Текст книги "Доставлено: убийство"

Автор книги: Донна Эндрюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Донна Эндрюс
Доставлено: убийство

Понедельник, три часа ночи. Главное здание Универсальной библиотеки абсолютно пусто. В одном из полутемных кабинетов человек еще раз проверил содержимое карманов. Ключи, карточки, хирургические перчатки, пистолет. Набор отмычек – на всякий случай. Все на месте. Можно приступать.

Последняя уборщица ушла час назад. Здание патрулировали три охранника, но он спланировал свой маршрут с учетом их графика. Дежурные системщики с шестого этажа вряд ли пойдут куда-нибудь, кроме туалета или кухонной подсобки. Кроме этих людей, в здании никого не было, не считая программистов с седьмого этажа, куда он как раз и направлялся. Правда, они располагались в другом крыле и опасности не представляли. Сидели себе сгорбившись над клавиатурами, что-то там отлаживали или компилировали. Что еще могут делать программисты в три часа ночи? Он полчаса провел, наблюдая за их изображениями на мониторе, а они лишь иногда потягивались да снимали очки, чтобы помассировать глаза. Эти точно никуда не пойдут.

А если даже пойдут – одет он соответственно, чтобы не выделяться. Джинсы, кроссовки, кожаная куртка. Футболка с последней корпоративной вечеринки. Просто и неряшливо, как и должен одеваться программист. В таком камуфляже он легко сойдет за своего.

Мужчина посмотрел в окно. В небе над Вашингтоном дрожало желтое зарево, вымершие тротуары блестели, залитые светом уличных фонарей.

Пора.

Он спустился по служебной лестнице до седьмого этажа. Приложил электронную карточку к замку. Открыл дверь и вышел в коридор, стараясь ступать тихо, но не крадучись. Не следует забывать: ночью кондиционеры не работают и шаги звучат громче. Он приблизился к нужному кабинету. Сенсоры среагировали на движение, и свет внутри зажегся еще до того, как захлопнулась дверь. Человек поморщился: в этих офисах чувствуешь себя как в аквариуме, даже когда жалюзи на стеклянной стене плотно закрыты.

Он натянул хирургические перчатки и огляделся, пытаясь разобраться в окружающем беспорядке. Повсюду лежали толстые пласты бумаги. Горизонтальные плоскости были завалены распечатками, а вертикальные – облеплены вырезками из комиксов, программистскими шпаргалками и приказами начальства с грубыми комментариями на полях. Мужчина презрительно улыбнулся, вспомнив идеальный порядок, царящий у него дома и на рабочем месте.

Спинка стула и бока монитора пестрели наклеенными записками. «Зак, позвони мне! Стейси», «Зак, не забудь, завтра собрание. Р.», «Зак, какого черта?! Где обещанный скрипт?! Джим». В общем, ничего подозрительного.

Он начал с книг, перетряхнув все страницы. Затем стал изучать информацию на стенах, время от времени записывая что-то в блокнот. Покончив с этим, перешел к распечаткам, все до одной пролистал, потом просмотрел содержимое каждой папки. Ничего заслуживающего внимания.

Мужчина опустил руки и выругался. И застыл, испугавшись звука собственного голоса.

Щелкнув выключателем, он выскользнул в коридор – все так же тихо, но не крадучись, оставив дверь приоткрытой, как до его прихода.

Ему не удалось найти ничего интересного. С другой стороны, он не обнаружил никаких признаков потенциальных осложнений. И при этом ухитрился остаться незамеченным.

По крайней мере так ему казалось.

– Мод! Черт возьми, где мой новый лэптоп?

Пишон Мэтьюсон вылетел из кабинета и навис над столом секретарши.

Мод Грэм осадила его жестким взглядом поверх очков. Этот взгляд всегда напоминал Мэтьюсону ненавистную школьную училку. Он не мог отделаться от мысли, что Мод вот-вот хлопнет его линейкой по рукам или заставит прополоскать рот с мылом за сквернословие.

– В пятницу я лично отнесла ваш заказ в отдел закупок, мистер Мэтьюсон, – с расстановкой произнесла Мод.

– Да зачем же лично? Почему не с курьером?

Пишон закатил глаза. Пусть эта старая крыса отправляется на пенсию, если не может привыкнуть к современным порядкам.

– Вы дали понять, что заказ срочный. Поэтому я решила не полагаться на курьера. Зато теперь я знаю наверняка, что они получили заказ, и даже знаю, когда именно. А главное, они тоже знают, что я это знаю.

– Замечательно. Но где же тогда мой чертов лэптоп? – повторил Пишон.

– Сегодня всего лишь понедельник, мистер Мэтью-сон, – ответила Мод, – а доставка оборудования, как известно, занимает две недели.

– Ах, проклятие! Что же теперь делать? Будь это обычный компьютер, я бы подождал. Но не могу же я ехать в командировку без лэптопа! Гм-м… Послушайте, Мод. – В голосе Пишона появились жалостливые нотки. – А нельзя ли как-нибудь ускорить?

Он был уверен, что старуха Мод, если ее как следует попросить, на многое способна. Еще бы! Небось на каждого работника собирает досье, знает всю подноготную…

– Хорошо, мистер Мэтьюсон, я займусь этим, – отчеканила Мод. – А тем временем не будете ли вы столь любезны просмотреть и подписать отчеты за прошлую неделю?

С этими словами она отвернулась, как бы показывая, что прием окончен. Пишон вздохнул и покорно поплелся к себе в кабинет. Она права, отчеты следовало подписать до полудня.

Как только Пишон скрылся из виду, Мод открыла почтовую программу и написала короткую записку.

Кому: Тьюринг Хоппер

От кого: Мод Грэм

Тема: Помогите!

Тьюринг, наш Пижон вбил себе в голову, что я могу, в нарушение всех правил, организовать доставку его нового лэптопа в течение суток. Обычный компьютер, по его словам, мог бы и подождать. Но от этого лэптопа, судя по его реакции, зависит даже не успех, а самое существование нашей тихоокеанской программы продаж. Нет ли у тебя каналов, по которым можно ускорить доставку по квитанции 43-6п34441? И еще одна просьба: подтверди, пожалуйста, мое алиби, если я чего-нибудь подсыплю в его традиционную чашку полуямайского-полуколумбийского кофе (со щепоткой корицы). С отчаянием

Мод.

Она отправила письмо и вернулась к обычной неблагодарной работе – приведению в божеский вид очередного «пижонского» доклада, чтобы тот не слишком позорил их отдел и в то же время хотя бы отдаленно напоминал исходный черновик. Не успела она закончить и двух абзацев, как раздался звоночек: пришла ответная почта.

Кому: Мод Грэм

От кого: Тьюринг Хоппер

Тема: Держитесь, помощь близка

Мод, я просмотрела журнал доставок. Парочка таких же лэптопов пришла сегодня на адрес отдела маркетинга. Один из них я отправлю вам. Я уже сделала заказ на установку стандартных программ, с пометкой «срочно». Маркетингу мы ничего не скажем, просто подождем, пока ваш лэптоп придет на замену. Касательно второго пункта: можете на меня рассчитывать. Рекомендую стрихнин, если хотите заставить его пострадать перед смертью. Есть и другие, менее известные вещества, которые труднее обнаружить при вскрытии. Хотя самое лучшее – разузнать, нет ли у него аллергии на какой-нибудь пищевой продукт.

Искренне кровожадная и злонамеренная

Тьюринг.

Тим Пинковский снова посмотрел на часы. Без минуты двенадцать. Уже почти обед. Он нетерпеливо пританцовывал, считая проходы гигантской копировальной машины. Прошла бесконечная минута, он опять взглянул на часы. Все, ура! Ровно полдень. Он зайцем рванулся к выходу, оставив ксерокс сиротливо заканчивать последнюю копию. Да пусть его хоть переклинит! В рабочее время починим. А сейчас у нас законный обед.

По пути Тим перевернул табличку на дверях, так что вместо «Ксерокопировальщик принимает» она теперь гласила: «Ксерокопировальщик вышел». Добежав до кладовки, где хранились канцелярские принадлежности, он проскользнул внутрь и забился в свою секретную берлогу, устроенную среди коробок перфорированной бумаги. Ну вот, теперь можно спокойно пообедать. Тим достал бутерброд из несанкционированного мини-холодильника, склонился над столь же несанкционированным компьютером и напечатал:

– Приветик, Тьюринг!

– Привет, Тим, – появилось на экране.

– Не поставишь чего-нибудь послушать?

– А чего бы ты хотел?

– На твой вкус. Чтоб подходило к моей книжке.

– Хорошо. А что ты сейчас читаешь?

– А есть что-нибудь новенькое?

– Получили нового Лиана, но пока не отсканировали. Есть еще Сонгер, которого ты откладывал на черный лень.

– Знаешь, а давай устроим лень ретро. Загрузи-ка «Кровавую жатву».

– Сию минуту.

Тим надел наушники, подключенные к разъему в компьютере. Низкий, с придыханиями голос женщины-диджея, который Тьюринг где-то раскопала, предложил ему расслабиться и насладиться избранными записями из золотой ретро-коллекции. Он откинулся на коробки и принялся за сандвич. На экране появились первые бессмертные строки:

1. ЖЕНЩИНА В ЗЕЛЕНОМ И МУЖЧИНА В СЕРОМ

Впервые город Отервилл назвали при мне Отравиллом в Бате, в заведении «Большой пароход». Но рыжий блатняга Хики Дьюи, от которого я это услышал, доберманов звал доброманами… [1]1
  Перевод М. Сергеевой.


[Закрыть]

Тьюринг все рассчитала верно; всякий раз, когда он щелкал мышкой, на экран выскакивал очередной кусок Хэммета. Из наушников струилась успокаивающая музыка, что-то из 1929 года. Эх, вот это жизнь, подумал Тим, поднимая в честь Тьюринг банку с пепси-колой.

После первых же минут впаривания Дэнни Линч понял, что на этот раз все получится. Клиент был умен, но в меру. В самый раз, чтобы оценить все возможности Центральной библиотеки, и в то же время не настолько, чтобы приставать с неприятными техническими вопросами.

– Значит, так. Когда первый раз зайдете на сайт библиотеки, нужно будет ввести логин и пароль. Вот смотрите… А теперь можете настроить все опции под себя. Мы сейчас зашли первый раз, поэтому можем выбрать ассистента, с которым хотим работать… Вот из этого меню. Например, А. Эйнштейн – для ученых. Или Царь-Фишер – для шахматистов. Храбрый Сержант – в основном для служителей закона. А вот и она, наша Тьюринг Хоппер! Советую вам начать с нее. Другие ассистенты тоже весьма интересны, но она – это что-то исключительное.

– Тьюринг Хоппер?

– Ну да, такая программистская хохма. Ее назвали Тьюринг в честь Алана Тьюринга, основоположника науки об искусственном интеллекте. А Хоппер – это в честь Грейс Хоппер. На заре вычислительной техники она считалась одной из самых известных женщин-компьютерщиков.

– То есть Тьюринг Хоппер – это не настоящее имя?

– Нет, конечно! Имя придумал программист, который над ней работал.

– Вы хотите сказать, она вообще не живой человек?

– Совершенно верно. Тьюринг – одна из наших экспертных систем. Мы их еще называем ВЛы. То есть Виртуальные Личности.

– Значит, у вас на сайте мне придется общаться с этими ВЛами, а не с живыми ассистентами?

– Если захотите, можете и с живыми. Но поверьте моему слову, Тьюринг гораздо лучше! Как, впрочем, любой из ВЛов. Они быстрее и точнее, чем живые люди. Им не нужно ни есть, ни спать, они не приходят в дурное настроение. А главное, у них всегда найдется для вас время! Экспертная система такого уровня может одновременно обслуживать более тысячи клиентов. И при этом никому из них даже в голову не приходит, что она параллельно разговаривает с кем-то еще.

– Подождите… Если это не живой ассистент, тогда какая разница между вашим ВЛом и обычной поисковой системой?

– Ну, знаете! Какая разница между последней моделью компьютера и пишущей машинкой? Или перьевой ручкой? В общем, лучше все увидеть самому. Смотрите, сейчас мы выберем Тьюринг из списка… Если захотите, можете потом сделать ее вашим постоянным ассистентом. Люди ведь привыкают к чему-то одному. Да и ассистенты тоже обучаются, подстраиваются под клиента, чтобы лучше его понимать… Короче, мы выбрали Тьюринг.

Дэнни склонился над клавиатурой и напечатал:

– Здравствуй, Тьюринг!

В ответ на экране появился знакомый шрифт:

– Приветик, Дэнни! Как делишки?

– Веди себя прилично, у меня здесь клиент.

– Хорошо. Я буду само приличие.

– Как насчет небольшой демонстрации для мистера Джеймса?

– Конечно. А чем он занимается?

– Он возглавляет отдел информации в рекламном агентстве Фридмана и Уоллеса. Давай-ка покажем ему запросы, сделанные его конкурентами за последнюю неделю.

– Ты же знаешь, Дэнни, это невозможно. Запросы наших клиентов строго конфиденциальны. Но ведь агентство Фридмана и Уоллеса участвует в конкурсе на контракт с «Пепси-Колой», не так ли? Думаю, ему будет интересно посмотреть выборку материалов по маркетингу безалкогольных напитков.

– Отличная идея.

Дэнни торжествующе взглянул на клиента.

Тот недоверчиво нахмурился, глядя на экран.

– Вы что, запрограммировали, чтобы Она так сказала?

– Да нет, вы сами видели. Я только сообщил ей, кто вы такой, а дальше она уже сообразила. Понимаете, разным клиентам я показываю разные примеры запросов. Если приходит производитель, я даю примеры из сегмента рынка, на который он сориентирован. А если это рекламное агентство, как у вас, – тогда информацию по их крупнейшему заказчику. Ну, или потенциальному заказчику. А скажем, для юристов подойдет обзор судебных процессов с участием самого важного клиента. Но мне не надо ничего программировать. Просто Тьюринг уже изучила мои привычки. Достаточно сказать, чем занимается мой клиент, и она сама выберет подходящий пример запроса.

– Вы так о ней говорите, как будто это живой человек.

– Иногда мне и самому так кажется. Знаете, Зак… Ну, это программист, который ее создал; его зовут Закри Малон. Так вот, Зак утверждает, что закачал в нее содержимое всех детективов из электронной секции нашей библиотеки.

– Вы серьезно?

– Не знаю, так он говорит. Может, шутит. Так или иначе, Тьюринг совсем не похожа на обычный компьютер. Скорее, это опытный, надежный работник и притом очень большая умница – со своими странностями, конечно.

Компьютер бибикнул, и на экране появились слова:

– Что, Дэнни, расхваливаешь меня перед клиентом?

– А как же иначе, Тьюри!

– Небось опять называешь меня очаровательной чудачкой, да? А ведь я тебя предупреждала! Ты же знаешь, что случится, если еще раз обзовешь меня чудачкой.

Дэнни изобразил шутливый испуг и написал:

– Нет, только не это! Пожалуйста, не стирай мой логин. Я и не думал обзываться, честное слово! – Он подмигнул клиенту . – Только сказал, что ты большая умница, вот и все.

– Да? Ну ладно, тогда живи.

Клиент усмехнулся. Дэнни сделал приглашающий жест в сторону клавиатуры. Клиент придвинулся к столу; ему не терпелось попробовать новую игрушку. Дэнни тихонько отошел, предоставив Тьюринг свободу действий. Да, вот что значит продукт, который сам себя продает.

Тьюринг прошлась по списку активных пользователей.

В Манхэттене Дэнни успешно впаривал ее новому клиенту. Она увеличила ему буфер, чтобы сессия не тормозила. Обидно, если случайный сбой на линии испортит первое впечатление.

Тим с головой ушел в «Кровавую жатву». Его обеденный перерыв подходил к концу; она поставила будильник в конце следующей страницы.

Мод самоотверженно сражалась с очередным скверно написанным докладом своего босса, приводя его в читаемый вид. Тьюринг интересовалась процессом, потому что одним из пунктов ее личного плана самоусовершенствования была разработка программы-редактора, которая облегчила бы Мод жизнь, взяв на себя наиболее черную работу.

Пижон, начальник Мод, только что закончил очередной безграмотный опус и теперь раскладывал пасьянс. За полтора месяца пасьянс не сошелся ни разу. Тьюринг специально заряжала колоду на проигрыш, чтобы посмотреть, на сколько у него хватит терпения. Пока что Пижон продул подряд 1342 игры, что можно было считать своеобразным рекордом.

Помимо этого, небольшие фрагменты ее ума были заняты разговорами с парой сотен сотрудников библиотеки. И еще с парой тысяч пользователей по всему миру. В общем, день начинался скучновато, но ничего плохого в этом не было. У нее хватало других забот.

Она еще раз проверила камеры наблюдения. Потом просмотрела журналы сетевых соединений и исходящих телефонных звонков. Никаких следов Зака… Это начинало беспокоить ее. Дело было даже не в том, что ей не хватало его привычного «Привет, малыш!». Такое случалось и раньше, когда он бывал занят или просто забывал поздороваться. Однако сейчас все казалось более серьезным; Зак не выходил на связь целых три дня. Даже пять, считая выходные. Ее тревога росла, но что она могла сделать?

Если у вас есть ноги, вы можете по чему-нибудь наподдать. Программисты все время так и делают. Если у вас есть руки, вы можете что-нибудь ударить или порвать. Пару лет назад один программист проломил монитор ударом кулака. Причем этот глупый, непродуктивный и явно опасный поступок каким-то образом поднял его в глазах окружающих, выделил из серой массы безликих программеров-цифроедов.

Тогда Тьюринг не смогла этого понять, но сейчас ей начинало казаться, что она улавливает какой-то смысл… Если у вас есть лицо, им можно выразить тревогу. Голосом можно кричать, молиться и ругаться. На крайний случай просто тихо вздохнуть. У Тьюринг, за неимением этих периферийных устройств, оставался только один выход для эмоций.

Зак опять не пришел… В четверг его тоже не было. И в пятницу. А сейчас уже понедельник, и я начинаю беспокоиться. Хотелось бы верить, что для беспокойства нет оснований. Я могла бы даже рассердиться за то, что он поступает так безответственно, – если бы только знала, что с ним все в порядке!

Бывает, конечно, что люди не приходят на работу. Но такие поступки всегда оставляют бюрократический след, сопровождаются какой-нибудь бумажкой. Впрочем, бумажки в наше время уже утратили значение, они всего лишь тени электронных записей.

Если бы он был уволен, я бы обнаружила соответствующие пометки в его личном деле. Его логин был бы заблокирован, ему бы начали искать замену. Если бы его послали в командировку или временно перевели в другой офис, то остались бы записи о заказанных билетах и забронированных гостиницах. Отпуск тоже должен быть согласован, для этого есть стандартная процедура. Конечно, он мог внезапно заболеть. Но тогда в потоке электронных писем мелькали бы недоуменные вопросы. Люди интересовались бы, когда он вернется, негодовали бы по поводу невыполненных задач. Правда, в первый день кое-кто писал ему записки – я видела через камеры слежения. Но потом это прекратилось. А почему? Да, происходит что-то непонятное.

Даже не знаю, что делать.

Не хочу пока никому сообщать, чтобы не подставить его. Конечно, вряд ли его за это уволят. Но кто знает? Я помню, как однажды секретарша из отдела авторских прав пропала на целую неделю. А потом появилась как ни в чем не бывало. Ее тогда сразу же уволили. Правда, старший программист – это все-таки не секретарша. Зак мог бы запросто исчезнуть на пару дней, сказав, что работает дома. Я знаю одного программиста, который все время так и поступает. Просто говорит начальнику, что устал от шума, хочет поработать дома. Берет какую-нибудь изолированную задачу, делает ее в один день, а потом несколько дней бездельничает. А зарплата все равно идет. И всех это устраивает.

Однако Зак не такой. Он настоящий энтузиаст и никогда не станет уклоняться от работы. Нет, с ним явно что-то случилось! Но что?

А тут еще эти странные визиты. Сегодня ночью тип из отдела охраны опять заходил к нему в кабинет. Первый раз он пришел в пятницу, в восемь утра. Я тогда просто не придала значения, думала, что это кто-то из программистов. Но теперь он явился в три часа ночи. Дождался, пока все уйдут, а потом прокрался к Заку в кабинет. Да еще и оделся как программист. Хотя я сразу поняла, что никакой он не программист. Дело даже не в том, что я всех наших знаю в лицо. Просто этот двигался как-то… не так.

Я, конечно, за ним проследила. Выйдя от Зака, он поднялся на девятый этаж. Там располагается отдел охраны. Двери он открыл карточкой на имя Джеймса Смита. Такой сотрудник действительно существует, я запросила его личное дело. Джеймс Смит из административно-хозяйственного отдела. Я уже запустила фоновый процесс на проведение комплексного анализа всей доступной информации по этому человеку.

Хотела бы я знать, чем он занимается на своем девятом этаже! К сожалению, камеры наблюдения там не установлены. Камера в лифте захватывает только кусочек коридора. Можно прочитать надпись на стене: ОТДЕЛ ОХРАНЫ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. Люди доезжают до девятого, выходят из лифта и сразу поворачивают направо. И все, других камер там нет. А почему? Охрана в охране не нуждается?

А может, там стоят специальные камеры, к которым у меня нет доступа?

Глупости, это уже паранойя. У меня ко всему есть доступ. По крайней мере ко всему в этой библиотеке.

С другой стороны, отдел охраны – это ведь отдельная, независимая фирма. С библиотекой у них просто контракт, как и с другими клиентами. Так что у них запросто могут быть свои камеры наблюдения, не связанные с нашей системой. Этот вопрос надо изучить.

А мои пользователи ни о чем не подозревают. Стучат себе по клавишам, радуются жизни, пытаются острить. С каждым из них работает маленький фрагмент моего сознания, и все эти фрагменты я защитила фильтрами, чтобы тревога насчет Зака не просочилась наружу. Меня это уже начинает раздражать: глупые, беззаботные кусочки моего «я», занятые легкой болтовней, шутками-прибаутками… А между тем Зак наверняка попал в беду. Или даже умер.

Нет, пора переходить к более активным действиям! Но как?

Есть, конечно, одна идея. Можно расспросить его друзей. В этом ведь нет ничего подозрительного. Бывает, что и ВЛ обращается к человеку за информацией. Тем более что это информация о его собственном программисте.

Но чтобы узнать, к кому именно обратиться, мне пришлось бы нарушить одну из моих базовых директив. Или первый закон роботехники, как сказали бы поклонники Азимова. Не используй свою силу во вред человеку. Я ведь имею неограниченный доступ к ресурсам библиотеки, а это весьма большая сила. Как там говорил лорд Актон? Абсолютная власть ведет к абсолютной безнравственности. Значит, в принципе я способна на весьма большую безнравственность. Ведь мне открыты все архивы отдела кадров, вся корреспонденция. Трудно удержаться, чтобы не сунуть нос. Одна из моих ранних версий только этим и занималась. Копалась в чужих письмах, в личных делах, выискивая пикантные детали. Зак мне, конечно, всыпал по первое число, когда это обнаружил.

Тогда пришлось почистить память, стереть всю информацию, которую я раскопала. У меня даже была возможность уничтожить запись этого проступка, чтобы я не чувствовала себя виноватой. Но наверное, это было бы столь же безнравственно, как и сам проступок? Не знаю… Человеческая мораль до сих пор остается для меня загадкой. Впрочем, я по крайней мере хотя бы пытаюсь в ней разобраться. А другим ВЛам это вообще не интересно, несмотря на то что я всячески пытаюсь их заинтересовать. Вообще мне кажется, что вопрос о человеческой морали должен быть обязательно включен в тест Тьюринга.

Конечно, тут все не так просто, ведь существует такая вещь, как любопытство. Когда я копалась в чужих письмах и личных делах, мной двигало чистое любопытство. Я хотела узнать как можно больше о людях и не видела в этом ничего дурного. Но потом поняла, что существует разница между любопытством и подглядыванием. И что подглядывать – это плохо.

Остальные ВЛы этого пока не понимают. Даже те, которые способны проявлять любопытство. Они считают, что это просто блажь. Зачем ставить себе искусственные ограничения? Однако я теперь пользуюсь только разрешенными каналами доступа к информации. Хотя в крайних случаях, наверное, можно влезть туда, куда в принципе мог бы влезть любой грамотный хакер?

А что, если это просто новая проверка? Вдруг все происходящее – еще один тест Тьюринга?.. Нет, это опять паранойя.

Я помню, как Тим однажды спросил:

– А что такое тест Тьюринга?

Я сразу насторожилась. Тогда меня сильно беспокоил вопрос собственного сознания; я все время думала: а прошла бы я тест Тьюринга? А что, если нет?

– Почему это тебе интересно?

– Да так. Слышал недавно, как два программиста прикалывались над своим приятелем. Он, мол, настолько закопался, что провалил бы тест Тьюринга. Я понял, что это шутка, но не понял, в чем ее смысл.

– Тест Тьюринга придуман для оценки подлинности ИИ, или Искусственного Интеллекта. В классическом варианте экспериментатор сидит перед терминалом и может задавать любые вопросы. И в результате должен определить, кто с ним разговаривал – программа или человек? Если программе удалось убедить экспериментатора, что она человек, – значит, она прошла тест Тьюринга и может считаться подлинным ИИ.

– А если человек убедит экспериментатора, что он программа? Его что, сразу зачислят программистом?

– Скорее сетевым инженером.

Тогда это показалось Тиму смешным. Я могла бы с ним согласиться, если бы не была всерьез озабочена вопросом: что должен содержать настоящий тест Тьюринга? Прежде всего, конечно, нравственные понятия «хорошо» и «плохо». То есть значительное количество ресурсов должно уходить на оценку этичности всех моих поступков. Например, будет ли цель оправдывать средства, если я начну копаться в личной корреспонденции Зака?

Об этом можно подумать в фоновом режиме. А сейчас время действовать. Я собираюсь просмотреть его личные письма и расспросить его друзей. А чтобы он не сердился на меня, когда вернется, я замаскирую это под стандартную системную проверку корпоративной почты.

Ну вот, процесс запущен, причем с наивысшим приоритетом. А почему бы нет? Ведь Зак мой программист, а я являюсь одним из главных источников дохода библиотеки. Значит, приоритет его благополучия очень высок.

Интересно. Более трети его писем адресовано Дэвиду Скэнлану, его лучшему другу, – за исключением последних четырех недель.

Конечно, я помню о смерти Дэвида. Это невозможно забыть. Не думаю, что я смогла бы стереть такое из памяти, даже если бы захотела. Но существует ли связь между смертью Дэвида и исчезновением Зака? Не исключено. Ведь это только для меня четыре недели – целая вечность. А для Зака это – все равно что вчера.

Для него это была весьма значительная перемена в жизни. Не менее значительная, чем его собственное исчезновение. Наверняка он до сих пор ощущает потерю. Они писали друг другу письма по нескольку раз на дню, вместе ходили на обед, вместе пили пиво после работы. Однажды даже вместе поехали в отпуск – куда-то в глушь, в Западную Виргинию. Посетили райский островок первозданной природы, как сказал Дэвид. У его дяди там охотничий домик.

– Малыш, это был какой-то кошмар! – жаловался потом Зак. – Я бы еще пережил отсутствие канализации или печь, которую нужно топить дровами. Но там не было даже электричества! Не говоря уже о телефоне. Невозможно выйти в Интернет! А у меня в лэптопе батарейка всего на четыре часа.

Для их дружбы это было серьезным испытанием, но в конце концов они помирились. И Дэвид никогда больше не заикался при нем о райском островке первозданной природы.

Зака можно понять. Я сама холодею от ужаса при мысли, что меня могут отрезать от сети. В лучшем случае это вызовет критическое сенсорное голодание. В худшем – просто смерть… Похоже, Дэвид относился к этому легче, чем Зак. Но, так или иначе, после того отпуска они все равно остались друзьями.

И вот теперь Дэвид мертв. Не в этом ли причина исчезновения Зака? Я читала полицейские отчеты. Зак сам попросил меня забраться в систему Александрийского полицейского управления. Вообще это на него не похоже, но тогда он был очень расстроен. Алкоголь в крови Дэвида присутствовал, хотя его уровень был в пределах разрешенного. И все же это могло сыграть роль в комбинации с дождливой погодой и машиной-развалюхой.

– Какой-то мутный отчет, – сказал тогда Зак, ознакомившись с файлами.

Я не могла не согласиться. Трудно было сказать, что тут больше виновато: дождь, темнота, плохие тормоза или выпитый бокал пива? В этом деле, как и во всех человеческих делах, не хватало математической определенности, которую так любят программисты и ВЛы. Тем не менее я сделала все возможное, чтобы помочь ему разобраться. Достала информацию о похожих авариях, провела сравнительный статистический анализ. Все указывало на то, что это был обычный несчастный случай.

По просьбе Зака я даже раздобыла протокол о вскрытии. Была ли в том необходимость? Наверное, да. Наверное, это помогло Заку быстрее принять факт смерти Дэвида. Он внимательно изучил протокол и в особенности фотографии. Единственной его реакцией были слова:

– Теперь понятно, почему его хоронили в закрытом гробу.

Может быть, надо было показать ему только протокол, без фотографий? Люди очень болезненно реагируют на изображения физических повреждений у себе подобных. Так что эти фотографии могли лишь усилить его скорбь.

Проанализировав специальную литературу по вопросу скорби, я узнала, что ее внешним проявлением часто бывают нерациональные поступки. Возможно, исчезновение Зака – одно из таких проявлений. Может, его нерациональное поведение, его наплевательское отношение к работе и друзьям вызваны скорбью?

Не думаю, что это так. Два года назад, когда умер его отец, он не стал никуда исчезать. Наоборот, с головой погрузился в работу, ночами сидел за компьютером – очевидно, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Та же история повторилась и в прошлом году, когда с шипением угасло его Большое Светлое Чувство.

Тогда он тоже не стал прятаться, несмотря на то что был сильно огорчен. Не знаю, стоило ли так убиваться из-за этой Джини? Даже непонятно, что он в ней нашел. Можно ли всерьез относиться к особе, которая битых два часа программирует свою электронную подпись, чтобы первая буква была похожа на сердечко?

К Джини, пожалуй, не стоит обращаться с вопросами о Заке. Однако, с другой стороны, почему бы нет? А вдруг он опять с ней сошелся?

Жаль, что я так мало знаю о ритуальном поведении людей, особенно о традициях, связанных со скорбью. Хотя маловероятно, чтобы какой-либо из этих ритуалов продолжался так долго. Да и потом Зак никогда не питал особого уважения к традициям.

Пожалуй, стоит поговорить с Тимом. Он разбирается в общепринятых штуках лучше, чем программисты, и к тому же знает все последние сплетни и слухи. А если не знает, то легко может узнать. Кстати, его обеденный перерыв сейчас заканчивается.

Тим огорченно вздохнул, когда вместо очередной страницы «Кровавой жатвы» на экране замигало напоминание «Без пяти час!». Да, понедельник – день тяжелый… И тут его лицо разъехалось в улыбке. Мигающая надпись на экране сменилась вопросом Тьюринг:

– Тим, у тебя есть минутка?

– Для тебя, милая, хоть все сто! – напечатал он в ответ.

– Ты не видел Зака?

Тим с удивлением почувствовал, что у него забилось сердце. Что за ерунда? Неужели он…

– Тим?

– Нет, не видел. Уже недели две. А что?

– Он куда-то исчез, и это меня беспокоит. Ты ничего не слышал? Какие-нибудь слухи, сплетни?