Текст книги "Бойтесь ложных даров!"

Автор книги: Дмитрий Вейдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 33 страниц)

Глава двенадцатая

Не всем волчатам стать волками…

Древняя земная посовица.

С высоты в тридцать километров плато Кустара представляло собой сумасшедшую мешанину ущелий и скальных выступов, завершающихся у кромки морского берега. Обзорный экран давал четкое изображение, позволял при тысячекратном приближении увидеть отдельные детали рельефа. Но именно прибрежная часть выглядела размытой – сказывался оптический эффект силового щита, расположенного двадцатью пятью километрами ниже.

В правом верхнем углу мелькнула и погасла цифра 263.42, отобразившая мощность щита на единицу площади. Действительно, орудиями аэерокосмических истребителей и шатлов тут не поможешь. А удар с линкоров разрушил бы часть материка вместе со всем содержимым. Адмирал назначил свого первого помощника лично проводить атаку.

– Помните, капитан, от успеха нашего мероприятия зависит решение многих дел, как в обозримом будущем, так и на многие годы вперед. Повторяю, то, что вы можете найти в горах Кустара, представляет для нас огромную ценность… естественно, никаких лишних вопросов я вам не позволю, но сам корабль первопоселенцев не должен пострадать при атаке. Используйте любые наличные силы, я отдаю вам право затребовать сколь угодное количество войск с орбиты и местных орденцев, так как это наиболее боеспособные части для битвы в горах. Но, повторяю, тяжелая техника и самоходные орудия должны остановиться в десяти километрах от пика Шиз-горы.

Проклятый Батор… он знал, что орденские вояки не смогут выдержать удара имперцев и попятятся. Теперь предстояло задействовать собственные пехотные силы и бетайров. Завалить их телами ущелья и амбразуры дотов противника.

Не то, чтобы Лия Темен сожалела о никчемных синтетах и сотнях "перваков", только что отбившихся от прайда и, толком не прошедших учебные курсы, но отправившихся на войну, исполненными патриотического угара. Еще утром она обходила на флагмане строй голозадой мелюзги, горевшей желанием убить своего первого иегуа и принеси его сердце в жертву на алтаре родового храма. Она не любила бесполезных трат техники и, зная, что внутренняя безопасность ведет учет всех потерь и просчетов, не хотела давать Батору шанс в том, что в случае провала, он во всем смог бы обвинить ее. Тогда все… отказ в цикле омоложения. Она посмотрела на свои золотистые волосы. Вот так! Уже есть пучки седины, и этот недостаток нужно исправить с помощью десятка душ иегуа. Красота требует жертв, особенно когда тебе еще только сто сорок пять и позади только семь циклов. И это не предел, организм при правильной подпитке может выдержать несколько десятков весьма мучительных процедур возвращения молодости. Будь что будет, но она тоже хочет жить вечно, и когда первой войдет в корабль, сама обшарит его с верху до низу, так что Батору придется делиться не только славой!

Старая техника суфийцев завязла в горах, а лишенные прикрытия пехотинцы, с огромным потерями залегли под метким огнем повстанцев и имперцев, казалось, знавших каждую выбоину.

На голографическом экране слева появилось изображение генерала Сакрошвили.

– Мирр капитан, потери среди тяжеловооруженной пехоты составили пятнадцать тысяч. Продвижение замедлилось, каждый метр приходится брать с трудом и с большими потерями. Орденские… потеряли в несколько раз больше, их части отказываются идти вперед.

– Отведите этих вояк… сколько там осталось… двести тысяч? Так… разоружите и не давайте общаться со своими. Похоже, у нас появилось еще несколько вакансий на омоложение. Придется вводить в бой свои силы.

– Но… без прикрытия тяжелой техникой наши потери возрастут многократно, а мы еще не подошли к основным укреплениям!

– Выполняйте генерал, а то вы присоединитесь к иегуа в ближайшем муштруне!

Описав вираж, массивная Н-образная машина зависла на одной высоте. Можно было не опасаться орудийных батарей имперцев. Силовой щит так же затруднял их возможности посылать разряды в зенит. Экипаж командирского коптера немного расслабился, внутренне радуясь, что не находится сейчас на поверхности, слушая в эфире предсмертные хрипы бетайров. Рано или поздно противник будет сломлен…рано или поздно.

Неожиданно взвыли сирены. Один из новичков-пилотов оглянулся на экран сканнера ближнего радиуса действия. Черная точка, которую он первоначально принял за падающий обломок скалы, раздробленной взрывом, увеличиваясь, стала принимать правильные очертания.

Вырвавшись из тесноты ущелья, "Дракон" Искандера на форсаже набирал высоту, выходя прямо в корму противнику. Автоматические орудия коптера изрыгнули заградительный огонь, но Искандер уже вошел в мертвую зону под брюхом и выстрелил из всех орудий по двигателям и батарее гравиторов. Корабль, не ожидавший такой наглости, стал медленно разворачиваться в сторону противника. Сверху спускалась целая армада истребителей, и Искандер счел за лучшее уйти вниз в темень спасительных пещер. Нырнув под силовой щит, он оставил машину висеть в воздухе на гравитационной подушке и посмотрел на задний обзорный экран. Коптер противника, заваливаясь на бок, стал медленно падать.

* * *

Виктор сидел за экраном командирской башенки тяжелого шагающего танка. Дитер вел своего мастодонта уверенным шагом, прикрывая корпус от огня противника за скалами. Они заранее наметил пути подходов и отходов, потому теперь не тратили времени на поиски новой позиции. Выискивая в обзорниках сканнеров места скоплений вражеской пехоты, Виктор отдавал приказы Койзель, которая посылала разрывные снаряды с гусеничной платформы в трех километрах позади. Ее активно поддерживали пушки и лучевые установки повстанцев, допотопные минометы, удачно выкуривавшие врага из расселин под орудия тяжелых танков.

Кащеры наглели… их нельзя было упрекнуть в отсутствии мужества… или фанатизма? Несколько бетайров, обвязавшись взрывчаткой, пытались броситься под ноги ходунов, но их вовремя настигали очереди крупнокалиберных пулеметов, мявших и рвавших бронированные фигуры, как картонные куклы.

Но рано или поздно количество перерастет в качество, противник выставит застрявшие в тесните танки и боевых роботов. Уже сейчас медленно, метр за метром, они отступали к центральным укреплениям периметра. Дальнобойная артиллерия кащер, обрушила настильный огонь на своих и чужих, вогнав в гранит один из шедших справа танков. Дитер едва успел спрятаться за скалу.

Другой танк, попавший под перекрестье переносных штурмовых орудий долгое время огрызался несмтря на зловещие шрамы на обшивки, но и он не устоял… один из снарядов раздробил механический сустав ноги и, заваливаясь на бок, стальной двухсоттонный гигант рухнул на каменистую почву. Моментально он был окружен бетайрами и какими-то тварями вроде "хантеров". Спасти водителя было уже невозможно. Виктор получил сообщение от Густлава, в котором тот просил отойти к западному бастиону и сдержать прорвавших оборону кащер там.

Упавший танк, покрытый наростом из шевелящихся тел кащерских прихвостней, неожиданно треснул пополам и взорвался, унося на тот свет десятки врагов. Перед глазами Виктора на миг появилось искаженное злобой лицо водителя, недавно окончившего краткие курсы пилотов БТР, и за отсутствием других кандидатур, пересевший на более тяжелую машину. Ему было меньше двадцати. Виктор еще долгое время корил себя за то, что не смог вспомнить его имя, хотя еще на "Энигме" тот жил в каморке напротив.

Неожиданно Густлав попросил изменить направление движения. Один из рискнувших выйти в свободную охоту "Драконов" (минутой позже он узнал об этом от самого Искандера), сбил вражеский командный бот, и теперь появилась новая задача – подобрать уцелевших.

Ради такого трофея защитники Шиз-горы рискнули одним из своих последних резервов. Несколько десятков, сверкающих хромированным покрытием на фоне серых скал РУКов и УРКов вышли навстречу танку Дитера и отогнали оживившихся кащер. Бетайры повернули назад, предпочитая не связываться с роботами противника, предоставив вести разборку своим машинам и антропоморфным синтетам.

На дальнем расстоянии двуногие роботы успешно расстреливали "хантеров", приземистых "чебураторов" и прочих созданий кащер, но вблизи были полностью беззащитны против стальных когтей и едкой кислотной слюны этих существ. Один за другим светлые бруски хрома исчезали в черно-бурой массе.

Но этого времени Виктору оказалось достаточно, чтобы добраться до вражеского коптера и помочь катафрактам пробить его обшивку.

В крушении выжила только одна женщина в разорванном скафандре, сидевшая, видимо, в офицерской спасательной капсуле. Несмотря на жалкое состояние, травмы, видимо, были несерьезны, и она с неожиданной силой перебросила одного из несших ее катафрактов через спину (два с лишним центнера!), уперевшись одной ногой в почву и вывернула руку другому, выхватив штатный крорострельный пистолет. К счастью, спусковой механизм был настроен на индивидуальные биометрические показатели пехотинца, а то могло бы случится худшее. Несколько солдат схватили ее за руки, а Дитер, вылезший поглазеть на диковинку из башни, прыгнул ей на спину, зажав в зубах антишок с наркотическим раствором. Кое-как успокоив пленницу, связав ее по рукам и ногам, имперцы потащили ее к одному из БТР, стремясь поскорее убраться от начавшего наседать зверья кащер.

– Дитер, кто же тебя так учил обращаться с женщинами? – Виктор недоуменно покачал головой, протягивая руку и помогая изроду взобраться на башню.

– Бестия хуже "хантера". Черепушка гудит, как кулаком саданула, а я был ведь в шлеме. Сбинтеву, из катафрактов, похоже, руку сломала. Ты знаешь их костюмы, там металловставки и киберусилители мышечной активности. Такому нас инструктора не учили!

– Может тоже синтет!? Пластойд?

– Какой там! Эти помадой не красятся и макияж… да блин, невеста Франкенштейна.

– Не иначе как важная птица! Я в таких нашивках ни черта не разбираюсь!

– Похоже, флотская, в том централе мы таких не видели.

– Ты смотрел бы, как это там у кащер, чтобы руки на себя не наложила!

– Такая краля навряд ли, но мы сняли все разгрузки и пару термодатчиков с цианидом. От нас не скроется. А-тля! – машину сильно качнула.

– Что там у нас?

– В корму влепили, активатор правой "ходули", похоже, полетел.

–Доковыляем?

– Конечно, немного осталось, боюсь, потом чинить времени не будит.

Шагающий танк, припадая на одну ногу, повернулся в сторону противника. Изрод, не щадя стволов, и так уже светящихся от накала, перевел орудия в режим беглого огня и еще с полминуты поливал свинцом ущелье. Он расстрелял почти весь боезапас, когда была получена информация об отступлении на основной периметр.

* * *

Атака тяжеловооруженной пехоты и вспомогательных биомеханизмов провалилась. Снаскоку взять укрепления Шиз-горы не получилось. Генерал Сакрошвили, с посеревшим лицом раздавал пинки озлобленном солдатам и младшим офицерам – те никак не хотели идти на верную смерть, предпочитая подвести многобашенные гусеничные платформы и под их прикрытием, пуская вперед орды синтетов, сломить основной периметр укреплений.

Получив известие о потере командующего, генерал чуть было не преставился. Не то чтобы он радовался или сожалел… просто теперь вся ответственность за проведение кампании ложилась на его плечи, а сумасшедший адмирал наверняка без суда и следствия просто прикажет своей личной охране выпотрошить неудачников. Перестав орать, он стал внимательнее вглядываться в карту, спроецированную на стене боевой платформы. Как и всякий "наземник", он не любил высотные командные пункты, предпочитая хорошо защищенные позиции для штаба. Приспешница Батора уже поплатилась за свою самонадеянность!

Но, с другой стороны, у ситуации были и свои положительные моменты. Он сам возьмет укрепление, быть может, разыщет капитаншу или то, что от нее осталось и тогда… быть может повышение и он выйдет в чин, пройдет без кандидатского испытания очередной цикл омоложения– "ревайвинга". Какие еще могут быть мечты у солдата, верой и правдой служившего Учению и его последователям уже несколько десятков лет. Дело веры требует сосредоточенности и усердия, чистых помыслов и безграничной преданности. Великий Эйрон Хаббербрант, да не только у мозгляков эрванов есть подобные качества!

– Лейтенант Кравчук, во имя Учения, отведите войска для перегруппировки… через несколько часов мы подведем тяжелую технику и настанет время проявлять геройство…мне не нужны лишние потери!

– Но генерал! Приказ командования однозначен и не подлежит вольной трактовке… "в предельно короткие сроки и без значительных разрушений".

– Я знаю без вашего напоминания директиву АЕ-145 "ПКС-ЗР"…отправьте адмиралу рапорт о потери связи с коптером Темен… передайте также копию моего распоряжения о проведении поисково-спасательных работ, пусть капитан Кожугет займется данным вопросом… В плане задержки операции, скажите, что мы взяли первый обвод крепости и перегруппировываем войска для дальнейшей атаки… требуем подкреплений, нами отбито несколько плоскогорий, пригодных для посадки челноков. Выполняйте!

– Генерал!

– Что такое, отправили?

– Да, господин, но…

– Да что же это такое!

– Адмирал!

– А-а-адмирал? – Сакрошвили неожиданно резко подпрыгнул и развернулся к центральному экрану. – Все вон! создайте наиболее благоприятный канал передачи!

В опустевшем помещении рубки (даже за стенами стихли возня и шорох техников – флотские недолюбливали наземников и, пользуясь привилегированным положением часто обставляли последних) мигнул глазок проектора и перед центральным пультом материализовалась призрачная фигура Батора в полтора роста.

Отвесив церемониальный поклон, Сакрошвили стоял, понурив голову, разглядывая мелькание огоньков на пультах. Адмирал начал без официальных приветствий.

– Нам стало известно о потере командующего Темен. Как вы можете объяснить произошедшие обстоятельства? – Голос верховного представителя кагана в данной части Вселенной, искаженный автоматикой, казалось, пронизывал весь воздух рубки, заставляя трепетать поджилки.

– Мирр адмирал! Мы делаем все возможное, чтобы найти командующего Темен… но несмотря на наличие командного комплекса… полет над вражеской территорией без должного прикрытия…мы… – Генерал стал запинаться.

– За жизнь старших офицеров вы несете полную ответственность. В данном случае налицо преступная халатность и непомерные амбиции… неужели выдумаете, что сможете присвоить себе все лавры?

– Но… даже! – Генерал, с налитым свинцом позвоночником не мог даже возражать, говорить о том, что истребители находились не в его подчинении и он, соответственно, не мог отдать приказы эскорту.

– Молчать… оправдываться вы будете перед трибуналом, сейчас же боевая обстановка и я даже не могу без ущерба для общего дела разогнать вашу шайку наземных крыс!

– Это означает…

– Вам предоставляется возможность кровью искупить свою вину… я даю вам половину стандартных суток на перегруппировку войск и размещение резервов. Повторяю, затребованная вами тяжелая техника должна остановится в пяти километрах от шаттла, пускай пилоты наденут кольца Шахраба. Вы лично поведете первую штурмовую волну! И запомните…служители верховного эрвината не допускают ошибок, а если и допускают, то умеют их исправлять… вы свободны… полковник!

Сакрошвили в полной прострации отошел от передатчика, один из младших офицеров помог ему опустится в кресло. Он жестом приказал всем удалится, и взяв оптическую клавиатуру, стал отпечатывать распоряжения о предстоящем наступлении. Через час, закончив общий план действий, он спустил его штатным аналитикам и киберам для доработки деталей и построения проекционной карты боевых действий. Сам же принялся отстукивать послания членам своего прайда, прикладывая к ним карточки и видеовставки из Кирбалы.

«Праматерь Захерби…я с честью выполнил свой долг перед командованием и не покрыл пятном позора наш династ и геном мой никогда не пойдет на создание синтетов, оставаясь в ковчеге избранных…но вряд ли у меня будет потомство и после прекращения моего физического существования, командующий вынес конджактикон о моем низложении. Потому я завещаю свою долю муштрун и трофеи, полученные в компании другим челнам нашего прайда. Все те иегуа, что погибнут от рук наших геройских солдат, по традиции „селфмерда“ будут отходить к нам, здесь адмирал Батор не сможет нарушить свода правил и, погибая физически, я приношу пользу общему делу и пополняю сокровищницу нашего прайда лучшими экземплярами иегуа. Я верю, что мы создадим из них великолепных войнов и имя прайда Сакрошвили прославится в веках…С безмерным уважением и почтением ваш недостойный Пурген»

«Дорогой Зураб Ж., твой веселый Сакрош передает тебе привет в свете неминуемой гибели и отсутствия продолжения существования геномного набора. Я выполнил с честью свой долг перед Учением, но был несправедливо обвинен, и сейчас вынужден готовить себя к обряду „селфмерда“. Пожалуйста, вспомни то, что нас объединяло, и что мы с успехом скрывали от остального прайда…даже когда нам приходилось исполнять обязательные групповые ритуалы. Скорее всего, мы никогда не увидимся с тобою ни полностью, ни частями… ты знаешь, как жестоки правила. Проклятый поход нарушил наше единение и, ты знаешь, что последние шесть месяцев я так тосковал по тебе и твоим шалостям… но помни в свой смертный час когда я предстану перед судом Хаббербранта я не предам наших святых уз и того, что нас объединяло… будь здрав и помни меня».

Далее, следуя традиции создания кратких литературных произведений, перенятой многими прайдами, и ведущей свое существование уже Хаббербрант только знает сколько поколений, он набросал несколько слов на старокащерском, перевел их на новый язык и с упоением принялся шлифовать каждое слова на посмертной табличке:

Что жизнь нам – честь и слава!

Что смерть – покой и благость!

Отринувши сомненья пред догматом Веры,

Я твердо шел навстречу вечной жизни!

Но вот пусты оковы бытия

И дух готов окончить Дело Правды!

Посмертья нет и, как нет ревоплощенья,

Отринув страх, иду на Суд, что даст мне

Истины сиянье бесконечной.

Оставшимся, соратникам по Вере завещаю,

Достичь решенья основной проблемы бытия

И вновь пройти проложенной стезею Веры!

Да будет смерти предан каждый удрук-иегуа,

Чтоб пламя жизни в сердце возгорелось и

Воскрешенья час всех кашорей пробил!

Друзья, надежда есть, пока в небытии

Я буду пребывать, и искра разума моя погаснет,

Вы доведете Дело Веры до конца!

Пурген Миихатороцки Сакрошвили никогда не считал себя особенно сильным в риторике и с трудом мог припомнить несколько фраз из книги "Научений", но, похоже, слова получились искренними и никто не сможет его упрекнуть в том, что он отступил от традиций. Ведь многим приходилось совершать обряд "селфмерда" своими руками, в плену врага. И трофеи были с честью приняты главами прайдов. Здесь же он в первых рядах пойдет навстречу смерти и, кто знает, может быть, индивидуальный чип сохранится после его гибели и там будет записано несколько картин гибели врага. Это означает, что видеозапись и эмоциональную окраску, снятую приборами будут транслировать во время торжественных собраний прайда, на ней жесткости сердца и непоколебимости Веры будет учиться молодежь. Да, адмирал еще трижды поплатится, что отправил на верную смерть такого командира. Он еже покажет, что лучше умеет управлять боем и воодушевлять солдат лучше, чем эта вертихвостка Темен.

За оставшееся время перед решающим штурмом генерал велел в одной громадной лощине построить всю свою штурмовую колонну – десять тысяч бетайров и столько же более легковооруженных пехотинцев. В качестве трибуны для выступления он избрал небольшой бронеход.

Высокие скалы, сквозь которые едва пробивалось восходящее солнце, отбрасывали зловещие тени на броню машин и одеяния пехотинцев. Генерал приказал себе забыть о своем понижении и велел подать свой парадный скафандр, почти лишенный брони, но зато снабженный всеми регалиями (иной имперец бы с зависти подох – про себя подумал генерал, зная пагубную страсть тех же изродов к красивой форме и бесчисленным количеством побрякушек).

– Соратники! Доблестные воины Света Веры! Ваше беспримерное мужество и добрая воля к самопожертвованию уже помогли нам отбросить поганых иегуа за хребет… Теперь осталась самая малость – и каждый из вас сможет насладиться трепетом врага, жилы которого оставляет жизнь!

Бетайры оживленно зашевелились. Редко когда офицер разрешал им "погулять" на вражеской территории. Обычно после битвы уцелевшими набивали огромные фуры и везли в тесные казармы. Так что не было никакого развлечения, кроме как после боя подрать мирное население или пленных врага. Наркотики и стимуляторы не шли ни в какое сравнение с возбуждением от ощущений живой плоти врага, капающей крови и стонов жертвы.

– Мало того, уцелевшие по личному распоряжению верховного командующего адмирала Батора будут участвовать в качестве "экзекуторов" в ритуале муштрун и сполна насладятся смертями молодых иегуа фром Суфиа! – В запале он сам уже почти перешел на бетайрское наречие.

Лощина восторженно заревела! Не каждому бетайру дается возможность участия в "муштруне", что означает (с учетом огромного физического превосходства) пускай небольшую, но все-таки возможность выбраться из рядовых пехотинцев в младшие офицеры врага. Кащеры не очень жаловали офицеров из синтетов, которые были хорошими бойцами, но бездарными стратегами, но иногда и из правил были исключения. Та же Лия Темен, у которой с родословной не все в порядке, по одной из вторичных ветвей прайда происходила от синтета.

Сейчас он мог обещать им все, что угодно, поскольку знал, что практически все они в первой штурмовой колонне полягут еще задолго, как доберутся до цели. Но должный запал войска, зафиксированный "фиксаторами чувств", без сомнения, уверит верховный эрвинат, что его командование не так уж плохо, а трофеи могут быть и увеличены.

– Так вперед же дорогие мои собратья по оружию. Гоу вест! И мы разнесем этих жалких червей, окопавшихся по окрестным горам.

* * *

– Ну и что нам с ней делать? Мы даже не узнаем ее звания, не говоря уже о планах кащер. – Виктор рассматривал пленницу сквозь толстое стекло тюремного бокса. – На вид лет тридцать-тридцать пять, но кто их там знает?

Кащерка уже два часа сидела на жесткой кровати в одной и той же позе. Датчики следили за ее поведением и, вздумай она наложить на себя руки, немедленно бы сгенерировали парализующее поле. От быстрых средств смерти ее уже избавили.

– Капитан Рогов утверждает, что видел ее во время своего "вынужденного визита", это должно быть один из старших флотских офицеров? – Дитер сам не меньше остальных интересовался кащеркой.

– Наступление врага захлебнулось…

– Это только тактическая перегруппировка сил, – Густлав помахивал свежей распечаткой данных о местоположении войск противника, – может, и впрямь она была верховным координатором штурма, и без нее у них все разваливается?

– Держи карман шире! Они и о своих то не больно заботятся… да и вообще, если вся система управления войском завязана на человека, тем более одного, – проигрыш неизбежен!

– Только не при стократном превосходстве!

– Погоди вон капитан с одним из "разморозков" идут. Старый плут чего-то сам придумал или этот шпендель ему насоветовал!

– Тише ты! – Виктор и Гуслав зашикали на Дитера.

– Ну-с, господа, никаких изменений?

– Так точно, товарищ капитан! – Дитер от неожиданности заменил в обращении к старшему по званию латинский термин русским.

– Я уже говорил вам, что эта порода никогда не расколется. Применяй хоть пытки, хоть детектор лжи, хоть волновое сканирование мозга.

– Может попробовать?

– Оборудование… из имеющихся деталей его можно собрать, но вот за оставшееся время. Где, блин, особисты Урмана?

– Даже специалисты Конторы ничего не могли выведать у офицеров – при проработке у тех наступал инсульт, а пойманные бетайры – те вообще ничего не знают.

– А может быть ее отпустить? – Поинтересовался "разморозок".

– Виктор Викторович (кажется, они условились называть его таким именем), с чего бы нам проявлять такое милосердие? – Переспросил Рогов.

– Во-первых, во время эвакуации, в суматохе, она послужит только источником проблем, помните, сколько солдат чуть не покалечила. Вполне вероятно, что сама попытается сбежать. Так что до базы вы ее точно не дотащите живой. Во-вторых, вам кажется, правила запрещают убивать пленных, даже кащер?

– Только если они застигнуты во время расправы над мирным населением. А так действуют обычные нормы в отношении комбатантов. Что же еще?

– Вам не кажется, что лучше ее использовать в своих целях и сыграть в ту же игру, что и с Батором.

– Вы предлагаете…

– Да в задушевной беседе поговорить с ней, выболтать пару "секретов", нагрузить дезой, как сказали бы ранее. Это должно уверить ее в скорой неминуемой гибели, а полученные данные заставят искать возможности их передачи своим.

– Конечно, об этом можно подумать…

– Кроме того, вы не раз упоминали, что в руководстве кащер не все так монолитно и железобетонно… мухи и котлеты перемешаны.

– Какие котлеты? – уже не вытерпел Дитер

– Это так, к слову, если хотите, я сам могу с ней поговорить, конечно, при вашем участии.

– Виктор, Дитер… тогда поприветствуйте гостью и наденьте клипсы интеркома, подскажу, если что не так пойдет.

Густлав и Рогов сели за пульт управления импровизированной тюремной камерой, когда Виктор, Дитер и Виктор Викторович (Густлав в пику Дитеру насмешник еще тот же перекрестил его в ВВ, на что "разморозок", кажется, не обиделся). Капитан принялся фиксировать допрос на кристаллопамять для последующей передачи особистам.

– Позвольте представиться! Виктор Ефремов – префект седьмой когорты (ради такого дела не грех повысить себя в чине). Оператор-майор Дитер фон Штурм, эксперт по вопросам коммуникационных технологий… э… пусть для вас он будет просто ВВ. С кем имею честь разговаривать?

– …

– Напоминаю, что согласно Международного кодекса о комбатантах раздел 145/41, мы имеем право задавать такую информацию и она не является секретной… к тому же ряды ваших нашивок указывают на вашу принадлежность к высшему офицерсокму составу где-то на уровне нашего легата.

– …

– Дорогая моя, смею вам напомнить, что я не стою на официальной службе Империи, и на меня не распространяются ее обязательствам международные соглашения. – Зловеще, так что глаза кащерки невольно округлились, произнес ВВ.

Но ответом по-прежнему было только молчание.

– Да на хор ее поставить! – Взбесился изрод. – Начхать мне на сто семнадцатую все связанное с ней… междупородный блуд там. У Густлава всегда весельчаки найдутся.

Дитер продолжал топорщить усы и картинно корчить страшные гримасы, клацая зубами почти у горла пленницы.

– А что, неплохая модель для подготовки побега. – Про себя подумал Виктор. – Заодно и расскажет своим разведчикам о брожении нравов в имперской среде. Пока можно ей подсунуть снотворного, снять биометрические данные (пригодиться при визите на шаттл), может, повесить маячок-передатчик.

– Уж не думаешь ли ты презренный иегуа и собакойд (ВВ ухватил Дитера за плечи, чтоб тот не бросился вперед, неожиданно резко подсек и швырнул на пол), что офицера каганата кащер запугают ваши нелепые угрозы. – Неожиданно на довольно внятном русском, хоть и с несколько протяжным и гнусавым "эр" отрезала пленница. – За ваши поганые шкуры я не дам и гебена, гейтары их сдерут на полковой барабан, а дерьмо ваше запихнут вам в глотку… – тут она продолжила блистать своими познаниями в языке противника, пока ВВ неожиданно не прервал ее поток брани.

– Хватит паясничать! Вы не хуже нас знаете, что просто так мы вас отсюда не выпустим.

– Да кто ты такой, иегуа недоделанный… на тебе даже имперской формы нет, не похож больно и на штатского.

– С вашего позволения, отвечу загадкой… я тот, кто много спит, да немало делает, тот, кого вы ищете, да, надеюсь, никогда не получите!

Пленница осеклась и, похоже, она стала догадываться о происхождении одного из тех, кто ее допрашивал.

– Великий Эйрон Хаббербрант! Современник Учителей!

– Я не знаю точно, кто там был ваш Хаббербрант, но имею некоторые догадки относительно его происхождения. Что же касается всей этой дурацкой истории, то я обязан ей своим воскрешением.

– Этого не может быть… кащеры – избранная раса, созданная Серыми Учителями. Вы должны пойти с нами…

– Ну уж нет… вы ничем не отличаетесь от тех же иегуа, как вы их называете. И в мое время отдельные люди и даже целые нации объявляли себя избранными богами, Провидением или кем там еще… ничего хорошего из этого не выходило, как и сейчас.

– Прискорбно слышать такие слова из уст Современника и, без сомнения, Причастного к Творению. Вы станете достойны титула кагана, если возродите на наших планетах искру Учения, потому как не осталось более в живых свидетелей той легендарной эпохи и Дело Веры постепенно искажается в сердцах и умах последователей… опоры на священные тексты недостаточно.

– Язык, общность происхождения – все это объединяет различных существ вида хомо в одну семью. Изроды и сиамы своими войнами не причинили народам Вселенной столько зла, сколько принесли вы.

– Добро и зло – понятия относительные: иегуа сами готовы убивать друг друга просто так, во имя своих низменных убеждение: деньги, власть, представители противоположного пола. Насчет общности происхождения, тут, пожалуй, есть и ваша правда. Но вот только если мы устраняем несовершенный генетический материал из лона матери-вселеной, мы мотивируем это одной идеей повышения конкурентоспособности всего живого, познания законов развития и эффективности деятельности разумных существ.

– Я и без вашего знаю, что такое конкурентоспособность… под этот идейный концепт пытались загнать и удвоение и…

– Тем самым вы подтверждаете свою причастность к общему делу проекта кащер! – Безапелляционно отрезала офицер и вновь вернулась к привычной позе. – Наша дискуссия несвоевременна без дополнительной работы с вами, но я бы замолвила за вас словечко…ай хев финишед де конверсайтион!

– Идем, хрен с ней, все равно дурацкая затея была! – Дитер, уже успокоившись, положил руку на плечо Виктора и потащил его из камеры.

Сидя в звукоизолированном "предбаннике" Гуслав далеко не разделял пессимизма Дитера. Лазерный звукосниматель показал дрожь в голосе вражеского офицера, когда она получила подтверждение факта наличия у имперцев информации о древних временах и, самое главное, ее носителей. Один ВВ был мрачнее тучи.

– Вы полагаете, она уверилась в том, что мы располагаем информацией о прошлом, в том числе и о начале создания каганата?