Текст книги "Роковухи"

Автор книги: Дороти Кэннелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Я считаю, Элли, что кто-то усох от зависти и ставит палки в колеса моему предприятию.

– А вдруг…

– Ну же! Выкладывай!

Чудовищное предположение я выдала, вперившись взором в композицию "Новобронзовый век", где шляпки гвоздей наезжали на разнокалиберные диски.

– А вдруг ты имеешь дело с недовольной клиенткой или с… разъяренным мужем?

Мокрые от слез ресницы придавали взгляду Наяды почти младенческое простодушие.

– Шутишь? Без неудач не бывает успеха. Вот и у меня в последнее время… Сперва миссис Хаффнэгл протянула ноги, теперь миссис Диамант откалывается… Да ты, наверное, не в курсе!

– Уг-м-н. – Так гнусавит пациент, сидя в кресле стоматолога с полным ртом блестящих железок.

– Кошмарный случай! Вчера вечером мистер Диамант разучивал какой-то трюк для своего шоу, свалился со шкафа и испустил дух. Трагедия, конечно, но при чем тут "Само Совершенство"? Ни я, ни мой клуб не имеем к этому никакого отношения.

Переигрываешь, Наяда. Разве стала бы ты с таким жаром доказывать свою непричастность к смерти Нормана-Дормана, если бы не боялась обратного? Если бы не догадывалась, какую роковую роль сыграло в этом несчастье твое Сопереживание Супружества?

– Ужас! – выдавила я. – Бедная миссис Диамант. Полиция была?

– Конечно. Жаклин сказала, ребята попались что надо. Вошли в положение и не лезли с вопросами. – Наяда нервно наматывала на палец золотую цепочку с кулоном. – Никто не назовет меня бесчувственной. Из-за Жаклин я даже отменила занятия. Извини, Элли. Выходит, ты зря прокатилась… Слушай-ка, дай совет, что мне делать с секретаршей? Взять на пробу мисс Шип? С роялем она вроде справляется… Было бы неплохо совместить аккомпаниатора и… Боже! Выглядела бы она по-человечески, а то посадишь в кабинет пугало огородное – все клиенты разбегутся.

Повторив про себя заранее приготовленную речь, я собралась с духом, чтобы сообщить подруге о своем дезертирстве из рядов СС. Поздно… Стукнула входная дверь, на лестнице зазвучали шаги. Легка на помине. В гостиной появилась мисс Глэдис Шип, удручающе невзрачная и нескладная в сравнении со своим спутником – седовласым красавцем Лайонелом Шельмусом.

– Лео, зайчик! Уже вернулся? Так рано? – В жемчужной улыбке Наяды мне почудилось легкое – чуть заметное! – недовольство. Видно, у роковух принято встречать мужей в полной боевой готовности, после своевременного предупреждения.

– Боюсь, что так, киска. – Пока Лайонел со свойственной всем красавцам театральной вальяжностью снимал кашемировое пальто, Глэдис любовалась этим роскошным зрелищем, благоговейно затаив дыхание. Ее собственное пальто, застегнутое вкривь и вкось, висело на ней… как на огородном пугале.

– Может, мы не вовремя… – Экс-органистка хрустнула пальцами и затряслась всем худосочным телом – от мышиного пучка до стоптанных туфель. – Милая миссис Хаскелл приехала в гости… Мне лучше зайти в другой раз…

– Нет-нет, не беспокойтесь. Я уже ухожу.

– Прошу вас! – Лайонел, одной рукой остановив мое скольжение к двери, другой сжал костлявую лапку мисс Шип. – Останьтесь. – Я попятилась обратно. – Выпьем по рюмочке… и все обсудим.

– Ну? Что я говорила? – хохотнула мне на ухо Наяда, когда ее супруг увел мисс Шип в прихожую раздеться. – Подметки на ходу режет! Подумаешь, большое дело! Пусть это чучело отвечает по телефону, не жалко. С моей-то внешностью и неотразимым шармом, – она лукаво усмехнулась, – нетрудно быть великодушной.

– Рада за тебя, но я здесь абсолютно не…

– Ошибаешься, Элли. Думаешь, зачем Лео попросил тебя остаться? Чтобы все было по-честному, два на два. Я тебя не отпущу. Ты уедешь, а мы битый час будем вести беседу о ее коллекции телефонных справочников, вместо того чтобы сразу перейти к делу, то бишь к фунтам и пенсам.

– Благодарю вас. Не откажусь от глотка шерри.

Наяда уставилась на меня настороженно, удивившись моей непоследовательности. Но тут в гостиную вернулись любимый супруг и соискательница места секретарши. Пока джентльмен наполнял бокалы, дамы чинно расселись по местам: мы с Наядой в глубоких креслах-близнецах, Глэдис – на диване в сторонке. Будь на ее месте кто другой, подобный жест сочли бы дурным тоном, а трясущаяся мисс Шип вызывала лишь сожаление и улыбку. Мне стало не до смеха, когда я вспомнила свое собственное очаровательное поведение. Не тебе рассуждать о правилах приличий, Элли Хаскелл, после вчерашней безобразной сцены на крыльце Мерлин-корта! Как ты встретила бедняжку Глэдис?..

Странное дело – бесцветные глазки за мутными кругляшами очков светились дружелюбием, словно позорный инцидент мне всего лишь пригрезился. С чего бы такое благородство? И сердце радуется, и как-то не по себе… Однако времени на психоанализ не осталось. Пора было хоть что-то сказать, пока наши улыбки не прилипли к губам намертво.

– Как самочувствие, мисс Шип?

– Страшно нервничаю.

– Что вы говорите! – Наяда была сама любезность. – Никогда бы не подумала. Прелестно выглядите, мисс Шип… Очень миленькое платьице.

– Спасибо. – Трепещущая Глэдис натянула на острые коленки подол грязно-серого мешка, уродливее которого мне еще встречать не приходилось, и робко вскинула глазки на Лайонела. – Нет, благодарю, дорогой мистер Шельмус. Крепкие напитки, как вы знаете, плохо действуют на мой чувствительный организм.

– Страдаете несварением? – поинтересовалась Наяда.

– Нет, запорами.

– Какая неприятность! – сорвалось с моего языка прежде, чем до сознания дошел смысл ответа. Чета Шельмус благопристойно смолчала.

Лайонел подал мне рюмку с коралловой жидкостью, протянул такую же супруге, опустил поднос на стеклянный столик и устроился на диване рядышком с экс-органисткой. Замужней женщине не пристало заглядываться на других мужчин, но, ей-богу, отвести глаза от Лайонела было выше моих сил. Таких красивых мужчин и на экране-то не часто увидишь, а уж в жизни… Давно перешагнув полувековой рубеж, он все еще входил в силу. Расцветал, если этот термин применим к сильному полу. Суровые темные брови в сочетании с гривой серебристых волос выдавали натуру столь же страстную, сколь и властную.

Стоп, Элли! Не распускай слюни. Промокнув губы тончайшей салфеточкой, я обвела взглядом собутыльников и одну воздержавшуюся. Откроет кто-нибудь из них рот наконец или нет?

– Ну что же! – Наяда сияла, как витрина ювелирного магазина. – По такому случаю не грех и тост провозгласить!

Лайонел подался вперед, сцепив длинные пальцы.

– Я никак не ожидал, киска, что ты воспримешь все так легко… по-дружески. Мы с Глэдис были готовы к скандалу.

– Да-да, – пискнула серая мышка, заливаясь желтоватым румянцем. – Мы так переживали! А мне нельзя волноваться. Нервозность в моем… состоянии смерти подобна.

– И нечего было нервничать, цыпленочек, – пропела Наяда. – Для меня желание мужа – закон.

– Ах, как вы добры! Я столько лет искала своего единственного, своего суженого, и теперь, когда мы наконец встретились, никак не могла решиться объявить о помолвке… без вашего на то благословения, дорогая миссис Шельмус. Верно, Лайонел? Верно, сокровище мое?

– Ты как всегда права, шиповничек мой.

Глава восьмая

Наяда уронила бокал. Я была близка к трансу. А Лайонел тем временем поднес руку мисс Шип к губам. Красавец адвокат и перезрелая девица утонули в белоснежных подушках дивана и в глазах друг друга. Торжественное и трогательное мгновение, достойное места на первой странице семейного альбома.

Отвергнутая половина вонзила алые ноготки в ручки кресла, медленно поднялась. На застывшем лице жили одни лишь громадные голубые глаза. Резким жестом откинув золотистую голову, Наяда неожиданно заливисто расхохоталась.

– Это шутка! Запоздавшая первоапрельская шутка, не так ли? Лео, котик, здорово же ты меня провел! А я, дурочка легковерная, попалась, как карась на удочку! В чем дело, Элли? – Она набросилась на меня, видно спутав с телохранителем, который в минуту смертельной опасности не заслонил ее грудью. – Ты не на похоронах родной бабушки. Говорю же, это шутка.

– Нет, моя радость. – Полные скорби глаза Лайонела были красноречивее глубокого, отшлифованного баритона. – Твоя боль разрывает мне сердце, но я должен признаться… Вот уж два месяца… ты считала, что я задерживаюсь в офисе… Нет, дорогая… Я проводил все вечера с Глэдис. Никогда не думал, что на свете бывает такая любовь… такая всепоглощающая страсть…

– Бог мой! – Лицо Наяды исказилось от ярости. – Вообразить невозможно, я гордилась этим… этим тараканом в штанах, а он устраивал секс-бега с платяной вошью!

Широченные плечи мистера Шельмуса виновато поникли.

– Мы не хотели огорчить Наяду, правда, драгоценная моя?

Мисс Шип взяла его ладонь и прижала к воображаемой груди.

– Нет, любимый! Никогда!

Кошмар. Фильм ужасов. От шока я перещеголяла саму Глэдис Шип в ее гениальной вибрации всем телом. Ощущение такое, будто открыл дверь в художественный салон, а попал прямиком в операционную – кругом лужи крови, скальпели и отрезанные конечности. Выпустите меня отсюда!!!

– Итак, – прошипела Наяда, – наш мальчик еще писает в кроватку? Шалун испугался прийти к мамочке с повинной в одиночку?

– Мы подумали, будет лучше обговорить все втроем. – Мисс Шип издала фирменный смешок, который, по признанию Джонаса, "мужиков щекочет ниже пояса". – И надеялись на ваше понимание, дорогая миссис Шельмус. И вашу дружбу. Разумеется, после того, как страсти улягутся. Я всегда была рабом условностей и поэтому просила Лайонела… – она послала ухажеру томный взгляд, – просила перед помолвкой получить ваше согласие. Только когда дорогая миссис Шельмус согласится вернуть тебе свободу…

– Развод? – взвизгнула Наяда.

– Ах, какое чудное обручальное колечко я присмотрела! – Мисс Шип отставила руку, любуясь воображаемым залогом любви, красующимся на узловатом пальце. – Крошечные бриллиантики так очаровательно смотрятся вокруг рубина…

– Вокруг рубина, говоришь, курица ты ощипанная?! – Остатки самообладания Наяды вылетели… трубы здесь не было, но окошко в стеклянном потолке имелось, – значит, в окошко. – Под цвет твоих прелестных глазок? – Стремительный выпад в сторону влюбленной парочки. – Убью! Убью обоих!

Да здравствуют Эбби и Тэм! Зарядка с ними укрепила мышцы, иначе мне не удалось бы остановить нырок Наяды через журнальный столик. Жемчужные зубки опасно клацнули возле уха Глэдис, которая расцветала прямо на глазах.

– Да как ты смеешь! – Лайонел величественно поднялся с дивана. Мисс Шип тотчас съежилась и помертвела. Разлука с ненаглядным – пусть на секунду, пусть на расстояние в десять дюймов – была невыносима для ее чувствительного организма. – Как смеешь оскорблять мою возлюбленную!

Гонг! Начало нового раунда. Прошу прощения – это всего лишь часы пробили половину часа. Немудрено ошибиться, когда соперники наскакивают друг на друга, точно бойцовые петухи. Признаться, я уже начала терять терпение. Это могло длиться часами, и как ни жаль Наяду, но за стенами снежно-белой гостиной меня ждали собственные проблемы. Близнецы наверняка соскучились по мамочке, да и Фредди рассчитывал на помощь в репетиции дурацких рогатых "Викингов".

Увы. Сама не желая того, я приобрела билет на драму в двух актах. Действие на сцене набирает обороты. Публика ошарашенно ахает и цепенеет с разинутым ртом. Герой пьесы достает из внутреннего кармана пиджака пистолет… направляет на будущую экс-супругу, а заодно и на ее отупевшую от ужаса партнершу – ведь эти двое слились как сиамские близнецы!

Мисс Шип вытянула пергаментную шейку.

– Наяда, – прохрипела я, загипнотизированная черным глазом пистолета, – соглашайся на развод!

– Не дождутся! Сперва я увижу их в гробу! И своего индюка, и его мешок с тухлым кормом!

Общеизвестно, что блондинки интеллектом не отличаются, но эта-то крашеная, черт побери! Могла бы приберечь хоть капельку разума на всякий непредвиденный случай.

– Так я и думал, – раздался хорошо поставленный баритон. Глядя на оружие, почти экс-супруг неприязненно раздувал ноздри Кэри Гранта.

– Иного выхода нет, киска. Придется убить тебя прежде, чем ты убьешь меня.

Сочинив эту речь за Лайонела, я затряслась пуще прежнего и поначалу пропустила мимо ушей речь реальную.

– Этот пистолет, завернутый в фартук, миссис Вуд обнаружила в вазе у водопада и отдала мне. Я старался, Наяда… очень старался поверить, что оружие понадобилось тебе для защиты от возможных грабителей. Однако вскоре в офисе, за чашечкой café au laitи бразильской сигарой, со всей определенностью понял, дорогая, что, будучи осведомлена о моем романе с Глэдис, ты решилась на месть.

– Вы ошибаетесь! – заорала я, торопясь все объяснить, прежде чем красавец адвокат меня остановит… или застрелит. – Наяда тут ни при чем! Это мой пистолет!

– Ваш? – Кривая улыбка исказила совершенные черты. – Подобная преданность делает честь вам, Элли, однако наносит оскорбление моему интеллекту.

– Честное слово, Лайонел…

– Умолкни, Элли. – Змеей выскользнув из моей хватки, Наяда нырнула вперед и выхватила у супруга оружие. – Ну-ну, продолжай, старый повеса. – Блестящее дуло приподняло подбородок "повесы". Наяда, поигрывая бедрами, вернулась ко мне. – Какого дьявола тянули? Заграбастали пистолетик своими жирненькими ручками – да и сдали бы меня властям.

Под прицелом убийственного черного глаза мисс Шип сползла с дивана и бочком двинулась к своему единственному и неповторимому. О-ох! Даже у меня от сердца отлегло, когда она оказалась в его надежных объятиях.

– Лайонел не хотел… поднимать шум до того, как я приму его предложение.

– Какая трогательная предусмотрительность! – процедила Наяда. – Сначала взойди на борт нового корабля, а потом уж отправляй старый под пресс, верно, дорогой?

– Я человек принципов, – сухо ответствовал Лайонел.

– До нынешнего утра, – вновь раздался мышиный писк несравненной Глэдис, – я еще колебалась. Даже готова была отказаться от чести стать второй миссис Шельмус.

– Третьей, тля безмозглая! – Наяда двинулась вперед. – У меня, по крайней мере, хватило совести дождаться, когда первая миссис Шельмус отправится на вечный покой. Помяни мои слова, мышь дохлая, свое ты получишь. Только не рубиновый булыжник, не надейся. – С улыбкой, от которой кровь стыла в жилах, лидер роковух Читтертон-Феллс разделила влюбленную парочку дулом и ткнула каждого в грудь: – Вон отсюда. Оба!

– Ты ведешь себя как ребенок, – пророкотал Лайонел, цепляясь за остатки былого величия. Красавец адвокат и его невзрачная избранница напоминали ребятишек, впервые надевших коньки.

– Я сказала – вон отсюда!

Грохот входной двери. Пистолет в руке Наяды уныло поник.

– Дай сюда!

Она отмахнулась:

– Погоди, Элли. Не пори горячку. Сейчас успокоюсь…

– Отлично.

– А то руки так трясутся, что и в висок не попаду.

– Прекрати сейчас же! – Недолго думая, я вырвала у нее пистолет и на всякий случай отпрыгнула подальше. – Предупреждаю сразу, все патроны дома.

Браво, Элли! Патроны дома? Разве что дома у миссис Мэллой. Твое счастье, если в приступе склероза Рокси запамятовала зарядить пистолет. Иначе не миновать тебе расходов на новый плащ и протез.

– Не могу поверить! – С жалобным стоном Наяда рухнула на диван. – Это дурной сон! Чтобы Лео ушел к этой мымре? От меня?Я ж на него надышаться не могла. Пылинки сдувала. Дьявольщина! Нужно было прислушаться к словам старой мудрой совы, тетки Эт. Она мне в свое время все уши прожужжала: «Наяда, куколка, не повторяй моей ошибки. Не возводи секс в культ. Мужское орудие – не та ось, вокруг которой вертится наша жизнь». А я? Только посмотри на меня! Читаю лекции дамочкам! Учу их уму-разуму! Раздаю советы, как удержать мужей… А моего… моего собственного… захомутала какая-то побитая молью кляча!

Некоторым – обойдемся без имен – слезы категорически противопоказаны, поскольку от глаз остаются едва приметные щелочки, зато нос раздувается на пол-лица. Наяда плакала изысканно. Хрустальные капли подчеркивали длину и густоту черных ресниц; нежный румянец сгустился до оттенка дамасской розы. Боже правый, ну как мог Лайонел бросить такую женщину? В чем же кроется пресловутый магнетизм Глэдис Шип? Не в ее же гнусавом смешке?.. А может, она знает о мужчинах нечто такое, что неведомо остальным женщинам?..

– Мне очень, очень жаль… – Я присела рядом с очередной жертвой дамы, которая, если хорошенько подумать, вполне заслуженно могла претендовать на звание роковухи.

– Спятить можно! Безмозглая квочка агитирует "милых дам" выворачиваться наизнанку, а сама ни сном ни духом о том, что вытворяет ее муженек!

– Ты же хотела как лучше.

– Пропади все пропадом! Что теперь со мной будет?

– У тебя есть друзья…

– Я о деньгах! "Само Совершенство" на грани краха. А Лео… То щедр как царь Мидас, то жаден до идиотизма. Не глядя вышвырнет сотню фунтов на галстук, а попробуй выбросить засохший кусок хлеба! Печенку проест. Раньше он засыпал меня кредитками, но не удивлюсь, если при разводе и фартинга не даст.

– Нужно обратиться…

– К хорошему адвокату? – Наяда расхохоталась, глотая слезы. – Знаешь что, Элли… Я крепкий орешек. Нищенское отродье, которое с детства ловило медяки за свои кренделя на стойке бара, так просто не сдастся!

* * *

Дом, милый дом…

Фредди и миссис Мэллой вернулись к своим родным очагам. За окнами Мерлин-корта уже стемнело, когда малыши наконец дождались от мамочки ужина. Ужина, но не стопроцентного – каюсь! – внимания. Вынув из пухлого ротика Эбби соску, пока моя изголодавшаяся принцесса не проглотила целиком пустую бутылочку, я потерла теплую спинку, дождалась положенного звука и уложила одну половинку своего сокровища в креслице.

– Вот так! Умница моя!

– Агу!

– Ваша очередь, юный джентльмен.

Пока Тобиас шнырял по кухне, принюхиваясь к сладко-молочным ароматам, я устроилась с Тэмом в кресле-качалке и подоткнула салфетку.

– Bon appetit, сынуля.

Даст бог, ничего не случится. Бен, как и обещал, вернется домой поздно, а я успею закруглиться с делами. Все же забавна эта женская потребность доложить главе дома о проделанной работе и получить одобрение. Психологи пусть остаются при своем ученом мнении, а я останусь при своем. Корни нужно искать в далеком прошлом. Когда неандерталец вваливался в пещеру и натыкался на гниющие после вчерашнего ужина кости, он требовал от жены отчета. И этими же костями затыкал ей рот, вздумай она поинтересоваться, добыл ли муженек мамонта честной охотой или же выиграл в покер за каменным игральным столом.

Мирно покачивалось кресло. Тэм, педант до мозга костей, весь в любимого папочку, обстоятельно и методично поглощал ужин, а на сердце моем лежала тяжесть. Связавшись с "Совершенством", я подвела не только себя, но и миссис Мэллой, и всю женскую половину человечества! Тетушка Наяды оказалась права. Непомерную цену заплатит тот, кто сотворит себе кумира. Достаточно вспомнить миссис Хаффнэгл и бедную миссис Норман-Дорман… На зомбированную миссис Мэллой страшно смотреть… А Наяда так и вовсе раздавлена! Эти уже поплатились. Но где гарантия, что смерть и страдания обойдут менястороной?

– Мамочке очень стыдно, – сообщила я близнецам. – Чему она вас, спрашивается, учит? И что скажет папочка, если… когдаузнает всю эту историю?

– У-у-у! – Эбби прижала ладошку к округлившимся губкам.

– И не говори! – Потирая спинку Тэма, я изображала папочку на тропе войны. В лицах. – "Силы небесные, Элли! За кого ты меня держишь? Я что, по-твоему, неодушевленный предмет? Игрушка? Никто и никогда меня так не унижал!"

Уложив детей, я вернулась на кухню и бросилась шарить по ящикам. Что за черт! Куда подевалось руководство? Должно быть, Фредди стащил… Ах вот оно где!

Дрожащими руками я вытащила брошюру из-под тостера с твердым намерением разодрать в клочья и спалить, если удастся, – колдовские книги, говорят, огонь не берет. В доказательство своей магической силы буклет сам раскрылся на пятой главе.

Кто из вас занимается любовью в кромешной тьме, милые дамы? Лес рук? Глазам не верю. Что за радость терять время на то, чтобы нащупать друг друга, если можно наслаждаться божественным видом обнаженной…

– У-у-у! – Повторив возмущенный возглас своей принцессы, я была готова совершить акт вандализма, но не успела – кто-то стучал в дверь со стороны сада.

Сколько уж твержу себе… Сперва подумай, Элли, потом делай.Все без толку. Разумеется, я крикнула: «Войдите!» – после чего вросла в землю, не успев избавиться от распроклятого руководства. Здрасьте! Наш недостойный замок почтила присутствием преподобная Эвдора. Волосок, как всегда, к волоску, любезная улыбка на месте, в затянутых черной лайкой ладонях – продолговатая стеклянная кастрюлька.

– Прошу прощения за внезапный визит. Мне бы следовало позвонить заранее, но…

– Полностью с вами согласна! Тем и хороши соседи, что могут в любую минуту заглянуть на огонек.

– Надеюсь, я не прервала ужин.

– Боже упаси! Бен работает допоздна, а я… так, вдохновлялась литературой. – Дура! Отвечай теперь на расспросы. Что за книжка, да о чем, да кто написал.

– Очень мило.

– Позвольте… – Чуть не ляпнула "вашу кастрюлю". Соображать надо, Элли. Она же решит, что у тебя до ужина руки не дошли. – Позвольте ваше пальто.

– Спасибо. Я ненадолго.

– Ну хоть чашечку чаю! – Я сунула руководство за тостер и наконец вздохнула свободнее. Чего никак нельзя сказать об Эвдоре. Вид у нее был… замороженный, как у того йогурта, с которого началась наша первая беседа.

– Что ж. Еще раз спасибо. Принимаю приглашение. Надеюсь, – она приподняла стеклянную посудину, – вы не сочтете это даром данайцев.

– О чем вы говорите! Но это против всех правил. Вы у нас новосел, так что инициативу с подарком должна была проявить я!

Кажется, начинает оттаивать.

– Мне приятно хоть чем-нибудь отблагодарить вас и вашего мужа за изумительное печенье. Давно пора было это сделать, но… все как-то не складывалось.

Мой взгляд малодушно уперся в пол. Изумительное печенье. В виде фигурок со всеми мужскими регалиями. Изумлению наверняка не было предела.

– Сегодня утром Глэдстон приготовил этого лосося, а ближе к вечеру, буквально за пять минут до ужина, его вызвали по телефону на… встречу. Вот я и решила угостить вас. Попробуйте… Надеюсь, понравится.

– Огромное спасибо. Вы так добры.

Плохо скроено и наспех сшито. Ну сорвали ее преподобию семейный ужин… Почему бы не убрать лосося в холодильник и не насладиться его розовой плотью, скажем, завтра, под треск поленьев в камине и мерцание свечей? Господи, заговорила на языке "Библии" роковух. А Эвдора-то так и косится в сторону тостера…

– Как вам новый приход? – Я пристроила соседский дар на среднюю полку холодильника, предварительно размазав майонез по верхней и перевернув миску с овощами на нижней.

– Прекрасно, спасибо. – Эвдора стянула перчатки и взялась за пуговицы пальто. – Однако Читтертон-Феллс весь в делах. Я так поняла, что здешним дамам скучать не приходится. Если они не на работе и не заняты по хозяйству, то поправляют здоровье в этом… такое название…

– Да-да, верно. От названия и впрямь дух захватывает. Помнится… "Само Совершенство".

– А вы случайно туда не…

– При всем желании… – Я вовсю хрустела пальцами. Сюда бы сейчас мисс Шип – еще вопрос, кто кого перехрустел бы. – Вы не представляете, сколько у меня забот. Дети, дом, да вот еще Тобиас. В сад выбраться некогда, не говоря уж об отлучках в город.

Не поминай имени кота своего всуе. Тобиас вызывающе мяукнул и смахнул с тумбы стопку выглаженных подгузников.

– Плюс молодой и дееспособный (надеюсь, в данном случае на внешность можно положиться?) супруг. – Викариса аккуратно повесила пальто на спинку стула и пригладила фетровую прическу. – Помню, Глэдстон после рождения нашей дочери Бригитты не давал мне ночами покоя. "Само Совершенство", на мой взгляд, как раз для вас, Элли.

Проницательные глаза заглядывали прямо мне в душу. Боже правый. Так я и знала. Лосось – всего лишь предлог. Донесли о дикой выходке Фредди, и она решила, что мы с этим вертопрахом в сговоре.

– Ладно. – С грохотом отодвинув стул, я уселась напротив Эвдоры и водрузила локти на стол. – Сдаюсь! Да, да, да! Членский билет клуба роковух спрятан в моей сумочке. Но увольте! К художествам кузена я не имею ни малейшего отношения! И прежде чем предать лицедея из Мерлин-корта высшему судилищу Ватикана, прошу учесть, что у Фредди тонкая, чувствительная натура и масса достоинств. Детей он обожает, над братьями нашими меньшими не издевается, сырое мясо не потребляет!

Эвдору можно было смело ставить рядышком с каменными скульптурами в церкви Святого Ансельма – разницы никто бы не заметил.

– П-прошу прощения, Элли… Я п-понятия не имею, о чем это вы…

– Не может быть!

– Вашего незадачливого кузена зовут Фредди. Он что-то такое учудил. Однако какое отношение его выходка имеет ко мне?.. Поймите, я всего лишь духовное лицо, а не общественный обвинитель!

– А-а-а!

Великолепно. В приступе родственной любви я сдала с потрохами двоюродного брата и няньку собственных детей. К тому же точку на недоразумении поставить невозможно, иначе Эвдора любое совершенное в городе преступление станет невольно приписывать Фредди.

– Чаю?

– Нет, благодарю. – Решительный взмах руки. – И не переживайте вы так, Элли!

Уронив голову, я начала скороговоркой:

– Видите ли… вот как все вышло. Кузен случайно прознал о том, что я записалась в "Само Совершенство". Фредди у нас артист, а тут вдруг… такая возможность. Вы приехали в Читтертон-Феллс, и…

– И?..

– Он переоделся в женское платье, нацепил шляпу с широченными полями и заявился на собрание, назвавшись новой настоятельницей нашего прихода… Ваше преподобие! – Я подняла голову, но сквозь слезы не смогла разглядеть лица Эвдоры. – Я чуть со стыда не сгорела! Этот негодяй предложил нам взяться за руки…

– Для молитвы?

Всегда питала склонность к мечтателям.

– Если бы! Сначала он предложил дамам отдаться любви. А когда их души слились в сестринском единении, провозгласил: "Пусть каждая признается в том, что ее больше всего не устраивает в соседке справа!" Это было ужасно, Эвдора! Мисс Банч, наша библиотекарша, выдала девушке из пекарни все, что думает о ее взбитых локонах. Миссис Стерджесс, оказывается, тошнит от миссис Олсен, с ее многократными оргаз… ну, вы понимаете. А миссис Бест заявила владелице бутика на Рыночной площади, что ее зеркалам нет оправдания. Мол, женщинам впору вешаться в примерочных! С этим я, кстати сказать, вполне согласна. Наряды из бутика только вешалкам и впору. Но я не остановила Фредди! Не разоблачила его! Фредди работает в ресторане у моего мужа, и дамы могли устроить бойкот…

Взгляд викарисы был полон сочувствия.

– Как мать двоих… нет, не так. Я струсила, Эвдора. Молчала до тех пор, пока не осталась с Фредди наедине!

– Понимаю. – Гостья встала из-за стола, но, вопреки моим ожиданиям, направилась не к двери, а к плите. – Случай из ряда вон выходящий. Без чашки чая не обойтись.

– Вы не сердитесь?

– Нет. Чуть-чуть смешно. Но главное – я вам от души благодарна.

– Не понимаю…

– Благодарна за искренность, Элли.

– Но…

– В служителях церкви большинство людей видит образ, а не живого человека.

Пока хозяйка, шмыгая носом, размазывала по лицу слезы, гостья без стеснения включила газ и поставила чайник на огонь.

– А знаете, Эвдора, в детстве я не верила, что монахини тоже носят панталоны!

– Еще как знаю. Я вообще их женщинами не считала.

– Правда? А кем? Мужчинами?

– Ни тем ни другим. Мне казалось… монахини – они и есть монахини.

Окно над раковиной чернело, словно погасший экран телевизора. Вспомнив наконец о хозяйских обязанностях, я выставила на стол чашки с блюдцами, молочник и сахарницу. Когда чайник вскипел, Эвдора устроилась напротив меня. И так вдруг стало на кухне уютно… на душе спокойно… Впервые за день я почувствовала себя в безопасности. Расползающаяся по Читтертон-Феллс воистину роковая угроза отступила, бессильно щелкая зубами.

– Мне тоже нужно кое в чем признаться, Элли. С лососем я… слукавила. Хотела поговорить с вами, вот и нашла предлог.

– Я вся внимание, Эвдора.

– Не так-то это просто. – Она опустила ложку сахара в чашку. – Но на вашу искренность я просто обязана ответить тем же. Видите ли, в чем дело… – Еще одна ложечка сахара растаяла в кипятке. – Хотелось бы услышать ваше мнение… Не поможет ли "Само Совершенство" укрепить мой брак?

– О-о!

– Да-да… Сегодня набралась храбрости и отправилась в город. Вы не заметили, Элли, но я всю дорогу ехала за вами. Увидела, как вы свернули во двор… И тут вся моя решимость улетучилась! Хотя правильнее будет сказать – рассудок вернулся. Викарий не вправе обнажать душу перед паствой. Мне по чину положено решать проблемы прихожан, а не взваливать на чужие плечи свои. Словом, вернулась я домой… но всю дорогу думала о вас, Элли!

– Вот как? – Оторвать от стола чашку было не легче, чем штангу.

– Познакомившись с вами, я была поражена. Роковая женщина… уж простите… женщина-вамп – такой мне виделась виновница разбитого сердца отца Фоксворта. И вдруг появляется милая девочка с открытым лицом, такая искренняя… Вот я и решилась на компромисс. Если в "Само Совершенство" мне не попасть, то почему бы не поучиться у клиентки этого заведения? А может, даже… – она скосила глаза на тостер, – и руководство попросить почитать?

– Нет! – Чашка от испуга свалилась на бок и притихла в блюдце, полном чая.

Эвдора очень медленно поднялась из-за стола.

– Понимаю…

– Ни чер… Ничегошеньки вы не понимаете!

Еще медленнее Эвдора опустилась на стул.

– Выслушайте дружеский совет, умоляю вас! Не связывайтесь с этой гнусной организацией! – прошептала я.

– Но почему? Вы так говорите, Элли, словно это пристанище самого дьявола.

– Боюсь, вы близки к истине, хотя цель Наяды Шельмус весьма благородна. Она немного легкомысленна, но милая и добрая. Однако бизнес ей явно не удался. В ее детище и впрямь словно дьявол вселился! Мне нужно было догадаться раньше, еще когда наш садовник Джонас сбежал из дому от чрезмерных авансов миссис Вуд. Дальше – больше. За последние несколько дней два человека погибли, моя приятельница от любви превратилась в ходячий манекен, а брак самой Наяды разлетелся на мелкие осколки! Лайонел Шельмус пал жертвой магических чар… Ладно! Не стану скрывать имен. Все равно эта тайна уже завтра появится на страницах "Дейли кроникл". Мистер Шельмус намерен официально объявить о помолвке с мисс Шип, бывшей церковной органисткой.

– Старая любовь Глэдстона, его дальняя родственница! – Эвдора вцепилась в край стола так, что пальцы побелели. – Вы говорите – помолвка? Ничего не понимаю. У этой женщины наверняка был роман с моим мужем; между ними и сейчас что-то есть. Глэдстон сам не свой с той минуты, когда увидел ее за церковным органом. Она играла какой-то гимн, подняла глаза, взвизгнула от радости – и этого было достаточно, чтобы наша семейная лодка дала течь. Позже я случайно услышала их разговор. Мисс Шип настаивала на том, чтобы начать все сначала, а Глэдстон, бедняжка, сопротивлялся изо всех сил. Мне пришлось от нее избавиться, Элли. Заодно уволила и миссис Вуд – новая метла по-новому метет, как известно. Я надеялась, что в таком случае увольнение Глэдис Шип не вызовет никаких подозрений.