Текст книги "Пиратский граф (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Распопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Надо Иосиф, надо, – хмыкнул я, – я не мог найти тебе применение после того, как выучил языки, которые ты мне преподавал, так что аудитор из тебя должен получиться хороший. Ты дотошный, отлично знаешь своих собратьев, так что пустим твои сильные стороны в дело.

– Слушаюсь сеньор Иньиго, – с печальным видом поклонился он мне.

– Когда планировать поездку сеньор Иньиго? – спросил меня уже Исаак.

– Когда они начали работу? – поинтересовался я у него.

Он прикинул в уме и ответил.

– Вы прислали копии письма короля о разрешении работы, за неделю до своего возвращения, так что думаю дня три они уже точно, как открыты.

– Давай тогда дадим им месяц, на то, чтобы немного поработать спокойно и утрясти новые, незнакомые ранее процессы, – решил я и он согласился.

– На этом всё, – решил закруглиться я, поскольку и так на улице начало быстро темнеть, оказалось я провёл в ломбарде почти весь световой день и даже этого не заметил.

Глава 22

12 августа 1456 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

– Сеньор Иньиго, – я приехал в гости в городской муниципалитет, чтобы обсудить ремонт церквей, а заодно поговорить с людьми, которые отвечали за работу городских служб.

– Да сеньор Габино? – я, сидя на возвышающемся стуле, повернулся в сторону начальника тюрьмы.

– Можете прояснить нам один момент, который вызывает у многих недоумение и смущение? – попросил он.

– Смотря какой, сеньор Габино, – улыбнулся я, поощряя говорить его дальше.

– Вот уже неделю, как на улицах города многие видят грязного, голодного музыканта, который подозрительно похож на нашего инфанта. Он в сопровождении какой-то склочного вида женщины и вашего швейцарца мучает людей звуками, которые он пытается извлекать из своей дудки, – сказал он, и все остальные мужчины заинтересованно на меня посмотрели.

– Скажем так, – я даже не улыбнулся, отвечая на его вопрос, – кое-кто вместо того, чтобы выполнять свои обязанности будущего епископа, а также нарушая приказ короля о том, что ему нужно готовиться к роли примаса Арагона, заявил, что хочет сбежать в Гранаду и стать бродячим музыкантом. Я решил, что изучение жизни этой стези искусства изнутри, пойдёт этому кое-кому на пользу.

Лица дворян просветлели. Все были взрослые и прекрасно понимали, что такое долг, никому из них этого даже не нужно было объяснять, поскольку понятие чести, верности и обязательств было у них в крови и воспитано с молоком матери.

– Жестоко, но видимо эффективно, судя по тому, что этот музыкант уже не так весело дудит в свою свистелку после того, как раздражённые люди закидали его камнями и прогнали с центральной площади, – заметил глава города, – только прошу вас сеньор Иньиго, не затягивайте этот свой воспитательный эксперимент надолго, а то боюсь беднягу скоро сильно побьют, он очень плох в музыке.

– Бернард отчитался мне сегодня, что ещё пара дней и фрукт созреет, – успокоил его я.

– Благодарю вас сеньор Иньиго, – улыбнулся он мне в ответ.

– Тогда и я вас хочу спросить, сеньор Антонио, – обратился я к нему, – когда будут закончены работы по углублению гавани? У нас закончились все преступники в округе, мы опустошили тюрьмы соседних городов, а результата я всё так и не вижу.

– Работая в холодной воде, они очень быстро мрут сеньор Иньиго, – поморщился он, – я с этим ничего не могу поделать.

– Вы знаете, я не сторонник угроз, – мягко намекнул я ему, – но сеньор Антонио, тогда представьте мне свой план или идеи, как можно ускорить процесс. Простое «я не знаю», меня не устраивает.

Тот кивнул.

– Хорошо сеньор Иньиго, я соберу совещание, найду инженеров, мы придумаем, что можно сделать. Хотя сам до сих пор не понимаю зачем мы это делаем, сеньор Иньиго. Даже текущей глубины гавани достаточно, чтобы принимать суда с большой осадкой, но которые не заходят в наш порт. Аликанте не является значимым торговым центром.

– Пока, сеньор Антонио, – я хмыкнул, – уточняю для всех, пока не является.

– Вы придумали, но нам не скажите, – вздохнул он, – снова.

– Углубите гавань, расширите порт, достройте инфраструктуру, – ответил я, – всё должно быть каменным и основательным, никакого дерева. Это пока всё, что вам нужно знать сеньор Антонио.

– Понимаю сеньор Иньиго, – вздохнул он, – просто хотелось бы больше конкретики.

– Она появится, как только у меня самого будут гарантии под это, я не хочу быть для вас праздным балаболом, – пожал я плечами, – мы с вами люди слова.

– В этом нет ни малейших сомнений сеньор Иньиго, – тут же заверил меня он и все присутствующие.

– Сеньор Габино, – я повернулся к начальнику тюрьмы, – чтобы ускорить ответ на заданный мной вопрос, прошу вас вместе с главой городской стражи, встряхните-ка квартал мудехар. Только не сильно, так для острастки.

На лицах у него и у обозначенного мной главы стражи появились широкие улыбки.

– Мало что другое принесёт мне подобное удовольствие, как это сеньор Иньиго, – ответил он, – может и иудеев заодно, как вы говорите «встряхнуть»?

– Пока нет, – кивнул я.

– Ваше пока сеньор Иньиго, ласкает мой слух, – хмыкнул он и все остальные рассмеялись от его шутки.

– Тогда на этом всё сеньоры, если я вам понадоблюсь, я всегда в вашем распоряжении, – откланялся я, зовя Алонсо, чтобы отнес меня к повозке.

* * *

Когда графа унесли, дворяне переглянулись.

– Кто бы мог подумать ещё год назад, что нами будет править мелкий карлик, – тяжело вздохнул глава города.

– Поправлю вас сеньор Антонио, – пожал плечами глава порта, – жестокий и беспощадный мелкий карлик, у которого к тому же есть золото и связи.

– Мне пришло письмо из Сарагосы, – заметил глава стражи, – родственник из столицы пишет, что королева хвастается подарками, которыми он одарил её и детей, и говорит всем, что граф истинный пример того, кто должен приходить на ужин к королю.

– Не у всех есть столько денег, как у него, – хмыкнул глава магистрата, – он всё же Мендоса.

– Это точно, – согласились с ним остальные.

– Про инфанта будем писать королю Альфонсо или его отцу? – поинтересовался глава писарей.

– Его высочество Хуан явно не просто так отправил подальше от столицы инфанта вместе с человеком, чьё сердце высечено из камня, – покачал головой глава города, – наше нытьё о том, как с ним тут жестоко поступают, может быть истолковано не в нашу пользу. Так что если хотите, то пишите, но без упоминания моего имени.

– И моего.

– И моего.

– И моего тоже, – раздались быстрые голоса.

– К тому же, если инфант и правда благодаря графу станет архиепископом Сарагосы и примасом Арагона, нужно сделать так, чтобы он не забыл и о нас, – заметил глава стражи, – так что нужно будет чаще с ним встречаться, сразу после того, как он перестанет быть бродячим музыкантом.

– Весьма здравая идея, поддерживаю, – глава тюрьмы тоже думал об этом, но боялся озвучить свои мысли вслух.

– Тогда на этом точно всё сеньоры, встретимся через неделю, – закончил заседание глава города.

* * *

20 августа 1456 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

– Сеньор Иньиго, я передумал быть музыкантом, – заявил мне инфант, когда Бернард привёл его обратно к нам, голодного, осунувшегося и дрожащего от холода. Сам швейцарец выглядел чуть лучше, но не сильно, всё же он и правда вёл ровно ту же жизнь, что и Хуан, чтобы было всё честно и у инфанта не было впечатления, что с ним поступают несправедливо.

Нет, он конечно думал об этом, особенно первые дни, бастуя против того, чтобы вести подобную жизнь, в которую я его отправил, но Бернард его не слышал и забирал все деньги, которые ему давали просто как инфанту, а не музыканту. А на этой стезе, как и заметил недавно глава города, он ничего кроме тумаков и камней получить не смог.

Так что, стоя теперь передо мной, чистый, подстриженный и в своей прежней одежде, он явно говорил искренне.

– Хуан, если ты выберешь для себя иной путь, отличный оттого, что сказал тебе отец, поделись им со мной, – ласково ответил я ему, – мы обязательно ещё раз проверим, как он тебе подходит.

– Спасибо сеньор Иньиго, но, пожалуй, быть архиепископом не так уж и плохо, – быстро ответил инфант, с испугом посмотрев на молчаливо стоящего рядом с ним Бернарда.

– Надеюсь ты не будешь сердиться на Бернарда, за то, что он был рядом с тобой, – мягко попросил я его, – поскольку если хочешь на кого-то злиться, то только на меня, ведь по моему приказу это было сделано.

– О, на вас сеньор Иньиго я и так зол, – радостно сообщил мне инфант, – можете даже не сомневаться.

– Вот и отлично, – улыбнулся я, протягивая ему письмо, – попросил одну нашу с вами знакомую написать тебе письмо с поддержкой.

– Вилена написала мне⁈ – вскричал он, бросаясь к письму словно коршун.

Увидев знакомый почерк, он прижал его к сердцу.

– Иди Хуан, – отпустил его я, – я понимаю, как для тебя это важно.

Он кивнул и быстро побежал в свою комнату читать письмо от любимой.

* * *

– Как ты можешь выносить этого монстра, Бартоло? – сидя на кровати в их общей комнате, поскольку после возвращения из мучительных и постыдных приключений нищего, парни решили жить в одном помещении, чтобы проще было разговаривать по ночам, поинтересовался у друга Хуан.

– Ты про сеньора Иньиго? – поинтересовался секретарь монстра и хмыкнул.

– Про кого ещё, будто в этом доме есть ещё один маленький тиран, – вздохнул инфант, поднося письмо Вилены к носу и ещё раз вздыхая знакомый аромат.

– Я тебе рассказывал, как с ним познакомился и как он спас меня, когда родители выгнали меня на улицу Хуан, – ответил спокойно тот, – сеньор Иньиго, он не простой человек, тут я с тобой не могу поспорить, но одно могу тебе сказать, если с тобой что-то случиться, он первый встанет на твою защиту. Поверь мне.

– Слабо верится в это Бартоло, – покачал головой Хуан.

– Кстати ты видел сегодня сеньориту Паулу? – глаза Бартоло расширились, а ноздри затрепетали, – ах, если бы не Гролия…

– Она даже и не смотрит на тебя Бартоло, – улыбнулся инфант, и правда встретив девушку, которая приходила как обычно в это время, чтобы учить графа игре на музыкальном инструменте.

– Как, впрочем и на тебя! – уколол его в ответ друг, – даже несмотря на то, что ты инфант!

– Бартоло, ну не говори чушь, у меня есть Вилена, – инфант покачал головой, – показывая ему письмо от любимой.

– Ну она там, неизвестно что делает, а ты тут и сеньорита Паула тоже, – тот пожал плечами и со смехом едва увернулся от запущенной в него подушкой.

* * *

– Сеньорита Паула, – Хуан догнал девушку, когда она пришла к ним в дом на следующий день.

– Инфант, – на него перевелись карие глаза.

– Можно просто Хуан, – попытался улыбнулся он, но девушка смотрела на него настолько холодно, что инфант даже не привык к такому к себе отношению.

– Вы так холодны, – против своей воли заметил он.

– А я должна бросаться на вас только оттого, что в ваших жилах течёт королевская кровь? – подведённая чёрным бровь, чуть изогнулась.

– Нет, но капелька приветствия, мне бы точно от вас не помешала, – попытался перевести он всё в шутку.

– Рада была вас видеть инфант, – девушка кивнула и повернувшись пошла к выходу.

Обалдевший от подобного отношения юноша застыл на месте. Так с ним ещё никто не поступал из женщин, и это… раздражало.

* * *

– Сеньор Иньиго? – девушка остановила свою руку, которая показывала мне движение по струнам.

– Да Паула, – я поднял взгляд с проклятого инструмента на неё.

– Вы оказались правы, – она со шкодливым выражением на лице посмотрела на меня.

– В какой части конкретно? – не понял я.

– Инфант вот уже третий день встречает и провожает меня у дверей дома, с тем самым выражением на лице, что хочется бросить кость бедному щеночку.

– Надеюсь ты понимаешь, что как только, как ты выразилась бросишь ему кость, на этом внимание к тебе и закончится? – поинтересовался я у неё.

– Так что мне делать?

– Продолжай его игнорировать и не отвлекайся, сегодня мне ещё больше хочется разбить эту бандуру о стену, – раздражённо брякнул я по струнам завопившего от несправедливого к нему отношения инструмента.

Паула поднялась и забрала у меня мандору.

– Мандора, а не бандура сеньор Иньиго, сколько вам повторять, – ласково прижала она к себе инструмент.

– Мне без разницы, – отмахнулся я от неё.

– Вы терпеть не можете музыку и тем не менее с усердием самого трудолюбивого ученика продолжаете ею заниматься, – девушка задумчиво посмотрела на меня, отложила инструмент на стол и опустилась на колени передо мной, как любила делать это последнее время, – зачем?

– Самодисциплина Паула, – вздохнул я, против воли протянув правую руку к её лицу и провёл пальцами по идеальным линиям скул, – Господь, какое же прекрасное лицо ты создал, до сих пор не могу спокойно смотреть на него.

– Сеньор Иньиго, мне приятны ваши прикосновения, но пожалуйста не меняйте тему, – отклонилась она от моей руки, – так почему?

– Мне постоянно нужно сдерживать демонов, что живут внутри меня, – я посмотрел в её глаза, – иначе они поглотят меня.

– Может быть это и не так плохо? – удивилась она, – я, например, рядом с вами могу быть настоящей, вы же меня не осуждаете за это.

– Ты ладно, а я себе не могу этого позволить, – покачал я головой, – моё золото, власть, да ещё и подкреплённые страстями, могут вылиться во что-то плохое. Я сам это знаю, так что лучше проклятая музыка, чем мои мысли о том, что будет, если я поддамся своему постоянно растущему желанию терзать и убивать.

Паула вздрогнула, видимо представив себе это. Девушка быстро подставила своё лицо обратно под мою руку, зная, что меня это обычно успокаивает, но я убрал её, тоже в качестве самодисциплины, поскольку мне самому хотелось касаться её гладкой и бархатистой кожи.

– Снова она? – девушка всё правильно поняла, вздохнув при этом.

– Доставай бандуру, я попробую ещё раз настроиться на музыку, – также со вздохом приказал я.

Глава 23

– Аббас? – притворно удивился я, когда ко мне навстречу пришёл только старший брат, – ты один? А где Наиль?

– Погиб в портовой драке, – смуглое лицо ещё больше потемнело.

– Инна лиЛляхи ма ахаза, ва ляху ма а’тава куллю шаййин 'инда-ху би-аджалин мусамман фа-ль-тасбир ва-ль-тахтасиб*, – перешёл я на арабский, сделав при этом горестное лицо, – а´зама-Ллаху аджра-кя, ва ахсана ´азаа-кя ва гафара ли-майити-кя**.

Изумление, написанное на лице мудехара трудно было описать словами. Он ответил мне благодарностью за сочувствие и поклонился.

– Могу я для тебя что-то сделать, чтобы облегчить горесть утраты? – поинтересовался я у него.

– Его убийца уже горит в аду, так что нет сеньор Иньиго, но я ещё раз благодарю вас за соболезнование.

– Тогда несмотря на горечь твоей утраты, я бы хотел узнать, как продвигается то дело, которым я просил вас обоих заняться? – поинтересовался я, зная, что оба мудехара ни во время моего путешествия в Сарагосу, ни после моего возвращения, даже не пошевелились, чтобы встретиться с пиратами или же начать сбор золота, чтобы вернуть мне долг. Поскольку один из них был нужен мне для этих контактов, пришлось второго убить, как я и планировал, через поножовщину в портовой таверне, а заодно потрясти их квартал силами городской стражи, чтобы напомнить мудехарам, какое место они занимают в городе. Поэтому не удивительно, что Аббас на следующий же день пришёл ко мне.

– Капитаны не против разговора, но им нужны гарантии, – сказал он мне то, чего я не знал.

– Какие? – лаконично поинтересовался я.

– Чтобы вы вышли в море, – сказал он, – и встретились с ними в одной бухте, где не будет свидетелей вашей встречи.

– А не сильно ли много они просят? – спокойно поинтересовался я.

– Таково их условие, – со вздохом ответил он, явно обманывая меня, глядя при этом прямо в глаза.

– Что же, мне нужно подумать, – ответил я, и он поклонившись, попрощался.

Едва мавр вышел, как я позвал Бернарда.

– Сеньор Иньиго?

– Избавься и от него тоже, – приказал я, – бестолковое существо, не понимающее с кем имеет дело.

– Слушаюсь, – кивнул швейцарец.

– Скажи Бартоло пусть принесёт мне письменные принадлежности и лично потом доставишь моё письмо Хуану Рамосу, я поселил его и его людей на ферме рядом с городом, – продолжил я, – он нужен мне.

– Всё сделаю сеньор Иньиго, – кивнул Бернард.

Вскоре письмо было готово, и швейцарец унёс его вместе с приказом подстроить убийство Аббаса ибн Фазиха. Араб, сначала казавшийся мне здравым человеком, оказался на деле недалёким и глупым. Поскольку умный человек давно бы сделал выводы, после знакомства со мной, а особенно оценил все те усилия, которые я прилагал, показывая свои знания относительно их религии и обычаев.

* – Поистине, Аллаху принадлежит то, что Он забрал, и то, что Он даровал, и всему Он определил свой срок… так проявляй же терпение и безропотно переживай утрату в надежде на награду Аллаха.

** – Да сделает Аллах большой награду твою, и да пошлет тебе прекрасное утешение и да простит того, кто у тебя умер.

* * *

27 августа 1456 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

– Сеньор Иньиго, вас хочет видеть сеньор Антонио, – вошёл ко мне в комнату Бернард, когда я музицировал с Паулой, – говорит срочно.

– Сделаем перерыв, – я посмотрел на девушку, которая отложила свой инструмент, а затем взяла мой, с поклоном мне и вошедшему в комнату мужчине, уйдя за дверь.

– Доброе утро сеньор Антонио, – поприветствовал я явно чем-то обеспокоенного мужчину, – что такого произошло, что вы в столь ранний час приехали ко мне?

– Какой-то мудехар изнасиловал и убил сначала христианскую девушку, а затем иудейку, положив их вместе крестом, видимо совершая какой-то свой ужасный ритуал, – взволнованно сказал он, – я знаю, что вы противник насилия сеньор Иньиго, но если мы не предпримем быстрых мер, то город взбунтуется. Народ уже собирается на площади, и что странно христиане также негодуют о смерти иудейки, как и христиане о неверной.

– Мавр? – я сделал вид, что удивлён, – есть свидетели, чтобы вы не ошиблись?

– Куча сеньор Иньиго, – кивнул он, – мало того, он после этих ужасных злодеяний ещё и скрылся в квартале мудехар, бросив орудие убийства, их обычный кривой кинжал.

– Ваши предложения сеньор Антонио? – поинтересовался я у него.

– Пока не начались погромы, самим провести обыски, аресты и дознания, – решительно ответил он, – к тому же в этом случае, народ нас поддержит.

– Спускайте на мавров всех псов сеньор Антонио, – я сделал вид, что подумал и ответил ему, – а имущество самых богатых и, разумеется, причастных к этой трагедии, мы поделим между собой.

На лице дворянина появилась лёгкая улыбка.

– Ах, сеньор Иньиго, как же с вами приятно иметь дела, – вздохнул он, – это было моё второе предложение к вам, а вы на него ответили, хотя я его вам даже ещё не предложил.

– Умные люди сеньор Антонио, думают одинаково, – немного польстил я ему, – выполняйте свой долг, а о деньгах поговорим позже.

– Слушаюсь ваше сиятельство, – он склонил голову и вышел из комнаты.

Вслед за его уходом ко мне вошла Паула.

– В городе и правда неспокойно сеньор Иньиго, – обратилась она ко мне, – даже отсюда слышны крики.

– Тогда останься на ночь у меня, – кивнул я, но видя, как радостно распахнулись её глаза, пришлось обломить этого прекрасного ангела множества человеческих пороков, – ты просто будешь ночевать в другой комнате и всё.

Паула вздохнула.

– Как скажете сеньор Иньиго.

* * *

Поиск, дознание и главное показательные казни прошли стремительно. Все понимая, что задержка может привести к бунту горожан, делали своё дело быстро, так что самых подозрительных мудехар или отдалённо похожих на убийцу, просто отправили на светский суд, который сильно не разбираясь, приговорил всех десятерых к повешению. До суда инквизиции с его тщательным и всесторонним расследованием тут было очень далеко, если у светского суда был подозреваемый, то его было проще отправить в тюрьму или на тот свет, чем разбираться в степени его причастности к преступлению.

Исполнения приговора тоже не пришлось долго ждать, и уже через три дня подозреваемые в убийствах девушек закачались на виселице, под радостный гул горожан. Разумеется, я присутствовал при казнях, а также похоронах убитых девушек, при свидетелях принёс свои соболезнования об их смерти, а также передал их семьям золото от города, чтобы поддержать их горе. Моё имя, снова зазвучало на улицах, но конечно не на всех. Квартал мудехар, перетрясённый и вывернутый наизнанку затих, а самих мавров практически не стало видно на улицах города.

Своё я с них получил, хотя вместо двадцати тысяч флоринов, которые они были мне должны, при дележе добычи между главами департаментов города, причастных к этой чистке, мне досталось тридцать тысяч. Так что если деньги мудехары хотели зажать, то сильно просчитались, а прощать долги, да ещё если мне не шли навстречу, я был не намерен.

* * *

7 сентября 1456 A . D ., Аликанте, королевство Арагон

– Сеньор Иньиго, – ко мне заглянул Бернард, – у ворот три мудехара, явно неместные, просят вас о встрече.

– Почему ты решил, что не местные? – удивился я, – заделался знатоком мавров Бернард?

– Типун вам на язык сеньор Иньиго, – едва не плюнул на пол швейцарец, – в этом доме вас одного для этого хватает. А почему не местные, наши уже запуганные и не посмели бы явиться прямо к вашим воротам, к тому же эти одеты очень дорого.

– Тогда зови и сам поприсутствуй вместе с пятью ребятами, – попросил я, на что швейцарец кивнул и пошёл встречать гостей.

Мудехары и правда своими одеждами бросались в глаза. Хоть и покрой был арабским, не привычным для Кастилии и Арагона, но качество тканей, а главное золотые украшения на них я увидел сразу.

– Думаю моё имя вам известно, если вы пришли ко мне, – показал я им, что они могут войти и присесть напротив меня.

– Меня зовут Фарадж Белвис, ваше сиятельство, – представился самый взрослый из них, – я глава альхамы Валенсии, а это два моих брата.

– Граф Иньиго де Мендоса, – кивнул я и обвёл руками вокруг себя, – что привело вас из Валенсии в наш скромный городок?

– Мне говорили, что вы человек дела ваше сиятельство, – поклонился он, – но вначале, чтобы мы лучше поняли друг друга, я хотел бы отдать вам долг.

– Долг? – удивился я, – мы вроде бы только с вами познакомились.

– Долг ваше сиятельство, двадцать тысяч флоринов, – подтвердил он и достал из-за пазухи вексель генуэзского банка Святого Георгия, я сразу узнал их бумагу и печати, и протянул его мне.

Я сделал жест и Бернард взял свиток, отдав его мне. Пробежавшись взглядом по строкам, я убедился, что и правда выписан он на моё имя и стояла как раз озвученная сумма. Весьма немалая сумма даже по меркам Валенсии, не говоря уже про Аликанте.

– Что же сеньор Фарадж, – я поднял взгляд на мавра, – вы определённо заинтересовали меня.

– Благодарю вас ваше сиятельство, – он поклонился и сразу без предупреждения перешёл на арабский, явно с целью, чтобы кроме меня наш дальнейший разговор не был никому из присутствующих понятен, – теперь, когда я надеюсь недопонимание, которое возникло между вами и мудехарами Аликанте улажено, могу я поинтересоваться у вас ваше сиятельство, чем мы можем вам помочь? К сожалению, до нас не дошли сведения о конкретике ваших переговоров с ублюдочными братьями, подставившими весь свой народ. Поверьте мне, если бы мы знали, насколько беспечны они были, мы бы сами отправили их на тот свет, не оставляя дело случаю.

– На всё воля Аллаха, – кивнул я, задумавшись.

Я, уже было похоронивший идею с каперством, внезапно получил деньги, которые и так уже стряс с мудехар города, так ещё и от людей, знающих предысторию моих ранних переговоров с братьями, а главное желанием сотрудничать.

– Признаюсь честно сеньор Фарадж, – я специально говорил сеньор, чтобы ему польстить, хотя конечно вряд ли бы он был сеньором в том понимании, какое было заложено это слово изначально, но за двадцать тысяч флоринов я готов был его называть и «Ваше высочество», с меня бы не убыло.

– Я многое поставил на те заверения, которые были мне обещаны, – продолжил я, – углубил гавань, сделал каменные стоянки для кораблей, увеличил всю портовую инфраструктуру в пять раз.

– Мы это понимаем ваше сиятельство, – кивнул головой Фарадж, – именно поэтому меня попросили поговорить с вами.

– И вы уполномочены вести любые переговоры? – решил уточнить я.

На что мавр просто кивнул. Причём так спокойно и с достоинством, что и без слов становилось понятно, что так оно и есть.

– Хорошо, – кивнул я, показывая на вексель, – я поверю этому. Что же касается моего предложения, оно простое. Те пиратские капитаны, которые хотят иметь легальную стоянку в Аликанте, пользуясь нашим портом для продажи товаров, а также всей инфраструктурой для починки и снаряжения своих судов, могут обращаться ко мне, для получения каперских патентов, которые мне разрешил выдавать король. Есть правда пара нюансов этой сделки, в виде правил не нападать на суда королевства и отдавать половину добычи короне, но думаю это уже мелочи, которые можно обсудить отдельно, если между нами будет достигнуто принципиальное согласие об этом.

Глаза мавра прищурились.

– Признаюсь и я вам ваше сиятельство, это очень неожиданное предложение. Могу я взглянуть на бумаги, разрешающее это?

– Разумеется, – я перешёл на кастильский, попросив Бернарда принести мою шкатулку для бумаг и оттуда достал нужный документ, протянув его в сторону Фараджа.

Тот взял, внимательно прочитал, не забыв осмотреть подпись и печать, которые его скрепляли.

Дальше он передал письмо Альфонсо V братьям, и те также его прочитали, затем араб вежливо вернул письмо Бернарду, который убрал его снова в шкатулку.

– Это неожиданное и главное очень серьёзное предложение, ваше сиятельство, – вздохнул он, – я с трудом представляю, как эти два шакала могли всё испортить.

– С этим, не ко мне, – улыбнулся я ему.

– Только на этот вопрос я не могу дать вам ответ ваше сиятельство, – наконец со вздохом ответил он, – мне нужно посоветоваться с другими главами родов нашей альхамы, но выглядит оно очень перспективным.

– Вы знаете, где я живу, – хмыкнул я.

– Я вернусь, как только получу ответ от всех, – кивнул он и поклонился, – благодарю за то, что нас выслушали ваше сиятельство.

– Буду ждать от вас вестей, – кивнул я, отпуская его.

Как только мудехар вышли, меня тут же бросился расспрашивать Бартоло.

– О чём они сказали сеньор Иньиго? – его глаза едва не горели от восторга, особенно когда он бросал взгляды на лежащий рядом со мной вексель.

– Пока не важно Бартоло, они всё равно ушли думать, – отбрил его я поползновения.

– Но синьор Иньиго, – простонал парень, – я же умру от любопытства!

– Не волнуйся, если это случится, то мы с Бернардом похороним тебя со всеми возможными почестями, – обратился я к швейцарцу, который молча кивнул, подтверждая это.

Обиженный парень, бурча себе под нос о том, что больше не любит нас, пошёл к себе.

– Договорись с генуэзцами, пусть откроют счёт на моё имя в своём банке, – передал я Бернарду вексель, – и выпишут чек на пять тысяч золотых, на имя Гонсало Чакона.

– Мне отвести его в Аревало? – спросил он.

– Да, возьми с собой верных ребят, – кивнул я, – деньги большие, поэтому соблазнов тоже может быть много.

– Когда выезжать?

– Я ещё поищу и куплю подарки для Изабеллы и Альфонсо, – задумчиво ответил я ему, – нужно баловать детей, чтобы обо мне и они тоже не забывали.

– Хорошо сеньор Иньиго, – поклонился он, – я буду готов выехать в любой момент.

– Также пошли весточку главе нашего города, что я прошу ослабить давление на мудехар.

– Ослабить, не значит убрать полностью, я правильно вас понял сеньор Иньиго? – улыбнулся он.

– Всё верно Бернард, – я показал ему на шкатулку с драгоценностями, – прошу выбери себе один, я хочу поблагодарить тебя за службу.

– Мы договорись сеньор Иньиго, что на три года я полностью ваш, – улыбнулся он, но перстень себе выбрал.

– И тем не менее Бернард, я благодарен тебе за верность, – я поднял руку, останавливая его слова благодарности, – впереди нас ждёт ещё больше трудностей и опасностей, но и награда, зато точно будет большой.

– Я тоже в этом уверен сеньор Иньиго, – согласился со мной он, – вы уже значимая величина. Ко мне приходят письма с вопросами о том, не могли бы вы нанять себе ещё людей, так что, уверяю вас, ваши приключения не остаются без внимания.

– Дай-то бог Бернард, дай-то бог, – вздохнул я и перекрестился, он последовал моему примеру.

* * *

Граф Латаса подошёл к кабинету, в котором обычно работал король и посмотрел на главу охраны, который охранял вход.

– В каком настроении король, Жан?

– В плохом ваше сиятельство, – вздохнул гвардеец, – новости, приходящие из Рима, портят ему настроение вот уже которую неделю.

– Да уж, – хмыкнул граф, подходя ближе и открывая дверь

Альфонсо V, сидящий за столом, на котором лежала карта и кипа писем, поднял взгляд на вошедшего.

– А, Сергио, – кивнул он, показывая рукой, что тот может пройти и сесть рядом с остальными советниками, на своё привычное место, – как поездка?

– Я бы сказал хорошо Ваше высочество, – вздохнул граф, – если бы не сама дорога.

– Как там Аликанте? – хмыкнул король, – есть ещё такой город в моём королевстве?

– Боюсь, что не только есть Ваше высочество, но ещё и стремительно развивается, ремонтируется и процветает, – честно ответил граф, – такими темпами он вскоре будет похож на Неаполь. Вы даже не представляете, как там чисто и красиво.

Брови короля и советников взметнулись вверх.

– Как это Сергио? – изумлённо спросил он.

– Как вы и думали, граф вкладывает в развитие города и свои деньги тоже, расширяет порт, углубляет гавань, так что Аликанте и правда развивается.

– А жители? Что говорят люди? – поинтересовался король.

– Все как один довольны, – хмыкнул Сергио, – я сначала подумал, что попал в какую-то сказку, но правда после проведённого расследования всё наконец стало на свои места.

Король широко улыбнулся.

– И в чём же заключается тайна нашего графа де Мендосы?

– Всех недовольных он попросту убил, – просто ответил граф Латаса, – так что в городе остались только те, кто им полностью доволен, либо молчит, боясь об этом сказать.

Все вокруг рассмеялись, а король так и вообще стал утирать глаза ладонью.

– То есть он осуществил мою мечту? Жаль, что я такого себе позволить не могу сделать во всём королевстве.

– Да Ваше высочество, Иньиго де Мендоса полностью оправдал те характеристики своего характера, ради которых вы и отправили его туда, – тяжело вздохнул Сергио, – беспринципность, жестокость, ум и коварство. Я с трудом представляю, как это всё помещается в таком маленьком теле.

– Слушай Сергио, а недостатки-то у него хотя бы есть? – продолжая посмеиваться, поинтересовался у него король, – ну хоть что-то?

Граф Латаса задумался.