Текст книги "Зависть"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)
Спотыкаясь, он устремился к столику и уперся на руки, тяжело дыша и ненавидя себя, эту ночь, всю свою жизнь.
Век прекрасно понимал, что при раздвоении личности возможно, что какая-то часть вырвется на свободу и начнет действовать независимо. Больные могли полностью не осознавать действия своего тела, даже если речь шла о насилии…
Когда головная боль снова начала пинать по вискам, как по автомобильным шинам, он с проклятьем принялся вытираться. Потом натянул фланелевую рубашку и спортивные штаны полицейской академии Нью-Йорка, в которых спал прошлой ночью и оставил возле туалета. Он собирался спуститься вниз, когда быстрый взгляд в окно заставил его замереть на месте.
В двух домах вниз по улице была припаркована машина.
Век знал каждый автомобиль в районе, все грузовики, внедорожники, седаны, гибриды, и серые, новенькие американские середнячки не были в том списке.
Однако именно такие немаркированные автомобили использует Колдвеллское отделение полиции.
Рэйли установила за ним слежку. Отличный ход… на ее месте он сделал бы то же самое.
Может, даже собственной персоной.
Спустившись по лестнице, он помедлил у парадной двери, его подмывало выбежать босиком, потому что она – или кто бы ни был в машине – могли обладать инфой с места преступления…
Выругавшись, он отмахнулся от блестящей идеи и направился в кухню. В шкафах должна найтись какая-нибудь еда. Просто обязана.
Открыв их и обнаружив лишь уйму пустого пространства и ничего больше, он задумался, а какая собственно Продуктовая Фея должна была магически появиться и принести еду.
Но, с другой стороны, Век мог просто вылить кетчуп на коробку от пиццы и зажевать ее. Наверное, это хорошо скажется на его балансе потребления пищевых волокон.
Ням-ням.
***
В двух домах от дома детектива ДелВеччио, Рэйли сидела за рулем, частично лишившись зрения.
– Ради всего святого… – Она потерла глаза. – Ты не видишь пользы в шторах?
Молясь, чтобы изображение изумительно обнаженного коллеги исчезло с ее сетчатки, София серьезно переосмыслила свое решение относительно слежки. С одной стороны, она истощена… точнее, была, пока не увидела почти все, что Век мог предложить.
Вырежьте «почти».
Один плюс – сейчас она действительно проснулась, спасибо люди добрые… она с таким же успехом могла облизать два пальца и запихать в глазницы: переднего плана такого рода было достаточно, чтобы обеспечить ей завивку, о которой она так мечтала в тринадцатилетнем возрасте.
Бормоча про себя, она снова уронила руки на колени. И, черт возьми, когда она уставилась на приборную панель, то видела лишь… то, что тогда увидела.
Ага, вау, на каких-то мужчинах отсутствие одежды означало намного больше, чем просто «обнаженность».
И подумать только, она почти пропустила шоу. Рэйли припарковала машину и сообщила о своем расположении, когда на втором этаже загорелся свет, и она увидела убранство спальни. Откинувшись на спинку сидения, она не понимала, куда приведет этот беспрепятственный обзор их обоих… просто рассматривала то, что казалось простой лампочкой на потолке хозяйской комнаты.
Но с другой стороны, декору холостяцкой квартиры предполагалось напоминать склад или быть голым, как Долина Смерти[22]22
Долина Смерти (англ. Death Valley) – межгорная впадина в районе пустыни Мохаве и Большого Бассейна на западе США в штате Калифорния, к юго-востоку от горного хребта Сьерра-Невада. В долине расположена самая низкая точка Северной Америки (высота ниже уровня моря 86 метров. Долина также включает в себя большую часть Национального парка Долина Смерти.
[Закрыть].
Дом Века определенно относился к последней категории.
Однако внезапно она перестала думать об интерьере, потому что ее подозреваемый вошел в ванную и включил свет.
Привеееет, большой мальчик.
По стольким параметрам.
– Перестань думать об этом… перестань думать об…
Закрытые глаза не спасли ситуацию: если раньше она нехотя отмечала, каким крупным Век был под одеждой, сейчас София узнала, почему именно. Он был очень мускулист, и благодаря отсутствию волос на груди, ничто не мешало созерцать его накаченную грудь, шесть кубиков и контурную линию бедер.
Более того, если говорить об удалении лишних волос, то у него была лишь темная полоска, которая пробегала от пупка к…
Знаете, наверное, размер все-таки имел значение, подумала она.
– О, ради бога…
В попытке сосредоточить свой мозг на чем-нибудь более подобающем, Рэйли наклонилась вперед и выглянула в противоположное окно. Насколько ей было видно, в доме напротив каждое доступное окно было завешано плотными шторами. Хороший ход, предполагая, что Век расхаживал в таком виде каждую ночь.
Опять же, может, муж развешал эти тряпки, чтобы оградить жену от регулярных обмороков.
Собравшись с духом, София снова посмотрела на дом Века. Свет наверху был выключен, и она могла лишь надеяться, что сейчас, когда он оделся и спустился на первый этаж, это не изменится.
Боже, что за ночь.
Она до сих пор ждала каких-нибудь улик с места преступления, но уже приняла решение относительно ран Кронера. В лесу были койоты. Медведи. Коты, питавшиеся отнюдь не «Мяу миксом»[23]23
«Мяу микс» – товарный знак корма для кошек в гранулах. Рекламный лозунг: «Так вкусно, что кошки просто требуют „Мяу!“
[Закрыть]. Велика вероятность, что парень прошелся там с запахом застывшей крови на одежде, и что-то четырехлапое разглядело в нем «Хэппи Мил». Век мог попытаться вмешаться, и его отпихнули в сторону. В конце концов, он потирал виски так, будто они болели, и, видит Бог, головная травма могла привести к краткосрочной потере памяти.
Отсутствие вещественных улик на нем лишь поддерживало теорию, это наверняка.
И все же…
Боже, его отец. Невозможно не ассоциировать его с этим делом.
Как и любой студент уголовного судопроизводства, Рэйли изучала Томаса ДелВеччио-старшего… но она также провела много времени на девиантной психологии. Отец Века был классическим серийным убийцей: умным, хитрым, преданным своему «ремеслу», абсолютно безжалостным. И все же, на видео его допросов полицией, он производил впечатление красивого, обаятельного и дружелюбного мужчины. Стильный. Совсем не монстр.
Но, с другой стороны, как и все психопаты, ДелВеччио-старший культивировал свой образ и бережно поддерживал его. Он был очень успешным продавцом антиквариата, хотя его фирма в надменном, горделивом мире денег и привилегий была полностью самодельной. Он начал с нуля, но умело очаровывал богачей… а также умудрялся летать за рубеж и возвращаться с древними артефактами и статуями, пользующимися высоким спросом. Только когда стали всплывать убийства, его дело попало под следствие, и до сих пор никто не имеет понятия, откуда он брал антиквариат… казалось, будто он нашел клад где-то на Ближнем Востоке. Он определенно не помог властям в расследовании, но что они с ним сделают? Он уже сидел в камере смертников.
И, очевидно, ему осталось недолго.
Какой была мать Века…
Стук в окно рядом с ее головой прогремел словно выстрел, и Рэйли схватила пистолет и направила его в сторону звука меньше чем за один удар сердца.
Век стоял на улице рядом с ее машиной, руки были подняты, его влажные волосы блестели в свете уличных ламп.
Опустив дуло, она с проклятьем открыла окно.
– Быстрые рефлексы, офицер, – пробормотал Век.
– Хотите отхватить пулю, детектив?
– Я позвал вас по имени. Дважды. Вы ушли в себя.
Благодаря тому, что она увидела в ванной, фланелевая рубашка на нем и штаны из полицейской академии казались легко устранимыми, такие шмотки будут задраны или спущены без возражений. Но, да ладно, будто она уже не видела каждую полку в этом продуктовом магазинчике?
– Возьмете одежду сейчас? – спросил он, поднимая мусорный мешок.
– Да, спасибо. – Она приняла вещи через окно и положила пакет на пол. – Ботинки там же?
Кивнув, он произнес:
– Могу я принести вам кофе? Кухня у меня пустая, но, думаю, смогу найти чистую кружку и быстрорастворимый.
– Спасибо. Я в порядке.
Последовала пауза.
– Есть причина, по которой вы не смотрите мне в глаза, офицер?
Я видела вас в чем мать родила, детектив.
– Вовсе нет. – Рэйли посмотрела прямо ему в глаза. – Вам следует зайти внутрь. Здесь холодно.
– Холод меня не волнует. Вы будете здесь всю ночь?
– По обстоятельствам.
– Смотря, где буду я, верно?
– Да.
Он кивнул, а потом оглянулся по сторонам, словно они – простые соседи, обсуждающие погоду. Такой спокойный. Такой уверенный. В точности как его отец.
– Могу я быть честен с вами? – внезапно спросил он.
– Вам же лучше, детектив.
– Я по-прежнему удивлен, что вы позволили мне уйти.
Она скользнула руками по рулю.
– Могу я быть честна с вами?
– Да.
– Я отпустила вас потому, что на самом деле не думаю, что это сделали вы.
– Я был на месте преступления. На мне была кровь.
– Вы вызвали 911, не сбежали, и такая смерть – очень грязная работа.
– Может, я вымылся.
– Насколько мне известно, в лесу нет душа.
Не. Думай. О. Нем. Без. Одежды.
Когда он снова начал качать головой, будто собирался возразить, Рэйли оборвала его:
– Почему ты пытаешься убедить меня, что я неправа?
Это заткнуло его. По крайней мере, на минуту. А потом он произнес низким голосом:
– Вы будете чувствовать себя в безопасности, следя за мной?
– Почему нет?
Впервые за все это время эмоции прорвались сквозь его холодное выражение, и ее сердце остановилось: в его взгляде сквозил страх, будто он не доверял самому себе.
– Век, – тихо сказала она. – Есть что-то, чего я не знаю?
Он скрестил руки на своей широкой груди, вес перемещался с ноги на ногу, будто он задумался. А потом он зашипел и начал потирать виски.
– Ничего, – пробормотал он. – Слушай, просто сделай одолжение нам обоим, офицер. Держи этот пистолет поближе.
Не оборачиваясь назад, Век развернулся и пересек улицу.
Она поняла, что на нем не было обуви.
Подняв стекло, София наблюдала, как он заходит в дом и запирает дверь. Потом во всем доме потух свет, не считая коридора на втором этаже.
Устраиваясь поудобнее, она откинулась на сиденье и уставилась на его окна. В скором времени огромная тень прошествовала по гостиной… или, казалось, протащила что-то? Вроде дивана?
Потом Век сел, и его голова исчезла из поля зрения, будто он растянулся на чем-то.
Казалось, будто они спали бок о бок. Ну, не считая стен дома, участка грязного весеннего газона, дорожку, асфальт и стальную клетку ее «Краун Виктории»[24]24
Форд Краун Виктория – американский шестиместный полноразмерный заднеприводный седан с рамным шасси, выпускающийся с 1992 модельного года на заводе St. Thomas Assembly в городе Толбетвилль, провинция Онтарио, Канада (Talbotville, Ontario).
[Закрыть].
Веки Рэйли опустились, но то было следствие наклона ее головы. Она не устала и не боялась уснуть. Она была бдительна в темном салоне автомобиля.
Но все равно протянула руку и нажала на блокировку дверей.
На всякий случай.
Глава 4
Когда демон Девина прогуливалась по холодному бетону, ее дорога была не прямой, а извилистой. Она лавировала между рядами комодов, и диссонирующее тиканье сотен часов приглушало цокот ее «Лубутенов».
Здесь ее имущество обрело свой дом, коллекция была безопасно перевезена в подвал этого двухэтажного здания. Местоположение подобрано идеально – за пределами центра Колдвелла, и чтобы выглядеть законно и не вызывать подозрений, она поддерживала иллюзию того, что компания в сфере управления персоналом заняла площадь над ее головой: насколько знали люди, напористая, энергичная фирма арендовала это место для собственного расширения.
Глупые людишки. Будто с такой экономикой, как у них в стране, кто-то станет или сможет позволить себе благотворительность, когда дело касается рабочих мест.
Остановившись у комода «Хэпплуайта»[25]25
Хепплуайт – стиль мебели, красного дерева; отличается овальными или веерообразными спинками кресел, изогнутыми ножками и подлокотниками; славится своим изяществом и тонкостью отделки; по имени столяра-краснодеревщика Дж. Хепплуайта.
[Закрыть], который был сделан в Провиденсе[26]26
Провиденс – административный центр штата Род-Айленд; 173,6 тыс. жителей (2000) – самый крупный город штата. Основан в 1636 на месте, выбранном Р. Уильямсом и назван в благодарность Провидению Божьему («God's providence»), статус города с 1831. Торгово-финансовый и промышленный центр штата.
[Закрыть], Род-Айленд, в 1801 году, Девина скользнула ладонью по столешнице из красного дерева. На ней сохранилась первоначальная полировка, но, с другой стороны, она хранила стол вдалеке от солнца и воды с момента его покупки, два столетия назад. В его ящиках лежали корзинки, полные пуговиц, ряды очков, куча колец в коробочках. В других комодах был тот же набор предметов, каждый из которых создан из различного металла.
После зеркала, ее коллекция была самым драгоценным имуществом. Это – ее связь с душами в Аду, узы защищенности, в которых она нуждалась, когда чувствовала неуверенность или стресс здесь, на Земле.
Например, как сейчас.
Однако проблема этой ночи дала о себе знать впервые с того времени, как тысячелетия назад она начала собирать свою коллекцию. Она не чувствовала спокойствия, уверенности, облегчения. Расхаживая вокруг своего склада предметов, она не чувствовала помощи от зависимости, которая на протяжении долгого времени была столь полезной.
И, что еще хуже? Этот вечер должен был стать «апогеем продуктивности», как выражалась ее терапевт, временем сосредоточиться на себе и смаковать достижения: она выиграла предыдущий раунд против Джима Херона, и, несмотря на то, что Джим, Эдриан и Эдди проникли в ее прежнюю нору, она безопасно перевезла все свои вещи в это новое, защищенное помещение.
Она должна чувствовать гребаный экстаз.
Но, гори все синим пламенем, даже запах свежей крови, доносившийся из ванной, не приносил удовольствия: чтобы защитить зеркало, она нуждалась в чем-то большем, чем сигнализация или мониторинг территории, и новая девственная жертва, которую она подвесила над ванной, очень мило истекала кровью… становясь полезной, а не просто декоративной.
Все шло по ее замыслам, по крайней мере, с виду, и, тем не менее, она чувствовала такую…
Апатию, так оно называлось… какое красивое слово для столь дерьмового, безучастного состояния.
Наверное, она просто устала, раскладывая вещи после переезда. У нее было примерно сорок комодов, полных приобретений со всех эр человечества, и всякий раз, как ей приходилось переезжать в другое место, Девина была вынуждена коснуться каждого предмета, одного за другим, возобновляя связь с сущностью, задержавшейся на металле. Однако ей только предстояло провести ритуал прикосновения, и она дивилась себе. Как правило, она не могла сосредоточиться ни на чем постороннем, пока не разорвет время, войдет в пространство между минутами и заполнит его длинным процессом.
Девина подумала, что ее терапевт увидит в этом прогресс, учитывая, что обычно компульсивное побуждение было срочным и неотвратимым: эти драгоценные предметы из Древнего Египта и Готической Франции, со времен Гражданской Войны и до настоящих дней в Штатах, привязывали ее к дому, от которого она находилась так далеко.
И все же, она не чувствовала отчаянного порыва прижаться к тому, что принадлежало ей целую вечность. Казалось, она хотела лишь слоняться вокруг.
Все это вина Джима Херона.
Он был таким непокорным. Доминантным. Невероятным.
Он был выбран ею и тем надменным сукиным сыном, Найджелом, потому что Херон в равной степени содержал в себе добрую и злую стороны… и согласно тому, что она узнала за века, когда дело касалось человечества, зло всегда побеждало. В действительности, она предположила, что сманить его на свою сторону будет ужасающе скучно, она делала это с мужчинами и женщинами с момента возникновения времени миллионы лет назад.
Но вместо этого… именно она оказалась обманутой и соблазненной.
Херон был просто таким… неподвластным. Хотя он сдался на ее милость, и она играла с ним, ее приспешники пировали на нем, и Девина обнажила свою истинную сущность… он остался непокоренным, не склоненным, несгибаемым.
И эта сила сделала его недосягаемым.
Она не встречала такого раньше. Ни от кого.
Дело в том, что это в ее природе – овладевать: она была идеальным паразитом, прокладывала путь и размножала свою сущность, пока тот, в кого она проникла, не становился ее навечно.
Брошенный Хероном вызов одурманивал, был пощечиной, глотком свежего воздуха. Он также умалял важность всего прочего.
Открыв ящик, она достала тонкий золотой браслет с подвеской в виде маленькой голубки. Выполненная курсивом надпись на обратной стороне была прелестна. От родителей дочери. Датированная годом ранее. Бла-бла-бла.
Она ненавидела имя «Сесилия». Воистину.
Эта непримечательная девственница… бельмо на глазу Девины. Назначение девчонки Бартен – защита зеркала. Сейчас же эта маленькая мерзавка обрела некую связь с Джимом…
В тот момент, когда Девина собралась уничтожить хрупкое украшение, через нее прошел порыв теплого воздуха, будто прикосновение любовника не просто к ее телу, но к самим костям.
Джим.
Это был Джим. Он вызывал ее.
Отбросив браслет, Девина бедром задвинула ящик и побежала по ряду к декоративному зеркалу в полный рост, которое служило для нее лишь проходом. И по пути она сменила свой облик, обретая тело шикарной брюнетки с отрицающей гравитацию грудью и задницей, выступающей больше книжной полки.
Взбив волосы, она пригладила черную юбку, решив, что она слишком длинная. Усилием мысли укоротив ее, Девина повернулась, сверкнув гладкими бедрами и идеальными икрами.
Неожиданно, она ожила.
Ну, понятие «ожила» технически некорректно. Но так она себя чувствовала: в мгновение ока ее настроение перешло из похоронного к окрыляющему.
Но она не станет глупить по этому поводу.
Уверенная в линии юбки, вырезе и прическе, она вошла в ванную.
– Как я выгляжу?
Она слегка покрутилась перед парнем, подвешенным верх ногами над ванной. Но ему было нечего сказать, несмотря на открытые глаза.
– О, ну кто бы мог подумать.
Нагнувшись, она погрузила пальцы в кровь, которая равномерно вытекала из сонной артерии парня. Испытывая нетерпение из-за задержки, она очертила след по дверным косякам и полу, возвращаясь к ванной за добавкой. Чистота его души создала печать лучшую, чем любая охранная система, которую могут изобрести люди… к тому же, процесс избавил мир от еще одного смертного.
Что упрощало ее работу.
Закрыв себя внутри с Мистером Болтуном, она повернулась к древнему зеркалу, державшемуся в дрянной раме, которая сгнила столетия назад. На свинцовом стекле постоянно перемещалось отражение, волны темно серого и черного кружились на заднем фоне цвета грязи на ковре. Артефакт был ужасным порталом и единственным способом для нее попасть к стене душ.
– Повиси тут, – сказала она покойнику. – Я скоро вернусь.
Пройдя сквозь поверхность зеркала, ее затянуло в порочный водоворот, и она отпустила себя, принятое ею обличье как ириска растянулось в кротовой норе[27]27
Кротовые норы – пространственно-временные туннели в гипотетической модели Вселенной.
[Закрыть]. На другой стороне Девина вышла у основания ее стены, была извергнута бурей, но не нуждалась во времени для исцеления.
Поправив прическу и тесную юбку, она подумала о том, как глупо не иметь здесь зеркала.
Но, с другой стороны, ее не волновало мнение приспешников, а ее души… о, ее прекрасные души… ну, их головы забиты другим.
Запрокинув голову, она окинула взглядом блестящие черные стены, растянувшиеся на мили и поднимавшиеся из каменного пола. Проклятые на муки извивались в пределах их порочной тюрьмы, лица, бедра, колени и локти стремились к свободе, которую они никогда не получат, их горестные голоса смешивались и приглушались друг другом.
– Как я выгляжу? – прокричала она.
Вместо ответа поднялся хор стонов, который не поведал ей абсолютно ничего.
Ради всего святого, она нигде не могла найти свидетеля? Хоть где-нибудь?
В последний раз перепроверив себя, она предоставила доступ Джиму, призывая его сюда. И в ожидании ее сердце в три раза ускорило ход, внезапный прилив окатил электричеством каждый дюйм ее кожи. Но она не покажет своей реакции. Равнодушной. Будет равнодушной.
Джим появился из водоворота тумана, и ее дыхание замерло.
Избранный спаситель был самым лучшим из мужского рода. Сложенное огромным и смертельно-опасным, его тело являлось орудием войны, но также было сделано для секса. Грубого, неистового…
– Ты хочешь меня, – сказала она низким голосом.
Его глаза сузились, и ненависть в них сделала для ее либидо больше, чем самая вкусная тарелка устриц, когда-либо подаваемая к столу.
– Не для этого, дорогая.
О, сейчас он лгал.
Покачивая бедрами, она подошла к рабочему столу и провела пальцами по изрытой, выцветшей поверхности. От воспоминаний о нем, связанном, с разведенными ногами и блестящим от использования членом ее дыхание стало глубже.
– Нет? – спросила она. – Ты взывал ко мне. А не наоборот.
– Я хочу, чтобы ты рассказала, кто станет следующим.
Интересно.
– Значит, Найджел отшил тебя с этим вопросом, не так ли?
– Я этого не говорил.
– Ну, трудно представить, что ты первым делом отправился ко мне, – горько прошептала она. – И ты решил, что я скажу тебе.
– Именно.
Девина жестоко рассмеялась.
– К этому времени ты должен был понять, какова я.
– И ты скажешь мне.
– С какой стати мне…
Его рука скользнула по огромной груди и медленно, о, так медленно, спустилась вдоль живота…
Девина с трудом сглотнула. А когда он обхватил себя между ног, ее рот окончательно пересох.
– У меня есть кое-что, что ты хочешь, – сказал он резко. – И наоборот.
Так-так… Она хотела быть с ним, да, но этот вариант был даже лучше добровольного совокупления. Он заставит себя заниматься с ней сексом, пожертвует свою плоть ради информации… прямо перед его дорогой, прелестной Сисси.
Девина взглянула на стену и нашла душу, о которой он так пекся. Призвав девочку, она прислонилась к столу.
– Что именно ты предлагаешь?
– Скажи мне, кто на кону, и я трахну тебя.
– Займешься любовью со мной.
– Это будет трах. Поверь мне.
– Хоть розой назови ее[28]28
Цитата из «Ромео и Джульетта» У. Шекспира: «Что значит имя? Роза пахнет розой, Хоть розой назови ее, хоть нет».
[Закрыть]… Но я в сомнениях. – Какая ложь. – Это очень ценная информация.
– И ты знаешь, каков я.
О, это так, и она хотела его снова. Всегда хотела его.
– Прекрасно, – сказала она. – Я назову имя, и взамен ты предоставишь себя в мое расположение, когда я пожелаю. Будешь у меня на побегушках.
Он снова сузил глаза, которые превратились в щелочки и придали ему хищный вид.
Потом повисла тишина. Молчание затянулось, но она сохраняла самообладание. Он согласится, и, как ни странно, за это она должна благодарить Найджела, нервного блюстителя правил. Если бы архангел назвал имя души, то эта потрясающая жертва не была бы принесена.
– Заметано.
Девина начала улыбаться…
– С условием. – Когда выражение застыло на ее лице, он добавил, – Я буду с тобой сейчас, и ты выдашь мне имя. Потом посмотрим, правильное ли оно. В конце раунда, если ты не солгала… ты получишь меня. Когда пожелаешь.
Девина зарычала. Гребаная, треклятая свободная воля. Если бы она могла овладеть им подобающим образом, то Херон вообще бы не получил право голоса. Но все работало иначе.
Однако лазейки существуют, сказала она себе. Способы затенить все так, что она выдаст не слишком много информации, и все равно не посчитается с его мнением.
– Мы заключили сделку? – требовательно спросил он.
Приблизившись к нему, Девина сосредоточилась на маленькой фигуре за его плечом, которую она призвала ближе, на первые места перед тем, что вот-вот должно произойти.
Подойдя к его жесткому телу и поднявшись на цыпочки, она наслаждалась напряженной плотью, о которую потиралась:
– Сними штаны, – прошептала она на ухо Херону.
– Сделка или нет, демон?
Он был несгибаем перед ее волей, способным отвергнуть ее, не только сейчас – в будущем: стоя перед ней, он был полностью недосягаем.
Но, как Джим и сказал, они оба обладали тем, чего хотел другой.
– Сними штаны. – Девина отступила назад, готовая насладиться шоу. – Сделай это медленно… и мы заключим сделку.
***
– Какого дьявола он там делает?
Выплюнув риторический вопрос, Эдриан не ожидал ответа от своего соседа по комнате. Но, с другой стороны, можно уронить «Лексус» на военный ботинок Эдди, и лишь может быть дождаться «ой» в ответ. Более вероятно, что ангел просто моргнет и сбросит седан с ноги.
Честно говоря, эта стратегия «Сильный-и-молчаливый» сильно напрягала.
– Прошло два часа. – Эдриан замер у изножья кровати, на которой растянулся Эдди. – Алло? Ты меня вообще слушаешь? Или собираешься проспать весь раунд?
Веки этих красных глаз поднялись.
– Я не сплю.
– Медитируешь. Плевать.
– Я не медитирую.
– Отлично. Психически управляешь энергетическими полями…
– У меня голова кружиться от твоей ходьбы. Я избегаю головокружения.
Эд ни на секунду на это не купился.
– Чуть побеспокоиться иногда – это убьет тебя?
– Кто сказал, что я не волнуюсь.
– Я. – Эдриан скользнул взглядом по длинному, неподвижному телу приятеля. – Я чувствую себя как дефибриллятор, приложенный к твоей заднице.
– Что я могу сделать, Эд? Он придет тогда, когда придет.
Изображения Найджела, дэнди, который повел себя сказочно глупо по отношению к Джиму, пришли на ум и заставили Эдриана задуматься, а не стоит ли им озадачиться панихидой. Архангел мог проводить свое время, играя в поло и крикет, но это не значило, что он не мог вцепиться в парня… а Джим покинул гостиницу с разрушительным настроем.
Может, ублюдок получил то, чего добивался.
Эдриан снова начал расхаживать, но гостиничный номер не мог предложить многого в плане площади. Он подумал, что можно спуститься в бар…
За соседней дверью послышался треск. Будто кто-то сел на кровать. Или открыл и закрыл что-то.
Потянувшись к пояснице, Эдриан достал хрустальный кинжал. Если это какой-то человек, вломившийся с целью стащить ноутбук, Эду не понадобится оружие. Но если Девина послала пару приспешников, чтобы отвлечь их с Эдди, то кинжал придется кстати.
Открыв смежную дверь на пару дюймов, он наклонился ближе.
Из ванной вылетела черная футболка. Пара затертых до дыр джинсов.
Ботинок.
Ботинок.
Включился душ, и потом послышалось шипение, будто Джим не стал ждать, пока вода согреется.
Черт. Он был не у Найджела, не так ли?
Убрав кинжал в ножны, Эдриан толчком широко распахнул дверь, прошел сквозь нее и сел на другой стороне кровати ангела.
Видит Бог, не было причин сбрасывать шмотки и прыгать под горячую воду сразу после встречи с архангелом. Жалкий ублюдок, должно быть, ходил к Девине… и хватит одной попытки, чтобы догадаться о произошедшем.
Прислушиваясь к тому, как Джим смывает с себя зловоние демона, Эдриан чувствовал усталость вплоть до размытого зрения. Эта дорога, по которой шел спаситель? Эдриан уже проходил по ней.
И лишился там рассудка.
Вот в чем проблема с Девиной. Она пробирается в тебя. Даже если в самом начале ты считаешь, что владеешь ситуацией, то, что ты заставляешь себя делать с ней по причинам, вполне разумным, в конце концов, съедает тебя. Пока она не оказывается под твоей кожей, за рулем твоего автобуса. Такова ее стратегия, и она преуспела в своем деле.
Когда Джим, наконец, вышел из ванной, он замер с полотенцем, растянувшемся на его спине, одна рука была наверху, вторая – внизу. На бедрах и животе были царапины, его член повис, будто его жестко использовали и оставили умирать.
– Она съест тебя живьем, – сказал Эдриан.
Ангел, ответственный за всех и все на свете, покачал головой.
– Черта с два.
– Джим…
– Она скажет нам, кто следующий. – Джим обернул полотенце вокруг бедер. – Мы встречаемся с ней завтра утром.
Срань. Господня…
– Погоди, она не сказала тебе, кто это, сейчас?
– Завтра утром.
Эд покачал головой.
– Она дурачит тебя…
– Она появится. И она скажет. Доверься мне.
– Девина ненадежный источник. И это – не подходящий способ, чтобы выиграть.
– Результат прошлого раунда пришелся тебе по вкусу?
Ну… черт возьми.
Джим подошел к черной вещевой сумке и достал штаны. Когда он, отвернувшись, принялся надевать их, эта огромная черная татуировка на его спине, изображающая Старуху с Косой на кладбище, искривилась, а потом вернулась к первоначальному состоянию.
Может, Джим был жестче.
Что станет ударом под яйца, чем-то, что Эд признает только через свой дымящийся труп. Но если парень сможет держать себя в руках… поддержать себя каким-нибудь образом… тогда они получат лучшее оружие в этой битве, потому что демон желает его. Чертовски сильно.
Джим подошел к джинсам, которые вышвырнул из ванной и принялся копаться в карманах. Когда он вновь выпрямился, в его руках был сложенный лист бумаги.
В руках, которые едва заметно дрожали.
Когда парень осторожно встряхнул листок, несмотря на отсутствие пыли, Эдриан потер лицо и пожелал, чтобы «Лексус» рухнул ему на голову: он чертовски точно знал, что это статья о той девочке, которую они нашли подвешенной над ванной Девины… девственнице, которой так одержим Херон.
«Чтоб мне провалиться», – подумал Эд. Они в заднице.
Они в полной заднице.
