Текст книги "40 способов сказать «Прощай» (ЛП)"

Автор книги: Донна МакДональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 16

Вместо ужина, мы купили еду, которую можно было заказать и сразу получить, не выходя из машины, потому что мужчины хотели вернуться как можно скорее. Кэти нашла подругу, у которой была небольшая квартира, которую можно было арендовать. Мы ухватились за нее, потому что в ней было две спальни и футон в гостиной. И арендовали ее на неделю.

Когда мы остановились заправиться, Расмус взял наличные, которые мы ему дали, и зашел внутрь, чтобы расплатиться. Что-то на меня нашло, и я попросила Конна проверить регистрацию машины. Посмеявшись над отсутствием у меня других детективных навыков, он сделал, как я просила, и обнаружил, что машина зарегистрирована не на Расмуса. Она была зарегистрирована на женское имя – Хильда как-то там. У нее было то же имя, которым Джек назвал женщину, члена совета охотников на демонов, которую как видел Конн тот утешал.

Я внимательно наблюдала за Расмусом, пока он придерживал дверь для пары человек.

– Нам нужно следить за ним. Теперь он не фанат Джека, но мы все равно не можем ему доверять.

Конн ухмыльнулся мне.

– Если бы ты с ним спала, следить за ним было бы проще простого.

– Спи с ним сам. У меня и так проблем хватает, – сказала я своему смеющемуся антагонисту.

Конн покачал головой.

– Однажды я попытался поцеловать мужчину, но это было неприятно.

– Слишком много информации, Конн.

– Ты сказала, что хотела узнать, каким я был до того, как стал служить Дагде.

– Кажется, я передумала.

Конн пожал плечами и ухмыльнулся.

– Сегодня я буду спать в изножье его кровати. Я даже подожду, пока он уснет, чтобы не напугать его слишком сильно. И если он начнет ко мне приставать, ты узнаешь об этом достаточно скоро.

– Спасибо, что согласился на эту смену. Но тебе не о чем беспокоиться. Расмус не бисексуал.

– Откуда ты знаешь? – спросил Конн.

– Интуиция.

– Больше похоже на принятие желаемого за действительное, – сказал он с ухмылкой.

Была почти полночь, когда мы добрались до арендованного нами дома. Там был кодовый замок, который мы открыли, чтобы попасть внутрь. Мы вслепую выбрали спальни и просто попадали на кровати. Конн был единственным, кто не был полностью измотан. Он устал, но это была не та усталость, которую испытывают люди.

– Ты в порядке? – я спросила его перед тем, как он превратился в собаку.

– Нет, но я буду в порядке, как только мы во всем разберемся.

Я кивнула.

– Я позвоню Ма утром и спрошу, знает ли она, как избавиться от принуждений, не разрушая их. Ведь проклятия – это то же самое, только разрушить их сложнее.

Конн ухмыльнулся.

– Тебя обнять и укрыть одеялом, прежде чем я уйду?

– Нет. Убирайся. Мне надоело быть с тобой любезной.

– Спасибо за заботу, Аран.

– Не за что, Конн.

* * *

Вот почему я не любила телефоны. Ты тратишь время, если звонишь человеку и не получаешь ответа. Когда ты все-таки выходишь на связь, то тратишь время на разговоры обо всем, кроме того, что тебе нужно было знать.

А самым страшным мучением в мире были разговоры по телефону с моей матерью.

– Я рада, что ты позвонила, Аран. Думаю, тебе стоит записаться на стрижку еще раз. Это поможет тебе собраться с мыслями и, возможно, ты найдешь новое решение своей проблемы.

Чего она зациклилось на моих волосах? Интересно, она замолчит, если я их покрашу? Я сосчитала до десяти, прежде чем ответить.

– Ма, я только что подстриглась. Мне не нужна еще одна стрижка. Что мне нужно, так это найти способ полностью избавиться от принуждений демона. Я могу их разрушить, но это не одно и то же.

– Принуждение отличается от проклятия, Аран. Магия, управляющая принуждением, зависит от человека, который его накладывает, и от его намерений. Некоторые виды принуждения настолько незаметны, что человек может прожить всю свою жизнь, так и не узнав, что оно у него есть. Я слышала, что люди иногда используют растение «Дыхание дьявола», чтобы преодолеть принуждение. Эта трава заставляет их говорить, но также и может лишить сознания. Это особенно верно для людей.

– Так ты хочешь сказать, что я ничего не могу сделать, кроме как заставить демона это убрать.

Ма фыркнула в трубку.

– Нет, детка. Ты можешь пойти подстричься и взглянуть на вещи по-новому. Перестань упрямиться и не будь скупердяйкой.

– Я не упрямая и не скупердяйка! – прокричала я в трубку.

– Тогда иди подстригись еще раз. Пока, Аран.

Смеющийся Конн вырвал телефон у меня из рук, прежде чем я успела швырнуть его в стену.

– Твой характер стал намного хуже, чем я помню, после того, как ты отсидела в магической тюрьме. Неодушевленные предметы теперь превращаются в снаряды, если я слишком долго за тобой не наблюдаю. Наверное, тебе нужен присмотр, пока ты не привыкнешь к обществу. Возьми с собой Расмуса. Теперь твоя очередь за ним присматривать.

Я остановилась и уставилась на него.

– Почему ты называешь его по имени? До сих пор ты называл его охотником, охотником на демонов или человеком.

– Почему ты такая подозрительная, Аран? Уже второй день ты просыпаешься в плохом настроении.

Я фыркнула и скрестила руки на груди.

– Ма продолжает настаивать, чтобы я еще раз подстриглась. Она отказывается слушать обо всех проделках охотников на демонов, которые мы обнаруживаем. – Я повысила тон, чтобы передразнить маму. – Все в порядке, Аран. Новая стрижка поможет тебе взглянуть на вещи по-новому. – Я перестала издеваться и фыркнула. – Она ведет себя нелепо, и я слишком стара, чтобы делать то, что она говорит.

– У меня нет мнения о том, что тебе следует делать, а что нет. Все, что я хочу сказать, это возьми Расмуса с собой.

– Я поняла тебя с первого раза, – пробормотала я себе под нос.

Конн улыбнулся, возвращая мне телефон.

Я взяла его и вздохнула, признавая свое поражение.

– Ладно. Я отправлю тебе сообщение. Когда мы собираемся разыскивать твою возрожденную демонессу?

– Скоро. А пока я предлагаю тебе немного покопаться в себе. Передавай Мулан привет, когда ее увидишь.

– Зачем мне сегодня встречаться с Мулан?

Конн закатил глаза.

– Может быть, тебе нужно с ней встретиться, потому что она шаманка Ву и, возможно, знает о демонах кое-что, чего не знаешь ты. Твоя мать раздражала тебя в надежде, что ты поймешь это сама.

Я почувствовала себя полной идиоткой, когда Конн объяснил мне это.

– Ну, она могла бы просто сказать, вместо того чтобы ныть о том, что мне нужно подстричься еще раз.

– А ты могла бы вести себя так, будто ты догадываешься. Она пытается помочь, но при этом хочет, чтобы ты справлялась сама. Бриджит всегда была такой.

Я сжала губы и кивнула.

– Хорошо, я назначу еще одну встречу с Мулан и присмотрю за нашим охотником. Он может пойти со мной.

– Расмус разговаривает во сне, – сказал Конн. – Когда он спит, то часто ссорится с кем-то во сне. Он все время просит их что-то понять. Но он бормочет что-то невнятное и не отвечает, когда я прошу разъяснить. Что бы они ему ни дали, чтобы заставить его забыть, это глубоко похоронило его прежнюю жизнь.

– Как ты думаешь, он разговаривает с демоном во сне?

– Да, но с человекоподобным, и это страшнее, чем если бы он разговаривал с настоящим демоном. Мы еще не подтвердили его личные данные. Я думаю, его прошлое может пролить некоторый свет на всю эту ситуацию.

– Звучит так, будто нам следует обратиться с такими вопросами к военным. Зачем им с нами разговаривать?

– Я думаю, мы можем обойтись и без них. Как ты относишься к тому, чтобы сначала покопаться в больничных архивах? Расмус сказал, что когда он проснулся, то увидел Джека. Кто еще был в комнате? Военные оплатили его счет? Или охотники на демонов? Думаю, ответ на эти вопросы прояснит ситуацию.

Глава 17

– Я готова заплатить за час консультации.

Мулан собирала свои заколки для волос.

– Что такое консультирование? Я ничего не знаю о разговорах за деньги. Я занимаюсь прическами, ведьма. Это деньги. А не консультации. Если тебе не нужна прическа, уходи.

Я смерила ее взглядом.

Мулан усмехнулась, когда я больше ничего не сказала.

– Я могу сделать твои волосы еще длиннее. Ты хочешь, чтобы они волочились по полу, как у принцессы из сказки? Я в силах это сделать.

Я подняла руку.

– Я знаю, что у тебя отличные навыки парикмахера, но я довольна скоростью роста своих волос. Что мне нужно от тебя, так это секрет избавления от принуждений демонов.

– Пока я буду делать тебе прическу, мы сможем поговорить.

У меня не было времени на эту чепуху.

– Как насчет того, чтобы подстричь его? Я повернулась и указала на Расмуса, который сел на стул, когда я начала спорить с Мулан.

– У него есть проблемы поважнее, чем необходимость подстричься, – сказала она.

Рассмеявшись собственной шутке, Мулан удалилась.

– Пошли, – сказала я Расмусу, жестом приглашая его следовать за мной.

Мы прошли через зал, полный хихикающих стилистов, которые подмигивали нам, когда мы проходили мимо. Я закатила глаза от их веселья и продолжила движение. Мулан не было в комнатах со станциями для мытья волос.

Я остановилась, фыркнула на свою доверчивость и уставилась в пустоту.

– Шаманка Ву и ее игры меня раздражают.

– Что за Ву? – спросил он.

Мулан вернулась в главную умывальную.

– Ты самая медлительная из всех, кого я знаю, ведьма. Мы сделаем это в моем личном кабинете. Тебе повезло, что я не сдалась.

Ругаясь себе под нос, я последовала за ней по коридору, вздыхающий Расмус следовал за мной по пятам.

Я подождала, пока он сядет в кресло, и она приступит к мытью его волос. Мне было неприятно наблюдать, как он закрывает глаза от удовольствия, когда ее пальцы скользят по его голове. Я точно знала, насколько это приятно, потому что сама сидела в кресле на прошлой неделе. Совсем другое дело – подглядывать, когда это происходит с кем-то другим. Женщины в парикмахерских не пялятся. Таков этикет. Но я не могла отвести взгляд.

– Теперь мы можем поговорить? – спросила я, разозлившись еще больше, когда мне пришлось прочистить горло.

– У него много демонических принуждений. Похоже, он был у них какое-то время. Должно быть, он был хорош в постели, – сказала Мулан.

Я открыла рот, но из меня вырвался только медленный выдох.

– Ты их видишь?

– Да. У него их несколько в приватных местах – как старых, так и новых. Ты разбила ему только одно на макушке. Знаешь, сорокалетняя женщина не должна так сильно бояться обнаженных мужчин. И должна заметить, что этот человек для тебя лучше, чем твой красивый пожилой муж.

Я не стала ее поправлять. Просто покачала головой.

– Я разрушила одно из его принуждений, но не смогла полностью от него избавиться. Я заставила демонессу, которая поставила эту печать, ее сломать.

– В конце концов, то же самое, – сказала она, отряхивая руки от пены. – Пойдем. Ты смоешь с него кондиционер, а я схожу за своими шаманскими инструментами.

– Во сколько мне обойдется твое шаманство?

Мулан сверкнула глазами.

– Бриджит была права. Ты большая скряга.

Я скрестила руки на груди.

– Я не скряга. Я экономная.

– Более модное слово ничего не меняет. Тебе нужна помощь в борьбе с демоническими принуждениями или нет?

Я опустила руки и обошла Расмуса. Он открыл глаза, когда я поменялась местами с Мулан. И внимательно наблюдал за мной, пока я включала воду и проверяла температуру. Мулан исчезла так, что никто из нас не заметил.

– Не надо снова окрашивать мои волосы в фиолетовый цвет. Он продержался несколько дней.

У меня вырвался удивленный смешок. Совсем забыла, что я это сделала.

– Ничего не обещаю, – сказала я.

От улыбки в уголках его глаз появились морщинки. Это выражение напомнило мне о тех редких случаях, когда он находил в себе силы пошутить в моем обществе. В тот момент он выглядел таким привлекательным, что я переключила внимание на его волосы.

Несмотря на то, что я отказала себе в удовольствии исследовать его тело, я не спеша смыла кондиционер и провела пальцами по его голове. Когда Расмус закрыл глаза, я поняла, что это из-за меня, и у меня подкосились колени.

Мои пальцы замедлили движение, когда желание прикоснуться к улыбке на его губах почти лишило меня самообладания.

– Перестань тратить впустую мою воду, ведьма. Можешь потом построить влюбленные глазки своему новому мужчине, – сказала Мулан.

Мои пальцы слишком сильно сжали его волосы, когда я их отжимала.

– Сядь прямо, – приказала я.

После того, как Расмус, тихо посмеиваясь, выпрямился на стуле, схватила ближайшее полотенце и ловко обернула им его мокрые волосы.

Я отошла в сторону и вытерла руки о штаны.

Мулан ухмыльнулась, наблюдая за мной.

– Я не причинила вреда ни одной черепахе при изготовлении своих шаманских инструментов. Я собираю черепах, которые умирают от болезней или от старости. Или покупаю панцири в фондах защиты дикой природы. Я покупаю оптом.

Я хотела было сказать что-то язвительное, но потом поняла, что на ней был настоящий жилет, сделанный из маленьких черепашьих панцирей, соединенных в виде ромашки. В центре жилета был панцирь гораздо большего размера. На каждом из них были странные надписи. Шаманка Ву, направляясь к нам, держала в руке панцирь. В другой руке у нее было множество зеленых шарфов.

Расмус попятился ко мне, когда Мулан двинулась на него.

– Чего ты хочешь?

Мулан выглянула из-за спины Расмуса, чтобы посмотреть на меня.

– Делай свою работу, ведьма.

– Какую работу? – спросила я, свирепо глядя на нее.

– Подержи его неподвижно, чтобы я могла измерить его промежность. Я вижу, что осталось одно принуждение, но оно очень плохое. У него много слоев. Мы воспользуемся костяным оракулом, чтобы полностью очистить это место. Понадобится большая черепашья кость, чтобы покрыть все, но, думаю, у меня есть то, что подойдет.

– Аран снимет с меня мерку, – сказал Расмус. Чтобы убедиться, что шаманка Ву все поняла, он развернул меня и поставил перед собой. – Она уже все видела. И не будет возражать.

Рот Мулан скривился, когда она уставилась на него. Расмус первым отвел взгляд. Его лицо было таким красным, каким только могло быть. Я не знала, смеяться мне, злиться или улыбаться, глядя на Мулан, потому что он не позволил ей к себе прикоснуться.

Сердито что-то бормоча на китайском, Мулан протопала в комнату, соседнюю с той, в которой находились мы, и вернулась с большой коробкой в своих крошечных ручках.

– Надень перчатки, и сама найди черепаховый панцирь, который полностью его прикроет, – приказала она, сунув коробку мне в руки.

Под парой одноразовых перчаток было не менее пятидесяти пустых черепаховых панцирей, похожих на самый большой панцирь из шаманского жилета Мулан. Они были разного размера, разного цвета, и на всех были странные надписи. Это больше походило на рунические письмена, чем на китайскую каллиграфию. Я почувствовала, что от них исходит настоящая магия.

Любопытство взяло верх над всеми моими жалобами на ее поведение. Я поставила коробку с ракушками на кресло для мытья волос, надела перчатки и аккуратно их перебрала. Расмус придерживая полотенце на голове одной рукой, заглядывал мне через плечо и наблюдал за происходящим.

– Все это действительно необходимо? – спросил он тихим шепотом.

– По-видимому, – ответила я, делая вид, что не ищу в коробке панцири черепах еще большего размера. Спасибо Расмусу за то, что он не прокомментировал мои поиски. Ни один из них не показался мне достаточно большим, исходя из того, что я о нем помнила, но я определенно не высказала этого вслух.

– Конн сказал, что нам нужно посмотреть, чему шаманка Ву может научить нас о демонах. Она зарабатывает на жизнь тем, что их изгоняет.

– Может быть, она просто пугает их до смерти. Мне определенно хочется с криком отсюда убежать.

Я усмехнулась.

– У меня тоже была такая реакция, когда я впервые сюда пришла. А потом она взяла и отрастила мне волосы на шесть дюймов. Уроки магии никогда не бывают приятными, Расмус. Ты уже большой мальчик. И я уверена, что сможешь еще немного потерпеть этот дискомфорт.

Я вытащила единственный панцирь, который, по моему мнению, мог бы подойти, и показала ему.

– Как ты думаешь, это подойдет в качестве щитка для защиты твоих мужских частей?

Он поджал губы и кивнул.

– Да, но я не собираюсь перед ней раздеваться, чтобы это примерить.

– Никто не раздевается, – сказала Мулан, закатывая глаза.

Расмус пожал плечами, прежде чем сердито на нее посмотреть.

Она повернулась ко мне.

– У него огромные проблемы.

Я бы рассмеялась, но я знала, что в ее словах не было даже намека на шутку. Просто, она чувствовала его энергию.

Я поставила коробку обратно на стул, но перчатки не сняла.

– У нас есть панцирь. Что дальше? – спросила я.

– Возьми длинный зеленый шарф и обвяжи его вокруг него, как надевают подгузник на ребенка. Но сначала подай мне панцирь.

Я отнесла ей панцирь, который мы выбрали. Она поставила керамический нож нагреваться, а затем достала из своей шаманской сумки пузырек с черными чернилами и перо.

– Я вижу, что символы на панцирях магические. Это часть твоей шаманской работы?

– Это древнекитайский язык эпохи династии Шан. Я написала свое имя и сведения о моей квалификации. Я добавлю имя твоего длинноволосого любовника и вопрос к его панцирю. Затем мы применим магию, чтобы разгадать ответ. Сегодня я даю вам только информацию, а не изгоняю демонов. Должна отметить, что у него есть и другие проблемы, которые могут вмешаться и ухудшить его состояние. Я вижу наркотики, но они не обычные. Ведь большинство наркотиков превращают энергию человека в черную. А он весь покрыт каким-то липким серым налетом.

– Ты только что подтвердила то, что нам рассказала демонесса. У Расмуса некоторая амнезия о его прошлой жизни. Мы думаем, что он служил в армии, и они что-то сделали, чтобы заставить его забыть. Это еще одна загадка, которую нам предстоит разгадать. Для чего нужен раскаленный нож?

Мулан повернулась, чтобы посмотреть на него, а затем на меня.

– Я написала его вопрос на панцире, наложила на него магию и на твоего возлюбленного, а затем возьму панцирь и приложу раскаленный нож к одному символу, чтобы он раскололся.

– Я читала об этом. Предполагается, что трещина создает символы, которые можно расшифровать.

– Да.

– Очаровательно, – сказала я. – Расскажи мне об истории твоей магии.

– В течение пятисот лет правления династии Шан шаманами Ву были женщины и мужчины. У каждого шамана была своя специализация. Шаманская магия пользовалась большим уважением. Затем произошло великое разделение.

– Когда дела идут хорошо, всегда происходит великое разделение, – сказала я.

Мулан кивнула.

– Женщины стали ответственными за все религии. Мужчины стали ответственными за все органы государственного управления. В конце концов, властолюбивые императоры решили, что религия их народу не нужна. Они назвали себя Ву, не зная, что это значит. Они притворялись, что могут разгадывать ответы на вопросы и исцелять, но не могли сделать ни того, ни другого. Осталось немного шаманов, обладающих моими навыками. Моя семья заставила меня называть себя «прирожденным целителем», чтобы скрыть, кем я являюсь.

– Я рада, что ты не чувствуешь такой же потребности прятаться здесь, в Сейлеме. Наш город полон ведьм, но я чувствую, что в этом городе есть место для всех видов магии.

Мулан никак это не прокомментировала.

– Теперь завяжи шарф, как подгузник. Я почти готова.

Я выбрала самый длинный зеленый шарф и подошла с ним к Расмусу. Сжав губы в тонкую линию, он скрестил руки на груди и раздвинул ноги. Я уставилась на его промежность, пытаясь решить, что делать дальше.

– Как у борца, – сказала Мулан, и в ее словах сквозило нетерпение.

– У борца? – пробормотала я.

– Думаю, она имеет в виду борца сумо, – прошептал Расмус. – Дважды оберни вокруг талии, а затем через ноги, пока не сможешь заправить конец за пояс.

– Хорошая идея, – сказала я и сделала, как он предложил. Ткани едва хватило.

– Держи, – сказала Мулан, протягивая мне раковину. – Я добавила его имя и вопрос, в котором спрашивала, где находятся принуждения демонов и сколько их на его теле.

– Спасибо. Куда это положить?

– Внутрь зеленого шарфа. Он не может к нему прикасаться. Ты сама должна положить его на место.

Я не осмелилась взглянуть на Расмуса, когда услышала, как он что-то проворчал.

– Ты что, пудришь нам мозги? – спросила я ее.

– Какая еще пудра? – спросила она, сердито оглядываясь по сторонам. – У меня в салоне идеальная чистота. Здесь нет беспорядка. Никогда. Беспорядок вреден для жизненной энергии. Делай, что я сказала.

Расмус нахмурился, когда Мулан подошла проверить свой нагретый нож.

– Если бы между вами было соперничество кто здесь босс, я бы поставил на нее. Что она собирается делать с этим ножом?

Я рассмеялась.

– Что ж, это, безусловно, был комплимент – оскорбление. Возьму свои слова обратно, если я неправильно поняла.

Я вытащила шарф и с первой попытки установила панцирь на место. Когда я подняла голову, чтобы сообщить ему об этом, он мне ухмыльнулся. Я пожала плечами.

– С такими причиндалами как у тебя, трудно промахнуться.

Он отвел взгляд, вместо того чтобы улыбнуться мне в лицо. Я напомнила себе, что у Расмуса пропала жена и, возможно, он был отцом ребенка-демона. Моему либидо было наплевать на такие вещи, но мне было не все равно.

Я повернулась к Мулан.

– Готово.

– Отойди. Мне нужно, чтобы твоя колдовская энергия ушла из его личного пространства.

Подняв руки, я отошла так далеко, насколько позволяла маленькая комната.

– Это будет больно? – спросил ее Расмус.

Мулан посмотрела на меня и ухмыльнулась.

– Только мужчины задают этот вопрос. Женщины поднимают подбородок и ждут. Я не понимаю, как мужчины вообще могут управлять таким количеством людей. – Она снова посмотрела на Расмуса. – Это как фотографировать на мобильный телефон. Панцирь просто получает отпечаток твоей энергии из того места, куда было наложено принуждение.

Она подняла посох, которого я раньше не замечала. На конце, обращенном к небу, были привязаны разные предметы. Мулан пробормотала заклинание, и из нее потекла сила. Она расширилась, превратившись в пузырь, окружающий Расмуса. Он стоял внутри, с благоговением оглядываясь по сторонам, пока она читала заклинание. В конце концов, пузырь его покинул и вернулся внутрь Мулан. За исключением того, что она нараспев произносила свою мантру, весь процесс протекал в тишине.

– Немедленно принеси мне панцирь, – сказала она. – Ему нельзя к нему прикасаться.

Вздохнув от ее властного приказа, я вернулась к Расмусу. Заглянув в его растерянные глаза, я сунула руку под шарф.

– Это твердый черепаший панцирь внутри или ты просто рад меня видеть?

До меня донесся его смешок, наполнив меня восторгом, которого я не испытывала уже много лет. Я держала панцирь в одной руке, а другой развязывала шарф. Перчатки лишили меня части удовольствия, но оставили достаточно, чтобы заставить меня улыбаться.

Я отнесла его обратно Мулан.

– Вот, держи.

Она подняла раскаленный нож и указала на поверхность.

– Положи его туда. Шарф положи обратно к остальным.

Когда я вернулась, Расмус тоже подошел ближе.

Мулан села и поднесла раскаленный нож к панцирю. Не прикасаясь, она провела им над той частью, которую исписала, одновременно произнося все это вслух на своем родном языке. Затем, очень осторожно, она коснулась ножом одного из символов. Запах горящего панциря заполнил небольшое пространство.

Она снова произнесла заклинание, затем подняла нож, отодвинулась и осмотрела место, которое он слегка обжег. Секунду или две спустя панцирь разлетелся на такое количество осколков, что их невозможно было сосчитать. Некоторые осколки рассыпались в пыль.

– Что это значит? – спросил Расмус.

У меня был тот же вопрос, но на лице Мулан отразилось замешательство.

– Демоны не хотят, чтобы он знал, что они с ним сделали. – Она указала на осколки. – Один из них только что отдал свою жизнь, чтобы помешать моему предсказанию. Где бы он или она ни были, они взорвались у всех на глазах. Потребуются столетия, чтобы этот демон восстановился. Ваши американские демоны не привыкли иметь дело с кем-то вроде меня, поэтому они думали, что мы не заметим их защитные меры.

– Тебе не нужно беспокоиться о том, как защититься от них, Мулан. Они, наверное, думают, что это я с ними так поступила, – сказала я, пожав плечами. – И я могу с этим жить. Но что мы можем сделать сейчас?

Мулан встала и вздохнула.

– Я подстригу твоего мужчину, а потом чтобы избавиться от этих меток, ты пойдешь и заключишь сделку с демонами.

Я удивленно моргнула, пораженная ее прагматичностью.

– Разве тебе не под силу разрушить их магию?

Мулан посмотрела на Расмуса, а затем снова на меня.

– Если мы изгоним демонов, мы можем превратить его в овощ. Лучше найти другой способ. Я не возьму с вас денег за проделанную работу – только за стрижку.

Расмус повернулся к нам спиной и пересек комнату. Полотенце упало с его волос на пол. Казалось, он этого не заметил.

Мы вдвоем с Мулан наблюдали за ним.

– Спасибо, что стараешься, – сказала я ей.

– Все в порядке. Я скучаю по своей работе, – сказала она. – Может быть, когда-нибудь тебе снова понадобится моя помощь.

– Если я когда-нибудь начну собственный бизнес, я найму тебя в помощники.

Мулан покачала головой.

– Нет, я останусь здесь. Ирландия не для меня. Точно. Я же сказала, что вернусь домой, когда все закончится. Ма, должно быть, рассказала шаманке Ву всю историю моей жизни, потому что Мулан, казалось, знала о моих планах больше, чем я сама.

– Пойдем, подстрижем ему волосы, – твердо сказала она, стряхивая с себя чувство неудачи и снимая жилет.

Она положила свой шаманский наряд в коробку с панцирями, которые мы не выбрали, и добавила к ним шарфы. Когда она закончила, остался только остывающий керамический нож.

– Я не могу вылечить твоего мужчину, но я могу привести в порядок его волосы. Я также буду молиться предкам, чтобы ваши поиски по его освобождению увенчались успехом. Они могут вмешаться, когда узнают, что я их подвела.

Я покачала головой.

– Ты не подвела своих предков. Демоны выиграли этот раунд, но в конце концов победим мы.

Как обычно, Мулан не стала задерживаться, чтобы меня выслушать. Она почти бегом бросилась из комнаты, предоставив нам следовать за ней. Я провела мужественно переносящего неудачу Расмуса в главную комнату и усадила в кресло Мулан.

Он улыбался людям и кивал, когда ему задавали вопросы, но в остальном все время молчал… и продолжал молчать по дороге домой. Его волосы выглядели потрясающе, но выражение его лица было таким, словно он смотрел в пустоту. Я видела призраков более оживленными, чем он.

Столкновение с Лилит казалось следующим логичным способом избавить Расмуса от его принуждений. Моя первоначальная задача – найти открытый демонический портал – теперь включала в себя раскрытие секретов, о которых Расмус не помнил.

Но также была и связь с военными, которая оставалась необъяснимой. Это направление привело бы Расмуса к тому, что он узнает больше правды о себе. И я была уверена, что это показало бы, что он не был охотником на демонов или человеком.