Текст книги "Пиратский граф (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Распопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11

– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство, молю вас о пощаде! Я всё осознал и во всём готов покаяться! – в ноги мне, едва его ввели в кабинет, повалился итальянский дворянин, ассимилировавшийся в Аликанте, который тыкал мне на первом кортесе за опоздание.

– Сеньор Николо Гатти, – с мягкой улыбкой приветствовал я его, – я рад, что вы готовы к разговору.

– Ваше сиятельство, спрашивайте меня о чём угодно, – едва не рыдал он, протягивая ко мне в мольбе руки, – я готов на всё.

– Ваши прегрешения в мошенничестве с налогами, сеньор Гатти, – спокойно заверил я его, – будут прощены в обмен на ваши письменные показания на всех людей, которые замараны в схожих преступлениях. Вы готовы получить свободу в обмен на показания против преступников, обманывающих короля?

– Да ваше сиятельство! – быстро закивал он, – я обвиню всех негодяев!

– Не сомневаюсь сеньор Гатти, – поскольку я знал, что он не участвовал в работорговле, то был мне не сильно интересен, я наказал его за длинный язык, и ладно. Может что и напишет интересного.

– Оставляю вас в руках начальника тюрьмы, а как нотариус заверит ваши показания, можете быть свободны и идти домой.

– Благодарю вас ваше сиятельство! – он зарыдал от радости при этих словах, всё время мне кланяясь.

– До встречи сеньор Гатти, – я помахал рукой и его вывели из кабинета.

– Всего несколько недель в тюрьме, а какие результаты, – вздохнул я, когда мы с Алонсо и начальником тюрьмы остались одни.

– Я сделал, как вы и просили сеньор Иньиго, – обратился ко мне сеньор Габино, – я узнал, что он боится крыс и посадил его в ту камеру, которая ими кишит.

Пока мы тихо переговаривались, в комнату к нам вошёл епископ. Довольный, счастливый и даже слегка пьяный.

– Ваше преосвященство! – я натянул на лицо улыбку, – рад видеть вас в добром здравии! Я был по делам в тюрьме и не мог не увидеться с вами. Как вы? Всем ли довольны?

– Сеньор Иньиго! Конечно! – всплеснул он руками и посмотрел с благодарностью на меня и начальника тюрьмы, – моя вечная благодарность вам и сеньору Габино. Никто лучше не заботится обо мне, как он.

– Мы с епископом подружились, – с улыбкой кивнул начальник тюрьмы, – так что он не испытывает в моём заведении ни малейших трудностей.

– Рад это слышать мои друзья, – улыбнулся я обоим и обратился к епископу, – просите ваше преосвященство, но мне нужно поговорить ещё с настоящими преступниками, а не как вы – честным борцом с несправедливостью.

Епископ быстро закивал и попрощавшись с нами, сам ушёл из комнаты.

– Что делать с остальными сеньор Иньиго? – спросил меня начальник тюрьмы.

Я показал жестом выйти следом за епископом и Алонсо, оставшись один на один с сеньором Габино.

– Они дали показания? – поинтересовался я.

– Все до единого. Выписанный вами палач из Сарагосы, чудо как хорош, – кивнул он, – так что всё записано при свидетелях и заверено нотариусом. Любой суд вынесет по ним приговор, преступление слишком серьёзно.

– Значит они сами нам больше не нужны? – уточнил я, поскольку мы говорили о тех помощниках, которые служили дворянам, участвующих в работорговле. Все фамилии я знал из показаний епископа, иудея и мудехара, так что мне оставалось только набрать фактуру для суда. Поэтому всеми этими длинными зимними ночами мои швейцарцы методично выкрадывали помощников дворян, или тех, кому было известно о происходящем, отвозя их в тюрьму. А с прибытием палача и дыбы, которых я выписал себе из столицы, направив туда запрос, подкреплённый мешочком золота, дело с допросами завертелось быстрее в прямом смысле этого слова. Показания и признания лились рекой, так что теперь, когда сеньор Габино сказал, что и эта работа окончена, можно было захлопывать капкан и арестовывать всех основных участников действия.

– Да сеньор Иньиго, иначе могут на суде начать говорить, называя те имена, которые вы не хотели, чтобы они говорили, – подтвердил он.

– Что же, тогда пришлю к вам Ханса, – кивнул я, – пусть займётся их ночными прогулками.

– Людей много, боюсь за одну ночь он не управится, – покачал головой начальник тюрьмы.

– Есть ещё пара событий сеньор Габино, которые я жду, – успокоил я его, – так что у нас ещё как минимум неделя есть в распоряжении.

– За неделю мы с ним, несомненно со всем управимся, – облегчённо вздохнул он.

– По главному судье сеньор Габино, что думаете? – поинтересовался я у него.

– Сеньор Арсенио Алькальде был точно в курсе происходящего, – кивнул начальник тюрьмы, – но у него знатная и богатая семья сеньор Иньиго, нужно ли вам делать из них врагов?

– Они уже приходили ко мне, – кивнул я, – предлагали выкуп за его свободу.

– Это конечно хорошо сеньор Иньиго, но как местный могу сказать, что в семье Алькальде десять судей и пять глав магистратов городов. Было бы неплохо, если бы всё так и осталось, но они при этом были вам благодарны.

– Я учту ваше мнение сеньор Габино, благодарю вас, – кивнул я, радостный оттого, что сделал правильный выбор в своём первом же самостоятельном назначении. Сеньор Гамбино помог мне многое понять в местных порядках, а также кто за кем стоит и на чьей стороне.

– А я ваше сиятельство рад, что Его высочество прислал вас в наш грешный город, – абсолютно серьёзно ответил он, – работорговля христианами…не знаю, что может быть хуже.

– Согласен с вами сеньор Габино, – согласился я, – но мне пора. Собираюсь посетить ещё сегодня нашего главного судью, и узнать его намерения в отношении продолжения службы королю.

– Сеньор Алькальде умный человек, – заверил меня начальник тюрьмы, – он наверняка поймёт ваши доводы и готов будет сотрудничать.

– Посмотрим, – кивнул я, зовя в кабинет Алонсо, – до встречи сеньор Габино.

– До встречи ваше сиятельство, – мужчина поклонился мне, и проводил до самых ворот тюрьмы.

* * *

Дом судьи, как впрочем у всех, кто участвовал в работорговле был шикарен. Большой дворец, а не дом, с кучей пристроек и слуг. Так что садя его под домашний арест, а не в тюрьму, я и надеялся, что он поймёт при нашем следующем разговоре, какое одолжение я ему сделал. Впрочем, сеньор Габино оказался прав, главный судья едва мы зашли в дом, лично встретил меня, поклонился и предложил поговорить наедине. Что я согласился сделать.

– Я знаю ваше сиятельство, что вы уже всё знаете, – когда мы остались наедине, он не стал вилять вокруг да около и начал с главного, – так что я готов выкупить свою свободу, а также чтобы моё имя не появилось в опросных листах.

– Вы лучше всех понимаете сеньор Алькальде, – мирно заметил я, – что грозит преступникам.

– Конфискация имущества и смертная казнь через отрубание головы для дворян и повешение для всех остальных, – кивнул он, – закон в отношении подобных преступлений весьма строг.

– Вот видите, – я пожал плечами, – что мешает мне просто лишить всех причастных имущества и поживиться на этом?

– Мне сказали ваше сиятельство, что вы разумный человек, – пожал он плечами, – а разумные люди, если хотят править в Аликанте долгое время, должны опираться на плечи верных им людей. Например, я и моя семья готовы вам присягнуть на верность, в обмен на безопасность.

– Моя доброта меня однажды погубит, – тяжело вздохнул я, – что же, какова цена этой безопасности?

– Тридцать тысяч флоринов, – без колебаний озвучил он огромную сумму.

– И ваша лояльность, – добавил я.

– Я готов ваше сиятельство даже вести этот процесс, – цинично улыбнулся он, – и с удовольствием отправлю своих бывших подельников на смерть, лишь бы они не заговорили.

– Весьма здравая мысль сеньор Алькальде и нам даже в этом случае менять ничего не нужно будет, – мне и правда понравилась его идея. Я не хотел ничего рушить в работающем механизме города, лишь перенаправить финансовые потоки с местных дворян, на себя, а тут ещё такое шикарное предложение.

– Если вы решите вопрос с сеньором Карлосом Сан-Мигель-де-Салинасом, – он поджал губы, – который является самым опасным человеком в этой сделке, то мы можем начать хоть завтра.

– Им уже занимаются, – улыбнулся я, – и в любом случае до несчастного случая, который вскоре с ним случится, ради вашей безопасности вы побудете пока под домашним арестом. У меня нет желания рисковать людьми, которые на моей стороне.

– Наличные, вексель? – улыбнулся мне главный судья.

– Неважно сеньор Алькальде, главное наша дружба, – я протянул ему правую руку и он поднявшись с места, её пожал.

– Что же, тогда до встречи, – кивнул я ему, – можете приглашать в дом кого считаете нужным, для начала судебного процесса, но желательно ночью, чтобы этого не видели горожане, я отдам приказ.

– Благодарю вас ваше сиятельство, – склонил он голову, – это сильно поможет мне подготовиться к судебному процессу.

– Алонсо! – позвал я своего управляющего и тот сразу вошёл в дверь, – мы уезжаем. До встречи сеньор Алькальде.

– До встречи ваше сиятельство, – склонил голову главный судья.

* * *

Закончив все дела на сегодня в городе, я отправился домой, узнав там, что Бернард дуется на меня за утреннюю шутку и не показывается из своей комнаты, впрочем, как и Бартоло, который как мне сказал Ханс, заливал сейчас слезами подушку, поскольку тот его сводил и показал, как какой-то незнакомый ему мужчина входит в дом к его любимой Инэс, где проводит там весьма длительное время, после которого она провожала его в весьма растрёпанной одежде. Так что Бартоло наконец сам убедился, что мои слова в отношении этой женщины оказались правдивыми и сейчас топил своё горе слезами.

– Позови мне Глорию, – попросил я Алонсо и тот хоть удивился этому, поскольку я практически никогда сам не разговаривал со слугами, предоставляя этим заниматься управляющим, но безмолвно выполнил приказ.

Так что уже через пять минут, испуганная и трясущаяся от страха девушка стояла передо мной, боясь поднять взгляд и руками сминая накрахмаленный передник. Алонсо встал за мной.

– Как тебе служба у меня, дитя? – мягко поинтересовался я у неё.

– Ваше сиятельство это лучшее, что случилось за мою жизнь, – она с трудом заговорила со мной, – всего за пару недель работы у вас, я рассчиталась со всеми накопленными долгами и даже смогла начать откладывать.

– То есть ты хотела бы и дальше работать у меня? – поинтересовался я.

Глория покосилась на Алонсо и осторожно ответила.

– Сеньор Алонсо нанимал меня с условием, что контракт закроется, когда вы уедете из Аликанте, ваше сиятельство.

– Сеньор Иньиго говорит тебе о том, что готов продлить твой контракт, если ты поедешь с ним, – спокойно уточнил для неё мой управляющий.

– Я готова ваше сиятельство, – закивала она, – в этом городе у меня никого нет.

– Что же, тогда можешь быть спокойна, ты показала себя прилежной работницей, ответственной, – заметил я, – и если продолжишь работать так и дальше, то я позабочусь о твоём будущем.

– Я буду вечно молить Бога за ваше здоровье, ваше сиятельство, – она низко мне поклонилась, а на глазах показались слёзы.

– Ты ведь не откажешь мне в одной небольшой просьбе? – спросил я, приступая к главной теме нашего разговора.

– В любой, ваше сиятельство, – быстро сказала она и покраснела.

– Одна нехорошая женщина, разбила сердце моему секретарю, Бартоло, – мягко сказал я, – парень он хороший, но уж сильно влюбчивый.

– Сеньор Бартоло всегда добр ко мне, эта женщина точно плохая, – она было видно расстроилась от этой новости.

– Так вот моя просьба к тебе, помоги ему преодолеть этот сложный жизненный этап, – улыбнулся я ей, – не прошу от тебя никаких неприличных вещей, просто не отталкивай пожалуйста человека, у которого разбито сердце, особенно если он сам придёт к тебе за советом.

– Конечно ваше сиятельство! – вскрикнула она и молитвенно сложила руки, – я как добрая христианка сама хочу помочь ему с этим горем!

– Вот и хорошо, – улыбнулся я, – тогда для начала, можешь от моего имени, принести ему ужин. Парень не ел с самого завтрака, и я беспокоюсь за его здоровье. В любом случае у тебя есть моё благословение на помощь ему.

– Ваше сиятельство, я сразу же приступлю к выполнению вашего приказа, – тут же низко поклонилась она мне.

– Благодарю тебя дитя, – я показал Алонсо на кошелёк с двадцатью флоринами, который находился на столе рядом со мной и тот передал его девушке, – возьми дорогая, купи себе красивую одежду, благовония и что там ещё нужно, чтобы девушке выглядеть красиво.

Глория не осмелилась мне перечить, взяла кошель с двумя своими годовыми жалованиями и низко мне кланяясь, вышла из комнаты.

– Может лучше его всё же выпороть сеньор Иньиго? – предложил мне Алонсо, когда она ушла, – он разболтал не так уж и мало той женщине.

– Разрываюсь мой друг, – тяжко вздохнул я, – между выпороть и наградить. Если бы он не послушался меня беспрекословно, я мог бы уже лежать в виде трупа с пулей в груди. Так что как я могу его пороть за верность мне?

– А за болтливый язык? – предложил управляющий.

– Давай так, до первого же проступка, – решил я, – выпорем за всё сразу, но не сильно. Мне дорог этот оболтус, да и мнение обо мне его отца тоже.

Алонсо улыбнулся и склонил голову.

– Тогда пороть буду я, а не Бернард, – согласился он.

– Пусть подают ужин, – вздохнул я, – устал я что-то за сегодня.

– Так вы постоянно в делах сеньор Иньиго, – всплеснул руками Алонсо, – все просто поражаются вашему трудолюбию, и как только сил на всё хватает, особенно после того, как вас дважды чуть не убили.

– Как раз поэтому и находятся силы мой друг, – серьёзно ответил я, – чтобы больше подобного не повторялось.

– Распоряжусь об ужине, – склонил голову он и пошёл к выходу.

Глава 12

27 февраля 1456 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

Звёзды на небе приветливо мерцали, создавая из небосвода причудливую картинку различных красивых узоров. Полная луна стыдливо освещала всё вокруг, позволяя видеть происходящее, даже не учитывая свет от чадящих и плюющихся огнём факелов у молчаливо стоящих вокруг меня швейцарцев.

Я, сидя на стуле, пошевелился, кутаясь в одеяло сильнее, поскольку наверху скалы вовсю гулял холодный ветер. Он же взметал раз за разом растрёпанные волосы красивой женщины, которая упала передо мной на колени, когда Бернард вытащил её из повозки и дотащив до обрыва скалы, где я ждал их, бросил передо мной.

– Не мог не проститься с вами лично, сеньора Инэс, – спокойно и даже с грустью в голосе заметил я, – вы ведь тогда на встрече поняли, что я понял, кто вас ко мне прислал. Почему не остановились? Зачем решили испортить мне моего мальчика?

– Ваше сиятельство! Заклинаю вас господом богом, – она рыдала навзрыд, понимая, что произойдёт дальше, – я клянусь, что исправлю свою ошибку и буду вечно вам предана!

Я не слушая её, размышлял о своём, поскольку Инэс, благодаря болтливому Бартоло, знала обо мне слишком много, чтобы её оставлять в живых.

– У этой скалы интересно есть название? – поинтересовался я вслух.

– Вроде нет сеньор Иньиго, – пождал плечами стоящий рядом со мной Бернард, рана которого наконец перестала его беспокоить, и он уговорил снова сопровождать меня в поездках.

– Давайте я дам этой скале романтическое имя «Скала влюблённых», и придумаю для неё грустную историю, – решил я, – чтобы после моего отъезда из Аликанте, частичка меня осталась в этом городе.

– Что за история сеньор Иньиго? – заинтересовался сеньор Габино, – буду рассказывать её своим детям и внукам.

– О двух влюблённых, – кивнул головой я, – он – приезжий слуга злого графа, она местная аристократка-красавица, которая без памяти влюбилась в прекрасного юношу. Но злобный граф не отпускал своего слугу от себя, и они должны были вскоре покинуть город, а девушке её семья не позволяла уехать вслед за своим любимым.

Все молча, даже затаив дыхание слушали мой тихий, вкрадчивый голос, даже Инэс перестала всхлипывать, чтобы меня хорошо слышать.

– Не выдержав предстоящей разлуки, – продолжил я, видя что на мне сосредоточены взгляды всех присутствующих, – одной тёмной зимней ночью, влюблённые убежали из своих домов, поднялись на эту скалу и взявшись за руки, спрыгнули в мрачную морскую пучину.

– Молю вас! Прошу! – глаза у Инэс Гордо де Сантос широко раскрылись, когда она услышала окончание этой истории, но Бернард всё понял по моему лицу, так что вышел вперёд, поднял кричавшую и брыкавшую девушку на руки и сбросил её со скалы.

Её крик недолго был слышен, только глухой удар где-то внизу о камни и тишина, которая прерывалась только свистом ветра.

– Бартоло скажите, что сеньорита Инэс, угнетаемая муками совести за то, что предала его, решила навсегда покинуть Аликанте, – мягко сказал я вслух и окружавшие меня взрослые мужчины вздрогнули от того, насколько спокойно прозвучал мой голос.

– Конечно сеньор Иньиго, – глухо отозвался Бернард, – но у нас остались ещё те, кому сеньора рассказала о вас.

– Давайте с ними познакомимся, – кивнул я и вскоре из повозок стали выносить связанных по рукам и ногам мужчин в количестве шести человек.

На моё удивление, один из них был главой этого прекрасного города.

– Сеньор Гарсия, – вздохнул я, – какая неожиданная встреча.

– Чтоб ты сдох проклятый карлик! – выплюнул он слова, но сразу захрипел и осел, поскольку один из швейцарцев коротким замахом кулака уронил его на землю.

– Я хочу умереть, как дворянин, – один из мужчин спокойно посмотрел на меня.

– Это достойно уважения, – согласился я с ним, – кто ещё?

Пожелали достойной смерти ещё трое, так что кто-то из ребят Бернарда передал ему его огромный двуручник и посадив на колени пожелавших умереть достойно, им наклонили головы. Три взмаха большим мечом и три покатившиеся головы щедро оросили кровью землю вокруг упавших тел.

Остальные, видя смерть своих подельников, попытались дергаться, но были слишком хорошо связаны, чтобы могли бежать.

– Что же, – взмахнул я рукой, словно дирижёр, – а этих трусов, просто сбросьте вниз.

Швейцарцы по четыре человека разобрали пленных и несмотря на их судорожные крики, сбросили всех с высоты в море, добавив к ним потом головы и обезглавленные тела их знакомых. Так что вскоре только остывающая кровь на камнях свидетельствовала о том, что здесь недавно произошло. Но и то, её уберут после того, как мы отсюда уедем, поскольку в сказке о «Скале влюблённых» не должно быть кровавых пятен.

– Хуан! – позвал я убийцу, которого освободили сегодня, когда стало известно, что сеньор Карлос Сан-Мигель-де-Салинас неожиданно упал с лошади и насмерть разбился. Странно конечно, что я даже ни разу не увидел своего главного врага в лицо, но, с другой стороны, оно мне было нужно? Пожалуй, что нет. Главное, что с его смертью передо мной открывались многие дороги, а все его подручные и сподвижники либо перейдут на мою сторону, либо будут осуждены и казнены.

Ко мне подошёл наёмный убийца, который должен был убить меня, но передумал и решил сменить хозяина.

– Да, ваше сиятельство, – низко поклонился он, старюсь не смотреть в сторону обрыва, который был рядом с нами.

Я специально его позвал на эту встречу, чтобы он понял, с кем имеет дело. И судя по тому, как он на меня теперь смотрел, до него моё послание дошло.

– Моё предложение в силе, – я сделал жест и Бернард протянул ему вексель на тысячу флоринов, – скоро у меня появится очень много врагов, от которых я бы хотел избавиться, а твоя изобретательность в средствах умерщвления людей, мне понравилась.

– Я не могу это решить единолично ваше сиятельство, – извинился он, беря из рук Бернарда вексель, – нужно общее голосование нашего братства.

– Хуан, мне не нужны они, мне достаточно будет одного тебя, – хмыкнул я, – людей мы тебе найдём.

– Я всё же прошу дать мне время подумать ваше сиятельство, это непростое решение, – низко склонился он.

– Хорошо, – вздохнул я, – у тебя оно есть.

– Благодарю ваше сиятельство, – убийца поклонился и отошёл назад.

– Уезжаем Бернард, – распорядился я швейцарцу и его тридцати преданным друзьям, – завтра рано вставать, нас ждёт начало судебного разбирательства.

– Конечно сеньор Иньиго, – он меня поднял на руки и бережно понёс к повозке.

* * *

22 марта 1456 A . D ., Неаполь, Неаполитанское королевство

– Ваше высочество! – в рабочий кабинет короля вбежал взбудораженный граф Латаса, – только что главный казначей доложил мне, что к нему из Аликанте прибыл караван, гружённый золотом! В нём было не меньше пяти сундуков, так что он сразу начал считать монеты и оценивать драгоценные предметы, которые находятся в них.

Лица советников, а также Альфонсо V стали вытягиваться.

– Сопроводительное письмо? – поинтересовался король.

– Оно у меня, – граф показал на запечатанный прямоугольник в своей руке и передал его королю.

– Печать семейства Мендоса, – прокомментировал он, пока король взламывал сургучную печать и разворачивал бумагу.

– «Мой любимый король», – начал было он читать, но тут все советники одновременно подавились и стали резко кашлять, причём отворачивая от короля свои лица.

Альфонсо V сурово на них посмотрел, но сам едва сдерживал усмешку от подобного неслыханного нарушения этикета переписки с королём и вернувшись к чтению.

– «С порученным мне Его высочеством делом, навести порядок в городе Аликанте, ваш верный вассал успешно справился. Гнездо работорговцев христианами, которых проклятые неверные выкрадывали в Кастилии и Арагона, для дальнейшей перепродажи их туркам, в чём также участвовали некоторые дворяне из города Аликанте – уничтожено. Честный и справедливый суд города наказал всех причастных, а их имущество было мной отобрано в пользу Его высочества. Протоколы судебных заседаний и показания свидетелей, чтобы Его высочество лично убедился в беспристрастности проведённого мной расследования, высылаю вместе с золотом, которое я уверен понадобиться Его высочеству для противостояния со своими врагами», – король посмотрел на графа Латаса, который кивнул, подтверждая, что в караване кроме золота есть ещё и эти бумаги.

– «Также прошу, – продолжил читать король ровный, красивый почерк, словно написанный его лучшим герольдом, – для восстановления морской торговли и борьбы с пиратами, причастными к этой работорговле, разрешить мне выдавать от имени короны, каперские патенты тем доблестным капитанам, которые согласятся бороться с этой напастью».

Альфонсо V поднял взгляд от письма.

– Что такое каперские патенты? – поинтересовался он у советников.

Все трое переглянулись.

– Как я слышал, такое иногда практиковали, – стал вспоминать один из них, – нанимали корабли, которые борются с пиратами или торговыми судами враждебных государств, отдавая при этом часть добытого короне, в обмен на возможность без опаски использовать порты этого государства.

– Благодарю вас граф, понятно, – кивнул довольный Альфонсо V, продолжив чтение.

– «С вашей милостью и божьей помощью, надеюсь увеличить отправку вам налогов в следующем году в три раза по сравнению с этим. За сим прощаюсь, ваш преданный вассал Иньиго де Мендоса», – закончил чтение письма король, подняв взгляд на задумчивых советников.

– Сколько он там пробыл? Три месяца? Четыре? – поинтересовался он у них.

– Не думаю, что больше Ваше высочество, – вздохнул Сергио Латаса.

– Поезжайте туда сами, граф, – решил король, – чтобы мы хотя бы убедились, что от Аликанте хоть что-то осталось.

Улыбки показались на лицах советников, но сразу пропали, когда они поняли, что король вовсе не шутит.

– Слушаюсь Ваше высочество, – поклонился Сергио.

– Также ознакомьтесь с бумагами и его расследованием, нам нужно решить, передавать эти сведения в Рим или всё замести под ковёр, – добавил король, – работорговля христианами, точно не тот факт, который бы я хотел в свете противостояния со Святым престолом, чтобы обсуждали в Риме.

– Слушаюсь Ваше высочество, – поклонился повторно граф.

– Когда пересчитают золото, соберёмся ещё раз, – король немного повеселел, когда вспомнил о неожиданной прибавке в казне, – нужно будет спланировать, на что его мы потратим.

Все советники тут же поклонились, поскольку и так было понятно куда, на войну конечно же.

* * *

12 апреля 1456 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

Вместе с пришедшей в город весной, и сам Аликанте стал расцветать. После прошедшего показательного суда и казней, все всё прекрасно поняли и денежные потоки, как я и хотел, перенаправились в мою сторону. Чтобы не просто наживаться на своём положении, но и настроить весьма напуганных жителей города положительно по отношению ко мне, я воспользовался знаниями Евгения Орлова в части налогообложения и полностью пересмотрел все налоги, которые были в городе, а также таможенные пошлины. Отменяя идиотские или те, в которых могла быть коррупционная составляющая, я привёл всё к нескольким понятным методичкам, которые так полюбил ещё со времён своих неапольских похождений. Разработав простые правила для торговцев, ремесленников, простых людей и дворян, я приказал размножить их и положить в главном соборе города и порту, чтобы они были общедоступны.

Денежные потоки, которые раньше растекались по карманам чиновников и тех, кто наживался на торговцах, теперь все тоненькими струйками устремились в городскую казну, где находился новый глава, один из семейства судьи Алькальде, который тоже всё прекрасно понимал и пустил новые средства на развитие города, а не своё обогащение. Были наняты три цеха каменщиков, так что ремонт в городе теперь не останавливался ни на секунду. Переделывались мостовые, дома, ратуша, обновлялись городские стены, а рядом с деревянной пристанью, начинала расти новая, каменная. Сама же гавань расширялась и углублялась, а корабли, вычерпывающие песок и камни со дна, сновали от берега к гавани днём и ночью.

Преступность в городе резко сошла на нет, так как для местных воришек и преступников настали тяжёлые времена. Всех задержанных судьи сразу направляли на работы по расширению гавани, ради этого я даже выпустил всех тех, кто уже находился в тюрьме на государственных харчах, и теперь они под конвоем трудились на благо города.

С пришлыми же дело было просто, их без особых затей вешали и колышущиеся вереницы трупов на деревьях по дороге в Аликанте заставляли многих нечистых на руку людей поворачивать и искать себе счастья в других местах.

Так что мало-помалу город стал оживать, а я наконец, когда всё заработало без моего пристального взгляда, смог заняться и своими личными делами.