Текст книги "Бессмертный (ЛП)"

Автор книги: Дж. Уорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 34

Сисси закрыла глаза. Ей должно быть послышалось. Он действительно сказал…

– Прости, – пробормотал он. – Я не хотел усложнять.

– Нет, нет, дело не в… как ты можешь? – Ее сердце билось. – Я… если во мне что-то есть…

Она не могла продолжить.

– Сисси, дело не в тебе. И когда мы избавимся от этого?

– Я снова стану нормальной.

– Точно.

Она хотела ответить ему, сказать что-то, снова стать нормальной, черт возьми.

Но ее захватило осознание, что она не одна в своем теле. Могла ли Девина в любой момент выпрыгнуть из нее? Взять над ней контроль?

О, Боже, ее голова начнет вращаться, все будет как в тумане… или из ее живота выпрыгнет монстрина, как в «Чужом»?

Вспоминая прошедшие дни, она осознала, что да, с тех самых пор, как она выбралась из Ада, этот ее гнев не поддавался контролю, ее чувства бушевали… как и сказал Джим, она списала все на то, что не справлялась со свалившимися на нее бедами. Но сейчас, когда она вспомнила сцену со спичками и простынями в гостиной?

Тогда ей на самом деле казалось, что тот гнев был больше ее самой. Что-то несвойственное ей и деструктивное. Что-то «другое».

– Давай, – позвал он хрипло. – Пошли.

Она шла рядом с ним, но ее тело двигалось на автомате.

– Я могу заразить тебя? – выпалила она.

– Нет.

Слава Богу. Но потом…

– Что, если не сработает? Что, в таком случае, нам остается?

– Сработает. Я уже делал нечто подобное раньше, а Эдди на этом собаку съел.

– Хорошо. Ладно.

Но она была далеко от «хорошо» и «ладно». И прогулка до дома не изменила этого.

Запах шоколадного кекса поприветствовал ее с порога, и когда она вошла в кухню, то обнаружила Эдди у раковины, он мыл тарелки. На одном из стульев за столом сидел Эдриан, не сводя глаз с парня, но не в жутком сексуальном плане, скорее он ожидал, что парень растворится, и был готов последовать за ним.

– Так что вы со мной сделаете? – спросила она.

Эдди оглянулся через плечо, поднимая темные брови.

– Ничего. Ты о чем вообще?

Джим зашел позади нее и сел на свое привычное место.

– Нам нужна де-девинация, если вы понимаете, о чем я.

Ангел сделал глубокий вдох, и, казалось, забыл о чаше в своей руках и включенной воде.

– На Сисси?

– Да, на мне, – сказала она, заглядывая в духовку.

Там стояли две кексовых формы, бок о бок, и жидкое тесто было в процессе трансформации, темнело и разбухало.

– Джим, можно тебя на минутку? – Эдди пробормотал тихо.

– Нет. – Она выпрямилась. – Нельзя. Все, что ты можешь сказать ему, лучше скажи мне. Мое тело – моя проблема.

Встав к мужчинам лицом, ей было плевать, что они чувствовали неловкость. Если она проклята, то, черт возьми, она примет участие в собственном спасении.

Ее достало, что судьба постоянно подкладывала ей свинью.

Спустя двадцать минут радостно сработал таймер на доисторической плите, и Сисси предоставила мужчинам возможность достать кексы из духовки. Когда Эдди взялся за дело, она потерла веки, перед глазами поплыло от всевозможных ужасающих картин.

– Вы уверены, что это сработает? – онемело спросила она.

Эдди, который всегда все пояснял, сказал: – Да. Так все происходит.

Она подняла указательный палец в жесте «погоди»: – Ты не ответил на мой вопрос.

– Сработает. Вопрос в том…

Когда парень перевел взгляд на Джима, она выругалась.

– Выживу я или нет. Верно?

– Есть определенные риски.

Запишите «ну да, как же».

Раздался какой-то стук, когда Эдди выложил половинки кексов на остывающие решетки. Потом включили воду, когда он положил формы в раковину, отмокать. И, тем временем, два других ангела сидели молча, напоминая статуи.

Она посмотрела на Джима. Его красивое, суровое лицо было отстраненным, глаза не отрывались от нее.

– Что я должна сделать? – прошептала она, обращаясь к нему.

– Тебе решать. – Его голос был мрачным. – Это твой выбор.

Понимай как: что бы ты ни решила, я во всем поддержу тебя.

– Эдди, – услышала она себя. – Ты ведь умер, да? Но ты вернулся.

Красноглазый ангел покачал головой.

– На твоем месте я бы не стал полагаться на это. Смерть для бессмертных не такая, какой ты привыкла ее считать. Это не конец… это вечный стазиз. И помилование, которое я получил? Это чудо.

– Значит, мне не следует это делать.

– Вопрос в том, что зло внутри тебя продолжит отравлять тебя, набирать силу.

– Значит, мне придется сделать это.

Эдди посмотрел на остальных мужчин. – Я согласен с Джимом… ты должна принять решение. Но, к несчастью, нужно учесть последствия, если ты решишься идти вперед.

Ей оставалось лишь закрыть глаза. Либо это, либо закричать изо всех сил… и внезапно ей стало страшно хоть как-то проявлять свой гнев.

Дальше заговорил Джим: – Пошли наверх, отдохнем немного? Ты можешь подумать обо всем утром. Незачем торопиться.

– Но ты должен вернуться к войне.

– Все может подождать до утра.

Кивнув, Сисси встала. Благодаря Джиму она попала на второй этаж, не отнес на руках, но нежно направлял.

– Ты останешься со мной? – спросила она, когда они вышли в фойе второго этажа.

– Да. Останусь.

Они направились в ее спальню и оба по очереди приняли душ. А потом они устроились в кровати, он сел, прижавшись спиной к резному изголовью викторианской кровати, она свернулась на его коленях.

– Когда все закончится, – выдохнула она. – Я просто хочу, чтобы это закончилось. Я устала от патовых ситуаций… и я просто не могу… так больше.

Но если она «убьет» себя, то окажется в Чистилище.

А это еще один оттенок ужаса.

Джим погладил ее волосы, запуская пальцы в длинные волны, а она уставилась в окна с широкими рамами напротив кровати. Она не знала, что изменит эта ночь. Но все же не могла решиться прямо сейчас.

Лишь одно она знала наверняка: она была рада, что Джим остался с ней.

Глава 35

Джим наблюдал, как солнце поднимается сквозь деревья по ту сторону окон Сисси. Он несколько часов просидел в одной позе, спина уперлась в подушки, ноги вытянуты, голова Сисси лежала на его коленях. Он отсидел задницу, в ногах покалывало, но плевать он хотел на дискомфорт.

Роскошный персиково-золотой цвет не вдохновлял его. На самом деле, его бесила красота рассвета: вместо того, чтобы тратить чудо на что-то столь повседневное и повсеместное, столь анонимное, почему Творец не мог хоть раз благословить его женщину, лежавшую рядом с ним?

Да что ему это стоит? Поднять штормовые облака из-за горизонта и загородить прекрасное солнце на это утро… и подарить Сисси чудо?

Одно за другим, на него нахлынули все плохие новости и события, свалившиеся на Сисси, словно его собственные трагедии… и с каждым ударом в грудь он мог думать лишь о том, чтобы…

Найти Девину и голыми руками. Выдавить из нее жизнь. Заставить страдать, а потом сжечь труп…

– Ты сделаешь это?

Джим отмахнулся от фантазий об убийстве. И направил свое сознание назад, к творившемуся в их жизни кошмару.

– Да, – сказал он хрипло. – Я.

Она подняла голову и посмотрела на него. – И другого выхода нет, да?

– Известного нам – нет. Нет.

– Хорошо. Тогда мы сделаем это.

Джим закрыл глаза на мгновение, казалось, будто его сбил автомобиль, и сейчас его тело тащило по жесткому асфальту. – Хорошо.

Когда он снова разомкнул веки, Сисси все еще смотрела на него. – Я бы никому не доверилась, только тебе.

– И я тебя не подведу.

– Займись со мной любовью.

Не вопрос. Отчаянное утверждение… и он чувствовал то же самое, что и она.

Сдвинувшись ниже на матрас, он сжал ее лицо обеими руками и поцеловал, подминая под себя. Казалось, их одежда растворилась в воздухе, все преграды между ними исчезли, когда они оказались кожа к коже. С каждой лаской и каждым новым вздохом, прогибом и мягким стоном, он был целиком и полностью с ней… и одновременно где-то еще.

Он мог думать лишь о том, что они направляются в клыкастую пасть судьбы, и неизвестно, чем это для них закончится. Потому что если он снова ее подведет?

Безумие – далеко не единственное, что ему грозило.

Устраиваясь напротив ее лона, Джим медленно подался вперед и, Господи, ощущения были так хороши, что вышибли из его головы все мысли. Целиком отдаваясь ритму и движениям, он медленно входил в нее, давая Сисси все время в мире, чтобы достичь наслаждения.

Его оргазм не имел значения, хотя он решил, что это лишь сблизило их. Но его разрядка была второстепенной. Все было ради нее.

Он, наконец, обмяк, уткнувшись головой в подушку, его тело было настолько пресыщено, что не мог найти сил, чтобы подняться, освобождая ее от тяжести своего веса… на самом деле, он хотел вечно лежать вот так.

Но у них не было вечности.

Заставляя себя сдвинуться на бок, он не удивился ее слезам.

Но она чертовски шокировала его.

Протянув руку, Сисси прикоснулась к его лицу и прошептала: – Я хочу, чтобы ты пообещал мне кое-что.

– Что угодно.

– Не вини себя. Если не получится, я не хочу, чтобы ты хоть на секунду допускал, что сделал что-то не так. Порой… людям просто не везет, и это вопрос удачи. От нас с тобой ничего не зависит.

Не уверен в этом, подумал Джим. Он заставит Девину заплатить.

Так, как демону даже не снилось.

– Обещай мне, – сказала Сисси.

Он кивнул и солгал: – Обещаю.

Она смотрела на него, пока солнце поднималось еще выше под пение птиц, мир снаружи просыпался, потягивая руки и ноги, делая разминку после сна.

– Я люблю тебя, – сказала она.

Его сердце замерло. Потом гулко забилось в груди. Но… Ты не обязана говорить это просто потому…

– Нет, я должна. Потому что хочу, чтобы ты знал это, на случай… ну, если мне не повезет. Я люблю тебя и благодарна… благодарна за все, что ты сделал для меня. Я говорила уже и хочу повториться: ты – мой ангел.

Опуская голову, он поцеловал ее… потому что хотел поцеловать, и также потому, что не хотел, чтобы она видела его лицо. Она была достаточно умна, чтобы догадаться обо всем.

– Я тоже люблю тебя, – прошептал он в ее губы.

А внутри него, тем временем, бушевал гнев.

***

– Мы можем просто доесть кекс? Эдди, брось уже.

Когда Эдриан забросил очередной здоровенный кусок шоколадного кекса с искусственным ванильным айсингом в хлеборезку… он молился, чтобы его приятель просто сменил тему.

Не судьба.

– Я хочу знать.

Эд сделал большой глоток кофе. Эдди приготовил яванский кофе для десерта, который заменял им завтрак, и оба были прекрасны… равно как было прекрасно сидеть за столом напротив парня. Будто и не было разлуки.

Почти.

– Эд? Мне нужно знать, можешь ли ты сражаться в своем состоянии.

– Не думаю, что все так печально. – Эд поставил кружку и вернулся к кексу. Этот кусок уже второй? Или третий? – Немного хромаю, всего-то.

– И глаз.

– Да пофиг.

– Я могу говорить начистоту?

– Избавь меня от этого.

Стул под Эдди скрипнул, когда он подался вперед.

– Я серьезно впечатлен тобой.

Брови Эда поползли вверх, и он отпустил вилку. – Эм, я…

– Ты просто сама самоотверженность. – Эдди кивнул. – Уважаю. Серьезно. И вынужден сказать, что я не ожидал этого от тебя.

– Твоя смерть изменила меня.

– Да, прости за это.

Эд нахмурился. – Ты о чем?

– Я должен был услышать нападавшего. Мне следовало быть внимательней.

– Нет, это моя вина. Ты не представляешь, сколько раз я проигрывал это в голове. Я подвел тебя.

Он поднял ладонь, останавливая возражения. – Нет. Я должен был прикрывать твою спину, и я облажался. Напортачил по-крупному. Более того, так всегда было между нами. Я втягивал тебя в тупые и опасные передряги…

– Но это было весело. Чертовски весело.

Эд отшатнулся. – Хорошо… этих слов я от тебя не ожидал услышать. Никогда.

Эдди проглотил последний кусок и улыбнулся. – Каждому праведнику нужно немного беспорядка в жизни. Ты был моим. Мы побывали в безрассудных передрягах, и да, некоторых, очень опасных, можно было бы избежать, но без тебя? Скука смертная. Моя бессмертная жизнь была бы невыносимо скучной.

Опустив глаза, Эд улыбнулся. – Значит, преследовавшая меня вина…

– Расслабься. Я сам принимаю решения за себя. Я бы мог послать тебя века назад. Но правда в том, что я скорее въеду с тобой в бетонную стену, чем выйду на воскресную прогулку с кем-то другим.

– Ты говоришь приятные вещи.

– К тому же, посмотрим правде в глаза. Учитывая мою колоссальную непруху, без твоего участия я никогда бы не перепихнулся.

Эд напрягся.

– Да… кстати. Теперь… я вышел из строя. – Когда Эдди шумно выдохнул, Эд пожал плечами. – Я все еще могу снимать для тебя телочек. На самом деле, одно твое слово, и я выйду на охоту. Черт, я бы мог жить через тебя.

– Господи…

– Да ладно, мне все равно не светит любовь-всей-жизни. К тому же, существует столько способов поймать удачу за хвост, и я испробовал их все миллионы раз. Рано или поздно, все надоедает, и сейчас мне не нужно беспокоиться о том, что член встанет на случайную цыпочку. Во всем есть свои преимущества.

Повисла длинная пауза.

Эд передвинулся на стуле, отчего дерево скрипнуло. – Чтооооооо ж, было бы замечательно, если бы ты перестал смотреть на меня таким взглядом. Руки с ногами на месте, знаешь ли. Я полностью функционирую, ну, или в достаточной степени во всех смыслах.

– Ну, разумеется. – Эдди прокашлялся. – Конечно.

А, черт, он бы с радостью обошелся без неловких тем, но парень все узнает рано или поздно. Может, даже сейчас…

Джим и Сисси появились в дверном проеме, они выглядели так, будто собирались на похороны. Очевидно, решение принято.

– Мы готовы сделать это, – сказал Джим, обнимая свою женщину, притягивая ее к себе… будто жалел, что это не его тело подвергается метафизическому вскрытию. – Кажется, нам нужно закупиться всем необходимым.

Эдди кивнул. – Да. Нужно.

Эд поднялся на ноги. Банда снова вместе… и сейчас самое время для рок-н-ролла, образно выражаясь.

Он жалел об одном: что им придется проводить экзорцизм. На Сисси.

Глава 36

Разумеется, это был тот самый, проклятый «Ханнафорд», подумала Сисси, когда они заехали на парковку, заставленную бюджетными легковушками и грузовиками. И да, ничего не изменилось: ряды автомобилей, припаркованные под углом к магазину, перемежались с зонами для тележек, устойчивый поток покупателей через автоматические двери создавал видимость суетливости.

Эдди припарковал «Эксплорер» и заглушил двигатель. Три двери открылись разом, и ангелы вышли из машины; она же просто положила руку на дверную ручку и застыла на месте.

Джим оглянулся через плечо, будто ожидал увидеть ее рядом. А потом заметно побледнел. Эд и Эдди посмотрели на него, их губы шевелились, будто они спрашивали что-то. Покачав головой, он бросил несколько слов… и внезапно на лицах ангелов появилось такое выражение, будто им смачно дали по яйцам.

А! Очевидно, никто из них не догадался, куда они приехали: в тот самый магазин, откуда ее похитил демон.

Но, плевать, ей нужно преодолеть себя. Ничего не изменится, даже если она зайдет в магазин. Зло уже свершилось.

Открывая дверь, она выбралась из джипа и поправила толстовку.

– Список у меня. Идемте.

Растолкав их крупные тела, она прошла прямо ко входу, минуя женщину с двумя детьми и тележкой с продуктами на триста долларов… старика с единственной сумкой и пакетом апельсинового сока… двух женщин средних лет, которые щебетали о чем-то.

На мгновение ей стало грустно, ведь в прошлом, до того, как на ее голову свалилось все это дерьмо, она никогда не обращала внимания на окружающих. Как прекрасно было наблюдать за молодой семьей, выехавшей в магазин за леденцами и полуфабрикатами. Как благородно может выглядеть восьмидесятилетний мужчина, набравшийся храбрости совершить самостоятельную вылазку в супермаркет. С какими чувствами можно наблюдать за крепкой дружбой в естественной среде.

Человечество было прекрасно. Во всем своем разнообразии, те, кто сводил концы с концами, и те, кто гордо шел по миру, богатые и бедные. И преимущественно – в своей повседневности.

Забавно, повседневное восприятие жизни, до того, как ее жизнь не была насильно прервана, было подобно дыханию и сердцебиению человеческого тела: что-то доведенное до автоматизма, и по этой причине не воспринимаемое за чудо. Только после смерти она осознала уязвимую силу, заключавшуюся в смертности… и отнеслась к ней с подобающим уважением.

Пройдя сквозь автоматические двери в вестибюль магазина, она запнулась. Все та же фоновая музыка, песни старины Майкла Болтона доносились из крошечных колонок в потолке, словно стараясь привлечь внимание как можно меньшего числа посетителей. Ряды тележек стояли там же, как и товары для спонтанных покупок на стендах: печенье, пакеты с чипсами, садовые инструменты.

Она закрыла глаза.

Садовые принадлежности поставили недавно, но стенд с чипсами «Лэйс» и тремя разновидностями сахарного печенья в пластиковых контейнерах стояли на прежнем месте.

Изумительно, подумала она, проходя дальше, в цветочный отдел. Стоя посреди букетов роз, завернутых в целлофан, квадратных кактусов в глиняных горшочках и отдельно стоящих пастельных гиацинтов, она чувствовала себя такой же невидимой, какой было ее тело: люди проходили мимо, не оглядываясь, и почему-то от этого пропасть между ними казалась еще более разительной.

Но потом она осознала… может, так было всегда.

Смотря сейчас на них, она помнила, как проходила мимо бесчисленного множества незнакомцев… все они были для нее безликой массой, ведь она не знала их имен, лиц, семей. Они все, вроде как, не имели значения, но она не желала им зла и не хотела нести ответственность за причиненный им вред.

Но ведь это упрощение. Она не знала, какие они пережили трагедии в прошлом, и что ждало их в будущем. Может, вчера ограбили чей-то дом, может, кто-то боролся с болезнью или потерял ребенка, столкнулся с неверностью.

Радость носили на себе подобно новому костюму. Она покрывала каждый дюйм кожи, с головы до пят. Печаль и потери скрывали, утаивали за собранным видом и ежедневными заботами.

Она понятия не имела, с чем сталкивались эти люди в повседневной жизни. Так же как и они не знали о том, что она стояла среди них, ни живая, ни мертвая.

Как выяснилось, невидимость была улицей с двухсторонним движением.

И это дало ей новое представление о Рае. Раньше, когда пункт назначения был гипотетическим, когда она была во стольких смыслах моложе, вечный покой среди звезд для нее состоял из мармеладных сладостей, бесконечных воскресений с долгим сном и просмотром фильмов Джона Хьюза.

А теперь, подумала она, это просто любовь. Вечная любовь, что обволакивала тебя и защищала, благодаря этому чувству ты всегда будешь рядом со своей семьей и друзьями. Разлуки не существовало, даже между незнакомыми людьми. Не было печали. Никто не уходил, никого не бросали.

– Сисси?

Она подпрыгнула, когда ладонь Джима опустилась на ее плечо.

– Прости. Я задумалась. – Она подняла список. – Я достану соль, а вы разберётесь с лимонами?

***

– Я рада, что назначила дополнительный сеанс.

Окинув взглядом офис своего психотерапевта, Девина расправила короткую юбку на бедрах и вымученно улыбнулась, думая, что, может, ей следовало дождаться своей очереди.

– Я починила все свои вещи, – выпалила она. Ну, хорошо, на самом деле, приспешники выполнили львиную долю работы. Но она же отдавала им приказы. – И я…

Она нахмурилась, когда у нее кончились слова. Мысли. Желания.

– Девина?

Чувствуя себя обязанной продолжить, она судорожно пыталась сообразить, что же могла сказать. В итоге она пробормотала: – Знаешь, я очень забавно вышла на тебя.

– Ты сказала, что меня рекомендовал твой друг.

– Я солгала. – Она подняла взгляд на женщину, чтобы посмотреть, не расстроилась ли она из-за лжи… но нет. Ее терапевт, словно Будда, восседала на своем бежевом диване в бежевом офисе, на ее лице было такое же «бежевое», скучное выражение. – На самом деле, все было намного… страннее.

– Продолжай.

– Ну, я знала, что я… понимаешь, я занималась одной и той же работой целую вечность и была вполне счастлива. Я была самостоятельна, могла творить все, что мне вздумается. То есть, не все было так радужно… но я не понимала всей ситуации, пока мой босс не захотел все изменить. И разом все кануло в лету, понимаешь? А потом я начала работать с тем новым парнем в гонке за повышение, и однажды… однажды, похоже, я сломалась под давлением постоянного стресса. Я собиралась на работу, сидела перед зеркалом… – Она подняла руку к лицу, потирая щеки. – Я красилась… как и всегда. И я…

– Девина, продолжай.

Она похлопала себя по челюсти и линии подбородка.

– Я была… возникла проблема с тональным кремом. Я не могла наложить его на кожу. Он просто не ложился и… – Она заморгала так быстро, воспоминания паники были слишком сильными. – Я должна была наложить его. Наложить правильно, чтобы выглядеть правильно, чтобы никто не смог заметить…

– Заметить чего, Девина?

– Что я, на самом деле. Кто я, на самом деле. – Она уставилась на свои руки и снова поправила юбку. И снова. И снова. – Но у меня не получалось. Основа… просто… – Она прокашлялась, вырываясь из мгновений прошлого. – Я наложила тон заново. Потом еще и еще. Я была парализована. Я истратила целый флакон и открыла новый. Но, даже понимая, что делаю только хуже, я не могла… я, словно оказалась в клетке. Попала в замкнутый круг.

Терапевт серьезно кивнула.

– Я искренне понимаю, что ты имеешь в виду. Ритуал захватил тебя до такой степени, ты буквально стала его заложницей.

– Точно, – выдохнула она. – Именно это и произошло. Я остановилась только когда выбилась из сил. Я вся была в креме… моя блузка, руки, туалетный столик.

– Возьми, – сказала терапевт, подаваясь вперед и протягивая ей коробку с платочками.

– О, я не… – Но на ее глазах выступили слезы. – Спасибо.

Когда она промокнула слезы, терапевт откинулась на спинку дивана. – Это может быть поистине ужасно.

– Так и было. Я потеряла контроль… и, знаешь, я всегда была немного… зацикленной. В смысле, я люблю, чтобы все было идеально, все вещи должны быть на своем месте. А я люблю свои вещи. Я чувствую себя… в большей безопасности, когда со мной идеальное количество помад.

– Я помню. Было сложно выбросить тюбик на одном из предыдущих сеансов.

– Да. – Девина пропустила руку сквозь волосы, убеждаясь в том, что все на месте, и она не показала свое истинное безобразие. – Но в то утро у меня впервые возникло чувство, что эта одержимость может повредить мне… и я пришла в ужас. Паскудное чувство. Словно лучший друг повернулся к тебе спиной. Словно то, что всегда приносило радость, внезапно… получило над тобой контроль.

– Девина, это случается сплошь и рядом.

– Поэтому я приняла душ. Пришлось, я выглядела ужасно. В то время я жила в лофте. Я не большой фанат ТВ, но тот был с таким огромным экраном. Я вышла из ванной, и он был включен. Похоже, я сама не заметила, как включила его. Я стояла над разлитой по полу тоналкой, чувствуя, что схожу с ума, когда увидела тебя. По ТВ. Вероника Сиблинг-Краут. Забавно, больше мне эта реклама не попадалась. Но тогда она подвернулась мне как раз вовремя.

– Порой все происходят не случайно.

Девина уставилась на женщину.

– Ты, правда, очень мне помогла. В смысле, я все еще борюсь с собой, день ото дня, но ты помогла мне осознать, что я не одна в этом мире с подобной… проблемой.

– Знаешь, большая часть моей работы заключается в том, чтобы просто показать людям, что они не одиноки. Ну, это и обучение четким последовательным приемам борьбы с нежелательным поведением, которое, как думают многие пациенты, нельзя изменить.

– Ты на самом деле… спасла меня. От самой себя.

Терапевт нахмурилась.

– Девина, почему ты говоришь так, будто прощаешься со мной?

Потому что это может быть прощанием.

– Скоро все изменится. Ну, лично для меня. Ты можешь и не заметить разницы.

Хотя, если Девина победит, то женщина однозначно узнает об этом. И, без сомнений, если бы терапевт узнала, что стояло на кону в этой войне, то она бы молилась за победу Джима в последнем раунде.

– В каком плане для тебя все изменится?

– Продвижение. Скоро решится вопрос с повышением. На должность вице-президента выберут либо меня, либо того парня. – С другой стороны, проведенная ею параллель, плохо вязалась с реальностью, но это лучшее, что она могла придумать, дабы не взорвать женский мозг. – И если я не получу должность, то больше не смогу приходить к тебе.

– Почему? Тебя переведут в другое отделение?

Скорее всего, и в плохом смысле.

– Да.

Терапевт нахмурилась. – Ты, кажется… покорилась некой судьбе.

– Похоже на то. Так не могло продолжаться вечно.

– Девина, позволь спросить у тебя кое-что. Ты веришь в Бога?

Черт, она даже виделась с парнем.

– Да. Верю.

– Ты веришь, что Он любит всех своих детей?

– Нас потянуло на религию? – Она не особо возражала, но эта смена …

– Девина?

Она подумала о своих долгих отношениях с Создателем… и обо всем, через что она заставила его пройти.

– Да, я знаю, что это так. Даже самых гиблых…Он любит даже их.

– Значит, не страшись того, что ждет тебя впереди.

Она резко рассмеялась.

– Хотела бы я.

– Если ты веришь в общепринятое представление о Боге, Он всемогущ… он видит каждую частицу Своего Творения и вершит поворотами в судьбах.

– По этой теории он, наверное, точит на меня зуб. Или должен. Я натворила много…

Зла.

– …плохого.

– Но Он создал и тебя.

Девина заерзала на кресле, чувствуя, что разговор принял слишком серьезный поворот. Будто…

– Мы можем вернуться к обсуждению помады?

– Да, если тебе станет легче.

Сузив глаза, Девина посмотрела на женщину. Она выглядела как обычно, тот же голос, то же дородное тело и шмотки из шестидесятых.

Невозможно, чтобы кто-то вроде нее оказывал столь сильное влияние.

Девина скрестила ноги, потом выпрямила их.

– Не знаю. Кажется, я просто хочу поблагодарить тебя за все, что ты сделала со мной. Это… сильно помогло мне.

– Я очень тронута твоими словами.

Повисла еще одна длинная пауза.

– Мне больше нечего сказать.

– Ничего страшного. Мы можем просто посидеть, вдруг ты надумаешь что-нибудь.

Так они и сделали. Но потом Девина посмотрела на часы, стоявшие на боковом столике. – Похоже, наше время вышло.

– Действительно.

Поднимаясь на ноги, она взяла сумочку от «Прада» и повесила на плечо. Она не потянулась за чековой книжкой. Если она победит в войне, то заполучит душу этой женщины, и всякий раз, когда ей нужна будет помощь, терапевт будет при ней. А если она проиграет? То что, в таком случае, сделает ее терапевт? Подаст на нее в суд?

Ха-ха.

Терапевт при помощи рук подтащила свое тело к краю дивана, а потом оторвалась от подушек. Она быстро поправила свой балахон, будто стеснялась своих размеров и пряталась за свободной одеждой.

Девина знала, каково это.

– Ну, тогда прощай. – Девина подняла руку. – Да. Прощай.

Отворачиваясь, она не могла избавиться от абсурдной уверенности в том, что ей необходимо…

Терапевт будто знала, чего хотела Девина, и женщина протянула к ней руки. Девина подошла к ней, наклонилась и… позволила сжать себя в объятии, которое, казалось, проникало сквозь внешнюю оболочку к ее внутренней мерзости… тем не менее, принимая ее.

Закрывая глаза, Девина просто стояла там, принимая предложенный приют.

Что-то подсказывало ей, что это единственная передышка, которая ей светит в ближайшее время.