Текст книги "Черное на черном (ЛП)"

Автор книги: Дж. С. Андрижески

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Я колебалась, пока тянулось очередное молчание.

Затем, ощутив, что он готов повесить трубку, я заговорила.

– Им нужен ты. Тебе это известно, Блэк. Не я. Определённо не Йен.

– Мири...

– Если бы они просто хотели, чтобы ты выследил Йена, тогда к чему все то дерьмо, что они тебе послали? – мой голос сделался острее. – Я нашла конверт, Блэк. Тот, который послали тебе в день твоего отъезда. Тот, что полон медицинских тестов, фотографий и других файлов. Я видела результаты анализов – те, что с пометкой «гибрид». Так они тебе послали и мою подвеску, да? Которую они сняли с шеи моей мёртвой сестры после того, как убили её? Если все дело в Йене, тогда зачем они послали тебе конверт, наполненный информацией обо мне?

– Бл*дь, как ты... – он умолк, затем ответил на собственный вопрос. – Лизбет. Ты проникла в моё хранилище? Ты теперь читаешь мой бл*дский персонал, Мириам...?

В этот раз я не просто прочла Лизбет.

Блэк это знал.

Мне пришлось надавить на разум Лизбет, чтобы она дала мне доступ к той запертой комнате. Учитывая расположение хранилища и тот факт, что для открытия двери требовалось сканирование сетчатки её глаза, давление – единственное, что имело смысл. Блэк мог даже сделать вывод, что я проделала это, прочитав информацию, на которую он указал мне на своём компьютере. Про чтение мыслей он сказал для того, кто слушал на том конце линии.

Но эти игры мне надоели.

– Я – то, чем они тебе угрожают, – сказала я. – Это никак не связано со случившимся в Бангкоке. Это никак не связано с Йеном, – когда он продолжил молчать, я поджала губы. – Что, если ты не будешь плясать под их дудку, они избавятся от меня, так что ли? С чего бы им это делать, Блэк, когда они могут каждый раз использовать меня для давления на тебя, когда им понадобится? – я помедлила. – С чего ты взял, что это когда-нибудь прекратится?

Блэк не ответил.

Ему и не нужно было. Я знала. Я знала это уже несколько недель.

Черт, я и в Бангкоке знала, что они используют меня против него. Тот конверт, наполненный сталкерскими фотографиями и информацией обо мне, только подтверждал это.

Но будь я проклята, если позволю этому продолжаться.

Я не собиралась становиться голой прислужницей психопата вроде Григуара, чтобы они заставляли Блэка плясать, когда они прикажут.

– Они никогда тебя не отпустят, – сказала я более холодно. – Все это чушь собачья, Блэк. Йен, вероятно, работает на них. Вероятно, они используют его в этот самый момент, чтобы завербовать тебя...

– Мири, – голос Блэка сделался открыто предостерегающим. – Позволь мне справиться с этим.

– Ты не справляешься с этим, Блэк, – мой голос оставался резким. – Ты не справляешься с этим. Они справляются с тобой.

– Мириам...

– Я расскажу им, – сказала я, обращаясь в этот раз не к нему, а к тому, кто слушал на другом конце. – Я уже заключила договорённости. Я расскажу всему бл*дскому миру, кто вы... дам им настоящий повод для беспокойства. Возможно, тогда они будут слишком заняты, чтобы тратить время на тебя и меня.

Я ощутила, что мои слова врезали по Блэку как удар под дых.

Его голос превратился в шёпот.

– Мириам, – произнёс он. – Мириам, дорогая. Даже не шути с этим, бл*дь... пожалуйста.

Я ощущала в этом мольбу, уговаривание.

Это был ужас. Мои слова привели его в ужас.

Тяжело было ощущать это, признаюсь.

Я усилием воли отбросила его реакции в сторону.

– Я не шучу, Блэк, – сказала я. – Почему бы, черт подери, мне не предупредить свою расу о виде пришельцев с опасными способностями? Виде пришельцев, которые уже живут среди нас? Манипулируют нашим сознанием? Управляют криминальными семьями и церквями психов, античеловеческих фанатиков из превосходящей расы? Замышляют захватить наш мир? – я помедлила, давая своим словам отложиться в сознании. – Ты задокументировал, как люди контролировали твой вид в том измерении. Я могу передать им и эту информацию тоже. Это даст моим людям хотя бы шанс на победу...

Его сознание поднялось в моем... оно душило, как стена плотной, похожей на облако темноты, стирающая комнату.

«Что, бл*дь, ты творишь? – прошипел он в этой темноте. – Мириам, бл*дь, что ты творишь в данный момент? Ты хоть понимаешь, с кем связалась?»

Его страх полностью ослепил меня.

«Я, бл*дь, неделями говорил им, что ты безвредна! Я снова и снова твердил им, что ты не представляешь для них угрозы! Что ты будешь преданна мне... что я могу тебе доверять... бл*дь, что я могу тебя контролировать. Боги, пожалуйста, заткни свой бл*дский рот, Мириам... пожалуйста...»

– Что ж, я и есть бл*дская угроза, – сказала я вслух. Мой голос звучал жёстко, как будто исходил из какой-то глубинной части моего тела. Я почти не узнавала его. – Скажи им, что я хочу вернуть своего проклятого бойфренда. Скажи им, пусть найдут кого-нибудь другого и ему пудрят мозги. Или я сожгу их самих и всю их проклятую «чистую расу» дотла...

Прикусив язык так сильно, что почувствовала вкус крови, я осознала, что дрожу, мой голос буквально вибрирует, но не от страха.

– Скажи им это, Блэк. Скажи им, что они связались не с тем «гибридом». Если они не отпустят тебя... сегодня... я, черт подери, позабочусь, чтобы они об этом пожалели.

В этот раз не медля ни минуты, я грохнула трубкой о гнездо телефона.

Затем я просто сидела там, в его тёмном офисе, тяжело дыша.

Мои руки все ещё тряслись, но я осознавала, что во мне курсирует ярость, не страх.

Я буквально задыхалась, в голове шумела кровь, сердце раздувалось и сокращалось, как живой зверь в моей груди.

Я все ещё чувствовала Блэка. Его ужас вибрировал на моей коже.

Однако я не жалела об этих словах.

Возможно, я грёбаная идиотка.

Но я вовсе не жалела об этих словах.

Глава 10. Аэропорт

Мы сели на самолёт в два часа ночи тем же вечером.

Я спорила с Ником... с ними обоими, вообще-то, но в основном с Ником. Я не хотела, чтобы они ехали со мной. Я говорила им, что мне лучше ехать одной, что они должны держаться подальше от этого, оставаться в тылу.

Ник даже не стал это обсуждать.

И по правде говоря, он был прав. Это у него были связи в Париже. Это он договорился, чтобы там нас ждали люди.

Он также потянул за кое-какие ниточки и достал нам троим поддельные паспорта с помощью одного приятеля по спецоперациям, который теперь работал в Госдепартаменте.

Я знала, конечно же, что эти удостоверения личности не помогут спрятаться от людей Счастливчика.

Не только потому, что люди Счастливчика знали, как я выгляжу – они, вероятно, могли отследить меня через Блэка, не говоря уж о чипе в моей руке.

Когда дело касалось видящих, невозможно было находиться в безопасности.

Мы также не могли доверять никому, включая приятеля Ника в Госдепартаменте.

Даже тот, кто искренне пытался нам помочь, мог быть прочтён или управляем тренированным видящим. Блэк говорил, что возможности видящих в этом измерении существенно урезаны по сравнению с тем, где он вырос, но он также думал, что Счастливчик нашёл какой-то обходной путь, по крайней мере, частичный – возможно, собрав всех известных видящих и каким-то образом сложив их способности.

В любом случае, это крайне нервировало – не иметь ни малейшего понятия, кому можно доверять.

Ник возражал, что он уже слишком впутался во все это, чтобы находиться вне зоны риска.

Энджел даже не утруждала себя спорами. Она просто приехала в мою квартиру в Ричмонде на такси и постучала в мою дверь примерно в 23:30 тем вечером. Мы забрали Ника минут через двадцать, поскольку он жил южнее и ближе к аэропорту.

Во время самого полёта мы почти не говорили.

Я сидела между Ником и Энджел и изо всех сил старалась поспать, зная, что мы не сможем тратить время впустую, как только приземлимся. Однако я не могла спать. В итоге я сидела с закрытыми глазами и искала Блэка в этом пространстве, похожем на сон.

Я так и не нашла его. Он замолчал вскоре после нашей ссоры по телефону, и я понятия не имела, что означало это молчание.

По мере полёта меня атаковали образы – скорее параноидальные кадры из фильма – которые хотели непрерывно проигрываться в моей голове. Я пыталась сказать себе, что это не настоящее, что это всего лишь последствия того, что мой разум перетрудился, но какая-то часть меня сомневалась в этом. В этих вспышках тёмные фигуры вломились в дверь Блэка, вытащили его из комнаты с высокими потолками и камином. Я видела, как Блэка заталкивают в заднюю часть фургона; видела Блэка в наручниках, вталкиваемого в ту жутковатую столовую в стиле ренессанс, с Григуаром и длинным столом, за которым сидело ещё больше таких, как он – людей с радужками странного цвета и нетипично идеальными лицами.

Я видела Йена. Не с ними, где-то в другом месте; возможно, он наблюдал, как и я.

На стене позади него висела тайская маска, он сидел и улыбался, взгромоздившись на стул с высокой спинкой в одном краю пустой, похожей на склад комнаты.

В столовой, где Блэк сидел прикованным, люди подавали им еду. Я мельком заметила голых женщин – не только видящую, которую я видела прежде, в этот раз и других женщин, в основном с нормальными глазами. Я видела также голых мужчин, но отворачивалась от этого, не желая знать, что они там делают и связано ли это с Блэком.

Я пыталась вернуть голос, который я слышала раньше, спросить, что происходит... но мой безымянный источник хранил молчание.

Позднее, когда наш самолёт уже приближался к аэропорту Шарль де Голль, я получила ещё больше вспышек, проблески споров, кто-то возвышался над Блэком. Комната сделалась более темной, более пустой, освещённой чем-то иным, не электричеством. Главный человек, разговаривавший с Блэком в этот раз, выглядел значительно старше среднего возраста.

У него были жутковатые, темно-красные радужки.

В этот раз он не надел халат с искусно вышитыми символами, но я его узнала.

Я знала, что рисковала жизнью Блэка, говоря ему это по телефону. Это была рискованная ставка на то, что они его не убьют, что они слишком сильно хотят его заполучить и не станут серьёзно ему вредить – по крайней мере, не сильнее, чем уже навредили.

Я вынуждена была надеяться, что у меня имелось достаточно средств подстраховки, чтобы их урезонить.

Я знала, что это рискованная ставка... потенциально крупная. С другой стороны, я также понимала, что все это могло произойти в любом случае.

Мы стояли в очереди на таможне, когда я увидела первого.

Когда я сосредоточилась на смотрящих на меня глазах странного цвета, к нему присоединился ещё один.

Я едва взглянула на Ника.

– На одиннадцать часов. Пальто-тренч. И его приятель.

Ник повернулся, усталость исчезла из его выражения. Но прежде, чем я успела перевести взгляд обратно туда, он уже говорил в рукав. Он нацепил наушник и микрофон, пока мы ждали высадки из самолёта.

Я предупредила:

– Они должны вырубить их прежде, чем их увидят. Они не могут оставить их в сознании, Ник... иначе все кончено.

Прежде чем я успела договорить, первый рухнул на пол. Высокий мужчина с ним резко повернулся, оглядываясь, затем хлопнул рукой по шее.

Затем его ноги тоже подкосились.

Я взглянула на Ника, который удостоил меня мрачной улыбкой перед тем, как снова заговорил в рукав. Я услышала его слова:

– Отличный выстрел, Текс.

Я невольно слабо улыбнулась.

И все же мои нервы были настолько взбудоражены, что я не могла перестать сканировать лица в этом просторном помещении. Я не видела больше никого из них. Я продолжала искать, не имея возможности замедлить адреналин, курсирующий по моим венам.

Вскоре после этого нас сопроводили к более короткой очереди на таможню.

После того, как мы втроём прошли сокращённую проверку паспортов, Энджел и французский офицер в униформе ушли поговорить с главой безопасности аэропорта.

Мы с Ником последовали за тремя другими мужчинами и женщиной, все они были одеты в костюмы. Они встретили нас по ту сторону таможни. С ними были два друга Ника, которые были одеты в военизированную полицейскую униформу и бронекомплект. Отпустив Энджел, они вшестером отвели нас в маленькую комнату для допросов по ту сторону длинной очереди к таможенным будкам. Внутри этой комнаты без окон, на складных койках, какими медики пользовались для транспортировки амбулаторных больных, лежали оба мужчины, которых я видела в пальто-тренчах.

– Ты можешь идентифицировать этих парней? – пробормотал Ник, пока мы стояли над бессознательными телами. – Они захотят знать, как ты их узнала.

Я посмотрела на тела. Я не знала ни одного из них, даже через Блэка. Взглянув на троих мужчин и женщину в костюмах, которые стояли рядом с друзьями Ника, тихо переговариваясь, я покачала головой и взглянула на Ника.

– Так что мы на это ответим? – пробормотал Ник.

– Ты что-нибудь придумаешь, – ответила я так же тихо.

Он фыркнул, но не ответил.

Я сосредоточилась на двух телах, лежавших на каталках. Глядя на их лица, я удостоверилась, что запомнила их настолько, чтобы потом узнать.

Я знала, что вопреки своему раздражению Ник придумает что-нибудь насчёт того, как мы их опознали. Осмотревшись по сторонам, я осознала, что не имею ни малейшего понятия, какую организацию представляли присутствующие в комнате люди, даже друзья Ника. Поначалу я предположила, что они члены французской жандармерии, разведывательного подразделения национальной полиции, но теперь, взглянув на их одежду и лица, я уже не была уверена.

– Ничего, если я их коснусь? – спросила я по-французски.

Тот, кто казался мне главным – мужчина сорока с небольшим лет в синем костюме, с седеющими волосами и темно-синими глазами, слегка нахмурился, смерив меня взглядом, затем кивнул.

Я нагнулась и приподняла веки первого мужчины, затем второго. У одного были фиолетовые радужки, как у Солоника, только темнее и со светло-голубым ободком по краю. Глаза другого мужчины были почти чёрного цвета, темнее самых темно-карих глаз, что я видела в своей жизни. В этом чёрном цвете выделялись бледно-голубые крапинки, почти как звезды.

– Какого хера? – пробормотал Ник.

Он нагнулся, как и я, приподнимая им веки одно за другим. Дольше всего он смотрел на фиолетовые радужки, затем обернулся ко мне через плечо, хмурясь.

– Это не контактные линзы, – пробормотал он. – Они сделали это хирургическим путём? Это часть культа, Мири? Иметь упоротые глаза?

Ещё не ответив ему, я увидела, как он хмурится, как будто раздумывая.

Выпрямившись, он посмотрел на черты двух мужчин, затем как будто смерил их рост, общее телосложение, и опять вернулся к лицам.

Я знала, о чем он думает, потому что сама думала о том же.

Они выглядели иначе.

Отличались от других людей, я имею в виду.

Они также выглядели как Блэк.

Не в точности как он, но сходство невозможно было опровергнуть или развидеть, как только его увидишь.

Сложно было определить, чем именно эти два мужчины так решительно отличались от остальных людей в комнате, но когда они лежали бок о бок, даже с закрытыми глазами, эта разница была очевидной. У них обоих были высокие скулы, странно идеальные губы, молодые лица, безукоризненно ровный тон кожи. Они оба были нетипично высокими, 194-197 см, насколько я могла сказать в лежачем положении, с узкими бёдрами и широкими плечами.

У обоих черные волосы. В чертах лица было что-то смутно азиатское, хотя оба могли сойти за белых, особенно когда не стояли рядом друг с другом. Оба были необычайно красивы, модельной или актёрской красотой, но было что-то странное в их привлекательности, какое-то нереалистичное и причудливо андрогинное качество, вопреки тому, какими мускулистыми они были, какими выдающимися были их подбородки и адамовы яблоки.

Я помнила, каким странным показался мне Блэк при первой встрече, и Солоник тоже.

Йен скрывал это лучше, и честно говоря, даже сейчас казался мне более похожим на человека, но в Блэке и Солонике эта странность была очевидной с самого начала. Солоник казался мне вампиром, когда я впервые увидела его в том тускло освещённом подвале в Бангкоке.

Я знала, что Ник видит то же самое.

Более того, я знала, что он уже установил связь со сходством во внешности Блэка, в его чертах... в его радужках золотого цвета. Его очерченных губах.

Черт, Ник мог даже видеть сходство с тем, как выглядела я.

Впервые мой разум пробежался по различным аспектам моей внешности, каталогизируя эти сходства, хотя мне всегда говорили, что я больше похожа на маму, чем на отца.

До тех пор я даже не задумывалась, что черты видящих могли быть заметны во мне.

И я не задумывалась по-настоящему о том, чем лично мне грозило публичное распространение информации о видящих. Мысль о том, что мою связь с «людьми» Блэка можно было увидеть, просто взглянув на меня, немного пугала. Судя по тому, что Блэк рассказывал мне о другом измерении, это могло обернуться для меня не очень хорошо.

Я не читала Ника, пока он таращился на два тела, каталогизируя различия, но я поймала себя на мысли, что он уже начинает соединять точки. Он скорее всего не придумал связное объяснение тому, что все это значило, но он определённо заметил, что что-то не клеилось в моей истории о том, кем и чем являлись эти люди.

Зная Ника, он уже догадался, что я соврала ему об этом.

Или, возможно, он думал, что Блэк соврал мне.

Не ответив на его вопрос, я посмотрела на четверых людей в костюмах, беседовавших с друзьями Ника в бронекомплектах. Прочистив горло, чтобы они посмотрели на меня, я спросила их на своём корявом французском, что они собирались делать с подозреваемыми, когда те очнутся.

Тот же мужчина с седеющими волосами объяснил мне, что их зарегистрируют и допросят, для начала за пребывание в таможенной зоне аэропорта без разрешения, но вероятно с подозрением на национальный или международный терроризм, в зависимости от того, что они обнаружат.

По быстрому взгляду на его разум я ощутила, что он весьма озабочен тем, как они пробрались мимо охраны. Оба мужчины были вооружены, теперь я это видела, взглянув вправо, где на отдельном столике из нержавеющей стали лежали кобуры и портупеи.

Я ожидала, что они станут задавать вопросы Нику, поскольку они знали его, и это он связался с ними до нашего прилёта.

Но синеглазый мужчина смотрел только на меня, когда он заговорил.

– Вы знаете этих мужчин? – спросил он.

Я покачала головой.

– Нет.

– Как вы определили в них угрозу?

– Я узнала их лица по фотографиям, – соврала я.

– Откуда?

– От моего работодателя, – я взглянула на Ника. – Я не знаю, что сказал вам детектив Танака, но я работаю на фирму частной охраны и расследований, расположенную в Сан-Франциско. Мой работодатель ранее сталкивался с этой группировкой. Он как-то раз показывал мне фотографии. Известных членов.

– У вас есть фотографии членов этой организованной преступной семьи? – брови мужчины приподнялись, затем он взглянул на Ника. Его глаза вернулись ко мне, изучая моё лицо с более полицейским интересом. – Это те же люди, которые по вашему мнению удерживают вашего любовника, да? Он случайно не ваш работодатель?

Когда я не ответила, он во второй раз перевёл взгляд между мной и Ником.

– У вас есть фотографии этих людей сейчас? С собой? – мужчина сосредоточился на Нике. – Ваше правительство поделится этой информацией? Поскольку мы способствуем вашему расследованию?

Я тоже взглянула на Ника.

Очевидно, он сказал, что правительство это спонсирует.

Он также рассказал обо мне и Блэке намного больше, чем мне хотелось бы, но это я тоже понимала. В конце концов, Ник меня обучал. Он всегда говорил, что в такой ситуации лучше говорить как можно больше правды, особенно если скрываешь большую ложь.

Более того, личные мотивы часто могут маскировать менее личные.

Когда Ник лишь приподнял бровь, фактически намекая «говори им что хочешь», я подавила желание нахмуриться.

– К сожалению, у меня нет с собой фотографий, – сказала я, вновь переводя взгляд на мужчину с синими глазами. – Я могу связаться с людьми в моей фирме и попросить их отправить вам все, что у них есть. Это может осложниться тем фактом, что мой босс в настоящее время недоступен. Я недавно работаю на него, так что я не знаю точного протокола по разглашению такой информации... по крайней мере, без разрешения босса.

– Того босса, которого в данный момент шантажирует эта же группировка?

– Да.

– Теперь вы не можете с ним связаться?

– Нет, уже два дня.

– Откуда у него этот список? – спросил мужчина, и его синие глаза смотрели более пытливо. – Изначально, имею в виду. Как он связался с этой группировкой?

Я пожала плечами.

– Через дело? Честно, я не знаю.

– Что он говорил вам об этой группировке? До тех двух дней, в течение которых вы не можете с ним связаться?

– Очень немногое, боюсь. И он на какое-то время изолировался от своей компании, когда приехал сюда... так что я не знаю, сколько известно остальным.

– Но он пробыл в Париже несколько месяцев, нет? – синие глаза мужчины прищурились. – У меня сложилось впечатление, что вы двое поддерживали контакт. До этих двух дней.

Я кивнула, слегка выдохнув.

– Да. Мы говорили. Но боюсь, только о личных вопросах. Он дал ясно понять, что не имеет возможности говорить обо всем остальном, что его коммуникации отслеживаются.

Мужчина нахмурился, кивая, затем взглянул на остальных троих в костюмах.

Женщина бормотала что-то другому агенту, мужчине с песочно-светлыми волосами и огромным носом. Все четверо быстро и приглушённо переговаривались по-французски, слишком тихо, чтобы я услышала. И без прочтения я понимала, что они уже кое-что знали о мистере Счастливчике, и не только от Ника. Очевидно, он действовал в Париже по меньшей мере несколько лет.

Приятели Ника в основном молчали, но я видела, что они тоже слушают.

В конце концов, синеглазый мужчина повернулся ко мне.

– Вы знаете, как они общались здесь? – спросил он. – В аэропорту?

Я покачала головой.

– Нет, сожалею. Не знаю.

– Но вы знали, что они могут прийти сюда?

– Мой работодатель намекал, что существует такой риск, да.

Глаза мужчины прищурились.

– Я думал, вы утратили связь со своим работодателем?

– Мы утратили... – я взглянула на Ника, затем обратно на мужчину. -... Я утратила. Он говорил мне ранее. Не именно о Франции. Он говорил, что за мной проследят, если я покину Сан-Франциско, и что они могут попытаться убить меня или похитить, если я последую за ним.

– И вы точно знаете, что он все ещё во Франции?

– По последней имеющейся у меня информации он был здесь, в Париже. Логично начать отсюда.

Мужчина продолжал наблюдать за мной этими пронзительными глазами, теперь практически игнорируя Ника.

– Просто чтобы подтвердить, мы говорим о Квентине Блэке, да? Мужчине, информацию о котором мы получили от детектива Танака?

Я кивнула.

– Да. Я не знаю, что Ник дал вам...

Позволив моему голосу оборваться, я взглянула на Ника, вскинув бровь, но он не посмотрел на меня в ответ.

Мужчина в костюме кивнул, но я чувствовала, что он не удовлетворился.

Я чувствовала, как он колеблется, подумывает отвезти нас в участок тем же вечером, допросить нас более подробно, пока мы не покинули город. Я слегка надавила на его разум, ощутив направление его мыслей и сосредоточив всю свою концентрацию на том, куда хотела направить его разум.

«Потом... – мягко надавила я. – Это может подождать до завтра. Сначала сосредоточиться на главных подозреваемых...»

Синие глаза мужчины ненадолго опустели.

Затем он отвернулся от меня и несколько минут разговаривал с друзьями Ника в бронекомплектах, один из которых все ещё держал ружье-транквилизатор. Я почувствовала, как расслабляюсь, уловив суть его мыслей и слов. Я понятия не имела, было ли тому причиной моё ментальное «давление», но он все же решил не задерживать нас тем вечером и допросить нас завтра.

Затем мужчина повернулся ко мне и Нику, впервые улыбаясь.

– Ладно, спасибо вам большое... вам обоим... за вашу помощь в этом вопросе. Мы всегда ценим любое сотрудничество и обмен информацией между нашими правительствами, – его улыбка казалась приклеенной поверх бесстрастного взгляда, который я видела в его глазах, особенно когда он смотрел на меня, но он собирался нас отпустить, а это все, что имело для меня значение. – Думаю, мы получили от вас достаточно на сегодня.

Я определённо уловила намёк в последнем слове.

Ник пожал руки всем людям в костюмах, затем обменялся короткими кивками и взмахами руки со своими друзьями в бронекомплектах.

После этого он жестом показал мне следовать за ним.

Мужчина с синими глазами добавил нам вслед, когда Ник открыл дверь.

– Вы скорее всего понадобитесь нам потом, детектив Танака, – вежливо сказал он, не отводя от меня взгляд. – Вы и ваш очаровательный друг доктор Фокс. Я был бы очень признателен, если бы вы нашли время ответить на вопросы в менее мрачный час. Возможно, после обеда, когда вы сможете отоспаться после перелёта?

Очередная волчья улыбка.

– ... Конечно же, после того, как мы допросим подозреваемых.

Я сомневалась, что «подозреваемые» останутся в заключении ещё хоть несколько минут после того, как выветрится транквилизатор, но я лишь взглянула на Ника.

– Конечно, – сказал Ник, улыбаясь поджатыми губами в ответ.

– И возможно, к тому времени ваш друг, мисс Фокс, сможет достать нам те фотографии? – добавил мужчина. – Или хотя бы узнать... «процедуры» её нового работодателя в этом отношении?

Его голос оставался сладким, но этот волчий взгляд не отрывался от моего лица.

Что, опять-таки, могло меня обеспокоить, если бы я думала, что через несколько часов он все ещё будет это помнить.

И все же я сочувствовала ему в каком-то плане. Он всего лишь делал свою работу.

– Конечно, – пробормотала я, улыбаясь в ответ и притворяясь, что не заметила за этой улыбкой жёсткого взгляда. – Я позвоню им сегодня вечером... когда там будет рабочий день.

– Великолепно, – он просиял, протягивая свои руки в жесте признательности. – Спасибо вам большое... вам обоим. Ваша помощь крайне ценна.

Однако я заметила, что он не отводил от меня этого твёрдого взгляда.

– Что это были за парни? – тихонько спросила я Ника, пока мы прошли через последний пункт досмотра в направлении выдачи багажа.

Ник пожал плечами, не глядя на меня на ходу.

– УТН, – пробормотал он, имея в виду Управление Территориального Наблюдения, их подразделение национальной разведки. Он мельком взглянул на меня. – ...Может, УЖТН. Жан работал в Министерстве Обороны. Он и Лорен теперь теоретически работают на жандармерию, но со специализированными отрядами для борьбы с крупными национальными угрозами. Я сказал им привести кого угодно, чтобы они могли вывести нас живыми из аэропорта... и идентифицировать этих мудаков.

Я кивнула. Я знала обе аббревиатуры, поскольку сама работала в разведке.

Я также знала, к чему ведёт Ник.

Его друзья работали в антитеррористических отрядах, связывающих французскую разведку с силами национальной полиции. ГВДБ являлся французской службой иностранной разведки и, если я правильно помнила, расшифровывался как Генеральный Директорат Внешней Безопасности. Он являлся противоположностью УТН и фокусировался на угрозах за пределами страны.

В отличие от Соединённых Штатов Франция не имела Департамента Национальной Безопасности, но присутствие представителей обеих разведывательных служб определённо говорило о том, что они считали Счастливчика подобной угрозой, то есть и потенциальной политической угрозой, и преступной.

Я гадала, не почерпнули ли они эту мысль от Ника.

Мы нашли Энджел ждущей нас у карусели с багажом нашего полёта.

Поскольку мы так быстро прошли таможню, большая часть пассажиров с нашего рейса все ещё стояли там с сонными глазами и ждали появления своего багажа.

Энджел управилась раньше нас, поскольку охрана аэропорта мало что ей дала.

Они разрешили ей взглянуть на записи камер видеонаблюдения из таможенной зоны, но к сожалению, записи не очень-то помогли. Энджел сказала, что камеры показали тех же двух парней, прошедших с парковки через зону выдачи багажа и обратно через таможню, мимо многочисленных проверочных пунктов, и как будто никто их не замечал. Они прошли через последний пункт таможни на виду у пяти вооружённых солдат и трёх людей, обслуживающих паспортные будки, и никто даже не моргнул.

Казалось, никто не видел их до тех самых пор, как в них выстрелили дротиками с транквилизаторами.

Ник и Энджел не спрашивали, как я увидела то, что никто другой не мог видеть, но я предположила, что они знают – это как-то связано с экстрасенсорикой. Я не предоставляла дополнительной информации, но серьёзно, я мало что могла сказать им, даже если бы захотела.

И если честно, тогда это не являлось моим приоритетом.

Я открыла на телефоне приложение для радиочастотной идентификации, или РЧИД, ещё до того, как мы забрали свои сумки с карусели багажа. Это было моё одно-единственное условие Блэку, когда он захотел ввести РЧИД-чип мне в руку тогда, в Бангкоке.

Я согласилась на чип, но только если он сделает то же самое – и если он даст мне доступ к информации, чтобы я могла отследить его так, как он отслеживал меня.

Блэк находился в центре города, недалеко от Лувра.

Согласно GPS-карте, Блэк мог находиться в самом Лувре. Что, мягко говоря, странно, учитывая, что по парижскому времени было всего два часа ночи.

Я понимала, что получу от Ника кучу вопросов о тех двух видящих, которых они уложили, но он ничего не сказал, пока мы не забрали багаж и не подошли к будке для аренды машины внутри терминала. Он наконец повернулся ко мне, когда мы уже стояли у обочины и ждали, пока компания доставит нашу машину.

– Ты собираешься объяснить мне, что я там увидел, Мири? – спросил он.

Я моргнула.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что я имею в виду, – Ник наградил меня предостерегающим взглядом. – Кто, бл*дь, эти парни? Что у них с глазами? Почему они все... – он сделал отрывистый жест рукой, скрипнув кожей своей потёртой куртки. – ... Выглядят как он?

Я знала, кого Ник имел в виду. Он имел в виду Блэка.

Я наградила его предостерегающим взглядом прямо перед тем, когда перед нами завернула машина. Автомобиль остановился, когда Энджел помахала водителю. Только тогда я заметила наклейку с логотипом проката авто на ветровом стекле.

Водитель припарковал машину, затем выскочил из темно-синего седана, протягивая Энджел регистрационные бумаги на картонном планшете и ручку.

Мы с Ником несколько секунд смотрели, как она с ним разбирается, затем Ник нахмурился, глядя в мою сторону.

– Дело ведь не просто в том, что людей тренировали как «экстрасенсов», да, Мири? – спросил он.

Я пожала плечами, глядя мимо него, когда тот же водитель арендованной машины начал грузить наш багаж в багажник машины.

Когда я не ответила, Ник надавил снова.

– Дело в каких-то генетических экспериментах? – спросил он, понижая голос, когда я опять предостерегающе взглянула на него. – Что-то военное? Что бы там ни было, Блэк явно замешан. Они, бл*дь, все выглядят как он, Мириам. Или ты скажешь мне, что не замечала?