью, чтобы узнать насколько старой была эта женщина и, как именно она «загремела в ящик», чтобы самой любой ценой избежать подобной участи.

Но оказалось, что женщина была ровесницей Кирстен, подозревают суицид. «Тело Бетти Вейл, – гласит статья, – было обнаружено вчера ее психиатром, который забеспокоился, когда мисс Вейл пропустила несколько сеансов. Ее нашли на кухне, где она умерла, очевидно, надышавшись угарным газом. Мисс Вейл была психически нездорова, одним из ее заболеваний была параноидальная шизофрения». Далее следует ещё немного личной истории женщины, а затем обычный призыв обратиться за помощью, если она вам требуется. Судебные процессы теперь стали щепетильны, когда самоубийства совершаются все чаще. На небольшой чёрно-белой фотографии изображена смеющаяся молодая женщина с длинными темными волосами, очевидно, до того, как болезнь взяла над ней вверх. Что-то заставляет Кирстен приглядеться. Она перечитывает статью снова. Бетти. Не может быть.

Не сумасшедшая женщина с парковки. Ей должно быть было лет сорок, по меньшей мере, и она выглядела не так, как на фотографии. Кирстен кладет пальцы поверх длинных волос женщины, прикидывая, как на ней будет выглядеть каре с челкой.

«Твоя Кирстен ― моя Бетти».

– Грёбаный ад, ― ругается Кирстен, делая быстрый вызов Кеке.

– Я занята, ― отвечает Кеке, на заднем фоне слышится шум.

– Где ты?

– На Гладиаторской Арене в Риме, ну, в фальшивом Риме. "Роман Растенбург". Пыльно, как в аду, но тут есть красивая задница в костюме гладиатора. Кожа вся такая загорелая и прочее. Убыточный Парк Развлечений превратился в съёмочную площадку для второй части трилогии "Максимуса Безумного".

– Веселенькая у тебя жизнь, ― говорит Кирстен.

– Что такое? ― спрашивает Кеке.

– Та сумасшедшая женщина, о которой я тебе рассказывала, та, что преследовала меня на нижнем этаже парковки прошлой ночью?

– Ну и?

– Про нее сегодня пишут в газетах.

– Ее арестовали? Отправили в психлечебницу? Избрали министром?

– Она мертва.

– Кто написал статью?

– Что?

– Какой журналист написал статью? Это было в «Эко»?

Кирстен крутит ленту и находит имя журналиста.

– Да, в «Эко». Мпуми Дладла.

– Ха! Тот ещё писака. Вероятно, он даже не проводил расследования. Скорее всего, просто «поднял» полицейский отчёт.

– У тебя есть его номер?

– Конечно же, есть.


***

Стоны Фионы, хоть и приглушённые, становятся громче. Сет закрывает ей рот ладонью, размазывая ее помаду и прижимая ее голову к серой с красноватым отливом металлической дверце шкафчика в комнате с канцелярскими принадлежностями, отчего она стонет ещё громче. Все началось довольно невинно, или она так думала. Она пришла туда, чтобы взять несколько новых ручек, бумагу для принтера и стикеры для своего стола. Должно быть, она мечтала об этом всю неделю: Фиона Боутс имеет почти что нездоровую тягу к канцелярским принадлежностям. Это было так старомодно, даже романтично, использовать настоящие ручки на настоящей бумаге.

Она инспектировала разные виды жёлтых ручек, представленных на выбор, когда Сет вошёл внутрь и запер дверь, напугав ее. Он использовал ее временную растерянность, чтобы пойти в наступление. Не сказав друг другу и слова, он положил руку ей на затылок и медленно ее поцеловал, несколько раз удостоверяясь, что она хочет большего. Поцелуй стал глубже, она втянула в себя живот, когда его рука скользнула по ее гладкой розовой рубашке, по ее пышным грудям. Сет использовал верное количество поддразнивания и верное количество давления. Он толкнул ее к закрытой дверце шкафчика, зажав ее тело между своим жаром и прохладой металла. Не разрывая поцелуя, он повел руку ниже, приподнял ее юбку из твида длиной до колен и погладил ее через трусики. Поначалу медленно, неспешными кругами, а затем быстрее и сильнее, пока не почувствовал, что она стала влажной. Ее руки, цепляющиеся за дверцу позади нее, стали деревянными: она перестала стонать, затаила дыхание, все ее тело напряглось, а затем ее настиг оргазм. Он поддержал ее, когда у нее ослабли колени, она вся как будто ослабела, а на ее глазах выступили слезы.

У Фионы Боутс было не так много оргазмов в жизни, а те, что были, были не очень-то яркими. Ее подруги говорили ей, что девушка должна начать удовлетворять себя сама, прежде чем сможет показать мужчине, как сделать это за нее, но ей не нравилось об этом думать. Это казалось чем-то пошлым. Кроме того, она верит, что мужчина должен интуитивно знать, как ее удовлетворить: так как она, определенно, не знает. Фиона никогда и не представляла, что оргазм может быть таким. Да еще так быстро наступить! Когда она полностью одета! Она в шоке. Одурманена. Что удивляет ее больше всего, так это то, что она расстёгивает ему ремень. Этому роскошному, высокому мужчине, в канцелярской комнате, с ней! Она не смогла бы придумать лучшую фантазию при всем желании.


***

Кирстен ощущает лёгкую боль в животе. «Может быть, это овуляция». Она проверяет «OvO» приложение на часах: 36 часов до начала, говорится там. По крайней мере, у нее будет секс на этой неделе. Она едет на лифте до второго этажа в пастельно зелёном здании в стиле арт-деко (Фисташковое Мороженое), где журналисты, редакторы, корректоры и макетчики носятся туда-сюда в офисе открытой планировки «Эко-новостей», как рой дронов.

Они переехали в это здание в центре города, когда их первоначальный офис в Чайнатауне в Сэндтоне взорвала несколько лет назад группа христианских экстремистов, называющих себя «Воскресителями». Ранее ославившиеся своей миссией запретить «Сеть», группировка с тех пор принялась терроризировать всех, кто «неуважительно относился к Иисусу». Газета опубликовала колонку дерзкого, пресытившегося жизнью журналиста, в которой он раскритиковал каждую религию по очереди, и из которой можно было экстраполировать, что он считал истово верующих слегка туповатыми. Строка о том, что восставший-из-мертвых Иисус был зомби, которого хочется обнять, в особенности разъярила группировку, и на следующий день ― пуффф! ― здание «Эко-новостей» оказалось разрушено до основания. Господь поразил дерзких журналистов. Никто не пострадал (как по-христиански с их стороны), и так как «Эко» не выпускает газету на бумажном носителе, процесс работы не был нарушен, сотрудники выполняли задачи удаленно из собственных гостиных и с теннисных кортов, пока не подготовили новый выпуск.

«Воскресители» недавно принялись угрожать врачам, занимающимися лечением бесплодия, «СурроСестрам», и взрывали клиники, в которых они работали. Они называют лечение бесплодия «происками дьявола», суррогатных матерей «СурроШлюхами», а полученные в пробирке эмбрионы (как прозаично по мнению Кирстен) ― «семенем дьявола». Они опубликовали статью на "FreeSpeech.za", отражающую их образ мыслей, напичкав ее архаичными библейскими изречениями. Кирстен пыталась прочитать это, ради забавы, но от такого количества восклицательных знаков у нее заболели глаза.

Бросание зажигательных бомб в здание «Эко-новостей» это одно дело, но общественный резонанс последовал из-за их неуважительного отношения к «СурроСестрам». Без профессиональных суррогатных матерей, уровень рождаемости в Южной Африке был бы ниже уровня смертности. Одиноким фертильным женщинам, которые вызвались добровольцами, чтобы помочь бесплодным парам, предоставляются привилегии почти во всех сферах жизни: бесплатное жилье, поездки, медицинское лечение. У каждой «СурроСестры» есть свой телохранитель и своя собственная машина. Они одеваются в модных домах, ювелиры одалживают им бриллианты, бренды из кожи вон лезут, чтобы засунуть им в руки свои продукты. Они носят значки «СС» на публике, чтобы их легко можно было увидеть и выразить подобающее уважение: противоположность алой букве «А».

Когда Кирстен достигает вершины эскалатора в офисе «Эко», никто не обращает на нее никакого внимания, так что она подходит к ближайшему столу и спрашивает, где она может найти Мпуми. Ее направляют к заваленному столу, где она оглядывается в поисках знакомых лиц, но никого не узнает. Мпуми разговаривает по телефону, одновременно печатая, так что она улыбается ему и жестом показывает, что подождет. Очевидно, это личный разговор, потому что он быстро завершает разговор и называет человека на другом конце линии «рылом».

– Привет, ― смело начинает она, но он поднимает палец вверх с призывом помолчать, а другой рукой заканчивает печатать предложение.

Он перечитывает то, что напечатал, делает поправку, делает еще одну поправку, а затем ударяет по клавише сохранения.

Он поднимает на нее взгляд и моргает, как будто, чтобы освободить голову после предыдущего разговора. Мпуми крайне ухожен и одевается в стиле Софтаун шик 1950-х годов. Ретросексуально. Кирстен бросает ему экстра большой двойной капучино, по опыту полагая, что это будет не лишним в новом офисе. Он морщит нос.

– Мило с вашей стороны, дорогуша, но я не употребляю кофеин. Как и сахар… и натуральное молоко.

Кирстен меняет его кофе на свой. Он возится со своей бабочкой.

– В два раза меньше кофеина, с добавлением стевии, соевое молоко.

Он принимает у нее стаканчик, снимает пластиковую крышечку и делает небольшой глоток.

– Так вы ангел. Я так и подумал, когда вы вошли. Вся такая огненноволосая, сексуальная и все такое, в ореоле света. Вы здесь для интервью «Феминаци»?

– Нет, ― отвечает она. ― Я займу всего пять минут.

– Что я могу для вас сделать?

Кирстен садится на старый, потрепанный офисный стул, придвигает его ближе.

– Насчет вашей статьи в сегодняшней новостной ленте…

– Обезьяны, которую научили разговаривать? Мои источники клянутся, что это правда.

– Нет, женщины. Женщины, совершившей суицид.

– А, ― произносит он, ― вы родственница? Мы не смогли найти родственников, копы тоже не смогли, так что мы взяли на себя смелость и дали ей имя. Не было ни друга, никого, кого можно было спросить. Если вы…

– Нет, ― вмешивается Кирстен, ― у меня есть лишь один вопрос, вопрос о том, как она умерла.

– Никаких сомнений в самоубийстве, девчуля.

– Вы уверены?

– Никаких следов взлома. В действительности, окна и двери были заперты изнутри. Суперинтенданту пришлось входить, разбив окно, у леди было что-то около десяти замков на входной двери.

Он фыркает.

– Ну, это иронично. Запереться от злодеев снаружи, чтобы засунуть голову в духовку.

– Когда вы думаете, она умерла?

Он опускает взгляд на кипы бумаг, разбросанных по столу, и через несколько секунд, находит голубой документ.

– Это упорядоченный беспорядок.

Он улыбается ей, жестом показывая на хаос на столе.

– Только так я могу все найти.

Кеке права: это копия полицейского отчёта.

Он пролистывает несколько страниц и останавливается, показывая на что-то, что Кирстен не видит. Предположительное время смерти вечер предыдущего дня.

– Но как они нашли ее так быстро?

– Она не появлялась на приемах у своего психиатра, не отвечала на ее звонки. Похоже, она не покидала квартиру всю неделю.

– Есть ещё что-нибудь?

Зазвонил его телефон, но он перевел его на беззвучный режим.

– Не так уж много. Самоубийства стали почти эпидемией. Сука шизанулась и наложила на себя руки. Такое происходит каждый день в этом сумасшедшем городе. Поверьте мне, я видел вещи и похуже. Намного хуже. На самом деле, я помню, что подумал, какая она сознательная, что так чистенько умерла.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю