Текст книги "Почему тебя похитили (ЛП)"

Автор книги: Дж. Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 24

«A Little Less Conversation»

Йоханнесбург, 2021

Сет почесывает голову костяшками пальцев. Очевидно, что эта женщина сошла с ума, одного взгляда на нее достаточно, чтобы это понять: остриженная голова, потеки крови. Ну да, у него тоже текла кровь на голове, но… этот лихорадочный блеск в ее глазах. Она кажется пугающе знакомой. Нет, не знакомой, но похожей. Смотреть в ее радужки с крапинками все равно, что смотреть в зеркало в какой-то параллельной вселенной.

– Ты что?

– Твоя сестра. Близнец. Я думаю.

– Ты думаешь?

– Для меня это тоже в диковинку. Я все еще не знаю, что с нами произошло, или, что происходит, но я знаю, мы оба в опасности.

– Послушайте, леди…

Он поднимает руку вверх и делает шаг назад.

– Я знаю! Я знаю, что мои слова звучат, как бред сумасшедшей. Я так и подумала о предупредившей меня женщине, а затем она оказалась мертва.

– Кто оказался мертв?

– Это неважно. То, что ты должен знать, так это то, что есть… список… и люди, указанные в списке, оказываются убиты, по порядку, мы следующие.

Слишком много просмотренных летом, ужастиков.

– Херня, ― произносит он, а затем: ― кем?

Кирстен вытаскивает клочок бумаги из сумки и передает его Сету, который старательно избегает соприкасаться с ней руками. Он смотрит вниз, а затем на нее.

– Лотерейный билет?

– Это штрих-коды. Людей. Посмотри на пятый и шестой. Это мы ― видишь наши даты рождения? Все, кто выше нас в списке, убиты.

– Что произошло в 1991?

– Я пока не знаю.

– Где в списке женщина, та, что к тебе подошла?

– Номер четыре.

– Так значит, я пятый, а ты шестая?

– Так ты веришь мне?

– Нет, но я от природы параноик и мне нравятся системы, и, когда я слышу, что кто-то пытается убить меня, я уделяю этому факту внимание.

Умом Сет понимает, что история надуманна, но, что, если она и правда его близнец? Его кровная сестра? Стоящая здесь и уверенная в своей правоте. Между ними безошибочно угадывается связь. Вопреки здравому смыслу, он снова ставит пистолет на предохранитель.

Кирстен разглядывает его лицо, хочет к нему прикоснуться, но внезапно, он хватает ее за руки и швыряет на землю. Когда она открывает глаза, рядом с ней падает тело, туда, где она стояла. Как в замедленной съемке она наблюдает, как по направлению к ней течет темная маслянистая жидкость, и как раз перед тем, как она ее коснется, Сет оттаскивает ее от нее и ставит на ноги.

Мертвый мужчина на земле молод, двадцати с чем-то лет, одет в черное, его волосы намазаны гелем и торчат вверх, как колючки, а на глазах темные тени. Он лежит с открытым ртом, уставившись в небо, его нога согнута под неуклюжим углом. Сет склоняется над теплым теплом и обыскивает карманы. Кирстен хочет спросить его, что он делает, но, кажется, лишилась дара речи. Сет не находит кошелька. Он видит блестящий медальон и заглядывает внутрь: там светится маленький зеленый кролик.

– Бл*ть, ― ругается он, ― бл*ть!

Он срывает медальон, убирает его в карман, хватает Кирстен за руку, и они скрываются в темном переулке.

В нескольких кварталах к югу, запыхавшейся Кирстен удается поймать такси. Прежде чем они сядут в него, Сет уделяет время проверке лицензии водителя.

– Ты хорош в этом, ― выдыхает Кирстен, когда они садятся внутрь.

– Хорош в чем?

– В том, чтобы быть параноиком.

– Ха.

Кирстен называет водителю адрес «Офиса».

– Я бы не стала, ― она показывает в сторону водителя, ― проверять.

– Ну, для меня это в порядке вещей.

– Быть параноиком в порядке вещей?

– Ага.

– Плохое детство?

– А разве у кого-то детство бывает иным?

Кирстен колеблется.

– Я думала, что бывает.

– А твое? ― спрашивает он.

– На самом деле, если быть честной, я не помню большую часть своего детства, особенно, ранние годы.

– Я тоже. Наш мозг запрограммирован так, чтобы забывать плохое.

– Так значит ты из тех людей, у которых «стакан на половину пуст».

Он пожимает плечами.

– Зависит от того, что в стакане.

Кирстен ерзает на месте, крутит кольцо на пальце, отчаянно желая рассказать ему о микрочипе, зная, что каждая минута, пока тот остается под его кожей, это минутное преимущество, которое они теряют, но ей нужно взвесить последствия. Лишь еще полчаса, пока я не покажу ему какие-нибудь доказательства. До этого времени я должна удержать его рядом. Вместо этого, она рассказывает ему о Кеке.

Сет наблюдает за тем, как разговаривает Кирстен, узнает себя в беспокойных движениях ее рук, покручивании кольца на ее пальце. Он испытывает желание сделать тоже самое, но подавляет это побуждение. Вместо этого он высыпает таблетку. Она смотрит, как он делает это, и, не задумываясь, тянется за своими таблетками. Она забыла принять их. Она откручивает крышечку с пузырька, но прежде чем успевает высыпать таблетку, он выхватывает пузырек из ее руки.

– Что это? ― требовательно спрашивает он.

Она в шоке.

– Э-м-м, ― мямлит она, ― пренатальная добавка.

Сет изучает этикетку: Доктор Ван дер Хивер, написано там, Пренатальная Добавка, по 1 в день.

– Пренатальная? ― спрашивает он, ― ты…

– Да. То есть, нет. Давно пытаюсь забеременеть. Безуспешно.

– Где ты это взяла?

– Полегче, ― говорит она, ― мой парень приготовил это для меня. Он врач.

– Ненавижу докторов, ― говорит Сет.

– Как и я. Забавно.

Сет убирает ее таблетки себе в карман. Кирстен позволяет ему это сделать.

– Как давно ты знаешь этого парня?

– Джеймса? ― смеется она. ― Вечность.

– Как давно?

– На тринадцать лет дольше, чем я знаю тебя.

Бетти/Барбара сказала не доверять даже людям, которых любишь. А Джеймс спрятал от нее письмо. Она не знает, что это значит, и она очень хочет, чтобы Мармеладный сейчас был с ними, но какая-то мысль не дает ей покоя, предупреждая быть осторожней.

Они приезжают в "Офис" и решают подниматься по лестнице, чтобы не попадаться на глаза. Кирстен ведет Сета в постоянный офис Кеке.

– Кеке! ― зовет она, оглядываясь вокруг. Комната выглядит какой-то не такой: здесь царит привычный беспорядок, но комната имеет другой цвет. Она ощущается так, будто по ее телу льется холодная вода.

– Здесь кто-то был?

Сет хмуро смотрит на выдвинутые ящики стола и пол, усеянный бумагами.

– Сложно сказать. Обычно тут беспорядок, но что-то ощущается неправильным.

– Прости?

Кирстен проверяет сейф: он пуст. "Тайл" Кеке исчез.

– Может быть, что-то напугало ее, и она убежала, ― говорит Кирстен, скорее, чтобы успокоить себя. ― Может быть, она прячется, ждет от нас новостей.

Она набирает номер Кеке, и они оба подпрыгивают, когда бестелесный голос начинает петь из под стола. Элвис Пресли: A Little Less Conversation. Кирстен шарит по полу и находит телефон Кеке.

– Блять, ― ругается она. Кеке оставила бы множество вещей в спешке, но никогда не телефон. ― Они схватили ее.

Тут все ее контакты. Что более важно: приложение, отслеживающее ее сахар.

Сет корчит гримасу.

– Элвис? Да ладно?

Пока она сидит на полу, она замечает "Манящую Кошку" с флеш-накопителем. Слава Богу. Они не поняли, что это флешка. Она протягивает ее вверх Сету, нажимает на пупок статуэтки, чтобы выдвинулся "хвостик".

– Они оставили ее флешку.

Он принимает статуэтку и подсоединяет к своему "Тайл".

Кирстен использует свой карманный нож, чтобы открыть запертый холодильник. Как только она открывает дверцу, видит инсулиновый набор Кеке, и по ней прокатывается еще одна волна холодной воды. Она зажмуривает веки, отсекая свет в холодильной камере, желая, чтобы инсулин исчез, но он все еще там, когда она снова открывает глаза. Она кладет набор на стол перед Сетом.

– У нас есть семь часов, чтобы ее найти.

– А?

– Осталось семь часов, ― говорит она, ― прежде чем Кеке… станет очень плохо без ее инсулина.

Она произносит «очень плохо», но имеет в виду: «умрет», просто не может произнести этого вслух.

– Они диабетик? ― спрашивает он.

Кирстен не отвечает. Она садится обратно на пол и на какое-то время закрывает глаза. Через несколько минут Сет опускается на колени рядом с ней. Он мягко прикасается к ее плечу.

– Кирстен? Я думаю, мы кое-что нашли.

Глава 25

СЕМЕРО, ЧТО БЫЛИ ПОХИЩЕНЫ

Йоханнесбург, 2021

Есть две папки на флеш-накопителе манэки-нэко Кеке. Первая названа «Семеро, что были похищены», и в ней находится семь старых, отсканированных архивных газетных статей, датированных 1991 годом. Вторая папка, «RIP», содержит четыре свежих PDF-файла с «Эко. Новостей».

Они начинают просмотр с папки «RIP». Кирстен сразу же узнает первую статью. Она читала ее неделю или около того назад, на месте съемки в океанариуме, о Бетти/Барбаре, найденной мертвой в своей квартире.

– Это она… была… она, ― комментирует Кирстен. ― Сумасшедшая женщина, давшая мне ключ.

– Ключ? ― спрашивает Сет.

– Ключ, который открыл депозитную ячейку в банке семян, в которой оказался список. Посмотри на дату ее рождения, цвета указаны в обратном порядке.

Сет смотрит на нее, нахмурив брови.

– Ты и вправду странная.

– Послушай, ― просит она и показывает ему, что дата рождения Бетти/Барбары указана в обратном порядке на третьей строке списка.

– Так значит, одна из дат ― дата нашего рождения, ― замечает он. ― Что с другими?

Они открывают следующую статью. Статья об известном композиторе, обнаруженном мертвым в ванной своим любовником. Сет хмурится.

– Помню, видел эту статью несколько дней назад.

Утонул, гласит статья, очевидное самоубийство, хотя любовник с этим не согласился, сказав, что им было ради чего жить. Они собирались пожениться: поездка в Париж была запланирована на весну, после скромной свадьбы в Патерностер. Найдя посиневший труп, любовник разнес всю квартиру, уничтожая все улики, которые только могли существовать. Он заверял всех, что с этим делом что-то не чисто: самая дорогая сердцу вещица Бланко пропала: антикварная клавиша из слоновой кости из пианино Роджера Уильямса. Бланко подарил ее ему по случаю обручения. Любовнику потребовалось успокоительное, к нему не относились как к подозреваемому. Музыкант мертв, их будущее унесло прочь несколькими дюймами серой мутной жидкости (Мытье посуды в холодной воде).

– Это мог быть суицид, ― говорит Сет.

– Он был первым в списке.

Сет колеблется, а затем открывает следующий документ. На экран выходит фотография светловолосой женщины, смеющейся в сторону камеры. «Руководитель высшего звена умирает перед сынишкой-малышом». Статья об успешной корпоративной предпринимателе, которая случайно проглотила вещество, содержащее арахис ― источник неизвестен ― впала в анафилактический шок и умерла на детской площадке напротив своего офиса. Люди на площадке пытались реанимировать ее, но у нее отекли дыхательные пути и реанимационные меры не принесли результата. Светловолосого ребенка сначала забрали врачи, затем полицейский, назначенный на дело, и, в конце концов, муж, который вышел с поля для гольфа и услышал о смерти жены по радио на пути домой из паба. Четвертая статья была об отказе органов у Сорайи. Сет почувствовал свою связь с Сорайей. Совпадение?

Они переходят ко второй папке: здесь фотография неуклюжего маленького мальчика, малыша, одетого в коричневый костюмчик, сидящего на стуле от фортепиано перед детским пианино. «Ребенок-Бетховен похищен», ― гласит заголовок.

– Утонувший композитор, ― произносит Кирстен.

Сет открывает другие архивные статьи: все они – истории о похищениях. Пропал малыш, светловолосый, двух лет, говорящий на четырех языках.

«Кто-нибудь видел Бетти Шумен?». Смазанный снимок не очень красивого хмурящегося ребенка, одетого в старомодную одежду. Бетти/Барбара.

«Ребенок похищен из яслей», ― гласит следующий заголовок. Статья о Джереми Бонде, двухлетнем малыше, украденном с детской площадки за несколько минут до того, как туда пришли родители, чтобы забрать его.

Сет читает пятую статью:

«Субботняя Звезда», Июль 1991

«Малыш похищен, пока его отец занимался покупками»

Трагедия случилась сегодня в мирном городке в одном из самых невероятных мест. Юный Бен Якобс (14 месяцев отроду) сбежал из детской коляски в универмаге "Зеленые Акры", Порт Элизабет.

«Он всегда был таким шустрым, ― сказала нам его мать, не переставая плакать. ― Он начал ползать в восемь месяцев, ходить в десять. Он носился вокруг, как кролик на батарейках "Дюрасел"».

Малышу Бену удалось выйти из магазина, пока его отец стоял в очереди, чтобы купить для него одежду.

«Такое случалось постоянно, ― рассказывает миссис Якобс, ― его дядя прозвал его Сейчас-Ты. Сейчас ты видишь его, а сейчас его нет».

«Мы даже испробовали одну из тех ужасных вещиц, ― говорит миссис Якобс. ― Эти поводки для малышей, но он […] устраивал истерику. Он ненавидел их».

Как только отец мальчика заметил, что коляска пуста, он покинул очередь и начал его искать.

«Поначалу, я не слишком беспокоился, ― говорит он, ― Бен постоянно так пропадал, и мы всегда находили его».

Но затем он увидел, как странная женщина у входа в универмаг поднимает ребенка на руки.

«Я начал кричать на нее, и звать Бена, но она не посмотрела на меня, поспешила прочь […] и исчезла в толпе. Я принялся бежать за ними, и тогда-то меня и схватили охранники».

Мистер Якобс, сам того не понимая, все еще держал при себе товары из магазина, когда выбежал в двери, подняв тревогу. Охранники, которые не знали о похищении, увидели, как он «принялся делать ноги» и схватили его. Когда он, наконец, смог объяснить ситуацию, ребенок уже исчез.

Полиция начала обширный розыск. Они просят, чтобы люди высматривали все подозрительное.

«Мы уверены, что найдем его и вернем домой», ― утверждает мистер Якобс. Именно после этих слов мистер Якобс разразился рыданиями.

Должно быть, это Уильям Сорайя. Бен/Билл. Они открывают последний PDF-файл.

«Обсервер», 21 Мая 1991

«Своровали»

Трагедия с участием близнецов потрясла пригород Дурбана.

После изнурительных 48-часовых поисков пропавших малышей Чапман из Вествилля, Квазулу-Натал (прим.: Квазулу-Натал ― провинция ЮАР), в условиях непривычно холодной погоды, Южноафриканская Полиция прекратила операцию в два часа утра… Кареглазых близнецов, Сэмюэл и Кейт (3), последний раз видели в саду перед домом их родителей, перед тем, как миссис Энн Чапман вошла в дом, чтобы ответить на телемаркетинговый звонок по телефону. Менее чем через минуту дети, по словам матери, «испарились».

Поисковая группа прочесала район, а также близлежащую реку, куда миссис Чапман, якобы, водила детей плавать и устраивала пикники. Энн Чапман, страдающая ПРД или послеродовой депрессией, была допрошена, несмотря на то что дайверы не нашли ничего инкриминирующего. Мистер Патрик Чапман стоит на стороне жены, утверждая, что они оба «крайне встревожены» из-за поиска близнецов. Надломленным голосом на камеру он призвал всех, у кого есть информация, выступить вперед. В ЮАП, столкнувшись с нехваткой доказательств и уже остывающим следом, пообещали, что продолжат искать, но, кажется, не питают особой надежды найти детей, живыми или мертвыми.

Кирстен и Сет, побледневшие, стоят под флуоресцентным светом офиса, смотря друг на друга и громко переговариваясь, пока обрабатывают поступившую информацию.

– Черт побери, ― одновременно произносят они.

– Сэмюэл и Кейт, ― произносит Кирстен. ― Сумасшедшая женщина ― Бетти/Барбара ― называла меня Кейт.

– Сэмюэл и Кейт, похищенные в три года, становятся Сетом и Кирстен.

– Перевезены в другую область и разделены.

Кирстен качает головой. Это не имеет никакого смысла.

– Подожди, там написано «кареглазые».

Она смотрит в зеленовато-голубые глаза Сета, которые зеркально похожи на ее (Шум Моря).

– Должно быть, они изменили цвет наших радужек лазером. Удалили коричневый пигмент. Это достаточно легко сделать.

Она размышляет о своих биологических родителях, Чапманах, и чувствует себя потрясенной. Через что они, должно быть, прошли. Через что прошли она и Сет. Она ощущает подавляющее чувство потери из-за жизни, которая у нее должна была быть, жизни, которую у нее отняли, а сейчас вот он здесь, стоит перед ней: недостающий фрагмент ее паззла.

– «Черная Дыра», ― произносит она. ― Наконец-то, она обрела смысл.

Он с недоумением смотрит на нее и моргает. У нее есть ощущение, что он понимает: может быть, он тоже чувствует «Черную Дыру», но та заполнена другим.

– Я никогда… не ощущал связи… с моим отцом, ― говорит он. ― Никогда не видел свою мать. Никогда не чувствовал, что он на самом деле хочет, чтобы я был рядом, не понимал, почему они вообще меня родили.

– В точку, ― соглашается Кирстен. ― Но зачем похищать ребенка, которого не хочешь? Конечно же, психически нездоровые люди, отчаянно желающие ребенка стали бы, не знаю, больше любить ребенка?

Сет молчит.

– Что-то не сходится, ― подмечает Кирстен. ― Слишком много всего сразу. Я пока не могу с этим справиться.

Она делает движение, чтобы провести руками по волосам, но ощущает лишь колючую кожу на голове и пластырь сзади. Она понимает, что все это время не выпускала нож из руки, и кладет его на стол. Он бросает на него взгляд и прищуривает глаза.

– Чей это нож? ― спрашивает он.

– Этот? ― спрашивает она. ― Моего отца… ну, кем бы он ни был… мужчины, который притворялся моим отцом двадцать восемь лет. Почему ты спрашиваешь? Что не так? Из-за чего ты так разволновался?

– Кем был твой отец? Чем он занимался?

– Кем был мой отец? Я не знаю. Он был исследователем, работал в лаборатории, был трудоголиком, который вместо того, чтобы уделить внимание жене и дочери, читал научную литературу. Я все еще на самом-то деле не знаю, чем он занимался. Пожалуйста, может, ты скажешь мне, почему тебя так взволновал этот нож?

– Из тебя плохая Нэнси Дрю, да?

– Что?

– Ты даже не справлялась об эмблеме?

– Нет. Зачем? И кто, бл*ть, эта Нэнси Дрю? Я гребанный фотограф, а не одна из «Ястребов». Все это…, ― она сделала жест рукой, обводя всю комнату, ―… это какой-то ебанный цирк, это для меня ненормально, ладно?

Он смотрит на нее в упор, затем сверлит глазами эмблему на ноже, в уме прикидывая, видел ли нечто подобное. Ничего не приходит в голову.

– Ты узнаешь его, логотип, я же вижу.

– Да, узнаю, ― отвечает Сет. ― Но… это невозможно. Это городская легенда, миф. Их не должно существовать.

– Я не понимаю.

Сет показывает на эмблему в форме ромба. Он обводит угловатую «Г» в левой части и «П» в правой.

– Ребята в «Альбе» с ума сойдут, когда я покажу им это.

Кирстен бросает взгляд на нож, а затем на него. Она впервые видит его улыбку.

– «ПГ», ― произносит он. ― Это проект «Генезис».

Глава 26

НЕ-РЕПТИЛОИДЫ

Йоханнесбург, 2021

― Ладно, ― произносит Кирстен, ― нет никакого нормального способа сказать это, так что, вот: мне нужно вырезать микрочип из задней части твоей головы.

– Воу, ― говорит Сет, ― только я начал думать, что мы поладили.

– Сумасшедшая леди…

– Теперь ты говоришь о себе в третьем лице.

– Другая сумасшедшая леди, Бетти/Барбара, сказала, что знает, что они отслеживают ее, потому что она чувствует микрочип под кожей на голове. А убийца… убийцы… те, кто пытаются убить нас, знают, где мы живем. Знали, где была та леди, взявшая своего ребенка в парк.

– Послушай, ― говорит Сет, качая головой, ― это не может быть правдой. Технология производства отслеживающих чипов не существовала тогда, когда мы были детьми. Подожди, так поэтому у тебя текла кровь? Ты пыталась найти ебанный микрочип?

– Не пыталась, я нашла его!

– Покажи мне, ― просит он.

– Я спрятала его в такси. Он может быть, где угодно.

Он обводит глазами офис, а затем их закатывает. Она все это время знала, что он не поверит ей.

– Потом ты скажешь мне надеть шапочку из фольги.

– Вообще-то, это не такая уж плохая идея.

– Ха, ― произносит он.

– Я тебе не сказки тут рассказываю.

– Ладно, но ты не станешь вырезать его этой штукой. Я кое-кого знаю.

– У нас нет времени валять дурака! ― кричит Кирстен.

– Послушай, ― просит он, ― мне нужно съездить в «Альбу». Это не обсуждается. Они смогут удалить чип. Изучить его. А еще нам нужны патроны и оружие для тебя.

– Что, бл*ть, такое «Альба»? Что насчет Кеке?

– Мы сможем найти твою подругу, когда узнаем больше информации. Чип ― это единственное, что у нас есть на данный момент.

Кирстен поражает неожиданная мысль.

– Хакербой Гений, ― произносит она. ― Контакт Кеке. Его номер должен быть в телефоне Кеке. Он может найти, что угодно: так мы тебя и нашли.

– Ты думаешь, он что-нибудь узнает?

– Он знает больше, чем на этой флешке, ― отвечает Кирстен. ― Она попросила его нарыть информацию.

Сет засовывает свой «Тайл» в рюкзак.

– Позвоним ему по пути.

– Что такое проект «Генезис»? ― спрашивает Кирстен, когда они спускаются вниз по пожарной лестнице.

Сет качает головой.

– Рассказывать особо нечего. То есть, слухи ходили годами, но я не думаю, что кто-то в них верил.

Кирстен вспоминает своего отца: тяжелые очки в стальной оправе, потускневшей от времени. Большие руки, плохо сшитые брюки, пятна от яичного желтка на галстуке. Ей трудно представить, что он был участником какой-то тайной организации. Только если он не хорошо это скрывал, очень хорошо скрывал.

– Это немного напоминает «сингулярность»… никогда не произойдет, но все же пугает до чертиков.

Он бросает на Кирстен взгляд, как будто, чтобы составить о ней суждение, решить, можно ли ей доверять.

– Когда я начал работать в «Альба»…

– Ты все еще не ответил мне, что это.

Он останавливается на шестой площадке. Заключенный в клетку свет мерцает за его головой, слабое питание.

– «Альба» немного напоминает «Бойцовский Клуб». Первое правило «Альба»: никогда не говори об "Альба".

– «Бойцовский Клуб»?

– Ты хоть читаешь книги? Ты знаешь, что у любознательных мышей больше нейронных связей?

Единственная книга, которую она прочитала от корки до корки, это коллекционное издание «Гензель&Гретель», которое подарил ей Джеймс. От нее не ускользнуло жестокое совпадение.

– Не считая того, что мы, вероятно, сегодня вечером умрем, ― говорит Кирстен, ― так что я думаю, что все правила летят к черту.

– Ну, да, это второе правило.

– Ха.

– Серьезно, ― заверяет он, держа ее за руку, ― никому нельзя о них знать, ты понимаешь?

Они снова отправляются в путь.

– «Альба» ― это краудфаундинговая (прим.: сбор средств от общественности на благое дело) подпольная организация: бунтарская группа инженеров, ученых, биологов, генетиков… Мы ставим эксперименты в сфере биотехнологий, но по большей части мы расследуем деятельность других организаций, подобного толка.

– Ты биопанк?

– Технически, я химинженер, но, да, биохакер, химактивист… по сути, мы подкованные в технологиях Правдоискатели.

– Ты ищешь компромат.

Сет кивает.

– Мы представляем собой технопрогрессивное движение, которое выступает за открытый доступ к генетической информации. Мы играем с ДНК… только законными методами… но наша цель, причина, по которой мы существуем ― проникнуть и разоблачить то, что мы называем «черными клиниками» ― мегакорпорации, использующие биотехнологии для неблагих целей.

– Например?

– Мы ищем все, что кажется подозрительным: компания может вызывать сомнения в этичности своей деятельности, заниматься нелегальной практикой или пытаться осуществлять какой-либо вид контроля над социумом.

– Та хирургическая клиника… в Саксонвольде. «Табула Раса».

– Они покупали абортированные эмбрионы из гинекологических клиник и делали инъекции стволовых клеток в лица пациентов.

– Ты разоблачил их?

– «Альба». Коллега… ей пришлось выкачивать жир из бедер домохозяек целый год, прежде чем ее подпустили к их лицам. У нее ушел еще один год, чтобы раскрыть черный рынок стволовых клеток. Мы также разоблачили «Риббер Ранч», «ИксМанкиДи» и «Слимонейд».

Кирстен слышала о них всех за прошедшие несколько лет: их грязные секреты были раскрыты, а тех, кто в них участвовал, затаскали по судам.

– Особенность удивительных вышедших из-под контроля технологий,― говорит Сет, ― состоит в том, что они помогают легче встать на сторону зла. Правительство не может издавать законы достаточно быстро, чтобы успевать запретить их. "Альба" ― самозваный, независимый сторожевой пес.

Они ускоряют спуск по лестнице.

– Итак, слухи о проекте «Генезис» ходили постоянно. Их считали, чем-то вроде, ну, «черной клиники». Человеческой версией расы "Рептилоидов": огромным тайным сообществом, контролирующим мир. Предположительно, они повсюду, особенно, на позициях у власти.

– Теория «Королева-рептилоид» (прим.: конспирологическия теория Дэвида Ике, Ике считал королеву Англии, засланным представителем расы рептилоидных пришельцев-оборотней), но никаких рептилоидов.

– И они местная организация. Это группа, действующая в Южной Африке.

– Так значит «Нэнси», скорее всего, рептилоиды. Или, если тебе так угодно, не-рептилоиды. Ты знаешь, что я имею в виду.

– Согласно слухам, несколько членов проекта «Генезис» стратегически поставлены на ключевые политические должности.

– Президент?

– Я всегда думала, что она выглядит, чем-то похожей на рептилию.

Они добрались до парковки, мотоцикл Кеке припаркован на обычном месте. Кирстен открывает место для хранения в задней части байка, достает оттуда надувной шлем и ключи и упаковывает инсулиновый набор в рюкзак Сета. Она предлагает Сету шлем, но он от него отмахивается. Она надевает шлем, морщится, пока он надувается, и застегивает ремешок под подбородком.

– Но ты в это не веришь? Я думала, что тебе нравится элемент заговоров, учитывая твою предрасположенность к паранойе.

– Я не знаю. До сегодняшнего дня, я думал, что, если бы они существовали, у нас бы уже были какие-нибудь доказательства.

– Теперь у нас есть нож.

В угловой части парковки загораются фары машины. Кирстен и Сет быстро перемещаются в тень колонны. Автомобиль набирает скорость, его шины визжат на гладком бетоне. Он обдувает их порывом теплого воздуха, проносясь мимо них. Затонированные стекла. Кирстен отпускает руку Сета.

– «ПГ» может значить, что угодно, ― говорит он. ― Это может быть название любимого паба твоего отца. «Перекуси Говном». «Пьяная Группа». «Пинта Гериатру».

– «Пить Горилку».

"Пошел Гыбачить".

"Пальцы Геленые".

"Прайд Геев"?

– Он не слышал о слове «стиль».

Они садятся на байк Кеке, и Кирстен заводит мотор, набирает скорость. Она нажимает на педаль газа плавно, пытаясь прочувствовать рычащую между ее ног машину.

– Вот только я видел уже эту эмблему, этот ромб.

– Что ты об этом думаешь?

– Я думаю, что это единственная зацепка, которая у нас есть.