355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дж. Лоуренс » Почему тебя похитили (ЛП) » Текст книги (страница 13)
Почему тебя похитили (ЛП)
  • Текст добавлен: 8 сентября 2021, 06:03

Текст книги "Почему тебя похитили (ЛП)"


Автор книги: Дж. Лоуренс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 27

ТРЕСНУВШИЙ КОБАЛЬТ
Йоханнесбург, 2021

Раздается громкий визг, как будто кто-то резко ударил по тормозам, и байк уходит в боковое скольжение, со скрежетом улетая с дороги, и врезается в стационарный объект, размером четыре на четыре метра. Вращающиеся цвета, жар и гудрон, кувыркание, а затем неподвижность. Левая рука Кирстен вспыхивает болью. Она осторожно прикасается к ней другой рукой. Синий свет (Треснувший Кобальт). Сломана.

На Сете не было шлема.

– Ох, Боже мой, ― произносит она, пытаясь повернуться, чтобы на него посмотреть, но он тоже придавлен к гудрону. ― О, Боже мой. Сет? Сет?

Она не узнает свой голос. Она пытается выползти из-под байка, но ей удается сдвинуть его лишь на дюйм. Она оглядывается в поисках помощи, но улица пустынна. Сет стонет и подносит руки к голове.

– Ты в порядке? ― спрашивает она незнакомым писклявым голосом.

Он какое-то время ничего не говорит.

– Зависит от того, что ты под этим подразумеваешь.

Кирстен громко вздыхает и ложится на землю.

– Ты можешь говорить, это значит, у тебя есть пульс. Это уже что-то.

Он встаёт, пытается обрести равновесие, некоторое время шатается на ногах, а затем понимает, что Кирстен придавило байком. Он подходит к ней сбоку и освобождает ее. Как только она перекатывается в безопасное место, он с грохотом опускает байк.

– Что-то случилось, ― замечает он, ― с байком. Я слышу.

Он опускается на колени, чтобы рассмотреть поближе, выявить следы саботажа, но он не знает, что конкретно ищет. Ему всегда нравилась мысль купить байк, но ещё больше ему нравилась мысль оставаться живым.

– «Донорциклы», ― говорит Кирстен, морщась. ― Джеймс говорит, что так их называют в СП.

– Мило, ― комментирует Сет.

Используя одну руку, Кирстен сдувает шлем, открывает отделение в задней части байка и вытаскивает их вещи. Она проверяет инсулиновый набор Кеке. Три из пяти ампул разбиты.

– Давай попробуем поймать такси, ― говорит она, похромав в сторону главной дороги. Левая штанина ее джинс висит у колена на ниточке, ее икра кровоточит, будучи оцарапанной об гравий. Ее обритая голова в синяках и грязи: во время движения она поддерживает свою раненую руку другой.

– Ты выглядишь так, будто только что вышла со съёмок «Терминатора 8», ― замечает Сет.

– Ты тоже отлично выглядишь, ― отвечает она, жестом показывая на его снова кровоточащий лоб.

Она подхватывает ткань одной рукой. Снимает с себя рубашку, под которой топик, и завязывает ее узлом. Сет передает ей свою толстовку, чтобы она ее надела.

– У тебя сломана рука?

– Я не знаю. Похоже на то. Никогда раньше не ломала руку.

Сет не может сказать того же о себе.

– Боль синяя. Разных оттенков. Прямо сейчас она цвета Бирюзовой Морской Пены. Как мне кажется, это значит, что она сломана.

– Ты одна из тех людей, ― произносит Сет. ― Тех, которые видят точки на курице.

Она смотрит на него исподлобья.

– Тех людей, которые ощущают фигуры на вкус, ― поясняет он.

– Ощущают фигуры на вкус, ощущают ароматы, чувствуют запах слов, видят звуки… да. У меня шарики заехали за ролики. И у меня нет границ между отдельными чувствами.

– Так вот почему ты им понадобилась, ― говорит он.

– Ты о чем?

– Все похищенные дети обладали неким талантом, какой-то способностью, чем-то, что их выделяло. Музыкальный гений, овощевод-новатор, суперспортсмен, полиглот…

– А какой талант у тебя? ― спрашивает она. ― Какова твоя суперсила?

– Математика.

– Да уж, ― произносит Кирстен. ― Какая жалость. Ты, должно быть, вытянул короткую соломинку.

– Математика ― язык Вселенной.

Она разглядывает его ирокез, накрашенные тенями глаза, и пирсинг в брови.

– Серьезно.

Такси нет, так что они ловят маршрутку. Пассажиры внутри быстро отодвигаются в стороны, когда видят состояние новых попутчиков. Даже водитель выглядит обеспокоенным. Кирстен платит ему вдвойне, чтобы он ехал побыстрее, и он принимает деньги с кивком. Поездка выдаётся спокойная. Кирстен чувствует, как ее режут взглядами, как будто с нее недостаточно порезов. Во время поездки меняются несколько пассажиров: на место потеющего бизнесмена приходит женщина со светлыми дредами и в прозрачной блузке, парочка женщин в одежде, чрезмерно украшенной цветочным принтом, вцепившись в перемороженный торт, прокладывают себе путь на выход, а внутрь запрыгивает школьница в брекетах и форме (Сушёный Василёк). Кирстен ловит направленный на нее взгляд девочки и улыбается ей, но девочка быстро отворачивается.

У них уходит долгих пятнадцать минут, чтобы добраться до Парквью, и они выпрыгивают наружу, когда доезжают до Тайрон Авеню. Здесь, кажется, идёт какая-то вечерняя уличная вечеринка: дорога усыпана серпантином, а над ними на невидимых нитях плывут в небе бумажные фонарики. Люди собираются группами, пьют крафтовое пиво и теплый сидр из подтекающих пластиковых стаканчиков. Вагончик с едой раздает горячие пирожки и галеты. Теплый воздух, звук, разносящийся в динамиках, смех незнакомцев. Кафе и рестораны рассаживают своих покупателей на летних террасах. Несмотря на достаточное естественное освещение, пустые винные бутылки используются в качестве подсвечников, обрастая покрытием из белого воска. Когда они проходят мимо столиков, кто-то произносит тост, и раздается звон бокалов.

– Мы на месте, ― говорит Сет, жестом показывая в сторону флориста, показывающего уличное искусство, рядом с вывеской «Поллен&Пистилс». Внутри оказывается миниатюрная девушка с прической «пучок с начесом», она стоит к ним спиной и составляет свежую цветочную композицию из гибридного зелёного аронника (Неоновый Крем). Они входят в магазинчик, звенит колокольчик, и тотчас же она цветочница бросает быстрый взгляд в зеркало на дальней стене, где видит отражение Сета.

– И входит ходячий мертвец, ― говорит она, разворачиваясь с гигантской парой ножниц в руках. На ее лице гламурный макияж 50-х: драматически подведённые глаза, ярко-красные губы, мушка на бледном от пудры лице.

– Ну, ― произносит Кирстен, ― я в курсе, что мы выглядим не лучшим образом.

По комнате плывет много разных цветов и запахов, и Кирстен приходится через них всматриваться и идти медленно, чтобы ни на что не натолкнуться. На дальней стене висит монументальная живопись в стиле граффити с изображением уличного цветочного рынка, и это также оказывает влияние на ее восприятие глубины.

– Я не это имела ввиду, милая, ― произносит она, ― я говорю о том, когда Ты-Знаешь-Кто притворяется тем, кого ты Зовёшь Другом.

– У меня не было выбора, ― оправдывается Сет.

Девушка взвешивает на ладони ножницы и поджимает свои губы в рубиновой помаде.

– Серьезно, ― говорит он, ― происходит больше, чем ты знаешь. Группа «зачистки», которую ты послала…

Ее широко распахнутые глаза сверкают.

– Прости, ― говорит он, передавая ей медальон убитого парня.

Она опускает взгляд и вытирает лезвие ножниц о фартук в красно-белую клетку, оставляя резкие полосы ярко зелёного цвета (Свежесрезанная Трава) поперек своего торса.

– Твое текущее назначение? ― спрашивает она.

– Кажется, у нас проблемы посерьёзнее.

Она выпускает ножницы из рук, закрывает и запирает входную дверь магазина и переворачивает табличку «открыто» на «закрыто». Автоматические жалюзи ползут вниз по стеклянному фасаду. Как только жалюзи оказываются на месте, она хлопает в ладоши, и они оказываются во тьме. Она нажимает кнопку, скрытую под прилавком, и часть монументальной живописи начинает подниматься вверх.

Они следуют за ней по сужающемуся проходу, ведущему к защищённому входу, рядом с которым она вбивает сложный код, а затем ей приходится приподняться на носочках, чтобы заглянуть в маленький экран над панелью кнопок. Красный лазер сканирует ее сетчатку, и раздается щелчок.

Дверь открывается, являя виду просторную, выглядящую лишённой цвета, комнату с несколькими шкафчиками высотой до уровня плеч. Яркий свет, потолочные плиты из ДСП и дешёвые деревянные столы из фанеры: совсем не то, что Кирстен ожидала увидеть в подземном штабе мятежного культа. Здесь присутствуют и несколько других человек, тихо работающих за своими столами. Они бросают на Кирстен, Сета и флористку невидящий взгляд, когда те втроём заходят, а затем возвращаются к своим экранам. Несколько человек приветствуют Сета кивком подбородка.

Они подходят к дальнему углу, где располагается типичная для офиса кухня: простая раковина, холодильник-бар и кофемашина. Из-за маленького пластикового стола, расположенного за углом появляется мужчина, и Кирстен и Сет оба подскакивают на месте.

– Простите! ― говорит он, ― не хотел вас напугать.

Мужчина жилистого телосложения и со светлыми усами ведёт себя нервозно.

– Мне не стоило так резко выпрыгивать из-за угла. Пожалуй, я прыгун. Мне кажется, я немного нервничаю. Очень нервничаю. Я не подумал. Извините.

Цветочница не представляет их друг другу, и никто не пожимает рук.

– Я Лаборант, ― поясняет он, вытирая ладони о поверхность брюк. ― Я тот, кто посмотрит на ваши образцы.

Он говорит слишком быстро и заканчивает предложения, прикладывая указательный палец к губам, как будто, чтобы предотвратить дальнейшую болтовню. Сет достает все ещё целые образцы воды «Фонтус» из рюкзака и передаёт их, вместе с пузырьком таблеток Кирстен. Цветочница приподнимает брови при виде таблеток, но не задает никаких вопросов.

– Есть ещё кое-что, ― произносит Сет. ― Я знаю, это звучит безумно, но я думаю, на мне есть чип, микрочип, ― он потирает заднюю часть головы, ― и мне нужно от него избавиться. Мы думаем, в него встроена отслеживающая система.

Глаза мужчины становятся всё шире и шире: он прижимает образцы к груди, как будто в желании защитить их.

Цветочница с грохотом захлопывает ящик и бросает взгляд на Сета.

– Так значит ты не только притащил с собой гражданскую, но ещё и послал цели наши гребанные координаты GPS?

– Мне жаль. У меня не было выбора. Чип ― это наша единственная зацепка. Они найдут магазин, но не смогут добраться досюда.

Она выходит, опустив голову и быстро набирая номер.

– Итак, чип, ― произносит мужчина, ― микрочип, он все ещё в твоей… собственной голове?

А есть не его собственная голова? Его теоретическая голова?

– Да, ― подтверждает Сет. ― У тебя есть скальпель?

Мужчина делает глотательное движение.

– Я не могу его вытащить. Не выношу вида крови. Я падаю в обморок, когда вижу кровь. Я гемофоб. Однажды, в старшей школе, я упал в обморок на лестнице, потому что там был этот большой постер с вампиром, реклама пункта сдачи донорской крови. Тот вампир выглядел дружелюбно, он выглядел больше похожим на Носферату, чем на современных неотразимо притягательных вампиров, был дружелюбным с широкой зубастой улыбкой и торчащими клыками. Там был нарисован «пузырь», как в мультиках, с надписью: «Я хочу высосать твою кровь». И я просто упал в обморок. Прямо там, на лестнице. Потерял сознание, бамс, вот как-то так.

Затем он вспоминает о своем пальце и снова прикладывает его к губам.

Сет создаёт много шума, копаясь в ящиках, но не находит ничего, чем согласен был бы резать свою голову. Он вздыхает и протирает глаза.

– Ладно, ― говорит он Кирстен. ― Ладно, ― повторяет он, уже с большей уверенностью, делая жест рукой в сторону ее сумки.

Она вытаскивает карманный нож.

– У тебя есть спирт? ― спрашивает он Лаборанта.

Тот качает головой. Ему в голову, кажется, приходит догадка, так как он возвращается с аптечкой первой помощи, с полупустой бутылкой виски и несколькими сэндвичами на тостах.

– Спасибо, ― говорит Сет, и она подмигивает ему, но не улыбается.

Кирстен уминает половину сэндвича, его сладковатый плавленый сыр ощущается золотистой лавой на ее языке. Это одна из самых вкусных вещей, которые она ела за долгое время. Она ощущает, как по направлению к ней раскручивается коричневая спираль, и как раз перед тем, как коснуться ее, исчезает. Она тщательно моет руки, наносит дезинфецирующее средство и обрабатывает нож и заднюю часть головы Сета виски. Ее травма замедляет ее. Сет сидит за столом, а тот мужчина отворачивается, занявшись лабораторным набором, который с собой прихватил.

Своей здоровой рукой, Кирстен начинает прощупывать кожу на голове Сета. Поначалу они оба вздрагивают от этих касаний: это слишком интимное действие для двух незнакомцев. «Но мы не незнакомцы», – говорят они себе оба. Там, где они соприкасаются, остаётся призрачное чувство.

– Так что привело тебя в биопанк? ― спрашивает Кирстен.

Она пытается отвлечь его, а он испытывает желание попросить её делать свое дело: он не ребенок. Он чувствует прикосновение холодного лезвия к своей коже.

– В старших классах я увидел на «YouTube» видео эксперимента с применением ЛСД над британскими солдатами в начале 60-х. Это было ужасно. Ты их видела?

Кирстен слишком сильно сконцентрировалась на своей задаче, чтобы ответить, но Лаборант начинает посмеиваться.

– Я их видел, я их видел.

Он улыбается, кивая им, а затем сразу же отворачивается.

– ЛСД-25, ― говорит он. ― Кислота. Солдаты начали чудить.

Сет против воли улыбается.

– Они подумывали использовать кислоту, как один из элементов химической войны, чтобы вывести врагов из строя, так что испробовали ее на людях. Те превратились из марширующих солдат с автоматами в абсолютных дурней. Они не могли прочитать карту и заблуждались, даже хоть холм, который им надо было найти, был прямо перед ними. Они просто ходили кругами и ссались. Один парень забрался на дерево, чтобы покормить птичек.

Кирстен нащупала небольшое уплотнение и быстро вырезала его. Сет даже не вздрогнул: лишь крутанул кольцо на пальце. Эта процедура прошла намного аккуратнее, чем ее.

– Командир, в конце концов, не выдержал и упал на пол, покатываясь со смеха.

Она надавливает на рану, чтобы остановить кровотечение, затем распыляет спрей и заклеивает принесенным с собой пластырем. Кирстен ополаскивает чип под краном, а затем передает Сету, который его рассматривает.

– Я тоже не верила в это, пока не увидела свой чип.

– Кислота была очень мощной. Простой наркотик превратил мужчин, тренированных убивать, в дураков. Умиляющихся дураков. Представь себе жизни, которые можно было бы сэкономить в наших войнах. Это в некотором смысле потрясло меня. Поэтому я и захотел стать химинженером.

Он передал чип Лаборанту, который принял его с некоторым колебанием.

Тот поднес чип к свету, постучал по стеклянной капсуле ногтем, а затем близко поднес к глазам, рассматривая чип через увеличительное стекло.

– Крайне научные методы, ― пробормотал Сет на ухо Кирстен, отчего она чуть не подавилась остатками сэндвича. Он сделал глоток виски и предложил его ей. Она не стала протирать горлышко перед тем, как отпить: сейчас они дважды кровные родственники.

Лаборант положил чип на плиточный пол и наступил на него. Капсула не разбилась, так что он наступил на нее снова, в этот раз перенеся на нее ещё больше веса, капсула по-прежнему не поддалась.

– Крайне любопытно, ― сказал он, спровоцировав от Сета усмешку.

Лаборант повернулся к ним, не зная, почему они смеются, а затем развернулся обратно к чипу.

– Суперстекло, ― бормочет он. ― Супер. Стекло. Х-м-м.

– Почему это любопытно? ― спрашивает Кирстен.

– Потому что суперстекло появилось на рынке только в 2019 году, ― отвечает Сет.

– Все же, предположу, что сам чип, ― произносит мужчина, ― был создан в начале 90-х. Но отслеживающие биочипы были изобретены только в 2007 году, так что это не имеет смысла. Это вообще не имеет смысла.

– Это мог быть, ну, скажем, ранний прототип, ― предполагает Сет. ― Ребята, которые его изготовили, очевидно, обладали намного более продвинутыми технологиями, но не делились ими. В то время технологии не были открытым ресурсом.

– Здесь есть код, ― говорит Лаборант, ― он может быть связан с производителем.

Он сканирует миниатюрный штрих-код на чипе и зачитывает цифры. Кирстен к этому времени уже знает эти цвета наизусть и узнает номер Сета из списка.

– «Дженикс», так тут написано.

Лаборант отдает чип обратно Сету.

– Простите меня, ― говорит Сет, поднимая чип, ― мне нужно в джентльменскую комнату.

Уже через мгновение они слышат, как шумят трубы в стене. Скатертью дорога!

Сет возвращается назад, как и цветочница.

– Я эвакуировала офис, а снаружи теперь охрана. Я надеюсь, что они смогут остановить всех непрошеных гостей.

Она одаривает Сета строгим взглядом, а выражение его глаз близко к извинению.

– Я сообщу вам о результатах, когда они придут, ― произносит она, делая шаг в сторону, показывая, что они могут идти. Они кивают Лаборанту и выходят на улицу, где все ещё слишком много опьяневших к обеду придурков, расхаживающих по разбитым тротуарам и наслаждающихся музыкой и свежим воздухом. Сет и Кирстен изучают лица окружающих их людей. Мужчина, прислонившийся к сломанному фонарю с цианобактериями, здоровается с ними легчайшим движением головы. Кирстен надеется, что он один из охраны.

Перед ними плавно останавливается такси, и прислонившийся мужчина жестом показывает им садиться. Они колеблются, но затем водитель быстро мелькает перед ними визиткой: зелёный кролик. Это происходит так быстро, что Кирстен задаётся вопросом, а не привиделось ли ей это.

Они залазят внутрь, и Сет даёт водителю адрес "Томминокерс". Кирстен ощущает каждую кочку на дороге: каждая рытвина посылает ещё больше синих искр вверх по ее руке. Ей нужно увлечься разговором, чтобы отвлечься от боли.

– Почему зелёный кролик? ― спрашивает она. ― Это кажется немного, я не знаю, слишком шутливым и эксцентричным для того, чем вы ребята занимаетесь.

– Уверен, что в твоём доме не завалялось никаких научных журналов.

– Не нужно огрызаться. Я предпочитаю картинки. От этого я не становлюсь тупой. Это то, как я вижу мир, в тысячах и тысячах фотографий. Изображения постоянно витают у меня в голове, как будто я какой-то двойной проектор в 5-D. Из жизни, гиперпамяти, из органов чувств… книги слишком атакуют мои органы чувств… ты бы не захотел оказаться в моей шкуре.

– Как и ты в моей, ― парирует Сет. ― Я вижу формулы, повторяющиеся мотивы и уравнения во всем. Звучит, как нечто подобное у тебя.

«Мы похожи, в некотором смысле», ― думает он.

– Мы похожи, ― говорит она, ― конечно же, похожи. Мы близнецы.

Кажется странным произносить эти слова вслух. Он находит странным их слышать.

– Когда-нибудь слышала о последовательности чисел Фибоначчи? «Золотом сечении»? ― спрашивает он.

– Конечно. Это та закономерность, что продолжает появляться в природе. И в прекрасных вещах. О Фибоначчи не знаю.

– Он был математиком. Он открыл свои числа, теоретически разводя кроликов.

– Теоретически разводя? Звучит скучно.

– Я не собираюсь докучать тебе.

В сломанной руке Кирстен гудят нервные окончания.

– Расскажи мне. Я заинтригована.

– Так значит, в теории ты начинаешь с пары крольчат. Когда они в два месяца взрослеют, они заводят свою пару крольчат. Итого, в первый и второй месяцы есть всего лишь одна пара кроликов, а уже в третий месяц ещё одна дополнительная. Сколько всего пар? Ноль, одна, одна, две. А затем у родителей рождается ещё одна пара крольчат. 3. К тому времени, первые крольчата становятся взрослыми, у них рождается пара крольчат, как и у их родителей. 5. Затем их становится 8, 13, 21, 34, 55…и.т.д… за год получается 144 кролика.

– Так значит, ты просто складывал числа, прежде чем добавить их к другому числу.

– Если ты хочешь лишить уравнение всей прелести, то да, пожалуй, можно сказать и так. Так что последовательность представляет собой fn равняется fn-1 плюс fn-2, где n больше трёх или n равна трем.

– Ладно, сейчас я потеряла нить разговора.

– Это не важно. Я увлекся. Вся крутость в том, что соотношение в природе проявляется само по себе. Сосновые шишки, ананасы, подсолнухи, лепестки, человеческое тело, молекулы ДНК. Например, двойная спираль имеет ширину двадцать один ангстрем и длину тридцать четыре ангстрема в каждом цикле. Также числа появляются в различных алгоритмах. Так что это удобно применять в… программном обеспечении и прочем.

– Хакерстве?

– В теории.

– Ты такой же заумный, как и твои теории.

– Приходит со сферой деятельности. Наука и прочие отрасли.

– О-о-о, "наука", ― передразнивает она, улыбаясь. ― Использовать странное и красивое соотношение, чтобы побеждать засранцев. Зелёный кролик.

– Тут все дело в символизме.

– Мне нравится.

– Вы выбрали зелёный цвет по какой-то причине? Зелёное число ― это три, так что это имеет определенный смысл.

– Это дань уважения биохудожнику Эдуардо Кацу. Он создал артработу при помощи трансгенного зелёного флуоресцирующего кролика по кличке Альба. Они привязались к друг другу. Однажды, он закончил свое исследование, а корпорация, на которую он работал, забрала свое слово и не позволила ему взять кролика себе домой, и Альба умерла в лаборатории. Это грустно. За время, проведенное вместе, они привязались друг к другу. Корпорация стала, ну, воплощением биохулиганов, а крольчиха нашим талисманом.

– Бедная Альба, ― произносит Кирстен. ― Что они в нее добавили, чтобы, ну знаешь, заставить светиться?

– Зелёный Флуоресцентный Белок из гена медузы.

Кирстен думает о красивой медузе, которую видела в океанариуме, когда узнала

о смерти Бетти/Барбары.

– Я не знаю, мне это кажется неправильным.

– В этом и весь смысл. Он использовал трансгенное искусство, чтобы вызвать важные социальные споры по вопросам, касающимся генетики, и о том, как они влияют и будут влиять на следующие поколения. В то время это вызвало сильный резонанс.

– А бедная Альба живет и умирает в лаборатории.

– Да.

– Это не круто.

– Не круто.

– И значит… Фибоначчи, Кац… у тебя одержимость кроликами?

– Наукой. В любом случае, это теоретические кролики.

Машина останавливается, водитель глушит мотор. Сет смотрит поверх Кирстен в окно с ее стороны и произносит:

– Мы на месте.

Она приходит в движение, но он кладет руку ей на плечо. Между ними все еще пробегает ток.

– Оставайся здесь, это займет лишь минуту.

Кирстен наблюдает, как он исчезает вниз по аллее, а затем откидывается на заднее сидение, устраивает поудобнее больную руку и закрывает глаза. «Кеке, мы идём. Только продолжай дышать, продолжай дышать.»

Роло видит идущего Сета и начинает поднимать красную верёвку, чтобы впустить его в клуб. Сет жестом показывает, что не станет входить, и Роло опускает верёвку на место.

– Мистер Деникер, ― произносит он низким раскатистым голосом, ― что я могу для вас сделать?

– Рад тебя видеть, мужик, ― говорит Сет, и они обмениваются рукопожатием, после которого в гигантской ладони мужчины из племени йоруба остаётся пять сотен ранд. ― Мне нужно увидеться с твоими ― партнёрами ― снова. Теми, с которыми ты познакомил меня несколько лет назад.

– Хотите сделать ещё одно приобретение? ― вопрошает он.

– Хочу.

– Люди меняются. У них разные адреса, разные контактные номера. Вы ищете ствол или перо?

– Ствол.

– В таком случае, предлагаю связаться с Абеджайд.

Он достает свой телефон, который в его огромных руках выглядит, как игрушка, и нажимает кнопку. «Тайл» Сета вибрирует.

– Скажите ему, что это я вас прислал.

Сет поворачивается, чтобы идти, когда Роло произносит:

– Я так понимаю, мистер Деникер, за вами следят?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю