Текст книги "Роковухи"

Автор книги: Дороти Кэннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– По словам Глэдис, вы обвинили ее в пристрастии к методистам.

– Не совсем. Кто-то из прихожан, – кажется, миссис Мелроуз – несколько раз видела ее выходящей из церкви методистов. А я всего лишь посоветовала Глэдис не идти против своих убеждений. Если методисты ей ближе, почему бы не посещать их службу?

– Вы рассчитали их, и на сердце стало еще тяжелее, так? – Я выплеснула чай из своего блюдца и налила в чашки свежего.

– Бедная миссис Вуд. Мне ее очень жаль.

– Не думаю, чтобы это вас утешило, но Роуленд давным-давно мечтал от нее избавиться. Только он…

– Не продолжайте! Роуленд – добрейшей души человек. – Эвдора подняла глаза. Такую муку во взгляде я видела лишь однажды, когда в церкви пригляделась к изображению святого, сгорающего на костре за христианскую веру. – Все очень плохо, Элли! Дом кувырком. Вчера у Глэдстона подгорел пудинг с патокой; о завтраке и вспоминать страшно. Про бекон Глэдстон забыл, яйцо переварил, сосиску подал полусырой.

– Но теперь-то… – Я положила ложечку сахара в чай и добавила еще половинку. В конце концов, может же человек в стрессовой ситуации позволить себе некоторые излишества? – Теперь, когда Глэдис Шип выходит замуж за Лайонела… все ваши проблемы позади?

– Уловка, Элли! – замотала головой Эвдора. – Дымовая завеса. Эта хищница влюблена в моего мужа, уверяю вас.

– Вполне возможно, но вы кое-чего не знаете…

Помнится, миссис Мэллой выразилась определенно, но немного резковато. "Та еще дамочка наша Глэдис. При виде штанов плюх на спину и ноги врозь!" Сочинить для Эвдоры более приличную версию я не успела. На садовом крыльце зацокали каблучки, дверь из сада без стука распахнулась… Ба! Либо у Мерлин-корта сегодня день рождения, либо у меня открылась способность материализации мыслей. В кухню вплыла миссис Мэллой собственной персоной.

Через руку переброшен мой любимый пурпурный балахон – единственная красочная деталь в облике влюбленной роковухи. Остальной наряд, от тюрбана до хозяйственной сумки, чернее ночи. Даже малиновая помада приобрела траурный оттенок. Былой румянец испарился без следа, обнаружив пепельную бледность щек. Глаза по-прежнему глядели в неведомую даль.

– Доброе утро, миссис X.

– Доброе…

С отсутствующим видом, как героиня комедии, перепутавшая входную дверь и буфет, Рокси двинула в кладовую. Спустя несколько гнетуще долгих секунд нарисовалась вновь, продрейфовала мимо ее преподобия и исчезла в холле.

– И все это, – я слабо улыбнулась, – плоды деятельности СС. Вы по-прежнему хотите заглянуть в брошюрку?

* * *

Щеки и подбородок прекрасного принца казались припорошенными угольной пылью. Вернувшись после ратных подвигов в родные пенаты, он нашел фею волшебного замка в гостиной, которая за последние месяцы превратилась в музей семейного быта «доблизнецовой» эры. Обитые кремовым шелком стены и мебель времен королевы Анны… что общего у них с моей нынешней жизнью? Их связь со мной так же призрачна, как роман тетушки Астрид с танцором лондонского стриптиз-клуба.

Ненаглядный ступил на радужный персидский ковер и замер в восхищении… не перед феей, а перед портретом бывшей хозяйки Мерлин-корта, рыжеволосой и синеглазой Абигайль.

– Солнышко!

– Ты это мне?

Я поднялась с дивана и тщательно стряхнула крошки с форменного платья прачки, готовясь к дотошному интервью о прошедшем дне.

– Всякий раз, глядя на этот портрет, я умираю от желания.

– То есть? От страсти к Абигайль?

– От желания заказать твое фото с близнецами.

– Ты же знаешь, Бен, я терпеть не могу фотографироваться.

– Да уж, знаю…

– Предпочитаю повеситься по-настоящему, но не висеть на стене в виде портрета. Не желаю, чтобы лет эдак через двести кто-нибудь пялился на меня и делился впечатлениями: "Здорово она смахивает на бульдога, а?"

– Элли!

– Не стоит, Бен. Не говори, что я лишаю Тэма и Эбби возможности обессмертить себя в веках, а Папулю с Мамулей – законного права любоваться внуками. Не далее как сегодня я твердо решила наведаться с близнецами в фотостудию Беламо…

Миг – и его руки сошлись за моей спиной, дыхание согрело висок, колючий подбородок прижался к моей щеке.

– Да ты, никак, с ума сошла?

– А что? Беламо не устраивает?

– Плевать на Беламо и на его студию. – Бен поднял голову, не разжимая объятий. – Тебе нужно как следует взглянуть на себя, солнышко.

К чему он клонит? На всякий случай я прибегла к испытанному способу. Шутка – вот идеальный выход из любой ситуации.

– Извини, дорогой, трюмо в кармане не поместилось.

– Обойдемся. – Теперь мы были похожи на влюбленных эскимосов – если не ошибаюсь, именно у этого народа принято тереться носами, выражая свою страсть. – Зеркало перед тобой. Мои глаза. Взгляни в них – и увидишь себя такой, какой я тебя вижу, солнышко.

– Нет уж, лучше не надо. Мало ли чем закончится этот опасный эксперимент.

– Прекрати, Элли! Не смей оскорблять любимую женщину Бентли Хаскелла!

– Ты просто слепец. – Улыбка чудом держалась на моих губах. – Это тебе нужно взглянуть… в лицо фактам. Разве перед тобой та самая Элли, на которой женился Бентли Хаскелл? Я превратилась в расхристанную домохозяйку. Неухоженную, неряшливую… Эх, да чего уж прилизывать истину… в ожиревшую домохозяйку.

– Нет!

– Ты видишь только то, что хочешь видеть.

– Я вижу прелестнейшую из женщин.

– Значит, глаза тебя обманывают. Ты смотришь сердцем.

– Что ж… – Бен распустил мои волосы. – Согласен. – Медленно, почти лениво его пальцы высвобождали из плена прядь за прядью. – Ты ведь тоже смотришь на меня сердцем.

– Ерунда! – Никогда не страдала одышкой, а тут вдруг на тебе! – Вы, Бентли Т. Хаскелл, великолепны, как ни посмотри!

Его губы чуть заметно дрогнули.

– Элли, у меня идея.

– Да!

– Не соглашайся, пока не узнаешь. Я задумал… одну невинную ночную авантюру.

– Да!!!

– Пикник.

– Что?

– Помнишь, как мы раньше пировали на свежем воздухе, в тени нашей березы?

– То-то и оно, что в тени. – Меня заранее зазнобило от свежести ночного ветра. – Солнечным днем, Бен!

– Ай-ай-ай, любимая. Куда подевался твой авантюризм?

– Почил в бозе.

Точнее, надорвался на службе у "Самого Совершенства", но это уточнение осталось при мне. Не успела я сообщить мужу и о миссис Мэллой. В следующую минуту Бен развил бурную деятельность. Вытянул меня в холл, приказал надеть что-нибудь потеплее, а сам помчался на кухню – собирать корзинку со съестным.

– Но, Бен… – прошелестела я вслед. – Как же дети…

– Нашла о чем переживать. Звякну Фредди.

– Мы и так безбожно эксплуатируем его.

– Ерунда! Парень без ума от малышей. Не отнимай у него счастливого шанса лишний разок взглянуть на Эбби с Тэмом и совершить налет на наш холодильник.

– А если он уже спит? – Исчерпав все аргументы, я понесла полную чушь. Мой драгоценный кузен вечно хвастает тем, что ложится под утро и тратит на сон не больше трех часов.

Бен исчез на кухне, а я на цыпочках поднялась в спальню. Никогда еще супружеское ложе не выглядело так заманчиво. Усилием воли преодолев соблазн, я открыла шкаф, где в мечтах о ночном пикнике коротало время длинное пальто с капюшоном…

– Элли! – Бен влетел в спальню, захлопнул дверь и привалился к ней спиной, хватая ртом воздух.

– Что? В чем дело? – Пластмассовая вешалка треснула у меня в руках.

– Кошмар!

– Да говори же!

– С детьми все в порядке, не волнуйся. – Бен прижал дрожащую ладонь ко лбу. – Я поднялся в голубую комнату за подстилкой, чтобы нам не сидеть на сырой траве. И что ты думаешь? Там… на кровати… кто-то храпит!

– А-а-а!

– Это что, объяснение?

– Извини, дорогой, забыла тебя предупредить. Миссис Мэллой осталась у нас на ночь.

– Это Рокси? Да ее не узнать!

– Еще бы. В бигуди и без косметики ее родная мать не признала бы. К тому же в последнее время Рокси вообще сама не своя. Пришла вечером и сказала, что боится оставаться дома. У нее любовь с Уолтером Фишером, твоим приятелем-гробовщиком. Думаю, он ее и напугал до смерти.

– Миссис Мэллой и этот… Квазимодо?

– Если верить Рокси, мистер Фишер разжег в ней небывалую страсть. Откровенно говоря, я ей сочувствую и завидую. Что может быть чудеснее сладостного любовного предвкушения, от которого екает сердце и кружится голова?

– Неужели и у тебя так было?

– Да, но…

– Солнышко, в любви все может повториться.

– Золотые слова… Послушай-ка, ты пережил такое потрясение. Может, отложим пикник?

– Ни за что!

– Упрямство не всегда похвально, друг мой.

– Элли, это же ради тебя! – Он галантно подставил руку, приглашая фею в страну любви. На деле оказалось гораздо ближе – в детскую. – Роскошный лосось, которого я обнаружил в холодильнике, заслуживает того, чтобы его съели с почестями, в родной обстановке. То бишь на лоне природы.

Мы по очереди заглянули в дверь. Детки сладко спали под охраной Матушки Гусыни, Кота в сапогах и близнецов-медвежат Томми и Топси.

– Кстати, о лососе… – вспомнила я уже на лестнице. – Это не мое произведение. Супруг викарисы приготовил рыбу к ужину, но куда-то срочно умотал, и Эвдора по-соседски угостила нас.

– Добрая душа.

– Ты как будто недоволен?

– Почему же? – коротко хохотнул Бен. – Буду счастлив отведать очередное триумфальное блюдо нашего нового соседа.

Так я и знала. Оскорблен в лучших чувствах. Но промолчать-то я не могла! Очень нужно всю оставшуюся жизнь покрываться холодным потом при упоминании рыбы в присутствии Эвдоры и ее супруга! И так уж по уши погрязла в секретах от Бена… один из которых и настиг меня у подножия лестницы.

– Элли, в кладовке я наткнулся на пакет с "Травяным тонусом".

– Правда?

– Отличная приправа.

– Неужели?

Непроницаемо-загадочный взгляд подтвердил мои худшие опасения. Бен прочел этикетку от начала до конца, сделал неизбежные выводы и готов обвинить жену в тайной принадлежности к СС. Застыв третьим истуканом в компании Руфуса и Рауля, древних рыцарских доспехов, я приготовилась к экзекуции.

– Не знаю даже, как и сказать, милая…

– Выкладывай как есть!

– Ладно. Только имей в виду, что я это сделал без злого умысла. Ни одной секунды не собирался подвергать сомнению кулинарный гений мистера Глэдстона.

– Что за… О чем речь, Бен?! – Кажется, пронесло… Силы меня покинули, и я осела, как шоколадный торт.

– Видишь ли, решив, что лосось приготовила ты, я позволил себе слегка приправить его "Травяным тонусом". – Он умолк, подозрительно сузив глаза. – Ты чему радуешься?

– Понятия не имею.

– Пойми, Элли, я преисполнен почтения к талантам мистера Глэдстона…

– Разумеется!

– Для любителя он…

Ну, поехали! К счастью, тирада была прервана появлением Фредди.

– Мэри Поппинс к вашим услугам. Позвольте вопросик: кто из вас, умники, оставил лосося без присмотра на кухне?

– Только попробуй сказать, что отхватил половину! – Кажется, праведный гнев мне удался.

– Не виновен, ваша честь. Пригласите на допрос некоего кота по кличке Тобиас. Боюсь только, он занят. Кросс, знаете ли, по пересеченной местности. Вышеупомянутый кот, ваша честь, минуту назад шмыгнул за дверь, держа в зубах полфунта прекрасной лососины.

– Шкуру спущу с обжоры! – Послав к чертям все обеты, Бен разразился проклятиями.

* * *

Двор Мерлин-корта встретил нас шелестом листьев и лунными бликами. Судя по пружинистому шагу Бена и игриво подскакивающей корзинке, катастрофа с лососем была забыта. Бен сделал робкую попытку намекнуть, что остатки рыбы вполне съедобны, но понял по моему взгляду, что даже «Травяной тонус» не заставит меня взять в рот объедки кошачьего пира. На полпути к воротам я заметила Тобиаса, шныряющего между деревьев со сконфуженно поджатым хвостом.

– Бесстыжая усатая морда! – прошипела я вслед. – Чтоб тебе неделю несварением мучиться!

Позади домик Фредди и ворота, такие знакомые при свете дня, а в ночи превратившиеся в сказочного великана, который охраняет покой обитателей замка. Уже на Скалистой дороге, шагая в ногу с Беном в сторону церкви, я сказала:

– Ты ведь собирался устроить пикник под березой во дворе…

– Передумал. – Свободная от корзинки рука легла мне на плечи. – С тех пор как Джонас повесил на березу качели, тот уголок двора я стал про себя называть детским.

– Но ведь они еще слишком маленькие, чтобы…

– Все равно. Качели их ждут. Это вотчина Эбби и Тэма. Пора подыскать местечко только для нас двоих. Рассмотрю любые предложения. Мне лично приглянулся холмик неподалеку от церкви.

– Тот, что весь зарос молоденькими березками и выглядит как обитель эльфов?

– Точно. – Клянусь, мы не заблудились бы и без фонаря. Дорогу нам освещала бы улыбка Бена.

Поднимаясь на вершину холма, я уловила позади чуть слышный шорох. Если Тобиас надеялся присоединиться к пикнику, то здорово просчитался. Во-первых, не следует потакать дурным манерам, а во-вторых, его вообще никто не приглашал. Это только наш пикник! Мой и Бена! И третьего я не потерплю.

– Прибыли.

Бен пристроил корзинку на замшелый валун; пушистые ветви сомкнулись вокруг нас.

– Проголодалась, солнышко?

– Страсть как! – Сквозь слезы любви я смотрела на Бена и ждала, пока он расстелет подстилку и выложит из корзинки аккуратные пакетики.

– Корнуоллские пирожки с мясом, салат из шпината, мусс из грейпфрута и зрелый камамбер. Как тебе?

– Слюнки текут. – Краешком глаза я заметила свет в одном из витражных окон церкви. Эвдоре не спится? Или призраку святого Ансельма?

Бен потянул меня за руку:

– Устраивайся.

– Ш-ш-ш!

Справа из темноты вынырнули два слепящих желтых глаза, пронзительный визг тормозов разорвал тишину; по Скалистой дороге на убийственной скорости мчался автомобиль. Кусты у подножия холма зашевелились, и я увидела метнувшуюся к дороге тень.

– Боже!

– В чем дело? – Бен взвился с подстилки.

– Тобиас! – Не помня себя, я бросилась вниз, обдирая ноги о камни и сухие ветки. Поздно! Мой пушистый разбойник, точно завороженный, двигался навстречу смерти. Я была близка к тому, чтобы прыгнуть вслед за ним, но Бен вцепился в капюшон моего пальто, а секунду… целую вечность!.. спустя, под дикий визг тормозов, автомобиль застыл на дороге.

Тобиас распластался в нескольких дюймах от переднего колеса. Последний взмах хвостом… Конец. Никакой надежды.

Щелкнула дверца, и из машины выбралась грузная фигура в темном пальто и ковбойской шляпе.

– Убийца! – хриплым стоном сорвалось с моих губ.

– Постой здесь, Элли.

– Нет! Не уходи! Пойдем вместе!

Ночной ковбой обошел машину и открыл багажник. Достает лопату, чтобы похоронить Тобиаса? Силы небесные! Бедный покойный Тобиас был забыт в ту секунду, когда я увидела в руках его убийцы… тело человека! Сгибаясь под тяжестью ноши, зловещий тип перебросил бездыханное тело через плечо.

– Ничего себе… – прошептал Бен. – Это что ж такое здесь творится?

Тяжелой поступью неизвестный пересек дорогу и скрылся из поля зрения. Страшная мысль поразила нас с Беном одновременно: еще несколько секунд – и тело полетит с Утеса вниз, на кривые зубья прибрежных скал, в пенистый зев моря.

– Стоять! – Бен перелетел дорогу, не касаясь земли. – Именем закона вы арестованы!

В ответ – лишь зловещий хохот волн… На самом краю Утеса убийца повернулся… Голубоватый свет луны исказил черты, но я его узнала.

– Нет! Кто угодно, только не вы!

Глава девятая

– Какая встреча, доктор! – Луч фонарика выхватил из темноты одну пуговицу пальто, другую. Добрался до лица, наполовину скрытого широкими полями шляпы. – Что вас привело в наши края?

Улыбка растянула бескровные губы доктора Мелроуза. Ночь притихла, как терпеливый полисмен в ожидании ответа. Преступник ежился и увядал, пока от него не осталось одно лишь объемистое, реющее на ветру пальто.

– Миссис Хаскелл… мистер Хаскелл… вот так приятный сюрприз… А я тут… выехал на прогулку и решил остановиться, подышать свежим воздухом. Аромат роз успокаивает… То есть, – сдавленно хохотнул он, – аромат морских водорослей, конечно…

– Променад на ночь? Полезно для здоровья. – Бен шагнул вперед и заслонил меня собой.

Мужской рационализм, в отличие от женской интуиции, подсказал: опасность! Застукать убийцу на месте преступления! Да он на все пойдет, лишь бы навеки закрыть рот свидетелям!

– Доктор, не представите ли нас своему очаровательному спутнику? По-моему, ему не слишком удобно. Кто бы это мог быть? Не ваша ли жена Фло?

Ветер откликнулся долгим скорбным вздохом.

– Вы очень проницательны, сэр. – Доктор Мелроуз неуклюже переступил с ноги на ногу, ноша на плече сдвинулась, и нога в женской туфельке заехала доктору как раз куда нужно. Даже я не нашла бы места удачнее. – Фло укачало в машине. Стошнило, если попросту, без медицинских терминов.

– Бедняжка! – зашипела я, вытянув шею поверх плеча Бена. – Вы не поверите, доктор, но со мной происходит то же самое всякий раз, когда приходится путешествовать в багажнике!

– Боже правый! – Доктор Мелроуз отшатнулся. На этом наша беседа и завершилась бы, не схвати Бен его за шиворот и не оттащи от края Утеса.

– Куда же вы! Нам с Элли хотелось бы поприветствовать Фло. Правда, дорогая?

Бойцовский дух окончательно покинул нашего ночного визави. Он опустил свою ношу на сырой мох и застыл над телом – сгорбленный, раздавленный, жалкий. Деревья сомкнулись вокруг траурным кольцом профессиональных плакальщиков. Они рыдали, протягивая длинные сучковатые руки к безмолвным черным небесам.

– Меня ждет виселица?

– Думаете, ради вас отменят запрет на смертную казнь? Не надейтесь, доктор.

Я и боялась смотреть на Фло, и не могла отвести взгляда от ее мертвенно-бледного, безмятежного лица. Она лежала недвижно, вытянувшись в струнку, в любимой позе гробовых дел мастера Уолтера Фишера. Но странное дело – я не ощущала присутствия Дамы с косой, как это было в спальне четы Диамант, когда мы с Жаклин склонились над телом Нормана-Дормана.

– Поверьте, я не хотел! Не хотел ее убивать! С тех пор как она повадилась в этот мерзкий притон "Само Совершенство"…

– Простите, не понял, – перебил Бен.

– Женский клуб здоровья, – поспешно сообщила я мужу.

– Ах да! На пакете с "Травяным тонусом" тоже значилось это название. – Вопросительный изгиб густой брови пробрал меня до костей.

– Миссис Мэллой недавно записалась.

Полуправда – та же ложь. Церковь Святого Ансельма приблизилась, накрыв грешницу крылом зловещей тени.

– Помните, миссис Хаскелл… – доктор Мелроуз судорожно вздохнул, – когда вы привозили Тэбби и Тома на осмотр, я сказал, что нежданно-негаданно пробудившаяся сексуальность жены доведет меня до безумия. Господи, что за ад! Ни минуты покоя. Никогда не знаешь, что ей взбредет в голову в следующий раз. Два дня назад Фло поджидала меня в мужском туалете. Вчера вечером сажусь после работы в машину, а она на заднем сиденье! В чем мать родила, если не считать ремня безопасности! А сегодня утром… Ох… Вспомнить страшно! Меня неожиданно вызвали установить причину смерти пациента. Выдвигаю секцию в морге, а там Фло! Подмигивает и пальчиком вот так делает – мол, места для двоих хватит.

– М-да, неприятно. – Бен обернулся ко мне. Вспомнил собственную жену неглиже и в рогатом шлеме?

– Неприятно? Невыносимо! Вам этого не понять!

– Боюсь, что так. Мы женаты недавно и слишком любим друг друга, чтобы подстегивать чувства искусственными способами. – Бен помолчал в задумчивости. – Кажется, в "Дейли кроникл" мне попадалась реклама этого "Совершенства"… Пробежал глазами и забыл, поскольку нужды нет. – Улыбка коснулась губ любимого, и я с ужасающей ясностью поняла, что Бен даже не догадывается о связи своей женушки с клубом роковух.

– И что же дальше, док? – Голос Бена звенел презрением, и я была с ним солидарна. – Хотите сказать, что прикончили жену, потому что не вынесли ее сексуальных притязаний?

– Минуточку, минуточку! Войдите в мое положение. Я был в таком отчаянии, что пошел на крайние меры. Устроил похищение павлинов, посулив в записке сварить из них суп, если этот гнусный вертеп не прикроют.

– Как некрасиво с вашей стороны, – вставила я.

– Свое я уже получил… Тот тип, которого я нанял, чтобы украсть птиц, начал меня шантажировать. Потребовал удвоить плату, когда я попросил отдать павлинов в зоопарк. Но это не имеет значения. Вы только представьте, что мне пришлось пережить сегодня вечером! Возвращаюсь домой, а Фло нет! Я был вне себя от радости. Наконец-то можно вздохнуть спокойно и перевести дух. И что же? Вдруг раздается звонок в дверь. Открываю… На пороге дамочка в маске хэллоуиновского страшилища. "Чем могу помочь?" – спрашиваю. А она с криком "Сюрприз!" распахивает плащ. Ужас, ужас… Голая! Абсолютно! И тут во мне что-то сломалось. Я схватил первое, что подвернулось под руку… кажется, швабру… размахнулся и ударил ее по голове. Несмотря на маску, я узнал свою жену. Достаточно было взглянуть на шрам от аппендицита. Проверять пульс тоже не потребовалось, я и так не сомневался – Фло мертва…

Цель этого монолога я так до конца и не уразумела. То ли доктор рекламировал собственный профессионализм, то ли пытался заглушить страх и боль потери… Его бесцветный, монотонный голос накатывал на нас волнами, такими же, как те, что поглотили бы бедную Фло, если б скорбящему вдовцу удалось избавиться от тела.

– Вот что, доктор… – От моего ледяного тона, кажется, даже деревья покрылись инеем. – Упаси боже подвергать сомнению ваш диплом и многолетний опыт, но послушайте совета любителя – осмотрите свою жену еще разок. И как следует.

– Вы… Что вы хотите этим сказать, миссис Хаскелл?

– Только то, что Фло мертва несколько меньше, чем вам показалось.

– Элли! – Стиснув мою ладонь, Бен согнулся над телом. – Силы небесные! Ты права!

– Это невозможно!

Если не в игривую Фло, то в доктора я точно вдохнула жизнь. Он вдруг надулся и недовольно заворчал.

– Смотрите! Шевельнулась! – Я упала рядом с Фло, не обращая внимания на гальку, тотчас впившуюся в колени. – Открывает глаза! Слава богу!

– Джон?..

– Я здесь, дорогая. – Впившись зубами в кулак, доктор заглушил стон.

– Не вижу. Где? – Фло разжала пальцы и медленно подняла руку. —

Ее муженек не тронулся с места.

– Шок… Я был в шоке, – твердил он снова и снова.

Совместными усилиями мы с Беном поволокли его к жене. Стряхнув оцепенение, доктор дрожащими руками подсунул сложенную шляпу под голову Фло и стащил с себя пальто, чтобы накрыть оживший "труп".

– Джон?..

– Ш-ш-ш… Дай мне тебя осмотреть.

Громадные, поросшие медвежьей шерстью ладони ощупали затылок Фло, виски, шею. Держу пари, доктор готов был продолжать осмотр до бесконечности, лишь бы оттянуть момент, когда Фло заглянет ему в глаза и спросит: "Зачем ты хотел меня убить?'

– Сожми мои пальцы правой рукой.

– Джон…

– Теперь левой.

– Хватит, Джон! Почему так болит голова? Как я здесь оказалась? И что это за камни кругом?..

– Нет мне прощения!

– Помню, я сидела на диване в гостиной… окно открыто, прохладный ветерок… Я читала руководство… дошла до главы "Праздники". Просто замечательно… Хэллоуин… Что может быть увлекательнее? Какая жалость, что сейчас апрель! И вдруг мне стукнуло в голову…

Наши с Беном взгляды встретились. Бедняжка все перепутала. И неудивительно, при таких-то обстоятельствах!

Доктор Мелроуз спрятал лицо в ладонях:

– Прости, дорогая, прости!

– Мне стукнуло в голову, что отметить Хэллоуин в апреле так же весело, как и Рождество в июле! Я отложила руководство… Все! Дальше – пустота.

Вскинув голову, доктор молитвенно сложил руки на груди:

– Что?

– Дальше – пустота. Ничего не помню.

– Слава богу! – Радостный вопль разбудил бы целый зал, прикорнувший под заунывные звуки оперной арии.

– В чем дело?

– Амнезия, – торопливо объяснил доктор, видимо, в расчете на нас с Беном, вросших в землю деревянными истуканами. – Мать-природа придумала отличное средство защитить человека от последствий травмы.

– Какой травмы, Джон?

– Дорогая, только не волнуйся. Волнение не пойдет тебе на пользу. – Доктор поднял глаза на меня и моего мужа. – Видишь мистера и миссис Хаскелл?

– Где? – Фло повернула голову и с видимым усилием сфокусировала на нас взгляд. – А-а… Но при чем здесь…

– Твоя шутка с Хэллоуином удалась… – доктор содрогнулся, – и я внес свою лепту. Предложил проехаться до Утеса и продолжить вечер. Это было восхитительно! И музыка, и те слова любви, что ты шептала мне на ухо… Но нашей идиллии внезапно пришел конец. На повороте под колеса машины бросился кот.

– Бедное создание!

– Вот именно. То же самое ты сказала и в машине, дорогая. Я крутанул руль, нажал на педаль тормоза и… Когда машина остановилась, ты лежала на камнях… Я решил, что ты погибла!

– А разве я не пристегнулась ремнем? – Веки Фло то и дело опускались, но она мужественно старалась держать глаза открытыми.

– Нет. Объявила, что не потерпишь никаких пут.

– Вот идиотка! – Она взяла мужа за руку и перевела взгляд на нас с Беном. – А котик? Что с ним? Это ваш?..

Я кивнула в ответ и отвернулась, глотая слезы. "Смерть" миссис Мелроуз на какое-то время помогла мне забыть о потере пушистого любимца. Но теперь боль вернулась, как зуд в затекшей ноге. Не увидеть мне больше Тобиаса, величаво отмахивающегося от бабочек во дворе Мерлин-корта. Близнецы не научатся лопотать его имя и не будут таскать за хвост. И не согреет меня зимними вечерами живая урчащая грелка.

Мысленный некролог был прерван Беном в тот момент, когда мы добрались до машины.

– Тобиаса нет…

– Да… – Стоило ли напоминать мне об этой ужасной потере?

– Элли, ты что, забыла? После рождения малышей я отказался приукрашивать действительность. Погиб – значит, погиб. Я бы так и сказал. А Тобиаса нетна том месте, где мы его оставили!

– Боже мой! – Я упала на четвереньки, сунула голову под машину, пошарила всюду, куда достала рука… Никого и ничего. Ни пушистого хвостика, ни любопытного влажного носика. – Звери… – взвыла я, с помощью мужа поднимаясь на ноги. – Дикие звери сожрали нашего Тобиаса!

– Успокойся, солнышко. Мы по-прежнему в Читтертон-Феллс, а не в джунглях. Здесь нет диких зверей. И гиены не шастают по окрестностям в поисках лакомых кусочков. Смерть Тобиаса оказалась сродни смерти миссис Мелроуз.

– Но он не двигался!

– Знаю. А потом оклемался и… Элли! – Мой муж взвился на фут от земли. – Вон! Смотри! У того камня, видишь? Трава шевелится! – Бен нырнул в темноту, растворился в ней и вновь возник черным силуэтом на фоне фиолетового неба. С пушистым клубком в руках. – Черт! – Он зашаркал ботинком по мху. – Беднягу стошнило, а я в это дело вляпался.

– Ну и ночка! – Прижимая к груди Тобиаса, я все еще не могла поверить, что моя пушистая радость жива и относительно невредима. Дрожит, правда, но с этим мы справимся. Сейчас завернем в пальто… вот так… чтоб только кончики усов торчали.

– Бен!

– А? – Он вглядывался в черноту дороги, откуда доносилось сопение – доктор Мелроуз возвращал к жизни свою благоверную. – Мне пришло в голову…

– Мне тоже.

– Так вот… – Я покрепче стиснула Тобиаса. – Помнишь старую шутку о коте и лососе? Нет? Ладно, слушай. Дама созвала гостей на обед, приготовила лосося и пошла одеваться, а рыбу оставила на столе в кухне. Возвращается и видит, что ее кот полакомился главным блюдом вечеринки. Что делать? Времени уже нет. Она маскирует отъеденные бока лимонными дольками, зеленью, вареными яйцами и подает на стол. Гости в восхищении, ужин удался на славу. Хозяйка отправляется на кухню за десертом, вспоминает про кота, которого след простыл, начинает его искать и находит в саду бездыханным. В полной уверенности, что виной всему лосось, она мчится к гостям и выкладывает скандальную правду. Все в шоке, вызывают "скорую", промывают желудки. Когда гости с пустыми желудками разъезжаются по домам, к даме заходит сосед с соболезнованиями. Оказывается, кот нырнул под колеса его машины… он не виноват и все такое.

– К чему ты клонишь, Элли?

– Сама не знаю. Просто вдруг подумала… вся эта история с Тобиасом… не отражение ли той истории? С точностью до наоборот? Мы решили, что кот погиб под колесами машины. А что, если всему виной лосось? Нет, упаси боже, я не хочу сказать, что рыба была несвежая. Может, слишком жирная или, скажем, костлявая? Бен! Я видела Тобиаса у дороги. Клянусь, уже тогда он был не в себе! Пошатывался… тыкался мордой в землю и зевал, глядя на фары!

– Да просто ослеп от яркого света.

– Я тоже так решила, но… Ладно, забудь. Уже поздно. Устала. Давай соберем вещи и домой, а?

Бен помчался на вершину холма, а я осталась наедине с дрожащим Тобиасом. Страшные минуты! Шум моря внизу, темнота, промозглый ночной ветер. У ворот церкви что-то изменилось. То ли дерево выросло за прошедший час, то ли человек прятался за колонной. Возможно, мистер Глэдстон вышел прогуляться на сон грядущий? Нет, это все разыгравшееся воображение.

– Элли?

В отличие от Бена и остальных нормальных людей мне никогда не удавалось как следует подскочить от неожиданности. Неуклюже шарахаться из стороны в сторону – это все, на что меня хватает. Доктор Мелроуз суетился вокруг жены, поудобнее устраивая ее на сиденье. Звала меня Фло.

– Мне очень жаль вашего котика, Элли. Смерть– не всегда смерть, миссис Мелроуз.

Сие утешение осталось при мне. Не успела я открыть рот, как доктор оттащил меня от машины, сорвал с головы шляпу и прижал к животу.

– Позвольте пару слов на прощание. Миссис Хаскелл… Моя жизнь в ваших руках. Если кто-нибудь узнает об этой ночи, считайте меня конченым человеком.

– Ну еще бы, – ответствовала я холодно. – Врач, не способный определить, жива его жена или нет, доверия не заслуживает.

– Поймите, я был в шоке.

– Отлично!

– Можно рассчитывать на ваше молчание?

– Услуга за услугу.

– Шантаж, миссис Хаскелл?

– А вы чего ждали, доктор? – Распахнув пальто, я переложила Тобиаса в шляпу доктора Мелроуза. – Как видите, кот жив. Но мне хотелось бы знать, останется ли он в этом состоянии или стоит заказывать панихиду.

– Такова ваша цена?

– А еще я требую, чтобы отныне вы не смели поднимать руку на Фло.

– Миссис Хаскелл! Мы с Фло женаты больше тридцати лет!

– По-вашему, это оправдание?

Доктор не ответил. Осторожно перевернув Тобиаса на спину, он поочередно приподнял веки, пощупал живот и вручил мне кота.

– Ситуация не располагает к шуткам, миссис Хаскелл, но… Он не мог объесться тухлой рыбой? Все симптомы отравления.

– Какие там шутки. Тухлой рыбой, говорите? В самую точку, доктор!

* * *

Телефон звонил и звонил… Безостановочно, нахально, беспардонно. Очень не хотелось, но пришлось, рассекая воды сна, выныривать на поверхность. Бена не было ни в постели, ни в спальне. Стрелки часов с инквизиторской беспощадностью показывали восемь утра. Путаясь, точно святой Бернар, в собственных волосах, я слетела с кровати, накрыла телефон собственным телом и с трудом нашарила трубку.

– Алло? – Черт его знает, кто там, на другом конце провода, но я ему заранее сочувствую. Несчастный не догадывается, с каким страшилищем связался.