Текст книги "Убийство Серай (ЛП)"

Автор книги: Дж. А. Редмирски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Ей просто следовало самой себя убить, – говорит Сэрай. – Если бы я была на её месте, то не стала бы проходить через все эти трудности.

– Да, если бы ты смогла все сделать сама. Подобных людей много, Сэрай. Готовых умереть, но не обладающих духом реально сделать это.

Она не произносит ни слова.

– Ты думаешь, они придут за нами? – спрашивает Сэрай.

Я открываю дверь, выхожу из машины и обхожу её, чтобы открыть дверь также перед Сэрай.

– Сейчас нет. Он бы не отпустил нас, пока мы были там. – Я протягиваю ей руку. Она кладет ладонь в мою, и я помогаю ей выйти из машины.

Закрыв дверь, я добавляю:

– Ему есть, что терять. Многое. Но это не означает, что в его планы не входит месть мне, да еще и он попытается обставить все таким способом, чтобы остаться не при делах.

– Или мне, – добавляет она и бросает на меня безнадежный взгляд. – Он может мстить мне.

Я включаю сигнализацию, машина начинает пищать на весь гараж.

В этот момент мне нечего сказать.

Вместе с ней мы подходим к лифту и поднимаемся в наш номер на верхний этаж. Я мало думаю о Мари и Артуре Гамбургах или о случившемся сегодня. В основном мои мысли заняты Сэрай и тем, что она пережила вместе со мной. Она жива, но мне кажется, какая-то часть её потеряна навсегда. И это сто процентов моя вина. Я знал, что не стоит её вовлекаться во все это. Полностью осознаю свои действия и насколько непростительными они были. Я просто смирился с решением Сэрай. Мне стоило быть тем, кто положит всему конец.

Я выбрал другой путь. И не жалею об этом.

Нам о многом необходимо поговорить с Сэрай, и для начала мы обсудим то, что я сделал с ней в апартаментах Гамбурга. Я готовлюсь к разговору, но когда мы заходим в номер, и она снимает туфли на каблуках, то сбивает меня с толку заявлением:

– Я хочу его убить.– Она садится на край кровати и поворачивает голову, смотря на меня. – Он должен умереть, Виктор. Должен заплатить за то, что он сделал. Должен заплатить жизнью, как она и сказала.

Вот и мое доказательство. В Сэрай течет кровь убийцы; уже без сомнений. И знаю, что это не я её превратил. Жизнь это сделала, не я. Но мне довелось быть тем, кто вскрыл эту часть её личности.

– Это вопрос времени, – уверяю ее я.

Я снимаю пиджак и галстук, бросая их на спинку стула.

– Нам следовало сделать это, когда был шанс, – отвечает она.

Расстегивая пуговицы на рубашке, я смотрю на неё, сидящую на кровати и уставившуюся куда-то на стену. И мне интересно, как она представляла себе убийство Гамбурга. Кровожадно. Мстительно. Уверен в этом.

Я кладу рубашку на стул рядом с пиджаком и подхожу к ней, попутно снимая обувь.

– Если бы убили его сегодня, – объясняю я, присаживаясь позади неё на край кровати, – то не ушли бы оттуда живыми. А это не было частью плана. Каждая миссия должна быть тщательно спланирована. Стоит отойти на шаг от плана и можно подвергнуть себя смертельной опасности.

Мы сидим в тишине, оба вглядываясь куда-то вперед, каждый задумавшись о своем. Мне любопытно, думает ли она обо мне. Ведь мои мысли точно заняты только ней.

Глава 38

Сэрай

Я никогда не хотела, чтобы Виктор бросил меня. Даже мысли такой не возникало, но сейчас… сейчас все изменилось. Мы стали близки, как бы ни хотел он себе в этом признаваться. Мы в одной упряжке, я не хочу представлять себя без него. Никогда.

– Сэрай, прости за то, что я сделал.

Я знаю, что он имеет в виду, но пока не уверена, что стоит сказать в ответ.

– Надеюсь, ты веришь мне, когда говорю тебе, что я не имел ничего в виду. Все было ради шоу. Надеюсь, что понимаешь это.

Я верю ему. Знаю только, что не смогу никому глядя в глаза рассказать о случившемся. Да еще и так, чтобы не посчитали меня сумасшедшей или подвергнутой стокгольмскому синдрому. Виктор много раз мог воспользоваться шансом. Он мог изнасиловать меня, мог поддаться искушению, когда я показывала свою симпатию. Но ничего не было, он каждый раз отталкивал меня. До тех пор, пока несколько дней назад я не забралась к нему в постель. Тогда Виктор не стал отталкивать меня, но я чувствовала, что он взбешен.

Не глядя в его сторону, я тихо спрашиваю:

– Если бы он не открыл дверь в ту комнату… ты бы трахнул меня?

Я замечаю его взгляд, но не обращаю внимания.

– Нет, – отвечает он также тихим голосом и вздыхает. – Сэрай, я не мог заставить его открыть дверь. Иначе бы он набрал код тревоги и вызвал охрану или…

Наконец я смотрю ему в глаза:

– Но ты бы хотел?

Он затихает. В нем идет борьба.

– Не там, – отвечает он. – И не так.

Я снимаю платье и бросаю его на пол.

– А сейчас? – спрашиваю я.

Он не отвечает, но я успела выучить урок: чтобы достигнуть желаемого, необходимо быть непреклонной.

Я поднимаюсь с кровати и встаю между его ног. Его руки медленно двигаются по моим бедрам, а пальцы он засовывает под резинку моих трусиков. Его губы касаются моего живота, кончиком языка он проводит по коже, это движение тут же отзывается мурашками по всему телу. Я запускаю пальцы в его волосы, когда он стягивает с меня трусы.

Затем я сажусь ему на колени.

Мягко целую и шепчу снова и снова:

– А теперь, Виктор Фауст? Если это твое имя. – Я слегка толкаю его подбородком в щеку.

– Только при одном условии, – шепчет он.

– При каком?

Он мягко целует меня.

– Теперь я буду контролировать все.

Я дразню его, целуя в губы и нежно проводя пальцами по челюсти. Некоторое время он смотрит мне в глаза, читая мои мысли. Затем он обеими руками обнимает меня, притягивая ближе к себе. Его поцелуй неистов, сильные пальцы впиваются в кожу спины, и через ткань брюк я ощущаю, как напрягалось его мужское естество, что заставляет меня трепетать. Я открываю рот, и все мое тело дрожит от ощущений, желая почувствовать его в себе больше, чем что-либо в жизни.

Одной рукой держа за волосы, Виктор оттягивает мою голову назад, тем самым открывая шею. Он целует мое горло, поднимаясь вверх к губам, кусает нижнюю губу.

Я чувствую, как его пальцы скользят по телу вниз.

Дышать становится трудно, голова все также опрокинута назад, а я пытаюсь придвинуть свои бедра ближе к его рукам.

– Хочу почувствовать тебя в себе, – прерывисто говорю я.

Просто уже нет сил ждать.

В поцелуе наши языки соприкасаются. Я нащупываю пуговицу на его брюках и расстегиваю молнию.

Он переворачивает меня на кровать, устраиваясь сверху и не переставая целовать, пока одной рукой снимал брюки. Когда я ощущаю тепло обнаженного тела, то обхватываю его ногами, прижимаясь теснее бедрами к нему, чтобы еще ближе почувствовать его член. Губами Виктор исследует мою шею и грудь, пока зубами не натыкается на соски, он кусает их настолько сильно, что вызывает мой вскрик.

– Все это противоречит моей натуре, Сэрай, – говорит он, а затем целует.

– Нет, – шепчу я и целую в ответ. – Это показывает настоящего тебя.

А следом он медленно входит в меня. Теперь я едва могу держать глаза открытыми. Мои ноги трепещут, и тело вздрагивает от медленных толчков. Из моего рта вылетает стон, мои бедра все больше прижимаются к нему, подталкивая его проникнуть еще глубже.

Я даже не могла вообразить, что секс может так ощущаться, что мое тело когда-либо может так реагировать.

Он приподнимается, все также находясь на коленях между моих ног, и хватает мои бедра руками, притягивая их к себе. Сначала он двигается медленно, настолько медленно, что приводит меня в бешенство. С каждым толчком Виктор продвигается все дальше, что вызывает еще большую дрожь в моих бедрах, и у меня не получается держать их в том же положении вокруг него. Мой затылок соприкасается с подушкой, я выгибаюсь и стону, а мои пальцы впиваются в плоть его бедер. Он начинает двигаться быстрее, и я хватаюсь за подушку прежде, чем удается ухватиться за изголовье кровати, прижимаясь все сильнее и сильнее к нему.

Он снова наваливается на меня, и я ощущаю его рот на моей груди. Моем горле. Моих губах. Его грудь пылает от быстрого дыхания, и я чувствую, как бьется его сердце. Виктор старается контролировать себя, двигаясь медленно, его поцелуи горячи и голодны, его пальцы спускаются вниз, настойчиво и уверенно двигаясь к моему клитору. Свои пальцы я запускаю в его волосы, сильно сжимая их, и выдаю стон, не переставая целовать и изучать его язык.

Мы на одной волне и кончаем одновременно. Виктор вытаскивает свой член, но не перестает двигать пальцами до тех пор, пока мое тело не расслабляется и ноги не раскидываются по сторонам.

Он кладет мокрую голову мне на грудь, и я провожу рукой по его волосам.

Так мы проводим большую часть ночи, в спокойствии и раздумьях.

И все, о чем могу думать, так это то, что никогда не хочу выходить из этого номера.

***

Я лежу с Виктором, окутанная простынями. Шторы полностью раскрыты и моему взору открывается комната, в которую пробивается иссиня-черный свет, падающий с городских огней. Виктор засыпает вскоре после нашего занятия любовью. Любовью? Я не уверена, что понимаю истинное значение этой фразы. Не думаю, что это любовь или даже похоть. Это нечто другое, нечто сильное и очевидное, что нам обоим сложно игнорировать. Но у произошедшего нет лица. Или имени. Может, он и не занимался любовью со мной, но это не был просто секс. Определенно это было что-то другое.

– Куда я пойду отсюда? – шепчу я, высказывая мысли вслух, двигаясь поближе к нему.

– Мы придумаем, – отвечает Виктор и обнимает меня.

Я и не знала, что он проснулся. Подняв голову с его груди и прильнув к его плечу, я могу видеть его лицо.

– Ты не собираешься уезжать?

Тут довольно большой риск, но есть надежда.

Между нами наступает тишина, и голая грудь Виктора двигается от глубокого и ровного дыхания.

– Сэрай, ты же знаешь, что я не могу взять тебя с собой, – отвечает он и мое сердце ёкает. – Это не практично. Моя жизнь в Ордене. И так будет всегда. Я не проснусь однажды, решив, что устал от работы, и захочу найти новую. Если уйду из ордена – а это именно то, что мне придется сделать – следующей целью буду я. И ты.

Мне хочется плакать, но сдерживаюсь.

Я кладу голову обратно на его грудь, ведь продолжать смотреть на него чересчур уныло. Мой взгляд осматривает просторную комнату, пальцем провожу по его мускулу на груди.

– Единственное, что могу сделать, это позволить тебе жить своей жизнью.

– Но…

Он снова прижимает меня.

– Позволю жить своей жизнью, – продолжает он. – Но время от времени буду навещать тебя. Чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, ты в безопасности и у тебя есть все, что необходимо.

Я с этим не согласна, но знаю, это все, что он может предложить. Лучше, чем ничего. Виктор прав, невозможно это отрицать. Я хочу быть с ним всегда, в любом случае, но не могу ожидать, что он пойдет на такой риск.

Я должна его отпустить…

– Если, конечно, ты захочешь, чтобы я приезжал, – добавляет он.

Мне кажется, что момент стал более беззаботным. И это очень странно. Я приподнимаюсь и опираюсь на свой локоть, глядя на него.

Он улыбается. И не только глазами, но и губами. Для меня он очень красив. Чертовски прекрасен.

Я использую момент и игриво провожу пальцами по его груди, тихонько смеясь.

– Конечно, хочу, – отвечаю я.

Он берет меня за запястье и осторожно укладывает меня к себе на грудь. Пальцем проводит сначала по одной стороне лица, затем по другой, вглядываясь в мои глаза, словно пытаясь заглянуть куда-то значительно глубже. Мне интересно, что он ищет в их глубине. Но что бы там ни было, я надеюсь, он никогда не отыщет этого, и мы сможем остаться такими навсегда.

Он обеими руками обхватывает мое лицо и целует.

– Что ты со мной сделала? – спрашивает Виктор.

– Я собиралась спросить то же самое.

Я прикусываю его губу и ощущаю внизу его набухший пенис.

– Кажется, мы создали небольшую проблему, – говорит он и прижимает меня сильнее.

Я прижимаюсь навстречу его плоти, тяжело дыша, а по телу пробегает дрожь и тепло.

Он целует меня, но затем отодвигается, дразня. Я наклоняюсь, упираясь грудью в его грудь, желая почувствовать вкус его губ, но он лишь дарит короткий поцелуй. Виктор крепко хватает меня за задницу. Он невероятно горяч. Я хочу его. Мой рот приоткрывается и из него вырывается прерывистое дыхание.

– Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? – шепчет он. – Это то, что тебе надо?

Я тяжело дышу от его слов и не могу ответить. Мне трудно собраться с мыслями.

– Хочешь, Сэрай? – добавляет он, жар его дыхания ощущается на моих губах.

Я двигаю бедра прямо к нему, чтобы помочь ему войти, не используя руки.

– Да… – выдыхаю я. – Трахни меня так, как бы ты трахнул Изабель.

– Ты уверена?

– Да…

Я не могу дышать.

– Скажи это снова… Изабель.

Мои глаза с трудом открываются. Виктор целует меня.

И прежде чем я нахожу силы ответить, он принимает сидячее положение, держа меня на своих коленях. Языком он проводит по моей ключице. Руками Виктор обхватывает мои груди.

– Скажи, Изабель, – требует он и языком дотягивается до соска. – Скажи, что хочешь, чтобы я трахнул тебя.

– Трахни меня.

Он скручивает мои волосы руками и встает с кровати. Мои ноги обхватывают его бедра.

Виктор несет меня к столу у окна и указывает лечь на живот. Я вытягиваю руки вперед, сбивая на пол телефон и пистолет, и хватаюсь ладонями за край стола. Его пальцы впиваются в мои бедра, притягивая к себе. Он сжимает мою задницу. Сильно. Я резко вдыхаю, когда чувствую его пальцы между ног. Меня охватывает тепло его тела, когда он наклоняется над моей спиной, проводя кончиком языка по шее. Я чувствую, как напряглось его мужское естество, и стараюсь поудобнее расположиться, но он силой прижимает мою голову к столу.

– Пожалуйста, Виктор, – хриплю я, каждая часть моего тела открыта для него.

Я громко дышу и стону, когда он входит в меня, мои зубы хватают его указательный палец, поскольку он мягко прижимает руку к моему лицу. Я никогда не представляла, что секс может быть таким…

Глава 39

Мы проспали и проснулись от стука горничной в дверь. Полагаю слова Виктора в особняке Гамбурга о том, что он всегда пропускает ранний рейс, если мало поспит накануне, были не совсем неправдой. Или это просто моя вина. Мне кажется, я вывела его из привычной колеи.

Виктор встал с кровати, я ничего не смогла с собой поделать, мои глаза стали жадно любоваться его наготой, пока он не оделся. Он открывает дверь и говорит горничной, что мы выйдем попозже, примерно через час. Я никуда не хочу идти. После прошлой ночи, я хочу только…

– Ты готова идти? – спрашивает он, возвращаясь ко мне. – У меня есть знакомая в Сан-Диего, и ты остановишься у неё. Там будет безопасно, пока я со всем не разберусь и не найду более подходящее место, которое будет только твоим. А сейчас мне необходимо позвонить Николасу. Он должен знать о произошедшем прошлой ночью. И я вполне уверен, что скоро поеду в Германию, чтобы встретиться с моим нанимателем.

А мне хочется только говорить о прошлой ночи или повторить её сейчас.

– Звучит не очень хорошо, – говорю я, выбираясь из кровати. У меня появилось плохое ощущение, когда он сказал о встрече с нанимателем.

Он надевает обувь и бросает багажную сумку к кровати.

– Как правило, все нормально, – говорит он, роясь в сумке. – Последние две миссии подняли много вопросов обо мне и о моих способностях обо всем позаботиться согласно приказу. Я должен лично все объяснить.

– Что ты собираешься сказать обо мне? Думаешь, он знает, что я до сих пор жива?

Виктор достает пригоршню пуль и начинает заправлять их в свой 9-мм пистолет.

– Я придумаю что-нибудь по дороге.

Эта фраза также вызывает у меня плохое предчувствие.

– Ок, так что за леди в Сан-Диего? – я смотрю на него настороженно. – Она не из тех, кого ты…

– Нет, – отвечает он, пряча оружие за спину. – Она никак не связана с Ордером и ничего не знает о моем роде деятельности. Это просто друг. Встретил её вместе с мужем на одной из миссий пять лет назад. Долгая история, но ничего такого.

– Что на счет её мужа?

Он бросает на меня взгляд.

– Его там больше нет, – отвечает он.

– Почему? Он умер? Они не молоды?

Я ничего не могу поделать со своим любопытством и продолжаю задавать все эти вопросы; хочу узнать как можно больше о том месте, куда он собирается меня отвезти.

Виктор отвечает, сделав паузу:

– Да, он мертв и был моей целью.

– Оу…

Я уже не так уверена, что нужно ехать туда.

– С тобой будет все хорошо, – уверяет меня Виктор, замечая тень замешательства на моем лице. – Она не знает, что это был я.

Виктор подходит ближе, положив руку мне на плечи.

– Я спущусь вниз, выпишу нас из номера и позвоню Николасу, – Он наклоняется, целует меня в лоб. – Не торопись. Я скоро вернусь и мы уедем.

Я киваю, смотря ему в глаза:

– Окей.

Виктор уходит. На этот раз я беру с собой больше повседневной одежды.

Виктор

Николас злится на меня. Я слышу это в голосе, хотя он и пытается не быть столь очевидным, что уже само по себе не в его стиле.

– Ты сказал, что свяжешься со мной сразу же по окончанию дела, – говорит Николас в трубку. – Если все произошло вчера вечером, как и планировалось, почему ты звонишь только сейчас, спустя, практически, полдня?

Я выдыхаю через нос.

– Просто прими все как есть, – отвечаю я, с нарастающим раздражением по отношению к нему, впрочем, он не меньше разъярен моим поведением. – Тебе следует прекратить волноваться обо мне.

– Я твой связной, – отрезает он.

– Да, но часть тебя, которая стала чересчур усердно сетовать по поводу моего метода ведения дел, это мой брат. Возможно, следует лучше подружиться с той половинкой, что представляет из себя связного, и тогда мы сможем вновь вернуться к простым, строго профессиональным отношениям.

– Я понимаю, – говорит он. – Теперь, когда у тебя есть девушка, брат не нужен. Полагаю, она до сих пор жива.

Я должен был это предвидеть, но не сумел.

– Тебя никто не сможет заменить, по крайней мере, женщина, – уверяю я.

Может Сэрай и не заменит мне брата, но, безусловно, она стала для меня чем-то большим, что мне трудно объяснить даже самому себе, а уж тем более Николасу.

– У меня новый приказ, – сообщает Николас, оставляя горькую тему. – Знаю, что указания отдали в последний момент, но, полагаю, лучше сделать все быстро и до того, как ты встретишься в Германии с Воннегутом. Не давай ему больше причин для сомнений в твоих способностях.

– Это миссия?

– Типа того, – отвечает он. – Клиент в Лос-Анджелесе и пожелал встретиться с тобой лично.

– Это против правил, – возражаю я. – Сначала Хавьер Руиз, теперь еще кто-то хочет встретиться лицом к лицу.

Я предпочитаю работать через Воннегута и никогда не встречаться лично, но иногда необходимо пойти на риск.

– Дама очень щепетильна, – объясняет Николас.

– Каков приказ?

– Встретиться с ней на улице Сауз Спринг, 639.Она будет одета в белую блузку с серебряной брошью в виде бабочки на левой груди. Она будет там в час тридцать.

– Это меньше, чем через час, – возмущаюсь я, глядя на часы, висящие на стене в лобби.

Я начинаю шептать, когда гость отеля проходит мимо.

– У тебя предостаточно времени для того, чтобы добраться туда прямиком из отеля, – отвечает Николас. – И, пожалуйста, на этот раз будь так любезен связаться со мной сразу же после встречи.

Я тихо вздыхаю.

– Обязательно, – соглашаюсь я и кладу трубку.

Заплатив еще за один день, ведь, по-видимому, нам предстоит остаться в отеле больше, чем на час, я иду к лифту, чтобы подняться к Сэрай и сказать, что наши планы немного меняются. После оставлю её в номере, и пойду на встречу.

Я подъезжаю прямо на место немного раньше назначенного времени и паркуюсь также немного в стороне от места встречи.

Остаюсь в машине и жду.

И думать в этот момент могу только о Сэрай.

Сэрай

Я раньше не бывала в Сан-Диего. Технически, это мой первый визит в Калифорнию. Интересно, какой окажется та женщина, что знает Виктора, и как они стали друзьями. Естественно, у меня много вопросов, но я не позволю Виктору уйти от ответа, пока мы до неё добираемся.

Я провожу рукой по зеркалу в ванной, оставляя путь на запотевшем стекле, и улыбаюсь своему отражению. Впервые с тех пор, как я встретила Виктора, во мне просыпается чувство удовлетворенности, облегчая волнение по поводу перспектив моего будущего. Потому что до этого все, что мне виделось, – это темнота, пустота, которой не было начало и конца, и все было таким неопределенным. Но сейчас для меня появился свет в конце туннеля. У меня есть цель. И я не собираюсь тратить ни секунды зря.

Я выжимаю воду из волос полотенцем и небрежно закалываю их на затылке. Обсохнув и одевшись, я выхожу в комнату и включаю телевизор, когда вдруг слышу стук в дверь. Посмотрев на часы, позади кровати, вижу, что часа еще не прошло.

Бросив пульт обратно на кровать, я подхожу к двери, чтобы ответить, но, только взявшись за ручку, голос с той стороны двери заставляет меня застыть на месте.

– Это Николас. Виктор прислал меня, чтобы тебя забрать.

Мои пальцы медленно отпускают ручку, и я делаю шаг назад. Он снова легонько стучит.

– Ты там? Сэрай? Ну же, давай, впусти меня. Знаю, что презираешь меня, и если говорить совершенно откровенно, я бы лучше попивал пиво где-нибудь в стареньком небольшом баре, но Виктору нужна была моя помощь.

Я пристально смотрю на телефон на кровати. Может, Виктор звонил, пока я была в душе. Мне приходится сделать еще шаг назад, ведь мои инстинкты говорят бежать, словно десяток невидимых рук тянут меня подальше от этого места. Николас делает еще несколько попыток постучать в дверь, а затем все затихает. Я стою в центре комнаты, не решаясь двинуться, не издавая ни шороха. Единственный звук исходит в виде слабого жужжания от лампочки. Быстро преодолев расстояние между тем местом, где я стою, и входом в комнату, я пытаюсь разглядеть в глазок, что же происходит по ту сторону двери. И наблюдаю только пустой коридор. Он ушел. Но если Николас действительно ушел, то почему тогда меня переполняет страх того, что он все еще там, поджидает под дверью момента, когда я высуну голову и проверю, так ли это? Я меняю ракурс, чтобы лучше осмотреть коридор. Затем мне слышится голос и видится тень, движущаяся параллельно стене. Мое сердцебиение учащается, и дыхание замирает, пока мимо не проходят двое мужчин. Я тяжело и длительно выдыхаю.

Но облегчение быстро проходит, когда на горизонте снова появляется Николас.

Я отпрыгиваю назад и быстро отхожу от двери, направившись за чемоданом Виктора, чтобы найти в нем оружие Артура Гамбурга. Виктор оставил его мне на всякий случай. Но у меня такое ощущение, что этот случай касался Гамбурга, а не его брата. Здесь негде спрятаться. Абсолютно нет места, где бы Николас не смог меня найти меньше, чем за минуту.

Я быстро и прерывисто дышу, когда до моих ушей доносится негромкий звук от ключа, открывающего дверь. Он, должно быть, взял ключ у горничной. Я поздно замечаю, что цепочка на двери не закрыта. Я бегу к двери, чтобы поправить её, но в глубине души понимаю, что не успею вовремя, и Николас уже войдет. И как только дверь открывается, мне приходится спрятаться как раз за ней, держа пистолет в обеих руках перед собой, а сердце так быстро перекачивает кровь по венам, что уголки моих глаз начинают дергаться, а вена на шее пульсировать в бешенном темпе.

Дверь закрывается и запирается автоматически, и вот мы с Николасом стоим лицом к лицу с пистолетами в руках, направленными друг на друга.

– Вот ты где, – говорит он, всем своим видом показывая свою ненависть ко мне.

Я продолжаю держать палец на курке и, хотя вся трясусь, но все же пытаюсь уверенно держать пистолет, направленный прямо в его голову.

– Я убью тебя, – предупреждаю я.

– Да, знаю, – отвечает он, излучая гораздо больше уверенности, чем я. – В конце концов, ты единственная, кто удосужился пристрелить Хавьера Руиза, – он резко вздыхает и качает головой. – Сэрай, хочу, чтобы ты знала, я не специализируюсь на таком, на убийстве невинных женщин. Я никогда не хотел убивать тебя и что важнее, сделать больно, но то, что ты сделала с моим братом… с этим не могу смириться.

Продолжая держать твердо палец на курке, я начинаю отходить от двери. Он двигается вместе со мной.

– Почему тебя так беспокоит, что Виктор делает со своей личной жизнью?

Он наклоняет голову на бок.

– У Виктора нет личной жизни. Ни у кого из нас нет. Это как огонь и вода. Уверен, тебе это уже известно.

– Он увозит меня куда-то сегодня, – быстро говорю я, теряя всю уверенность, которой и с самого начала было немного. – Он избавляется от меня, уже даже успел сказать мне, что я не могу с ним остаться. Почему ты так все это не оставишь? Виктор делает то, что ты хочешь.

– Это не то, чего я хочу, Сэрай, – мы уходим подальше от двери и теперь находимся в центре комнаты. – Я всего лишь пытаюсь защитить его. Черт возьми, он мой брат! – Его внезапная вспышка гнева заставляет меня вздрогнуть. Я замечаю, как дергается его палец на курке.

– Николас, пожалуйста, просто дай мне уйти. Ты прав, я это знаю. Недавно до меня дошло, что я усложняю Виктору жизнь.

– Из-за тебя его убьют, – выкрикивает он. – Даже если он сегодня оставит тебя, даже если больше никогда не увидит, черт, даже если убьет тебя – всего, что уже случилось, достаточно для того, чтобы Ордер убил его! Разве ты этого не видишь? – Его лицо краснеет от гнева и искажается от боли. – Они убьют его! Если Виктор поедет в Германию, он – труп, Сэрай. Он говорил тебе это? Уверен, что нет.

Я не хочу в это верить. Качаю головой и сильнее сжимаю пистолет.

– Ты этого не знаешь, – возражаю я, но глубокого в душе, верю ему. – Если так, зачем ему вообще ехать?

Рот Николаса расплывается в насмешке. Он стучит зубами, прежде чем сжать губы.

– Потому что Виктор упрям, – отвечает Николас. – И становится немного чересчур доверчивым, когда дело касается Воннегута. Для него Виктор был всегда №1, всегда был лучшим. Он лучше всех, кто был до него, и остается лучшим среди лучших до сих пор. Но такой статус не дает ему иммунитета перед Кодексом. Виктор слишком много лажал с тех пор, как был вовлечен во всю эту историю с твоим участием, так что этому уже не может быть никаких оправданий.

– Тогда позволь мне поговорить с ним.

– Ты сделала достаточно, – выкрикивает Николас.

Глава 40

Виктор

Клиент опаздывает. Опоздание составляет пять минут, но даже одна минута для человека, которого Николас описал как «щепетильный», это выглядит странным. Еще две минуты и я уйду.

Я наблюдаю за людьми, проходящими мимо; изучаю их, начиная с одежды, заканчивая их манерой разговора с собеседниками. Неужели они и правда туристы и жители города? Или они приманка? Шпионы? Никогда нельзя быть слишком осторожным. Все может оказаться подставой, как на любой миссии, но данная ситуация вызывает чувство неуверенности… Стоп… Я вспоминаю свой разговор с Николасом: «Встреча с ней произойдет на улице Сауз Спринг, 639.Она будет одета в белую блузку с серебряной брошью в виде бабочки на левой груди. Будь там в час тридцать». «Это меньше, чем через час», – замечаю я. «У тебя полно времени, чтобы добраться туда из отеля».

У меня полно времени, чтобы добраться из отеля… Я сжимаю обеими руками руль, мои мысли за секунду меняются. Откуда Николас мог об этом знать? У него не было информации, где именно в Лос-Анджелесе мы с Сэрай остановились. Он не мог знать, что у меня получится за такое время приехать по указанному адресу. Разве что он точно знал, где мы.

Сэрай

– Николас, если ты убьешь меня, то превратишь своего брата во врага, – мое горло пересохло, словно наждачная бумага, мои легкие сжимаются. – Если то, что ты говоришь, правда и судьба Виктора решена, тогда зачем убивать меня? – Я пытаюсь не показывать в своем голосе отчаяние и страх. – Это ничего не решит.

Он не хочет меня убивать. Не знаю почему, может из-за слов, что иначе Виктор станет его врагом, или Николас просто в замешательстве, но так или иначе, это единственное, что в данный момент оставляет меня в живых.

– Смотри, что ты наделала! – он показывает мне пистолет, его хватка настолько сильна, что костяшки пальцев побелели.

Он двигается вперед. Я двигаюсь назад.

– Николас… пожалуйста, – умоляю его я. Не хочется в него стрелять. Знаю, что он, скорее всего, выстрелил бы в меня, но я не хочу застрелить его.

Гнев вспыхивает в его глазах мгновенно, и он демонстративно поднимает подбородок, клацает зубами, суживает глаза.

Он точно хочет убить меня.

Дверь распахивается, и я слышу выстрел, прозвучавший ровно тогда, когда в номер врывается Виктор. По комнате проносится звук еще одного выстрела, а Николас бежит к Виктору, чтобы не дать случиться непоправимому. Пуля проносится в шаге от меня и впечатывается в стену. Оружие выскальзывает из моих рук, и я опускаюсь на колени. Я не сразу осознаю, что ранена и как только понимание произошедшего приходит, жгучая боль пронизывает мой желудок. Теплая кровь разливается по ткани моего платья. Я ложусь на бок, крепко зажимая рану.

Стол передо мной начинает качаться, когда Николас и Виктор облокачиваются на него. Моя небольшая шкатулка с драгоценностями выпадает и ударяется об пол. Застежка ломается и украшения рассыпаются. Виктор, находясь сверху, сыплет удары по Николасу ровно до того момента, когда стол не выдерживает их веса и запрокидывается на бок, отправляя обоих мужчин на пол. Напольный светильник за стулом падает вслед за столом, выдергивая шнур из розетки на стене, а лампочка разлетается на куски.

Теперь Николас сверху, постоянно нанося удары по лицу Виктора, но последний дотягивается до горла и хватает его, швыряя брата обратно на пол. Виктор встает и ударяет Николаса по лицу, прежде чем направиться за пистолетом.

Через секунду он стоит над сдавшимся телом брата с дулом, направленным в лицо.

– Виктор, не убивай его, – удается закричать мне сквозь боль.

На мгновение он теряется в своей ярости, а затем смотрит на меня.

– Он пытался убить тебя, – говорит Виктор в замешательстве, словно не может поверить в мои слова.– Он подстрелил тебя.

Я сильнее прижимаю правую руку к ране, и кровь просачивается между пальцами. В теле начинает ощущаться слабость.

– Виктор, это твой брат. Он здесь, потому что просто пытается тебя защитить.

Виктор бросает взгляд то на меня, то на Николаса. Мы оба беспощадно лжем, находясь в противоположных частях комнаты. Его лицо искажено от противоречий, боли и тем, что мне трудно понять в силу отсутствия брата или сестры. Я не знаю такого рода любовь. Может быть, даже Виктор не знал, до этого момента.

Я пытаюсь приподнять голову, но слаба настолько, что просто остаюсь лежать на грязном ковре.

– Николас – это все, что у тебя есть, все что осталось, – продолжаю я. – Я бы все отдала за то, чтобы кто-то также заботился обо мне. Всё.

В комнате стало очень тихо. Я вижу глаза Виктора, затуманенные… я не уверена. Он вообще на меня смотрит? Мне как будто слышится голос Николаса, но звук выходит приглушенным и далеким от моих ушей. Теперь перед моим взором потолок. Только потолок. Тысячи крохотных трещин замечаю я на нем, и он словно давит на меня. Становится жарко. Что это за тепло, которое ощущается как одеяло, которым меня накрыли?