Текст книги "Держи ухо востро!"

Автор книги: Дональд Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

5

Дортмундер пришел на пять минут раньше, и Келп опоздал на cтолько же, все как обычно. Вообще-то Дортмундер знал, что загаженная квартирка Арни находится на втором этаже, и что окна не выходят на эту улицу, а смотрят на невзрачную вентиляционную шахту с обратной стороны. В любом случае здесь, на Западной 89-ой между Бродвеем и Вест-Энд Авеню он чувствовал себя словно на ладони – а вдруг Арни как-нибудь через окна другой квартиры выглянет и увидит, что Дортмундер торчит тут и вовсе не спешит к нему в гости?

И вот, наконец, появился Келп. Он шел по улице насвистывая, руки в карманах простеньких хлопковых штанов, в голубой футболке-поло с бледным рисунком пантеры на груди слева – видимо Анна Мари срезала лейбл производителя.

– Давно ждешь? – поинтересовался Келп.

– Нет, только что подошел, – решил не давать дружку повода позлорадствовать Дортмундер. – Пойдем.

Он повернулся уже к дому, но Келп возразил:

– Не хочешь сначала обсудить все?

– Что обсудить? – не понял Дортмундер.

– Ну, типа, каков план или цель нашего похода.

– Энди, он еще нам ничего не предложил. Мы обсудим все после того, как будет что обсуждать. Ты просто будь рядом. Пошли уже.

Дортмундер вновь двинулся к подъезду, и в этот раз последовал за ним. Первый этаж в доме занимал магазинчик, торгующий видео играми и увешанный сногсшибающими плакатами со сценами насилия и секса. Входом же в здание служил незаметный проход слева. Они протиснулись сквозь толпу, и Дортмундер нажал кнопку напротив замызганной карточки с фамилией Олбрайт. Затем, устало взглянул на зарешеченное отверстие динамика, уже зная что за этим последует.

– Дортмундер? – проскрипел динамик.

– Так точно, – желал бы он отрицать, но увы не мог, и отвратительный металлический лязг указал им, что дверь открыта. Внутри узкого коридорчика, замусоренного ветхими остатками макулатуры, была крутая лестница на второй этаж, где торчал и глазел на них Арни Олбрайт собственной персоной, изображая на лице гримасу, как он вероятно сам думал, похожую на радушную улыбку.

– Так, вы, значит, вдвоем, – приветствовал он их.

– Я так и знал, что он про меня и не думал! – пробурчал Келп, когда они поднялись на второй этаж. Дортмундер не удостоил его ответом.

Арни повернулся к открытой двери своей квартиры со словами:

– Ладно, заходите уже. Только на меня не пяльтесь, я все еще похож по цвету на армейские штаны.

По правде говоря, выглядел он даже хуже. Загар лег на белую Кожу истинного горожанина словно макияж, что делают покойникам в мертвецкой. Если вдруг кому интересно станет поглядеть как будет Арни Олбрайт выглядеть в гробу – то вот он шанс. Во всем остальном он не изменился – такой же седой, сварливый старик с носом, похожим на причудливый корень дерева. Одет он был в футболку с принтом кинофестиваля Сохо, ярко-голубые шорты и кожаные шлепанцы, видимо сделанные из того же дерева, что и его нос. Его квартирка с маленькими комнатками, небольшим количеством мебели и большими окнами с видом на вентиляционную шахту, в основном была декорирована его коллекцией календарей. Все стены украшали всевозможные январи разных лет вперемешку с длинноногими девушками, хрустальными ручьями, милыми котятами и классическими машинами. Среди них встречались и некомплекты, как называл их сам Арни – календари, начинавшиеся с июня или сентября.

– Садитесь за стол у окна. Только здесь не слышно этого запаха, – предложил им хозяин дома. Так что они уселись по разные стороны кухонного стола, заклеенного некомплектами, и Арни тоже придвинул стул для себя.

– Не так уж тут и воняет, Арни, – заявил Дортмундер.

– Здесь – нет. А ты бы в спальне понюхал! Давайте-ка я вам про свою реабилитацию расскажу.

– Конечно, если хочешь.

– Ты такое называешь предысторией, – пояснил ему Арни. – Я туда и поехал-то из-за того, что моя обожаемая родня вполне ясно дала понять, что альтернативой может быть только внезапная смерть. Уж поверьте, не то, чего пожелаешь ближнему своему.

– Жаль это слышать, – посочувствовал Дортмундер.

– Во-первых, там солнце, – и Арни безотчетно поскреб свою цвета сурового полотна руку. – Его прелести переоценивают. Смотреть на него невозможно, сбежать от него некуда и от него все чешется. Ну, я по крайней мере, чешусь. Еще там океан.

– Слышал, ты там на острове был, – вставил Келп.

– Был, прости Господи. Куда не пойдешь – десять футов и – бульк! Но, вот чего я никогда не понимал в океане… Вот вы думаете это вода, но это не вода.

Келп заинтересованно спросил:

– Не вода?

– Это выглядит как вода, звучит как вода. – Арни пригнулся к ним, и прошептал: – Это соль.

– Ну, конечно, это же соленая вода, – подтвердил Келп.

– Забудь про воду. Это соль! – Арни состроил рожу, отчего сделался еще страшней. – Фу! Не знаю, сколько мне надо было выдуть пива, чтобы избавиться от этого мерзкого привкуса во рту. Потом мне сказали, что, мол, не надо пить столько пива на солнце, что лучше выпить Маргариту. Я выпил Маргариту, а она тоже соленая! Издеваетесь?! Там все соленое. Можно сморщиться как мумия!

– Что-то долгая предыстория, Арни, – перебил его Дортмундер.

– Точно, – согласился Арни. – Я теперь не такой противный как раньше, зато болтаю больше. Это как, знаешь, когда дорвешься до радостей. Так вот о нашем объекте – имя объекта Престон Феавезер. Дортмундер повторил имя и сказал:

– Никогда о таком не слышал.

– Ну, он и не кинозвезда. Он венчурный инвестор. У него денег больше, чем на монетном дворе. Такой вложится в ваше новое дело, а когда все устаканится – эй, гляди-ка, а партнер-то твой куда богаче тебя! А на том курорте он по простой причине – прячется от адвокатов.

– Тех людей, кого надул? – спросил Келп.

– Типа того, – согласился Арни. – но не в бизнесе. Похоже, Престон женился на половине хорошеньких женщин Северной Америки, и они теперь сообща ему решили отомстить. Так что он спрятался на этом острове, и ждет, что они когда-нибудь остынут, что вряд ли. Но дело в том, что этот мудак еще противнее, чем я был раньше. Все его там ненавидят за его заносчивость, которую он и не скрывает, но у него же куча денег, так что все терпят. Он и мне пару раз нахамил, но мне-то что – как с гуся вода, еще один неприятный привкус, как тот океан и все. Но потом мне про его тутошнюю квартиру рассказали.

– Квартира, – задумчиво протянул Дортмундер. – Чувствую, мы добрались до сути.

– Так и есть, – согласился Арни. – У Престона Феавезера шикарный двойной пентхаус в здании на Пятой Авеню. Вид на парк, все дела. И в этой квартире он держит свою коллекцию картин, и испанское серебро и еще много всякого добра. Ну, вы в курсе, что меня-то как раз интересует такое добро, это ведь и есть основа наших взаимоотношений уже долгие годы. Так что я вернулся к этому парню. Зависал с ним; пил, и делал вид что пью; прикидывался, что его мелкие подколки достают меня; и всю дорогу узнавал подробности об этой квартире. Потому что, кажется, я знаю людей – это я про вас, ребята – которые заинтересовались бы в такой квартирке.

– Вполне возможно, – кивнул Дортмундер.

– Зависит от деталей. Как, например, вход и выход, – высказался Келп.

– Вот почему я с этим козлом и тусовался. У него есть парень, личный секретарь или помощник, или как они там называются, я не знаю, по имени Алан Пинклтон и он как раз довольно смышленый. Я пару раз даже подумал, что он раскусил меня, но вроде в итоге все оказалось нормально. И вот к моменту как я вызнал все, что хотел я понял – Престон, этот сукин сын, вылечил меня. Вы можете в такое поверить?

– Престон тебя вылечил? – недоверчиво переспросил Келп.

– Я за ним наблюдал. Видел людей окружающих его, как они на него реагировали и я вдруг осознал – точно так же раньше люди смотрели и на меня! Я, конечно, не был таким же мудаком как Престон, не делал больно намеренно и специально не насмехался над людьми, но все равно. И я сказал себе: «Я не хочу быть Престоном Феавезером! Даже случайно». Вот так я и выздоровел, и вернулся домой, и позвонил тебе, Джон Дортмундер, и вот такое мое предложение.

– Я готов, – ответил Дортмундер.

– Уверен, так и есть. Я так ненавижу Престона, за все то дерьмо, что мне пришлось вытерпеть рядом с ним из-за этой квартиры, что одна только мысль о его роже, когда он войдёт в свой дом – для меня бальзам на душу. Так вот мое предложение: за все, что вы оттуда вынесете я дам вам семьдесят пять процентов от выручки, что, как вы понимаете, отличная цена, и скажем, это двадцать пять, тридцать про…

– Десять, – вставил Келп.

– Пусть даже так, – сказал Арни. – Семьдесят. К тому же это дельце раз плюнуть. Я вам сейчас покажу. Арни подскочил, и выбежал из комнаты. Келп и Дортмундер переглянулись.

– А он реально стал менее противным. Я уже в это не верил, – прошептал Келп.

– Но воняет тут тоже реально, – успел прошептать в ответ Дортмундер, и к ним вернулся Арни, держа в руках детский альбом для рисования.

– Я это нарисовал в самолете на обратном пути, – пояснил он, и присев за стол, раскрыл альбом, весь исчерканный чернильными каракулями. И водя коротким пальцем принялся показывать: – Здание на углу Пятой и Шестьдесят восьмой, восемнадцать этажей. Наверху находится два двойных пентхауса – с северной и с южной части, но оба смотрят на задний двор. Его квартира на южной стороне, окнами на парк, деловой и торговый район Манхэттена, восточная часть. Его сосед денег наверное имеет не меньше самого Престона, но у него какой вид из окна? На испанский Гарлем! И не думайте, что Престон не поизмывался над ним из-за этого.

– Хороший парень, да, – произнес Дортмундер.

– Ага, во всех смыслах. А вот эта загогулина играет решающую роль. Позади здания стоит четырехэтажный жилой дом. Престон выкупил его и, гад, продолжает богатеть с его помощью. В подвале этого дома, как раз на противоположном конце большого углового здания, он устроил гараж. Оттуда в большое здание ведет лифт. Свой собственный лифт, прямо из гаража в свою квартиру.

– Не дурно, – признал Дортмундер.

– Не дурно и для вас, парни, – заверил его Арни. – Для всех остальных в этом здании есть вся это высокая технология охранных устройств, консьержи и видео-наблюдение. А у Престона свой вход, свой гараж и свой лифт!

– Кто сейчас в квартире? – поинтересовался Дортмундер.

– Дважды в месяц, первого и пятнадцатого, охрана там осматривается, проводит там от силы пару часов. Дважды в месяц, десятого и двадцать пятого, приходят уборщики, прибираются там часов семь. Остальные двадцать семь дней в месяц квартира стоит пустая.

– Арни, ты уверен во всей этой информации? – уточнил Дортмундер.

– Я за нее заплатил, Джон Дортмундер, – заявил Арни. – Своим эмоциональным состоянием.

– Знаете, должен отметить, все звучит весьма привлекательно. Но проверить надо, – подытожил Келп.

– Ясное дело, вам надо проверить. На вашем месте, парни, я так бы и сделал. Пробрался бы в гараж, там сигнализация, но, уверен, парни, вы знаете как с ней справиться…

– Конечно, – подтвердил Келп.

– Там, – продолжал Арни, – стоит ВМW Престона, самая первая. На вашем месте, я бы влез в нее, выгнал оттуда и продал, а на ее место поставил бы грузовик и прокатился бы наверх на лифте.

Дортмундера так заинтересовала эта история, что когда она подошла к концу, он, наконец, всецело ощутил, что запах, о котором их предупреждал Арни, подкрался незаметно и оказался по-настоящему коварен. Выносить его дольше было просто невмоготу. Может быть это был запах остатков гадливости Арни, а может это просто жаркий август, но пришло время сматываться. Отодвинув стул от стола, Дортмундер спросил:

– Это все? Или есть еще детали?

– Каких тебе еще деталей?

Арни поднялся, за ним следом встали и Дортмундер с Келпом.

– Мы все проверим.

– Конечно. Мне кажется у нас сделка состоялась, так ведь?

– Если хочешь знать, то надо еще проверить не предложил ли ты это дело еще кому из своих клиентов, так что я пока скажу нет, – высказался Келп.

– Мы позвоним, – пообещал Дортмундер.

– Жду с нетерпением вашего звонка, – попрощался с ними Арни.

6

Шагая по Центральному Парку, отдаляясь от дома Арни и приближаясь к своей будущей добыче на Пятой, Дортмундер поинтересовался:

– Ты от Ральфа Уинслоу что-нибудь слышал?

– После той не состоявшейся встречи? – Келп пожал плечами. – Не поверишь, я был в трех кварталах от бара, когда Стен мне позвонил.

– И не надо было приходить.

– Я так и понял. – Келп оттолкнул мимо пролетающую тарелку фрисби. – Пару дней спустя позвонил брат Ральфа, рассказал что Ральф в тот вечер решил сначала свою проблему, а потом последовал совету своего адвоката и решил подлечится на курорте, который даже не в штате Нью-Йорк.

– Ну, что бы там ни было у Ральфа, теперь уже поздно.

– Видимо, да. Брат не в курсе. – В этот раз Келп поймал фрисби и бросил обратно, после чего громко извинился: – Ой, простите!

– Значит, брат не знал в чем там дело.

– Его брат простой гражданский, – сказал Келп, и кивнул в сторону Пятой улицы. – Может здесь выгорит.

– Надежда умирает последней.

Здание перед ними, гораздо выше всех соседних, было построено в далекие пятидесятые двадцатого века, как раз во времена строительного бума, когда декорирование, стиль и изящество считались устаревшим и убыточным делом. Высотка из серого кирпича, ощерившаяся балконами, нависала над парком как надсмотрщик. Дортмундер с Келпом, пережидая красный на переходе, внимательно его изучали. А когда перешли дорогу, направились дальше по улице, мимо этой громадины. Остановились парни у небольшого здания, прилепленного позади высотки, по-прежнему разглядывая ее стремящуюся ввысь стену.

– Снаружи туда не попасть, – констатировал очевидный факт Дортмундер. – Ничего похожего на пожарную лестницу тут нет.

– Джон, а ты что, полез бы на восемнадцатый этаж по пожарной лестнице?

– Просто сказал.

Решив не развивать дальше тему, Келп принялся рассматривать небольшой, по сравнению с высоткой, дом. Из него, словно какое-то футуристическое дерево или же как ножны для огромного меча – все зависит от вашего восприятия вырастала шахта лифта. Здание шириной в двадцать пять футов, что великовато для стандартных таунхаусов Нью-Йорка, имело четыре этажа, большие окна и цокольный этаж ниже линии тротуара. Отделка была из серо-бурого известняка, который нью-йоркцы называли «бурый камень», и здание было явно старше, чем монстр рядом. Вообще-то, этот монстр на углу заменил собой, наверное, дюжину вот таких низкорослых таунхаусов.

Фасад этого строения украшала широкая лестница с коваными перилами, взлетающая на полпролета, к тщательно сработанной входной двери из темного дерева со скошенными окнами.

Под этой лестницей более скромная лестница, тоже на полпролета, вела слева направо и вниз, к квартирам в цокольном этаже.

Справа, нарушая фасадную симметрию, приросло современное уродство – невыразительная металлическая дверь гаража, окрашенная более темным цветом, чем само здание, и с простой ручкой, расположенной на уровне пояса, над которой оказались два обычных замка. К самим воротам вел глубокий съезд. Справа в верхнем углу висела незаметная темно-зеленая металлическая коробка в фут высотой, шесть дюймов шириной и три дюйма глубиной.

– Сигнализация, – сказал Келп.

– Вижу. Нам такое уже встречалось.

– Просто надо быть чуточку внимательней вот и все.

– С другой стороны, – задумчиво протянул Дортмундер. – Такую сигнализацию можно заткнуть и пеной. Короткое замыкание.

– Конечно.

– Из чего следует – нужна лестница.

– Не обязательно, – сказал Келп.

– Представим, что обязательно. С лестницей, в этом районе… Кем мы будем? Комбинезоны Соn Еdison(энергетическая компания) и шлемы? И роемся в коробке с сигнализацией?

– Я подумал, Джон, что вместо лестницы…

– Ты взлетишь.

– Нет же, Джон, – не теряя терпения, продолжал Келп. – Думаю, Арни прав, надо забрать оттуда ВМW и поставить на ее место грузовик. Он же повыше будет.

– А, понял.

– Подъедем из-за угла. Один из нас будет на крыше…

– Ага, один из нас.

– Потом это решим, – и махнул рукой, продолжая свою мысль. – Сдадим задом, отключим сигнализацию. Грузовик отъезжает – потом вернется – ВМW оттуда, грузовик – туда.

– Возможно.

– Все возможно, – подтвердил Келп, – если ты это делаешь.

– Да, точно.

– Ну что, всё увидели?

Дортмундер в последний раз взглянул на длинную шахту лифта и произнес:

– На сегодня достаточно.

Для пущей маскировки они, по молчаливому соглашению, свернули за угол, пересекли Пятую авеню, вернулись в парк, только на сей раз двинули не к дому Арни, а на юг. В парке легко можно стать незаметным. Просто два парня наслаждаются летним воздухом среди других горожан: бегунов, скейтеров, велосипедистов, мамочек с колясками, собачников, любителей фрисби и унициклов, друидов, жрецов Харе Кришны, и потерявшихся бойскаутов. Однако, вернись они на Пятую Авеню, выглядели бы именно теми, кем и являлись, что было совсем не желательно.

Направляясь дальше на юг, оба парня обдумывали полученную сегодня информацию, пока Келп не высказал свою мысль вслух:

– Значит, нам понадобится два водителя.

– Ты мог бы быть одним из них.

– Нет, не думаю. Может позовем Стэна Марча?

– Это не два водителя. Он, конечно, хорош, но не настолько же.

– У него есть мамаша, – напомнил ему Келп. – И она водит машину.

– Ага, свой драндулет.

– И нас тоже иногда возит. Короче, я считаю, что мой талант с замками и тому подобным, лучше использовать внутри здания.

– Возможно ты прав. Итак, нас двое, и Стэн с мамашей. Задачка будет нелегкой.

– Ты говоришь о Тини.

– Ага.

– Ты позвонишь им? Встретимся завтра вечером в «Баре и Гриле».

– Хорошо.

Они молча шли какое-то время среди весёлой толпы, наслаждаясь солнцем, затем Дортмундер сказал:

– Кто ж знал, что реабилитация Арни выльется в такое дельце?!

7

Это был сон наяву, не иначе. Стэн Марч уже двадцать минут разъезжал по окрестностям Бруклина и Квинса, наслаждаясь мощным изяществом этого полностью укомплектованного темно-зеленого Lincoln Navigator. И внезапно до Стэна дошло – «полностью укомплектованный» автомобиль значит, что в нем есть буквально все!

Вот именно! Совершенно незаметный, пока отключенный, на приборной панели располагался маленький экранчик навигатора. Это, увы, была та, машина, о местонахождении которой всем быстро становится известно.

А в последнее время это стало проблемой. Угон какого-нибудь старого корыта был совсем нерентабелен и не стоил риска. А вот сияющий, новенький и дорогостоящий железный конь был прекрасен и хорошо ценился, но был привязан к спутнику. И неизвестно еще, как этот спутник заткнуть.

«Упс, проблема», – подумал Стэн. У копов же есть все эти технические штуки.

Как долго он тут был во власти этой разговорчивой машинки? Двадцать минут, судя по часам на приборной панели, хотя нет, двадцать одну.

Он подобрал этого ненадежного красавца у рыбного ресторана в Си-Гейт в 13:27, а сейчас уже было 13:48. Интересно, а как быстро обедает его хозяин? Как только он утолит свою жажду к рыбной ловле и выйдет из ресторана на парковку, где вместо своего автомобиля найдет пустое место – сколько времени у него займет вызвать копов? И сколько потом пройдет времени пока этот гадский спутник в небе (теперь всем своим весом давящий на мозг Стэна, отчего у него случилась жутчайшая мигрень) не сообщит каждому копу пяти близлежащих городков, что темно-зеленый Lincoln Navigator, который им всем так нужен, в данный момент движется на восток по Белт-Парквей, как раз проезжает Акведук, а справа проносится международный аэропорт имени Джона Кеннеди? Тридцать секунд.

«Мне надо выбираться отсюда», – сообщил сам себе Стэн, хотя уже давно это понял. «И мне не следует ехать по шоссе», – посоветовал он еще. «Да, да, заткнись уже!», – прикрикнул он мысленно. Вот тут срежем, и на Леффертс-бульвар.

Вокруг аэропорта всегда медленное движение. Никто не хочет подъехать к самолету на поезде, вот в чем проблема, а ведь одного поезда в день было бы достаточно. Съезд с эстакады забирал вправо, так что Стэн посигналил – всегда будь законопослушным, когда можешь, конечно – и, свернув на Леффертс-бульвар, погнал на север к Озон-парку. Три минуты спустя, он подъехал к автовокзалу, вытащил пару салфеток из бардачка, протер руль и все поверхности, к которым мог прикасаться, и выскочил из салона.

И как раз вовремя. Едва он успел отойти, как позади него остановилась полицейская машина. Он уже стоял на переходе, ожидая когда светофор покажет зеленый, или просто движение остановится – смотря что первым произойдет. С пассажирского сидения полицейской машины показалась блондинка-коп, и выглядела она такой суровой, что казалось будто на завтрак наелась гвоздей.

– Вы, сэр, – позвала она.

И это «Вы» было гораздо убедительней, чем «сэр».

Стэн выглядел как сама невинность, маска специально для таких случаев.

– Я? – смело переспросил он.

– Это вы там припарковали машину?

Стэн нахмурился, оглянулся, но специально не посмотрел на Navigator.

– Машину? Какую машину?

– Это не ваша машина?

– Какая? Этот Lincoln? – Стэн засмеялся, что тоже было частью маски невиновного. – Хотелось бы, но я иду к метро.

– Мне показалось, что это вы только что вышли из этой машины, – не отставала полицейская.

Ладно, он ей даст больше информации.

– Подождите, я что похож на китайца?

– Нет, а что?

– Ну, как только я подошел сюда, какой-то китаец припарковался. Выскочил из машины и ушел вон туда. Я еще подумал, что он за билетом пошел, это же автовокзал.

– Так, значит, это не вы, – скептически протянула блондинка.

– Он прошел мимо меня, – объяснял ей Стэн. – Быстро шел. Послушайте, уже зеленый, я могу идти?

– Идите, – отпустила она его, но казалась весьма недовольной.

И он продолжил свой путь к метро, как и сказал. Сегодня, вероятно, не удачный день для своих колёс, и будь оно все проклято, если через три минуты перед ним снова не появилась эта женщина-коп. Их машина остановилась у пожарного гидранта, в этот раз оба вышли, придерживая свои пистолеты на поясе. Водителем оказался худой, скучающий парень, а блондинка снова заговорила:

– Вы. Сэр.

– И снова здравствуйте, – приветствовал ее Стэн. – По-прежнему иду к метро.

Он махнул рукой в сторону бульвара – еще пару кварталов идти.

– Расскажите нам об этом китайце.

И тогда он сообразил, что совершил ошибку. Он-то подсунул ей этого китайца, чтобы отвлечь внимание от себя, так сказать пустил ей пыль в глаза, но теперь этот китаец серьезно ухватил его за зад. И знаете почему? Ведь сначала у них была просто машина, припаркованная в неположенном месте, но учитывая, что у них в распоряжении есть этот гадский спутник, теперь у них – украденная машина, а Стэн только что сам провозгласил себя свидетелем. Вот же, хрень какая! Дайте две!

– Ну, – протянул он, подыскивая слова, хотя метаться уже было поздно. – Не знаю, ну он был китайцем. Восточный такой тип. Мне кажется. Хотя может быть и японцем, или бирманцем, А может и тайцем.

– Одет?

– Да, конечно!

– Как одет?

– О, – эту часть он знал как подать. – Знаете, а вот как я. Обычно, то есть. Летние хлопковые брюки, футболка, кажется, без надписей.

У самого Стэна на футболке было написано NASCAR, и с каждой буквы вырывался сноп дыма.

Женщина мельком глянула на его футболку, и спросила:

– И куда этот тип восточной национальности пошел?

Она по-прежнему скептически относилась к существованию этого восточного парня, но пока она относилась к этому с сарказмом. Стэна ее скепсис мало волновал.

– Дошел до угла, и свернул направо, – и Стэн развернулся в сторону откуда пришел. – Стало быть туда.

– А сколько ему…?

В кармане Стэна взорвался бешенной джигой телефон, и полицейская сурово взглянула на него.

– Простите, – извинился Стэн, и вытащив телефон, нажал кнопку раньше, чем музыка заиграла еще раз. – Да?

Это был Джон Дортмундер, Стэн сразу узнал его голос.

– Встретимся сегодня вечером? Приходи с мамой.

– О, привет, Джон! – приветствовал его Стэн с такой широкой улыбкой, которую обычно Джону не дарил, но сейчас она предназначалась скорее для женщины-полицейской. – Хочешь сегодня в покер поиграть?

– Нет, я…

Стэн понятия не имел слышно ли копам что говорит Джон, но лучше бы ему не дать ничего такого даже произнести.

– Хочешь отыграться, а? – перебил его Стэн. – Есть все шансы. Слушай, я тут помогаю парочке полицейских с неправильно припаркованной машиной…

– Неизвестно.

– … так что потом поболтаем.

– Ты сегодня собираешься в тюрьму?

– Не вижу причин, Джон.

– В «Бар и Гриле», в десять, – сообщил Джон, и отключился.

– Игра с друзьями. По мелочи, – пояснил он копам.

Она кивнула.

– Можно мне посмотреть ваше удостоверение?

Стэн нахмурился, изображая сожаление, что не может им больше ничем помочь.

– Бог ты мой, нет.

– Нет? – скептицизм в ее голосе удвоился. – Вам есть что скрывать?

– Насколько мне известно, нет. Но мне кажется я не обязан показывать удостоверение прогуливаясь по тротуару, так ведь? Что я натворил?

– Вы свидетель.

– Парковки в неположенном месте?

– Парковки краденной машины в неположенном месте.

– О! – демонстрируя удивление, воскликнул Стэн. – В таком случае, я вообще не свидетель даже. Я ничего не помню. Простите, что не могу ничем больше помочь. Слушайте, я хочу попасть на свой поезд. А вы, вероятно, хотите вернуться к вашим доказательствам, прежде чем их отбуксируют.

И он живенько двинул к Озон-парк – Леффертс-бульвар – конечной станции ветки А, которая, прежде чем добраться до своего конца в Бронксе, пронизывает четыре из пяти районов.

Но нам туда совсем не надо.