Текст книги "Почему тебя похитили (ЛП)"

Автор книги: Дж. Лоуренс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 30

ЕБ*НЫЕ МУДАКИ С БОЛЬШОЙ БУКВЫ Е

Йоханнесбург, 2021

«КК»: Извини, смогла ответить только сейчас, нас задержали.

"ХБГ": Беспокоился.

"КК": Что у тебя?

"ХБГ": Посылаю тебе фото.

На ее экране появляется изображение: фотография трех студентов, сидящих на травянистом холме. Они выглядят, как обычные студенты: одежда в стиле хиппи, расслабленные лица, легкая аура высокомерной молодости. Два длинноногих белых мужчины в узких брюках, один в очках в толстой оправе, и молодая темнокожая женщина, смотрящая вдаль в сторону камеры. На заднем фоне виднеется какая-то университетская эмблема. Логотип. Они кажутся смутно знакомыми: она видела их раньше? Но Кирстен не может вспомнить, кто они.

"КК": Получила. Студенты, примерно 1970?

"ХБГ": Да. Есть специальный поиск конкретно для файлов и фото/которые удаляли раз за разом. Эту фотографию удаляли свыше 6k раз. Кто-то не хотел, чтобы их нашли в "Сети".

"КК": В связи с какой тематикой?

"ХБГ": Кекс дала мне мало информации. Я искал запрещенные файлы/"Тринити". Эти трое были известны, как "Тринити", когда учились вместе. УМНИКИ. Тег продолжает всплывать.

"КК": "Тринити"? Как в "Тринити Клиник"?

"ХБГ": Похоже на то. Тогда суперстекло "Фонтус" не связаны на бумаге, кроме/очевидной бизнес связи, но копни глубже и увидишь, что они субсидируют/сотни других кампаний в холдинге "Дженикс", известную, как "ДжиЭнИкс Энтерпрайзис".

"КК": Все принадлежат одному человеку?

"ХБГ": Одним и тем же людям. Трем людям.

"КК": "Тринити".

"ХБГ": Зарегистрировали "Дженикс", когда еще были/студентами.

"КК": Какое/отношение к Кеке?

"ХБГ": Ты.

"КК":??

"ХБГ": Кеке начинает копать/ключевые слова/угрожает кампании. Я предполагаю у них есть хакботы, занимающиеся автомониторингом всего такого, &находят источник уничтожают.

"КК": Но у Кеке не было такой информации, только список штрих-кодов.

"ХБГ": Вуаля.

"КК": Так значит, штрих-коды представляют для них угрозу. Список похищенных детей представляет для них угрозу.

"ХБГ": Да, следовательно, ваш хитлист, + любой, кто встанет на пути.

"КК": Мы бы не узнали, что есть связь, если бы они не отреагировали на Кеке.

"ХБГ": Они слишком осторожны.

"КК": Кто эти люди на фото/"Тринити"?

"ХБГ": Я пробиваю их лица/через свой "ФазиформДжи". Будет совпадение через час/или около того.

"КК": ЧАС? Сахарное приложение Кеке говорит, что осталось только пять часов.

"ХБГ": Быстрее никак.

"КК": Мы можем заскочить?

"ХБГ": Кто это мы?

"КК": Сет (номер 5) и я?

"ХБГ": Не принимаю посетителей. Особенно, тех, что связаны с похищениями мрачным жнецом.

"КК": Нам больше некуда пойти.

"ХБГ": Полиция?

"КК": Никакой полиции.

"ХБГ": Республика Кейптаун? Мексика? Бали?

Он долго ничего не пишет.

"КК": Лишь до тех пор, пока мы не выясним, кто такие "Тринити"/как найти Кеке.

"ХБГ": За вами хвост?

"КК": Я так не думаю.

"ХБГ": Ты так не думаешь? Утешает.

Кирстен выходит из аккаунта и получает координаты GPS Марко: уезжает с Сетом из Маленького Лагоса, параллельно рассказывая ему о "Дженикс". Когда она рассказывает ему о "Фонтус", он бьет по верхней части рулевого колеса.

– Ох*еть, ― произносит он. У него такое лицо, как у человека только что выигравшего в лото. Или пришедшего к Иисусу. ― Я так и знал!

– Ты знал, что ублюдки, ответственные за наше похищение ― это те же ублюдки, на которых ты работал?

– Нет. Я просто знал, что они нечисты на руку. Я знал, что они мудаки. Ебаные мудаки. Ебаные мудаки с большой буквы Е.

– Послушай, это предложение вообще не имеет смысла.

– Еб*ный "Фонтус".

Он с шумом выдыхает, качая головой.

– Ты все еще думаешь, что «Проект Генезис» миф?

У Сета подергивается уголок рта, но он не отвечает. Он достает свой пузырек с таблетками из кармана, собирается достать таблетку, но вместо этого выбрасывает их в окно.

***

Марко барабанит пальцами по коленям, затем по столу, затем снова по коленям. Сотни тысяч лиц мелькают в его программе «ФазиформДжи», в поисках соответствия. Он не может усидеть на месте. Он сует в рот пончик, но у него так пересохло во рту, что он чуть им не давится. Он оглядывается по комнате, берет в руки виниловую игрушку и делает вид, что стреляет в другую игрушку. Он имитирует звук лазерного оружия и опрокидывает вторую игрушку. В его голове толпа ликует.

Компьютер чирикает: он подобрал соответствие одному из трех лиц. Марко заглядывает в экран, остаток пончика падает у него из рук.

– «ФазиформДжи» пора тебе отдохнуть, ― говорит он, ― ты брешешь.

***

Берлога Марко больше напоминает бункер, чем дом. «Форт Нокс» более гостеприимный на его фоне. Кирстен изучает взглядом гигантские ворота и восьмиметровые стены, покрытые блестящей электрифицированной проволокой. Видеокамеры следят за их перемещениями у ворот. Она нажимает на кнопку интеркома, но ответа нет. Она нажимает снова.

– Ты думаешь, он передумал? ― спрашивает она Сета. ― Он, правда, не хочет, чтобы мы приходили.

Сет инспектирует ворота. Он надавливает на них, как будто, чтобы проверить, как крепко их держит замок, и они распахиваются. Кирстен рада ― теперь они могут войти ― но внезапно у нее замирает сердце. Ох. Ох, это плохо.

– Невозможно, ― говорит она. ― Невозможно, чтобы они его нашли. Что они добрались сюда раньше нас. Я была с ним в онлайне всего пятнадцать минут назад.

– Ты уверена, что это был он?

Они оглядываются вокруг, замечают осколки разбитого стекла на подъездной дорожке, парочку поврежденных растений. Сет направляется назад к машине, отпирает ее.

– Что ты делаешь? ― спрашивает она.

– Убираюсь отсюда на хуй.

– Мы должны зайти, ― говорит она, ― это единственная зацепка.

– Это плохая идея, ― замечает он, но все равно закрывает дверцу машины. Как только они заходят на территорию и проходят половину расстояния до дома, двери закрываются, а запорный механизм со щелчком встает на место. Электрическая проволока, которая окружает место по периметру, начинает гудеть, как зловещее свечение. Они слышат, как лают злые псы, но бежать некуда.

– Это ловушка.

Глава 31

НЕСВЯТАЯ ТРОИЦА

Йоханнесбург, 2021

Лаянье собак уже оглушительно, но никаких собак не видно. Белые пики режут глаза Кирстен, и ей приходится их прикрыть.

– Это он был онлайн, я уверена!

– Может быть и он, но с пистолетом у виска.

До Сета доходит, что это звуковая запись, проигрываемая раз за разом. В неухоженном саду должны быть спрятаны динамики. Входная дверь открывается, двери безопасности отключены в трех разных местах, из них выходит пухловатый молодой парень с кожей цвета капучино и в тонированных очках. Он поправляет их на носу и, прищурившись, рассматривает своих гостей. В руках у него игровая консоль, на которой он что-то нажимает, и лаянье прекращается. Другая кнопка включает успокаивающий белый шум: звуки водопада, пение птиц, раскаты грома.

– Привет, ― говорит он, ― простите за собак и ворота. Я запрограммировал их сам и все еще исправляю некоторые недочеты. Или исправлял. Я прокрастинатор. Параноидальный прокрастинатор.

Когда они не двигаются и не заговаривают, он подходит ближе по подъездной дорожке, бросая взгляд слева направо, как будто переходит дорогу. Его руки остаются на консоли.

– Я Марко, ― говорит он Кирстен, краснея. ― Очевидно.

На нем надета Говорящая Футболка слишком маленького размера, растянувшаяся на его рыхлом животе. На футболке простая анимация, изображающая запыхавшегося чихуахуа, который говорит: «Моя любимая частота 50,000 Гц». Когда Марко поворачивается к ним спиной, чтобы провести в дом, надпись на спине гласит: «Вы, вероятно, никогда не слышали о ней прежде».

– Входите, ― приглашает он. ― Мне есть, что вам показать.

Его комната ― подвал ― от стены до стены заставлена стеклянными экранами, мигающими огнями проекторов, процессорами, постоянным белым шумом и запахом сахарной пудры. Стены обклеены постерами с шутками динозавра тирекса, немыслимыми математическими формулами, а на одном изображена симпатичная планета. Постер гласит: «Бог создал Сатурн и полюбил его, так что обвел его кольцом».

«Чудаковатый юмор», ― думает Кирстен, подталкивая Сета локтем.

– Твой типаж парня.

Он изображает гримасу «как смешно». Она замечает на стене задумчивую женщину, черно-белая фотография, и Кирстен кажется, что она знает женщину с фотографии.

– Винтажная кинозвезда? ― спрашивает она Марко. Он мгновенно останавливается, сдавливая клавиатуру своими короткими пальцами.

– Это, ― говорит он, ― Хеди Ламарр.

На ее лице отсутствует какое-либо выражение.

– Ламарр была выдающейся женщиной, я буду любить ее всегда.

Ладно, это совсем не странно.

– Она была самой красивой женщиной в Европе в сороковых, снялась в тридцати пяти фильмах, в одном из которых был впервые показан женский оргазм, и была математическим гением. Она изобрела метод расширения спектра с псевдослучайной перестройкой частоты!

– Это Wi-Fi, ― поясняет Сет. ― Беспроводной интернет.

– Никогда о таком не слышала, ― говорит Кирстен, но, тем не менее, она впечатлена, особенно, степенью его чудаковатости. Она удивлена, что у него нет «шеи бороды» (прим.: это уничижительный термин и стереотип для мужчин, которые проявляют такие характеристики, как социальная неловкость, неуспех или претенциозность) или вытянувшихся пальцев, как у геймеров.

– Вы как раз вовремя, ― говорит он, используя телефон, как беспроводной указатель, чтобы открыть браузер на главной странице, в котором находится фотография студентов-коллег, и, запуская программу, показывающую какие характеристики лица принимались во внимание при поиске соответствия.

– Этот «ФазиформДжи» обладает удивительными характеристиками. Вы не поверите результатам. Тому, кто эти чуваки на фото, то есть.

Он снова поправляет очки.

– Это просто глыба. Это, как космос. Не удивительно, что они пытаются это скрыть.

– Марко? ― сверху лестницы доносится женский голос с легким акцентом хинди. Марко закатывает глаза.

– Не сейчас, Ма! ― говорит он. ― У меня встреча!

– Марко? ― зовет она, в этот раз ближе.

– Ма! ― отвечает он. ― Я занят!

Индиго в золотом обрамлении вспыхивает у подножия лестницы.

– Мне показалось, что я слышала голоса!

Она ослепительно улыбается, красивая женщина в таком ярком сари, что больно глазам. Она держит серебряный поднос, полный еды, приготовленной во фритюре. Дымчатые ленты запахов: кумина, куркумы, кардамона плывут к ним. Кирстен моргает, на короткое время ей кажется, что у нее галлюцинация. В данный момент ее рука кажется опухшей.

– Марко, тебе следовало сказать мне, что ты ждешь гостей. Я бы приготовила доса!

Он краснеет, подходит к ней, забирает поднос и с грохотом опускает на заваленный стол. Дизайнерская игрушка ― Мураками ― опрокидывается. Кирстен аккуратно ее поправляет.

– Спасибо вам, ― говорит она, ― я голодна.

– Это лишь небольшая тарелка кушаний, ничего особенного.

Женщина улыбается.

– Спасибо, Ма, ― бормочет Марко, ведя ее к лестнице. ― Увидимся позже, ладно?

– Ты слишком худой! ― говорит она, показывая на Сета. ― Я готовлю фасоль, если хочешь, оставайся на обед.

Как только Сет замечает на блюде самосу, он громко смеется. Освежающе видеть старый культурный стереотип, имеющий место в реальной жизни. Южная Африка стала такой многонациональной, что редко можно увидеть, скажем, африканского фермера в двухцветной рубашке, носящего расческу в носках цвета хаки, или цветного рыбака с отсутствующими передними зубами. Он празднует это, поедая самосу, которая жжет ему рот. Превосходно.

– Как я и говорил, ― вздыхает Марко, а затем снова оживляется. ― Космически.

«ФазиформДжи» автоматически открывает браузеры на трех других экранах, по одному на каждое лицо, первые две личности раскрыты: блип, блип. Программа все еще ищет соответствие для третьего лица. Через кросс-ссылки с сотнями телевизионных интервью, пиар-шоу и виртуальных новостных статей. Кирстен и Сет рассматривают найденных.

– Охуеть, ― шепчет Кирстен.

Первый мужчина, привлекательной наружности, улыбается им совершенной улыбкой.

– Это… ― начинает Марко.

– Кристофер Уолден, ― отвечает Сет. ― Основатель и генеральный директор «Фонту-с».

– А это, ― продолжает Марко, ― Табиле Сичека, министр здравоохранения.

– Нет, ― произносит Кирстен, не веря своим ушам.

– Третье лицо пока не находится… может быть третий человек не так хорошо известен или фотографируется не так часто, как первые двое. Может быть, он застенчивый, избегает быть в центре внимания.

– Итак, у нас есть генеральный директор одной из крупнейших, наиболее успешных корпораций в стране, и министр ебанного здравоохранения. Промышленность, правительство, и, вероятно, можно предположить, что какой-то академик, доктор или ученый. Способности и власть, чтобы творить, что угодно. «Троица».

– Святая Троица, ― произносит Марко.

– Скорее, Гребаная Несвятая Троица, ― не соглашается Кирстен.

– Но мы все еще не знаем почему. Зачем им похищать детей, зачем убивать, ― говорит Сет, ― и почему сейчас?

– Нам нужно сосредоточиться на поисках Кеке. У нее осталось, ― Кирстен смотрит на часы, ― может быть, три часа, прежде чем она…

– Это, если они ее еще не убили, ― замечает Сет, и они оба уставились на него. Он покручивает кольцо на пальце. ― Откуда нам вообще начинать?

В комнате повисла тишина.

– Марко? ― сверху лестницы снова доносится голос его матери. ― Марко? Может, твои друзья хотят «Манго Ласси»?

– Есть один человек, который поможет нам найти штаб «Тринити», ― говорит Кирстен, когда они плетутся к машине. ― Кое-кто, кто не участвовал в проекте «Генезис». Кое-кто, кто хочет, чтобы свершилось правосудие.

Ворота открываются, и снова начинается лай. Как только они оказываются на дороге, Кирстен вытаскивает письмо своей матери из кармана и зачитывает его Сету.

– Его зовут Эд Миллер. Тут есть адрес. Мелвилль. У него есть пакет с информацией. Все, что нам нужно знать о проекте «Генезис», и почему нас похитили.

Автомобиль благоухает картофелем с карри и кориандром. Мать Марко не позволила бы им уйти с пустыми руками и вручила им контейнер с едой вместе с бумажными салфетками золотого цвета, несмотря на смущенные протесты ее сына.

Кирстен молчит, она беспокоится, что они не успеют найти Кеке вовремя, или, как и сказал Сет, беспокоится, что худшее уже случилось. Слезы жгут ей глаза, но она их смаргивает и открывает окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Это странное для нее ощущение: слезы. Короткие линии, похожие на булавки, танцуют на верхней периферии ее зрения. Она не помнит, когда в последний раз плакала. Она вообще когда-нибудь плакала? Она глубоко дышит, сглатывает теплый свинец в горле и смотрит в окно на горизонт Чайнасити в Сэндтоне. Сет ловит себя на мысли о будущем. Он не сможет вернуться к своей привычной жизни после такого. Чем он займется? Какой будет его жизнь?

«Если мы сегодня выживем, – думает Кирстен, – что кажется крайне маловероятным».

Они останавливаются на красный свет в центре делового района. Мужчина, одетый в грязные лохмотья, появляется как будто из ниоткуда и заглядывает на пассажирское сиденье, пугая Кирстен.

– Боже, ― произносит она от испуга, ― я никогда раньше не видела попрошаек.

В руке тряпичника появляется пистолет.

Ох.

Его запястье покрыто тюремными надписями. Выпускник Крим Колонии. Другими словами: бывший преступник, или в данном случае: преступник.

– На выход, ― лает он, тряся пистолетом в ее сторону. Она пытается залезть рукой в сумку, достать свой собственный пистолет, но мужчина снимает предохранитель, и что-то говорит ей, что он без колебаний всадит ей пулю в мозг. Она поднимает руки.

– Ты, должно быть, шутишь! ― кричит Сет с покрасневшими щеками. ― Не сегодня! ― кричит он на налетчика, ― не сегодня! Ты, бл*ть, можешь угнать тачку завтра, но не сегодня!

– На выход, ― говорит мужчина, его голос покрылся льдом от ноток насилия.

– Бл*ть! ― выкрикивает Сет, ударяя по рулю. ― Пошел ты нах*й!

Он выходит, хлопает дверью, посылая серебристую молнию через Кирстен. Пинает дверцу, пинает колесо.

– Мне нужна моя сумочка, ― говорит Кирстен угонщику, ― и другая сумка. Там лекарство. Я оставляю сумки, вы забираете машину.

Мужчина раздражен и оглядывается вокруг: это занимает слишком много времени. Кирстен расстегивает молнию на инсулиновом наборе, показывает его ему, но он обыскивает ее сумку сам, достает ее «Ругер», громко присвистнув, и ее пустой кошелек. Он бросает обе сумки на дорогу, и Кирстен спешит подобрать их с асфальта, берет в руки свою помаду-тазер и прячет ее в ладони. Угонщик на мгновение отвлекается, пока пытается завести машину, опускает свой пистолет. Кирстен стреляет в него из тазера, удивляется силе отдачи. Их на секунду соединяет тонкий голубой луч (Электрический Сапфир), а затем он обмякает.

– Черт побери! ― ругается она.

Его пистолет с бряцаньем падает на дорогу, а его глаза закатываются.

– Он мертв? ― спрашивает она.

Сет открывает дверцу машины, вытаскивает оттуда обмякшее тело и оставляет его на обочине. От него не ускользает тот факт, что это уже второй раз, когда он достает бесчувственное тело из машины за прошедшие шесть часов. Он изучает пистолет мужчины, полуавтомат, обнаруживает, что он пуст. Бросает его в машину. Передает Кирстен ее «Ругер».

– Я не знаю, мне плевать, ― говорит он. ― Поехали искать Эда Миллера.

Глава 32

«ЧИРИОЗ»

Йоханнесбург, 2021

Кирстен нажимает красную кнопку (Вылинявший Флаг), и раздается дверной звонок, она вздрагивает. Электростатический заряд. Это старый дом в Мелвилле с толстыми белеными стенами и зеленой жестяной крышей. Он выглядит, как резиденция художника: слегка обветшалый, слегка неопрятный, причудливо украшенный. Номер дома выложен из мозаики. Если посмотреть сквозь калитку, можно увидеть козу, сделанную из проволоки и бисера, пасущуюся в саду. Ржавые руки ветряной мельницы «Эдвенчер Гольф» медленно движутся рядом. Розовые кусты, покрывшиеся черными точками, нуждаются в обрезке.

Она снова нажимает на дверной звонок, удерживает кнопку дольше. Еще больше статического заряда, когда они слышат, что трубку подняли. Потрескивание на другом конце линии.

– Алло? ― произносит Кирстен. ― Эд Миллер? Меня зовут Кирстен Ловелл. Вы знали мою мать?

Следует пауза, а затем ворота со звуковым сигналом открываются. Он открывает входную дверь с опаской, видит Кирстен и расслабляется. Когда он замечает Сета, то снова начинает нервничать.

– Вы можете доверять ему, ― говорит она.

– Откуда вам знать? ― спрашивает мужчина, который, как она предполагает, является Эдом Миллером.

– Мы с ним одной крови.

Миллер некоторое время их разглядывает. Он одет в помятую гавайскую рубашку и плохо сидящие брюки-чинос. Ужасные коричневые сандалии из искусственной кожи. У него густая седая шевелюра, которая приходит в движение, когда он кивает. Он выходит, чтобы убедиться, что за ними закрыты двери безопасности, бросает взгляд по улице влево и вправо, а затем со щелчком закрывает их. Кирстен изучает его взглядом. Не может себе представить, чтобы ее мать встречалась с хиппи.

– У вас что-то для нас есть? ― спрашивает она.

– Не здесь, ― отвечает он. ― Слишком рискованно. Они повсюду. Я положил это в безопасное место.

Кирстен зажмуривает глаза и слышит тиканье времени, которого у нее нет.

– Это близко, ― говорит он, ― я отведу вас.

Его лосьон после бритья пахнет так, как нечто с кораблем на этикетке. Вокруг него витают маленькие хрустящие петельки в форме овсяных хлопьев. Он набрасывает на плечи легкую куртку и снимает связку ключей с крючка у дверей. Сет выхватывает их у него из руки, отчего тот пугается.

– Я поведу, ― поясняет он.

Они садятся в машину-жук. Миллер кажется слишком высоким для этой машины, он горбится на переднем сидении. Кирстен задается вопросом, какой человек купит машину, которая настолько очевидно мала для него.

– Ох, подождите, ― говорит он, постукивая по виску указательным пальцем.

Он выходит из машины, подходит к садовому сараю. Ныряет в дверной проем и исчезает в темноте. Кирстен и Сет переглядываются. Им не нужно говорить этого вслух. Они оба думают: «Бл*ть».

Миллер выходит из сарая обратно на солнечный свет. Он держит в руках пару лопат. Он держит их над головой и трясет ими, как будто выиграл гонку.

– Моя мать сказала, что мы можем доверять ему, ― говорит Кирстен.

– Под словом «мать», ты имеешь в виду «похитительницу»?

Она корчит гримасу. Какой выбор у них есть?

Он возвращается в машину, наклоняет пассажирское сидение вперед и убирает длинные ноги Кирстен.

– Подвинься, милая, ― говорит он, сбрасывая лопаты рядом с ней.

Он подмигивает ей, а затем возвращает кресло на место и садится на него. Она пинает заднюю часть его кресла.

Сет заводит машину. Она доисторическая и дважды глохнет, прежде чем завестись. Миллер дважды ударяет по приборной панели.

– Хорошая девочка! ― выкрикивает он, отчего они оба подпрыгивают.

Кирстен все еще пялится на него, пытаясь представить о чем, Бога ради, им было разговаривать. Она думала о своей «матери», как о сухой, бесполой, бежевой, раздражительной женщине. Она не могла представить, чтобы они двое разговаривали, не говоря уже о двадцатишестилетней интрижке.

– Которой открывается дверь гаража? ― спрашивает Сет, смотря на резиновые кнопки на древнем пульте.

– Ах, голубая, ― отвечает он, но ничего не происходит.

Кожу Кирстен покалывает от страха, переходящего в ужас. Сет медленно тянется к пистолету.

– Я имел в виду оранжевую. Простите.

Он смеется.

– Нервничаю.

Сет нажимает оранжевую кнопку, и гаражный мотор поднимает дверь. Они все выдыхают с облегчением. Четвертая и пятая, думает Кирстен, довольно легко перепутать.

Мужчина отстукивает ритм своим бедром, облаченным в одежду цвета хаки.

– Налево, ― направляет он.

– Куда мы едем? ― спрашивает Сет.

– К укрытию, которое я придумал. Гениальное, скажу я тебе.

– Где оно? ― спрашивает Кирстен. ― У нас мало времени.

– Мы будем там через двадцать минут, ― говорит он.

Кирстен бросает взгляд на свои часы, ощущает новый прилив адреналина. Этой поездке лучше быть полезной, или Кеке умрет. Сет вжимает вниз педаль газа.

Они подъезжают к небольшой цветочной ферме на задворках города. Охранник, кажется, узнает Эда Миллера и распахивает перед ними ворота. Металл со скрежетом ползет по песчаной земле. Миллер направляет их вдоль пыльной грунтовой дороги, и они едут, пока дорога резко не обрывается. Сет, едущий слишком быстро, ударяет по тормозам, и их немного заносит, пока они не останавливаются среди диких трав. Они оглядываются вокруг, как будто задаваясь вопросом, как они сюда попали, сидя среди бесконечного поля цветов.

Кирстен измотана, на нервах, она в грязи, ей больно, ее окружат синие небеса и цветы. Красота вокруг нее не имеет никакого смысла.

– Я не понимаю, ― говорит она, ― почему здесь?

– А где еще? Твоя мать любила цветы, ― говорит он.

– Любила убивать цветы, более вероятно, ― отвечает она. ― Она убила все растения, которые у нас были.

– Ладно, ― уступает он, ― поправка: любила срезанные цветы. Я посылал ей цветы на день рождения каждый год. Лилии… ― он шмыгает носом, ― … были ее любимыми.

Кирстен помнит огромные цветочные композиции, появляющиеся каждый год. Она всегда считала, что они от отца, но теперь понимает, что это было бы совсем не в духе их отношений: в них не было ни капли романтики. Она не помнит, чтобы они даже прикасались друг к другу. Она не понимала, что держаться за руки для пары в порядке вещей, пока не увидела, как так делали чьи-то родители.

Когда прибывали букеты, ее отец жаловался на сенную лихорадку. Он выбрасывал цветы, как только хоть один лепесток становился коричневым: проверял их на этот предмет каждый день.

– Оно погребено под тем деревом, ― говорит он, показывая на леопардовое дерево в нескольких сотнях метров.

Кирстен и Сет берут по лопате и закидывают их на плечи. Они, должно быть, выглядят устрашающе в своей рваной одежде, с синяками на коже и запекшейся кровью.

– Ого, ― произносит Миллер, делая вид, что сдается. ― Посидите там, щеночки.

– Давайте займемся делом, ― говорит Сет. Солнце быстро садится.

– Серьезно, ― говорит Миллер. ― Мне нужно обыскать тебя, ковбой.

– Незачем, ― отвечает Сет, вытаскивая пистолет из кобуры. ― Я упакован. Итак?

– Ну, будь добр оставить это в машине, пожалуйста.

– Почему?

– Сынок, не обижайся, ― говорит он, упирая руки в бедра, гавайскую рубашку треплет ветер. ― Но я тебя не знаю и не могу тебе доверять. Пару недель назад любовь всей моей жизни была убита по причине, которую я никогда не пойму. Затем появляетесь вы двое в своей панк-одежде, говоря, что вы те люди, которых сказала мне ждать Кэрол. Я надеюсь на лучшее, но я не пойду на середину поля с кучкой незнакомцев с пистолетом. Я не вооружен. Я думаю, будет справедливо попросить тебя оставить свое оружие в машине.

Сет задумывается, а затем пожимает плечами.

– Справедливо.

Он подходит к багажнику, но Миллер останавливает его, кладя руку на теплый металл.

– Он сломан, ― говорит он. ― Не открывал его годами. Просто положи пистолет под подлокотник.

Он делает так, как просит Миллер, одаривая Кирстен быстрым вопросительным взглядом. Она едва заметно кивает. Они устремляются к дереву. Миллер идет следом.

– С какой стороны? ― кричит Кирстен из-под сени дерева.

– Там, где ты стоишь! ― кричит в ответ Миллер.

Близнецы начинают копать. Кирстен роет с помощью одной руки, но использует ногу, как рычаг. Адски больно. Земля тверда, как обожженная глина. Телефон Кеке пикает из-за предупреждения сахарного приложения. Код оранжевый: осталось три часа.

– Вы уверены? ― спрашивает Сет, вытирая лоб. ― Вы уверены, что оно здесь?

Они оба поднимают взгляд одновременно, им в лицо смотрит дуло его пистолета.

– Вы, бл*ть, шутите, ― произносит Кирстен.

– Мы те, кто мы есть, как мы уже сказали вам, ― говорит Сет. ― Мы хорошие ребята.

– Я знаю, ― отвечает он, ― продолжайте копать.

Они знают, что он имеет в виду для их могил.