Текст книги "Роковухи"

Автор книги: Дороти Кэннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Элли, это Наяда…

– О-о!.. Как дела?

– Лучше не бывает!

– Неужели? – Я подтащила кресло и без сил рухнула в него.

– А ты чего ждала? Полугодового траура? – От заливистого смеха Наяды у меня едва не лопнули барабанные перепонки. – Хватит с него и одной ночи слез! Я для себя все решила, птенчик. Глэдис Шип достается Лайонел, а мне – все остальное!

В голове не укладывается. Скосив глаза на портрет свекрови, Магдалины Хаскелл, я нашла поддержку. Брак нельзя растворить, как желатин в горячей воде, его разрушают постепенно, с усилием, отдирая часть за частью, словно куски от жаренного на вертеле поросенка.

– Если я могу чем-то помочь… – Мои губы сами собой выдали светское клише.

– Можешь, птенчик, можешь! Приходи на вечеринку, которую я устраиваю для Лео и его очаровательной невесты.

– Вечери… Что?! – Кресло предательски выскользнуло из-под меня, и я шлепнулась на колени, цепляясь за спасательный… телефонный шнур.

– Что слышала. Я покажу всему свету, как настоящая роковуха встречает удары судьбы! Забирается в постель и корчится там от горя, пока не принесут свидетельство о разводе? Черта с два! Роковуха – это само совершенство во всем! А значит, пусть весь город гудит. Я могу на тебя рассчитывать? Сегодня в семь.

– Э-э… – Предлог нужен, предлог! Боже, как отвертеться от этого непристойного мероприятия?

– Что за помолвка без тебя, Элли?

– М-м… Договорились.

– Жду вас с Беном.

– Только не это! – У меня поплыло перед глазами. – Вечерами Бен занят в "Абигайль". Если и вырвется, то останется с малышами. Я не могу постоянно эксплуатировать Фредди. Он у нас вчера был за няньку, а мы вернулись так поздно, что пришлось уложить его в гостиной.

– Уже ушел?

– Не знаю.

– Можешь проверить?

– Конечно.

Для чего ей понадобился Фредди? Сгорая от любопытства, я положила трубку на стол и шагнула к лестнице. Далеко идти не пришлось. Фредди бухнулся мне под ноги, тряся аккуратным – в сравнении с моими патлами – хвостиком.

– Утречко тебе доброе, кузиночка! Явился с посланием от Бена. Сытые детки в манеже, завтрак будет готов через двадцать минут!

– Благодарю, мой рыцарь. По телефону к вам взывает леди Наяда.

– Наядочка? О боги! Чем заслужил такую милость недостойный слуга ваш?

Фредди на четвереньках двинулся к телефону, а я, чтобы не подслушивать, – на цыпочках в спальню. Меленькими шажками. Увы! Тщетные старания – единственным внятным звуком оказался стук вернувшейся на рычаг трубки. Набросив халат, я заглянула в голубую комнату. Миссис Мэллой… Как она там?

Тук-тук.

– Какого черта? Кто это?

– Вы позволите, ваше… Рокси? – Приоткрыв дверь, я протиснулась в опочивальню и робко приблизилась к ее высочеству.

– Ах, это вы, миссис X.! – Рокси возлежала на подушках, скрестив руки на одеяле из гагачьего пуха. – Мне почудилось, будто я дома и мальчишка-газетчик тарабанит в дверь, требуя чаевые.

– Выспались? – Кажется, я изобразила книксен на манер мисс Шип.

– Да уж куда там! Какой сон в этих стенах? От ваших обоев, миссис X., любого кошмары мучить начнут!

Возразить нечего. До голубой комнаты у нас с Беном руки не дошли. Здесь все осталось как при дядюшке Мерлине. Куда ни глянь – повсюду барышни с косичками, в соломенных шляпках и на качелях. Взлетают вверх-вниз, вверх… вниз… пока пол не начинает уплывать у вас из-под ног. Сама по себе идея была неплоха – головокружительными обоями отвлечь внимание от мебели, которая изо всех деревянных сил выставляла напоказ свое уродство. Вот и сейчас трюмо вытянуло любопытный зеркальный нос к миссис Мэллой. В моей старой пижаме Рокси выглядела беглым каторжником, а полное отсутствие косметики вносило последний штрих в облик узника, лет двадцать не видевшего солнечного света. Просто поразительно, как брови красят женщину!

Однако и в этом, прямо скажем, неприглядном виде Рокси сохранила королевский апломб.

– Надеюсь, вы не утруждали себя, миссис X. Яичницы в постели и я не потерплю. Предпочитаю завтракать за столом.

– Бен уже все приготовил и ждет нас на кухне.

– Прелестно. Упомяну вас в завещании. Но удержать меня за сплетнями на все утро вам не удастся, миссис X., и не надейтесь. Дел прорва.

– Замечательно, – отозвалась я искренне. Передо мной была прежняя Рокси Мэллой, а не то привидение, что бродило по дому жертвой пагубного укуса вампира.

Выпростав из-под одеяла ноги в синюю полоску, миссис Мэллой неожиданно расцвела улыбкой:

– Итак, схватим жизнь за… гм… грудки?

– Да-да.

– Из Мерлин-корта отправлюсь-ка прямиком к викарисе и предложу свои услуги. Бесплатные! Лестницы драить, скамейки намыливать – все равно!

– Это… по-христиански, Рокси.

– Сегодня великий день, миссис X.! С нынешнего утра и до последнего небесного звонка Рокси Мэллой будет светить всем вокруг! Ни один нищий не сойдет с моего крыльца без подаяния. Все ребятишки в округе станут звать меня бабулей. Каждое мгновение будет прожито с умом! Ну? Что скажете?

И что можно на это сказать? Вы погибаете, Рокси. Кардинальные перемены в жизни – не что иное, как симптомы смертельного любовного недуга.

– Очень мило…

– Пенни за ваши тайные мыслишки, миссис X.!

– Прогадаете, дорогая. Они того не стоят. Просто… вспомнила о Тобиасе. Он с вечера неважно себя чувствует.

* * *

Как поступает среднестатистическая домохозяйка, когда становится свидетелем одной попытки убийства и подозревает совершение другого? Мертвой хваткой цепляется за собственные проблемы и делает вид, что все это приснилось. Едва Бен, миссис Мэллой и Фредди скрылись за дверью, домохозяйка загрузила стиральную машину детскими вещичками, пнула старушку в бок и получила хороший плевок в физиономию. Мистеру На-все-руки-мастеру уготована торжественная встреча.

– Вы не против, куколки? – Вынув Эбби из манежа, я послала Тэму обнадеживающую улыбку. – Прогуляемся до прачечной, где автоматы глотают монетки ну совсем как в Лас-Вегасе?

Прежде чем пуститься на поиски приключений, двое из нашей троицы должны были принять душ в кухонной раковине и облачиться в сухое. С туалетом третьего все было бы гораздо проще, если бы не бриджи, рассчитанные на даму вполовину стройнее вашей покорной слуги. Как бы там ни было, но я их укротила, потопала к машине и только в самый последний момент вспомнила о страдальце Тобиасе, которого непременно нужно было приласкать. Да и сумочку с документами и разменными монетками тоже неплохо прихватить.

Спустя час с небольшим, протолкнув коляску через стеклянный вход дворца чистоты, я обнаружила половину Читтертон-Феллс у стиральных автоматов, три из которых дурили головы домохозяйкам картонными табличками "Не работает". Близнецы возмутились, и мамочка из солидарности уже готова была покинуть благородное собрание, когда была остановлена – кем бы вы думали? – самим мистером Уолтером Фишером!

Публика в срочном порядке зашелестела газетами и утопила носы в чашках с кофе – речь, разумеется, не о тех счастливчиках, кто резвился возле гудящих агрегатов.

– Доброе утро, миссис Хаскелл. Наилучшие пожелания вам и вашему семейству. Заметил вас у входа и решил заглянуть. Можно вас на пару слов?

– Ценю дружеское расположение. – Я поспешно опустила глаза. Шерстяное одеяльце близнецов требовало немедленной заботы. Откуда-то взялись складки, и их не так-то просто оказалось разгладить…

Боже, как Рокси терпит этого человека? У Фишера был такой вид, словно его только что выудили из аквариума. Рыбий взгляд, прилипшие жаб… волосы и бледно-студенистое тело.

– Не в моих правилах поторапливать клиентов, миссис Хаскелл…

– Что?!

Деловитый звон чашечек о блюдца и скрип стульев: те, кто поближе, устраиваются поудобнее в предвкушении дармового шоу.

Мистер Фишер понизил голос:

– На собрании "Домашнего Очага" я уловил заинтересованность с вашей стороны… и особенно со стороны вашего супруга. Вы не передумали? Бюро Фишера почтет за честь взять на себя все необходимые формальности по организации ваших похорон.

– Послушайте, мистер Фишер… – Я вцепилась в ручку коляски. – Вы выбрали неподходящее время и место…

– Место ничем не хуже других, миссис Хаскелл, что же до времени, то думать о кончине никогда не рано. Одному лишь Всевышнему… – восковой палец указал вверх, – ведом тот миг, когда свеча нашей жизни угаснет. И не следует взваливать на плечи потомков тяготы, связанные с нашим достойным уходом.

Во мне все бурлило и пенилось, как во чреве стирального автомата. Еще минута – и сверкающие пузырьки повалят из носа и ушей на радость благоговейно внимающей публике.

– Откровенно говоря, мистер Фишер, мне плевать, что будет с моим телом после смерти. Не обижусь, даже если муж отправит его на удобрение.

– Вы шутите, миссис Хаскелл!

– Отнюдь.

Рыбьи глазки заморгали.

– Подумайте хотя бы о кремации!

– На досуге этим и займусь. – Все, что угодно, лишь бы он умолк.

Мистер Фишер неожиданно воодушевился, растоптав надежду на прощание:

– В таком случае вы будете приятно удивлены нововведением нашего бюро, которое сочетает бережливость кремации, – он промокнул мокрые губы траурно-черным носовым платком, – с великолепием традиционных похорон. Мы предлагаем на выбор два футляра – "Королевский" красного дерева и "Девственный" беленого дуба. На время церемонии тело в одном из этих футляров выставляется для прощания…

– Речь о гробах напрокат, если я правильно поняла?

– В некотором роде. – В глубине белесых глаз мелькнуло раздражение. – После церемонии клиента кремируют, а футляр возвращают для обслуживания следующего.

– Благодарю за информацию. Буду иметь в виду. – Я улыбнулась близнецам, напуганным злобным тоном мамочки. – Приятно было с вами поболтать, мистер Фишер. Прошу извинить, подошла моя очередь.

– Конечно-конечно, не смею задерживать. – Слова ласкали слух, но радость оказалась преждевременной. Мистер Фишер засеменил вслед за мной мимо седобородого толстяка с пятном от кофе на объемистом брюшке, мимо двух дам, укладывающих выстиранные вещи в корзинки. – Если позволите, один-единственный вопрос…

– Да? – Грязное белье из сумки перекочевало на стол.

– Как вам в последнее время миссис Мэллой? Никаких изменений не заметили?

Миссис Мэллой, к вашему сведению, в полном порядке!

Желчная тирада уже готова была сорваться с губ, когда мой взгляд вдруг упал на мистера Фишера. Господи! Да он весь трясется!

Как не стыдно, миссис Хаскелл! Перед вами уважаемый гражданин Читтертон-Феллс, представитель почтенной и нужной профессии, а вы воротите нос только потому, что от упоминания гробов вас, видите ли, тошнит! Отвратительная внешность, говорите? Да разве мистер Фишер виноват в том, что не родился Беном Хаскеллом или, на худой конец, Кэри Грантом?

Жаль, в прачечной не нашлось пригоршни пепла – посыпать мою грешную голову.

– Прошу прощения, – пробубнила я, набирая охапку белья. – Мне бы не хотелось обсуждать миссис Мэллой в ее отсутствие.

– Понимаю…

Ну хоть косточку-то бедняге можно бросить… Хоть крошку надежды.

– Могу лишь отметить, что она сама не своя.

– Спасибо, миссис Хаскелл. Огромное вам спасибо. – Кажется, выцветшие глаза приобрели некое подобие голубизны, а улыбка жабьего рта сулила Рокси неземное блаженство.

* * *

Не спрашивайте, на что были потрачены часы до вечера. Честное слово, не знаю. День ускользнул сквозь щели под дверьми. Глядь – а я уже торчу комнатной пальмой в псевдоегипетской гостиной Наяды Шельмус. Убедить Бена остаться с малышами оказалось почти так же просто, как вырыть защитный ров вокруг Мерлин-корта и наполнить его морской водой. Клянусь, я честно заработала титул «Самая лживая супруга всех времен и народов». В какой-то момент даже признание по поводу союза роковух показалось самым простым выходом из положения, но слова застряли в горле. Бен предпочел бы увидеть свою женушку, отплясывающую нагишом на Рыночной площади в разгар летней ярмарки, нежели услышать, что она устроила душевный стриптиз на Сопереживании Супружества.

Миссис Вуд любезно проводила меня в гостиную, полную народа знакомого и не слишком. Кое-кого из дам я встречала на занятиях в СС, многих мельком видела в городе. Большинство явились в сопровождении мужей или возлюбленных, до сих пор пребывающих – судя по отрешенным взглядам – в прострации после очередного сеанса роковой любви.

Ослепительная белизна комнаты навевала мысли о больнице – так и казалось, что из углов вот-вот повыскакивают хирурги с убийственно острыми скальпелями. Хирургов я не дождалась, но одного профессионала от медицины заприметила. Опустив громадную ладонь на блестящую крышку фортепиано, другой рукой доктор Мелроуз поддерживал под локоток супругу. Издалека трудно было сказать, оправилась ли Фло полностью, но уж если была на ногах, то это уже кое-что. От четы Мелроуз мой взгляд скользнул к окну и зеркальной ширме, скрывающей угол комнаты. Раньше ширмы, помнится, не было… Последнее "прости" Лайонела? Или Наяда решила подлечить нервы вояжем по магазинам?

– Шампанского не желаете, мадам?

– Миссис Мэллой! – Я чуть не выбила поднос из рук ее высочества. – Вот так сюрприз!

– Симпатичное на вас платьице. – Рокси обозрела мою фигуру от туфель с бронзовым отливом до круглого воротничка жемчужно-синего шелкового наряда. – В таком и с похорон не вытолкают, и на приеме у королевы в грязь лицом не ударишь.

– Благодарю за комплимент.

– Но… Господи, миссис X., что вы сотворили с волосами? Грабли с расческой спутали?

Ближайшее окружение навострило уши.

– Времени не было, миссис Мэллой, – прошипела я. – Собиралась в спешке. К тому же легкая небрежность нынче в моде.

Рокси презрительно сморщила нос:

– В моде! Разве что на выставке пуделей! – Она ткнула мне бокал с шампанским. – Знайте, что Рокси Мэллой служит только у истинных леди. Вот и держите марку. Не буду же я до самой смерти вокруг вас плясать.

И впрямь, не будет… Мистер Фишер наверняка из убежденных поборников домостроя. Уж он-то быстренько приберет супругу к рукам и не позволит Рокси полировать чужую мебель, когда ей положено натирать его гробы.

– Вы сегодня прекрасно выглядите. – Я нисколько не лукавила. Миссис Мэллой была на высоте. Аккуратная черно-белая причесочка, достаточное количество мушек; траурная элегантность платья с черными блестками разбавлена кокетливым пурпурным фартучком.

– Ну-с… Кому прохлаждаться, а кому и вкалывать.

Миссис Мэллой звякнула бокалами на подносе, отхлебнула из одного, чтобы не выделялся среди остальных, одобрительно кивнула и зацокала к гостям. Первым ей на пути попалось слесарное семейство Бладжеттов. Я уж было собралась присоединиться к ним – слушать жизнерадостный щебет Молли все же лучше, чем томиться в одиночестве, – как вдруг была остановлена элегантной Жаклин Диамант, на днях пополнившей скорбные вдовьи ряды.

– А хозяйки с почетными гостями что-то не видно! – Обратив на меня взгляд Марлен Дитрих, очаровательная вдова приподняла бокал.

– Д-да…

– Оригинально. Как по-вашему?

Оригинально? А в первые дни траура по мужу появляться на вечеринке, да еще в этом доме, – не оригинально?!

– Как настроение? – с запинкой выдавила я.

– На нуле. – Тонкие пальчики нырнули в сумочку за пачкой сигарет. – Надеюсь, вы не будете кашлять и ловить ртом воздух, если я закурю? – Она поднесла золотую зажигалку к кончику сигареты. – Это так, к слову. Пусть хоть все хором бунт поднимут – мне плевать. Даже во вдовстве есть своя изюминка. Можно шокировать общество и не опасаться стать изгоем. Вот, к примеру, сейчас. Думаете, меня волнует, что за спиной шушукаются и показывают пальцем – мол, какая наглость? Я знаю одно: здесь лучше, чем дома, в компании со шлемами Норми.

– Полиция долго вас терзала? – Веки защипало, – видно, от волос, что лезли в глаза.

– Управились в два счета.

– А следствие скоро закончится?

– Понятия не имею. У меня другое развлечение – подготовка к похоронам. Норми верил в Бога, но не в его служителей на земле.

– Новая викариса мне понравилась, – промямлила я, и на пороге гостиной, как по мановению волшебной палочки, возникла преподобная Эвдора с супругом.

– Благодарю, детка. – Жаклин оглянулась в поисках пепельницы. – Норми был иудеем.

– В самом деле?

Меня прошиб холодный пот. Оплошность с вероисповеданием Нормана-Дормана, хоть и неприятная, не имела к этому никакого отношения. Новоприбывшие гости явно направлялись в нашу с Жаклин сторону. Мистер Глэдстон, чуть сутулый, близорукий, с доброй улыбкой на губах, казался милейшим джентльменом. Я готова была наложить на себя епитимью за то, что посмела заподозрить его в попытке отравить супругу ради воссоединения с прежней пассией. Кстати, где она? Опоздание хозяйки и почетных гостей с каждой минутой становилось все более загадочным.

К счастью, на пути Эвдоры и Глэдстона возникла преграда в лице… точнее, в лицах Джока и Молли Бладжетт.

– Как приятно видеть вас здесь, ваше преподобие! – зачирикала неунывающая Молли.

– Нам тоже. – Эвдора опустила ладонь на руку мужа. Почти незаметный, естественный жест связал их воедино, словно блюдце с чашкой из одного сервиза.

– Отменная вечеринка, – прокашлявшись, выдал фальцетом Джок Бладжетт. – Вот что значит шикарная светская леди. Не всякая сумеет отправить обиду в утиль и закатить прием для муженька, кота мартовского, и его вертихвостки.

У меня бы язык не повернулся наградить Глэдис Шип столь лестным определением. Впрочем, Джоку Бладжетту виднее. Несмотря на дифирамбы в адрес Наяды, вид у слесаря был не самый радостный. Да и Эвдора с мужем, похоже, были бы счастливы оказаться хоть на краю света, лишь бы подальше от снежно-белой гостиной.

– Меня немало удивило приглашение миссис Шельмус. – Эвдора взяла бокал с шампанским. – Но еще больше удивил повод для празднества.

– Попытка, достойная христианина, – вставил мистер Глэдстон.

– Любовь в своем высшем проявлении. – Эвдора моргнула, как будто ей в глаз попала соринка.

Я отметила тени под глазами, горькие складки вокруг рта, мертвенную бледность щек, и сердце заныло от жалости.

– А где, интересно, миссис Шельмус? – Джок Бладжетт в задумчивости пощипал усики.

– Да где бы ни была! – Певчая пташка Молли вытянула вверх руку с бокалом: – Тост за Наяду, само совершенство во всем и всегда, надежду и опору всех роковух!

– За Наяду! – сотряс гостиную всеобщий рев… и вдруг стушевался, точно сконфузившись.

В наступившей тишине глаза присутствующих обратились к дверям. Герои дня Лайонел и Глэдис застыли под обстрелом любопытных взглядов. Мистер Шельмус был неподражаем в серебристом костюме под цвет густой шевелюры, с темным галстуком под цвет роскошных бровей. Что же до экс-органистки… недостаток красоты она с лихвой восполняла девичьей скромностью.

– Дорогие! Дорогие наши! – Кутая узкие плечики в кружева шали, Глэдис стыдливо наклонила головку, усыпанную искусственными маргаритками. – Как это великодушно с вашей стороны. Мой ненаглядный Лайонел никак не ожидал увидеть здесь столько друзей, пришедших благословить наш союз. – Задыхаясь от избытка чувств, мисс Шип упала в объятия Лайонела, да так в них и осталась, забытая неблагодарной публикой.

Ибо на сцене появилась прима! Выход Наяды произвел настоящий фурор.

– Салют, ребятки! – Приветственный взмах кукольных ресниц, золотая вспышка локонов, изящное движение бедрами, затянутыми в пурпурный атлас. – Добрый вечер, Лео, дорогой! Мое почтение и очаровательной невесте. Вы у меня сегодня почетные гости, так что прошу устраиваться на диване, напротив ширмы. Для остальных, уверена, тоже найдется местечко по вкусу!

– Оригинально. – Жаклин щелкнула по пачке, закурила очередную сигарету. – И что дальше?

– Тише! – возмущенно шикнула библиотекарша мисс Банч.

Мистер Шельмус и Глэдис, каждый с бокалом шампанского в руке, как и было велено, утонули в подушках белоснежного дивана. А конферансье тем временем вскинула лилейную ручку, призывая к тишине в зале.

– В блокнотике жизни каждого из нас, – зазвенел мелодичный голосок, – найдется немало дорогих сердцу воспоминаний. В этот знаменательный день, когда вы, мисс Глэдис, объявляете миру о помолвке с моим мужем, вам будет особенно приятна встреча с прошлым. Итак, мисс Шип, слушайте! Ибо это ваша жизнь!

– Ооо-ууу! – пронеслось по комнате. Ахнув, невеста захлопнула рот пергаментной ладошкой с бриллиантом из сундуков Гаруна-аль-Рашида.

Голова у меня пошла кругом – то ли от сверкания камня в обручальном кольце новоиспеченной невесты, то ли от предчувствия неминуемой беды. Бежать отсюда! Бежать куда глаза глядят! Но я и пальцем не пошевелила, оцепенев в тисках Жаклин Диамант, Молли Бладжетт, Эвдоры и правил этикета, будь они неладны.

Момент был упущен. Зеркальная ширма неожиданно разразилась продирающим до костей замогильным воем:

– Приветствую тебя, о свет моей души, услада моего тела, Глэдис! Помнишь меня, конфетка?

– Н-нет…

– О боги! Я вижу тебя обнаженной… в ночной тиши… под звездным небом. Твой танец страсти пьянил меня… Ха-ха-ха! – Кровь в жилах застыла от зловещего хохота. – Тебе ли помнить одного несчастного из сотен, которых ты завлекла в свои гибельные сети, паучиха!

Ни вздоха в зале, ни шороха. Слава богу! Лайонел поднимается с дивана… грозный… беспощадный. Олицетворение отмщения. Он положит конец этому издевательству. Пусть Глэдис далека от совершенства, она не заслуживает подобной жестокости. Ни одна женщина такого не заслуживает… за исключением той, которая рискнет состроить глазки Бентли Т. Хаскеллу.

Пока мистер Шельмус, раздувая ноздри, сочинял в уме разгромную обвинительную речь, я испытала удар… потрясение… Зеркальная ширма наклонилась, встала на место… и из угла выступил Фредди! Мой драгоценный кузен!

– Прошу прощения, Наяда. После нашего утреннего разговора я убеждал себя, что для хорошего актера нет плохих ролей, но уж извините. Шагать к славе, ломая людям хребты, – не моя стезя.

– Совесть замучила? Поздновато, братец! – Жаль, бокал пуст. Не отбирать же у Эвдоры, чтобы плеснуть шампанским в сконфуженную, но все равно наглую, тысячу раз наглую физиономию!

От грянувшего после гробовой тишины вопля заложило уши. Публика… нет, это хозяйка дома голосила за всех сразу. Наяда взорвалась осколками, словно перегоревшая от напряжения лампочка. Дикой кошкой она набросилась на мужа, вцепилась в волосы, повисла на лацканах пиджака, забарабанила кулаками в широкую грудь.

– Как ты мог бросить меня ради этой костлявой шлюхи? Я наизнанку выворачивалась, чтобы угодить тебе! Язык стерла на скороговорках, чтобы исправить произношение! Ты сказал, что женщина должна работать и приносить пользу обществу. Вот она, моя работа! Оглянись! Благодаря мне эти женщины знают, как удержать мужей от загребущих лап потаскух вроде Глэдис Шип. – Наяда с горестным стоном попятилась от мужа. – Это я тебя вдохновила, Глэдис? Уяснила наконец, треска сушеная, что обхаживать собственного мужа лучше, чем таскать чужих, как книги из библиотеки?

Не дожидаясь ответа, Наяда крутанулась на каблучках и пулей вылетела из гостиной. Вот вам и ушла по-английски. Грохот входной двери прозвучал сигналом к окончанию шоу; гости молча засобирались восвояси. Дамы подхватили сумочки, джентльмены и затесавшийся среди них Фредди отправились за верхней одеждой. И лишь виновники торжества остались на месте, не в силах оторваться друг от друга.

– Как ты, голубка моя?

– Не волнуйся, любимый. – Мисс Шип приникла губами к его руке. – Такие сцены, конечно, плохо сказываются на моем желудке, но истинная любовь лечит лучше магнезии.

– Девочка ты моя бесстрашная!

– Самое плохое позади, жизнь продолжается. Наяда ушла, и мы можем подумать о том, как нам переделать эту комнатку. – Глаза-шампиньоны за круглыми стеклышками оглядели изысканное великолепие гостиной. – Обожаю французский стиль "под будуар". Черный атлас в сочетании с кружевами цвета шартреза. Тебе нравится, сокровище мое?

Я шарахнулась к выходу. Не дай бог, попадусь сладкой парочке на глаза, Лайонел припомнит мой диплом… не отвертеться тогда от участия в новациях мисс Шип!

– Что за шум, а драки нет? – Миссис Мэллой выглянула из кухни, поманила пальчиком и вновь повернулась к стойке. Меня передернуло от вида сероватой бурды, которую она яростно взбалтывала в стакане. Даже на службе Рокси не забыла про "Суперсмесь".

– Была и драка. Наяда сбежала.

– Что?! Покинула корабль? – Резонное сравнение. Кухня, как и весь дом, своей безукоризненной белизной напоминала парадный адмиральский китель, а габаритами – каюту младшего матроса. Подбоченившись, миссис Мэллой уперлась локтями в противоположные стены.

– Я очень волнуюсь за нее, Рокси.

– Ах, черт! Думаете, может и руки на себя наложить?

– В таком состоянии она способна на все. Поеду поищу ее.

– Что ж. Попытка – не пытка. Найти не найдете, так хоть совесть успокоите. Только не забудьте вернуться сюда и подбросить меня домой. Сами знаете, миссис X., Рокси Мэллой одалживаться не любит, но вам зачтется. Еще вспомните денечки нашей дружбы!

Я была тронута до слез. Подалась вперед, чтобы обнять свою верную помощницу и подругу, но момент не располагал к нежностям. Миссис Мэллой обнаружила, что чудодейственный эликсир безнадежно задубел.

– Ну вот, полюбуйтесь!

– Сейчас взболтаю новую порцию.

– Нечего выпрыгивать из штанов, миссис X. Не спрашивайте почему, но я сыта по горло этой дрянью. – Рокси со злорадным наслаждением вывалила "Суперсмесь" в раковину.

* * *

Все усилия отыскать брошенную жену, как и предсказывала Рокси, оказались напрасными. Исколесив весь город, я заглянула даже в «Темную лошадку», но и в пенистых волнах эля не нашла убитой горем Златовласки. Волны… Боже! Я ведь забыла про скалы и хищное море…

Кто знает, сколько береговых миль могла бы я прочесать, так и не обнаружив оставленных на песке туфелек или буйком темнеющего на горизонте тела… В конце концов отчаяние привело меня на Утес, туда, где мы с Беном так удачно расстроили преступные планы доктора Мелроуза. Дорога была пустынна. На Утесе – ни машины Наяды, ни ее самой. С тяжелым сердцем возвратилась я к голливудской обители Шельмусов, главному штабу роковых дам. Теперь уже, видимо, бывшему штабу.

Поднимаясь по мраморным ступеням, я бога молила, чтобы Наяда оказалась дома, цела и невредима. Дверь открыла Миссис Мэллой, в наглухо застегнутом пальто и кокетливо сдвинутой на ухо шляпке с перышками.

– Напрасно прокатились? – Она натянула перчатки.

– Угу.

– Что могли, то сделали, миссис X. Теперь пусть мистер Шельмус на бензин тратится. Он отбыл на поиски вслед за вами.

– А мисс Шип?

– Изображает из себя гранд-даму, – фыркнула Рокси. – Сунула свой длинный нос на кухню и отчалила в спальню. Предупредить, что я ухожу, как считаете, миссис X.?

– Ну…

– Еще б неплохо один пустячок решить. С оплатой.

– В таком случае… – Я переступила порог и поплелась за Рокси в спальню, где, кстати, оставила пальто.

– Мисс Шип! – Рокси выбивала по двери нетерпеливую дробь.

Тишина.

– Заснула, наверное. Оставьте, миссис Мэллой. В другой раз…

– Ну уж нет. Пусть раскошеливается. Она у нас теперь важная птица, небось завтра к ней и не подступиться будет! – С этими словами Рокси решительно толкнула дверь… отпрянула и рухнула в мои объятия.

Глэдис Шип возлежала на супружеском ложе под газовым балдахином и компанией пухлых резных купидонов в изголовье. Обнаженная. Обернутая целлофаном наподобие римской тоги. С кроваво-красной вишенкой вместо пупка. И без очков! Отсутствие очков поражало куда сильнее фривольности ночного наряда. Лишенный стеклянной защиты, взгляд мисс Шип был устремлен сквозь меня… в вечность.