Текст книги "Желание (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Достигнув ее, он собрал молекулы, формируя острое копье, и швырнул себя прямо в грудь демона.
Когда острие вошло в ее тело, взорвав сучку изнутри, ее части разлетелись в стороны, куски кожи, шматки внутренностей и темно-красного мяса покрыли стены ее темницы.
От нее осталась лишь черная дыра такой же энергии и массы, как и у него… и он был готов атаковать ее.
Но, по всей видимости, она не жаждала контактного боя: искривленная тень вылетела из комнаты и унеслась вдоль по коридору, спасаясь бегством.
К черту. Это.
Джим бросился вслед за ней…
И врезался в метафизический эквивалент кирпичной стены.
Шокирующее столкновение с невидимым барьером отбросило его назад, и он принял свою телесную оболочку, плюхнувшись на голую задницу.
Он лишь на мгновение возмутился происходящим, прежде чем вывеска «Игра окончена» вспыхнула перед его телом, и он рухнул на спину от полного истощения.
Гнев иссяк, оставив за собой пустоту, и смертельная усталость распространилась из его слабого сердца по всему телу, так же уверенно, как пустивший корни и разросшийся плющ. Не в силах держать свою голову, он позволил ей упасть на камень и просто дышал, смутно отмечая, что в воздухе пахло медным запахом свежей крови и едким дымом свечей, которые все еще горели.
– Сисси, – позвал он сквозь темноту. – Я здесь…
Он не знал, слышала она его или нет, но ответа не последовало. Доносился лишь жуткий, плавящийся звук… несомненно, это души пытались вырваться из темницы.
Ему была ненавистна мысль, что его девочка пленена здесь.
Ненавистно, что она видела его в таком виде.
При этой мысли, его пронзила боль, будто кто-то воткнул в него монтажный лом. О, Боже… бедное дитя…
Внезапно эмоции накрыли его приливной волной: обнаженный, сломанный, грязный, Джим свернулся набок и зарыдал, жадно глотая воздух, горячие и соленые слезы катились по израненному лицу.
Его никогда не заботил причиненный ему вред. Никогда. Но его провалы… его провалы были невыносимы. И сейчас он не смог спасти уже двух женщин, любимую маму и Сисси… Оба раза он вошел в комнату слишком поздно; дважды ущерб был нанесен до его прихода.
С ужасающей остротой он увидел мать, лежавшую на полу кухни в фермерском домике, убитую… и Сисси над ванной.
Такую, какой он видел ее сейчас, пытавшуюся защититься от демона.
Это слишком тяжелая ноша, бремя его неудач было огромно, чтобы вынести его, не говоря уже о продолжении боя…
Услышав свое имя, он открыл глаза, усмиряя рыдания.
Громадным усилием он повернул голову и взглянул наверх.
Далеко, высоко над ним, в галактике от того места, где он лежал, сияло острие света, становясь сильнее, начав с тонкого мерцания гирлянды на рождественской елке… превратившись в двадцативатную, шестидесяти… стоваттную лампочку.
Иллюминация приближалась к нему со скоростью и эффектом перышка, летящего по недвижимому воздуху… семян одуванчика, разлетевшихся от дунувшего на него ребенка… молочая, подхваченного легким ветерком…
Расстояние между вселенским отчаянием, которое он испытывал, и приближавшимся источником мягкого света было огромным, чтобы разум смог охватить его. Закрыв глаза, он перестал смотреть, сдаваясь во власть конвульсий израненного тела.
– Джим.
Мужской голос. Над ним.
Он разлепил веки и увидел, что свет превратился в темноволосого мужчину с невероятно прекрасными золотыми крыльями.
Колин.
Архангел. Правая рука Найджела.
– Хэй, приятель, – позвал парень, опустившись на колени. – Я пришел, чтобы вытащить тебя отсюда.
Одному богу известно, откуда он призвал достаточно силы, чтобы заговорить.
– Забери ее вместо меня. Оставь меня… забери ее. Сисси. Девочку…
– Этого я сделать не могу. Я в принципе не должен находиться здесь. – Ангел наклонился, обхватывая руками переломанное тело Джима. – Но тебе понадобится время, чтобы вылечиться, прежде чем ты сможешь сесть на задницу, не говоря уже о том, чтобы самому выбраться отсюда. Война идет без тебя.
Никаких комментариев по этому поводу, судя по его энергетическому уровню. Но, Боже, он хотел, чтобы Сисси находилась в миллионах миль от этой темницы.
– Брось меня, – простонал он.
– Не в этой жизни. Хочешь освободить Сисси? Одержи верх над Девиной. Так ты выпустишь свою девочку из этого кошмара.
Когда они полетели, голова Джима запрокинулась на бок, и он наблюдал, как они, взмыв, продвигались все дальше, минуя ярды… Боже, мили… черных стен. И на пути сияющая фигура Колина освещала перемещавшуюся, шевелившуюся поверхность, и лица рвались сквозь непроницаемый, жидкий барьер, будто плененные души пытались увидеть их, дотянуться до них, присоединиться на их пути к спасению. Со всех сторон тянулись руки, принимая гротескные очертания, когда тюрьма оказалась слишком растяжимой, чтобы прорваться сквозь нее.
Где была его девочка? Его красивая, невинная девочка, которая…
Мозг Джима исчерпал все свои силы, клубок его мыслей распутался, сознание испустило дух, отправившись на покой в колыбели с жесткими стенами из его черепа.
Когда он вырубился, последней мыслью стала мольба… что Сисси будет вспоминать Пса в этом адовом месте и будет держаться, пока Джим не придет и не спасет ее.
Глава 33
В винном погребе, с фотографией Джима Херона, взиравшей на него из папки, Исаак был чертовски уверен, что оба Чайлда сошли с ума.
– Он не мертв. – Исаак перевел взгляд с отца на дочь. – Я не знаю, что вы видели или слышали…
– Он был в моей комнате. – Гри покачала головой. – Так я узнала, что тебе снился кошмар. Он показал мне путь, чтобы я пошла к тебе. Я думала, что сплю, но тогда почему я так четко запомнила его лицо?
– Потому что ты видела его. Прошлой ночью на бое. Он был со мной.
– Нет, не был.
Ну, точно. Парень стоял прямо напротив нее.
– Ты сказала, что он был ангелом.
– Ну, мне показалось, что у него были крылья.
Теоретически возможно, что Херон нанес ей визит… но с ее-то охранной сигнализацией, он мог стоять лишь по ту сторону французских дверей. Сбитой с толку внезапным пробуждением, ей показалось, что он был внутри… Что до крыльев? Джим Херон не был святым, тем более ангелом. Что бы Гри ни увидела, это были лишь тени на стекле. Иного объяснения нет.
– Я тебе говорю, он мертв, – произнес отец Гри. – У меня есть программы с выходом в интернет, отслеживающие имена известных мне оперативников… и его пристрелили в Колдвелле, штат Нью-Йорк, четыре дня назад.
Исаак закатил глаза.
– Не верь всему, что читаешь. Я говорил с парнем здесь, на заднем дворике, когда наступила ночь. Один на один. Поверь мне, он жив и нужен нам. – Исаак встал. – Пока мы говорим, его приятели присматривают за домом, и лично я думаю, что Херон объявил Матиасу войну… поэтому я так твердо уверен, что мы можем подключить его к делу… Конечно, если они уже не убили его. Кажется, в данный момент он числится ПБВ[110]110
ПБВ – пропавший без вести
[Закрыть].
– Надеюсь, что он появится, потому что чем больше у нас данных, тем лучше. – Чайлд постучал по файлу. – Тебе следует просмотреть все досье этой ночью, заполнить пробелы, попытаться обобщить все, что тебе известно… даже если ты не хочешь сдавать своих сослуживцев, это может помочь твоим собственным воспоминаниям. Я поднимусь наверх, в общую ванную, и сделаю пару звонков по защищенной телефонной линии, попытаюсь ускорить все, насколько это возможно.
– Заметано. Но я хочу, чтобы ты держался подальше от окон и не покидал дом.
– Я буду осторожен. – Чайлд посмотрел на свою дочь. – Обещаю.
Когда отец Гри скрылся наверху, Исаак проверил передатчик «Life Alert». Устройство по-прежнему показывало, что сигнал отправлен, но ответа все еще не было. И значит, либо погреб уходил слишком глубоко, чтобы принять сигнал… либо Матиас растягивал время, не торопясь с выходом на связь.
Исаак посмотрел на Гри.
– Мне лучше какое-то время побыть над землей, на случай, если они попытаются связаться со мной.
– Что ты собираешься сделать? Если они тотчас же захотят встретиться с тобой?
– Прежде чем сдаться, у меня есть небольшая отсрочка. Но твоему отцу придется сотворить пару чудес, причем быстро. – И, Господи, пусть Джим Херон будет в порядке… и появится в ближайшее время.
Она погладила досье своей изящной рукой.
– Он мастер в чудесах. На самом деле, это его специальность. Ты должен видеть его во время переговоров. – Она опустила глаза на файл. – Я останусь здесь. Хочу взглянуть, не узнаю ли я кого-нибудь из этих мужчин. В прошлом, когда я была маленькой, к нашей двери периодически приходили какие-то люди. Мне всегда было интересно, кто это.
Когда она умолкла, Исаак сделал шаг вперед. Еще один. Пока не обошел стол, оказавшись рядом с ней.
Когда она взглянула на него, он бережно заправил назад прядь, упавшую на ее лицо.
– Я не стану спрашивать, в порядке ли ты, потому что это невозможно.
– Ты когда-нибудь чувствовал себя так… будто не знаешь собственную жизнь?
– Да. Именно это толкнуло меня к переменам.
Ну. Это был первый шаг. И он начинал верить, что следующим шагом стала сама Гри. А с ее отцом и Джимом Хероном… образовывалась тройка, магическое число. Если будет на то воля Божья.
– Знаешь что? – спросила она. – Я на самом деле рада, что встретила тебя.
Исаак отшатнулся.
– Как, во имя Господа, ты можешь говорить такое?
– Ты стал ключом, который отпер ларец с ложью. – Она снова посмотрела на фотографию Джима Херона. – Мне кажется, что это никогда бы не вышло наружу. Только что-то столь сокрушительное…
Когда она не договорила, Исаак отступил назад:
– Да. Я такой.
Она рассеянно кивнула, перевернув страницу, теряясь среди лиц мужчин, похожих на него… мужчин, разрушивших ее семью.
Сокрушивших ее.
Оперативники, убившие ее брата, тоже были в этой папке? С пометками?
Он сильно сомневался, что ее отец подвергнет свою дочь таким пыткам.
– Я могу принести тебе вина? – спросил он, прежде чем уйти.
Гри слегка улыбнулась.
– Я окружена им.
– Ты права. – Следовало предложить чашку кофе. Воду. Пиво. Секс. Все, что он мог предложить, чтобы подбодрить ее.
Сейчас, на этой ноте, лишь одним он мог обеспечить ей комфорт. Он мог оставить ее.
– Я буду наверху.
Оказавшись у двери, он обернулся. Гри погрузилась в досье, нахмурив брови, руки лежали на коленях, когда она склонилась над столом.
Да, если он оставит ее, все станет лишь лучше.
Отвернувшись, Исаак взбежал по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз. Замерев на верху лестницы, он прислушался. Ни звука. Логично, если Чайлд закрылся в защищенной ванной.
Черт, он не мог поверить, что собрался сдать Матиаса. Но, с другой стороны, для некоторых естественная смерть – слишком хороший исход. Уж лучше он сгниет за решеткой или вспыхнет на электрическом стуле, как Таймс Сквер[111]111
Таймс-сквер – часть Манхэттена на пересечении Бродвея и Седьмой авеню в районе, где расположены многочисленные театры и кинотеатры, рестораны, отели. По праву считается одним из самых колоритных (и небезопасных) уголков Нью-Йорка, хотя в последние годы предпринимаются усилия по реконструкции этого района.
[Закрыть].
Казалось, будто его встреча с Гри и ее отцом на этом промежутке его жизни была предопределена свыше… будто их двоих послали, чтобы указать ему выход более достойный, чем он задумывал.
Однако Джим Херон тоже сыграет немаловажную роль.
Схватив один пистолет, Исаак выскользнул через заднюю дверь в сад.
Обойдя сработавший на движение свет, он выждал в тени, не создавая ни звука, и, конечно же, мгновение спустя показался один из приятелей Джима. Исаак бросил на парня один взгляд, и стало очевидно, что все осталось по-прежнему: у этого парня с косичкой были тесно сжатые губы и жесткий взгляд человека, который до сих пор не знал о местонахождении члена своей команды.
– Джим еще не появлялся? – спросил Исаак. Хотя, ответ был очевидным «Нет, черт возьми», судя по выражению на лице парня.
– Надеюсь, ты сможешь увидеть его утром.
Исаак посмотрел на часы.
– Не знаю, есть ли у меня столько времени.
– А ты найди.
Легко ему говорить.
– Ты сообщишь, если он появится?
Когда парень лишь раз кивнул, Исаак дико занервничал.
– Он в порядке? – Когда он медленно покачал головой, Исаак выругался. – Ты расскажешь, что происходит? – Молчание. – Так, ради справки, люди считают его мертвым.
– Могу сказать одно… прямо сейчас он жалеет, что не умер раньше.
***
Эдриан наблюдал за тем, как Эдди говорит с Росом возле задней двери. Обычно он был крайне любопытным, но сейчас ему плевать, о чем они болтали.
Найджел. Хренов Найджел.
Мистер-Высокомерный-На-Небесах.
Который был готов позволить врагу поиметь и мучить свой лучший актив просто потому, что был слишком соплив, чтобы закатать рукава и вбить Девину в землю.
А Джим тем временем играл роль тренажера для кучки развратных гадов.
Блин, он просто не понимал этой стратегии бездействия. Если бы один из его парней попал в плен, а он мог освободить его? Неважно, что пришлось бы сделать, чем пожертвовать, куда пойти: он бы вернул жалкого сукина сына. А где же сейчас их босс? Обедает.
От чего хотелось затолкать десерт Найджела ему же в задницу.
Эдриан так сильно потер лицо, что почти стер нос. Проблема в том, что Эдди и Эдриан могли попасть в маленькую мастерскую Девины, лишь прыгнув в ее зеркало… либо она сама проведет их… и освободит, только полностью насытившись.
И ни минутой раньше.
Поэтому они отправились к Найджелу. Ходил слух, что архангелы могли спускаться в Ад в определенных случаях… но никто не знал наверняка, что этим денди нужно сделать, или как это происходило. Но смысл в том, что те четверо хлюпиков были их единственной надеждой…
Будто зная, что его поминали недобрым словом, Колин возник из ниоткуда, появившись с самодовольным видом перед самым носом Эдриана.
– Дерьмо! – прошипел Эд, отскочив назад и налетев на ветку… которая переломилась надвое под его огромным весом.
Он рухнул как мешок с песком, но не стал рассиживаться на земле. Когда он вскочил на ноги, его охватило праведное возмущение: эти парни обычно не разгуливали по Земле.
– Что ты…
– Я вытащил его.
Эд моргнул, внезапно позабыв английский язык. Минуточку. Он только что услышал…
– Джима? Ты говоришь о Джиме?
– Он освобожден.
– Но Найджел сказал…
– Я не собираюсь обсуждать это. Я вытащил избранного из берлоги Девины, и оставил беднягу в вашей гостинице… ему нужен уход.
Подошел Эдди.
– Ты спас его? Но я думал, Найджел…
– Мне нужно идти. – Отступив назад, Колин начал исчезать. – Иди, помоги ему. Он нуждается в этом.
– Спасибо, – выдохнул Эдриан, чувствуя облегчение и тошноту одновременно: выздоровление после сессии с Девиной – та еще дрянь. Преимущественно потому, что воспоминания чертовски свежи.
Исчезая, Колин покачал головой:
– Просто это было нечестно.
– Я собираюсь в гостиницу, – сказал Эдриан, расправляя крылья для полета. – Не теряй Исаака из поля…
Эдди схватил его за руку.
– Позволь мне присмотреть за Джимом.
– Нет.
– Ты не готов к этому, Эдриан. – Хватка Эдди тянула его к земле, большая ладонь впивалась в мускулы и кости. – И тебе это известно.
– Черта с два не готов.
Вырвавшись из хватки, сделав три широких шага, он взмыл в воздух, прямо в ночь, устремившись на запад. Полет до места их ночлега вышел неровный и неудачный… но не по причине ветра. Скорее всего, Эдди был прав, сукин сын.
Когда Эд добрался до гостиницы «Комфорт», он хотел просто вломиться в их комнаты сквозь стену, но решил не рисковать: с учетом того, что его внутренняя упаковка Кит Кат[112]112
KitKat (рус. Кит Кат) – серия шоколадных батончиков, производимых концерном Nestle за пределами США и компанией Hershey внутри страны.
[Закрыть] совсем развернулась, хлопая на ветру, он приземлился на газоне и вошел через вестибюль. Ему казалось, что он испытывал тошноту и был слишком рассеян, чтобы успешно пройти сквозь дерево и бетон.
Проблема в том, что он точно знал, в каком состоянии найдет Джима.
Когда Эд вошел в вестибюль, жизнерадостная женщина поприветствовала его, но он лишь отмахнулся от нее и перешел на бег. Он не стал ждать лифта: в гостиницу заезжала пара с детьми и тележкой, полной багажа. Но даже будь лифт пустым, Эдриан не смог бы дождаться, пока откроются двери.
Вверх по лестнице. По две ступеньки за раз. Иногда – по три.
Когда Эд оказался на верхнем этаже, его сердце билось с бешеной скоростью, и не просто из-за переутомления. У него не было ключа от комнаты Джима, поэтому он достал ключ от своей, вставил в замок и открыл комнату.
Лившийся из ванной свет падал на смятую кровать, на которой он и Эдди обработали ту девушку прошлой ночью, а также на разбросанную вокруг одежду.
Смежная дверь в комнату Джима была приоткрыта, там стояла темень.
– Джим?
Он знал, что ангел внутри. Он чувствовал дым от свечей, а также свежую кровь и… другие вещи.
Стремление попасть к парню испарилось, когда осознание того, с чем он сейчас столкнется, запустило когти в его грудь и начало душить. Но он не повернет назад. Он – придурок первого порядка, всегда им был. Но он не был размазней, которая бежит, завидев трудности.
Эдриан подошел к проему между двумя комнатами и заглянул внутрь.
– Джим?
Свет из ванной за его спиной оставлял тропинку в темноте, прерываясь у изножья кровати… будто освещение было слишком вежливым, чтобы являть взору состояние Джима. Эдриан миновал дверные косяки, и глазам потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к темноте…
– Я убью эту суку… – поклялся он, зашипев.
Джим лежал на боку, свернувшись в клубок, словно пытался сохранить тепло тела, его сотрясала неритмичная дрожь. Его огромное, израненное тело укрыли одеялом – без сомнений, дело архангельских рук, и Пес свернулся около лица Джима, не двигаясь с места.
Когда Эдриан приблизился, Пес махнул хвостом, но не поднял головы, оставаясь лежать нос к носу с Джимом.
Казалось, ангел дышал, его грудь поднималась и опускалась, тихое дыхание вырывалось через потрескавшиеся губы. Его волосы спутались, а кожа была покрыта кровью, черты лица не принадлежали Джиму – благодаря припухлостям как у человечка Мишлен[113]113
Michelin (произносится Мишлен) – французская компания, крупнейший в Европе производитель шин. Логотип: 
[Закрыть].
Эдриан медленно сел на кровать.
– Джим?
Не дождавшись ответа, он позвал еще пару раз. В конце концов, одно веко Джима приоткрылось.
– Хэй, – прошептал Эдриан.
Он прохрипел, а потом глаз закрылся, и тело под одеялом охватили судороги.
Если он прошел через то же, что когда-то испытал на себе Эдриан… и, судя по тому, как выглядел парень, попадание стопроцентное… то на самом деле Джим хотел принять ванну с последующим душем. Но для водных процедур еще рано. Сперва заживление ран… было слишком много порезов и ушибов, чтобы переносить его… в этом крылась подоплека двойственной сущности ангела: быть реальным и нереальным одновременно означает, что, по крайней мере, половина тебя может оказаться в полной заднице, и дерьмо не отскочит, как от стенки.
Эдриан встал и подошел к отопителю под окнами. Повернув ручку на отметку «сауна», он скинул косуху и закрыл дверь в свой номер, запирая их с Джимом в одной комнате. Потом он забрался на кровать, растянувшись сверху тонкого одеяла, и прижался грудью к спине ангела, согревая его.
Лежа на кровати и слушая шум отопителя, он чувствовал, как грудь и конечности Джима сотрясают конвульсии. Отчасти они были вызваны заживляющими процессами тела, что некоторым образом приносило больше боли, чем сами ранения. Отчасти – глубоким шоком.
Ну и от воспоминаний, без сомнения.
Он хотел обернуть руку вокруг парня, но Джиму будут слишком неприятны чужие прикосновения: когда Эдриан был в таком состоянии, он провалялся голым, даже не накрыв простыней разодранную кожу.
Спустя какое-то время, испускаемое отопителем тепло добралось до них, огибая их тела, накрывая волной. Джим, очевидно, почувствовал поток, потому что сделал долгий вдох и прерывисто выдохнул.
Лежа рядом с ангелом, Эдриану следовало предугадать, что этим все закончится. И он подозревал об этом, до известной степени. Он знал, что Девина хотела парня… тогда, на их первом задании, в первую ночь в клубе Колдвелла. И он преподнес ей Джима.
С биркой «целиком и полностью».
Трудно не чувствовать вину за это.
Оооооочень трудно.
– Я с тобой, Джим, – сказал он хрипло. – Я здесь, с тобой, дружище.
Глава 34
Находясь в винном погребе, Гри листала досье, одно за другим, и ждала… ждала…
Наконец-то.
– Почему ты не рассказал мне? – спросила она, не оборачиваясь назад.
Дэниел не спешил с ответом, но и не стал исчезать: когда он был поблизости, Гри могла чувствовать едва заметные колыхания воздуха, и пока ветерок касался ее затылка, она знала, что брат рядом.
Я думал, что ты возненавидишь его. И тогда бы вы остались совсем одни.
– Так ты знал, что произошло?
Дэниел обошел стол, одной рукой уперся в бедро, другая зарылась в светлые волосы, формируя нимб из локонов. Я был под кайфом, когда все произошло… поэтому решил, что вломившийся отец с тремя мужчинами в черном – это так забавно. Подумал, что это его способ оказать влияние… эдакий хардкор из комиксов. Но когда они воткнули иглу в мою вену, отец начал кричать, и лишь тогда я осознал, что… это совсем не весело.
Дэниел встретился с ней взглядом. Я никогда не видел его таким. Со мной он всегда был отчужденным и бесчувственным. Но это… была реакция, которую я искал всю свою жизнь, внутренняя любовь, к которой я стремился. Понимаешь, я был похож на маму, не на вас с отцом. Я хотел большего, чем холодного порицания, и я получил желаемое, но было слишком поздно… Он пожал плечами. Оглядываясь назад, я понимаю, что был слишком требовательным, а он не знал, что делать с сыном, который не был рожден для службы. Мы – словно масло и вода. Я должен был отнестись к этому иначе, но не отнесся.
– И он тоже.
Никто в этом не виноват. Это просто… было.
Гри откинулась на спинку стула, думая о том, как разделилась их семья: она с отцом на одной стороне, Дэниел с матерью – на другой.
Он не виноват, сказал ее брат с такой твердостью в голосе, которой она никогда не слышала с его стороны. То, как я умер… он кричал, Гри… и, умирая, я слышал, как он повторял снова и снова «Дэнни, малыш… мой малыш Дэнни…»
Когда голос Дэниела сорвался, она была вынуждена встать и подойти к нему. Прежде, чем она осознала свои действия, Гри обхватила руками…
Себя.
Прошу, не ненавидь его, сказал Дэниел из противоположного угла, переместившись в одно мгновение.
– Пожалуйста, не убегай, – парировала она.
Прости… мне пора…
Он растворился перед ней, будто не мог больше контролировать эмоции, его отчаяние повисло в холодном воздухе, оставшемся после него.
Она простояла так какое-то время, уставившись на пустое место, где некогда стоял ее брат. Она и отец были очень похожи, и в своем интеллектуальном созвучии сторонились остальных, не так ли? Ее мать и брат предавались дурным привычкам, пока они с отцом добивались успехов в судебной сфере, карьере, иных пристрастиях.
Она знала это на каком-то уровне… и может, ее стремление спасти брата отчасти объяснялось этим. Зависимость Дэниела и ее попытки вытащить его из трясины были теми узами, которые они не смогли обрести, вступив во взрослую жизнь: она всегда винила себя… и, какое-то короткое время, этой ночью, она обвиняла своего отца.
Сейчас же… она была в бешенстве на того мужчину с повязкой на глазу. Сильном бешенстве. Если бы Дэниел выжил, может, им бы удалось решить все проблемы. Все трое простили бы друг другу прошлое. И направились вперед к… тому, чем их семья была только на поверхности. В конце концов, привилегии, деньги и родословная могли решить множество проблем… но не дать уверенности в том, что близость на рождественской открытке была не просто поставленной фотографом позой.
Покачав головой, она села на место и уставилась на досье.
Исаак отомстит за их семью, подумала Гри. Став тем, кто сотрет в порошок этого маниакального ублюдка, убившего ее брата и сломившего отца.
Просматривая фотографии, она уже узнавала каждого из мужчин, потому что пролистывала страницы снова и снова, пока ждала появления Дэниела. Здесь была примерно сотня снимков, но лишь около сорока мужчин, несколько фотографий отображали изменения их внешности с течением времени. Из всей совокупности она узнала только пятерых… или, по крайней мере, думала, что видела их раньше. Сложно сказать точно… на каком-то уровне они все казались на одно лицо.
Здесь также была фотография Исаака, и она вернулась к ней. Снимок был сделан в движении. Он смотрел прямо в объектив, но у Гри возникло подозрение, что мужчина не знал, что его снимают.
Жестким. Боже, он выглядел таким жестким. Будто приготовился убивать.
Дата рождения под фото подтверждала его возраст, о котором ей было известно, и рядом располагалось несколько пометок о зарубежных странах, в которых он бывал. Также имелась строчка, к которой она постоянно возвращалась: необходимо предоставить моральную причину. Она встретила эту фразу под профилями еще двух мужчин.
– Ну как ты, держишься?
Услышав голос Исаака, Гри подскочила, стул под ней заскрипел по полу. Схватившись за сердце, она выдохнула:
– Господи… как ты это делаешь?
Потому что, принимая все во внимание, она бы предпочла, чтобы Исаак не поймал ее за рассматриванием его фотографии.
– Прости, я просто подумал, что ты не откажешься от кофе. – Он подошел к ней, поставил кружку на стол, а потом вернулся к двери. – Мне следовало постучать.
Он замер в дверном проеме. На нем была толстовка с капюшоном, которую он использовал в качестве подушки, и – о, боже – под серой тканью его плечи казались такими огромными. И, учитывая последние сорок восемь часов, он выглядел удивительно сильным и собранным.
Ее глаза обратились к кружке. Предусмотрительно. Очень предусмотрительно.
– Спасибо… и прости. Похоже, я просто не привыкла к… – Мужчине вроде тебя.
– С этого момента я буду предупреждать о своем появлении.
Она взяла кружку и сделала глоток. Идеально… такое количество сахара, как она любила. Он наблюдал за ней, подумала Гри. Увидел в какой-то момент, сколько сахара она добавляет, когда она об этом не подозревала. И запомнил.
– Ты смотрела на меня? – Когда она подняла взгляд, он кивнул на файлы. – Мою фотографию?
– Эм… да. – Гри постучала по строчке. – Что именно это значит?
Он подошел ближе и наклонился над столом. Пока он смотрел на информацию под своей фотографией, напряжение в нем было осязаемо, оно охватило все его огромное тело.
– Они должны были предоставить мне причину.
– Прежде чем ты убьешь кого-то?
Он кивнул и начал вышагивать по тесному пространству, рассматривая бутылки с вином. Он достал одну, посмотрел на этикетку, вернул на место… и обратился к следующей.
– Какие именно причины они давали тебе? – спросила Гри, прекрасно осознавая, как много его ответы значили для нее.
Он замер с бутылкой Бордо в руках.
– Которые оправдали бы это.
– Например?
Его взгляд метнулся к ней, и наступила пауза. Его глаза были такими мрачными и пустыми.
– Расскажи, – прошептала Гри.
Он вернул бутылку на место. Сделал еще пару шагов вдоль деревянных полок.
– Я устранял только мужчин. Никогда – женщин. Были солдаты, которые брались за женщин, но не я. Я не стану сообщать конкретные примеры, но политических причин было недостаточно для меня. Кто-то убил толпу народу, насиловал женщин или взрывал всякое дерьм… эээ, дома? Совсем другая история. И я должен был увидеть доказательства своими глазами… видео, фотографии… отмеченные тела.
– Ты когда-нибудь отказывался от задания?
– Да.
– Значит, ты не стал бы убивать моего брата?
– Ни за что, – ответил он без колебаний. – И они бы не стали просить меня. Как считал Матиас, я был оружием, работавшим при определенных обстоятельствах, и он вынимал меня из кобуры в подобающих случаях. И знаешь… я осознал, что должен уйти из подразделения, когда до меня дошло, что я не отличаюсь от людей, которых убивал. Они тоже считали, что совершаемые ими зверства заслуживали некого оправдания. Ну, как и я, что делало нас зеркальными отражениями. Конечно, объективная точка зрения встанет на мою сторону, но этого было мало.
Гри медленно выдохнула. Он был тем, во что она всегда верила, подумала Гри.
– В каком смысле?
Покраснев, она поняла, что сказала это вслух.
– Я всегда говорила Дэниелу… – Она помедлила, гадая, хватит ли ей силы на этот разговор. – Я говорила ему, что никогда не бывает поздно. Что его прошлые поступки не определяют будущее. До недавнего времени я считала, что он потерял веру в себя. Он воровал у моего отца, меня, своих друзей. Его арестовывали за кражу с взломом, за угон автомобиля, а потом за попытку ограбить винный магазин. Именно поэтому я начала работать на общественных началах. Я повидала множество тюрем за пять лет, предшествовавшие его смерти. И чувствовала себя так, будто совсем не помогаю ему… но вдруг я могла помочь кому-то другому? И я помогала… помогала людям.
– Гри…
Она отмахнулась от него, когда ее голос сорвался. Она покончила со слезами. Никаких больше истерик и пережевываний того, что нельзя изменить.
– А сейчас, ты хочешь просмотреть файлы?
Когда она указала на досье, он пожал плечами и, вернувшись к двери, прислонился к косяку.
– Я действительно пришел, только чтобы проверить, как ты.
Сквозь неподвижный воздух, его глаза с низко опущенными веками согревали ее изнутри и снаружи. Он был сплошным противоречием… запертым между работой наемного убийцы и сердцем Бой Скаута.
Она опустила взгляд на его фотографию.
– Ты выглядишь здесь так, будто следишь за кем-то.
– На самом деле, я собирался сесть на самолет. Мне казалось, что кто-то следит за мной, но я не мог определить откуда. Я был на авиабазе, собирался за границу. – Он прокашлялся, будто стирал воспоминание из памяти. – Твой отец заснул на втором этаже. Он провел примерно два часа в телефонных переговорах, насколько я могу судить.
– Прошло так много времени? – Она посмотрела на свои часы, и, повернув запястье, поняла, насколько затекло ее тело. Она вытянула руки над головой, и хрустнул позвоночник. – Как продвигаются дела?
– Не знаю. Прежде чем уснуть, он сказал мне, что если доживем до завтрашней ночи, то мы в деле. Он наладил множество контактов в ЦРУ, АНБ и президентском кабинете, и мы встретимся с ними здесь, чтобы мне не пришлось переезжать. Отсутствующее звено – Джим Херон… мы все еще ждем его возвращения… но, если придется, то выдвинемся и без него.
– Ты получил… ответ? Ну, знаешь, от них.
– Нет.
Страх защекотал под ребрами и ударил в сердце, как заряд батареи.
– Ты можешь остаться до завтрашней ночи?
– Если будет на то судьба, то да.
Он казался таким уверенным, и Гри нужно было поверить в эту убежденность: будет ужасной трагедией, если он умрет сейчас, так близко подобравшись к желанной свободе.
Странно, что кто-то, знакомый ей всего несколько дней, стал таким важным для нее.
– Я горжусь тобой, – сказала она, очертя фотографию пальцем.
– Это много для меня значит. – Пауза. – И спасибо, что указала мне этот путь. Я никогда бы не смог сделать это без тебя.
– Без моего отца, ты имеешь в виду, – мягко возразила она. – Он обладает связями.
– Нет. Именно без тебя.
Она нахмурилась, думая, как забавно он высказал свою мысль.
– Я хочу, чтобы ты ответил на один вопрос.
– Спрашивай.
