Текст книги "40 способов сказать «Прощай» (ЛП)"

Автор книги: Донна МакДональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Глава 2

Несколько лет спустя, время также известное как сегодня…

Седьмая весна моего заключения вызвала то же желание в моей ведьминой душе, что и другие шесть весен проведенные в коттедже. Впрочем, после стольких лет одиночества я поняла, что тоска по невозможному бессмысленна.

Ведь те, кто заключил меня в тюрьму, не испытают чуда, которое изменило бы их мнение. Так что, эта надежда умерла в течение первого года.

Моими официальными врагами теперь были весь совет охотников на демонов и самодовольный, лживый охотник на демонов, за которого я по глупости вышла замуж и от которого родила дочь-ведьму.

Джек не только встал на сторону незнакомцев, когда я отказалась помочь ему убить Конна, но и украл мое семейное наследие по причине, о которой ведала лишь одна Богиня.

Прошло пять лет с тех пор, как я в последний раз плакала из-за несправедливости всего этого. И я ни разу не видела мужчину, за которого вышла замуж, за все семь лет того, что они называли моим магическим заключением.

Его полное отсутствие в моей жизни казалось мне нормальным. Но если бы он появился после всего этого времени, я бы, возможно, не смогла сдержать свой гнев, и думаю, Джек это подозревал.

Я была очень горда собой за то, что никогда не принимала несправедливость, которую совет охотников на демонов совершил по отношению ко мне. Пока я находилась в тюрьме, Па ушел из этой жизни, и Ма вернулась в Ирландию. Потому, что все это время мне не разрешали с ней видеться. Несмотря на их обещания, что у меня могут быть посетители, Фиона была единственной, кому они позволяли со мной общаться.

Мои родители поощряли меня использовать мои унаследованные способности на благо людей по эту сторону океана после того, как я вышла замуж и перебралась в США. Но Джек и Фиона были единственной причиной, по которой я оставалась здесь, в Америке, ведь мое сердце тосковало по скалам и морю моей родной Ирландии.

Однако планы моей семьи не совсем оправдались. Вместо того, чтобы использовать мой дар во благо и обучать этому других, мои способности подвергались сомнению, предавались и скрывались в течение последних семи лет.

Но были веские причины, по которым моя мать назвала меня в честь скалистых островов Аран около ее родного дома. Миниатюрная ведьма, названная в честь возвышающихся скал, не могла быть сломлена мнением других, особенно когда они были совершенно неправы.

До дня, когда я буду отмечать сорокалетие своей жизни на этой земле, оставалось меньше двух недель. Это празднование принесет мне дополнительный прилив сил, не ограниченный семейной реликвией, которую Джек у меня украл.

Не то чтобы мне нужна была его сила, чтобы выбраться из этого места. Мне она никогда не была нужна.

Если бы Фиона захотела последовать за мной в родные места, я бы уже давно вернулась в Ирландию. Там я могла бы вырастить ее в стране, где уважали магию и чтили нашу семью.

Когда меня отправили в коттедж, Фионе было тринадцать, и она не захотела оставлять своих друзей. Поэтому я осталась и ради нее смирилась со своим заключением.

Они позволяли мне видеться с Фионой так часто, как я хотела, что было сильной мотивацией не становиться беглецом. Очевидно, я не могла сбежать и оставить ее здесь. Я ни за что не позволила бы Джеку вырастить мою дочь такой же предательницей.

Однако мои цели изменились после того, как Фиона стала самостоятельным человеком. Сейчас ей было двадцать. Какой бы выбор ни сделала моя взрослая дочь относительно того, где ей жить, я уже приняла решение не отбывать оставшиеся годы своего несправедливого тюремного заключения.

И если мне придется наблюдать за жизнью Фионы со стороны, то это не было достаточной причиной, чтобы отказаться от общения с остальными членами семьи. Нет, мои планы на празднование моего сорокового дня рождения включали в себя обретение мной полной свободы.

Я всегда обладала достаточной силой, чтобы разрушить их так называемые кельтские магические чары, но меня удерживал инстинкт. Что-то подсказывало мне, что жизнь была бы проще, если бы я осталась здесь подольше. Я не прислушивалась к своему чутью раньше, когда мои инстинкты предупреждали меня о темной стороне мужчины, за которого я вышла замуж, но сейчас я прислушалась.

Однако планирование побега вместо того, чтобы это сделать, всегда вызывало у меня беспокойство, поэтому я встала со своего места на крыльце и вышла во двор, насколько позволяла охраняемая граница, не вызвав при этом срабатывания проклятой сигнализации.

Я делала это много раз… всегда случайно… в течение моего первого года здесь, и какой же хаос это вызывало. Они чуть не надели на меня наручники Джека.

Стоя на краю их границы, и прежде чем вернуться к крыльцу, я с возмущением уставилась на дорогу, по которой не могла свободно пройти. Возможно это линия цветущих розовых азалий, растущих по обеим сторонам крыльца, заставила меня желать, чтобы все было по-другому.

Я направилась к качелям, которые Фиона помогла мне опустить так, чтобы мои ноги касались земли.

Нужно сказать, что дом был очень приятным. Но я ненавидела свою тюрьму за то, что она собой представляла… Богиня знает, что я ее ненавидела…, впрочем, я также понимала, что викторианский коттедж радовал глаз своим бледно-желтым фасадом, украшенным ярко-белыми завитушками. Учитывая нынешнее увлечение всего мира «винтажом», необычная кухня в викторианском стиле превратила коттедж в мечту риелтора. Однако, это не соответствовало моим эстетическим вкусам, и ощущение, что я в ловушке, определенно не улучшало моего мнения.

Честно говоря, единственным реальным минусом была слишком современная гостиная. Подслушивая разговоры разносчиков еды и охранников, приставленных следить за мной, я узнала, что чернокнижник, ранее заключенный в этой комнате, потребовал громоздкую мужскую мебель, которая затмевала мое миниатюрное тело.

Конечно, я несколько раз ночевала на уродливом диване в гостиной, когда чувствовала себя подавленной и мне было лень подниматься по лестнице, но я ни разу не сидела ни на одном из огромных стульев. Вместо этого я притащила из хозяйской спальни на первом этаже деревянное кресло-качалку нормальных размеров. Кресло-качалка было не самым удобным креслом для отдыха, но, по крайней мере, мои ноги касались пола. Это было моим обычным требованием к мебели.

Одинокими зимними ночами я сидела у камина и погружалась в состояние умиротворения.

Давным-давно мне сказали, что каждый заключенный здесь может сделать ремонт в одной-двух комнатах, но я сочла это предложение слишком ироничным, чтобы им воспользоваться. Зачем менять обстановку в моей тюремной камере? Я не была ни жильцом, ни гостем в этом коттедже. Из-за неподходящей мне мебели я не могла чувствовать себя нормально, и мой дискомфорт напоминал мне, что это не моя настоящая судьба.

Я отказалась и дальше приспосабливаться к этому фарсу.

Единственная причина, по которой я не пыталась сбежать, заключалась в том, что на протяжении многих лет они позволяли Фионе навещать меня столько раз, сколько она хотела. Однако использование ее в качестве предлога для того, чтобы не менять свою ситуацию, исчерпало себя. В двадцать лет она уже не была ребенком… и спасибо Богине за это. Я имею в виду, что безумно любила свою дочь, но то, что я застряла в этом месте, сводило с ума больше, чем может вынести невинная женщина.

Время для меня пролетало быстрее, когда она приезжала в гости. Несмотря на то, что у моей дочери было несколько спален на выбор, она предпочла самую странную в доме. Ее темно-фиолетовые стены были увешаны постерами бойз-бэндов 80-х. Я не пыталась выяснить, выбирал ли обстановку какой-нибудь заключенный подросток. Во мне все еще кипел гнев. И если бы я узнала, что Джек и его совет охотников на демонов посадили в тюрьму ведьму-подростка, я бы только разозлилась сильнее.

Фиона сказала, что ей нравится ощущать босыми ногами пушистый черный коврик у кровати. Богиня знала, что она была непростым ребенком, особенно для меня, матери, на пол-ставки, но я любила свою дочь всем сердцем. Осознание того, что она была верна себе в своей жизни, что все еще способна ценить такие незначительные радости, как пушистый коврик, радовало мое сердце.

В жизни моей дочери еще не было мужчины, и Фиона, похоже, не хотела его иметь. Жизнь была забавной, потому что я была в ее возрасте, когда встретила Джека. Мы быстро поженились, и вскоре я забеременела Фионой. Как и моя дочь, я тоже ценила простые радости жизни. Без малейших сомнений в душе я отдала Джеку всю себя, веря, что нам двоим действительно суждено быть вместе.

В хорошие дни мистерия, которой являлся мой единственный ребенок, убеждала меня, что я не совершила такой уж колоссальной ошибки, переспав с ним. Но в другие дни? Что ж, полагаю, я предпочитала на них не зацикливаться.

Когда мне, наконец, надоело фокусироваться на одном и тоже, я поднялась с крыльца, чтобы вернуться в дом. На прошлой неделе Фиона принесла мне новую книгу заклинаний. Я не могла выполнить более интересные задания из-за ограниченного количества магии, разрешенной в этом доме, или, по крайней мере, не могла, не раскрыв свои способности.

Вместо этого я сосредоточилась на запоминании наиболее интересных из них.

В один прекрасный день я собиралась покинуть это место и практиковаться в любых заклинаниях, какие захочу. У меня был целый список того, что я буду делать, когда уйду. Первой и самой важной целью, было вернуть Камень Дагды, независимо от того, через сколько трупов мне пришлось бы переступить.

Затем я собиралась сделать то, что должна была сделать в тот день, когда Па мне его дал. Единственная причина, по которой я не провела ритуал, заключалась в том, что Джек слишком боялся магической цены. Я бы не оказался в заключении, если бы полностью приняла свое наследие, потому что охотники на демонов знали бы, что их жалкие защитные заклинания не удержали бы меня и одного дня.

Много раз за последние семь лет я просила Богиню извиниться перед моим отцом и Дагдой за то, что поставила Джека выше моих других обязанностей. Я поклялась, что исправлю все как можно скорее, и что теперь, когда Фиона выросла, это не займет много времени.

Именно Фиона много лет назад объяснила Конну, что они заключили меня в тюрьму из-за моих отношений с ним. И призвать его ко мне в мою магическую тюрьму было невозможно, когда именно этого хотели Джек и охотники на демонов.

Но я не хотела, чтобы он чувствовал себя брошенным, поэтому Фиона договорилась с моей матерью… ее бабушкой по материнской линии… чтобы она хранила моего фамильяра, пока я отсюда не уеду. Хотя, мать Да была последней ведьмой в семье, прежде чем ею стала я, но к сожалению она умерла задолго до того как умер Да.

Ма была всем, что у меня осталось, и она не моргнула накладной ресницей в ответ на мою просьбу. Она взяла Конна, потому что так поступает семья, когда тебе нужна помощь. Или так поступает настоящая семья.

Но, прежде чем покинуть эту страну и ту несчастливую жизнь, которую я здесь прожила, я бы разыскала своего мужа-предателя и волшебным образом развелась с ним. Печальная правда заключалась в том, что я, возможно, не смогу взять назад клятву на крови, которую дала ему в день нашей свадьбы, но я отказалась поддерживать связь с Джеком каким-либо способом. Из-за этой клятвы убить его было невозможно, но, возможно, я могла бы понаблюдать, как это делает кто-то другой.

Возможно, я покину это место в тот день, когда мне исполнится сорок. Конечно, мне все еще нужно было решить, что я собираюсь делать с этой возможностью в середине жизни, чтобы заново открыть себя, но я бы с этим разобралась. Конечно, я бы не провела остаток своей жизни с каким-то другим мужчиной, который мог бы воткнуть мне нож в спину. Одного такого в моей жизни было достаточно.

* * *

В тот момент, когда я переступила порог входной двери, я поняла, что больше не одна в доме.

Почувствовав присутствие кого-то владеющего магией, я направилась на кухню и обнаружила незнакомца, сидящего за моим кухонным столом. Незваные гости были обычным явлением, и я не осмелилась даже пытаться их не пускать, поэтому и на этого я никак не отреагировала. Без сомнения, он был здесь просто для того, чтобы убедиться, что я все еще жива. Они каждый день посылали кого-нибудь меня проверить.

– Приветствую тебя, незнакомец. Не хочешь ли чашечку чая, прежде чем мы приступим к твоим делам? У меня есть отличная травяная смесь, которая не испортит тебе ужин и не устроит бессонницу на всю ночь. Я сама сейчас пью чай, так что приготовить и тебе чашку не составит труда.

– Этот чай твоя собственная магическая смесь? – спросил он.

– Нет, – сказала я, усмехаясь при мысли о том, что могу контролировать то, что я ем и пью, находясь в коттедже. – Моя дочь его приносит, когда приезжает в гости. Ее отец проверяет чай на наличие ядов и галлюциногенов, прежде чем она это сделает. И поскольку я пью его уже много лет без проблем, то, вероятно, тебе тоже ничего не грозит. Также есть мед и молоко, если тебе захочется.

– Только мед, пожалуйста.

Я достала две большие кружки и баночку дешевого меда, которую они мне предоставили. Еда регулярно появлялась на моей кухне каждую неделю. Думаю, дом сообщал, сколько я использовала, потому что никогда ничего не привозилось лишнее. Либо дом был волшебный, либо его заколдовали. В основном я не могла пожаловаться на то, как меня кормили, но качество было невысоко.

До своего заключения я собирала мед пчел, живших в моем саду. Фиона рассказала, что на протяжении многих лет пыталась поддерживать ульи в рабочем состоянии, но у нее не было моих способностей к пчеловодству. Много лет назад я оплакала потерю своих пчел и отложила ее в сторону, как и все остальные вещи, которые принимала как нечто само собой разумеющееся.

Каждая потеря только заставляла меня ненавидеть моего мужа-охотника на демонов еще больше.

Положив в каждую кружку по ситечку с рассыпным чаем, я отнесла их к столу. Во второй раз я принесла мед, два блюдца и две ложки. В ритуале приготовления чая было что-то успокаивающее, что неизменно помогало мне чувствовать себя немного лучше, несмотря на мои плачевные обстоятельства.

– Пока чайник греется, мы можем заняться твоими делами. Сегодня ты мой контролер?

Мужчина был как минимум одного роста с Джеком, а это означало, что его рост составлял шесть футов или даже больше. Хотя он сидел, я могла определить его рост, потому что наши взгляды легко встретились, когда я стояла рядом со столом. Его длинные волосы были собраны на затылке в конский хвост и ниспадали до середины спины. Они были угольно-черными, а на висках пробивалась седина, что наводило на мысль, что он моего возраста или даже старше.

Я была удивлена. Обычно они присылали кого-нибудь помоложе, чтобы поболтать со мной и что-нибудь разузнать. А затем, эти молодые люди были готовы настучать на меня за любые милости, которые им обещал совет охотников на демонов.

После того, как я провела первый год, будучи злой и неприветливой по отношению к посетителям, я, в конце концов, заставила себя быть милой. Рассказы о том, что я все еще зла, выдавали слишком многое из моих истинных чувств, поэтому это стало моим самым тщательно хранимым секретом. Я скрывала свои переживания даже от своей дочери, потому что не хотела, чтобы из-за меня моя дочь-подросток восстала против своего отца. Кроме того, я не знала, что может сделать Джек, чтобы ее контролировать. Учитывая легкость, с которой он меня предал, я не могла рисковать.

Я вернулась к столу и, ожидая, пока закипит чайник, поймала себя на том, что представляю, как бы выглядел мой новый гость с распущенными волосами, ниспадающими на его очень широкие плечи. Я думала, что они будут такими же длинными, как у меня, но с тех пор, как я сюда приехала, у меня не было настоящей стрижки. По какой-то странной причине красить волосы мне тоже было запрещено, так что теперь я выглядела так, как задумала Богиня.

Когда через три года седина отросла у меня ниже плеч, я попросила шестнадцатилетнюю Фиону постричь их кухонными ножницами. В тот день половина моих старых волос упала на пол, а вместе с ними и все воспоминания, которые они хранили. Фиона собрала срезанные пряди и выбросила их в мусорное ведро, одновременно спрашивая, почему у меня такой грустный вид, когда мои волосы выглядят намного, намного лучше.

Я не могла дать ей ответа, который она поняла бы в том возрасте. Мое заточение стало слишком обыденным явлением в нашей жизни. Однажды, спустя годы, я напомню ей об этой стрижке и объясню, что я почувствовала, когда увидела в зеркале седовласую незнакомку. Если бы она проявила сострадание к этим чувствам, я могла бы также признаться ей, что мне было стыдно за себя и за то, что я не использовала свои силы, чтобы изменить свою судьбу.

Может быть, она поймет, что причина, по которой я сдерживалась, была в ней. А может, и нет. Трудно сказать, о чем думает молодой человек большую часть времени. Ей уже исполнилось двадцать, а я все еще не могла понять.

Меня раздражала ухмылка посетителя, с которой он наблюдал за моими молчаливыми размышлениями, поэтому я снова выпрямилась. Я встретилась с ним взглядом и подождала, пока он, наконец, ответит на мой вопрос.

– Может быть, я сегодня и твой контролер. Но никто не использовал этот термин, когда меня посылали с тобой поговорить.

Именно в этот момент чайник громко засвистел. Я подняла палец, призывая мужчину замолчать, и встала из-за стола, чтобы его взять. Наполнив наши кружки горячей водой, я поставила чайник на плиту и порылась в ближайшем шкафчике в поисках упаковки печенья. Я редко позволяла себе есть сахар, потому что он портил мою энергию, но Фиона наслаждалась им всякий раз, когда ко мне заходила.

Поскольку я не приглашала этого человека, я не стала заморачиваться с тарелкой, когда принесла печенье к столу. Просто положила перед ним открытую упаковку, чтобы он мог его взять сам, когда захочет.

– Меня зовут Аран. Я уверена, ты это уже знаешь, но знакомство заставляет меня чувствовать себя нормальной, поэтому я позволяю себе представляться каждому новому человеку. А кто же ты на самом деле?

Он бросил на меня сердитый взгляд, словно я его чем-то обидела. Я решила, что это странная реакция, но кто я такая, чтобы судить, как прошел его день до того, как я его увидела?

– Почему ты в заключении, Аран?

Прежде чем приступить к объяснениям, я сняла с чашки ситечко, положила его на блюдце и добавила в чай немного меда. Я медленно помешивала жидкость, чтобы заставить его подождать еще немного.

– Как так получилось, что ты не знаешь о моей ситуации?

Его плечо приподнялось и опустилось, когда он пожал плечами.

– Говорят, ты здесь потому, что управляешь демоном, который тебе подчиняется.

Я подняла руки и осмотрелась.

– Если бы я управляла демоном, как они говорят, ты не думаешь, что я бы уже сожгла этот чертов дом дотла?

Прежде чем снова заговорить, он поднес чашку к своим очень красивым губам. Я была слишком зачарована, чтобы отвести взгляд. Вот что делают с женщиной семь лет воздержания. Это заставило меня пофантазировать об одном из моих тюремщиков. Кажется, для этой чепухи есть название, какой-то там синдром?

Он улыбнулся, опуская кружку.

– Я хороший слушатель, Аран. Почему бы тебе не сказать мне правду?

Он действительно намекал на то, что я лгунья? Я рассмеялась над его наглостью.

– Я не ожидала, что сегодня за чаем буду играть в «двадцать вопросов» с незнакомцем. Ты застал меня врасплох.

Он неловко поерзал на стуле.

– Совет рассказал мне свою версию твоей истории. Я пришел, чтобы услышать твою версию.

Да, я была уверена, что в какой-то степени – это правда, но главный вопрос заключался в том, почему он хотел услышать то, что я могла рассказать. Этот человек хотел от меня чего-то большего. Хотя я понятия не имела, что бы это могло быть, я чувствовала, как он набирается смелости об этом попросить.

Я отпила чаю, и дала ему то, что он просил.

– О, моя версия истории очень проста. Я застряла здесь, потому что мужчина, за которого я вышла замуж, меня предал. Однако быть преданной – это старая, старая история, знаешь ли, и к тому же скучная. И ты не находишь, что говорить о личных вещах с незнакомцем довольно трудно? Мне, например, тяжело. Или ты в конце концов собираешься сказать мне как тебя зовут и почему ты здесь на самом деле?

Пока он мысленно боролся с моим настойчивым любопытством, я позволила своим глазам блуждать по его лицу. Думаю, мой пристальный взгляд смутил его больше, чем мои словесные вызовы, потому что он удивленно приподнял одну темную бровь. Мужчина, который еще не назвал своего имени, был далеко не так красив, каким я помнила Джека. Впрочем, прошло много лет с тех пор, как я видела мужчину, с которым все еще была связана законными узами.

Фиона тоже не показывала мне никаких фотографий. Она сказала, что отец просил ее этого не делать. У меня были подозрения относительно того, почему Джек обратился с такой просьбой к нашему ребенку, но я предпочла в это не верить, пока мои подозрения не подтвердились.

Слегка нахмуренный вид моего таинственного посетителя намекал на тот тип мужественности, который я находила весьма интригующим, когда была моложе. Его задумчивость была вызовом, который, к сожалению, пришелся мне по душе. Вероятно, именно поэтому я и познакомилась с Джеком. Никто не предавался размышлениям лучше, чем он, когда не добивался своего.

К счастью, я уже не была такой глупой, как раньше. Или, может быть, я находила его привлекательным только потому, что большинство посетителей были вдвое моложе меня. Признаюсь, мне не хватало компании, которая могла бы относиться ко мне как к взрослой. В эти дни у меня было слишком много времени, чтобы анализировать происходящее в жизни, и рядом не было никого, кто мог бы меня вразумить.

Чрезмерные размышления, как я называла свою склонность зацикливаться, только расстраивали более здравомыслящую часть меня.

Мои фантазии о мужских волосах, несомненно, были признаком того, что мне пора вернуться к жизни, в которой время от времени присутствует мужская компания. Благодарная за то, что он меня просветил, я отхлебнула чаю и промолчала, так как он все еще не представился.

В конце концов, мне пришлось заговорить, потому что молчание было слишком неловким, чтобы его выдержать.

– Ты, конечно, не обязан называть мне свое имя. Все маги знают, что метка, которую мы получаем при рождении, наделяет нас силой, так что я понимаю твои колебания.

Он снова приподнял бровь, словно забыл, что не ответил. Я фыркнула, но не засмеялась.

– Меня зовут Расмус.

Его имя прозвучало как долгий скрежет напильника, скользящего по металлу, и, услышав его, я сразу поняла, что мое первоначальное впечатление о нем было точным. Поскольку он привлекал меня на каком-то женском уровне, который, как мне казалось, был проигнорирован самым худшим образом, я полагаю, втайне надеялась, что на этот раз ошибусь. Но я редко ошибалась, угадывая, чем человек зарабатывает на жизнь.

Я подняла чашку, чтобы допить остатки чая. Меда, скрывавшегося на дне, было недостаточно, чтобы подсластить горький вывод, который мне пришлось проглотить, прежде чем я рассказала ему все, что знала.

– Ты не колдун, но сила кипит на гранях твоей энергии. Она остра и смертоносна, только и ждет шанса высвободиться.

Расмус хмыкнул в свою чашку.

– Когда закончишь гадать, дай мне знать, и я тебе сам все скажу.

– О, я слишком хорошо знаю таких, как ты, охотник на демонов. Я просто тянула время, напоминая себе не перерезать тебе глотку, пока не выясню, зачем ты пришел.

Он виновато опустил глаза и допил свой чай. Через несколько секунд он снова посмотрел на меня. В его глазах отразилось глубокое сожаление, и он выглядел смирившимся.

– Должен ли я извиниться за всех людей моей профессии? – спросил он.

– Не за всех, – ответила я, вертя пустую кружку дрожащими пальцами. – Твоя работа, вероятно, служит благой цели, пока твоя первоначальная цель хороша. Несмотря на угрозы моего мужа убить меня и членов моей семьи, я не считаю всех таких, как ты, ничтожествами. Но я считаю, что такие могущественные люди, как вы, часто не способны понять серые области жизни.

Расмус покачал головой.

– Это довольно унижает меня как личность, ведь ты не знаешь какой я на самом деле.

Я положила ситечко с заваркой обратно в чашку и сердито на него посмотрела.

– Полагаю, нам просто придется согласиться не соглашаться в этом вопросе. Мое желание узнать о тебе побольше закончилось тем, что ты подтвердил, чему посвятил свою жизнь. Я не забыла, что мой муж ставил свою работу выше моего благополучия. Так что, тебя не должно удивлять мое недоверие.