Текст книги "Бессмертный (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 49

Джим собирался, черт возьми, сделать это. Ощущая переполнявшую его ненависть, с занесенным над головой кинжалом, Джим собирался вонзить его в Девину к чертям собачьим… и не один раз. Как Ганнибал Лектор он намеревался разделать ее на кусочки, кромсать до тех пор, пока не останется ничего кроме лужи ее демонской крови и хрени, напоминающей сосисочные ошметки.

Зажав Девину в тиски, Джим вспомнил все, некое слайд-шоу всего пережитого им, ужасов и горя – начиная от его матери на полу кухни того фермерского дома и заканчивая им самим в компании с Адрианом и Эдди, невероятными усилиями пытающимся вытащить что-то из невинного тела Сисси. И все, все то зло, может вернуться назад к демону, каждое кровопролитие и страдание, даже некоторые из его собственных…

Из ниоткуда, перед глазами Джима предстал образ Сисси, затмевая собой все остальное. Он увидел, как Сисси идет к нему со стороны лифта, становясь все больше, и кричит ему что-то.

В ее глазах не было злости.

Только ужас.

Джим потряс головой, будто это могло помочь прояснить мысли, и попытался вернуться к делу. Но мысленное изображение Сисси никуда не делось, словно кто-то поместил его в голову Джима.

И, о, Боже, ее губы шевелились. Сисси говорила с ним, рассказывая вещи, которые не имели никакого гребанного смысла и шли вразрез со всем, что Джим знал о правилах этой войны и его места в ней.

– Сделай это, – прорычала Девина. – Просто покончи с этим, черт побери, давай! Ты, гребанный засранец!

Отведя плечи назад, Джим вернулся к выполнению задуманного…

Я хочу, чтобы ты был в безопасности больше, чем отомстить Девине!

Стиснув зубы, Джим отмахнулся от голоса Сисси, звучащего в голове, пытаясь игнорировать ее слова, сделать то, что является правильным и должным…

– Вонзи в меня нож, сукин ты сын!

И Джим сделал это. Со всей силой, которая у него была, он…

…повернул Девину кругом один, два… три раза и отшвырнул ее от себя, покачивающуюся из стороны в сторону на бетонном полу, ее высокие каблуки отражали свет и блестели, а стук эхом разносился повсюду.

– Ты не получишь меня! – кричал Джим. – Ты не получишь их!

А затем все пошло как в замедленной съемке.

В последовавшей череде событий, которую он, без сомнения, запомнит на всю свою оставшуюся бессмертную жизнь, Девина покачнулась, но на этот раз не смогла восстановить равновесие; она падала назад, размахивая руками, темные волосы развивались вокруг нее, пока она ступала по бетонному полу, грозясь свалиться на задницу.

Однако в конечном итоге она оказалась не там.

Выскочив из темного угла подвала, появились Эдди, Адриан и Сисси словно воры, крадущие картину из музея. Торопясь пересечь комнату, они совместными усилиями несли зеркало Девины.

Оно стало дырой, которая спасла все человечество.

Несмотря на то, что у Девины оставалась еще куча места, чтобы устроить дворовую гаражную распродажу, огромное пространство для полета, отбивая чечетку, она попятилась прямиком в отвратительное, покрытое впадинами зеркало, вдребезги разбивая его своим телом, в результате чего распахнулся засасывающий портал, затмивший тот, что их шайка открыла в комнате особняка.

Джим никогда не забудет выражение лица Девины, когда она осознала, что произошло. Шок и ужас стали расплатой, которая привела его в восторг, но потом, когда ее затянуло внутрь, что-то внутри него шевельнулось… а затем потянуло за собой.

Центр его груди рванули вперед прямо из его сущности, и Джиму показалось, что грудная клетка вот-вот раскроется. Однако зеркало хотело не его.

Только ту часть Девины, что Джим нес в себе.

Изогнувшись назад так сильно, будто вот-вот сломается пополам, Джим поднялся в воздух. И когда едва не лишился сознания от боли…

Бамс!

Подобно резинке, чужеродная субстанция выскочила из него в воздух, черное облако пчел, точно такое же, как и после метафизического вскрытия Сисси. И не он один кое-чего лишился.

Джим упал на колени, пребывая в ужасе от того, что Сисси или ангелов могло засосать внутрь, но зеркало предъявило права только на Девину, именно поэтому Эд и дернулся с перекошенным от боли лицом, когда он потерял над собой контроль, его тело охватили судороги, он поднялся в воздух и…

И зло его покинуло, облако образовалось прямо напротив его груди и, освободившись, вошло во вращающийся черный вакуум.

Пытаясь сохранить сознание, Джим услышал странный звук, раздающийся вокруг и поверх визга из разбитого зеркала, именно тогда он и осознал, что столы должны были начать движение в сторону своей владелицы.

– Встаньте за зеркалом! – крикнул им Джим. – Уйдите с дороги!

Эдди исчез, а затем появился снова, схватив Эда с того места, куда тот рухнул, а также Сисси. После этого Джим их уже не видел.

Ему оставалось только молиться.

И его молитвы были услышаны.

Все предметы, находящиеся в подвале, затянуло в черную дыру, все часы и ножи, коллекция металлических изделий, одежда, обувь и косметика, кровать… каждый предмет, который Девина купила или взяла, ушли вслед за ней, сущность Девины затронула порчей каждую вещь, окружавшую ее. Ослабев от борьбы, Джим был в состоянии лишь с благоговением смотреть на зрелище слишком величественное, чтобы его осознать или объяснить, все происходило словно во сне, будто нечто, чему ты оказался свидетелем, стало возможным только по причине своей нереальности.

Однако это происходило на самом деле.

С каждым поглощенным предметом из дыры вырвались черные языки пламени, будто зеркало наслаждалось хорошей едой, исчезало все: дерево, ткань и металл. Рама от зеркала осталась на десерт. Как и остальные вещи до нее, четыре стороны рамы исчезли в водовороте, после чего послышался звуковой удар.

Космическая отрыжка, не иначе.

Именно так, в последнем раунде войны, организованной Создателем… Джим спас мир.

***

Пронесшийся по подвалу громогласный бум! на мгновение оглушил Сисси, уши взорвались болью. Но после того как все стихло, она открыла глаза и…

Кругом было пусто.

Весь подвал представлял собой лишь огромное пустое пространство – пол, сплошной бетонный пол, на котором не было ни пылинки. За исключением Джима.

Казалось, он находился в миле от нее, рухнув на колени, он оперся на одну руку, будто едва мог поддержать свой вес.

– Джим! – Сисси вскочила на ноги. – Джим…

Он протянул ей свободную руку, а когда Сисси добралась до него, она уже не могла сказать, кто кого обнимает сильнее.

– Ты спасла меня, – сказал Джим, уткнувшись ей в волосы. – Ты спасла меня.

– Нет, я…

– Это была ты, только ты. Я видел тебя, и ты говорила со мной и… – Будто в его горле застряло слишком много слов, слишком много того, что нужно сказать, он просто крепко поцеловал ее и…

– Срань Господня!

Синхронно отскочив друг от друга, они посмотрели на Эдди и Адриана. Эд медленно поднимался на ноги, вытянув руки, словно ожидая, что в любой момент придется поймать себя, если он начнет падать на пол.

– Срань… твою мать!

Он начал двигать всем телом, переставляя руки и ноги туда-сюда, и мгновение Сисси не могла понять, что Адриан делает. А затем осознала… он имитировал Бегущего человека?

– О, Боже, Эд сошел с ума, – прошептала Сисси, думая о том, что три сеанса экзорцизма подряд – это слишком много. Даже по их стандартам.

– Я исцелился! Я исцелился!

В мгновение ока Адриан понесся по полу, несколько раз сделал колесо, изобразил что-то из кунг-фу, и даже собрался сесть на шпагат, но потом передумал.

– Я вижу! – Эд подбежал к ним, тыча собственным пальцем в свой теперь уже видящий глаз. – Я вижу! Зеркало забрало то, что я перенял у Матиаса, увечья исчезли вместе со всем хламом Девины!

– Боже… – выдохнул Джим. – Это… потрясающе!

– Я знаю! И знаешь, что этоооооо значиииииит! Привеееееет, девочки!

Сисси пришлось уткнуться головой в грудь Джима, потому что Адриан начал покачивать бедрами вперед-назад, а затем, отойдя, снова кинулся бежать.

– Невероятно, – рассмеявшись, сказал Джим. – Мы выиграли войну, а его интересует только личная жизнь.

Откинувшись в руках своего мужчины, Сисси посмотрела на его голову.

– Твой нимб пропал.

– Правда? – он похлопал рукой над своей макушкой. – Полагаю, все действительно закончилось.

– Ты сделал это.

– Нет, мы сделали. Я собирался убить ее, действительно собирался… но видел только тебя. Слышал только твой голос. Без этого? Только Господь знает, что бы произошло.

Эдди подошел и улыбнулся. А затем протянул Джиму ладонь.

– Отличная работа. Я горжусь тобой.

Стиснув зубы, Джим встал на ноги, подняв с собой и Сисси. А затем принял то, что было предложено.

– Я не смог бы сделать это в одиночку.

– Это точно, – сказал Эд, закончив свои ча-ча-ча, одна рука покоилась на плоском животе, а другая была поднята под прямым углом. – Но должен признать… кое-какое удовольствие я получил.

Эд не стал протягивать ладонь. Вместо этого он сгреб Джима в охапку и крепко обнял.

– Но я не хотел бы никого другого в напарники.

Сисси прослезилась, когда Джим похлопал Адриана по спине.

– Могу сказать то же самое и про тебя, дружище.

Расцепив объятия, Эд прочистил горло, будто выпуская свои эмоции на волю. Затем, указав большими пальцами себе в грудь, он сказал:

– У кого есть два пальца, и кто вот-вот перепихнется? Этот парень.

Эдди закатил глаза.

– Знаешь, нам не обязательно…

Эд прищурился.

– Я найду тебе рыжеволосую. Ты же знаааааааешь, как сильно тебе нравятся симпатичные рыжули.

Эдди поднял брови и потянул за пояс своих джинсов.

– Я, эээ…

– Не говори, что ты откажешься, появись такая возможность.

Послышалось шарканье. Кашель. А затем, видимо, либидо Эдди взяло верх. Глянув на Джима, ангел произнес:

– Вот ключи от машины. Вы, ребята, сможете добраться домой?

– Думаю, я справлюсь, – сухо ответил Джим.

– Хорошо. Это хорошо.

Между тремя мужчинами повисло долгое молчание, будто им не хватит и ночи на то, чтобы выговориться.

– Идите, – хрипло прошептал Джим. – Наслаждайтесь. Вы это заслужили.

– Не уходи, не попрощавшись, – сказал Эд.

– Даю слово.

Он обхватил рукой Сисси за талию, и они пошли по пустому пространству, их шаги отдавали эхом.

– Ты голодна?

Сисси рассмеялась.

– Я не знаю. Я не могу… произошло столько всего.

– У меня есть идея.

– И что же это может быть? – Она вытянула шею, чтобы посмотреть ему в лицо. – То, что так воодушевило Эдриана?

– Ну, да. – Ее мужчина покраснел. – Но, эээ, сначала кое-что другое.

– Пицца.

– Нет. Я думал… как насчет того, чтобы забраться на мой байк и прокатиться?

Прильнув к мощи Джима, Сисси рассмеялась.

– Это строка из песни Принца, ты знал?

– Разве?

– Да. И мой ответ… да.

Подойдя к лифтам, Джим нажал кнопку вверх, а Сисси нахмурилась.

– Что не так? – спросил Джим.

– Там был кто-то как я, не так ли. Жертва для защиты ее зеркала.

– Да.

– Я не видела их.

– Оказавшись внутри, я позаботился об останках. И я собираюсь убедиться, что о нем позаботятся.

Часть ее считала, что ей следует помочь в этом деле. Другая половина… она не была уверена, что сможет справиться, увидев, как выглядела она сама.

Но она не была тряпкой. Черт побери, ей нужно помочь, кем бы он ни…

– Сисси. – Джим взял ее руки и положил на свою грудь. – Позволь мне позаботиться о нем самому, хорошо? Тебе не нужно это видеть. Кроме того, я верю, что теперь он свободен.

– Ты можешь выяснить это наверняка?

– Да, обещаю. Но мы выиграли войну, поэтому я полагаю, все праведные души отправились на Небеса. Именно это было бы справедливо.

– Просто… узнай наверняка.

– Даю тебе слово.

Сисси выдохнула, когда двери открылись, и они вдвоем вошли внутрь. На стене висело зеркало в раме из нержавеющей стали. Наклонившись поближе, она не увидела… нимба.

Все действительно закончилось.

– Ты останешься со мной? – резко спросила Сисси. – Ты… я хочу сказать, что я не могу попасть на Небеса и не хочу оставаться здесь одна.

Когда лифт начал подниматься, Джим развернул Сисси лицом к себе и пристально посмотрел на нее, убирая волосы с ее лица.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Где мне еще быть, как не с тобой на веки вечные?

Закинув руки ему на шею, Сисси улыбнулась, чувствуя при этом слезы в глазах.

– Это… звучит для меня как рай.

Глава 50

Падение длилось вечность.

Сначала Девина подумала, что застряла в воронке, но, когда вокруг нее возникли стены ее Колодца Душ, она поняла, что камнем падает прямиком в Ад.

А это больно.

И она была права.

Последствия оказались душераздирающими, было невозможно дышать, видеть, пропало сердцебиение… также как и иллюзия красоты, так необходимая для ее душевного спокойствия. Но она не умерла. Хотя все ее рецепторы боли кричали в агонии, а гниющая плоть деформировалась и скручивалась от такого натиска, она была все еще «жива».

Поэтому могла наблюдать появившееся над ней мерцание.

Сначала она предположила, что из-за сотрясения звезды танцуют перед ней, а затем осознала, что… нет.

Было похоже на мерцающий снег.

Но… нет.

Это была ее коллекция. Просачиваясь сквозь инертный воздух колодца, каждая металлическая вещь, собранная ею за тысячелетия, устремилась вниз, будто желая остаться с ней, даже если она оказалась в своего рода вечной тюрьме.

Выпрямившись, она протянула руки, готовясь поймать прекрасный ливень, льющийся…

Ни один из предметов до нее не добрался.

Сквозь вязкие стены, служащие ей тюрьмой, протянулись руки всех тех, кого она пытала, перехватывая вещи, принадлежащие им, заявляя свои права на предметы, ловя их, восстанавливая право собственности.

Выкрадывая у нее.

Именно тогда она осознала всю тяжесть проигрыша в войне. И демон залилась слезами, которые черными бриллиантами сыпались на каменный изрытый пол возле ее рабочего стола.

Девина позволила эмоциям выплеснуться, у нее не было выбора. Она упустила свой шанс на господство. Ее одурачили на целую вечность, принадлежащую ей по праву. Ее коллекция исчезла. И бог его знает, остался ли у нее хоть один миньон, подчиняющийся ей.

Обхватив череп костлявыми руками, она зарыдала так сильно, что, казалось, могла бы разбиться вдребезги, точно так же, как и ее драгоценное зеркало.

Но нет.

В конце концов, падение и слезы прекратились, она шмыгнула носом, попыталась вытереть лицо, что представлялось довольно-таки сложным, ведь от рук у нее остались одни кости.

Собравшись с силами, она призвала иллюзию, благодаря которой делала себя красивой, надеясь, что хоть это ее приободрит.

Ничего не получилось. Плоть не срослась заново, не обрела прежний цвет и тепло. Ее роскошные темные волосы не выросли из лысого черепа. А ноги не стали волшебным образом гладкими и соблазнительными.

И в этот момент она снова закричала.

Но, услышав грохочущий где-то рядом звук, она подняла голову. Это была туфля. Это была… одна из ее сверкающих…

Вторая туфля от Лабутена упала рядом.

Хлюпая носом, она дотянулась до туфель и прижала их к себе, вытирая черные пятна с кристаллов кремового цвета… каждый из которых обрамляла металлическая оправа.

Неопровержимое доказательство того, что высококачественная вещь способна пережить все. Включая портал в Ад.

Тщательно рассматривая их, наблюдая как мельчайшие грани ловят окружающий свет, который затем отражается в ее сторону, она ценила их все больше, потому что это единственное, что осталось от ее прежней жизни наверху, последние останки ее драгоценной коллекции. В настоящий момент? У нее остались лишь ее покрытый пятнами рабочий стол и это сломанное, гниющее тело.

Вытянув ногу, она надела одну туфлю, затем и вторую. А тот факт, что они были на размер меньше, пришелся сейчас к месту, потому что на ее ногах едва ли осталось хоть сколько-то мяса.

Когда она поворачивала лодыжки то в одну, то в другую сторону, туфли сверкали, даже несмотря на ее отвратительную внешность; красные подошвы оставались все еще яркими, ведь она их не носила толком.

Но вскоре ей стало не интересно восхищаться ими.

Оказалось, что та психиаторша – которая, в чем Девина сейчас убеждена, и вовсе не была человеком женского пола, но Создателем собственной персоной – была права. Шпильки – это всего лишь вещи. А все, что действительно имело значение, сейчас было вне пределов досягаемости: ее работа по сотворению зла, любовь к Джиму, свобода передвижения.

Только туфли.

Создатель пытался показать ей правду, которую она поняла слишком поздно.

Вещи? Не главное.

Но, блин, она же зло. Девушки не могут иначе.

Откинув голову назад, Девина уставилась вверх, вверх, вверх… интересуясь, чем же занят Джим. Наверняка, празднует вместе с этой Сисси.

Боже, она ненавидела его, действительно ненавидела.

Возможно однажды, если она когда-нибудь выберется отсюда… она найдет себе настоящего мужчину, который будет ценить ее за то, кем и чем она являлась, кого-то извращенного и испорченного, но имеющего хорошие традиционные ценности, неплохой банковский счет и чувство юмора.

И который мог бы часами пропадать в постели.

Возможно, такого мужчины не существует. Но учитывая, что заняться ей было нечем на протяжении… что ж, дерьмо, вероятно целой вечности… она могла бы с тем же успехом жить в своих фантазиях.

Сейчас у нее остались лишь воспоминания и разум.

Глава 51

Следующим днем

На Небесах, Найджел подкатил чайный столик к холму у стен Бастиона Душ. Обычно столик сервировал сам себя, но сейчас, не имея для себя занятия, ему захотелось сделать все собственноручно.

Он самостоятельно развернул аккуратно сложенную дамасскую скатерть, расставил тарелки, чашки и блюдца. Подготовил чайник, баночки с сахаром и сливками, а также квадратное блюдце с разнообразными булочками и бисквитом.

Хорошо, замечательно, он наколдовал еду, но пекарем был никудышным.

Наклонившись, Найджел выровнял столовое серебро строго вдоль салфеток. Идеально уложил предметы. Потрогал цветы…

– Это для меня?

Сдерживая улыбку, он обернулся и увидел Джима.

– Будем рады, если ты присоединишься к нам, спаситель.

Ангел казался смутившимся, будто не знал, как вести себя после того, как превосходно закончил свою работу.

– Ты больше не должен звать меня так.

Найджел глубоко вздохнул. Расправил свой белый костюм. И обошел стол.

Без предисловий и фальши он обнял Джима и хрипло сказал:

– Я действительно верю в то, что нам следует называть тебя так до скончания времен.

Джим обнял архангела в ответ, и они постояли так еще некоторое время. А затем одновременно сделали шаг назад. К этому времени появились и остальные архангелы вместе с Таквином, который запрыгнул на Джима, практически сбив того с ног.

Пока группа обсуждала победу и заслуги, Найджел стоял на периферии и наблюдал за обменом поздравлениями: Байрон и Берти накинулись на спасителя так же, как и их пес, и даже Колин присоединился к ним, на лице воина Архангела даже неожиданно появилась улыбка, отразившаяся в его красивых глазах.

Неспособный вынести это зрелище, Найджел перевел взгляд наверх, на парапет. Семь флагов раскачивались на ветру, финальная победа Джима определила все предыдущие раунды, даже те, в которых Девина выиграла. Цвета были разными и напоминали радугу в небе.

– … Найджел?

– Я дико извиняюсь, – сказал он, сосредотачиваясь. – Что такое?

– Не возражаешь, если я спрошу кое о чем наедине? – повторил Джим.

Найджел посмотрел поверх стола. Три архангела уже сидели, Байрон и Берти щебетали как певчие птички на весеннем дереве, присущая им активность усилилась теперь, когда пропал страх, пропал стресс, а остались только место и работа, которые они любили.

– В этом нет необходимости, – пробормотал Найджел. – Твой ответ «да».

Джим закрыл глаза и покачнулся.

– Ты в порядке, дружище? – спросил Колин.

Спаситель кивнул и потер лицо. А затем посмотрел на Найджела.

– Ты уверен?

– Ты думаешь, я ничего не сделаю для того, чтобы оградить праведные души?

– Тогда ладно. Спасибо.

– Это не моя заслуга, только твоя, – затем он смягчился. – Но я… так рад за тебя. Очень рад за вас обоих.

– Спасибо, – Джим поколебался. – И последнее… души как Сисси, невинные, убиенные Девиной за столетия для защиты ее зеркала…

– Они здесь, присоединились к праведникам. Создатель проследил за этим сразу же, как только Девина была изгнана в свой Колодец Душ.

– Так значит она там.

– Там ей и следует оставаться.

– Согласен. Это… хорошо.

Секунду спустя спаситель ушел, а Найджел остался смотреть на место, на котором тот только что стоял. Было столько всего, за что нужно быть благодарным, чему стоило радоваться… но ему все же было грустно, до грани отчаяния.

– Прошу меня простить, – сказал он, ни с кем не встречаясь глазами. – Я удаляюсь в свои комнаты.

Байрон улыбнулся.

– Ну конечно. Многое произошло, нужно прийти в себя.

Берти кивнул, незаметно подкинув Таквину кусочек бисквита.

– Конечно, мы за всем проследим вместо тебя.

Найджел кивнул и отвернулся. Не было необходимости ждать ответа от Колина, даже если именно от него Найджел на самом деле желал его услышать.

Ступая по траве, он думал о людях там, внизу, живущих, умирающих, влюбляющихся, разбивающих свои сердца. Они были сильнее, чем он мог когда-нибудь предположить, осознал Найджел… все эти тысячелетия он ошибочно жалел их бренное существование.

Сейчас он рассматривал их как триумфаторов.

Им приходилось не просто страшиться потери, но проносить это чувство через всю свою жизнь… и одержанная победа этого не изменит. Несмотря на то, что зло было изгнано, им все еще приходилось бороться со смертью, и Найджел испытывал глубокое уважение к ним за эту жизнестойкость.

Достигнув своего шатра, он откинул шторку и ступил в роскошь внутреннего убранства, которая раньше казалась ему такой необходимой для его душевного благополучия. Сейчас все казалось ему лишь красочными атрибутами.

Найджел перевел взгляд на кушетку, на которой он совершил тот ужасный поступок, и, несмотря на ненависть, испытываемую им по отношению к утвари, он оставил ее намеренно. В качестве напоминания о его высокомерии и вине, полагая, что было необходимо…

– Ты знаешь, что я такое?

Найджел резко обернулся. Колин стоял на пороге шатра с отчужденным взглядом, тело занимало весь вход.

– Я-я-я… – Найджелу понадобилось мгновение, чтобы справиться с удивлением.

– Прошу прощения, что ты имеешь в виду?

Колин вошел внутрь и немного развернулся, вытянув руки в стороны.

– Ты знаешь, что я такое?

Любовь всего моего существования, подумал Найджел.

– Ты – Колин, – сказал он вместо этого.

Другой архангел издал неопределенный звук, по которому нельзя было определить, был ли ответ на заданный вопрос верным.

– Внизу, на земле существует поговорка для таких как я. Я уверен, ты ее слышал.

– К сожалению, я не умею читать мысли, – Найджел дотронулся до лба. – Мозг работает не так хорошо, как раньше.

Колин подошел чуть ближе. И еще ближе. А затем он сделал самую невероятную вещь. Дотянувшись, он коснулся лица Найджела, проведя рукой вниз по щеке.

– Поговорка, весьма распространенная среди душ там, внизу, такова… «Человеку свойственно ошибаться, Богу – прощать».

Сердце Найджела бешено заколотилось, а затем закружилась голова.

– Да, да, я слышал эти слова.

Пожалуйста, не разбей мое сердце, подумал он. Даже если я разбил твое.

– Так что же я, – подтолкнул Колин.

– Ты… – из-за слез ситуация стала более волнующей. – Ты архангел, хранимый Господом воин, Защитник Небес и земли. Ты…

Он не мог произнести последнее слово. Поэтому Колин закончил вместо него.

– Я есть божественное, – Колин наклонился и поцеловал его. – Я есть божественное. И я прощаю тебя.

Найджел совсем не по-джентельменски кинулся в объятия своего любовника. Он знал, что не нужно расспрашивать о преподнесенном даре этого воссоединения. Ему было все равно, с какими трудностями Колин столкнулся, принимая решение, и к каким выводам пришел. Он не размышлял о снизошедшем на Колина понимании, изменившем все.

В прошлом, он бы настаивал на подробностях.

Сейчас? Он принял предложенное, вцепился изо всех сил.

К нему на ум пришли другие человеческие поговорки, в которых упоминались дары, кони и зубы, в одной из поговорок даже говорилось о «долго» и «счастливо».

Но откинувшись на руки Колина, Найджел произнес самое могущественное человеческое высказывание из всех:

– Я люблю тебя, – произнес он нежно. – Буду любить тебя… вечно.

***

Входя на кухню старого особняка, Эд нес примерно тридцать пять тысяч калорий в трех пакетах и коробке из двадцати четырех ассорти от «Данкин Донатс», которые он только что купил. Было около четырех по полудни и даже если кто-то считает, что завтрак – это просто что-то плотское, лично он не был склонен судить так строго… и будучи заботливым по натуре, он даже протестировал большинство из пончиков на предмет яда, поедая по пути домой те, что были с джемом и покрыты шоколадом. К слову о возбуждении аппетита. Попивая свой кофе, он предвкушал перекус еще дюжиной, чтобы затем вместе с Эдди завалиться спать и восстановить силы после вчерашней ночи.

– Мой кофе у тебя? – спросил он через плечо.

Тупо посмотрев на него в течение пары секунд, Эдди переключился.

– Да, эээ… да. У меня.

М-да, мозги Эдди поимели конкретно.

Эд улыбнулся и прошел прямо к столу. Они занимались этим с женским трио на протяжении всего вечера… или цыпочек было четверо? Старые добрые времена вернулись, даже более интенсивные, чем раньше, из-за того, что они чуть было все не потеряли.

Сейчас? Единственный раз за всю их бессмертную жизнь, они вместе со своим другом собираются взять отпуск. Возможно, направятся в теплые края, где дамы носили только шлепанцы, пиво было холодным, а рыбалка захватывающей…

В заднюю дверь заскреблись, и Эд оглянулся в ту сторону. Эдди открыл дверь, и было приятно видеть неряшливого пса, который прихрамывая вошел в дом.

В последнем раунде Пес куда-то пропал.

Но сейчас маленький друг снова с ними, наматывал круги вокруг ног Эдди, подпрыгивал на колени к Эду.

– Эй, хочешь кусочек? – спросил Эд. Получив лай в качестве согласия, он поднял крышку в поисках чего-нибудь без орехов. Хотя, учитывая, что пес на самом деле и не был псом, это было не важно…

– Чем это пахнет? – отшатнувшись, спросил он.

И тогда он увидел дым, поднимающийся с поверхности стола. Вскочив к нему на колени, а затем перемахнув на стол, Пес поставил лапу… под которой на поверхности дерева появилось изображение.

Эд упал на свой стул.

– Нет. Аххх. Ни за что. Нам нужно передохнуть…

– О, да чтоб меня, – выдохнул Эдди.

Когда маленькая картинка Пса была закончена, «животное» попятившись, дважды пролаяло. А затем снова поставило лапу, словно указывая на стол.

Наклонившись, Эд почувствовал, как кровь отлила от лица.

– Нет. Кто угодно, только не он.

– Где он? – спросил Эдди. – Я думал, он в Чистилище…

Пролаяв, Пес перебил его.

– Ну, дерьмо, – сказал Эд, возвращая крышку от коробки на место. – За это не получишь пончик.

Скрестив руки, Эдриан надул губы, и плевать он хотел, что похож на дебила.

– Пожалуйста, – умолял Эдди. – Только не Лэсситер. Кто угодно, кроме Лэсситера… он может быть где угодно на планете, делать что угодно.

А Пес просто смотрел им в глаза.

– Можем мы хотя бы отгулять выходные? – пробормотал Эд.

– Вместо чего? – спросил Джим с порога.

Вошедший в комнату спаситель был прямо из душа, и хоть раз его не украшали огромные черные круги под глазами. Фактически, он даже выглядел на четверть века моложе, чем днем ранее – вот что могут сотворить с парнем двенадцать часов любви и ласки.

Эду ли не знать.

Пес спрыгнул со стола прямо в руки к Джиму, бешено виляя хвостом, облизывая его, всем своим собачьим видом выражая обожание. И Джим отвечал на это дерьмо взаимностью, наклонив голову, сюсюкаясь, лаская.

Когда Джим поставил его на пол, они долгое время не отрывали друг от друга взглядов, а затем Пес испустил негромкий жалобный вой… прежде чем развернуться и направиться к двери, будто произнес самое трудное «прощай».

Проходя мимо, сукин сын посмотрел на них с Эдди, словно говоря, «Шевелите копытами, парни, и приведите ко мне придурка, чей портрет я только что выжег на столе».

После ухода Пса, Эд коснулся лица. Нарисованные линии были все еще горячими.

– Кто это? – спросил Джим.

– Ночной кошмар, – пробормотал Эд.

– Наше следующее задание, – вставил Эдди.

– Так быстро? В самом деле? Разве вы не должны получить отпуск или типа того?

Эд кивнул в сторону закрытой коробки.

– У нас есть пончики. Ура.

Наступила тишина. А затем Эдди негромко сказал:

– Ты уходишь, не так ли.

Эд поднял голову как раз в тот момент, когда взгляд Джима устремился в окно над раковиной. Уставившись туда, казалось, он что-то себе представляет, вещи, расположенные совсем не близко отсюда.

– Все это начиналось ради нее, – произнес мужчина. – И я не имею в виду Сисси.

– Да, – кивнул Эдди. – Я знаю, о чем ты…

– Обо всем позаботились, – переведя взгляд на них двоих, спаситель помолчал. А затем сказал:

– Знаете, когда все это только началось, я не хотел вмешательства вашей парочки. Я всегда играл в одиночку, – он взглянул на Эда, – и твое пение, на самом деле, чертовски сильно действовало мне на нервы.

– Ииииии моя работа окончена, – кивая, ответил тот.

– Но знаете, когда мы пытались вытащить зло из Сисси, я не смог бы сделать это один… вы двое были там. Не будь вас? Я бы ее потерял. Вы двое… спасли ее вместе со мной.

А вот теперь Эду пришлось опустить взгляд. Это было слишком, и он не прослезится. Он просто не… прослезится.

Дерьмо, у него глаза на мокром месте.

Джим все еще говорил, упоминая такие вещи, как жертва и общее благо на первом месте, все то, что на его взгляд совершили Эдди и Эд.

О, блин, ублюдку следовало заткнуться. Он действительно должен был…

Эд протянул руку к одному из пакетов и вытащил бумажные салфетки, по крайней мере, Эдди схватил одну, чтобы тоже промокнуть глаза, поэтому он не ощущал себя единственным слюнтяем в комнате.

– Так что, спасибо, – хрипло сказал Джим. – Я должен вам свою жизнь.

Эд выскочил из-за стола, и обрадовался отсутствию боли из-за резкого движения.

– Завязывай с болтовней. Продолжишь в том же духе, и у меня отрастут яичники.

Адриан крепко обнял Джима, очень крепко. А затем отступил в сторону, чтобы Эдди мог сделать то же самое.

– Эй, что происходит? – спросила Сисси, входя в комнату. – Все хорошо?

Эд пристально посмотрел на девушку. Она светилась от пяток до макушки, даже одетая в простую одежду, купленную им в «Таргете». Она была просто… такая красивая без грамма косметики, с прямыми и не уложенными волосами.

– Пришло время прощаться, Сис, – услышал он свои слова.

– Ты куда-то собираешься?

Нет, грустно подумал он. Собираешься ты.