Текст книги "Черное на черном (ЛП)"
Автор книги: Дж. С. Андрижески
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Энджел и Ник обменялись взглядами.
Они знали друг друга с детства, так что эти взгляды, вероятно, содержали больше нюансов, чем я могла увидеть одними глазами.
И все же я уловила посыл.
– Ты читаешь мысли людей? – сказала Энджел, взглянув на меня. – Типа... все время?
Ощутив, как лицо заливает жаром, я выдохнула.
– Я могу это контролировать, – сказала я, все ещё настороженно наблюдая за ними, почти оправдываясь. – Я не делаю этого с друзьями. То есть... – я поправилась, делая небольшой жест пальцами, державшими стопку. – ... Я все же слышу некоторые вещи, но только самые громкие и случайно. Я не копаюсь в головах своих друзей. И с бойфрендами я тоже этого не делаю. Вот почему я упустила эту ситуацию с Йеном...
Я взглянула на Ника, сказав последнее.
Остановившись на его выражении, я ощутила, как начинаю ещё сильнее нервничать, изучая его лицо и все ещё не понимая, как именно он на это реагирует. Паника в моей груди нарастала, отчего становилось тяжелее дышать, и я не могла решить, то ли он подумывает вызвать людей в белых халатах, или же он действительно размышляет над этим.
Я добавила:
– Мне очень не нравится вторгаться в личное пространство людей. Я блокирую это... или точнее сказать, закрываю... большую часть времени. Я использую это в работе, – я снова взглянула на Ника, ища понимания. – ... Профайлинг. Вот откуда я знала большую часть того, что знала. Временами мне приходилось уже потом отыскивать цепочку улик. Мне приходилось обставлять все так, будто я нашла информацию другим, более правдоподобным путём...
Умолкнув, я вновь вернулась к изучению лица Ника.
Когда выражение его лица не дрогнула, я заставила свой взгляд вернуться к стопке, которую я удерживала между пальцами.
– Вот как я узнала о том серийном насильнике на миссии, – сказала я. – И о парне, который убил свою семью в Сансет прошлым летом. В большинстве работ по профилированию, к которым ты меня привлекал, я пользовалась этим, в большей или меньшей степени, – я продолжала наблюдать за Ником, все ещё не разбирая выражения его темных глаз. – Вот почему беседа с Блэком была такой странной. Помнишь, как ты сказал, что там были странные паузы? Вот почему. Вот почему они там были.
– Ты разговаривала с ним? – прямо спросил Ник.
Слова прозвучали жёстко, как обвинение.
Когда я не ответила, его голос сделался холоднее.
– Ты хочешь сказать, что разговаривала с этим мудаком в своей голове? – сказал он. – В тот самый первый день, когда вы встретились? Вы с ним разговаривали таким способом?
Поколебавшись лишь долю секунды, я кивнула.
– Да.
– Так о чем я сейчас думаю, док? – сказала Энджел, переводя взгляд с Ника на меня. Её губы поджались. Мне не нужно было читать её, чтобы знать, что она настроена скептично. Более скептично, чем Ник, что меня удивило. – ...О чем я думаю прямо сейчас, док? Можешь мне это сказать?
Внутренне я слегка вздохнула.
И все же я ожидала этого.
Я знала своих друзей. Я знала, что они захотят доказательств.
Быстро сосредоточившись, я начала говорить, не выныривая из этого пространства.
– Ты думаешь, что Блэк мог сделать что-то, чтобы заставить меня поверить в это безумие, – сказала я, слегка хмурясь. – Может, даже затащил меня в мир своих фантазий. Ты думаешь, что все это как-то связано с тем, что случилось в Бангкоке... что я страдаю от ПТСР, и возможно, хватаюсь за эту экстрасенсорную тему, чтобы придать всему смысл.
Я помедлила, все ещё читая её.
– А прямо сейчас ты думала о том, как это напоминает тебе твою кузину Талию в Луизиане, которая ударилась в вуду. У неё ещё был бывший бойфренд, который кололся героином и заставлял её приносить кровавые жертвы. Что-то связанное с глиняными горшками... и фууу... – я сморщила нос, открывая глаза. – Эта фигня с козой была реально мерзкой.
Когда я подняла взгляд, Энджел заметно побледнела.
Я вскинула руку, чувствуя её тревогу.
– Ты попросила меня, – произнесла предостерегающим тоном. – Обычно я этого не делаю. Обещаю, обычно я вовсе не смотрю в твоё сознание, – я посмотрела на Ника. – В сознания вас обоих.
– О чем я думаю, док? – спросил Ник.
Он сказал это небрежно, но я слышала там резкие нотки.
Я встретилась с ним взглядом – скорее неохотно.
И все же я сделала, как он просил.
«... объясняет все, бл*дь, на самом деле... то странное дерьмо в допросной комнате, как она знала, где искать меня в Афганистане... тех бедных грёбаных детей, а я все не понимал, откуда она об этом знала. Тот самый подвал, в том самом доме, в том самом заброшенном участке... она привела нас туда. Я ни на секунду не повёлся на то дерьмо, якобы он сказал ей, где держит их... якобы записи допроса «пропали» именно в этой части беседы. Я знал, что что-то там есть... в ней всегда было что-то...»
– Ты думаешь, что это многое объясняет, – сказала я, встречаясь с ним взглядом. – Афганистан. Беседа между мной и Блэком. Как я нашла тех детей в южном Сан-Франциско. Убийства на складах. Ту мою ложь о пропавших записях... и просто меня в целом, – я почувствовала, как к лицу приливает тепло, и пожала плечами. – Как я знала вещи, которых не должна знать. Как все это могло списываться на «интеллект» или «проницательность», как я притворялась... и ты был прав. Дело не в этом.
Он уставился на меня.
Его тёмные глаза выражали шок, вопреки всему, о чем он думал.
«...Боже, она все это время читала мои мысли? Она знала, что я влюблён в неё? А я-то тут думал, что делаю большое признание...»
– Нет, Ник... нет...
Он резко вздрогнул, и я покраснела.
Удерживая его взгляд, я покачала головой и сказала непреклонным тоном:
– Я клянусь тебе, я не знала... я понятия не имела, – ощущая, как этот страх в животе обостряется при виде его настороженного лица, я перевела взгляд между ними. – Говорю вам... я могу это контролировать. И я не пользуюсь этим, чтобы вторгаться в личное пространство других людей. По любым причинам. Большую часть времени это более-менее закрыто. Я пользуюсь этим, только когда действительно нужно.
Видя, как они оба уставились на меня с открытым неверием, я сглотнула, качая головой.
– ...Я не хочу, чтобы вы беспокоились из-за этого. Я не вторгалась в ваши мысли таким образом. Никогда. Даже когда вы в прошлом году арестовали меня.
Я в упор посмотрела на Энджел, которая уставилась на меня широко раскрытыми глазами, разинув рот.
– Вы мои друзья, – добавила я, и горло сдавило, когда эти слова отложились в сознании. Я молила Бога, чтобы не поставить эту дружбу под угрозу. – ... Я люблю вас обоих. Я бы никогда так не поступила. Обещаю вам. Вы, ребята, всегда были строгим табу. Все мои друзья. Я пользовалась этим для работы. И когда думала, что мне может грозить опасность. Я пользовалась этим, когда это казалось этичным...
Умолкнув, я посмотрела на Ника.
Он отвёл взгляд, но я видела, как напрягся его подбородок.
Я видела в его глазах более глубокое понимание, когда он уставился в стол.
– Блэк такой как ты? – спросил Ник, все ещё глядя на стол.
Я неохотно кивнула.
– Да.
– Насколько такой же как ты, док?
– Намного сильнее меня, – призналась я. – Намного, намного сильнее.
– Так почему ты рассказываешь нам это сейчас? – спросил Ник, поднимая на меня глаза. – Я так понимаю, это не просто спонтанное признание. Здесь нечто большее, верно? – его челюсть поджалась. – Что-то связанное с Блэком?
Вздохнув, я кивнула, запуская пальцы в волосы и чувствуя, как в груди усиливается боль.
– Я говорю это сейчас потому, что Блэк в опасности.
Услышав фырканье Ника, я подняла взгляд. Он хмурился на меня.
Вздохнув, я откинулась на спинку дивана.
– Говорю тебе, ты неправильно его понял, Ник. Во многом, но особенно в части того, почему он уехал. Он уехал не потому, что хотел уехать, – помедлив, я прислонилась лбом к ладони, чувствуя лёгкое головокружение от выпивки. – Есть люди, которые знают, что он из себя представляет. Люди, которые хотят использовать эту часть его... в качестве оружия, наверное, можно так сказать, – я посмотрела Нику в глаза. – Плохие люди, Ник.
– Плохие люди? – повторил он, хмурясь.
Я проигнорировала услышанную лёгкую нотку сарказма и кивнула.
– Худшие. Торговцы людьми. Криминальные лорды. Убийцы. Садисты. Но есть ещё кое-что... много чего. Потребуется время, чтобы объяснить все... – я взглянула на Энджел, увидела по её глазам, что она вновь слушает, что она немного оправилась от изначального шока. – ... Это связано с тем, что случилось со мной в Бангкоке.
Я снова глубоко выдохнула, затем сделала глоток маргариты.
Когда я заговорила в следующий раз, они меня не перебивали.
Более того, ни один из них ещё долго не сказал ни слова.
Глава 9. В движении
«Мири…» – его присутствие омывает меня. Оно приносит насыщенный прилив жара, который я ощущаю каждым дюймом кожи. Его боль вторит эхом. Она становится громче, мягче... от интенсивности томления я едва могу думать, едва могу его выносить. Что-то в этом ощущается так, будто сводится ко мне.
Что-то ощущается так, будто сводится исключительно к нему.
Обе эти вещи причиняют мне боль.
«Мири... пожалуйста. Пожалуйста... не злись на меня...»
Он спит. Там, в его сне, холодно. Там холодно, хоть он и потеет под пуховым одеялом, укрывающим его кровать. Там холодно, и я все ещё молю Бога о том, чтобы я все ещё видела его будущее, а не настоящее.
Я знаю, что он один.
Я знаю, что они все глубже и глубже втягивают его в свою операцию – все больше и больше их извращённых ритуалов и культуры, которая окружает весь их бизнес... или культ... или что это вообще такое. Я знаю, что отчасти это ради того, чтобы погрузить Блэка в это, не столько внушить ему эту идеологию, сколько пропитать специфическими вибрациями. Я не совсем понимаю эту часть, но я знаю, что это как-то связано с тем, кто он такой, и как подобные ему люди впитывают информацию.
Я также знаю, что он борется с ними.
Я знаю, что ему больно бороться.
Однако я больше не знаю, что происходит с ним, не считая того немногого, что он мне говорит, а этого становится все меньше с каждым днём. Я запуталась, что я видела через него, а в чем он действительно сознался с помощью слов. Я запуталась, но я стараюсь видеть его через проблески, видеть людей по ту сторону, дёргающих его за ниточки, пудрящих ему мозги.
Я не вижу, чтобы они вновь насиловали его. Я даже не спрашиваю его, случилось ли это по-настоящему.
И все же многое из увиденного вызывает у меня тошноту.
Я чувствую, что его тоже тошнит от этого.
Некоторое из этого напоминает ему о прошлом, о котором он хотел бы забыть.
В какой-то мере для него это ещё хуже. Он думает, что местные видящие безумны, что с ними что-то не так. Он думает, что Счастливчик отравил их сознания, или же они просто не очень хорошо справляются, будучи отрезанными от собственного вида. Он говорит мне, что в другом мире все не так. Он говорит мне, что там они не все были животными, что некоторые были хорошими.
Он ощущает ужас от увиденного, испытывает отвращение.
«Мири, пожалуйста... – посылает он. – Пожалуйста... Прости меня...»
Боль усиливается. Оба её вида.
Часть этой боли ощущается старой. Часть – новой.
Я снова вижу проблески его детства – маленький золотоглазый ребёнок, покрытый пылью, кровью и потом, босиком стоит в грязи, сверлит охранников взглядом, а маленькие челюсти стиснуты в знак неповиновения.
Земляной пол. Колючая проволока. Заборы под напряжением. Белёные стены.
Я вижу, как там ему тоже причиняют ему боль.
Кажется, куда бы я ни взглянула, везде вижу, как люди причиняют ему боль.
Бл*дь, это невыносимо.
После того, как я поговорила с Ником и Энджел, вещи стали развиваться намного быстрее.
Настолько быстро, что у меня не было времени дважды обдумывать свои действия – по крайней мере, не больше того, что я уже обдумала. Как только я втянула своих друзей в то, чем занималась, часики над головой затикали намного громче. Я знала, Ник это слышал. Вероятно, Энджел тоже слышала это.
Они понимали необходимость двигаться быстро. Ник, вероятно, понимал это ещё лучше меня, хотя не стал утруждаться и читать мне лекции о последствиях.
Я чувствовала смятение в мотивах Ника.
Я знала, что Ник испытывает смешанные чувства относительно помощи Блэку.
С другой стороны, он уловил намного больше, чем я рассказала им в стольких словах, даже в тот первый вечер. Казалось, он определённо знал, что есть нечто большее.
Он не ошибался.
Я крайне тщательно обдумала то, сколько им рассказать, задолго до того как пригласила Ника и Энджел в тот бар. В отношении меня все было просто – это моя история, и я все равно периодически подумывала рассказать Нику и Энджел о своих способностях с тех пор, как они арестовали меня в прошлом году. Они мои друзья, в конце концов. Какая-то часть меня даже задавалась вопросом, не затянула ли я с раскрытием правды.
Об остальном мне приходилось думать куда более тщательно.
В конце концов, я ничего не сказала им о расах-пришельцах и межпространственных порталах.
Я упомянула, что в деле замешан идеологический фанатизм, тема с «превосходящей расой», типовая риторика и мистические религии.
Однако в основном я сосредоточилась на том, как группа Счастливчика имела бывшую советскую направленность.
Я знала, что эта концепция будет им знакома – Нику особенно.
Я даже намекнула, что эта тема с экстрасенсами может происходить из экспериментов, которые Советский Союз проводил во время Холодной Войны. Давно ходили разговоры, что в период после Второй Мировой Войны Кремль основал какие-то странные эксперименты с генетикой и контролем разума – включая как раз попытки натренировать группу экстрасенсов для осуществления наблюдения за Соединёнными Штатами.
Секретные операции изобиловали такого рода слухами, ещё когда я была там. Существовали свои конспирологические теории, как и везде – возможно, даже больше, чем где-либо ещё.
Некоторые говорили, что у русских в армии был высокопоставленный начальник, который помешался на метафизике. Некоторые говорили, что эти идеи позаимствованы у самого Гитлера, о чьей склонности к оккультизму давно ходили слухи. Я слышала кое-какие безумные истории о нацистах в Афганистане, включая то, что Гитлер пытался обучить элитный отряд «воинов сна», которые смогли бы преследовать мировых лидеров во сне, в основном нацелившись на Черчилля и других врагов Германии в войне.
Я не уточняла в разговоре с Ником, что группа, эксплуатирующая Блэка, имеет связи с этими вещами.
Но я называла их «культом» и упомянула, что многие из них, возможно, были бывшими КГБ-шниками.
Я также сказала, что они помешаны на людях, которые имеют «необычные способности». Я сказала им, что мы с Блэком попали в поле их зрения в основном благодаря Йену, который был их членом.
Некоторое из этого довольно сильно искажало правду.
Некоторые вещи – например, про Йена – граничили с откровенной ложью. Мне нужно было дать Нику достаточно информации, чтобы он знал, с чем мы имеем дело, однако не раскрывать, что Блэк принадлежит к другому виду. Отчасти дело было в том, что его нужно было убедить в существовании экстрасенсорных способностей.
Была и другая, более расчётливая причина.
Поскольку я привязала своё «признание» к давно обсуждаемой теории заговора, Ник будет испытывать меньший соблазн поговорить об этом со своими армейскими приятелями – по крайней мере, пока не будет иметь твёрдых улик. Ник знал, насколько безумно это прозвучит для них. Связи с КГБ заставляли все это звучать ещё безумнее, по крайней мере, без твёрдых доказательств.
Я хотела убедиться, что Ник все равно этого не сделает – хотя бы не поговорив со мной – но я не могла рисковать. Учитывая его отношение к Блэку.
По правде говоря, на каком-то уровне это приносило облегчение – мои друзья наконец-то знали.
Я понимала, что они ещё не свыклись с информацией. Ни один из них, казалось, не знал, что делать с этими сведениями, по крайней мере, в отношении меня.
Но они и не убежали с криками. Это уже что-то. Они оба, включая Ника, также предложили помощь. По правде говоря, они предложили помочь ещё до того, как я об этом попросила.
Учитывая эти две вещи, я надеялась, что все ещё могу рассчитывать на своих друзей по эту сторону фронта.
Я сидела в кабинете Блэка, читая на его компьютере, когда Ник позвонил мне на одноразовый телефон, который я купила вчера. Ни один из нас, включая меня, не питал иллюзий, будто мой телефон не прослушивается. Я знала, что в офисе Блэка тоже есть риск прослушки, хотя его люди проверяли такие вещи.
Ник не утруждал себя приветствиями.
После того, как он проговорил несколько минут подряд, едва переводя дыхание, я перебила его.
– ...То есть ты абсолютно точно уверен, что они в деле? – настороженно спросила я. – Они не просто пытаются получить бесплатные сведения о группировке Счастливчика?
Ник фыркнул.
– Конечно, пытаются. Но разве это важно, Мири? Пока что это исключительно запасной план, верно? Мы используем это только как рычаг давления, так? Или если не сможем его забрать?
Я кивнула, потирая глаза двумя пальцами.
– Верно, – сказала я. – Но мы открываем дверь, Ник. Я просто хочу убедиться, что потом мы сумеем закрыть её пинком.
Он выдохнул. Я буквально видела, как он стоит снаружи полицейского участка в Филморе, вероятно, на гравийной парковке, где они с Энджел оставляли свои мотоциклы на день; наблюдает за проходящими по тротуару людьми, держа руку на бедре.
– Этот корабль, возможно, уже уплыл, Мири, – сказал он. – Ты оказалась в их поле зрения, просто связавшись с ними. В данный момент, думаю, они лишь заинтригованы. Ты не представляешь для них прямой угрозы, и они получают много личной выгоды от вмешательства, конечно же. О, и к твоему сведению, – сухо добавил он. – К слову о появлении в поле зрения, этот мудак, Алексей, должно быть, копнул под тебя, потому что хочет с тобой встретиться. Мне пришлось отделаться шуточками, что я не брачное агентство, что это деловое предложение. Но тот факт, что лидер этой фракции хочет «встречаться» с тобой, не очень-то утешает меня, Мири...
Я вздохнула, закатив глаза, но лишь кивнула.
Связаться с конкурирующими группировками на чёрном рынке Азии и России было не самой гениальной моей идеей, но я хотела иметь преимущество, если не удастся вытащить Блэка более прямым путём. Снова кивнув, я посмотрела на открытый экран монитора Блэка.
– Поняла, – сказала я.
– ... По сути, они деловые люди, – добавил Ник. – Юрий и Алексей оба явно дали понять, что с удовольствием сбили бы с этих мудаков спесь по личным причинам, но именно личный интерес говорит мне, что ты можешь доверять им в основных вопросах, – он помедлил, его голос сделался более настороженным. – Ещё кое-что, Мири. Я могу сказать, что он уже имеет некоторое представление о... ну ты понимаешь. «Особенных навыках». Алексей, казалось, удивился тому, что я в курсе. Он также выглядел весьма заинтересованным в приобретении этих ресурсов для себя...
Я нахмурилась, но не могла сказать, что это меня удивило.
Ник помедлил, его голос сделался более ворчливым.
– ...Это сделает Блэка более приметным. Они уже знали его как возможного новобранца в группировке Счастливчика, ещё до того, как я это подтвердил. Он прямо спросил меня, является ли Блэк одним из «специальных активов» Счастливчика. Я сказал, что нет, но видел, что он мне не поверил.
Я покачала головой, но не в знак отрицания.
Возможно, я просто не могла думать об этом в данный момент.
– Слишком поздно, – сказала я. – Нам нужно вытащить его оттуда. В любом случае, Ник... поскольку мы сами не очень-то крупные игроки на этом поле, нам нужно подкрепление. И будем надеяться, что оно нам не понадобится. Будем надеяться, что мы сумеем вытащить его одной только угрозой. Но мне нужно было сделать эту угрозу правдоподобной... – я сглотнула, качая головой. – Доверься мне в этом. Они не отпустят его добровольно. Я знаю, тебе по сути наплевать на него, но он слишком опасен, чтобы оставлять его в их руках. Это должно тебя волновать...
– Я не совсем бессердечен, Мири, – отрывисто сказал Ник. – Я не пожелаю такого никому... даже Блэку. Если все настолько плохо, как ты говоришь.
Я кивнула, но не стала отвечать.
– Как у тебя дела с твоей частью? – спросил он. – Есть прогресс?
Я закатила глаза, невесело фыркнув.
– Что ты имеешь в виду под словом «прогресс»?
– Ну, ты надавила на ту женщину, верно? – спросил он. – Чтобы пробраться в хранилище?
Я издала короткий смешок.
– Наполовину надавила, наполовину считала с неё коды безопасности... но да, это сработало.
– Ну вот видишь, – сказал он оптимистичным тоном.
Я снова невольно расхохоталась.
Мне казалось смешным то, как Ник интересуется моими жалкими попытками продвинуться в Блэковском «наборе специальных навыков», не говоря уж о том, что мы вообще об этом говорили. Я сказала ему и Энджел, что нашла несколько обучающих инструкций-руководств, которые Блэк написал перед отъездом, вероятно, чтобы обучить меня. Они объясняли, каким навыкам может обучиться видящий. После того, как я описала ему и Энджел некоторые, наиболее базовые навыки первого уровня, то есть те, которым Блэк намеревался учить меня в первую очередь, мы решили, что в связи с ограниченным временем мне стоит остановиться на тех, которые показались нам наиболее полезными.
Затем я попробовала учиться этому.
После продолжительной дискуссии за вином и ужином в отеле, где мы обсуждали сценарии, которые могут реализоваться за следующие несколько недель, мы единогласно решили, что самым полезным, скорее всего, будет навык, который Блэк называл «давление».
Давление, по сути, представляло собой способ надавить на чей-то разум и заставить что-либо сделать. На более высоких уровнях давление могло внедрять определённые мысли, но на нижних оно просто должно оказывать влияние на процесс принятия решений конкретного человека.
С тех самых пор Энджел взяла раздражающую привычку цитировать научно-фантастические фильмы и истерически хохотать.
– Я буду готова, – сказала я. – Достаточно готова, во всяком случае. Это все, что имеет значение.
– Мы все ещё можем вовлечь правительство, – начал Ник. – Непосредственно, имею в виду.
Но мы уже спорили на эту тему. Даже слишком много раз.
Я покачала головой.
– Нет, – сказала я. – Ник... я тебе говорила. Блэк уже связан с ними. Он утверждает, что внутри есть люди, которые уже знают, кто он такой. Люди, которым он доверяет. Если бы он мог обратиться к ним за помощью, он бы это сделал, – я помедлила, размышляя вслух. – Он не очень распространялся на эту тему, но я подозреваю, что у группировки Счастливчика есть свои правительственные связи. То есть, связи с нашим правительством, не с русским и даже не с китайским. Визит к твоим дружкам в Пентагоне, вероятно, просто предупредит их о наших действиях. Люди Счастливчика не станут колебаться, если понадобится тебя убить. У них нет причин сохранять жизнь тебе и Энджел...
– Мири... – начал Ник, вздыхая.
Я перебила его с открытым предостережением в голосе.
– Они религиозные фанатики, Ник. Ты не можешь их урезонить. Это не такая группировка, которой можно предложить взаимовыгодную сделку, как ты сделал это с Юрием и Алексеем. Я не думаю, что у нас есть что-нибудь, чего они хотят, – чувствуя его продолжающееся несогласие, я напомнила ему: – Йен работал на правительство, Ник. У него был довольно впечатляющий доступ к секретной информации, если помнишь.
В этот раз я ощутила, что мои слова достигли цели.
Я ощутила и услышала вздох Ника.
– Ладно, – сказал он. – Пока мы сделаем это по-твоему. Просто все это заставляет меня нервничать, док. Эти люди, твои новые «союзники» или как их там... они могут быть не лучше тех, кто давит на Блэка.
– Они лучше, – мрачно сказала я. – Они должны быть лучше, Ник.
И все же я слышала нотки сомнения в собственном голове.
Я чертовски надеялась, что я права.
С другой стороны, я чертовски надеялась, что нам вообще не понадобится их помощь.
Я должна была знать, что они ему позвонят. Декс, по крайней мере. Кико.
И все же, для тех людей, которые утверждали, будто с Блэком никак нельзя просто связаться, когда он уехал по работе, они не тратили время впустую.
Я сидела перед компьютером в его офисе, когда зазвонил его офисный телефон. У него действительно была стационарная линия. Зная Блэка, это было на случай землетрясений и других катастроф. Я подозревала, что он принадлежит к тому типу, кто хочет иметь такие вещи по ряду причин.
Я не ответила, конечно же. Не сразу.
Это был его телефон. Его офис.
Я просто продолжала читать файл, открытый на компьютере.
Затем в моем сознании раздался жёсткий как металл голос.
«Ответь на чёртов телефон, Мириам...»
Я помедлила над клавиатурой. Ощущая его ожидание, ощущая клубящиеся и искрящие вокруг него эмоции, я почувствовала, как напрягаются мои челюсти. Схватив темно-зелёную старомодную трубку с дискового телефона на столе, я поднесла её к уху.
– Охрана и Расследования Блэка, – радостно прощебетала я. – Офис главнокомандующего Блэка. Сожалею, в данный момент он недоступен... возможно, я могла бы передать сообщение? Или, вероятно, вы предпочтёте отправить конкретные условия шантажа по электронной почте, чтобы не было задержек?
Меня поприветствовало молчание.
Я чувствовала, как он старается контролировать себя на другом конце линии, но почему-то это только сильнее меня разозлило.
– Сэр? – вежливо произнесла я. – Вы бы хотели оставить сообщение? В данный момент его шантажирует некто другой... но я уверена, он сделает ваше вымогательство или угрозу первостепенным приоритетом, как только вернётся. Ну... если он вернётся. Куда ж без этого.
– Мири, – сказал он. – Что ты делаешь?
– Отвечаю на твой телефон. Разве ты не хотел, чтобы я ответила на телефон, Квентин?
Боль скользнула ко мне, заставая врасплох и закрывая мои глаза. Злость влилась в эту боль, и я ощутила жёсткую пульсацию, врезающуюся в меня вопреки расстоянию между нами.
Я ощущала там страх. Возможно, даже панику.
– Ты звонила Юрию? Алексею?
В этот раз я замолчала, застанная врасплох. Затем, осознав, что теперь это уже не имеет значения, я пожала плечами.
– Прошу прощения, сэр? Я не знаю, о ком вы...
– Ты заключила сделку с этими мудаками, Мириам? Ты рассказала им обо мне?
Я замолчала. На другом конце Блэк понизил голос, как будто пытаясь контролировать себя.
– Декс сказал, что ты проинформировала их о своём отъезде.
– Извините, сэр, – сказала я. – Данная информация засекречена.
– Бл*дь, он сказал, что ты уезжаешь, Мири... что ты угрожала им иском за незаконное лишение свободы, если они попытаются удержать тебя...
– Могу я перенаправить вас на голосовую почту, сэр? – вежливо поинтересовалась я. – Я с удовольствием запишу ваше имя, номер и любые конкретные условия...
– Проклятье, Мири! – прорычал он.
Я замолчала.
На мгновение он тоже ничего не говорил.
Затем он медленно выдохнул, как будто контролируя своё сердцебиение. Я слышала наркотики в его голосе, буквально видела, как он сидит на краю подоконника, глядя вниз на улицу, слегка присыпанную снегом. Он находился на заключительном этапе своего бессонного периода. Должно быть, как минимум четвёртый день... возможно, даже день пятый, поскольку он изо всех сил старался продлить этот период, используя наркотики и что угодно.
Они все чаще и чаще приходили за ним, пока он спал.
Но я знала, что об этом он тоже лгал мне.
– Мири, – я видела, как он потирает лоб пальцами, закрыв глаза. – Мири. Что ты делаешь? Что ты делаешь, детка?
Я почувствовала, как напрягается моя челюсть.
– Ты не имеешь права спрашивать меня об этом, Блэк.
– Куда, бл*дь, ты собралась? – прорычал он. – Ты едешь сюда? – он поколебался, и в его голосе зазвучало больше страха. – Или ты едешь туда? Ты собираешься встретиться с ними?
– Ещё раз. Ты не имеешь права спрашивать меня об этом, Блэк.
– Ты знаешь, что я могу выяснить. Я не хочу делать это таким способом.
– Какая разница? – резче спросила я. – Угрожать сделать это – то же самое, что делать это. Просто для тебя чуточку сложнее. Так что валяй. Позвони своим людям, Блэк. Узнай, куда я направляюсь. Приставь ко мне слежку... Установи камеры в аэропортах, вокзалах и автобусных остановках... или просто отследи меня по чипу, который ты ввёл в мою руку. Ты все равно это сделаешь.
Я подумывала бросить трубку, затем засомневалась, вопреки собственному желанию крепче стискивая пластиковую трубку в руке.
– Я бы с радостью обменялась информацией, Блэк, – сказала я тише. – Скажи мне, где ты сейчас. Скажи мне, с кем ты... что ты делаешь. Скажи мне правду... и я скажу тебе все, что ты хочешь знать.
– Я не могу этого сделать, Мири.
– Тогда нам не о чем разговаривать, – сказала я.
В этот раз я по-настоящему начала опускать трубку, но он крикнул.
– Подожди! Мириам!
Я медленно вернула трубку к уху и губам.
– Что?
Он выдохну, в его голосе зазвучала жёсткая злость.
– Это Йен.
– Что Йен?
– Йен – то, чем я здесь занимаюсь. Работа, которую мне дали... выследить Йена, – поколебавшись, когда я не заговорила, он прочистил горло. – Понятно? Скоро все будет кончено.
– Значит, ты в Париже? – сказала я.
Я все это знала. Блэк знал, что я все это знала. Он тянул время.
Или он пытался сказать мне что-то ещё.
Проблема в том, что я понятия не имела, что именно. Он пытался предостеречь меня от поездки в Россию? Говорил мне ехать вместо этого в Париж? Если так, почему просто не сказать об этом?
В любом случае, я следила за историей в новостях. Было ещё четыре убийства, все жертвы – пары. Все молодожёны. Всех оставили в кафедральных соборах по Парижу.
– Так позволь мне приехать, – сказала я, когда молчание затянулось. – Если ты выслеживаешь Йена, тогда...
– Нет, – его голос сделался холодным. – Нет, проклятье. Оставайся на месте, Мири. Перестань просить у меня бл*дского разрешения приехать сюда... Я не могу разрешить тебе.
Я прикусила язык. Телефон прослушивался. Я чувствовала это в нем.
– Да, – сказал он, ещё холоднее.
Качая головой, я уставилась на открытое окно на экране его компьютера.
Несколько секунд я колебалась. Я осознавала, что чувствую страх. Не только его, но и свой собственный. Страх многих вещей. Страх того, что я совершаю огромную ошибку. Страх того, что из-за меня нас обоих убьют. Страх того, что я ошибаюсь, а Блэк прав... что есть более простой, менее конфликтный способ выбраться из этого хаоса. Страх за нас обоих, за своих друзей, которых я уже втянула в это.
Страх того, что уже слишком поздно. Страх, что я уже спровоцировала взрыв.
Но не существовало волшебного простого пути. Если он и был, я его не видела. Сквозь все намёки, тычки и молчания Блэка я не могла прочесть, чего он от меня хотел. Я знала лишь то, что если ничего не сделаю в ближайшее время, я потеряю Блэка навсегда.
