Текст книги "Держи ухо востро!"

Автор книги: Дональд Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

20

После перелета чартерным рейсом из Филадельфии; после встречи в главном холле отеля под энергичную песенку и коктейль «мимоза», к которому Розелла даже не притронулась; после выдачи специальной связки бусин, которыми здесь пользовались гости вместо денег, девушка-портье провела ее в номер, где Розелла распаковалась и приняла душ. Она стояла посреди просторного и обезличенного номера напротив окон, занавешенных плотными шторами, и из своего склада бикини – каждая пара купальников в отдельном пакетике на молнии – выбирала бледно-бежевый комплект, всего на пару тонов темнее её собственной кожи. Это прекрасный маркетинговый ход, насколько она понимала в этом деле.

Прежде чем выйти из номера, она уложила чемодан на кровать, вынула из потайного кармана конверт и вытряхнула из него фотографию Престона Феавезера, просто чтобы убедится, что правильно запомнила лицо нужного ей человека. Эти откормленные, потакающие своим прихотям богачи, все были одного типа – круглолицые, с двойным подбородком и пухлыми дряблыми телами. Большинство таких встречалось среди банкиров, чуть меньше – в среде продюсеров. Она хотела быть уверенной, что не столкнется с каким-нибудь другим представителем этого вида, выгуливающем себя на пляжах этого рая безнаказанности. Несколько таких игроков ей попалось уже среди встречающих, пожирающих глазами новых гостей, пока те проходили свой долгий путь от автобуса из аэропорта, через конторку портье и до своих номеров. Однако, она старалась раньше времени ни с кем не встречаться взглядом, предпочитая работать с одного захода, когда бычок сразу получает свою дозу электричества прямо на входе в скотобойню.

Да, такой он и есть этот Престон Феавезер – с недостатком волос на голове и переизбытком плоти на всем теле. Даже учитывая, что злорадствовать не перед кем, кроме камеры, его тонкие губы – единственная тонкая часть тела – сложены в презрительной усмешке, мол, я богат, а вы – нет!

В том же конверте было полное досье на него, но Розелла уже давно выучила его наизусть. Капиталист из богатой семьи; всякие правильные школы и разные неправильные знания; имеет куски от каждого пирога на рынке недвижимости Нью-Йорка и второй волны сетевого бизнеса Калифорнии. А теперь тут на солнышке от всех прячется.

Но только не от меня, улыбается Розелла, глядя на эту презрительную усмешку. Фото вернулось в конверт, конверт в потайной карман, и она вышла на охоту – в бикини, балетках, белой широкополой соломенной шляпе и огромных солнечных очках от Jackie O.

И вот он нашелся, после утомительных прогулок по тропинкам, по пляжу и центральной аллее. Возлежал на шезлонге на балконе, по видимому, своего номера на первом этаже. Да, это был именно Престон Феавезер, одетый только в ярко-красные плавки, выглядящие практически стрингами, и судя по всему это была не дань моде, а самая настоящая провокация.

Под прикрытием своих солнцезащитных очков, Розелла продефилировала мимо, наблюдая за ним. Она видела, что он следит за ней взглядом. Еще бы он не смотрел!

К сожалению, на балконе он был не один, и поэтому она не могла выйти на контакт. С ним рядом сидел длиннолицый аскетичного вида молодой человек. Розелла никогда не понимала пользы в таких людях. Он с Феавезером перекинулся парой фраз – и она знала, что именно в этот момент Феавезер говорит о ней. Было видно, что в компании друг друга они прекрасно себя чувствуют.

И зачем тут этот парень? Не может же Феавезер быть гомиком! Нет, только не он, с его-то шлейфом бывших жён! Если только он не был гением сверхкомпенсации.

Розелла прошла дальше и послала ему такой импульс, что он его вряд ли не заметил. Теперь осталось только ждать и быть готовой к его неминуемому подкату.

Как он, интересно, это сделает? Прогуливаясь под лучами солнца, наслаждаясь тем эффектом который она воспроизводила на встречных мужчин, Розелла размышляла о том, какой же метод для привлечения ее внимания выберет Феавезер в этом странном месте. Обычно, как ей было уже давно известно, мужчины принимались сорить деньгами направо и налево, точь-в-точь как львы метят все вокруг, привлекая львицу. Но тут, в «Мед. Клубе» деньги изымают у гостей по приезде, и вместо них в барах и сувенирных магазинчиках используются бусины – забавный трюк, в результате которого вам кажется будто вы и денег-то совсем не тратите.

Как же Престон Феавезер будет заманивать самку без денег?

В столовой было так устроено, что все сидели вместе, случайным подбором соединяя персонал и гостей за большими круглыми столами. Не горничные и садовники, конечно – ни к чему так буквально трактовать свободу – но спасатели, спортивные инструкторы, музыканты, администрация, и другие социально приемлемые типы радостно смешивались с гостями, впрочем как и гости рады были такому соседству.

Столовая была оборудована в шведском стиле – ставь на поднос что душе угодно и садись за любой стол. Розелла выбрала себе столик, где сидели поровну и молодые и старые женщины и мужчины, со свободным местом рядом с собой – мало ли мистеру Феавезеру захочется присоединиться.

Однако присел на это место не сам мистер Феавезер, а его длиннолицый товарищ, с которым они болтали на балконе.

– Привет. Вы только приехали, так ведь?

– Сегодня днем.

– Меня зовут Алан, – улыбаясь, сказал он и, сгрузив свои тарелки и столовые приборы, подтолкнул освободившийся поднос к уже лежащей стопке в середине стола.

– Пэм, – представилась Розелла.

– Привет, Пэм. Надолго сюда?

– Наверное на две недели.

– Наверное?

– Могу и дольше остаться, если мне тут понравится, – пожала плечами Розелла.

Во время разговора ее мозг усиленно работал. Почему этот Алан не обедает с Престоном? Что, если это Алан хотел ее подцепить? А с другой стороны, можно ли воспользоваться его присутствием, чтобы познакомится и с его другом? Так, остаемся любезной, но не легкодоступной, – посоветовала она сама себе, – и посмотрим, что из этого получится.

– Я тут уже некоторое время, – рассказывал Алан. – И должен признать, никогда не устану здесь отдыхать.

– А я в первый раз.

– Вам обязательно понравится.

Их разговор прервался приходом другого гостя, присевшего на стул слева от нее. Вновь прибывший обратился к ней на французском:

– Добрый вечер, мадам.

Розелла повернула к нему голову и улыбнулась. На нее смотрел худой, как щепка, француз лет двадцати пяти, на его подносе высилась только гора фруктов и бутылка минеральной.

– Добрый вечер, – тоже по-французски ответила она.

– Вы новенькая, – заметил он. Зубы у него были белоснежные, но такие мелкие, что его улыбка напомнила Розелле лисий оскал.

– Я здесь новенькая, да, – согласилась она.

Он хихикнул, и ее это позабавило.

– Я Франсуа.

– Пэм.

– Я учу танцам.

– О!

– Вы, наверное, – по-прежнему улыбаясь ей своей лисьей улыбкой, сказал Франсуа, – уже знаете как танцевать.

– Возможно, – улыбаясь ему улыбкой хищницы ответила она, затем отвернулась, чтобы отправить в рот изящный кусочек ее собственного салата. В этот момент справа от нее подал голос Алан, словно и не прекращали они своей беседы.

– Знаете, в чем особенная прелесть здешней атмосферы? Абсолютная открытость. Например вот, совместные обеды персонала и гостей этого прекрасного места. Тут по-настоящему все как одна большая семья.

– Поэтому и я здесь, – сказал Розелла.

– А самое прекрасное, – продолжал Алан. – Это отсутствие денег. Только бусины. Понимаете насколько это демократично?

– Демократично? – она казалась смущенной. – Я думала, это просто остроумно.

– Да, и это тоже. Но помимо всего прочего, куда бы вы не поехали, в любую точку мира, вы за секунду определите богача. Но здесь все сливаются.

– И верно, – согласилась она. – Вот когда вы так сказали.

Он обвел рукой сидящих в комнате людей и продолжил:

– Посмотрите как мы все здесь похожи. И хоть в это трудно поверить, но в этой самой столовой есть и мультимиллионер.

Она одарила его скептической улыбкой.

– Да неужели?

– Я с ним здесь познакомился, – сказал Алан. – И он такой же как все. Но дома, он, естественно, центр вселенной.

Его личной вселенной.

С улыбкой он вновь вскинул руку указывая на столы, занятые людьми этого свободного мира.

– Угадаете который из них?

– Конечно же нет, – воскликнула она. – тут все одинаковы.

– Именно об этом я и говорю, – подмигнул ей Алан. – Я дам вам подсказку.

– Хорошо.

Улыбаясь, он кивком головы показал ей на стол Престона Феавезера.

– Это один из сидящих вон за тем столом.

– Где сидит мужчина в рубашке в красно-белую полоску?

Алану пришлось посмотреть.

– Да, там.

– Но это не ваш миллионер?

Улыбка Алана стала еще шире.

– Нет, нет. Это водитель лодки со стеклянным дном. Француз.

– Французские миллионеры тоже бывают.

– Только они не работают в «Мед. Клубе».

– Да, думаю, не работают, – протянула она, рассматривая сидящих за столом. На Престона Феавезера, занятого разговором со своими сотрапезниками, она старалась не зацепляться взглядом.

– Нет, не могу себе даже представить.

– В темно-синей рубашке, – подсказал ей Алан. – Вино пьет. Видите?

– А, он! – Она улыбалась, как будто ей было приятно смотреть на того мужчину. – Он выглядит хорошим человеком.

– Он такой и есть, – заверил ее Алан, и тут же добавил, словно ему только что пришла в голову мысль. – Хотите с ним познакомиться?

Ну вот и попался, – подумала Розелла.

– С удовольствием, – сказала она.

21

Оказалось, что Коралл Экрз, Флорида, где сейчас в ожидании своего ухода в другой мир, засел Отто Медрик, находится так далеко на севере штата, как только можно. Однако, это все еще была Флорида. Добраться сюда можно на самолете из Ньюарка в Джексонвиль, а оттуда уже в Коралл Экрз – район за рекой Святого Джона в южной части города, между самой рекой и океаном.

Дорога сюда была той еще проблемой. Во-первых, потому что в путешествии по небу бесит буквально все: от еды, что подают на борту до охраны безопасности и толпы, да плюс к этому еще сам факт, что ты находишься в тридцати тысячах футов над землей. Дортмундер подумал было, что проехать это расстояние с железнодорожной станции Пенн Стейшн будет более спокойно, но, увы, такое путешествие было бы слишком спокойным: два с половиной часа на самолете против семнадцати на поезде.

Хотя ночь все равно придется там провести. Вечерних рейсов на север не было, а ведь ему предстоит еще осмотреться в городе, найти того мужика и рассказать ему всю историю. Так что, видимо, лететь ему в девять утра в воскресенье из Ньюарка, а возвращаться из Джексонвиля в девять на следующее утро.

К счастью – если только можно употребить это слово в отношении всей этой авантюры – как только все уверились, что Дортмундер серьезно настроен лететь во Флориду и найти там бывшего хозяина бара, он стал получать всевозможную помощь. Джей Кей Тейлор, например, разыскала ему в интернете авиа-билеты со скидкой, недорогой мотель рядом с аэропортом и арендовала для него машину. Мамаша Мерча предложила подвезти его в аэропорт и обратно, и даже не включать счетчик, но ее сын Стэн, заявил что найдет ради такого случая машину поудобней ньюйоркского такси, так что сам подвезет.

И вот еще какая помощь пришла: Келп – самый настоящий дундук в компьютерах, но все равно распечатал для него карту с маршрутом от аэропорта в Джексонвиле прямо до 131-58 Элфин-драйв в Коралл Экрз! А Мэй встала рано утром и приготовила для него любимый завтрак – хлопья с молоком и сахаром, в пропорции один к одному. Так что больше ничего не оставалось, кроме как проделать весь этот долбаный путь.

– Отто Медрик?

– Может быть.

– «Бар и Гриль» скоро обанкротится.

Из-под черной ткани не донеслось ни звука. Дортмундер пригляделся – черная ткань вроде немного шевельнулась, но на этом и все. Его должны были услышать, так что Дортмундер просто решил дождаться ответа.

Что он там делает под этой черной тряпкой с этой штукой на деревянной треноге?

Дортмундер ехал сюда, отсчитывая милю за милей по живописной загородной местности, рассматривая низенькие домики с легкой крышей и буквально стеклянными стенами. Кстати, что у них за вид из этих окон – на соседний дом? Он обнаружил, что добраться до 131-58 Элфин-драйв было совсем не трудно, благодаря карте любезно предоставленной ему Келпом. Он припарковал свой арендованный желтый Нисан Пикси на асфальтовой дорожке перед маленьким домом цвета авокадо с розовым, отличающимся от других таких же домиков на Коралл Экрз, разве что только цветом. Вышел из машины и по покрытой ракушкой дорожке прохрустел к входной двери. Там он уже готов был позвонить в звонок, как до него вдруг дошло, что он видит дом насквозь: через гостиную или столовую, дальше через стеклянную дверь на задний дворик. Там виден был человек в серых рабочих штанах, согнувшийся над какой-то треногой и почти весь накрытый черной тряпкой. Так что Дортмундер просто обошел дом, обозначил себя и теперь ждал отклика.

Который, наконец, последовал:

– Погодите минутку.

– Конечно.

Дортмундер ждал, потом что-то вроде клацнуло, ткань откинулась и из-под нее появился мужчина.

Первое что бросилось в глаза – он был маленький. Весь какой-то маленький и узловатый. Его покрытые седыми курчавыми волосами руки выглядывали из древней серой толстовки с надписью «ЕАД Астория»[3]3
  АЕД Астория (англ. YWHA, ASTORIA) Еврейская ассоциация девушек Астория – общественная организация, осуществляющая широкий спектр мероприятий культурного, педагогического, развлекательного и социального характера для представителей еврейских общин всех возрастов.


[Закрыть] с оборванными рукавами. Лицо украшал крючковатый нос и заостренная козлиная бородка песочного цвета, а голову обрамляла жесткая мочалка волос. Все это в целом сильно напоминало этакого карманного Ленина. Или даже статуэтку Ленина из коллекции кукол на этажерке. Только вот у этого на лбу были тяжелые очки в темной оправе.

Теперь человечек разглядывал Дортмундера и когда нахмурился очки тут же спустились на нос.

– И кто вы, черт подери, такой? – глядя на Дортмундера через очки, спросил Отто.

– Я иногда хожу в «Бар и Гриль», и считаю, что вы обязаны знать, что там происходит.

– Но я здесь! И не надо мне знать, что там делается. За этим родственники смотрят.

– Нет, надо. Ваш племянник Рафаэль – признаюсь честно, я с ним встречался – и за булыжником в картонной коробке не в состоянии приглядеть.

– Ясно, вы его видели, – согласился Медрик. – Но есть же и остальная семья: его мамаша, дюжина кузенов.

– Никого. Чем бы они не были заняты, но точно не баром.

– Боже мой, по ходу все они бесполезные сукины дети, – воскликнул Медрик и вдруг более внимательно посмотрел на Дортмундера. – Бьюсь об заклад, ты один из жуликов с задней комнаты.

– Один из кого? – Дортмундер удивленно моргнул.

– Ну ты же в курсе – Ролло мой бармен.

– Естественно.

– Долгие годы он был моими глазами и ушами в этом заведении.

– Тогда он ослеп и оглох.

– Он ни в чем не виноват. Я сказал ему, что уезжаю и что все вопросы будет решать другой человек. У Ролло даже нет моего номера телефона. Ну так, что там происходит?

– Рафаэль передал контроль одному парню, гангстерскому сынку по имени Майки, а он играет нечестно.

Медрик задумался, потом попросил:

– Ну-ка, поподробней.

– Покупки в кредит. Все подряд: от выпивки до кассовых аппаратов. Используется весь кредитный лимит, затем в одну прекрасную ночь все вывозится, продается и заведение – банкрот.

– Мой бар?

– «Бар и Гриль» на Амстердам-авеню.

– Я в курсе где это! – буркнул Медрик, посмотрел мимо Дортмундера на свой дом, подумал секунду и спросил: – Как зовут?

– Джон.

Теперь Отто искоса взглянул на Дортмундера, и кивнул.

– Может и правда, – решил он. – Пойдем внутрь, тут воняет.

Воняло реально. Идя вслед за Медриком через стеклянные раздвижные двери в дом, Дортмундер поинтересовался:

– А что это такое на треноге? Если позволите спросить. И эта черная тряпка.

Медрик удивленно на него посмотрел и закрыл стеклянную дверь.

– Это мой фотоаппарат, – кивнул он на улицу.

– Да?

– Я делал крупный план, – Медрик снова указал на свой задний дворик. – Солнечных часов.

– Без шуток?

– «Я живу только солнечным временем», – процитировал он слова песни, изобразив кавычки пальцами. – Ха, а классно было бы уйти вот так. Проходите, садитесь. Воды со льдом?

Неожиданное предложение от владельца бара, но подумав, Дортмундер решил, что ему действительно хочется пить.

– Да, было бы отлично.

– Присаживайтесь, – махнул ему рукой Медрик и вышел.

Гостиная оказалась маленькой, чистой и совершенно безличной комнатой. Словно Медрик не прихватил с собой на юга ничего своего, и прикупил все заново по дешевке. Через минуту вернулся Медрик с двумя стаканами воды, но без льда. Он сел лицом к Дортмундеру и сказал:

– Этого не должно было случится.

– Вы думали, что семья поможет.

– Давно, еще когда все только начиналось, я спросил Джерри, а чего бы нам не сделать барчик?

– Джером Халви, – вспомнил Дортмундер. – Ваш партнер.

– А вы действительно хорошо подготовились. Вот так это и было. Сорок два года назад у меня был магазин фото-товаров на Бродвее, а у Джерри рядом химчистка. Именно он нашел этот кабак, узнал, что он продается со всем оборудованием, и документы все имеются, и цена приемлемая, просто открывай и работай.

– Я вас никогда там не видел.

– Вы там ни одного из нас не видели, – Медрик покачал головой. – Я отказывался туда приходить. Однако, следует признать теперь – Джерри оказался прав. Это место никогда не доставляло проблем. Но с другой стороны и денег много не приносило.

– Ну, у него большая клиентура.

– Если можно это назвать клиентурой, – пожал плечами Медрик. – Поначалу мы решили устроить там ресторан. Там такой район, кругом сплошь жилые дома. У нас были официанты, повара, столовые приборы всякие, все что требуется короче. Но не вышло. Вся клиентура, что была только для бара и годилась.

– Это точно.

– За все прошедшие годы никто не видел, чтобы наш посетитель там ел.

– Я тоже не видел.

– По-крайней мере не было и никаких проблем, – Медрик скривился. – Но теперь… Если все пойдет прахом, то аукнется не только одному Рафаэлю. Между нами соглашение, он мне выплачивает мою долю. Я все еще ответственное лицо. Эти гангстеры, как вы говорите обанкротят заведение и мне тоже прилетит. Вам бы понравилось, если бы к вам на порог заявились с десяток ньюйоркских оптовиков?

– Мне бы не понравилось.

– Эти люди не захотят возвращать бутылочный депозит, на котором зарабатывают свою копейку. От этих парней не скрыться во Флориде, для них и Марс не так уж далек. Они ежедневно будут откусывать от тебя по кусочку, пока не сожрут полностью.

– Тогда вам надо что-то делать.

– Я во Флориде, – заметил Медрик. – Рафаэль в киберпространстве. И что мне делать?

– Я в таких вещах не разбираюсь.

– У меня однажды была кошка, – вдруг принялся рассказывать Медрик. – Любила притаскивать в дом всякую мертвую дрянь – это когда мы переехали на Айленд – она тащила их ко мне, где бы я не находился, и бросала к ногам. Я типа такой: Эй, что это такое? Не нужны мне тут всякие кровавые трупы! Она смотрела на меня и вроде как отвечала: Не моя проблема. Выкинь на улицу. – Медрик недовольно поднял одну бровь и посмотрел на Дортмундера. – Вот теперь мне интересно, с чего это мне вспомнилась Лютик после стольких лет?

– Не знаете куда девать трупы?

Медрик сердито вздохнул, посмотрел на свои часы и сказал:

– Ролло по воскресеньям приходит в четыре. Я с ним говорил по домашнему, но с собой его номер не привез. Значит, позвоню позже, послушаю что он скажет. Вы обедали?

Вспоминая перелет, Дортмундер сказал:

– Нет.

– Я перекусил почти в двенадцать. Но мы могли бы поесть супа вместе.

– Почти в двенадцать?

– Когда вы сильно молоды или слишком стары вы кушаете когда бог на душу положит. То есть, когда ты стар это каждый день чуть раньше обычного. Шесть, пять сорок пять… Полагаю, в день когда сядешь ужинать в четыре, как раз с Богом и познакомишься. Ваша машина вместит двоих?

– Ну, вы же маленький.

Медрик показал ему какую-то безымянную кафешку в длинном одноэтажном полупустом торговом центре, где большинство припаркованных автомобилей были здоровенные Кадиллаки, выпущенные двенадцать лет назад. За обедом – в котором единственное, что Джон узнал был картофельное пюре – Медрик рассказал, что он уже шесть лет как вдовец.

– Эстер была прекрасной женщиной до самого конца, а в нем как раз ничего хорошего не было.

В последние два с половиной года у него отношения с одной вдовой по имени Альма.

– Вместе мы не живем, и женится не собираемся. Так просто встречаемся, по праздникам.

– А почему не поженитесь?

– Законы, – просто сказал Медрик. – Если вы находитесь на социальном обеспечении, то женитьба стоит денег из пособия. Вот и получите целый штат одиноких граждан, которые на закате жизни живут во грехе, потому что у правительства есть такие правила. Правительство. И эти люди, говорят о незыблемости брака! – Медрик потер большой палец об указательный. – Знаем, о какой неприкосновенности они заботятся в первую очередь.

Во время десерта – типа лаймовый пирог, но следует подать на них иск за вранье – Медрик рассказал о своем фотоаппарате на заднем дворе. Занимаясь продажей фото-товаров долгие годы, он в итоге сам стал любителем и повсюду начал фотографировать природу. Так он понял, что обзавелся отличным хобби, которое поможет скоротать его пенсионные годы.

– А потом появились цифровые, – недовольно скривил губы Медрик и покачал головой. – Что можно сделать цифровой камерой? В ней нет регулировки ни света, ни тени. Все великолепно и все картонно. Вы видели фотографии Мэтью Брэйди с Гражданской войны? А я давно говорил! И попробуйте сделать такие снимки с цифровой камерой. Знаете как они будут выглядеть?

– Нет, – честно признался Дортмундер.

– Кино со спецэффектами про Гражданскую войну! Люди смотрят и восклицают: – О это великолепно! Так реалистично! А вы знаете разницу между живой и реалистичный?

– Думаю, да.

– Нас теперь все меньше и меньше. Цифра меня в итоге выперла из бизнеса. Ну, я в любом случае ушел бы на покой, но цифровая аппаратура сделала это раньше на несколько месяцев.

Вот почему, в пику удобствам современной фото-аппаратуры, Медрик и отступал все дальше и дальше по времени, пока не остановил свой выбор на переносной фотокамере 1904 года Рочестер Оптикал Пиерлес 8x10 с корпусом из красного дерева, никелированной отделкой и черным кожаным гофром.

– Негатив выходит полноразмерный, никаких тебе расширений, полная детализация!

– Звучит круто, – поддакивал Дортмундер, которому до всего этого дела было чуть больше чем никакого.

В конце обеда Дортмундер каким-то непонятным образом умудрился оплатить их счет сам и полностью. А когда они вернулись к Медрику, Джон потерял счет времени на два с половиной часа за джином, криббиджем[4]4
  Криббидж (англ. Cribbage) – карточная игра для 2 игроков, популярная в Англии и США


[Закрыть] и скрабблом[5]5
  Скраббл (англ. Scrabble) – настольная игра, в которой игроки соревнуются в образовании слов с использованием буквенных деревянных плиток на доске, разбитой на 225 квадратов.


[Закрыть] ровно до момента как стукнуло пять минут пятого.

– Пусть фартук свой наденет, – ухмыльнулся Медрик, выстраивая слово на двухочковом поле.

Наконец он позвонил в бар.

– Ролло? Медрик. Солнечно и жарко, а ты чего хотел?! Слушай, тут у меня один из тех парней с задней комнаты. Он говорит, что какие-то гангстеры убивают заведение. Ага… Да… Ага… Хмм… Ага… Да…

Дортмундер уже собрался было встать и выйти на задний двор полюбоваться на камеру пару часиков, но Медрик неожиданно закончил разговор.

– Пока, Ролло.

Дортмундер сел на место и уставился на Медрика, который мрачно смотрел в ответ.

– Ролло говорит они сегодня ночью все вывозят.