Текст книги "Тайна «Утеса»"
Автор книги: Дороти Макардл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)
Глава XXIII
УТРО
Наверно, я был в обмороке всего несколько минут. От треска пламени я словно по мановению волшебной палочки поднялся на ноги. Вместе со Стеллой я принялся забрасывать огонь подушками, чтобы не дать ему распространиться, а на площадке лестницы Памела орудовала маленьким огнетушителем, отчего вокруг со свистом поднимался пар.
Ковер на площадке пылал. Занялся и наличник двери. Я содрал матрас с одной из кроватей и прижал его к горящей створке. Стелла стащила другой матрас, и мы вдвоем перекинули его Памеле, а та набросила его на горящую керосиновую лужу. В основном пожар удалось притушить, правда то тут, то там вспыхивали язычки пламени да выскакивали фонтанчики искр. Памела подкидывала мне мокрые полотенца и одеяла, а я бросался с ними на каждую новую вспышку. Будто сумасшедшие, мы плясали и топтались на матрасах в густом удушливом дыму.
Памела вдруг крикнула:
– Вылезайте на крышу!
Стелла давилась дымом и кашляла, я потянул ее к себе и заставил пригнуться к полу. Окно заело, но наконец мне удалось его открыть, и мы высунулись наружу, жадно глотая свежий воздух.
Правда, я тут же вернулся обратно на поле битвы. От ветра заполыхал тлевший до этого край матраса. Памела поливала его водой, и пламя со злобным шипением гасло.
– Кажется, погасили! – крикнула Памела.
– С тобой все в порядке?
– Да, только не вздумай сюда шагнуть – может быть, тут прогорело насквозь. Сейчас я принесу стремянку.
Я услышал, как она побежала вниз.
Стелла громко звала меня из комнаты. В густом дыму мы не видели друг друга, но я нашел ее руку, и мы выбрались на плоскую крышу первого этажа. Стелла, уцепившись за меня, задыхалась и кашляла, от испуга она совсем потеряла присутствие духа и льнула ко мне.
Здесь, на крыше, свирепствовал ветер, он уносил с собой клубы дыма. Я поставил Стеллу к самой стене, стараясь заслонить ее от ветра, и теперь, когда необходимость бороться с огнем отпала, она перестала сдерживаться.
– О, как вы решились? Как вы могли? – плакала она. – Мери была такая страшная, а вы все шли и шли ей навстречу. Я даже крикнуть не смела. А потом вы вдруг рухнули на пол, и я никак не могла привести вас в чувство, а кругом огонь, дым!
Я, как мог, успокаивал ее. Не знаю, сколько мы так простояли, корчась от хлеставшего нас ветра, как вдруг снизу донесся голос Памелы:
– Не могу вытащить стремянку, слишком тяжелая! – кричала она.
Мы вернулись в комнату, дым в ней почти рассеялся. Огонь не нанес большого ущерба, но нижняя половина двери почернела и облезла, порог и ряд половиц на площадке лестницы прогорели насквозь и обнажили поддерживающие их балки, тоже успевшие почернеть. Однако через эти дыры вполне можно было перепрыгнуть. Мы сбежали вниз, в кухню, и столкнулись с Памелой, она была вся в саже, как трубочист. Взглянув на нас, она закатилась смехом. Испуг Стеллы сразу прошел, и, поглядев на меня, она тоже рассмеялась, хотя и сама порядком подкоптилась. По очереди мы отмывались над раковиной для мытья посуды.
– Может, кто-нибудь из вас объяснит мне, что произошло? – воскликнул я. – Я что, наткнулся на печь и опрокинул ее?
– Нет, по-моему, ее опрокинул не ты, – заявила Стелла. – Конечно, сегодня ты превзошел себя, но печка упала не по твоей вине. Ох, Родди! Как страшно было наблюдать за тобой! Я уж думала, не помешались ли мы все. Но надо же! Невозможно поверить, однако твое геройство возымело действие. Я уверена – больше Мери сюда не вернется. Завтра мы сами уже не сможем поверить, что все это было. Мы ее высмеяли и выжгли! Жаль, у нас нет шампанского!
Радость победы пьянила меня и Памелу, и головы наши кружились от возбуждения, как обычно бывает после удачной борьбы с пожаром, но Стелла, совершенно измученная, бессильно лежала в кресле Лиззи.
– Нам испортили ужин! – возмутилась Памела. – Придется снова варить яйца.
Виски приветливо принял гостей, ввалившихся к нему в столь неурочный час. Ласково и громко мурлыча, он потерся о каждого из нас по очереди, а потом улегся на коленях у Стеллы и начал лизать ей руку – высшее проявление благосклонности. Стелла ухитрялась гладить его и одновременно справляться с ужином, стоявшим перед ней на подносе.
– В этот раз Лиззи уж точно решит, что здесь побывал дьявол, и не ошибется, – заметила Памела. – Подумай, Родди, все твои одеяла сгорели, и коврик у камина, и наш чудесный ковер на лестнице. Ну и напасть!
– Неважно, – отмахнулся я. – Все это застраховано.
Памела хмыкнула:
– Страховка не предусматривает оплату умышленно нанесенного ущерба, а я могу поклясться – тут был умысел.
– Ты хочешь сказать – прощальный привет от Мери? Пусть кто-нибудь попробует это доказать!
– Без Ингрема не докажут!
– Да, кстати, – вспомнил я, подвигая Памеле чашку, чтобы она налила мне еще чаю. – Теперь Ингрем может приехать сюда на Рождество!
Струйка чая потекла мимо чашки на блюдце. Памела опустила чайник на стол и уставилась на меня:
– Ингрем? На Рождество? О чем ты говоришь? Ничего не понимаю.
– Разве я тебе не рассказывал?
– Нет!
– Неужели? Не говорил, как он напрашивался, чтобы мы пригласили его зимой, если еще будем здесь? Ловко это у него получилось!
– В первый раз слышу.
– Господи! Может, я не сказал тебе и о том, что он зовет тебя лететь с ним в Ирландию?
– Правда?
– Ей-богу!
– Лететь? Вместе с ним? В Ирландию? Ну, знаешь, ты просто негодяй! Даже словечком не обмолвился! Не передал приглашение!
– Да это еще не приглашение! – Я пытался оправдаться тем, что не придал значения выдумке Ингрема, так как был уверен, что для Памелы это совершенно неважно.
– Да, ты прав. Совершенно неважно, – согласилась Памела. – Хочешь еще бутерброд?
Она поднялась и нацарапала Лиззи записку: «Все благополучно, но не будите никого, пока кто-нибудь из нас не позвонит».
– Пусть не поднимает нас раньше времени, вот это действительно важно, – сказала Памела, чем-то необычайно обрадованная.
Я повернулся к Стелле и увидел, что она крепко спит в кресле.
В верхних комнатах было еще полно дыма. Мы перенесли вниз наши вещи, постелили Стелле на кушетке в гостиной, а Памеле расставили тут же походную кровать, причем сестра заметила, что способна заснуть, даже если ее прицепят к бельевой веревке. Стелла так и не проснулась окончательно, когда мы переводили ее из кухни в гостиную. Я спал в детской, и, что бывает со мной нечасто, мне приснился необыкновенный сон. Мне снилось, будто я купаюсь в светящемся море.
* * *
Меня разбудил кот. Мягко, но увесисто он переступал лапами по одеялу у меня на груди. Самодовольно уставившись мне в лицо круглыми глазами, он замурлыкал и помахал золотистым хвостом. Глядя на него, я старался сообразить, действительно ли произошло все то, что всплывает в моей памяти? Но не зря же я сплю в детской, не зря здесь оказался излучающий благополучие кот, который раньше чурался этой комнаты, а вот и моя одежда, покрытая копотью. Значит, все правда – и Кармел, и Мери, и пожар, и то, что Стелла меня поцеловала.
Я соскочил с кровати, чтобы при дневном свете посмотреть на последствия пожара, вышел на лестницу в сопровождении кота и увидел Лиззи, хлопотавшую с ведром и щеткой. У нее по щекам катились слезы. Однако при виде Виски скорбь на ее лице мгновенно сменилась ликованием.
– Мне и в голову не могло прийти, что он у вас! – воскликнула Лиззи. – Я думала, он со страху вовсе удрал из этого дома, и я никогда больше его не увижу. – Она медленно выпрямилась и прижала кота к груди. – Да я его и ругать бы не стала, – заявила она. – Здесь ни одна христианская душа не выдержит, не то что кот. А где мисс Памела? Что тут у вас стряслось?
– Лиззи! Более благочестивого дома, чем наш, вам не сыскать во всем христианском мире! – торжественно заверил я ее и отправился в ванную.
Пока я одевался, я слышал, как встают Памела и Стелла. Меня снова охватило ощущение, что всего этого просто не может быть. Я выглянул в окно на сверкающий, омытый дождем мир. Сквозь рассеянные ветром клочки туч светило солнце. В комнату ворвался запах вереска и звонкое пение жаворонков. Спасшее Стеллу дерево тихо покачивало ветвями – какое оно дружелюбное! Я вспомнил, как весело начиналась здесь наша жизнь, как потом над нами нависла мрачная тень, и подумал о новых надеждах, таких ослепительных, что я даже не смел в них верить. Вскоре ко мне постучалась Памела.
– Ну как ты, Родди? Стелла приняла ванну, и я уложила ее в постель у себя в комнате. Позвони-ка в больницу, ладно? Если Стелле не надо ехать к деду, ей лучше сегодня полежать. Она на самом деле смертельно устала.
– Ты знаешь, на что она решилась вчера ночью?
– Знаю только, что она метнулась за тобой в мастерскую, прямо сквозь огонь. Ох, Родди! Как ты нас напугал!
Я рассказал Памеле, как Стелла отважилась пойти одна в детскую. Слушая меня, Памела смотрела в окно.
– Значит, она успокоила свою мать и отпустила ее, – тихо прошептала Памела. – Больше у нее нет нужды любить привидение.
– Да, больше нет.
– Ну, я рада!
– Правда?
– Счастлива! Счастливей, чем когда-нибудь. А теперь я пошла в ванную.
«Как жестока природа к старикам», – думал я, спускаясь к телефону. Капитан не может разделить нашу радость. А ведь он прожил честную, благородную жизнь, не щадил себя, заботясь о других, и что же? Его кончина ни для кого не явится невосполнимой утратой. В конце концов он стал жертвой той зловещей паутины, которую плела его дочь. Я от души жалел его, но жизнь и природа были на нашей стороне – к радости моей и Стеллы.
Капитан медленно угасает, объяснили мне. Сознание к нему не возвращалось. Сейчас у него хирург. Ждут доктора Скотта и попросят его позвонить мне.
Да, нам будет о чем поговорить со Скоттом!
Я был голоден, как кровожадный викинг.
– Лиззи! – крикнул я. – Завтрак на троих в комнату мисс Памелы!
Взбежав по лестнице, я постучал в дверь, и голос Стеллы ответил:
– Войдите!
Она казалась очень маленькой в большой кровати Памелы и очень бледной в кремовой кружевной кофточке моей сестры. Я передал ей свой разговор с больницей, и глаза ее наполнились слезами.
– Если бы он еще хоть немного пожил, – сказала она задумчиво, – теперь, когда я все знаю! Правда, мне пришлось бы все время его обманывать, а он, по-моему, предпочел бы этому смерть.
По щекам ее покатились слезы. Я утешал ее, как мог, и потребовал, чтобы в честь доброго утра мне был подарен поцелуй. Стелла быстро и застенчиво, как ребенок, поцеловала меня, потом вздохнула и улыбнулась:
– Я счастлива! А ведь, наверно, это очень бессердечно быть сейчас такой счастливой?
Когда пришла Памела и я рассказал ей о новостях из больницы, она пообещала Стелле, что, если Скотт разрешит, мы обязательно отвезем ее к деду.
– Только туда – и сразу же назад, в постель. По-моему, вам действительно необходим лечебный отдых, недаром вас хотели определить в «Приют Гармонии».
Стелла засмеялась:
– Откуда взялось это смешное название? Мне всегда хотелось хихикать, когда я его слышала, но мисс Холлоуэй относится к своему детищу так благоговейно! Ох, какой скверной я всегда чувствовала себя при ней!
Лиззи принесла поднос, водрузила его на стол, а сама воздвиглась посреди комнаты и обвела нас всех по очереди обличающим, но полным недоумения взором.
– Возвращаюсь я утром, – начала она, – и что же вижу? Дом наполовину сгорел, спальни перевернуты, в кухне вся еда перепорчена, и Виски нигде нет. А сейчас, когда поднялась наверх, пожалуйста вам – мисс Мередит свеженькая и хорошенькая, ни дать ни взять картинка в молитвеннике, мисс Памела сияет, а Виски – полюбуйтесь на него – то ступить на лестницу не желал, а тут развалился да еще выпрашивает свою долю яйца. А уж про мистера Родерика я и не говорю – сам не свой от счастья. Так объясните мне, ради всего святого, что это значит?
– Лиззи! Вы умеете хранить тайну? – спросил я.
Лиззи, смущенно фыркнув, призналась:
– Не стану обещать, чтобы не искушать душу.
Стелла взяла Памелу за руку и попросила меня:
– Скажите Лиззи, Родди! Я хочу, чтобы она знала.
– Это значит, Лиззи, – объявил я, – что мисс Мередит обещала выйти за меня замуж, и мы остаемся здесь, в «Утесе», а призраков в этом доме больше нет! И не будет!
Глаза Лиззи налились слезами:
– Вот и три желания загадывать не к чему… Мисс Памела, милая вы моя! Мисс Мередит… Ох, мистер Родди! – Она просияла и улыбнулась нам доброй, полной любви улыбкой: – Боже, благослови всех нас!
notes
Примечания
1
У. Шекспир «Сонеты» Сонет 87. Пер. С. Маршака.
2
Сливки, сквашенные путем нагревания и медленного охлаждения.
3
«Под крышами Парижа» (фр.)
4
«Веселые каникулы»
5
Де Ла Мэр Уолтер (1873–1956) – известный английский поэт и писатель.
6
Ариэль – веселый дух, персонаж драмы У. Шекспира «Буря».
7
Мамона – злой дух, олицетворяющий сребролюбие и стяжательство.
8
Саломея – героиня одноименной трагедии О. Уайльда.
9
Эндимион (греч.) – прекрасный юноша, взятый Зевсом на небо и осужденный на вечный сон. Диана (лат.) – богиня луны, влюбленная в Эндимиона и вернувшая ему бессмертие.
10
Faux pas (фр.) – ложный шаг, дурной тон.
11
Из «Псалма жизни» Г. Лонгфелло (пер Зенкевича)
12
Стеклянные шарики в XVIII веке в Англии вешались на окна коттеджей, чтобы отгонять духов. Сейчас используются в декоративных целях.
13
Шекспир У. «Кориолан». (пер Ю. Кормеева)
14
Перефразированные стихи из «Алисы в стране чудес» Л. Кэррола.
15
Экзорсизм (греч.) – служба, проводимая священником изгнания злых духов, нечистой силы.
16
Мильтон Дж. «Потерянный рай». Кн. 6. Пер. Ю. Корнеева.
17
Эпштейн Якоб (1880–1959) – известный английский скульптор, мастер скульптурного портрета.
18
Savoir faire (фр.) – умелая, ловкая. Farouche (фр.) – дикарка.
19
Коуард Ноэль (1899–1973) – известный английский драматург.
20
Панч – герой традиционного уличного кукольного представления «Панч и Джуди».
21
Перефразированная строка из сонета У. Шекспира. Сонет 94.
22
«Отпускай хлеб свой по водам, потому что по прошествии многих дней он вернется к тебе». Библия. Эккл., 11:1.
23
Духи «Мимоза» (фр.).
24
Поуп А. Поэмы Пер. А. Субботина.
25
«У сердца свои резоны, которых не знает разум». Паскаль Б. Мысли. Пер. П. Д. Первова.
26
«О мертвых… или хорошо, или ничего» (лат.).
27
Моя мама, дорогая мама (исп.).
