Текст книги "Степь"

Автор книги: Дмитрий Манасыпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

Бирюк, покопавшись в объемном кожаном подсумке, закрепленном на поясе сзади, достал фонарь. Прикрутил к своей страшной дуре, завалившей боевого андроида, и полез в темную дыру первым. Семерка, явно желая не отставать, опередила Енота, оставив того прикрывать тыл троицы. Именно таким порядком они и спустились внутрь искусственного кургана, ставшего домом для бывшего солдата великой Империи. Воина, созданного человеческим гением, пошедшего против человека и погибшего от его же руки. «Туда ему и дорога, долбанутой консервной банке, – сказал бы дружище Ган, полюбовавшись великолепным механизмом на последнем издыхании, – упокой его белковую душу Мэдмакс. Аминь». И был бы полностью прав.

Желтые лучи фонарей оказались ненужными уже через первые сто метров. Освещение, питаемое не иначе как автономной электростанцией, внутри жилища КОНа присутствовало. Светильники, вытянутые и узкие, отсвечивающие белым, помаргивающим светом, попадались через каждые пятнадцать-двадцать метров. Потянуло холодом, рвущимся в сторону пробитой стенки кургана, пар вылетал белыми клубами. Под ногой Енота звонко хрустнуло. Он покосился вниз, не поверив глазам – подошва только что расколола ледышку.

– Что за морозильник? – удивилась Семерка. – А?

– Криоген, хм… надо же. – Бирюк выдохнул густой парок, хмыкнул. – Вот и разгадка, чего КОН так быстро помер.

– Что именно, холод? – Енот уставился на него.

– Да, – бородач поднял воротник куртки. – Нелады с системой циркуляции питательной жидкости белковой части, и, скорее всего, процессор у этой гадины временами тоже накрывался. Он очень редко показывался на поверхности, иначе бы знали про него. В основном здесь и сидел, коротал оставшееся время. Установка климатизирования помещения сейчас запущена на минусовую температуру, готовит дом к приходу хозяина.

– О чем это ты? – занервничала Семерка. – Что-то ты, Бирюк, в последнее время все страннее и страннее становишься.

– Да брось, дорогая. – Бирюк подсветил себе фонариком в сторону темного уголка, потом отключил его. – Одна из первых закладок.

– Это сколько же лет всему этому? – протянула Семерка, присмотревшись к трещинам в пластиковых панелях, идущих довольно ровной полосой по стенам. – Обалдеть, какая сохранность.

– Не видела ты подземный город у Итиля. – Бирюк покосился на нее. – Вот там вот да… но не везде. Это вспомогательный бункер системы ПВО. Скорее всего, что из него ход ведет в сторону комплекса глубинного залегания, м-да. Радар, спрятанный в той самой лощинке, не иначе. И ракеты… в самом худшем случае. Опасно, очень опасно.

– Почему? – Женщина повернулась к нему.

– А кто за ними ухаживал? Двести лет прошло, нас сейчас спасает только глубина самих шахт, расстояние и перекрытия. Будь счетчик, наверняка зафонил бы.

– А что за город у Итиля? – Семерка вздохнула. – Сколько же в тебе загадок, старый ты пень. Что за город, говорю? Енот, ты знаешь?

Енот промолчал. В том городе он сам не бывал, видел только записи, привезенные отрядами чистильщиков, отдельные экземпляры тамошних обитателей и фотографии. Город, на самом деле, впечатлял даже загаженными карликами районами и кварталами, состоящих из огромных подземных залов, лабиринтами переходов с коридорами, и муравейника жилых и рабочих помещений. Там, в запасной столице бывшего государства, стены вырубались в камне и часто выкладывались гранитом. Пластиковых панелей, пусть и продержавшихся полтора столетия, на фотографиях не видел и в помине.

От входа пришлось идти только в одну сторону. Два других прохода оказались завалены тяжелыми камнями, кусками металла и мусором. КОН, судя по всему, совершенно не опасался врагов, закрыв самому себе все возможные пути отхода.

– Осторожнее идти надо. – Бирюк засунул лапищу в один из поясных карманов из брезента, вытащил небольшой датчик, перетянутый тканевой клейкой лентой по корпусу. Крутанул тумблер, заставив прибор защелкать и засветиться голубоватым светом. Присмотрелся к полю, на котором потихоньку начали вырисовываться несколько извилистых линий, более светлых, чем остальной фон. – Так… из обслуги осталось всего три мартышки. И все сидят вот здесь… и тут же несколько теплокровных созданий.

– И? – Семерка непонимающе уставилась на него.

– Енот? – Бородач вопросительно посмотрел на чистильщика.

– Раз Михакка не нашли в его транспорте и вокруг него, то, вполне вероятно, он здесь. Если датчик показывает тепло, то, скорее всего, он еще жив. Важно понять – смогут ли его убить мартышки, понимая, что мы идем за ним, так?

– Совершенно верно, кадет. – Бирюк поднял автомат, отключив, наконец-то, фонарь. – И это означает только одно, что идем тихо и скрытно, а стреляем сразу и точно. Дорогая, вооружись лучше своей громыхалкой с барабаном. Из нее у тебя получается стрелять намного лучше. Да и смотришься ты с ним просто потрясающе.

– Это комплимент? – Хэдхантерша достала револьвер, снова вернув карабин за спину. – Какой-то он тухловатый.

– Какой есть.

Дальше двигались без разговоров. Логово полоумного андроида оказалось просторным, похожим на грамотно выстроенный лабиринт. Несколько раз им приходилось останавливаться и разбираться в том, что ждало впереди. Чудной аппарат, оказавшийся у Бирюка, вовремя засекал взрывчатку, попискивал и начинал мигать красным. Видно КОН ко времени появления у него убийственных гостей сошел с ума окончательно и бесповоротно. Для чего следовало заваливать дополнительные коридоры и потом наставлять в уцелевшем растяжки и прочие милые сюрпризы, Енот не понимал вовсе.

Но разбираться в логике стародавней машины ему совершенно не хотелось, важнее было не напороться на что-то опасное и смертельное. И хорошо, что Бирюк вновь оказался полон сюрпризов. Мины направленного действия и рубчатые яйца оборонительных гранат либо снимались, либо незамедлительно и быстро обходились, и вперед троица двигалась практически не задерживаясь.

Первая из оставшихся в живых механическая слуга «мартышка» попалась им уже ближе к концу пути, выйдя их темнеющего проема двери. Роботизированная челядь оказалась какой-то очень дохлой и туповатой. В отличие от своих товарок, поддерживающих андроида во время боя, эта не проявляла никакой агрессии, стоя и тупо смотря на приближающихся людей. Приклад бирюковского автомата смял голову странного небольшого существа, и они пошли дальше.

Енот оглядывался, понимая, что в первый раз попал в «консерву». Закрытые от времени и мародеров объекты военных и других силовиков, кладовые пропавших сокровищ. Оружие, аппаратура, инструменты, документы и прочее, что сделало отряды чистильщиков тем, чем они и являлись сейчас. В подобных случаях для любого из отряда важным было одно – включить небольшой маяк, всегда носимый с собой в рюкзаке или у пояса. И любой отряд или группа, находившиеся в радиусе его действия, немедленно отправлялись на сигнал, торопясь и снося все и всех на пути. Каждая законсервированная точка могла подарить что угодно, и первыми внутри должны были оказаться именно специалисты, обученные на Базе. И лишь потом дать знать о находке в КВБ. Енот никогда не оспаривал эту инструкцию, понимая всю ее логичность.

КВБ искал любое оружие против враждебного мира вокруг Альянса. Отряды искали средства для борьбы с другими врагами, разделяя их по разным показателям. Воевать с людьми чистильщики никогда не стремились, за редким исключением. И цену найденному вирусу лихорадки или чумы – знали прекрасно.

– Пришли… – прошептал Бирюк. И поднял автомат.

Выстрелы прогремели слитно, как одна короткая очередь. Бородач шагнул в проем, не задумываясь, зная, что сделал все верно. Так оно и оказалось.

«Мартышки» лежали по углам большого зала, сплошь заставленного и заваленного всяким хламом. Посередине, на небольшом возвышении торчала пультовая установка с мониторами, запыленная и явно не использующаяся очень дано. Работали всего три экрана, показывая куски панорамы вокруг. Енот мельком заметил саму лощину с автобусом, Змея, крутившего головой по сторонам и кусок Степи за самим курганом, в которую уходила лента грунтовки.

Куда больше его интересовал высокий крепкий мужчина, сидевший у стены, рядом с тремя девушками. Девушки, к слову, оказались просто красавицами, хоть и перепачканными грязью вперемежку с кровью. Но они-то были им совершенно не нужны.

Узнать Михакка оказалось просто. Высший полностью соответствовал описанию, которое Бирюк выдал еще в Сороке. На вид не старше тридцати пяти, с орлиным носом, четко выбритой черной бородкой и карими глазами. Прическа, сделанная у явно дорогого парикмахера, часть волос выкрашена в светлый цвет.

Сейчас мутант исподлобья косился на приближающихся спасителей и явно не испытывал даже тени радости от их появления.

– Здравствуй, красавец. – Семерка довольно улыбнулась и въехала Михакку носом сапога прямо под колено. Тот согнулся, но стерпел, не издал ни звука. – И я тоже рада тебя видеть. Что такой неразговорчивый, милашка?

– Ты погоди-ка, сестренка. – Бирюк предостерегающе поднял руку. – Не лупи парня почем зря. Не за что пока. Здравствуй, Михакк.

Он присел рядом с высшим мутантом, спеленатым по рукам и ногам. Тот зыркнул на него, но снова промолчал.

– Ты чего какой невоспитанный? – удивился бородач. – Я тебе жизнь спас, а ты даже спасибо не скажешь? Хотя, друг, ты прав. Не нужно мне твое спасибо.

– Я согласен, – голос у него оказался под стать внешности. Сочный, с еле ощутимой хрипотцой баритон наверняка заставлял женщин вздрагивать, а потом затравленно и зачарованно смотреть на его владельца. – Я покажу тебе дорогу в Иркуем.

– О как… а чей-то ты такой сговорчивый и откуда знаешь про Иркуем? – снова удивился Бирюк, закуривая сигарету и пустив дым прямо в лицо Высшему. – В чем подвох?

– Там моя жена… – Михакк повел затекшей шеей. – Мне надо туда. А откуда знаю? Я Высший мутант, охотник Бирюк… или кто ты там такой.

Глава 8
Дорога, город в Степи и многое другое

«На войне не следует плакать по убитым.

Этим нужно заниматься потом»

Из наставления

«Biblionecrum», гл. «Война».

M.A. Erynn, ph.d., Culto Nocto

Семерка полистала тетрадь, сделанную из тонких листов, практически полупрозрачных. Поскребла ногтем по одному, внимательно осмотрела палец.

– Так интересно… больше всего похоже на пластик. И грязь не пристает, почему-то. Только, как на такой бумаге писать можно, а, Змей?

– Маркерами, – молодой чистильщик залез в большой, перекошенный стальной шкаф. – Специальные чернила и прочие финтифлюшки. Хм, какое поразительное место. Енот?

– Чего?

– Ты вот это видел? – Змей показал на несколько карт, сделанных из того же пластика. – Все есть, смотри, Сорока, Челяба…

– И что удивительного в этом? – Енот только покачал головой. – Я тебе поражаюсь, честное слово. Нет бы, что полезное нашел. Ладно, пойду, схожу к Бирюку, воды отнесу и поесть.

– Давай. – Змей вернулся к своему занятию, махнув рукой на Енота. Действительно, и чего ему объяснять, если все равно не поймет?

Енот пошел к светящейся мягким, лимонно желтым светом, двери в самом конце зала. Если совсем по чесноку, то КОН поступил со своей собственной базой совершенно уж скотски. Разнес по кускам все имеющиеся пульты управления, дублирующие основной, уничтожил большую часть документации и оборудования. В общем, и в частности андроид повел себя как слон в посудной лавке, опившись самогону. Поковырявшись на пару со Змеем в нескольких несгораемых шкафах, стоявших вдоль стен, Енот так и не нашел чего-то, относительно важного и интересного.

Для чего КОНу потребовалось уничтожать все свидетельства о прошлом, нити, связывающие его с поставленной задачей, естественно так и не прояснилось. Бирюк, осмотревшись в логове андроида, только пожал плечами.

– Совсем у железяки от времени мозги заржавели… – бородач покрутил в руках несколько электронных схем, с просверленным отверстием и болтом в нем, стягивающим куски пластика, диоды и транзисторы. – Ладно, пойду с нашим другом пообщаюсь.

И общался с Михакком уже больше часа. Енот подошел к двери, ногой отбросил в сторону древний штурмовой щит для Осназа. Тот загрохотал, а Бирюк возник в проеме.

– О, ты чего?

– Воды принес. Да и это… нечего мне там делать.

– Ну, тогда заходи. Познакомишься поближе с нашим другом.

Енот зашел. Воспользоваться приглашением, что таить, ему хотелось. Высший мутант, спокойно сидящий напротив тебя в то время, когда является объектом поиска, штука редкая. Михакк зябко растирал руки и плечи, все еще никак не согревшись. Женщин увели к входу, сейчас они лежали в спальных мешках под присмотром Хана. Змей вкатил им несколько препаратов из тех, что нашлись в автобусе, отрубив надолго. Вряд ли молодой подлец сделал это из сочувствия к их нервам, перенесшим такой стресс. Скорее всего, Змей прочувствовал момент, что возиться с ними придется ему и использовал свое право неформального медика группы. То есть, взял и просто отправил их в легкое наркотическое «нигде».

– Из молодых? – Михакк покосился на Енота и глубже зарылся в одеяло, принесенное из автобуса. Зубы у него так до сих пор и стучали.

– Из них… – Бородач закинул ноги на длинный металлический стол. Вообще помещение больше всего напоминало операционную. Битые большие передвижные светильники, явно медицинского назначения, разломанные шкафы со стеклянными дверцами и несколько пыльных автоклавов по стенам. А стол так вообще, вылитый тот самый, на котором Инженер и его подопечные любили кромсать свежеиспеченные трупы всяких мерзопакостей, поставляемых подчиненными Тундры.

Скорее всего, Бирюк намеренно рассказал при Семерке о ракетах. Что тут таится на самом деле, лысый хитрец явно понял, и решил ни в коем случае не выдавать. Енот пригляделся к нескольким стальным никелированным цилиндрам, видневшимся в углу, и решил их хотя бы чем-то накрыть. Ярко желтый круг и красный знак биологической опасности говорили сами за себя, и светить их перед хэдхантером с косой не хотелось.

– Молодец, Енотовидный. – Бирюк не вставал со стула, принесенного из пультовой. Прикурил папиросу, достав портсигар. Закончились ли у него огрызки сигар или нет, Енот не знал. Бородач протянул серебряную коробочку Михакку. – Угощайся, табак знатный, с Эмирата.

– Не курю. – Высший мотнул головой. – При нем разговаривать будем?

– Ага…

– Хорошо. – Михакк протянул руку к Еноту. – Твой командир пить явно не хочет, дай мне. Спасибо.

Пил он долго, выхлебав котелок полностью, и даже потряс надо ртом, запрокинув голову. Потом облегченно вздохнул и откинулся назад. Щелкнул пальцами, запустив между ними несколько крохотных огоньков.

– Не удивляет, нет желания наставить на меня ствол и пустить пулю в черепушку? – Михакк посмотрел на Енота, на Бирюка, и усмехнулся. – Иркуем, отсутствие испуга, только палец сам ложится на скобу. Ребята, а я знаю кто вы.

– И кто мы? – полюбопытствовал Бирюк, спокойно продолжая смолить папиросой. Сладковатый дымок тянулся к потолку, уходя в вентиляцию. Холода уже практически не ощущалось, после того, как Змей нашел и отключил установку. – Так кто?

– Чистильщики, кто же еще? Нет… Бирюк, так? Нет, – повторил Михакк, – кто другой бы и не понял, но мы-то с вами свои, врать не будем. Я мутант, да и вы тоже не просто людишки, чего тут. И отрывки ваших мыслей смог прочитать только из-за этого, отсюда и про Иркуем все стало понятно.

– Хрен с тобой, золотая рыбка. – Бирюк затушил окурок в стеклянной, цены ей нет на рынке той же Сороки, старинной пепельнице. – Спорить бесполезно, ты, я смотрю, уже в себя пришел. Давай уберем лирику и вернемся к чему-то конкретному. А именно – Иркуему. Мне надо туда, тебе тоже. Ты проводишь нас в него, даешь возможность проникнуть внутрь, а мы помогаем тебе выжить. Там ведь есть, кому оторвать твою умную голову, или как?

– Есть… – Михакк согласно кивнул. – Я ждал здесь наемников, иначе не стал бы задерживаться. Земля в этой лощине вся пропитана кровью и болью тех, кого убил монстр. И здесь, если ты этого не ощущаешь, душ тоже хватает. Не стал бы здесь оставаться на ночь, рванул куда подальше. Этой железке они не страшны, но мы с вами живые, хотя бы внешне.

– Вот ты зубы заговариваешь, хех. – Бирюк почесал ухо. – Давай по существу, Высший. Какая такая жена, что она делает в Иркуеме, кто тебе хочет навредить и чего ждать мне и моим людям?

– Как скажешь, хэдхантер. – мутант перестал гонять огонь в пальцах. – Обычная жена, человеческая женщина. Мы с ней ждем ребенка, и ее у меня украли. Тот, кто украл, считает, что я ему должен, но это не так. Его зовут Хамза, он мутант и бандит. Ждать вам стоит серьезного боя и, наверное, очень болезненной смерти. Либо рабства. Либо еще чего похуже. Не думаю, что тебе и твоим двум парнишкам светит в драке с жителями Иркуема.

– А почему ты говоришь про нас троих? – поинтересовался до сих пор молчавший Енот. – Вообще-то нас четверо.

– Потому что он думает правильно. – Хриплый голос Семерки обволакивал. Еще ни разу он не звучал настолько возбуждающе. И это несмотря на револьвер, сейчас смотревший на Енота. Автоматический черный «Шатун» смотрел на Бирюка. – За спиной обсуждаете какие-то странные планы, с какой стати?

– Хм… – Бирюк достал из кармана куртки плитку заокеанского лакомства, шоколада. Замер, наблюдая за чуть дернувшимся в его сторону стволом. – Эй-эй, красавица, ты чего? Пристрелишь старого друга вот так, из-за шоколадки? Так я поделюсь, хотя у тебя и диета.

– Прекратишь, может? – Женщина прищурилась. Ствол револьвера, направленный на Енота, чуть шевельнулся вслед его начатому движению – Замри, бурундук, не то пристрелю.

– Да ты что?!! – Поразился Бирюк. Удивления в голосе бородача слышалось намного больше чем издевки. – Чего ж сразу просто не пристрелила. А?!! Давай, дорогая, не медли. Лиши уже меня этого ходячего агрессивного недоразумения, пожалей старика. Не, не выходит, как посмотрю. Явно не я один начал ощущать свой возраст, ты тоже… стала романтичной. Змей-то жив, э?

– Жив ваш ужонок. – Семерка сплюнула на пол. – Зачем ты начал эту игру, если знал, что все равно мне многое станет ясно, вот что интересно. И вот что поразительно, Бирючина, ты ведь и сейчас все понимаешь. Что стрелять не буду, что разговор поведу, захочу все узнать… так завораживающе. Кто ты, дружбан, какие еще в тебе спрятаны сюрпризы?

– Ой, какие мы проницательные, прям настоящий детектив. – Бирюк откусил кусок шоколада, начал вкусно жевать. – И это поняла, и то, даже логику вывела какую-то, вот так и вижу ее очами души своей. Так если стрелять не будешь, может, уберешь уже вот эти красивые металлические штуки, дорогая? Если уберешь, то обещаю, ничего тебе не будет, да-да.

– Прямо взяла и испугалась, ну… – Семерка крутанула револьвер на пальце, не думая убирать в кобуру. Енот решил не дергаться, слишком уж она быстрая. – Чуть панталончики не описала, дружище, до того ты грозен со своей шоколадкой, даже не знаю с чем сравнить. Может, м-м-м…

Еле слышно свистнуло в воздухе, Семерка вздрогнула и начала завалиться на бок, испуганно моргая глазами. Енот оказался рядом, подхватил, придерживая руки, не давая выстрелить. В вороте расстегнутой сорочке, прямо над одним из двух гладких полушарий, прикрытых кожаным корсетом, торчал короткий шип.

– Эх, подружка подружка… – Бирюк встал и подошел к ней. Выдернул металлический стерженек, подложил под голову одеяло, немедленно протянутое Михакком. – Как будто бы я взял, так и прокинул тебя на что-то дорогое, давай стволами махать, угрожать. Что глазами хлопаешь? Неприятно, понимаю, так разве я в тебя тыкал железкой? Ты, милая моя, полежи, отойдешь скоро, а пока послушай, что тебе расскажу. Только, чур, заодно и подумай. Когда молчишь, оно у тебя очень хорошо получается.

Енот протянул к нему руку, взял посмотреть стерженек-шип. Не самое хитрое, скорее даже простое устройство. Тонкая недлинная штукенция, с шероховатой поверхностью сразу за острием. Что за паралитик, нанес на микроскопичные надпилы Бирюк, остается только гадать. Дальше схема ясна. Крохотная трубка-сарбакан спрятана или внутри жесткой фольги шоколада, или прикреплена к ней снаружи. Бирюк надкусывает плитку, поднося ее как можно ближе ко рту, готовится цеплять сарбакан губами, отвлекая внимание Семерки трепом и… и все. Короткий выдох плевок и хэдхантерша лежит на кафельном грязном полу. Да уж, Бирюк полон сюрпризов.

Когда он взял в руки оставленную на стуле шоколадку, ничего похожего на остатки клея или еще чего-то для крепления трубки – не нашлось. Как и самого сарбакана.

– Так вот, дорогая моя… – Бирюк уже переложил Семерку на стол, подложив под нее отстегнутую от рюкзака плащ-палатку, и сам присел на краешек. – Ну, ладно тебе, хватит глазищами сверкать. В конце концов, ничего страшного я не сделал. Итак, дело вот конкретно в этом Михакке, что нужен и тебе и мне. То есть нам, подруга, вместе с вот этим милым молодым человеком и вторым, что сейчас по коридору идет сюда. А, Змей, ты как? Ну и хорошо, сядь, посиди. Ого, вот это шишка… Семерка, тебе не стыдно? Хотя бы головой помотала, пора бы уже шейным мышцам отойти. Не, не шевелятся?

Енот посмотрел на часы. Времени до темноты оставалось не так уж и много. Три часа и еще самую чуточку. А им надо двигаться… если только Бирюк не ждет от мутанта подсказки по тому, как сократить дорогу.

– Так вот… – Бирюк разминал таращившейся на него Семерке плечи. – Мне надо попасть в Иркуем, милая. Я даже не буду объяснять тебе для чего, но зато сделаю предложение. И оно интереснее, чем то, что тебе сделали в Челябе. Моргни, если согласна? Ну, вот что ты на меня так смотришь, насквозь не прожжешь, только слезы побегут. Ну… ты ж моя умница, ты ж моя красавица. Енот, промокни нашей красавице левый глаз. Да аккуратнее, мужлан ты такой, ой, Енот, ты как будто никогда с женщинами не общался раньше. Семерка, ты слушаешь?

Михакк отошел в угол, перебирал бумаги, найденные в одном из шкафов. Змей, переставший держаться за голову, следил за ним. Енот его понимал, доверия этот красавец не вызывал никакого. Сам он сместился к выходу, так, на всякий случай. А Бирюк все продолжал разговаривать с молчащей Семеркой.

– Ты, конечно, можешь сейчас хоть зубами скрипеть, хоть думать, как мне что плохое сделать. Но, дорогая, не я первый на тебя ствол наставил. Итак, пока ты можешь спокойно подумать, вот кое-что для размышления. Ты уже давно пытаешься сорвать где-то куш побольше и рвануть хотя бы в Романов-на-Мурмане. И я вполне тебя понимаю, особенно, милая, если найти данные по твоим посещениям некоторых врачей. Прогнозы у тебя неутешительные, м-да… Змей, закрой пасть и не лезь не в свое дело. Извини, отвлекся. Так вот, милая, я смогу обеспечить прямую дорогу до Мурмана и даже больше. Тебе сделают настоящий паспорт, и ты уплывешь первым попавшимся пароходом в сторону Альбиона. По времени это будет весна, тут уж извини, сама понимаешь, что зимой мало кто ходит торговать на наш Север. Не веришь? А я стал бы тебе врать? Проще сразу прирезать и все, одной проблемой меньше.

Енот только покачал головой. Он уже понял, что сейчас Бирюк просит помочь ему в Иркуеме. И понял из-за чего. Но как-то оно оказалось… мерзко, что ли.

Чтобы не вспугнуть тех, кого они ищут в Степи, надо спокойно добраться до этого странного города-призрака, про который так много людей знает и все молчат. И не просто добраться. А еще и выбраться из него, живыми и целыми. И тут Семерка им точно не помешает, если не сказать наоборот.

– Ты хочешь жить, Семерка… – Бирюк встал. – Я дам тебе эту возможность. Ты пойдешь со мной?

– Да. – Она уже могла кивнуть головой. – Но в седло сяду только утром.

– Я знаю, – бородач забросил автомат на плечо. – Енот, пошли, подгоним лошадей и девушек перенесем глубже в бункер. Не знаю, какие тут призраки водятся, но спать мне хочется под крышей.

Михакк смотрел на еле-еле горевший огонек в небольшой переносной лампе. Чуть горбатый нос, резкий подбородок, бородка. Енот покосился на него, пытаясь понять – что он из себя представляет, вот этот Высший?

– Я хочу ребенка. – Михакк повернулся в сторону кое-как заделанного пролома в стене бункера.

– Очень за тебя рад. – Енот вытянул ноги. – Только ты же знаешь, что за дети у вас получаются. Урод на уроде.

– У меня так не будет. – Высший поскреб отросшую щетину на щеках и верхней губе. – Наш ребенок уже нормальный.

– Это как так?

– А вот так… не знаю. Чудо, наверное. Веришь в чудеса, Енот?

– Нет. Я верю в себя и друзей. Не приходилось сталкиваться с чем-то волшебным.

– Понятно… – Михакк усмехнулся. Грустно, с затаенной тоской. – А я верю.

– Тебе поговорить по душам хочется? – Бирюк привстал со своего спальника. – Это как раз с Енотом, он положительный. Только, господа, давайте или тише, или у самого выхода. Мне спать хочется. И я тебе, Михакк, тоже не склонен верить. Но ты так рвешься нам помочь и попасть в Иркуем, чтобы забрать жену, что у меня даже появилось некоторое сомнение в своем неверии. Ладно, завтра поговорим.

– Жена? – Енот переложил автомат. – А эти… шлюхи твои?

– И чего? – Михакк потушил лампу. – Это бизнес, малыш. Ничего кроме заработка. Хотя и в это никто не поверит.

– Это точно, – донеслось со стороны Бирюка. – Не в жизнь.

Сменившись, Енот ушел в ту самую комнату с медицинским столом. Лег на него и тут же уснул.

Енот покрутил головой и вздохнул. Медведка выбралась чуть раньше, шлепнула его по ноге хлыстами хвостов и побрела по своим делам. Песок блестел в свете второго, пурпурного солнца, крупными гранями, режущими пролетающие шары перекати-поля на мелкие лохмотья. Первое солнце, оранжевое с черным, уже ныряло за высокую скальную гряду, выкрашенную в алый цвет.

– И что? – Енот оглянулся. Проворонить момент протыкания бронежилета когтями, и шорох фиолетового шелка ему не хотелось. – В этот раз тоже Змей чего-то пролил?

Пустота вокруг молчала, потихоньку играя песней ветра, пролетавшего через проеденные временем дыры в нескольких высоких камнях. Енот сделал несколько шагов, положив руку на эфес длинного тесака. Его он узнал сразу, с ним пришлось провести много часов в тренировочном зале Базы. Стало чуть проще, страха, как в прошлый раз, пока не было. Интерес присутствовал.

– Э-г-е-г-е-й!!! – Он заорал во всю глотку, стараясь хотя бы проснуться. Не вышло.

Енот осматривался, совершенно дурея от увиденного.

Пустыня. Голая, с редкими острыми антрацитовыми кустами, переливающимися в свете двух солнц шипами веток. Желтый, рыжий и кирпичный песок повсюду. Налево, направо, везде. Плывущие по ярко лазурному небу манты, светлые и огромные.

– Да что ж меня так штырит-то… – Енот сел прямо на раскаленный песок. Леденящий холод мгновенно пробрал до костей, заставил его зубы стучать друг о друга.

– Енот… – голос пришел сзади. – Ты снова здесь.

– Снова, снова. Наконец-то, хотя бы что-то привычное.

Он попробовал обернуться и успел только заметить всплеск фиолетового шелка, резанувший по глазам. Все повторилось, разве только пальцы теперь были не иссохшими и узловатыми. Руки стали неожиданно молодыми, белыми, с гладкой и тонкой кожей. Только когти остались такими же. Струйки уже побежали вниз, рубашка намокла, начала прилипать к груди.

– Что тебе от меня надо?

– Только тебя, – голос менялся. – Мне нужен ты. Ты настоящий, полностью весь.

– Да чтоб тебя…

Боль пришла неожиданно, скрутив черным вихрем, в котором ярко крутились блистающие кольца.

– Енот, что с тобой?! – Семерка прижалась к нему, гладила по лицу. – Енот, милый, очнись, ты что? Мальчик, не пугай меня, не надо.

Он сел, хватая воздух ртом, засунул руку под одежду, провел ладонью по груди. Света было немного, но и его хватило, чтобы увидеть отсвечивающие глянцем темные следы на пальцах. Сердце колотилось, все еще не желая успокаиваться. Семерка, взявшаяся не пойми откуда, сидела рядом. Обняла рукой, прижала к себе.

Енот отцепил флягу, глотал воду, жадно, чуть ли не взахлеб. Напившись, повернул лицо к ней. В первый раз за сутки она распустила косу, оставив волосы свободно спускаться на плечи. Корсет лежал внизу, там же, где и куртка, и остальная одежда. Только тонкая сорочка и белье под ней. И Еноту было совершенно наплевать на то, что подумает Змей. Семерка, здесь и сейчас, хотела ощутить жизнь, и именно с ним. А ему лишь хотелось, чтобы ушел в сторону странный холод, и чувствовать кожей теплое тело рядом.

Она легла на спину, потянув Енота за собой. Обхватила руками, провела ладонью по голове, нежно, успокаивая. Парень губами коснулся ее лица, втянул в себя мягкий, чуть горьковатый запах женщины. Семерка смотрела на него глазами, чьего цвета он никак не мог видеть. Но знал всю их бирюзовую глубину, неожиданную мягкость и тепло. Всё неважно, ничего, кроме них. Да, ее кожа казалось настоящим шелком, а бедра были сильными, не отпускающими от себя, задающими ритм плавному танцу.

Но дело было только в глазах, которые он не видел. В полуприкрытых, чуть поблескивающих глазах Семерки, мягко двигавшейся вместе с ним. В совершенно не бездонных, порой жестких, но сейчас ласковых и нежных глазах непонятной женщины, оказавшейся на его пути. Енот не мог оторваться от них, видя то, что не мог видеть. То, что могло бы быть, или то, что не случится никогда.

Ее золотистые длинные волосы, ворохом раскинутые на подушке из атласа, которой никогда не держал в руках и которой не касался головой. Несколько капель пота, пробежавших по выгибающейся спине, касавшейся простыни из настоящего шелка. Пальцы с аккуратным маникюром и лаком, не содранным, невозможным здесь и сейчас, посреди Степи. Еле слышный шепот полных губ, касающихся уха. Все то, что не могло быть на самом деле. Семерка вцепилась губами в его губы, застонала, прижимаясь и дрожа. И все закончилось.

Когда Енот проснулся, солнце уже пробивалось в пролом. Бирюк косо поглядывал на него, а Михакк усмехнулся и пожал плечами. Змея не было видно, а чуть позже его голос донесся снаружи. Были ли ночью рядом с ними души погибших людей – Енот не знал. Ему нашлось чем заняться, вместо того, чтобы размышлять о призраках и привидениях. Впереди лежала дорога, и для ее начала нужно было хотя бы навьючить вещи на коня.

Женщины, оставшиеся от людей Михакка, все также молчали. Высший отозвал их в сторонку, поговорил. Он убеждал их, махал руками, злился. Но они лишь отрицательно мотали головами и все. Уезжая, Михакк долго оглядывался. Енот покачал головой, глядя на него. Не вязался сам мутант с тем образом, что навязал и ему, и Бирюку архив в Сороке. Все казалось неправильным.

Семерка молчала. Трусила себе впереди, не оглядываясь и лишь изредка поворачивая голову. Но даже молчать она умудрялась со значением.