Текст книги "Зависть"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)
Глава 27
В это время в Главном управлении, в хранилище улик, Век просмотрел все, что было в коллекции Кронера, запоминая каждый предмет. К сожалению, ничего из этих драгоценностей и других вещей не было на фотографиях в доме Бартенов, которые он видел.
Шагнув назад, он скрестил на груди руки.
– Дерьмо.
– Тут еще много, – сказал следователь. Не отрываясь от своих дел, парень приподнял пелену, накрывавшую то, что еще предстояло занести в каталог.
Век сделал глоток холодного кофе, подошел к вещам и наклонился. Не прикасаясь, конечно же, поэтому то, что они были выложены в ряд, играло ему на руку. Еще больше украшений… резинок для волос с прядями черных, русых и розовых волос, запутавшихся…
У него зазвонил телефон, и он отошел, чтобы ответить.
– ДелВеччио. Да, ага… ага… да, это я…
Звонили из Отдела кадров, подтверждая информацию, прежде чем выслать его первый чек. И отвечая на многочисленные вопросы, он подумал, без обид, но у него были дела поважнее.
Наконец закончив с ними, он вернулся к подносу. Век был уверен, что Сисси похитил Кронер. Гребаный ад…
В латексной хватке следователя мелькнуло золото, когда парень положил его под микроскоп.
Сережка. Маленькая сережка в форме птички. Голубя или воробья.
– Можно взглянуть? – спросил Век хрипло.
Но даже без близкого рассмотрения он узнал, что это… на фотографии Сисси крупным планом, стоявшей на полке, где она не знала, что ее фотографируют. На ней была точно такая же сережка.
Может, на ней была именно эта.
Его телефон зазвонил снова, прямо в тот момент, когда следователь протянул улику.
Посмотрев на экран и увидев, что это Рэйли, Век тут же ответил на звонок.
– Ни за что не поверишь… я смотрю на сережку Сисси Бартен.
– Улику по делу Кронера. – Утверждение, не вопрос.
Век нахмурился. Ее голос звучал как-то иначе.
– Ты в порядке? Что случилось с Кронером?
Наступила короткая пауза.
– Я…
Век отошел от следователя в угол и повернулся к парню спиной.
– Что произошло? – спросил он, понизив голос.
– Думаю, он убил ее. Сисси. Он… убил ее.
Век сильнее сжал в руке телефон.
– Что он сказал?
– Он опознал ее по волосам и «Ханнафорду».
– Ты приносила какие-нибудь ее фотографии? Мы можем получить достоверное…
– У него начался приступ посреди допроса. Прямо сейчас я ушла из Отделения интенсивной терапии, им занимаются врачи. Они точно не знают, смогут ли вытащить его.
– Он сказал что-нибудь еще…
– Тело где-то в карьере. По его словам.
– Давай поедем…
– Я уже позвонила де ла Крузу. Он едет туда с Бэйлсом…
– Я выезжаю прямо сейчас.
– Век, – отрезала она. – Это уже не дело о пропавшем человеке. Мы с тобой сняты с него.
– Черта с два… она все еще моя, пока не найдено тело. Если хочешь остановить меня, встретимся там. А еще лучше, приезжай и помоги мне.
Повисла долгая, долгая пауза.
– Ты ставишь меня в ужасное положение.
Век стиснул зубы от сожаления.
– Похоже, я в этом ас, когда дело касается тебя. Но я должен это сделать… и обещаю не быть занозой в заднице.
– В этом тебе тоже нет равных.
– Договорились. Слушай, я не могу бросить дело, хотя бы пока не узнаю, что с ней случилось. Мне не нужно встречаться с Кронером, если мы что-нибудь найдем, и я не стану трогать ее тело, но я должен взглянуть на него.
Очередное бесконечное молчание. А затем:
– Хорошо. Я еду. Но если де ла Круз нас выгонит, мы не станем с ним спорить, ясно?
– Предельно. – Век воздал еще одну благодарность. Но потом… – Он сказал что-нибудь еще? В смысле, Кронер?
Раздался какой-то шорох, словно София перекладывала телефон из одной руки в другую.
– Он сказал, что знает тебя.
– Что?!
– Кронер сказал, что знает тебя.
– Гребаное вранье. Я никогда раньше его не встречал. – Когда она ничего не ответила, он выругался. – Рэйли, я клянусь. Я не знаю парня.
– Я тебе верю.
– Не похоже. – И по какой-то причине, ее мнение не просто имело значение; оно было определяющим. – Я пройду проверку на детекторе.
София устало выдохнула.
– Может, Кронер просто играл со мной. Сложно знать наверняка.
– Что именно он сказал?
– Что-то про «рыбак рыбака…».
Век похолодел.
– Я – не Кронер.
– Знаю. Слушай, давай я заведу машину и двинусь в путь. Карьер на другом конце города, и мы можем приступить к поискам наравне со всеми, если де ла Круз нам позволит. Увидимся через полчаса.
Когда он повесил трубку, криминалист оторвался от микроскопа.
– Нашел, что искал?
– Думаю, да. Дай знать, если найдешь что-нибудь на эту сережку. Мне кажется, она принадлежит моей пропавшей девушке.
– Не вопрос.
– А где находится «карьер»?
– Езжай на юг по Северному шоссе примерно двадцать миль. Я не знаю, где именно выезд, но там есть указатель. Не пропустишь, а другие знаки укажут дорогу до самого карьера.
– Спасибо, приятель.
– Там очень удобно прятать вещи, если ты меня понимаешь.
– Понимаю. К несчастью.
Пять минут спустя, Век сидел на своем байке и гнал к межштатному шоссе. Незачем заранее звонить де ла Крузу. Им придется иметь с ним дело лицом к лицу, когда он приедет.
Тот съезд появился через пятнадцать минут, и на табличке была надпись «Карьер Томаса Гринфилда». Знакам было легко следовать, и не больше, чем через пару минут он свернул на узкую грунтовую дорогу, по краям которой росли деревья. Летом они, безусловно, создавали романтический навес, но в данный момент напоминали руки скелетов, вцепившиеся друг в друга.
Он сбавил скорость, войдя в бесконечный правый поворот, поднимаясь все выше. Вокруг хлестал ветер, холодный и суровый, облака казались такими близкими, будто вот-вот задушат землю. Уже начав думать, что заблудился, Век, наконец, доехал до вершины.
Карьер? Скорее гребаный Великий каньон[100]100
Большой каньон – Крупнейший в мире каньон глубиной около 1 мили (1600 м) и длиной около 200 миль в среднем течении р. Колорадо, прорезающий плато Колорадо в штате Аризона. Ширина внизу около 1 км, вверху от 8 до 25 км. Знаменит ландшафтом, отражающим различные геологические эпохи.
[Закрыть].
Члены Колдвелловского отделения полиции и пожарные уже собрались на месте: два поисково-спасательных отряда. Пара полицейских машин. Немаркированная, которая, должно быть, принадлежала де ла Крузу. Подразделение К-9.
Век припарковался далеко от них и никак не объявил о своем появлении, когда приблизился к толпе мужчин, женщин и собак.
Де ла Круз отделился от центра и подошел к нему. Вечно угрюмое выражение лица детектива ничуть не изменилось. Опять же, удивлен он не был, а появление Века – едва ли счастливая весть.
– Не ожидал увидеть тебя здесь, – пробормотал де ла Круз. Но протянул ему руку.
– Это место огромное. – Их ладони с хлопком встретились. – Спорим, вам понадобится помощь.
Карьер был около мили в длину и полмили в глубину… и скорее естественного происхождения, нежели остатками раскопок. Три из четырех его стенок были отвесными, но южная представляла собой мерзкий склон, полный глыб, неухоженной поросли… и множества темных дыр, которые, должно быть, были пещерами.
– Так ты позволишь мне работать? – потребовал Век.
– Где твоя напарница?
– Уже едет.
Де ла Круз обернулся на толпу коллег.
– Мы задействовали минимальное количество персонала, потому что не хотим привлекать внимание. Если пресса пронюхает, нам придется иметь дело с зеваками.
– Это значит «да»?
Де ла Круз посмотрел ему прямо в глаза.
– Ничего не трогай, и ты туда не пойдешь, пока не приедет Рэйли.
– Заметано, детектив.
– Давай… можешь присоединиться к разработке плана.
***
Старое жилище Джима было не таким старым и не совсем принадлежало ему.
Он снял гараж и квартиру над ним у старика в костюме дворецкого после того, как впервые приехал в Колдвелл, и, выселяясь примерно неделю назад, Джим думал, что не вернется. Бывший босс, Ублюдок Матиас, дышал ему в затылок, и в течение следующего раунда с Девиной он застрял в Бостоне.
Но, правда, что прошло согласно плану? Матиас больше не в игре, Джим вернулся в Колдвелл, а ему с Эдрианом необходимо убежище.
Ну здравствуй, старое логово… И настало время молиться, что владелец не успел побывать внутри и обнаружить оставленные деньги за аренду и ключ.
Направив свой Ф-150[101]101
Форд Ф-150 – самый продаваемый пикап в Америке в течение 30 лет.
[Закрыть] на длинную подъездную дорожку, ведущую к гаражу, он проверил, что Эдриан все еще ехал за ним на том «Харлее»… и он был на месте. Они вместе миновали пустой, но идеально содержавшийся фермерский дом и продолжили путь по тропинке, пересекая холмистую поляну размером так акров двадцать. Гараж стоял в задней части собственности и, возможно, хозяин хранил там технику для фермы и газонокосилки, а сверху жил уборщик. Но, сняв помещение, Джиму показалось, что оно пустовало какое-то время.
Остановившись сначала около больших двустворчатых дверей, Джим вышел из машины, схватился за ручку и со всей силы потянул, гадая, будет ли место…
Панель с грохотом поддалась, открывая идеально чистый цементный пол и неотделанный потолок, достаточно высокий, чтобы припарковать там трейлер с лошадью.
Джим вернулся за руль и дал двигателю завезти его внутрь. Эдриан заехал следом, припарковал «Харлей» и закрыл за ними дверь. Когда серый дневной свет исчез, Джим заглушил мотор, распахнул свою дверь…
Воздух наполнил чистый, свежий запах цветов. Он был настолько силен, что Джима чуть не стошнило, хотя аромат был вполне приятным.
Не говоря ни слова, Джим с Эдрианом подняли брезент с обеих сторон задней части кузова. Парусина, которую они купили в «Хоум Дипоу»[102]102
«Хоум Дипоу» – американская торговая сеть, являющаяся крупнейшей на планете по продаже инструментов для ремонта и стройматериалов.
[Закрыть] час назад, была оснащена полудюжиной тросов, и парни один за другим освободили крючки и связки. Закатав толстую голубую пелену, они открыли завернутое в простыню тело, с которым обращались предельно осторожно.
Вскоре после того, как ярость Джима выбила все окна, ангелы покинули фойе банка, взяв с собой Эдди… что, как оказалось, не составило больших усилий, по крайней мере, физических. После смерти тело было легким как перышко, будто большая часть веса покинула кожу и кости, и оставшееся представляло собой лишь очертания того, чем когда-то был Эдди.
Джим понятия не имел, куда идти, но затем на их пути появился Пес… и привел их к заброшенному трехэтажному зданию.
Оставив Эдриана и животное охранять мертвого друга, Джим вернулся в отель, собрал все их вещи и погрузил в грузовик. Вернувшись, он припарковался в подземном гараже в паре кварталов от них и предложил всевозможные планы, чтобы передвинуться в более безопасное место и подобрать другие машины и байки, которые все еще стояли у «Мэриотта».
Но в итоге он просто сел и дал Эдриану передохнуть… парень выглядел так, будто вот-вот развалится на части.
В конце концов, им пришлось сменить место, и он решил, что приехать сюда – лучший вариант на ближайшую перспективу. Эдриан ничего не ответил, но это, скорее, плохой знак… он до сих пор не пришел в себя, но рано или поздно очнется, и что тогда? Назвать это катастрофой библейских масштабов – значит сильно преуменьшить.
Джим открыл дверцу и позволил ей упасть.
– Хочешь…
Эдриан запрыгнул в кузов и ловко приземлился рядом с Эдди. Взяв в охапку закутанные останки, он сошел с машины и подошел к боковой двери.
– Откроешь нам?
– Да, конечно.
Пес вновь вел их за собой, Джим подошел к выходу, открыл дверь, и затем они втроем поднялись по внешней лестнице. Наверху он за секунды открыл замок отмычкой и отошел в сторону, пропуская Эдриана.
Односпальная кровать стояла на том же месте, где была до ухода Джима, простыни спутались после последнего раза, как он спал на ней. И, да, деньги и ключ все так же лежали на кухонном столе. Диван до сих пор стоял под венецианским окном[103]103
Большое окно, обычно из цельного стекла и с приятным видом.
[Закрыть], занавешенным тонкими шторками. В воздухе слегка пахло сеном, но этот аромат вскоре исчезнет.
Ведь рядом Эдди.
Посмотрев на Эдриана, Джим знал, что не было причин не использовать это место. Матиас навеки в колодце душ Девины, поэтому он не представлял угрозы, а остальные парни из специального подразделения будут заняты борьбой за оставленный им пост главы. К тому же, у Джима были проблемы только со старым боссом.
Которого он подвел в последнем раунде.
– Здесь есть чердак, – сказал Джим, зайдя на кухню.
Рядом с холодильником была узкая дверца, ведущая в мелкое отшпатлеванное помещение под свесом крыши. Протянув руку, он включил простую лампочку и убрался с дороги.
Когда Эдриан сгорбился и зашел внутрь со своей ношей, Джим открыл один из ящиков в кухонной конторке и взял длинный нож.
Он, не колеблясь, приложил лезвие к ладони и полоснул им по своей коже.
– Черт, – зашипел он.
– Что ты делаешь? – произнес Эдриан, выглянув с чердака.
Ярко-красные переливающиеся капли падали на пол друг за другом, когда он шел к тому месту, где лежало тело Эдди. По правде говоря, он не был полностью уверен в том, что здесь происходит, но инстинкты вели его, толкая вперед и прикладывая его кровоточащую ладонь к внутренней стороне дверцы… как и на само тело.
Прежде чем поднять влажную руку, он провозгласил:
– Я не оставляю павших солдат. Ты будешь с нами… пока не вернешься к нам. Можешь поставить на это свой зад.
Закрыв дверь, Джим посмотрел на Эдриана, прислонившегося к конторке и пытавшегося взять себя в руки. Ангел уставился на линолеум, словно на листы чая… карту… зеркало… или ни на что в принципе.
Кто его знает.
– Мне нужно знать, где ты, – сказал Джим. – Хочешь остаться здесь, с ним, или продолжить сражаться?
Пустые глаза оторвали взгляд от пола.
– Не должно было так случиться. Он бы лучше с этим справился.
– С этим всегда сложно иметь дело. Я и не стану заставлять тебя. Хочешь ничего не делать и горевать, пожалуйста. Но я должен знать о твоих планах.
Дерьмо, наверное, еще слишком рано просить парня подумать о том, что он хочет на ланч, не говоря уже о том, готов ли он продолжить сражаться. Но у них не было времени, чтобы разыгрывать терапию и размышлять о своих чувствах. Это война.
Когда Эдриан пробормотал что-то о том, как все это «неправильно», Джим понял, что должен привлечь внимание парня.
– Слушай сюда, – проговорил он медленно и четко, – Девина сделала это нарочно. Она забрала его у тебя, поскольку рассчитывает, что потеря выведет тебя из строя. Это же базовая стратегия – отделение. Меня от вас двоих… тебя от этого мира. От тебя зависит, сработает ли ее план.
Эдриан отвел взгляд к двери, которую закрыл Джим.
– Как могло что-то настолько… серьезное произойти так быстро?
Джим вернулся в собственное прошлое, на кухню, которую так хорошо помнил, к кровавой сцене, которую никогда не забудет: его мать, умирающая в луже собственной крови, говорит ему бежать как можно быстрее, как можно дальше…
Он прекрасно понимал, какую боль сейчас испытывает Эдриан, ужасное осознание того, что опоры, не дававшие рухнуть твоим небесам, на самом деле сделаны из бумаги, а не из камня.
– Взрывы случаются, время от времени.
На какое-то время воцарилась тишина, а затем по полу раздался шаркающий звук. Пес, по большей части остававшийся в стороне, полз к Эдриану, и, добравшись до парня, сел на его солдатский ботинок, положив голову ему на колено.
– Я не псих, – наконец, сказал Эдриан. – Я не… такой.
Это изменится, подумал Джим. Вопрос только в том, когда.
– Останься здесь, с ним, – сказал Джим. – Я должен вернуться на поле. Не хочу, чтобы ДелВеччио был сам по себе.
– Да… хорошо. – Эдриан наклонился и поднял Пса. – Хорошо.
Ангел подошел к дивану и сел на него, положив животное на колени, не отрывая взгляда от двери на чердак.
– Позвони мне, – сказал Джим, – и я сразу же вернусь.
– Ладно.
Боже, Эд напоминал неодушевленный предмет, который дышал. И последней мыслью Джима стало то, что Девина играла с огнем. Эдриан очнется от этого ступора… и заставит ее заплатить сполна.
Закрыв дверь, Джим остановился, чтобы прикурить сигарету, и посмотрел на небо. Над гаражом кучились облака, и он понял, что ищет в них какой-то образ или знак.
Но не получил их.
Джим докурил «Мальборо» и, когда он уже собрался уйти, услышал, как в квартире включилось радио.
А капелла. Бон Джови. «Вспышка славы[104]104
В оригинале «Blaze Of Glory».
[Закрыть]».
Как удачно.
Джим взмыл в воздух, следуя за сигнальным огнем – ДелВеччио. И на полпути к своей цели он понял…
У него не было радио.
Глава 28
– Стой, давай помогу.
Рэйли приняла устойчивое положение между двумя глыбами размером с кресло с подголовником, и, наклонившись, протянула руку.
– Спасибо, – сказал Век, взглянув на нее.
Их ладони встретились, они пожали руки, а потом Рэйли отклонилась, всем своим весом пытаясь поднять его. Даже с точкой опоры, поднимать Века – все равно, что вытягивать машину из канавы, и она прекрасно осознавала, что если он не подпрыгнет, КПД[105]105
Коэффицие́нт поле́зного де́йствия (КПД) – характеристика эффективности системы (устройства, машины) в отношении преобразования или передачи энергии. Определяется отношением полезно использованной энергии к суммарному количеству энергии, полученному системой.
[Закрыть] будет равен нулю.
Когда он присоединился к ней на плато, они огляделись. Вот уже несколько часов они работали на длинном склоне карьера, светя фонариками в мелкие пещеры и нависающие скалы. Офицеры поисково-спасательного отряда бились над крутой стороной, а другие полицейские из отдела были далеко слева или ходили по кругу с собаками. Минуты шли медленно, мучительно, размеры пространства, которое им нужно обследовать, подавляли ее.
И скрытность с Веком, не сказанные слова не помогали.
Боже, она ненавидела все это. Особенно тот факт, что они пытались найти тело молодой девушки.
– Здесь еще одна пещера, – сказала она, спрыгнув со скалы и приземлившись на илистый грунт.
– Была здесь раньше? – спросил Век, встав рядом с ней. Как обычно, на нем было недостаточно одежды…
Так, нужно перефразировать, подумала она: Как обычно, он был недостаточно тепло одет, обувь подходила для офиса, но не для улицы. Но ему, похоже, было все равно: хотя его туфли, несомненно, уже никуда не годны, а черная ветровка колыхалась на ветру как клочок бумаги, он не сдавался, будто чувствовал себя весьма комфортно.
С другой стороны, они работали до пота.
Стоп, какой был вопрос…?
– Как и большинство, я всегда знала о карьере. – Она взглянула на обрыв. – Но приехала сюда впервые. Боже, будто из земли вырвали огромный кусок дерна.
– Безумно огромный.
– Говорят, он появился от ледников.
– Либо так, либо Бог решил сыграть в гольф, а лунка, в которую он целился, находится в Пенсильвании.
Она засмеялась.
– Я бы поставила на доисторический лед. Вообще-то, он лишь называется «карьером»… он никогда им не был – только похож на него.
Они преодолели еще один валун, вновь спрыгнули и направились к темной пасти пещеры, которую заметила Рэйли. Она выглядела больше тех, в которых они уже побывали, и вблизи вход в нее казался достаточно высоким, что пройти, не наклоняясь… но плечи Века ни за что не пролезут в него, если он не повернется боком.
Они посветили внутрь фонариком, но там были лишь скалистые стены, грязный пол и, Господи всемогущий, вонь. Сырой, затхлый смрад. Они все пахли одинаково, словно у этого места был один-единственный аромат тела.
– Ничего, – сказала она. – Но я не вижу конца.
– Пропусти, я зайду дальше.
Прекрасный момент заявить, что она – современная женщина, и сказать «Черта с два, я сама об этом позабочусь». Но одним небесам известно, что там таилось, а она не являлась большой любительницей летучих мышей. И медведей. Как и змей. А также пауков.
Свежий воздух – единственное место, где она вела себя, как любая девушка.
Когда она отошла в сторону, Век повернулся и влез в узкое пространство. Его грудь едва пролезла, что напомнило ей о том, как много она знала о его теле.
Отвернувшись, Рэйли попыталась определить следующую цель. Отчаянно.
– Ничего, – пробормотал Век, выйдя из пещеры и нарисовав на камне «Х» красным баллончиком.
– Подожди, у тебя… – Она встала на носочки и убрала из его волос паутину. – Вот, так намного лучше.
Век поймал ее за руку, когда она собралась отвернуться.
Рэйли дернулась от неожиданности и быстро огляделась, но он сказал:
– Не волнуйся, нас никто не видит.
Наверняка так и было: они стояли внизу, между тремя массивными камнями. Но едва ли это хорошая новость, потому что уединенность – не то, что им нужно. А прожекторы, сцена, мегафоны у лица – в самый раз…
– Слушай, я знаю, это неуместно, – прошептал Век голосом, от которого ее сердце забилось еще быстрее. – Но та хрень, которую сказал Кронер… что он знает меня?
Рэйли с облегчением выдохнула. Слава Богу, он говорит не о них.
– Да?
Век отпустил ее и прошелся по кругу. Затем достал сигарету, прикурил и выдохнул дым в противоположную от нее сторону.
– Думаю, на каком-то уровне, именно это пугает меня больше всего на свете.
Чувствуя себя дурой из-за испуга, Рэйли прислонилась к нагретому солнцем склону глыбы.
– Что ты имеешь в виду?
Век посмотрел на небо, тень его сильного подбородка упала ему на грудь, из-за чего казалось, что из туловища поднимается темная арка.
– Рыбак рыбака…
– Ты действительно думаешь, что пытался убить его, – тихо произнесла она.
– Слушай, это прозвучит бредово… но мне кажется, что отец всегда со мной. – Он приложил руку к груди, прямо на черную тень. – Есть… нечто, оно – часть меня, но не я. И я всегда боялся, что оно вырвется наружу… – Век, выругавшись, оборвал себя. – О боже, ты только послушай эту чушь…
– Это не чушь. – Когда Век взглянул на нее, она посмотрела на него в ответ. – И ты можешь поговорить со мной. Никаких осуждений. Больше никого, кроме меня. Если только ты не нарушил закон.
Его губы изогнулись в горькой улыбке.
– Я не сделал ничего, из-за чего меня можно арестовать. Хотя, я действительно задумывался, правда ли это в случае с Кронером в том лесу.
– Ну, если ты боишься, что похож на отца, а перед тобой настоящая кровавая баня и ты ничего не можешь вспомнить… это неудивительно.
– Я не хочу быть таким, как он. Никогда.
– Ты не такой.
– Ты меня не знаешь.
От его серьезного лица по ней пробежал холодок, хотя ноги были сухими и теплыми, а на ней была парка и перчатки. И Век был так уверен, что он для нее всего лишь незнакомец, что она задумалась, почему эта несомненная истина не остановила их вовремя прошлой ночью. Но, с другой стороны, секс и сексуальное влечение всегда заставляют чувствовать близость, когда на самом деле это лишь трение двух тел друг о друга.
Как много она действительно знала о нем? Не больше, чем было в его досье на работе.
Но в одном Рэйли была уверена: он точно не навредил тому человеку.
– Тебе нужно поговорить со специалистом, – сказала она. Несомненно, с таким отцом не обошлось без последствий для психики. – Сбрось эту ношу со своих плеч.
– В этом и проблема… она внутри меня.
Что-то в его тоне заставило тот холодок вернуться… усилившись в десятикратном размере. Только сейчас Рэйли лихорадочно думала.
– Послушай меня, тебе нужно выговориться.
Он снова обратил взгляд к ярко-голубому небу с тающими полосами облаков.
– Я почувствовал облегчение, – сказал он, спустя мгновение, – когда вчера ночью ты ушла так быстро.
Ну, это ли не пощечина по лицу, которая образумит ее.
– Рада услужить, – остро ответила она.
– Потому что я мог бы влюбиться в тебя.
Когда у нее отвисла челюсть, и она моргнула как рыба, Век стряхнул пепел и выдохнул, дым поднялся в прохладный весенний воздух.
– Я знаю, это ничему не поможет. То, что я сказал это сейчас, и то, что это правда.
Безусловно. Но она не могла закрыть тему.
– Но вчера ночью… ты сказал, что никогда не отведешь меня в свою спальню.
Век покачал головой, в отвращении изогнув верхнюю губу.
– Никогда. Там я спал с женщинами, которые не имели никакого значения. Ты же имела… имеешь. – Он ругнулся, тихо и низко. – Ты отличаешься от остальных.
Рэйли сделал глубокий вдох. И еще один.
И она знала, что сейчас подходящее время, чтобы внести ясность между ними, сказав нечто вроде «Я действительно польщена, но…»
Вместо этого она просто смотрела на него, когда Век перевернул сигарету и взглянул на маленький оранжевый кончик. Проследив резкие и красивые черты его лица, она пыталась бороться с притяжением… и сдалась. В этом уголке уединенности перед пещерой, со свищущим между глыбами ветром, солнечным светом на их лицах, шестеренки их отношений начали возвращаться на место… и Рэйли поняла, почему действительно ушла от него так быстро.
Работа лишь прикрытие – она чувствовала к нему то же самое, и это напугало ее.
– Но это упирается во все дерьмо с моим отцом.
– Прости, что? – услышала она себя.
– Отношения с тобой… они также связаны с ним. – Век посмотрел ей в глаза. – Он был влюблен в мою мать. Но, несмотря на это, резал ее на части, пока она все еще дышала, и выложил из кишечника сердце на полу рядом с ней. Я знаю это, потому что именно я нашел ее тело.
Ахнув, Рэйли поднесла руку к горлу и инстинктивно сделала шаг назад… только чтобы обнаружить, что за ней скала, и отступать некуда.
– Да… – сказал он. – Такова история моей семьи.
***
Прекрасный способ очаровать женщину, подумал Век, когда Рэйли побелела и попыталась отойти от него.
Сильно затянувшись, он выпустил дым в сторону.
– Мне не следовало поднимать эту тему.
Рэйли покачала головой… может, чтобы привести мысли в порядок.
– Нет… нет, я рада, что ты заговорил об этом. Я просто немного…
– Шокирована. Да. И это – только одна из причин, по которым я не обсуждаю это дерьмо.
Она убрала с глаз выбившуюся прядь волос.
– Я серьезно. Ты можешь поговорить со мной. Я хочу, чтобы ты поговорил со мной.
Век не был уверен, что ее чувства не изменятся, когда он закончит. Но, тем не менее, почему-то разинул рот.
– Моя мать стала его тринадцатой жертвой. – Черт, он завидовал парням, чьи «плохие истории» включали рассказ о пивном кальяне, порче общественной собственности, и может, замене бензина в чьем-то баке своей мочой. – В школе были летние каникулы, и я отдыхал с друзьями в арендованном домике на Кейп-Коде[106]106
Кейп-Код – песчаный полуостров ледникового происхождения на юго-востоке штата Массачусетс, между заливом Кейп-Код на севере и западе и проливом Винъярд и заливом Нантакет на юге. Модный летний курорт.
[Закрыть]. Была наша последняя ночь там, и я последним уезжал домой, поэтому остался один. Он принес ее в гостиную и сделал это там. После он, должно быть, поднялся наверх, проверить меня… когда я проснулся, на дверной ручке были два кровавых отпечатка. Они стали единственным намеком, что произошло нечто ужасное. Он заклеил ей рот, поэтому я ничего не слышал.
– О… Боже…
Вновь затянувшись, он произнес на выдохе:
– И знаешь, даже тогда, увидев, что было на молдинге, я первым делом посмотрел на собственные руки. Ничего не обнаружив на них, я побежал в свою ванную, проверил полотенца, одежду… какая ирония, то же самое я сделал после случая с Кронером. И потом я понял… «Черт, жертва». Я позвонил в девять-один-один и разговаривал с ними, спускаясь вниз.
– Ты нашел ее.
– Да. – Он потер глаза, прогоняя воспоминания о красной крови на дешевом голубом ковре, о сердце, выложенном из частей человеческого тела. – Да, нашел, и я знал, что это его рук дело.
Он мог не продолжать говорить, как вслух, так и про себя. Воспоминание оставалось нетронутым так долго, и Век надеялся, что оно предусмотрительно разложилось, пожалуй, принеся этим самым пользу здоровью. Но нет. Сцена, свидетелем которой он стал, до сих пор была затянута неоновыми тенями, будто паника и ужас, которые он чувствовал, смягчились и исказили все в мысленной фотографии, за исключением ее четкости.
– Я читала о твоем отце… изучала его в школе, – тихо произнесла Рэйли. – Но нигде не говорилось о…
– Мне было семнадцать, я был несовершеннолетним, мама носила другую фамилию, поэтому ты бы об этом и не узнала. Забавно, именно тогда правоохранительные органы впервые говорили с моим отцом о жертве. Разумеется, они поверили ему, когда он сказал, что убит горем… и Бог свидетель, он прекрасно играл на публику. А что до отпечатков на дверной ручке? На нем были латексные перчатки, поэтому зацепиться было не за что.
– Господи, мне так жаль.
Век замолчал, но ненадолго.
– Я не часто его видел. А когда он приходил домой, мама исчезала с ним. Она не могла им насытиться… он был ее любимым наркотиком, единственной значимой вещью, единственным, о чем она думала. Сейчас я чертовски уверен, что он провоцировал ее безумство, и обычно это меня раздражало… но потом я понял, что он такое и что у нее не было шанса. А насчет его точки зрения? Думаю, все это веселило его, но, очевидно, спустя какое-то время игра ему наскучила.
И на этом Век просто выдохся, как спринтер, который не в силах бежать дистанцию.
– В общем, именно поэтому мы никогда не будем ужинать в доме моих родителей.
Неубедительная попытка пошутить. Никто не засмеялся.
Докурив сигарету, Век потушил ее о подошву туфля… и только сейчас заметил, что его обувь не переживет эту грязевую ванну. Рэйли же, с другой стороны, умудрилась где-то раздобыть пару туристических ботинок.
Так в ее духе. Она всегда была готова…
Когда он поднял взгляд, она стояла прямо перед ним. Ее щеки порозовели от ветра и напряжения, а глаза сияли теплотой, исходившей от сердца не просто доброго, но и открытого. Выбившиеся из хвоста локоны образовывали красноватый ореол, а ее парфюм, шампунь или что бы там ни было напоминали ему о лете… нормальном лете, а не о том последнем, что он провел, будучи «ребенком».
А затем она подошла к нему вплотную, обернула вокруг него руки и просто прижала к себе.
До него не сразу дошло, что происходит, поскольку этого он ожидал в последнюю очередь. Но потом он обнял ее в ответ.
Одному Богу известно, сколько они так стояли.
– Я не привык встречаться, – хрипло сказал он.
– С коллегами? – Рэйли отстранилась и посмотрела на него.
– Вообще ни с кем. – Век пригладил ее волосы рукой. – И ты слишком хороша для меня.
Наступила небольшая пауза, после которой она слегка улыбнулась:
– Так, значит, диван остается предпочтительным местом, да.
– Зови меня Казановой.
– Что мне с тобой делать, – прошептала она, будто говорила сама с собой.
– Честно? Не знаю. Будь я твоим другом, то посоветовал бы бежать к выходу, не идти к нему.
– Они – не ты, знаешь, – сказала она. – Родители тебя не определяют.
– Не уверен. Она была без ума от психопата. Он – демон в привлекательной маске. И тут появляется ребенок в коляске. Давай признаем, до сих пор смыслом моей жизни было избежать прошлое, растрачивая впустую настоящее и отказываясь думать о будущем… потому что я ужасно боюсь, что ношу не только имя отца.
Рэйли покачала головой.
– Послушай, я всегда боялась, что родившая меня женщина вернется и заберет меня. Я очень долго была твердо уверена, что если она захочет меня вернуть, то всех официальных документов, оформленных отцом, будет недостаточно. Я не спала по ночам… меня все еще посещают эти кошмары. Более того… и ты хотел поговорить о сумасшествии… я до сих пор сплю с копией бумаг по удочерению, заверенной судом, рядом с собой на тумбочке. О чем я? Только то, что ты чего-то боишься, не дает этому сил воплотиться в жизнь. Страх не превратится в материал для документального произведения.
Снова повисла долгая тишина.
И Век нарушил ее:
– Забудь, что я сказал раньше. Думаю, я влюбляюсь в тебя. Прямо здесь. И прямо сейчас.
