Текст книги "Пиратский граф (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Распопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Глава 13

– Ваше сиятельство, – Исаак Яглом при нашей новой встрече выглядел не столь уверенным, когда мы встречались до суда и казней. Сейчас он льстиво улыбался и беспрестанно кланялся мне.

– Я разобрался с большинством проблем, так что настало время поговорить о вашем долге мне, – спокойно заметил я, – как ты видишь, никто из иудеев не пострадал в результате расследования.

– И мы прекрасно понимаем ваше сиятельство, – снова поклонился он, – кому мы этим обязаны.

– Да, особенно учитывая, что ты мне не всю правду сказал о вашем участии в этом мероприятии, – улыбнулся я, – как-то из этих признаний исчезла подделка документов. Королевских документов Исаак.

Иудей смутился, но спорить со мной не стал.

– Ваше сиятельство, что вы хотите? – вместо этого ответил он.

– Кроме двадцати тысяч флоринов, которые вы мне и так должны, есть ещё одна вещь, которая мне интересна, – я протянул правую руку, которую сейчас активно разрабатывал, так что и часто писал ею, а также перебирал деревянные чётки, чтобы пальцы набирались сил и нарабатывали мелкую моторику

– Слушаю ваше сиятельство, – он заинтересованно посмотрел на меня.

– В Ломбардии, есть такие лавки, в которых любой может заложить свою вещь. То есть получить сумму, в которую её оценит оценщик, а если через время не вернёт деньги, то эта вещь переходит в собственность этой лавки.

– Я знаю о таком бизнесе ваше сиятельство, – кивнул иудей, – у нас он не пошёл из-за противоречий с церковью, вопросы возникли по поводу процентов, которые начислялись за время пользования деньгами, полученными за вещь.

– Поэтому наши ломбарды мы построим по немного другой схеме, – кивнул я, обрадовавшись, что с системой ломбардов Исаак был знаком, – мы оставим оценку вещей, а также их продажу в случае невозвращения денег, но вместо начисления процентов за пользование денег, будем брать плату за хранение этих вещей у нас, объясняя это ценностью хранимой вещи.

– В этом случае ваше сиятельство мы можем не получить достаточно прибыли за это хранение, – весьма разумно заметил иудей, – нам нужно будет иметь большой склад, следить за каталогом полученных вещей, платить жалование оценщикам, а также охране. Это будут немалые расходы. В Ломбардии значительно проще властям договориться с церковью, чем у нас, у них она закрывает глаза на проценты по сделкам, поэтому никто и не хочет этим заниматься в Арагоне и Кастилии, хотя конечно эти ломбарды выглядят весьма перспективно.

Я вытащил из своих воспоминаний всё, что касалось этих знаний, и решение было только одно, если я не хотел ссориться с церковью.

– Значит, нам придётся занижать стоимость оценки вещей? – нехотя сказал я.

– Тогда какой смысл людям будет обращаться к нам, а не к ростовщикам? – улыбнулся он и тут же извинился, – простите ваше сиятельство, но это ведь деловой разговор, я высказываю свои опасения насчёт этого.

– Называй меня сеньор Иньиго, пока мы это обсуждаем, – задумчиво произнёс я, – но ты прав, я пожалуй поспешил, нужно провести анализ рынка, процентные ставки по которым работают ростовщики, после чего составить бизнес-план.

– Я могу собрать всю нужную вам информацию сеньор Иньиго, – заверил меня он, – если скажете, что вам нужно для анализа.

Его подход к делу меня удивил и обрадовал, я не ошибся, когда решил именно с ним попробовать начать основание сети ломбардов по всей стране. Но для начала, нужно были и правда лучше углубиться в текущее положение дел.

– Бартоло! – крикнул я и когда парень прибежал, я попросил его принести мне письменные принадлежности. Надолго засев за них, когда всё было подано мне для письма.

Мой почерк с каждой неделей становился только лучше, так что ровные и красивые буквы просто струились из-под моего пера. Иудей с изумлением смотрел на вязь иврита, которую я писал с огромной скоростью.

– Я как-то даже не ожидал сеньор Иньиго, – обратился он ко мне, когда я закончил и протянул ему список того, что ему нужно будет узнать и ответить на интересующие меня вопросы, – что вы владеете ещё и письмом на таком высоком уровне.

Я хмыкнул.

– Практики пока маловато, рука мне стала подчиняться лишь недавно.

– И всё равно сеньор Иньиго, я просто поражён, – склонился он.

– Сколько тебе нужно времени? – я показал на свиток в его руках.

– Думаю не больше трёх дней сеньор Иньиго, – заверил меня он, – теперь, зная ваш интерес, я и сам заинтересован в том, чтобы попробовать запустить этот новый бизнес у нас в Арагоне. Условия этого сотрудничества мы я так понял определим, когда подберём оптимальные значения для его работоспособности?

– Ты слишком умный для простого ростовщика Исаак, – я скептически покачал головой, вызвав у него легкую усмешку, – но ты прав. Нет смысла делить шкуру ни убитого волка.

Иудей поклонился мне и пообещал не задерживаться с ответами, выходя из комнаты.

Сразу за ним, внутрь зашёл Бартоло.

– Что-то ещё сеньор Иньиго? – поинтересовался у меня розовощёкий парень с такого же цвета ушами.

– Что у тебя уши красные? Опять влюбился? – хмуро поинтересовался я.

Он сначала попытался возмущаться, но под моим хмурым и внимательным взглядом стушевался и тихо сказал.

– Ваша новенькая служанка сеньор Иньиго, Глория, была так заботлива, когда мне было плохо, – вздохнул он.

– Ну, она работает на меня, так что ладно, дело молодое, – с облегчением ответил я, что это не кто-то ещё из города.

Парень изумлённо на меня посмотрел.

– Вы не против сеньор Иньиго? – осторожно уточнил он.

– Она молода и красива, ты порядочный человек, и явно не позволишь себе ничего лишнего, – я пожал плечами, и притворно возмутился, – и вообще, за кого ты меня держишь, чтобы я противился любви двух сердец?

Бартоло смутился и стал бормотать извинения.

– В общем не обижай её, а там будет видно, – отпустил я его, и окрылённый моими словами парень выпорхнул из комнаты.

Вслед за ним, зато вошёл Алонсо.

– Прибыл дядя сеньор Иньиго, – оповестил меня он, – примите его?

– Конечно, зови, если он не против увидеться со мной после дальней дороги, – сразу ответил я.

– Дядя Альваро будет только рад с вами увидеться сеньор Иньиго, – улыбнулся мой управляющий и вышел, а вскоре появился со своим родственником, который был в дорожной, запылённой одежде и с большой шкатулкой под мышкой.

– Сеньор Альваро! – я приветливо улыбнулся, – наконец вы приехали!

Кастилец низко мне поклонился и в его шкатулке глухо звякнуло.

– Простите сеньор Иньиго, я хотел раньше, но домашние дела заставили меня задержаться, – извинился он, – но большую часть времени я потратил на то задание, с каким вы оставили меня в Гвадалахаре.

Я показал на шкатулку.

– Это то, что я думаю?

– Всё верно сеньор Иньиго, – улыбнулся он, – нашлась всего тысяча с лишним монет, но зато я вас могу ответственно заверить, что не пропустил ни одной, обыскивая семейную сокровищницу Мендоса.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, – я показал поставить шкатулку рядом с собой, и он кроме этого, снял с шеи ключ на шнурке и положил его рядом.

– Будут какие-то распоряжения сеньор Иньиго? – обратился он ко мне.

– Да Альваро, – улыбнулся я, – смените одежду, отдохните и принимайтесь за дело, Алонсо последнее время весьма занят нашим слегка увеличившимся отрядом.

– Конечно сеньор Иньиго, – улыбнулся он в ответ, – завтра же приступлю к выполнению своих обязанностей.

Он откланялся и вместе с племянником пошли знакомиться с хозяйством. Судя по тем вопросам, которые он задавал Алонсо, отдыхать он не сильно спешил.

Я же, позвав Бартоло, велел ему открыть шкатулку и передавать мне по одной монеты, но к сожалению, все оказались по итогу красными и ненужными мне, так что я сказал ему найти ювелира, который их переплавит в слитки для последующей продажи.

* * *

Исаак Яглом справился за два дня, и напросился ко мне на приём. Я позвал его сразу и показал на стул рядом с собой, и он хоть и удивился моему разрешению сидеть в моём присутствии, но спорить просто не мог и передал мне два свитка: мой и второй, где были написаны ответы.

В голове сразу образовалась таблица, куда занеслись проценты по кредитам, срокам займа, а также страховки, которые обычно заключались к каждой подобной сделке по ссуде, чтобы обойти запрет церкви на ростовщическую деятельность. То есть по факту человеку выдавали не кредит с процентами за использование денег, а три контракта: первый на заём денег без процентов, второй на обязательство о возврате и третий, страховка на потерю денег, в которой как раз и обычно закладывались проценты по займу, но название было другое, якобы не относящееся к этой сделке, так что юридически всё было честно. Церковь конечно с большим скептицизмом посматривала на эту серую схему, но чаще помалкивала, особенно когда пожертвования со стороны ростовщиков были щедрыми.

Тут же нейроинтерфейс выдал средний результат, с котором мы могли бы работать в плюс.

– Мы не можем работать с тройными договорами Исаак, видимая прозрачность для церкви будет нашим главным козырем в бизнесе, по сравнению с ростовщиками, – решил я отказаться от серых схем, – так что нам придётся начать работать с семидесяти трёх процентов годовых – это две десятых процента в день, дальше посмотрим по прибыльности.

Брови Исаака поползли вверх.

– Это именно то, что мы вшестером решили сеньор Иньиго, – удивлённо сказал Исаак, – когда я привлёк к этому вопросу своих хороших знакомых.

– Ну значит тогда минимальный срок выкупа сделаем в три месяца, максимальный в год. Плату за хранение вещи установим в две десятых процента в день и деньги за минимальный срок хранения будут вычтены сразу поверх из той суммы, которую мы отдаём на руки. Так подстрахуемся, если вдруг владелец потом решит не выкупать свою вещь обратно и вообще не явится в ломбард, – кивнул я.

– Вы уверены сеньор И? – удивился он, – может тогда хотя бы введём страховку?

– Будет слишком похоже с ростовщиками Исаак, а люди должны видеть одни плюсы от этой сделки, – качнул я головой.

– Какой минимальный порог оценочной стоимости вещей, которые мы будем принимать? – поинтересовался он.

– Одна серебряная монета.

Брови иудея снова поползли вверх.

– Но сеньор Иньиго! Мы так быстро обанкротимся! Нам понесут весь старый хлам, который есть в домах, – удивился он.

– Первое время да, – улыбнулся я, – но мы можем договориться с городскими цехами о том, чтобы они подняли цены на новые предметы утвари и быта. Причём именно те, что нам будут сдавать больше всех.

– А что будем делать с теми, которые у нас не выкупят? – удивился он, – мы ведь их никому не продадим потом.

– Когда цеха поднимут цены на новые вещи, к нам придут покупать любое старьё, которое будет стоить дешевле, – на моём лице появилась широкая улыбка, – ну или в конце концов просто устоим распродажу по бросовым ценам, поскольку проценты за хранение этих вещей мы уже получили.

– Но не стоимость вещей, которую мы уже выплатим владельцам! – разумно заметил он.

– Вещи в домах не бесконечны Исаак, к тому же в деревнях то, что городские жители считают старьём и рухлядью, является богатством, так что в любом случае мы внакладе не останемся, пусть первое время нас и завалят хламом.

– Какой срок установим для продажи вещей, если истечёт срок контракта сеньор Иньиго?

– Месяц, – я сверился с данными из памяти Евгения Орлова, – чтобы торопились с выкупом и не задерживали деньги надолго.

– Мне всё же не нравится нижний порог сеньор Иньиго, – обратился ко мне с искрой интереса Исаак, – так в одном помещении будут бедняки и те, кто побогаче. Они не захотят находиться в одном месте с беднотой.

– Значит нужно искать здания с двумя входами Исаак и разделением помещения на два части, – решил я, – одна только для аристократов или вещей от десяти флоринов, вторая для всех остальных.

– Это приемлемо сеньор Иньиго, – покивал он, задумавшись.

– Что же, теперь насчёт долей в этом предприятии, – продолжил я, видя, что он что-то считает на листке, который лежал перед ним.

Исаак посмотрел на меня.

– В благодарность за вашу помощь сеньор И, я предлагаю сделать стартовый капитал нашего предприятия с первым ломбардом в Аликанте в размере сорока тысяч флоринов, причём вашу долю в виде двадцати тысяч, которую мы должны вам, мы внесём за вас сами.

– Предлагаешь 50 на 50? – задумался я, поскольку хотел большего.

– Сеньор Иньиго, у меня сейчас дух захватывает от представления того, как можно раскрутить дело, не имея конкурентов, – на лице иудея показалась улыбка, – конечно со всемерной поддержкой вас и церкви. Мы ведь можем на это рассчитывать?

– Разумеется, – улыбнулся я, – у официально вашего ломбарда, который мы назовём «Флорентинец», будет режим максимального благоприятствования в этом городе.

– А режим раздела прибыли 50 на 50 позволит мне привлечь к этому делу все ресурсы нашей общины, – заверил он меня, – если дело запахнет прибылью, да ещё и такой, количество желающих войти в бизнес будет огромным.

– Главное, никаких посторонних, – предупредил его я, – только иудеи.

– Мы только так и работаем ваше сиятельство, – с улыбкой заверил меня Исаак, – и никому не доверяем.

– Похвальное качество, – покивал я, – тогда с вас выбор проходного места с двумя входами, склад и люди, а я займусь продвижением нашего ломбарда.

– Что такое продвижение, сеньор Иньиго? – удивился он.

– О, скоро ты всё сам увидишь Исаак, – на моём лице показалась широченная улыбка, заставившая его вздрогнуть.

Решив с ним и остальные вопросы, нотариальное заключение сделки мы решили провести завтра втайне, с привлечением только иудейского нотариуса. Так что мы полностью довольные друг другом, расстались.

Глава 14

2 мая 1456 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

– Лёгкие деньги,

– Обращайтесь к нам!

– Трудности в средствах?

– Мы поможем вам!

Крики босоногих беспризорников разносились по улицам города, привлекая много внимания своими криками, а также сотнями листовок, которые они вручали изумлённым жителям города. На каждой был изображён довольный человек с кошельком золота в руках, а на заднем фоне его красовалось здание, на котором была вывеска в виде большого золотого флорина.

– Деньги за час!

– Помощь в трудную минуту!

– Хочешь хороший урожай, но нет денег? Флорентинец тебе поможет!

С понятием «навязчивая реклама» жители Аликанте столкнулись впервые в жизни, так что не удивительно, что даже если деньги людям не были нужны, все тут же потянулись к зданию, которое было изображено на листовках. Там, действительно имелась огромная вывеска в виде вырезанного из дерева флорина, играла музыка, факиры плевались огнём, а также раздавали бесплатно хлеб.

Многие просто оставались смотреть на артистов, но самые смелые заглядывали внутрь здания с непривычным для уха арагонцев названием «ломбард», хотя некоторые купцы знали Ломбардию и недоумевали, какое отношение к ней имела Флоренция, если ломбард организовали флорентийцы.

Простые же горожане, которые постояли чуть дольше рядом с непонятным зданием, где явно выдавали деньги, поскольку слухи об этом моментально разошлись по городу, потянулись цепочками жаждущих, заложить ненужный нож или лишнюю кочергу. Или даже ночной горшок, поскольку все начали говорить, там берут всё, что дороже одного серебряного.

Серебряная и золотая лихорадка, подогреваемая криками ребятни, орущей про простые деньги захватила Аликанте и к ломбарду вскоре выстроилась громадная очередь. Какого же было всеобщее удивление, когда выяснилось, что он работает круглые сутки с выходным только в одну субботу. Количество желающих получить быстрые деньги росло с каждым часом, поскольку слухи о бесплатной раздаче денег, всего лишь за какую-нибудь ненужную безделушку достигли даже ближайших к городу сёл, и в город потянулись целые подводы, гружённые ненужными вещами.

* * *

– Синьор Иньиго! – ко мне в комнату быстрым шагом в сопровождении Бартоло влетел Исаак и упал на колени, протягивая ко мне в мольбе руки и едва рыдая.

– Что случилось Исаак? – удивился я, – слышал старт бизнеса прошёл успешно.

– С этим вашим «продвижением» сеньор Иньиго, – с запинкой он выговорил новое для себя слово, – слишком успешен! У нас кончились деньги! Нечем платить людям. Которые несут и несут свои вещи в ломбард! Город словно с ума сошёл!

– Сколько вам нужно, – нахмурился я, не ожидавший подобного ажиотажа в первую же неделю старта нового бизнеса. Да и иудей сам меня заверял, что максимум на что мы можем рассчитывать, открывая новый, непонятный никому бизнес, это год. Пока жители привыкнут к названию, пока поймут для чего служит ломбард, на всё это он меня уверял уйдёт не один месяц.

– Только в первом приближении двадцать тысяч флоринов сеньор Иньиго, – заломил он от горя руки, – вещам нет конца! К нам едут даже с ближайших городов! Я уже арендовал все портовые склады и заказал строительство ещё трёх, поскольку проблема хранения также скоро остро встанет с таким потоком. А я ведь предлагал вам сеньор Иньиго, повысить порог стоимости сдаваемых вещей!

– Исаак, – мой голос похолодел, – не забывай с кем говоришь.

Иудей мгновенно это понял.

– Простите ваше сиятельство, но я не могу сдержать эмоции! Если мы не сможем выдавать деньги, об этом бизнесе можно будет забыть, слухи разнесутся по всем городам о нашей несостоятельности.

– Ладно, поднимись, – я понял, что он горит за дело, а не в упрёк мне сказал дерзость.

– У меня есть наличными десять тысяч, – сказал я, – но ещё больше золотой и серебряной посуды, украшений и тканей. Сможешь это реализовать по хорошей цене?

– Сеньор Иньиго, сейчас меня всё устроит! – схватился он словно утопающий за соломинку.

– В какой процент обычно ростовщики дают у вас в долг? – улыбнулся я ему.

Иудей едва навзрыд не заплакал от моих слов.

– Ладно, ладно, – смягчился я, – сколько вы можете мне предложить?

– Пять процентов – это наш максимум сеньор Иньиго, – слёзы быстро высохли у него на глазах, когда речь зашла за деньги.

– Как деловому партнёру сделаю тебе эту скидку, ну и конечно вложу свои деньги, – кивнул я, – зови нотариуса, оформим сделку.

У него оказалось все нужные бумаги и люди с собой, так что вскоре счастливый Исаак укатил от нас в сопровождении сотни охраны, поскольку количество ценностей, которые он увозил, было просто огромным для того небольшого городка.

* * *

Всеобщее отрезвление случилось через месяц, когда цены в городе на всё, а особенно на продукты, просто влетели до небес из-за появившейся на руках людей наличности, так что деньги весьма быстро были потрачены. После чего горожанам внезапно понадобился старый утюг, нож, прялка, да и вообще всё, что они с таким удовольствием несли в ломбард весь этот месяц. А явившись туда за своими вещами они с огромным удивлением узнали сумму, которую ломбард просил за хранение их вещей, показывая собственноручно подписанный ими контракт.

Если бы не твёрдая власть в городе, то случились бы еврейские погромы, когда практически весь город целиком понял, что оказался должен горстке иудеев. А так, мне пришлось лишь снова ввести комендантский час в городе, отменённый после того, как я разобрался с работорговцами, и пообещать, что все, кто будет нарушать порядок, отправятся на работы по расширению гавани. А поскольку после ныряния в холодную морскую воду никто дольше пары недель не жил, то Аликанте погрузился в зловещий траур. Жители с ужасом осознали, в какие долги сами себя загнали и на красивых, чистых улицах, больше не было видно людей. Все сидели дома и молились, лишь изредка посещая церковь.

Проехавшись по своему городу-призраку, я понял, что совершил ошибку, обрушив на неподготовленные умы жителей Средневековья слишком много рекламы, которую они поняли слишком буквально.

– М-да, – я смотрел по сторонам, видя только лишь служащих или чиновников на улицах, торопящихся по своим делам, но не жителей, ради которых собственно город сейчас стремительно строился, расширялся и ремонтировался. Иудеи и те, боялись выходить на улицы, поскольку в них сразу летели гнилые объедки или даже камни.

– «Если ничего не предпринять, из города начнут уезжать люди, скрываясь от кредиторов, – абсолютно чётко понял я, – с кем можно посоветоваться?».

С этими мыслями, я уныло поехал домой, стараясь придумать, что можно сделать, причём срочно.

* * *

– Его сиятельство Мендоса объявляет полную амнистию!

– Его сиятельство спасает город! Все долги иудеям будут списаны!

– Его сиятельство объявляет общегородской праздник в связи с прощением всех долгов!

Толпы босоногих оборванцев снова понеслись по городу, крича одно и то же. Осунувшиеся, голодные горожане, у многих из которых не было средств, чтобы даже купить себе еду, осторожно прислушивались к их крикам и выходили из домов, чтобы убедиться в том, что это правда. И действительно, на центральной площади был прибит к дверям собора указ графа Иньиго де Мендоса, который оповещал, что своим решением он прощает все долги пострадавших от проклятых иудеев горожан и объявляет городской праздник на три дня.

Тут же на площади стояли подводы с хлебом и разбавленным вином, к которым потянулись сотни голодных людей. Вспыхнувшие было драки были жестоко подавлены дежурившими швейцарцами и люди выстроили с длинные змеившиеся по улицам колонны, чтобы получить еду и питьё.

Стоявшие тут же городские чиновники и стража приглашали всех должников войти в ломбард и там получить свои вещи, подписав отказ от всех претензий и также желания брать в нём в будущем деньги. Все конечно же с лёгкостью делали это и вскоре сытые, довольные люди, выходя со своими вещами, радостно показывали их соседям и крики радости и восхищения по отношению к великому и щедрому графу де Мендоса наполнили улицы Аликанте. Все сожалели только об одном, что он был болен, чтобы лично засвидетельствовать горожанам своё почтение и уважение. О чём на каждой мессе рассказывал епископ, и люди начинали истово молиться, прося господа, чтобы их граф скорее пошёл на поправку.

* * *

Сам граф же, с книгой в руках и отсутствующим взглядом сидел в кровати в одном нижнем белье и страдал, смотря на красные строки в нейроинтерфейсе, показывающие его личные убытки от всего случившегося.

В дверь аккуратно поскреблись, но он не обратил на это внимание, а доносившиеся радостные крики людей с улицы, славящие его имя, резали по его сердцу не хуже ножа.

Дверь скрипнула и у неё просунулось лицо Бартоло

– Сеньор Иньиго, может хотя бы поешьте? – жалобно сказал он, – вы уже второй день только на одной воде.

Граф промолчал, смотря в одну точку и парень тут же исчез, понимая, что дело плохо, если он находится в подобном настроении.

* * *

– И что будем делать? – Альваро посмотрел на собравшихся возле двери, – он же так уморит себя голодом.

– Не имею ни малейшего представления, я никогда не видел, чтобы сеньор Иньиго был в подобной меланхолии, – Алонсо развёл руками.

– Как бы нам помог сейчас отец Иаков, – вздохнул Бартоло, – рядом с ним сеньор Иньиго не был таким страшим.

– Бартоло, где мы его сейчас возьмём? – швейцарец дал подзатыльник парню, – думай, что говоришь.

– Но сеньор Бернард, – секретарь почесал затылок, – может местного епископа позовём?

– Это местный епископ трясётся от страха при виде сеньора Иньиго, – скептически заметил Альваро, – не думаю, что такой священник нам поможет в подобной ситуации.

На миг в коридоре настала тишина, мужчины раздумывали, что такого сделать, чтобы хотя бы растормошить их господина, который не только не выходил из своей комнаты с момента объявления амнистии по долгам, но и отказывался принимать кого-либо у себя, а вот уже два дня ещё и ничего не ел.

– Бартоло иди позови свою девушку, – Альваро повернулся к парню, щёки которого резко вспыхнули красным.

– Глория не моя девушка, сеньор Альваро! – возмутился он.

– Я разве сказал её имя? – брови управляющего поднялись, вгоняя тем самым секретаря графа в ещё большее смущение, – его сиятельство вроде не так суров к девушкам, так что пусть она попробует его покормить.

При этих словах огромный швейцарец отчего-то закашлялся, но отказался объяснять причину своего кашля.

– В общем хватит спорить, это приказ Бартоло, – голос управляющего похолодел и парню ничего не оставалось, как сходить за служанкой и привести её под взгляды ещё трёх мужчин.

Глория, на которую впервые так много было обращено внимания, сразу заволновалась.

– Делай что хочешь, но чтобы он поел, – приказал сеньор Альваро, – слуги сейчас принесут куриный бульон и капусту с хлебом.

– Но сеньор Альваро, – Глория, как впрочем и все слуги в доме знали, что сеньор Иньиго сильно не в духе, настолько, что к нему боятся заходить даже мужчины.

– Глория ты хочешь работать в этом доме? – мягко поинтересовался управляющий и девушка опустила голову, эта служба стала её спасением и терять её она не хотела.

– Хорошо сеньор Альваро, попробую сделать, что смогу, – вздохнула она.

Через пять минут повар принёс поднос, на котором стояло всего три блюда, но и так было понятно, что смысла готовить много не было никакого, поскольку граф вообще ничего не ел.

– Всё иди, – ей вручили поднос и приоткрыв дверь, впихнули внутрь. Закрывать обратно створку не стали, чутко прислушиваясь к происходящему.

– Ваше сиятельство, ну всего одну ложечку, – услышали они вскоре милое воркование, и большой поток слов, закончившиеся просьбой, – за маму?

– Ну тогда за сеньора Альваро, он велел заколоть самую жирную курицу, чтобы вам сварили бульон, который вы так любите, – продолжался словесный водопад, без малейшей паузы.

– Давайте ещё одну за сеньора Бернарда, он тоже за вас сильно беспокоится и места себе не находит.

– А за сеньора Алонсо? – девушка явно просто забалтывала графа, не давая вставить и слова в свой бесконечный поток слов и похоже это работало.

– За Бартоло не будем, – сказала вскоре она, вызвав у её парня возмущённый вид, – плохой секретарь! Плохой, так расстроил его сиятельство!

– Давайте я подоткну вам одеяло? Заменить книгу? Какую вам принести? – услышали подслушивающие.

Вскоре из комнаты показался сначала зад девушки, которая кланяясь графу вышла к ним сама. Закрыв за собой дверь, Глория повернулась к удивлённым мужчинам, показав на полупустую чашку с бульоном.

– Три ложки, это всё что я смогла, – вздохнула она, – он не стал есть за маму и папу.

Сеньор Альваро вздохнул.

– Лучше их больше не упоминаний, семейные проблемы. Можешь попробовать за дедушку дона Иньиго и дядю сеньора Педро, он с ними дружит.

– Мне прийти к его сиятельству ещё и вечером? – удивилась девушка.

– Я распределю твои обязанности между остальными слугами, – кивнул управляющий, – с этого дня ты личная служанка его сиятельства.

Глаза Глории распахнулись.

– Оклад тоже увеличится, – кивнул Алонсо.

– Спасибо сеньор Альваро, сеньор Алонсо, – девушка от счастья стала низко им кланяться, едва не опрокинув поднос с едой.

– Всё иди, ты скоро мне понадобишься, – приказал сеньор Альваро, – нужно будет тебя приодеть для вечера.

– Слушаюсь сеньор, – девушка поклонилась и бросив быстрый взгляд на Бартоло, помчалась на кухню, отдать посуду повару.

– Ну хоть что-то, – вздохнул швейцарец и мужчины согласно кивнули.