Текст книги "Мародёр (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Швец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 11

Я выругался про себя. С трудом сполз с кровати. С трудом выпрямился. Охнул, от прострелившей спину боли. Выругался, когда неизвестный и нетерпеливый гость постучал снова, поторапливая меня. Хромая, доплелся до двери, выругался шепотом, глядя на влажные портки. Да, наплевать. Я же у себя. Я дома! И гостей я не звал. И все же не хорошо это, не по этикету. Покачал головой, с грустью посмотрел на такую далекую вешалку с чистой и сухой одеждой. Еще раз покачал головой, махнул рукой и взялся за дверную ручку. В дверь постучали. Я коротко ругнулся и открыл. Теперь я выругался от души, громко, никого и ничего не стесняясь.

Гость не отреагировал, лишь левая бровь его слегка приподнялась. На ноготь, не больше, но это сильнейшее проявление удивления я увидел. В остальном же он остался совершенно не возмутим и спокоен.

– Я зайду? – спросил он.

Мне стало дурно. Я хочу спать, у меня болит все тело, каждое движение причиняет боль, руки и ноги почти не слушаются, голова не соображает. Может я в бреду и мне это чудится? Я поборол соблазн кулаком проверить настоящее ли его лицо, но разум в этот раз возобладал, и вместо этого царапнул себя ногтем по пальцу. Больно! Значит не сплю. Я снова выругался и слегка поклонился, пропуская Данкана в комнату.

В полной боевой выкладке, с мечом на поясе, топориком за поясом, метательными ножами в чехле, ближе к бедру и чуть сзади слева, двумя лезвиями с неудобными, слишком тонкими рукоятями за спиной. Их назначение и способ применения был мне не известен, и длинное заточенное с двух сторон тонкое, слишком тонкое, лезвие не производило впечатление грозного оружия. Даже когда их два. Но Данкан редко с ними расставался, их уродливые рукояти почти всегда торчали у него за спиной. Прямо над поясом, как недоразвитые, или кем-то отрубленные лапки паука.

Стоило только подумать о пауках, как уши различили едва слышное, но такое знакомое цоканье лапок и стрекот жвал. Спина покрылась потом, я медленно обернулся, показалось, что в углу за вешалкой мелькнули красные глаза. Лишь на мгновение, а затем пропали. Я сглотнул и повернулся к Данкану.

За голенищем серых дорожных сапог спрятано по короткому ножу. Хотя нет, нож только в правом, в левом деревянная ложка со стальной ручкой. И ее Данкан тоже вынимает, лишь когда ест, и то, если ест не на кухне. Сдается мне, что ручка у нее не просто так железная. Дорожные сапоги, дорожные штаны, поверх рубахи кольчуга, на кольчуге меховая безрукавка со стальными пластинами, прикрывающими грудь и живот. Черный плащ с гербом Грачевых, подбит изнутри коротким мехом. Куда-то Данкан собрался не иначе.

Он без приглашения сел на мою кровать и лишь после взглянул на меня.

– Я много тебя гоняю? – спросил он, кивнув на подмоченные портки. – Настолько много, что ты до горшка добежать не можешь? Аль ты облился чем?

– Облился, – буркнул я, глядя себе на портки и морщась от вида капель. – Руки после тренировок дрожат.

– Дрожат? – задумчиво переспросил Данкан. – Раз дрожат, значит мало я тебя гоняю. Надо чтобы поднять не мог.

Я и не подумал возмущаться, а он этого и не ждал. У Данкана весьма приличное чувство юмора, которое куда-то исчезает, стоит произойти чему-то, что не запланировано. Им не запланировано.

– Шучу, – Данкан выдал слабую улыбку, – А теперь давай серьезно. Я тебя разбудил?

Вялость исчезла с его лица, нос и подбородок заострились, бесцветные только что глаза обрели цвет и жизнь, в мгновение оценив обстановку в моей комнате, ладонь в перчатке накрыла яблоко меча, сам же клинок в ножнах уткнулся в пол.

– Нет, я еще не спал.

– А когда у нас отбой? И что ты после отбоя делать должен?

– Спать я должен, – поморщился я. Мне и так туго приходилось. Я и по подготовке и по заложенной природой или богами во мне силе уступаю всем. А тут еще сам себе яму вырыл, сам себя туда и сбросил. Нет, чтобы сказать, что да мол, спал я!

– В следующий раз не шатайся без дела. Спать ложись!

Я присвистнул. Данкан даже бесполезного наказания не даст? Это что такое случилось? Я сел рядом и приглашающе кивнул. Данкан откладывать не стал.

– Тут недалече от Стожка, крестьяне тварину заметили. Говорят большая, черная на двух лапах, еще двумя аки плетьми машет. Еще говорят, что лысая с желтыми глазами и острыми зубами. Правда крестьяне из Клетича возвращались, – он тяжело вздохнул, наморщил лоб и покачал головой. – На рынке там хорошо, говорят, расторговались. А что пивоварни в Клетиче, что винокурни, лучшие в этой части империи. И их много. Пока все обойдешь, такого намешаешь в желудке. А они обошли, может и не все, но половину. Потому им никто особо и не поверил. Но три дня назад тварь убила корову. Высосала ее досуху, а затем разорвала. А вчера напала на человека. Как тот отбился, не знаю. И демоны бы с ней, с тварью, и не такое из ада выбирается, но на стенах появились знаки. Что за знаки не знаю, ни писарь, ни гонец талантами художника не обладают. Придется ехать, – он посмотрел на меня. – Скорей всего столкнемся с одержимым, или свихнувшимся магом. Или призывателем. И хорошо бы, чтобы он был один, – он снова посмотрел на меня, словно оценивал. – Неволить не стану, сам решай, пойдешь, али нет. Князь дал добро. Я против, ты еще не готов, но и супротив воли князя переть не стану.

– Князь приказал или разрешил? – уточнил я.

– Князь был не против, – усмехнулся Данкан. – Елизар настоял. Ты бы спросил у него, что плохого ты ему сделал. Пойми меня правильно, я против тебя ничего не имею, ты пашешь на плацу, так, что половину моих ребят разгонять можно. Ты не плох с мечами, а с ножами и вовсе будешь сильнее меня, когда откроешь Суть, – улыбнулся он. – Но ты пустой. Я знаю, что ты Чистый Лист, – он махнул рукой. – Понял это в первый же день на плацу, – он еще раз махнул рукой. – Потом у Елизара спросил, он отнекиваться не стал. Не смог, – на губах Данкана мелькнула кровожадная улыбка. – Ты пустой. Ты растешь, ты становишься сильнее, но грубая физическая сила ничто. Одной лишь силы тела недостаточно. Ты ничего не сможешь сделать против того, кто всю жизнь только и занимался тем, что развивал Суть и оттачивал навыки. Я бы мог прямо сейчас пойти к князю, выбить у него для тебя пару жемчужин, но толку от них не будет. Ты не успеешь даже понять, что они такое. А потому думай сам. Это все, что я смог для тебя сделать сейчас.

– Я думал, ты мне смерти желаешь, – слабо улыбнулся я.

– Так на плацу же, а не по глупости! – ответил улыбкой Данкан. – Мы выезжаем с рассветом. Ждать не буду, придешь, значит придешь, не придешь в трусы не запишу. Все понимаю. И, если не придешь, буду считать это весьма разумным. Собственно, так и считаю. А к Елизару в любом случае сходи, узнай, чем ты ему насолил.

Он встал. Посмотрел на меня, сделал шаг к двери, остановился и оглянулся.

– Если хочешь приключений, то их на твой век хватит. Не переживай, твари часто появляются. Мой тебе совет: не ходи. Не сейчас!

Он ушел. Я закрыл за ним дверь, наложил крючок, задвинул щеколду, уткнулся в холодную дверь лбом, развернулся, оперся на нее спиной и съехал на пол. А уже на полу от души выругался. Не похоже, что сегодня мне удастся хоть немного поспать. Данкан, конечно молодец, не будет видеть во мне труса, а я? Я сам? Князь принял меня в семью, нарек в честь великого прадеда, дает мне первое боевое задание, а в кусты? Прости, мол, княже, слаб я еще. Вот подожди, отожрусь на твоих харчах и тогда всех супостатов и тварей адских одной левой одолею.

Я поднялся, скинул мокрые портки, переоделся. В одном Данкан прав, надо сперва с Елизаром побеседовать, уж больно тот ретиво князя на мой счет прижал. Пойду к нему, и мне все равно спит он или нет.

Елизар не спал. И судя по тому, как он улыбался, и что на столе его стояли две кружки с квасом, меня он ждал. Я сел без приглашения и двумя глотками осушил кружку. Елизар налил еще, сел за стол, отхлебнул, покатал квас во рту, проглотил, отхлебнул еще. Я нервничал все больше, рассвет все ближе, а яснее мне не становится.

– Я знаю, зачем ты пришел.

– Тогда скажи почему?

– Потому что так надо.

– Кому? Тебе?

– Тебе!

Он наклонился ко мне и заговорил, тихо, едва слышно, но мне было достаточно. И да, он прав, это мой шанс. Шанс получить знания, которые добыть больше негде. Если там просто свихнувшийся маг, или отморозивший голову призыватель, то Данкан с его людьми справится легко. Если же там, порождение темной Сути, то мне лишь надо ее убить и я, быть может, обрету новые знания. И тут он прав, это действительно шанс, и то, что во всем этом слишком много если, его совершенно не смущало. А меня смущало сильно. Если там тварь из Бездны, если я ее убью… А если нет? Если убьют меня?

– Рисковать все равно придется. Ты не сможешь вечно оставаться пустым, тебя придется наполнять и все, что касаемо Порядка, Хаоса, Жизни, мы возьмем на себя. А с твоим скрытым талантом помочь не сможем ни чем. Тебе придется с этим что-то делать самому.

Странная мысль возникла, словно из ниоткуда. Я, прищурившись, посмотрел на Елизара и спросил:

– Ты хорошо спишь?

– Сегодня еще не ложился. А что?

– Не сегодня. Вообще. Каждую ночь?

– У меня сон младенца, спокойный, беззаботный и глубокий.

– А не снятся ли тебе пауки? Женщина с белыми волосами? Красивая такая.

– Нет, – вдруг погрустнел Елизар. – Я редко вижу сны. А те, что вижу, помнить не хочу!

Он подхватил со стола кружку и залпом выпил ее. Хлопнул пустую посуду об стол, поморщился. Пробормотал, что-то о пиве и взглянул на меня. Я же сидел и зажав между пальцами кусочек сыра выдавливал из того сок.

Почему-то мне кажется, что к появлению какой-то неведомой твари вблизи Дола, приложила руку беловолосая богиня. Прежде всего, потому, что стоило только появиться твари, как она тут же призвала меня и против моей воли одарила знаниями. Она не появлялась два месяца, а сегодня призвала. И только вернула, как ко мне пришел Данкан и сказал, что я не должен ехать ловить то, о чем я и не знал. И тут он прав. Не должен, я слишком слаб и в этом он тоже прав. Но Елизар, ведомый непонятно чем настоял. Демоны! Наша жизнь состоит из случайностей, но случайны ли они? Видимо нет.

Что-то или кто-то до смерти перепугало и убило нескольких рабов-шахтеров, в боковой штольне, и штольню заколотили. Старик, еще вчера твердо стоявший на ногах, вдруг падает возле меня, и я решаю помочь ему. Если бы он упал на шаг позади, я бы даже не обернулся. Но он упал возле меня. Прямо возле моих ног. И я был вынужден набирать двойную норму Соли и не придумал ничего лучшего, чем спуститься в заколоченную штольню. Там, я внезапно получил благословение Порядка увеличившее мне силу в три раза. И только благодаря этому, я смог пробить камень. И попасть к богине. Она заставила меня съесть жемчужину, впрочем, я и не слишком сопротивлялся. Затем она взорвала шахту, и в тот же день приехал Елизар, что избавил меня от ошейника и позволил Сути Смерти открыться. А теперь вот, тварь в Стожке. И Елизар настаивает, чтобы я поехал.

Я усмехнулся и забрался в Суть. Чем меня одарила богиня? Надо же, как удачно! Трофеи, Дознаватель, Нить. Она хочет, чтобы я поймал тварь, допросил, выудил из нее все что смогу, разорвал нить жизни, уничтожив тварь, а затем собрал трофеи.

Или я чего-то не понимаю, или все это не случайность. А если все же совпадение, то уж больно жуткое. В следующий раз, когда она меня призовет, прижму ее к стенке и все выспрошу. Пока же, буду полагать, что это проделки ее рук и буду делать то, что она хочет.

Я бросил смятый кусочек сыра на стол, поднялся, кивнул Елизару и вышел.

Данкан ждал меня за поворотом коридора и выглядел он мрачно. Прислонившись к стене, он держал факел в левой руке, правая была заткнута за пояс и нервно теребила висящую рядом перчатку.

– Я надеюсь, ты сделал правильный выбор?

Я кивнул.

– Молодец! – кивнул в ответ и он. – Ты правильно поступаешь. С князем я сам поговорю. Иди спать и отдыхай, пока меня не будет, потому что потом, – он не договорил и хищно улыбнулся.

– Я не слишком хорошо разбираюсь в оружии, – сказал я. – А своего у меня пока нет. Не мог бы ты помочь мне выбрать меч. Я так понимаю, мне он в Стожке пригодится.

Данкана перекосило, словно у него заболели все зубы разом. Он прикрыл глаза, покачал головой. Вытащил руку из-за пояса и коротко свистнул. Из коридора вынырнул человек.

– Евсей, – не открывая глаз, проговорил Данкан. – Отведи его в оружейную. Помоги выбрать меч. И ножи. Он с ножами больно хорош. Потом веди на конюшню, – он открыл глаза и посмотрел на меня. – Мы на лошадях пойдем. Ты умеешь? На лошади?

Я признал, что нет. Глаза Данкана закатились, губы прошептали ругательства, но вслух он лишь повторил приказ.

Меч непривычно, но приятно оттягивал спину. Рука, лежащая на рукояти, пальцы поглаживающие яблоко с внутренней стороны, теперь я понимаю Данкана. Пока в руках были лишь тренировочные деревянные мечи, я не понимал как это здорово. Как же это приятно. Демоны, как приятно!

С лошадью оказалось сложнее. Я никогда не ездил верхом. Да и в повозке всего пару раз, а потому лошадь видел только издали. Как на них накладывать седло я тоже не знал. Но Евсей пообещал помочь и с этим. Данкан отпер конюшню, пропустил меня внутрь и вошел сам. Дверь он оставил открытой, а потому все шестеро его людей вошли следом. Я шел вдоль стоил, обменивался взглядами с лошадьми. Те, словно знали, что я неопытный в общении с ним и всячески меня пугали. То всхрапнут, то копытом в землю дадут. Я шел и смотрел на них, не понимая, что ищу. Можно взять любую захудалую кобылу, я и на ней не удержусь.

Крупный черный конь, размеренно подошел к деревянной загородке, высунул морду, и уставился на меня черными глазами.

– Проходи дальше, – раздались смешки за спиной. – Это Алтын! Он тебе не по зубам. Почему? Еще как по зубам! Копытом!

Я остановился, взглянул коню в глаза.

– Че ты замер? – вновь раздалось за спиной. – Михей, не дури, на нем даже Пятка удержаться не может.

Я оглянулся. Пятка был лучшим наездником среди людей Данкана и прозвище свое он получил, потому что мог на лошади перепрыгнуть две стоящие друг на друге винные бочки. И не просто перепрыгнуть, а стоя на крупе лошади на пятках.

– Иди дальше! Алтын не то, что на пятках ему проехать не дает, он его из седла выкидывает! Иди, не надо тебе Алтына.

Я подошел ближе. Конь всхрапнул, опустил голову, поднял губы, показывая огромные зубы.

– Отойди, дурак, укусит же!

Но я протянул руку, прикоснулся к мокрому носу. Конь всхрапнул, но не укусил и морду не отдернул.

– Ты, говорят, буйный? – я погладил его по носу. – Не укусишь меня? – конь смотрел на меня черными глазами, и, казалось, перестал дышать. – Они тебе не нравятся, бьют тебя, ругают. – Глаза коня закрылись, губы презрительно выплюнули слюну в сторону столпившихся за моей спиной людей. – А со мной пойдешь? – Алтын открыл глаза, посмотрел в мои, наклонил морду так, чтобы моя ладонь скользнула ему меж глаз. – Мне надо далеко поехать, но я не умею ездить. Ты ведь меня не сбросишь? Ты ведь не допустишь, чтобы я пострадал? – конь опустил голову ниже, и рука моя оказалась меж его ушей. Я потрепал его по холке и повернулся к Данкану.

– Вот он, – продолжая чесать коня между ушей сказал я. – Я поеду на Алтыне.

Несколько мгновений Данкан хмуро смотрел на меня, затем прикрыл глаза, подавил улыбку, кивнул.

– Евсей, седлай Алтына! Как ухаживать и ладить сбрую, покажешь потом.

Отдав приказ, Данкан развернулся и ушел. Парни с опаской обступили меня, Евсей же бледный, как смерть, поднял седло, облизал губы и шагнул к Алтыну. Конь захрапел. Парней тут же, как ветром сдуло.

– Спокойно! – я погладил нос Алтына. – Я поеду на тебе, он лишь с седлом поможет.

Конь опустил голову и так и стоял, спокойно позволяя Евсею разобраться с седлом и сбруей.

– Ну, Михей, – выводя Алтына из стойла, проговорил Евсей. – Ну, даешь! Я тебя побаиваться теперь буду.

И он был совершенно серьезен. Алтын одними губами прижал ему руку. Евсей вздрогнул, коротко вскрикнул, выпустил поводья. Я улыбнулся, подхватил их. Ладонь скользнула по коже, пальцы зацепились, нога вошла в стремя, тело крутанулось, и я легко влетел в седло, словно знал как. Алтын довольно заржал, приподнялся на задних ногах. Я вцепился оной рукой в поводья, другой в гриву коня, опасаясь, что он сейчас встанет на дыбы, но Алтын лишь ударил передними ногами в землю.

– Не шали, – я погладил его по шее и наклонился к уху. – Помни, я не умею. Я с трудом на тебе сижу. Не делай так больше!

Евсей ругнулся, покачал головой, обозвал Алтына демоном, сплюнул, проскочил мимо нас и умчался прочь из конюшни. Я же тихонько придавил бока Алтыну. Тот шагнул. Я не упал. Уже хорошо. Я выпустил гриву, что так и сжимал в кулаке, я же и гладил его так, с зажатой в кулаке гривой. Вздохнув, погладил Алтына еще раз, теперь открытой ладонью.

Гордо и неторопливо, высоко поднимая ногу, звонко цокая подковами, мы вышли из конюшни. Данкан оторвался от бумаг, где что-то писал, поморщился и отложил все важные дела. Покачал головой, встал, подошел ко мне.

– Мы скоро выезжаем. Если вправду хочешь с нами, договаривайся с ним, – он кивнул на Алтына, конь приоткрыл рот, поднял губу, обнажил зубы, но кусать не стал. Пока. – Мне не нравятся как звенят его подковы, надо его кузнецу показать. Но он никого не подпустит, а так, с таким звоном, ты никуда не поедешь. Уяснил?

– Это приказ, – сказал я наклонившись к уху коня. – Мы люди военные и приказы должны выполнять. Ты уяснил? – я погладил Алтына меж ушей. Конь захрапел, опустил голову, потянулся к Данкану, взглянул человеку в глаза.

Данкан и не подумал шевелиться, ответил тем же. Конь сделал шаг к нему, Данкан не двинулся, не дернулся. Алтын положил ему голову на плечо и закрыл глаза.

– Вот и славно, – Данкан потрепал животное по морде, и Алтын не возражал. – Прохор, веди его к кузнецу!

Вылезти из седла и слезть с лошади оказалось сложнее, чем туда залезть. С первого раза я не смог, рука запуталась в поводьях, ноги в стременах, я не удержался, свалился, на мгновение повис на боку Алтына и упал на землю, когда все распуталось само собой. При всех. Меня мало волнует, что обо мне думают, но так опростоволоситься при всех.

Зарождающийся смех Данкан убил одним лишь взглядом. Он протянул мне руку, помог встать и пообещал, что я обязательно научусь обращаться с конем.

С первыми лучами низкого зимнего солнца мы покинули Дол.

Глава 12

В Стожок мы прибыли с последними лучами заходящего солнца. Уставшие, замерзшие, голодные. Остановились в воротах низенького частокола. Данкан спрыгнул с коня, подошел к стражнику, коротко с ним переговорил и скрылся в будке.

Я повел плечами, не вылезая из седла, попытался размять спину, пожалел об этом, когда мышцы пронзила раскаленная игла. В седло я мог взлезть и держаться в нем тоже мог, мог и не упасть, когда надо было слезть с коня. Но зад с непривычки сильно болел. И спина затекла так, что хотелось умереть.

Данкан вернулся, снял шапку, почесал голову, вернул шапку на место.

– На постой встанем вон там, – он указал в сторону, за частокол.

Я застонал. Не выдержал. Так хотелось тепла и еды, а тут в чистом поле, ночью, зимой. Зима только начиналась, и холод был не таким жгучим, как о нем рассказывали парни, но для меня холод был в диковинку и он мне не нравился.

– Там постоялый двор, – усмехнулся Данкан, глядя, как я морщусь. – Будет тебе, Михей, и тепло и еда и постель. Держи! – он бросил мне кошель. – Сними комнату, расположись. Затем спустись в зал и закажи самого крепкого вина. Делай вид, что пьешь, но не пей. Сиди, жди нас. Мы скоро придем. Как увидишь не показывай, что мы знакомы. Просто сиди дальше, делай вид, что пьешь. И ножи при себе держи, но не свети. Припрячь, до нужного момента. Когда он настанет, ты поймешь.

– Зачем? – вместо меня спросил Яков, единственный в отряде, кто немного владел магией.

– Что там? – поддержал его Бенс, крупный парень, что предпочитал мечу топор.

– Да, так, – махнул рукой Данкан и хищно улыбнулся. – Лесовичок один гуляет. С ним людей десяток. Ну, может дюжина. Вчера приехал. Пока ведет себя тихо. Но это пока.

– Мы не затем приехали, – напомнил Яков. – Пусть им местные занимаются.

– Местных три старика с дубинами, – рыкнул Данкан. – Поможем им. Все одно же здесь.

Я напрягся. Чувствовалось в словах Данкана, что-то глубоко личное. И даже мне было понятно, что личное может помешать делу. Но возражать командиру никто не посмел, лишь Яков пробубнил что-то себе под нос. И у него чувствую тоже что-то личное.

Едва опять не запутавшись в сбруе, я слез с коня, взял его в повод.

– Я лучше пешком. Куда идти?

– Вон развилка, видишь? До нее, а потом шагов триста по дорожке. Не спеши.

Запах крови врезался в нос, едва я переступил порог постоялого двора. Я замер в дверях, осмотрелся. Столы почти все заняты, большая часть сдвинута в угол и там гуляет компания сурового вида мужиков. Они громко говорят, хохочут, парочка горланит пошлую песню. В другом углу расположилась женщина с малышкой лет десяти, но пьяных мужиков это не смущает.

Женщина торопливо ела, все время поглядывала на гуляющих мужиков и торопила дочь. Та, ковырялась ложкой в миске и морщилась. За соседним с ней столом, расположились двое, судя по одежде мастеровые. Они не обращали внимания ни на пьющих, ни на женщину с ребенком.

Я сделал шаг, дверь за спиной с грохотом закрылась. Песня на мгновение смолкла, мужики бросили на меня взгляды и вернулись к выпивке и песням. Женщина заторопила дочь сильнее. Я вдохнул, снова уловив запах крови. Демоны, что такое? Нет тут крови. Мужики пьют, женщина ест, мастеровые даже глаза на меня не подняли.

Зато трактирщик поднял. Радостно заулыбался и выскочил из-за стойки.

– Чем могу служить, сударь? – заискивающе глядя на пояс и меч, висящий на нем, спросил он.

– Комнату, еду, вино, воды чтобы умыться, и пусть кто-нибудь позаботится о моей лошади, – копируя тон Елизара и халкана Мирира, ответил я.

– Конечно! Но простите, а платить у вас есть чем?

Я, молча, хлопнул себя по карману, кошель отозвался звоном.

– Будет сделано! – радостно подпрыгнул трактирщик. – Пойдемте! О лошадке не беспокойтесь, о ней позаботятся.

Я шел за трактирщиком к лестнице, мой нос разрывал запах крови, становящийся сильнее с каждым шагом, пока не стал невыносимым. Я закашлялся.

– Простудились? – забеспокоился трактирщик.

– Что у тебя здесь за вонь? Вроде как кровью пахнет.

– Так мясо свежее привезли, – тут же отозвался он, – Разделываем на кухне. Простите, – он смущенно поклонился, но я успел увидеть, как сверкнули его глаза и блеск их мне не понравился. Что-то холодное коснулось меня, обволокло облаком и пропало. Что-то не так. Но что? Я сжал рукоять меча.

Мы поднялись в комнаты, трактирщик впустил меня, отдал ключ, сказал, что скоро подогреют и принесут воду. Я отмахнулся, сказал, что скоро спущусь вниз, вода подождет, сперва надо поесть. Он кивнул и убежал. Я задерживаться тоже не стал. Здесь на верху, кровью пахло меньше, но странный холодок все еще бродил по спине, и мне было от него не по себе.

Я оставил меч в комнате, два ножа спрятал под куртку и еще один засунул за голенище. Покрутился, осматривая себя, остался доволен, ножей не видно, и с ними спокойней. Спустился вниз.

Трактирщик выжидающе смотрел, когда я определюсь со столом. Когда же я сел, за мастеровыми, он подскочил, поставил на стол деревянную миску с жаренной куриной ногой, узнал, что я желаю пить и вскоре на столе появился кувшин вина и кружка. Трактирщик извинился, что мне придется пить из кружки, а не из стакана, но тех у него не оказалось. Я улыбнулся ему.

Запах крови становился то сильнее, то пропадал совсем. Холодок то касался спины, то разливался по рукам, крался по затылку. Кто-то настойчиво пытался взглянуть на мою Суть, но понял я это далеко не сразу. Поняв же, немного успокоился. Покров не даст увидеть ничего лишнего, того, что не нужно видеть никому.

Куриное мясо я съел, трактирщик принес кашу, еще мяса и еще вина. Я и из того кувшина ни капли не выпил и даже в кружку не налил, а он еще один поставил. Запах крови стал невыносим. К еде я больше не притронулся. Мысленно торопя Данкана.

Дверь открылась, когда я был готов выскочить из дома. В зал вошли Евсей и Прохор, чуть позже Бенс. Они выбрали столик, сели. Я лишь взглянул на них, перевел взгляд на женщину с ребенком. Они все еще здесь? Женщина по-прежнему жадно ела, девочка же продолжала ковырять в остывшей каше ложкой. Она не поднимала бледного лица, и казалась куклой, оживая лишь, когда мать торопила ее.

Дверь скрипнула. Данкан застыл на пороге, с улыбкой глядя на гуляющих мужиков. Те на него даже не взглянули, продолжая горланить песни и заливаться вином. Данкан осмотрел зал, положил руку на меч, накрыв ладонью яблоко, и двинулся к мужикам.

– Ты только посмотри, кто здесь! – один из мужиков, наконец, его заметил и вскочил, пролив вино на пол. Я мельком взглянул на трактирщика, лицо того исказила гримаса боли. – Грачевский выкормыш!

– Не думал тебя здесь увидеть, Ухват, – усмехнулся Данкан. – И я тебе не рад. Заканчивай с выпивкой, бросай оружие и пошли со мной.

– Да щас, ага! – заржал мужик. – Ты в своем уме? С чего вдруг? С каких пор, выпить в трактире преступление?

– Это не преступление, – Данкан расстегнул ремешок. – Для тех, кто не совершал преступлений раньше. Ты помнишь я тебя предупреждал? Говорил не появляться в моих землях. Ты не послушал. Пошли!

– В твоих землях? Вот дойдут твои слова до князя, посмотрим, как ты заговоришь.

– Словами!

– Уходи, Данкан, уходи, мы ничего не делали. Мы только пьем!

– Оружие на пол и гуськом к двери, – Данкан потянул меч.

– Эй, Данкан! – голос за спиной заставил меня задрожать и повернуться. Женщина лежала на столе лицом вниз, ее спину коленом к столу прижимал громила. Одна рука его держала девочку за волосы, другая приставила нож к ее горлу. – Ты тут один, сам бросай оружие, смельчак.

Данкан выпустил меч, тот утоп в ножнах, подняв одну руку, он потянулся к поясу, чтобы его отстегнуть. Рука Евсея нырнула под стол. Я распахнул куртку, потянулся к ножу. Ледяные пальцы впились в затылок, вонь крови заполнила собой все, сжала желудок. Нож я так и не взял, меня вывернуло. Прямо на стол. Еще не придя в себя, я увидел, как обмяк трактирщик, как стукнулась его голова о стойку, и тело повалилось вниз. Один из мастеровых начал вставать, второй уткнулся в стол носом. Тело женщины задрожало, выгнулось и стало таять, превращаясь в черную лужу. Ее дочь тоже почернела, руки ее выгнулись назад, ноги поджались. Парень, держащий возле ее шеи нож, жутко завопил, выпустил девчонку, выронил нож, схватился за голову, и упал.

Мастеровой поднялся во весь рост, взмахнул рукой. Я первый раз видел, как используют магию и был я не в том состоянии, чтобы насладиться моментом. И все же, это красиво, когда зеленое сияние возникает в воздухе и падает на кричащих людей. То, что происходит с людьми дальше красивым никак нельзя назвать. Тела еще недавно так шумно гулявших мужиков пошли пузырями, плоть разрывалась, разбрызгивая вокруг фонтаны крови.

Мастеровой повернулся ко мне, поднял руку, но я не позволил сотворить такое с собой. Собравшись, я прыгнул на него, сбил с ног, упал сам сверху. Ударил кулаком в лицо. Девчонка завопила. Жутко, громко, уши заложило от ее вопля. Трактирщик выскочил из-за стойки и прежде чем я успел что-то сделать, снес голову Бенсу. Евсей отпрыгнул в сторону, выхватил меч и успел встретить удар трактирщика мечом.

Я замахнулся снова. Мастеровой больше не был мастеровым, на меня смотрели горящие зеленым огнем глаза, полные ненависти и страха.

– Нет, – прошептал он и ударил меня в живот.

Чем он меня приложил, я не понял, но боль заставил меня выпустить его, свалиться на пол. Мастеровой схватил, продолжающую вопить девчонку в охапку и рванул к лестнице.

– За ним! – сквозь визг девчонки, услышал я голос Данкана.

Но и Евсею и Прохору было не до того. Трактирщик и присоединившиеся к нему выжившие бандиты набросились на них. Дверь слетела с петель, в зал ворвался Яков, за ним еще двое наших, но я уже не видел, что было дальше, я мчался по лестнице за убегающим мастеровым. Хотя какой он к демонам мастеровой. Тварь он! Тварь и тварь эта заслуживает только смерти.

Я выскочил на площадку с комнатами и замер. Тихо. Не слышно ничего, ни криков, ни звона оружия. Тишина полная. Нож в руку. Тихо двинуться вперед, не забывая смотреть по сторонам. Про потолок я не подумал. От туда она и упала. Черная, с уродливой пастью под огромными желтыми глазами. И только цветастое платьишко выдавало в ней не желавшую есть девчонку. Она ударила ставшей длиной тонкой как стилет рукой. Я увернулся, но вторая ее рука пробила куртку и вошла в плечо. Боль обожгла, в глазах потемнело.

Суть сил Тьмы Смерть благословляет тебя.

Вовремя, но чем я не увидел. Однако взгляд прояснился, боль отступила. Вывернувшись, ударил девчонку ножом, не попал, ударил снова и опять мимо. Тварь вертелась как уж на сковородке, и ее рука крутилась в моем плече, расширяя рану, разбрызгивая вокруг кровь. Боль вернулась. Я перехватил нож, воткнул его в торчащую из плеча черную руку. Девчонка завопила, но не так как внизу, крик был почти человеческим, полным боли. Острая лапа вышла из плеча, я схватил ее, вывернул, бросил тело девчонки на пол и, прижав сверху, воткнул нож в горло. Она дернулась, застыла на мгновение и рассыпалась пеплом.

Мимо меня промчался Данкан, он бежал по коридору, на ходу выбивая двери, бросая в комнаты что-то и бежал дальше. Вот он выбил дверь, но бросить внутрь ничего не успел, отлетел и со всего маха врезался в стену спиной.

Суть сил Тьмы Смерть благословляет тебя.

И спасибо! Я рванул к комнате, лишь на мгновение, задержавшись, чтобы взглянуть на Данкана. И это едва не стоило нам обоим жизней. Толстая щупальца вылетела их темноты комнаты, ухватила Данкана за ногу, подняло над полом. Я пожалел, что не взял с собой меч, как хорошо было бы сейчас им рубануть по отростку. Второй обвился вокруг моей ноги.

Суть сил Тьмы Смерть благословляет тебя, Мародер.

Мир замедлился. Я смотрел, как медленно стягивается вокруг голени черный отросток, как другой поднимает Данкана над полом. Как еще два толстых жгута выползают из комнаты, ползут по потолку, тянутся к нам. Шаг в сторону. Обвивающийся вокруг ноги отросток беспомощно бьет по полу. Я шагнул в комнату. На полу под окном сидит человек, хотя не совсем человек. Тело человеческое, только голова совершенно лысая, похожая на череп, а вокруг тела извиваются десятки щупалец разного размера. Я шагнул к человеку.